помни, что нет тюрьмы страшнее,
чем в своей голове.
* * *
В комнате пахло по-особенному свежо и непривычно: больше полугода отсутствия в своей первой, такой родной и приевшейся обители солдата Полиции дают о себе знать. Кажется, ничего толком и не изменилось — Хитч никогда не любила делать перестановку, уж тем более радостно приветствовать чужих людей, которых ей нехотя подселяли все эти месяцы. Живя с ней они не протягивали и более недели. Кто-то этому удивлён? Конечно, нет. Внезапное воссоединение очень сильно сказалось на них обоих, поскольку Хитч сразу же помчалась на ярмарку, наплевав на столпотворение солдат и гражданских посреди бело дня. Хоть погода уже была и не такой тёплой, Хитч наплевала на блеклость и сырость наступившего ноября. Она пообещала накормить Хоуп самой лучшей выпечкой, которую когда-либо пробовала в районах Сины. Первым делом Хоуп уселась на свою кровать, здороваясь с белоснежным постельным бельем. Таким она его запомнила в первый день и оно ничуть не померкло в цвете. Не единого пятнышка. Здесь было хорошо. Спокойно и уютно, словно никакого отсутствия длиной в полгода и вовсе не было. Сложнее всего Хоуп было сообщить о своём решении Флоку и Жану, поскольку их реакции она боялась больше всего на чёртовом свете. Хоуп застала их в столовой военного штаба на следующий день, уже сменив нашивку крыльев на единорога. Но старую она не выбросила, а предпочла носить крылья свободы с собой в кармане, чтобы не забывать, что когда-то Хоуп недолго, но была в рядах отважных разведчиков. Некое напоминание: «я выжила после самоубийственной атаки». Да, «прекрасное» решение. Поначалу они не придали этому особого значения, ведь, Святые Богини, с недавнего времени каждый диалог начинался со стёба про капитана Леви. Еще чуть-чуть — Флок, наконец, заметил сменившуюся эмблему и покосился на Хоуп. — Знаешь, дорогуша, я не в ахуе, а в трихуе, — заключил Флок касательно её решения перейти в ряды Полиции. — И давно ты надумывала это? — Я без понятия, — голос Хоуп был заметно тосклив, и она опустила голову, нехотя разглядывая порцию давно остывшей еды. — Флок, ты не обязан принимать это. Всё нормально. — Нормально? — голос Флока стал громче и он резко поднялся со стула, привлекая внимание других обедавших солдат. — Тогда для чего это всё было? Давай все оставшиеся разведчики уйдут служить в Полицию, забив на то, что вообще происходит в мире. — Ты опять за своё, — процедил Жан, встав следом за ним. — Садись и не устраивай сцен, Флок. — Не удивлюсь, Жан, если и ты следом уйдёшь. Ты ведь так хотел в Полицию, верно? Блять, да какого чёрта? Впрочем, совсем не удивительно — Флок при любом раскладе стал бы импульсивно возражать такому внезапному решению, принятие которого далось с особой горечью. Хоуп прикрыла руками своё лицо, дабы скрыть от глаз то самое осуждение со стороны друга, молясь о скором затишье и спокойствии. Но Флок по-прежнему не прекращал своих отчаянных попыток вразумить Хоуп, что это возвращение к «трусливой» жизни — самый настоящий абсурд. Посреди этого образовавшегося шума никто и не заметил, как Саша и Конни подсели за стол с весьма озадаченными выражениями лица. — Э-э, — протянул Конни, оглядывая каждого члена отряда. — Чё за бунт такой? — Да не важно, — голос Флока был таким же резким и ядовитым, когда он повернулся к Хоуп. — Не думал, что ты наплюешь на своих товарищей и на весь мир. Удачи тебе. Флок задвинул стул с режущим тишину звуком, поспешно направляясь к выходу. Его еда так и осталась нетронутой. Воцарилось томительное, удручающее молчание, пока Саша, как обычно, не разрядила это безмолвие своим оптимистичным говором. — А чего грустим, ребята? — её улыбка была до самых ушей. — Кстати, почему ты в форме Военной Полиции? У тебя нет в запасе формы разведки? Саша указала пальцем на нашивку Хоуп, а она по-прежнему никак не могла вымолвить ни одного слова. Внутри только мягкая пульсирующая тишина. — Потому что она вернулась в ряды Полиции, — ответил Жан спокойным, уверенным голосом, касаясь плеча Хоуп в знак поддержки. — Почему не ешь? Невкусно? Да, в последнее время что-то готовят какое-то непонятное хрючево. Жан никогда не выступал в роли «праведника» и уж тем более не горел желанием кого-либо осуждать после того, как самолично подался в солдаты разведки, изменяя своим изначальным планам. Тем не менее, он тоже явно не был готов к такому повороту событий. Это Хоуп поняла тогда, когда взглянула на его выражение лица и в нём отражалась лишь растерянность, вперемешку с тяжелым пониманием. Сам бы, наверное, подался в бегство будь такая возможность, но Жан уже заведомо знал о том, что назад никакой дороги нет. Нет и выбора. Куда не перейди — проблема у всех одна и та же. За пределами Стен пугающая неизвестность. Атмосфера постепенно разряжалась, Саша и Конни корчили друг другу разнообразные рожицы и, кажется, готовились кидаться едой во всех присутствующих. Они не любили эти понурые лица, потому и взяли на себя некую ответственность поднимать настрой солдатам. Нескончаемая