я один, но это не значит,
что я одинок.
***
25 декабря 850 год. Военный штаб Разведкорпуса.
У Леви, в общем-то, самый обыкновенный день. Обыкновенный подъём в четыре утра без сна ни в одном глазу, ставший уже неотъемлемой частью его жизни. Пробуждение юных новобранцев на тренировку до полудня и часовые собрания с Ханджи по работе с гильотиной и Закклаем. Обыкновенная порция приевшейся еды на обед, двадцать горошин, ни больше, ни меньше — всё по задуманному сценарию. Уборка помещений, ставшая для солдат уже каждодневной традицией и не вызывающая ничего, кроме смирения. Не дай Бог что-то сдвинется с установленного режима. Обыкновенный день. Так Леви и думал, или хотя-бы самую малость предполагал. Утро его наступило в восемь, мать его, часов. Не в три, как обычно, не в четыре, как это бывает по выходным. Он проснулся в обилии солнечных лучей, что россыпью грели его заспанное лицо, но даже они не поспособствовали его пробуждению «вовремя». А ведь встал он как раз таки по графику впервые за долгое время. Обманчивы были эти тёплые потоки солнца, ибо за окном пронизывающий ветер снежными хлопьями кружил со страшной силой вокруг штаба разведки. Ещё чуть-чуть — и действительно снесёт. — Тук-тук, именинник! Открыва-а-ай, я знаю, что ты там. Не будь ворчливой задницей, Леви! Голос Ханджи донёсся из-за двери и капитан напрягся от её столь внезапного вмешательства в его тихую обитель. Что-то пробормотал недовольно себе под нос и потянулся, поднявшись с кровати. Он замер. Леви не помнил, что самовольно решался на сон в обнимку с подушкой на заправленной постели. Не помнил, чтобы даже снимал с себя одежду для комфортного сна, как это обычно бывает у нормальных людей. — Чего разоралась с утра пораньше, очкастая? — Впустишь или нет, гостеприимный ты наш? — с лёгкой издёвкой ответила командир, залившись искренним смехом. Капитан оделся, потёр всё ещё не особо проснувшиеся и не готовые ко дню глаза и открыл дверь, замученную от бесконечных и уверенных стуков Ханджи. Добивается своего при любом раскладе. — С Днём Рождения, Леви! Знаю, что ты вообще не считаешь это чем-то важным, но уж извини, сегодня ты от меня просто так не отделаешься. Широкая улыбка до самых ушей, ярче любого солнечного луча и маленький испечённый кекс с наспех выведенными цифрами «тридцать один». Ханджи принесла с собой в комплекте всё, что полагалось для праздника. Это, на самом-то деле, заставило уголки губ Леви едва заметно приподняться, не взирая на то, что праздновать он отнюдь не собирался. — Спасибо, — без излишеств ответил капитан, внимательно разглядывая выпечку. — И когда это ты научилась такому? — Ты про этот кекс? А-а, делов-то, — Ханджи протянула ему в руки сие «поздравление». — Какие планы на сегодня? Опустошить бутылочку вкусного вина? Набить брюхо вкуснейшими деликатесами? — Планов нет, — обрубил Леви, поставив кекс на стол. — Сегодня обычный рабочий день, как и все остальные. К тому же днём важное собрание. — Какой ты скучный, — иронично произнесла Ханджи, поправляя очки. — А это что? На заспанной личине Леви выстроились эмоции удивления и едва заметного напряга. Совсем позабыл про упакованный подарок, так и оставшийся нетронутым по наставлению Хоуп. Изрядное любопытство Ханджи пылало с невероятной силой. — Не знаю, — Леви покосился на эту таинственную вещь. — Ещё не открывал. — Так это подарок? Всё же день обещает быть интересным? Капитан не ответил, лишь странно нахмурился от её предположения. Никогда прежде ему не доводилось задумываться столь тщательно над этим днём, казавшимся ему не таким уж и важным, как и подметила сама Ханджи. Подумаешь, всего-то стал на год ещё ближе к смерти, ха-ха. Более Ханджи не стала докучать и лишь кивнула с лёгкой улыбкой, оставляя Леви для сборов. Дверь закрылась, Леви