волна смеха окутала всех сидевших за столом, в том числе и Жана, который всегда казался намного живее рядом с ними. Аппетит Хоуп давно пропал, но она всё равно ковырялась в еде, нехотя насыщая свой организм. Еда была не такой уж и плохой, как говорил Жан, но такой же холодной, как её мрачные мысли. — Реально дерьмище, — констатировал Жан, прожевав половину порции тушеных овощей с мясом. — Преснуха да и только. — Да вроде неплохо, — издала Хоуп смешок. — Всё в порядке? — Жан, я действительно такая… — Нет, — перебил он её речь, поворачиваясь лицом к лицу, — Ты ведь уже поняла, что Флок бывает довольно резок. Думаю, он еще не раз пожалеет о своих словах. Сегодня, завтра… Может, вообще через неделю. Но все равно извинится. Ты главное не принимай близко к сердцу и работай, если тебе так нравится. Командир Ханджи ведь никого на цепи не держит. Я всегда знал тебя как умную девушку, — он улыбнулся, заметив, как к глазам Хоуп едва подступают первые слезинки. — Эй, ну и чего ты решила плакать? Жан разворошил её блондинистые волосы, и в ответ Хоуп легонько толкнула его в плечо, рассмеявшись вместе с другом. За самым дальним столом, где обычно сидели вышестоящие солдаты и командир Ханджи, Леви крутил в руке вилку с едой, уставившись куда-то в сторону пустым взглядом. Хоуп не помнит, в какой именно момент сея картина так беспристрастно привлекла её внимание, заставив невольно отрешиться от улыбающегося Жана. Стало интересно, что же сейчас происходит в его голове и какие мысли посещают капитана, который, на удивление, выглядел отнюдь не уставшим, как это бывает обычно. — Как отреагировала Хитч? — своим вопросом Жан выбил её из колеи. — Полагаю, счастья полные штаны? — Что? — переспросила Хоуп, слегка вздрогнув. — Говорю, Хитч была рада, что вы вновь стали соседками? — Ты бы видел её лицо, — вспомнила Хоуп, убрав выпавшую прядь за ухо. — Она ведь даже не позволяла спать на моём месте новым членам Полиции. — И на месте Энни Леонхарт? — Да, точно! — подметила та, прожевывая остатки овощей. — Она действительно всё это время заставляла спать новобранцев на полу… — Почему ей ничего за это не сделали? Она же буквально нарушала свободу действий других людей. — поинтересовался Жан, наливая из графина воду в стакан. — Конец света наступит быстрее, чем кто-то заставит Хитч Дрейс действовать не по ёе личным установкам. Жан рассмеялся и покачал головой, стопроцентно соглашаясь с её высказыванием насчет Дрейс. Смех его был по-особенному странным: он звучал мягче, чем в прошлые разы и так, словно Жан хотел сказать что-либо ещё, но мозг всячески отговаривал его от этой затеи. И, чёрт возьми, Хоуп вновь, совсем невзначай, захотелось устремить своё внимание через весь обеденный зал на капитана Леви, который, наверняка, всё так же беззаботно глядел куда-то в сторону. И не ей одной, кажется, взбрело в голову ещё самую малость пялиться, ведь их взгляды пересеклись и это заставило Хоуп перестать жевать последний кусочек. Леви смотрел так, словно больше не существует окружающего шума, а каждый говор был подобен лишь глухому и бессмысленному эху. Впрочем, как и для неё: Жан рассказывал что-то про гильотину, но Хоуп не помнит ни одной чёртовой вещи, сказанной им. Зато для себя Хоуп открыла новую деталь в виде невероятно бледно-голубого оттенка глаз капитана, разглядеть который удалось только на этом жалком расстоянии. Должно ведь быть наоборот, верно? Лицом к лицу. Это показалось странным, ведь она была уверена в том, что ещё совсем недавно сумела запечатлеть глаза Леви в своей памяти, когда так нелепо повалилась на пол из-за алкоголя, а капитан, в свою очередь, вовремя среагировал. Хоуп не могла найти точного ответа, зачем ей вообще взбрело в голову изучить каждое очертание. Всё это время она ни разу не двинулась, впрочем, даже не моргала. Зато капитан слегка наклонил голову вбок и по привычке нахмурил лицо, но не от того, что его что-то не устраивает. Потому что его, кажется, устраивало сейчас все. — Половина солдат Гарнизона изъявили свое желание вступить в Разведкорпус, представляешь, а, Леви? Такого точно на моём веку не было. Голос командира Ханджи всегда был звонким, и сейчас это не было исключением. Она слегка толкнула Леви в плечо и тот вмиг оборвал взаимные с Хоуп мимолетные взгляды, поворачивая голову к командиру. Леви явно не понравилось это действие, но Ханджи всегда будет исключением. Они окунулись в обсуждения о предстоящей работе, а Хоуп вновь переключила все своё внимание на Жана. — И какие теперь у тебя обязанности? — спросил Жан с лёгкой улыбкой. — А ты, что, совсем позабыл? — подразнила она его. — Думаю, что сейчас особо ничего не поменялось: следить за порядком во внутренних Стенах, нести ответственность за безопасность королевы Хистории и разгребать нераскрытые дела о преступлениях. — О, так ты у нас юный детектив? — Лучше так, чем… Чем рисковать своей жизнью в очередной раз. Именно эта фраза крутилась на языке Хоуп, так сильно желая, чтобы её выпустили на волю. Она не договорила, вовремя успев себя вразумить не разбрасываться такими скверными и эгоистичными словами. Но, кажется, Жан всё понял. Лицо его помрачнело в несколько сотен раз и он все ждал, когда Хоуп продолжит свою фразу. — Знаешь, Жан, неважно. Мне вообще минут как десять назад пора было выйти и отправиться к командиру Доку. Увидимся! Голос её был наигранно радостным, хотя Жан не поверил Хоуп ни на йоту. Он слегка опустил своё лицо и не ответил, что было весьма ожидаемо. Хоуп впопыхах отнесла грязные тарелки и добралась до выхода, старательно избегая весь образовавшийся стыд за себя и свой ёбаный язык. Обернувшись в последний раз, чтобы взглянуть на Жана, она поняла, что он так и остался сидеть на месте, не двигаясь и опустив голову. А места за обеденным столом командира Ханджи и капитана Леви подавно опустели.* * *
Найл Док, каким Хоуп его помнила, традиционно проявлял своё полное безразличие по отношению ко всем окружающим. Чего нельзя сказать о работе, хотя порой Хоуп ловила себя на мысли, что и на обязанности главнокомандующего Доку было по большому счёту наплевать, кроме самых опасных и ответственных решений. Наверное, плевать было и в тот день, когда она отчаянно пыталась пробраться к Энни после разгрома с Стохесе, за что потом мучилась от раздражающих кандалов. Впрочем, разгребать ситуацию полугодовой давности уже не имело никакого смысла. Даже сейчас, стоя в его кабинете и пристально сканируя его невыспавшееся лицо, присутствие Хоуп явно никак не влияло на него. — Вот так встреча, — лениво произнес Док, сидя в своём кресле. — Сейчас некоторые солдаты Полиции наоборот просят перевести их в Разведкорпус. — Очень за них рада, — с едва ощутимой язвительностью ответила Хоуп, сама того не ожидая. — Если ты думаешь, что я сейчас буду раскидываться словами про трусость и как-либо стыдить тебя, то знай, что мне наплевать. Но вышло забавно. За период нахождения в Полиции до вступления в разведку Хоуп так и не смогла полностью разгадать этого человека, поскольку коммуникация была практически на нуле. Впрочем, как и с остальными вышестоящими солдатами Полиции — пустота и не более. Док кинул на стол папку и она заметила на ней своё имя. Это было личное дело, как и у всех солдат подразделений. — Я даже не стал бы отговаривать тебя полностью уйти с военной службы и вернуться кочевать на лавке, продавая цветы. Я у твоего деда, кстати, закупал как-то овощи, — вспомнил командир. — Господин Ландсберг был хорошим человеком. — Один из лучших урожаев в Каранесе, между прочим, — подчеркнула Хоуп с лёгкой улыбкой. — Командир Найл, в чём причина моего визита? Мне казалось, что вы всё уже обсудили с командиром Ханджи касательно моего перевода. — Как я уже сказал, — Док встал с кресла, сцепив руки в замок за спиной. — Я бы не стал тебя отговаривать к возвращению к обыденной жизни, но в связи с тем, что тебе пришлось пережить, я бы хотел видеть такого солдата у себя в подразделении. — Солдата, видевшего смерть практически всех товарищей? — из её уст вырвалась горькая усмешка, невольно вспоминая тот самый день. — Солдата, который выжил под шквалом камней? Док ненадолго замолчал, подходя к ней чуть ближе и вглядываясь в глаза. — Взгляд у тебя поменялся, — утвердил он. — И это очень заметно. Нам нужны такие люди, как ты, чтобы… — Чтобы что, командир? — Хоуп развела руки по сторонам. — Показать всем солдатам Полиции как война меняет людей? Это должны показывать вы, как это делал Эрвин Смит. — Эрвин бы даже не выслушал тебя и послал куда подальше со своим желанием сменить нашивку на хреновой форме, — Док подбородком указал на её эмблему единорога. — Вот только чего в итоге ты добилась? Безопасности? Не смеши. — Командующий Эрвин не стал бы такое делать, — уверенно произнесла Хоуп, скрестив руки. — И ушла я, чтобы больше не играть в солдатика по спасению всего человечества. — Наша дружба со Смитом пошла под откос как раз из-за того, что я выбрал семью и служить в рядах Военной Полиции. Да, когда-то и я горел яростным желанием вступить в Разведкорпус, но в последний момент меня посетило здравомыслие. Хоуп слегка рассмеялась от его слов и едва заметно прикусила губу, тяжело вздыхая от этого несуразного разговора. Воздух стал непривычно давящим и окружающий шум вмиг испарился. Она ведь сейчас поступила так же, как и Найл. — Это не здравомыслие, командир. Вы просто такой же трус, как и я. Он хотел еще что-либо ответить, даже возразить, вбить в её голову мысль о том, что Хоуп чертовски неправа. Но Док лишь слегка опустил голову, приняв все сказанное. Согласился молча, погружая комнату в удручающее безмолвие. Хоуп никак не покидало режущее ощущение внутри из-за слов про командующего Эрвина и о том, что он, вероятно, отреагировал на побег и до чёртиков смехотворную трусость своего солдата слишком резко, заставив чувствовать отвращение к самой себе. Думать об этом более не хотелось. — Что-нибудь ещё, командующий? — тишина была нарушена её вопросом. — Задания по нераскрытым делам и преступлениям возьмёшь у капитана, — утвердил Док спокойным, ровным голосом. — Удачи на службе, солдат. Они обменялись кивками, тем самым обозначив окончание разговора. Оказавшись за пределами кабинета Хоуп тяжело вздохнула, пытаясь настроить свою раскалывающуюся голову на предстоящие задания.* * *