направился в сторону небольшого умывальника в своей комнате и встретился с приятно ледяной водой, которая поспособствовала его окончательному пробуждению и приход в себя. В маленьком зеркале он вновь устремил свой взор на подарок Хоуп и миловидную выпечку Ханджи. Как же его это ворошило всё не на шутку. Эта ночь была по истине удивительной. Возможно, потому он и проснулся сегодня с лёгкостью и не со странной тяжестью в грудной клетке. Леви перебрасывал вчерашний вечер из рук в руки, взглядом скользил по своему креслу и на мгновение пропустил через себя пережитые эмоции. Хоуп ушла поздно вечером, практически глубокой ночью и никто словом не обмолвился о произошедшем между ними. Дилемма. Но они и не нужны были вовсе — взгляды каждого говорили о многом. — Темно, — утвердил Леви, осматривая улочки Стохеса через окно. — Проводить? — Благодарю за предложение, капитан, — ответила Хоуп, поправляя воротник рубашки. — Но задницу надрать я готова каждому, кто сунется ко мне без спроса. В конечном счёте Хоуп, конечно же, ступила на мрачную улицу только в компании себя и своих наготове кулаков. Леви и не возражал, ибо всё прекрасно понимал и с достоинством оценивал её боевые навыки. Если с ужасающими титанами Хоуп бы не выстояла в одиночку, то бороться с людьми для неё далеко не в новинку. Едва видимый свет от факелов всё же позволил Леви недолго проводить взглядом её удаляющуюся спину и вздохнуть с облегчением. По истине назойливая и дотошная. Но, кажется, Леви потихоньку свыкался с этим. Или пытался, хотя каждая попытка опять загоняла в тупик. Правильно ли это всё было с учётом всех навалившихся и нескончаемых бед за их спинами? Какая-то внезапно образовавшаяся благосклонность по отношению друг к другу не беспокоила, хотя оба понимали — странно это всё. Леви в очередной раз переливал из пустого в порожнее, и как всегда в конечном итоге ни к чему не приходил.* * *
— И как оно? Есть результат? — спросил Закклай, потушив сигару в стеклянной пепельнице. Леви слегка нахмурился, ибо не переносил запаха дыма ни в какую. А когда руки воняют табаком — ещё страшнее. — Безусловно, — уверенно ответила Ханджи, раскладывая на большом переговорном столе схему с детальным чертежом гильотины. — Титаны хоть и медленно, но всё равно походят до нужного места и-и… Бам! Удар в область шеи и он падает. Понимаю, что процесс крайне не быстрый, но это сократило потери наших разведчиков практически до минимума. — Отличная работа, Зоэ, — согласился Главнокомандующий, сканируя каждую линию на чертеже. — Сколько уже удалось устранить? — Вчера мы запустили этот процесс. Около двадцати пяти титанов. — Нужен прогноз, — весьма задумчиво утвердил Закклай, встав со стула. — За какое время мы сможем вновь заселить людей в Шиганшину? Народ понимает, что недавняя операция хоть и завершилась полгода назад, но с теми силами, что мы заполучили, вполне реально назвать им приблизительные цифры и дать надежду. — Ориентировочно девять месяцев, — вставил своё слово Леви. — Девять месяцев, — повторил Закклай, понимающе кивая. — Думаю, это адекватный временной диапазон. Тем более сейчас неизвестно, что ещё могут устроить враги по ту сторону Стен. Наготове нужно быть каждый день. Найл, что у тебя по отчёту? Далее все бурные обсуждения вышестоящих солдат и командоров перетекли на другие подразделения, охватывая в том числе Гарнизон. Численность солдат, стремившихся перейти в Разведкорпус после страшной битвы, с каждым днём превышали за сотню. Впрочем, за сотню превышали и юные кадеты, только-только ступившие на порог училища. Вот только что Леви, что Ханджи, с ужасом оглядываясь назад, вспоминали количество напрочь раздробленных тел юных людей. — Количество преступлений в городах сократилось, — констатировал Найл. — В Подземном