Папка с заданиями в учебном помещении была настолько тяжёлой, что на помощь к Хоуп вовремя поспешила Хитч, сохранив равновесие. Смотря на это поразительное количество бумаги Хоуп подумала про себя, что ни черта здесь не поменялось: некоторые солдаты Полиции могли просто уйти на весь день неизвестно куда, а после вернуться со словами «Ну, не удалось нам найти всех виновников. Давайте дело закроем и кинем пылиться в архив, ха-ха. О, завтра обычное дежурство, можно ничего не делать». На окраине Стохеса уже несколько дней пропадают люди? Плевать. Кто-то ограбил, а после жестоко убил владельца лавки с продовольствием? Плевать в квадрате. — Это...кошмар, — произнесла Хоуп, перелистывая дела одно за другим. — Я думала, что после того, как Хистория взошла на престол здесь все пересмотрели. — Ну, я про это слышала, — лежа на столе произнесла Хитч, лениво погрузив в свой рот леденец. — Сама понимаешь, что для этого нужны время, адаптация и прочая херня. По щелчку пальца тут заставить упорно работать никого не получится. Уже все свыклись. На большинстве страниц отсутствовали какие-либо записи, но, хвала Сине, они хотя бы удостоились номера и краткого изложения сути. От некоторых Хоуп становилось не по себе, особенно с жестокими убийствами. — Слушай, ты ведь собиралась раскрыть одно дело про кодероин. У тебя получилось? — Шутишь? — удивилась Хитч, пристав со стола. — Я же сказала, что не полезу в те захолустья одна. — Хитч, у тебя была военная подготовка в кадетском училище. Почему ты боишься драться с людьми, у которых её явно не было? — издала Хоуп смешок, захлопнув пыльную папку, отложив в стопку предстоящих дел. Дрейс ещё некоторое время мысленно билась в сомнениях с недовольным лицом, но, в конечном итоге, эти слова помогли ей определиться. Хитч скрестила руки, глядя прямиком на её лицо. — Ладно, тогда давай отправимся в те районы и закроем это дело вместе с тобой. Хотя, стоп… — она задумчиво опустила взгляд на рёбра Хоуп. — Ты ведь сама ещё толком не оправилась. У меня есть идея, я сейчас вернусь. Она убежала, как Хоуп показалось, с самой яркой улыбкой и прищуренными, ехидными глазами. Какие были намерения и идеи в её голове — вопрос, оставшийся без ответа. Хоуп решила не истрачивать секунды попусту и начала подготовку к своему первому за долгое время заданию в качестве рядового Военной Полиции. Первая странная деталь — без УПМ она чувствовала себя так, словно нет половины одежды. Солдатам во внутренних землях практически никогда не выдавали устройство без надобности, ведь с каких это пор титаны могут пробраться так далеко? В общем и целом — это была ещё одна недоработка, которую Хоуп приметила для себя. Если выискивать по крупицам каждое несовершенство здешней работы, то не хватит и дня. — Капитана Леви на вас не хватает, — тихо рассмеялась Хоуп, глядя через окно на бездельничающих солдат. В какой именно момент она стала чертовски ответственно искать подход к работе — чёрт его знает, но полгода в Разведкорпусе значительно повысили дисциплину и укрепили лидерские качества, засевшие где-то глубоко внутри. Это и удивляло Хоуп больше всего, ведь шла она в Полицию отнюдь не за упорной работой и справедливой системой, которой здесь так и не хватает. Хитч отсутствовала около пяти, а то и больше минут, но это время пролетело ничтожно быстро, будто никуда девушка не убегала вовсе. Затянув потуже ремень на поясе военной формы, Хоуп перепроверила инвентарь с оружием. — И зачем тебе огнестрел? — в голосе Хитч проскользнула едва ощутимое волнение, когда она решилась взять с собой только нож. — Как зачем? Стрелять в сраные бутылки. — наигранно удивилась Хоуп ее вопросу. Хитч иногда не понимала, говорит Хоуп серьёзно или издевательски шутит, потому в ответ лишь коротко кивнула. Наконец, они покинули штаб Военной Полиции и направились в сторону местных трущоб. Погода не радовала от слова совсем: ноябрь выдался привычно пасмурным, но непривычно холодным, отчего невольно пришлось спрятать руки в карманах, сбегая от покалывающего озноба. С приближающимися холодами пропадало всякое настроение, глядя на померкнувшие деревья и всю окружающую природу. Мрачные улочки Стохеса с тошнотворным запахом сырости и грязи теперь казались ещё более удручающими, но они ни разу не остановились и продолжали идти вперёд, внимательно осматриваясь по сторонам. — Давай по порядку, — голос Хоуп был серьёзен. — Какая у нас сейчас есть информация? — Та-ак, — Хитч развернула документ с отчётом по их делу. — Мужчина средних лет с женой и детьми. Ой, поправочка — тупоголовый тюбик, решивший прокормить семью благодаря наркотикам. — Кто составлял этот отчёт? Здесь информации, кстати, намного больше, чем в остальных делах, которые я просматривала. — Йохан заполнял, этот парнишка обожал свою работу, — вспомнила Хитч. — Но он покинул Военную полицию. — Почему? Хитч не сразу ответила, ибо по глупости ступила в глубокую лужу. Благо солдатские ботинки спасли её от ужаснейшего «утопления» и новой порции холода. Глядя на эту картину, Хоуп покачала головой и слегка улыбнулась от её неуклюжести. — Чёрт! — недовольно процедила Хитч, заметив, как грязные капли попали на форму, — Только что постиранная форма, представляешь? На кой хрен я вообще… Ладно, — понуро ответила она, ведь назад пути уже не было. — Йохан ушёл в Разведкорпус. Ответ вовсе не был чем-то для Хоуп новым и она, слегка прикусив свою губу, выдохнула полной грудью и решила сохранить бдительность, вновь окидывая взглядом окружающие улочки. Бездомные даже не обращали особого внимания, а если и делали это, то с явным недовольством из-за их должности. Эти серые и грязные дома, вперемешку с развалинами, кажется, вообще не имели конца. Хитч чуть отстала из-за отчаянных попыток оттереть грязные капли. — Ну где ты застряла, а? — прикрикнула Хоуп, и её взгляд упал на чересчур знакомую макушку человека, стоявшего у очередной развалины. — Погодите… Тело вмиг напряглось, а физиономия на её лице преобразилась в полнейшее недоумение, когда Хоуп решилась подойти к нему ближе. Мужчина стоял к ней спиной и, кажется, определенно кого-то дожидался. Он нервничал: топал ногой, мотал головой туда-сюда, но оглядываться назад отчего-то совершенно не хотел. Услышав её тихие шаги сзади, он всё же обернулся, стараясь сохранить уверенное выражение лица. И это было полнейшим провалом. — Микаса, я-я… — Чт… Жан? Все напряжение, образовавшееся на лице Жана в мгновение иссякло, словно огромная ноша спала с его плеч, уступая место долгожданному облегчению. Они смотрели друг на друга ещё несколько секунд с приоткрытыми ртами, пока Хитч, наконец, закончила с мизерной грязью на одежде. — Ты что здесь делаешь вообще? — напрямую спросила его Хоуп. — Только не говори, что вышел подышать «свежим» воздухом этих трущоб. — Нет, просто… — Жан застенчиво почесал затылок и, кажется, на его щеках появился едва заметный румянец. — У меня здесь встреча назначена. — О-о-о, — Хитч обошла Жана стороной с ехидным взглядом. — Свидание? Кирштейн, я действительно поражена. Жан посмотрел на неё с явным недоверием и сузил глаза. — И чем ты поражена, Хитч? — поинтересовался тот. Рука Хоуп невольно прикрыла собственное лицо от бессмысленности этой ситуации, было опасно отвлекаться на какую-либо брехню и так легко терять бдительность. Между ними проскальзывало ощутимое напряжение, но терпеть это всё уже не было сил. — Хитч, это твоих рук дело? — голос её был недовольным, даже с нотками злобы. — Мы ведь на ебучем задании. Жан, что тебя сюда привело? — Записка, — ответила за него Хитч. — Я попросила солдата разведки передать ему послание. В нём было что-то типа: «Ах, спаси даму своей мечты от страшных улочек, пока её не украли!». — Вы два тугодума, — серьезно утвердила Хоуп, указав сначала пальцем на Хитч. — Ты — потому что без моего ведома решила провернуть такую хуебору. Если сомневалась в моих силах, то надо говорить напрямую и не обманывать. А ты, — палец указал на Жана. — Потому что был уверен в том, что Микаса способна написать такую ересь. Колкие, но верные слова даже не заставили их фыркнуть или вовсе обидеться, однако, Жан и Хитч всё ещё бросались друг в друга заметным недоверием. — Так зачем ты меня вызволила в мой выходной? — теперь Жан вёл диалог исключительно с Хитч. — И почему нельзя было сказать лицом к лицу? — Ага, охотно бы ты согласился помочь нам в одном деле. И, кстати, — Хитч недовольно повернулась к Хоуп. — Я просто забочусь о твоём состоянии, понятно? Вдруг ты надорвёшься и та огромная рана у рёбер… — Дерьмовая у тебя забота. На месте травмы образовался только шрам и сейчас я вполне могу нормально работать. Казалось бы, обыкновенное дело двух солдат Полиции переросло в никому не нужную ссору, оттого и весь настрой упал не только у Хоуп, но и у Хитч после очередных резких слов в её адрес. Вновь напрягся и стоящий напротив их Жан, но он совершенно не понимал как утихомирить эту взбучку. Стоял, как вкопанный. Здесь не было ни обходных путей, ни способа заставить их принести извинения первой — слишком в обоих много гордости и упрямства. Хоуп и Хитч наградили друг друга молчанием, и это было самым удачным решением. На удивление, Жан согласился побыть «защитником», хотя Хоуп до трясучки раздражал тот факт, что Хитч усомнилась в её боевых навыках. Причина в травме? Хоуп в этом очень сомневалась. По дороге им встретился бездомный, который точь-в-точь по описанию был похож на свидетеля, что сдал имеющуюся информацию про местного наркоторовца. Жан и Хитч шли чуть дальше и та вкратце объяснила ему всю суть задания, позволяя Хоуп управлять процессом под своим крылом. — Бордель? — уточнила она с сомнением в голосе. — И часто он там бывает? — К-каждый день, уж я то зна-аю. — ответил бездомный. Все находящиеся в этом сброде грязи были чертовски странными, оттого Хоуп и хотелось поскорее найти нужное место и устранить местную «заразу». Уже за поворотом они увидели нужную табличку с названием борделя «Le amo». — Дамы вперёд. — Жан открыл им дверь, приглашая войти внутрь. — Да что ты? А, может, лошади? Хитч затолкала его силой и это невольно заставило Хоуп рассмеяться, стерев понурое выражение лица. Внутри пахло ещё хуже, чем снаружи: пот, дешёвый алкоголь, едкая парфюмерия и стухшая еда. По классике — сигаретами. — Военные? — испуганно провопила девушка за столом. — И что вы забыли здесь, а? Мало платят и хотите подзаработать? Если нет, то пшли вон, мрази. Вид у неё был омерзительнее любой трущобы и запаха гнили, ведь сама она выглядела как ходячий кусок дерьма. Уже по выражению лица, зрачкам и дрожащим рукам несложно было догадаться о том, что эта дама была под воздействием кодероина. — И кто толкает тебе эту дурь? — заговорила первой Хитч. — Просто скажи и никто не… — Ээ, ууу, авв… — что-то невнятное произнесла женщина и уставилась на потолок, полностью игнорируя вопрос. Втроем они медленно переглянулись, осознав весьма плачевный факт — больше информации у этой дамы явно не получится узнать. Ещё через несколько секунд она и вовсе отключилась, пуская слюни изо рта. Наблюдать за этой мерзостью желания не было ни у кого и они, оглядевшись по сторонам, направились в самую шумную комнату. Дверная ручка практически отвалилась, когда Хоуп совсем легонько повернула её. — И не стрёмно ли им в таком бомжатнике трах… — ХИТЧ! — перебили Хоуп и Жан полушёпотом, стопроцентно дав понять о том, что надо вести себя тише. Она едва заметно по привычке закатила свои глаза, но всё же приняла замечание. В этом помещении было всё куда хуже, чем в предыдущем: полуголые женщины и мужчины отдавались друг другу, но выглядело это всё ужасно нелепо, а повисшие в воздухе стоны добавляли к этому ещё большего омерзения. Вся причина была, опять же, в кодероине. — Вряд ли мужчина, что торгует этой дрянью, станет сливаться с этим сбродом, — утвердил Жан, сканируя каждого присутствующего под воздействием наркотика. — Я проверю комнаты сверху, а вы осмотрите другие на первом этаже. Они разделились, но по-прежнему вели себя тише воды и ниже травы. Внутреннее чутье всячески заставляло Хоуп верить в то, что виновник находится именно здесь. Либо мужчина действительно обделен здравомыслием и присоединился к эдакому «веселью», либо же притаился в какой-нибудь коморке, выжидая ухода военных. Хитч осталась в этой же комнате, поскольку квадраты её были весьма обширными, и девушка тщательно выискивала преступнике посреди валявшихся людей. Хоуп направилась в сторону уборной и находящейся рядом маленькой комнатки, но даже там удалось застать нетрезвую толпу. Однако, внимание привлёк мужчина, что отличался от этого скопления тем, что сидел у окна со сгорбившейся спиной и пялился на грязные улочки. Одет он был как обыкновенный бедный житель — помятая, слегка рваная рубаха и грязные штаны, а лицо обросло небрежной бородой. К нему не удалось подкрасться незаметно — Хоуп выдал сраный скрипучий пол. — А? — удивлённо произнес мужчина, поворачиваясь к ней всем корпусом. Хватило секунды, что он заметил её нашивку Полиции и рванул, что есть дури в сторону выхода. Хоуп побежала за ним следом и попутно достала заряженный огнестрел, хотя в планах на сегодня убивать кого-то не было. Стул упал с громким звуком, привлекая внимание Жана и Хитч, что моментально последовали за ней и приготовились ловить преступника. Непогода вновь встретила их в виде дождя, что лил как из ведра. — Стой, засранец! — кричала ему Хоуп, надеясь вразумить наркоторговца принять неизбежное. — Иначе я буду стрелять! Даже эти угрозы никак не влияли на того, кто так отчаянно подался в бегство от наказания. Ничего не оставалось, кроме как выстрелить Хоуп ему под ноги, отчего мужчина резко вздрогнул и упал в находящуюся рядом лужу. — Арестуйте меня, — он прикрывал своё лицо руками от очередной, как он думал пули, и голос его содрогался. — Но только передайте все деньги моей семье, прошу. Они не справятся без них… Мужчина практически готов был взвыть, но по лицу его было видно, что говорит он абсолютную правду, как и было сказано в отчёте про его семью. Больше всего Хоуп ненавидела и любила в себе одно качество — грёбаное, мать его, сострадание. Потому что, глядя на этого жалкого и подавно промокшего из-за ливня мужчину, ей совершенно не хотелось отправлять его за решетку. Не хотелось, но так бы поступил каждый солдат, анализируя то, что он распространял и как это сказалось на других людях. Хоуп приставила к нему оружие. — Кем ты работал раньше? — голос Хоуп был твёрд, как самая настоящая сталь, — Отвечай! — П-пианистом, мэм, — через несколько секунд мужчина подал голос, всё так же дрожа от холода и накаляющегося страха выстрела прямо в голову. — Ого, — восхищённо произнесла Хитч и о чём-то призадумалась. — И почему же вы решили сменить род деятельности? Насколько я знаю, музыкантам сейчас платят ого-го какие деньги. — Меня в-выгнали с паба, в котором я играл много лет. П-просто взяли и выперли, а деньги были нужны очень срочно. Жан посмотрел на Хоуп с долей мольбы, а она ещё несколько минут тщательно взвешивала все «за» и «против». — Вы продавали кодероин только бездомным? Откуда брали товар? — допросила Хоуп, всё ещё целясь в мужчину. — Д-да, только бездомным, которые сами просили. А брал товар… Он замолчал, явно не желая раскрывать всю имеющуюся информацию. Но терпение Хоуп уже было на исходе, потому она приставила оружие прямо к его лбу, отчего мужчина издал отчаянный вопль. Ливень стал ещё сильнее. — Как тебя зовут? — спросила она. — Вульф Ш-шпильман, — дрожа ответил мужчина с подступающими слезами на глазах. — Я не могу вам сказать, прошу, арестуйте меня… — Мы можем арестовать тебя, бросить в темницу гнить до конца своих жалких дней. Твоя семья в конечном итоге все равно останется без гроша, но никто уже не поможет. Хочешь, чтобы твои дети умерли от болезней и голода? Это я могу устроить, — Хоуп присела, оказавшись лицом к лицу с Вульфом. — Но ещё ты можешь выдать тех ублюдков, которые производят эту чертовщину. И если ты говоришь правду о том, что раньше играл, то наверняка в центре Стохеса найдётся заведение, которое нуждается в пианисте. Но сначала тебе придётся доказать свой талант. И есть ещё один вариант, — она сильнее надавила на его лоб прицелом. — Я просто пущу тебе пулю в лоб, твои мозги будут валяться на земле и никто пальцем не дернёт, чтобы помочь хотя-бы убрать твоё безжизненное тело. Время пошло. Последний вариант заставил содрогнуться не только Вульфа, но и саму Хоуп. Чёртова угроза, манипуляция, но это помогло — мужчина в тончайших деталях поведал о каждом захолустье Стохеса, где сейчас активно производят этот наркотик и о людях, замешанных в этом дерьме. Хитч еле как успевала за ним, маневрируя ручкой по листу бумаги из дела. Тем не менее, ей все же удалось запечатлеть каждую деталь. Жан помог Вульфу подняться на ноги и даже вытер имеющимся платком грязные узоры на его одежде, ведь он валялся в самой луже. — Знаю, куда можно отправиться, — задумчиво произнесла Хитч, слегка прикусив нижнюю губу. — Хорошее заведение со сценой. Неимоверно радовал факт ухода из этих трущоб, но, кажется, запах ещё надолго засядет внутри каждого. Идти пришлось около двадцати минут, за это время Хоуп решила просто молчать и приводить весь образовавшийся бардак в голове в порядок. — Неплохо ты его заставила всё выдать, — обратился к ней Жан, положительно покачав головой. — Но не стоило так резко давить на бедолагу, чуть в штаны не наделал. — А как иначе? — улыбнулась Хоуп, постепенно сбрасывая с себя всё напряжение, — Жан, слова, которые я произнесла сегодня не подумав во время обеда… Я совершенно не это имела ввиду. Разведкорпус сейчас является надеждой всего человечества. — Не переживай, Хоуп, всё нормально, — успокоил он и вновь по-привычке слегка взъерошил её волосы, приглядываясь к зданию. — Кажется, это то самое заведение, Хитч? Она согласно кивнула, пропуская Вульфа войти первым. Что самое удивительное — Хитч в самый последний момент взяла с собой наручники, и это помогло предотвратить побег, хотя почему-то каждый из них был уверен в том, что Вульфу это в голову не взбредет. Паб был больше похож на таверну, а сцена посередине говорила о статном положении владельца. Время для небывалого веселья и танцев ещё не наступило, потому и удалось избежать странных взглядов на военных, что привели с собой какого-то мужчину в ошметках грязи. Хитч сразу же направилась к незнакомой женщине, что сидела отдельно ото всех столиков. Несколько минут недолгих переговоров, удовлетворительных кивков и едва слышимого удивления с уст незнакомки — то, благодаря чему Вульф по указанию Хитч моментально оказался у пианино. — Кто это? Что ты ей наговорила? — шепотом спросила Хоуп улыбающуюся и довольную Хитч. — Это моя давняя знакомая Морана, она владеет этим заведением уже несколько лет. Я просто поведала ей историю о том, что нашего бедного Вульфа ограбили и бросили посреди ужасного ливня. Жан рассмеялся от её изящной лжи, но никто и не был против — Хитч справилась с этим идеально. Когда заведение наполнилось музыкой, Хоуп направилась к барной стойке за стаканом воды, чтобы избавиться от мучащей сухости во рту. Вульф играл с особыми чувствами, отчего все присутствующие невольно оторвались от своих дел и слушали только его. Изумительный талант. — А он действительно неплохо играет, — тихо утвердил Жан, скрестив руки. — Не соврал мужик, молодец. Хитч на его восхищение лишь кивнула головой, достав из кармана лист свёрнутой бумаги. Сначала Жан подумал, что это были её записи о сегодняшнем деле, но, приглядевшись, убедился в обратном. Хитч сразу же спрятала эту «драгоценную» бумагу от его взгляда, слегка отвернувшись. Жан сузил глаза от очередной порции недоверия. — Что, опять какую-то записку наспех написала? И кому на сей раз? — дразнил он, — Или мне забыла отдать? — Нет, — Хитч ответила несвойственно тоскливо. — Я подумала, что такая красивая мелодия очень хорошо будет сочетаться со стихом Марло. Жан заметно удивился и был в предвкушении, ожидая, когда же Хитч зачитает вслух. Её голос был мягок, тих и спокоен. Такой Жан видел её впервые. «конец июня, я впервые оказался в зеркале твоих глаз, мы раскрыли друг другу всё, что было секретно. для тех. кто будет жить после нас, мы были счастливы и думали что бессмертны. как каждый вечер ты подавала на небо луну кручёным. пусть эта вечная водная гладь. запомнит меня молодым, сумасшедшим, в тебя влюблённым». От последних строк сердце Хитч предательски екнуло, а голос совершенно потускнел. Она не была готова к тому, что от каких-то стихов она будет чувствовать себя так опустошённо. — Красиво, — Жан прервал эту щемящую тишину. — Никогда бы не подумал, что наш Марло способен на такое. Скрытый талант? Она не ответила, лишь уткнулась в плечо Жана, старательно избегая собственных всхлипов. Он стоял, словно парализованный и совсем не ожидал того, что она решит испачкать слезами его военную форму. Жан не знал, что эдакая язва, как она, способна на такие эмоции. Но её не подменили — это и есть настоящая Хитч Дрейс.* * *
Морана убедилась в неоспоримом таланте преступника, который вытворял с пианино невероятные вещи. Хитч взяла на себя инициативу полностью проследить за тем, чтобы Вульф играл уже этим вечером, но в более презентабельном виде. Увы — на это смотрят практически все. — Я пойду поищу какие-нибудь ненужные вещи наших солдат, чтобы Вульф выглядел нормально, — утвердила Хитч, передав дело Хоуп. — Мы все сделали. Слушайте, а неплохая из нас команда, а? Помогли бедняге, ещё и информацию всю получили. — Надолго запомню, — с улыбкой произнесла Хоуп, быстро пробежавшись глазами по документам. — Хитч, Жан, спасибо вам за это маленькое приключение. Хоуп обняла их, прижавшись как к самому родному. Все недопонимания и мелкие ссоры остались позади. Поразительным было то, что под вечер ноябрь порадовал город розово-огненным закатом, стопроцентно избавляя небо от тёмных туч. Кажется, и запах трущоб уже не так сильно ощущался. Жан отправился в свою родную обитель — штаб Разведкорпуса, а Хитч сразу же метнулась рыскать бесхозную одежду. В общем и целом — командная работа прошла успешно, а Хоуп лишь оставалось откорректировать заметки и некоторые детали в документе. Улица уже наполнялась людьми и это говорило о том, что в скором времени Стохес погрузится в омут небывалого веселья. Подойдя к штабу Полиции, внимание Хоуп моментально привлёк до чертиков знакомый силуэт: чёрные, как смоль волосы, привычно заебавшееся лицо и нашивка крыльев свободы. Леви забирал от командира Дока небольшое количество документов, кажется, это были личные дела солдат Полиции, что изъявили желание перейти в Разведкорпус. Как оказалось, за сегодняшний день уж слишком много раз Хоуп слышала это выражение. Выждав, пока Док зайдет внутрь, она быстрым шагом направилась к капитану Леви и его лошади со странной улыбкой на своей физиономии. Раздражала её эта улыбка, но поделать ничего с этим не могла. А нужно ли что-то делать, когда так безбожно хочется улыбаться в этот самый момент? — Работаете не покладая рук, капитан? — А что ещё остается? В ответ Хоуп лишь пожала плечами, всматриваясь в усталое лицо. Совсем ведь не спит. — В пятничный вечер есть много разных вариантов, — её голос звучал весьма убедительно. — Тем более в самом центре столько интересных мест. На вашем месте я бы позволила себе отдохнуть от работы. — Вот как? — Леви едва заметно выгнул бровь, заинтересованно повернувшись к ней всем корпусом. — И какие же здесь интересные места? — Их много. По пальцем не пересчитаю. До изящной лжи своей подруги Хитч ей ещё очень далеко, однако, Леви не стал задавать лишних вопросов. Хоуп не знала ни единого места в Стохесе, где люди обычно веселятся и беззаботно проводят своё время. Но это не особо волновало, ведь Леви ни за что не станет тратить на это свои драгоценные минуты жизни. Ему бы кочевать после работы на своем любимом кресле, попивая свой любимый напиток в виде черного, крепкого чая и просто надеяться на то, что в очередной раз получится уснуть. И каждый раз провальный. — Тогда покажешь мне эти места, — утвердил Леви, взобравшись на свою лошадь. — Встретимся здесь же у твоего штаба через тридцать минут. Я ненавижу, когда опаздывают. Он не дал ей ни ответить, ни возразить, ничего, лишь поставил перед фактом — сегодняшний вечер они разделят вдвоём. Как, где именно Хоуп не знала, но знала лишь о том, что язык её никогда не прекратит свои попытки вымолвить любую попавшуюся ересь. Леви уже подавно исчез с радаров, а Хоуп, как оказалось, начала попусту терять каждую минуту, переваривая все сказанные им слова. Как хорошо, что штаб её — рукой подать, и она бежала со всех ног в их комнату с Хитч, молясь о том, чтобы подруга уже вернулась. Свет горел и Хоуп облегченно выдохнула, врываясь так, словно произошло что-то невероятное. — Хитч, — еле как произнесла Хоуп, пытаясь отдышаться, — мне нужно твоё самое лучшее платье.