Городе стало намного спокойнее после переселения гражданских на поверхность и оказания им необходимой помощи. Мои солдаты каждый день прочёсывают их бедные районы и передают сирот Её Величеству Хистории. Хотел выразить огромную благодарность и восхищением вашим с Королевой поступком, капитан Леви. Перешептывания и обсуждения вышестоящих солдат по бокам замолкли на какое-то мгновение, когда Леви слегка повернул к Доку свою голову. А у того странный холодок по коже прошёлся, будто сейчас отчитывать будут, как в детстве за любой каприз и бесконечное нытьё. Но выглядел Док, в общем-то, довольно уверенно: как обычно не подал виду и одарил Леви таким же незаинтересованным взглядом. Вот только у капитана на физиономии читалась полная отстранённость, некое презрение и тоска. Вспоминал. Промозглый до самых костей холод оседал глубоко и царапал оголённые участки кожи, невольно заставляя лицо Леви кривиться от надоедливого ощущения. Он бы не вышел сегодня на улицу вовсе, оставшись с Фарланом под их небольшим кровом, где на самом-то деле теплее не было ни на йоту. Но треволнения в душе никак не давали ему покоя и Леви бродил по улицам полной безнадёги, всматриваясь в отчаянные лица несчастных людей. Несколько дней лежавшие трупы, начинавшие потихоньку сгнивать, так и оставались без какого-либо внимания властей. Здесь это было нормой, смирением, говорившим лишь о том, что в Подземной Городе нет места для слабых. Леви выпускал облачко пара в холодный воздух и завязал шарф чуть крепче собираясь продолжить путь, но, завидев неподалёку знакомую фигуру, остановился. Пригляделся и облегчённо вздохнул, подбегая к причине его беспокойства с утра пораньше. — Ты куда в такую рань сорвалась? — О, братишка! Изабель сидела у места, где им впервые посчастливилось узреть маленькое белоснежное пёрышко и несколько птичек, залетевших в эту «бездну» совершенно случайно. Это было то место, где солнечный свет охватывал лишь самую малость территории города. — У тебя, что, переносимость такой холодрыги? Ещё и расселась задницей на ледяной земле. Что, мозг отморозило? — Всё нормально, — Изабель улыбнулась, неуклюже поднявшись на ноги. — Я хотела показать вам с Фарланом это… Она преподнесла на ладонях небольшую горсть снега, которая уже начала постепенно превращаться в ледяную воду и капать с её ужасно замерзших рук. Но, кажется, её изумление такому открытию напрочь позволяло игнорировать все неприятные покалывающие ощущения в этот момент. — Это снег, да? — с удивлением в голосе поинтересовалась Изабель, тщательнее рассматривая каждую снежинку. — Они все такие разные, непохожие друг на друга. Леви ведь должен отругать её бесчисленное множество раз за то, что так внезапно испарилась и сидит здесь в чертовски лёгкой одежде. Должен, но вместо бурчания под нос он лишь понимающе кивнул и слегка ворошил её малиновую макушку. — Возможно, однажды мы все поваляемся на снегу, когда окажемся на поверхности, — Леви на секунду устремил взгляд на едва заметный солнечный луч. — А теперь идём домой, иначе ты себе точно все органы отморозишь, ненормальная. Никогда не злился на неё на полном серьёзе, лишь таким образом Леви проявлял искреннюю заботу о ком-то и даже переживал. Непривычно, странно да и вряд ли незнакомые ему люди назвали бы это «заботой». Просто Леви не знал, что это такое — и этом вся причина. Их дом, убежище, единственное место для ночлега являлась небольшая комната в крайне небезопасном районе. Посреди глубокой ночи бандиты могли запросто ворваться с единственной предполагаемой целью — убить, ограбить, да и спрятать тела куда подальше от лишних глаз. Потому Леви спал с ножом в руках, даже не на кровати — на кресле, располагавшееся с краю от входной двери. Держал нож так, чтобы расправиться со всякими мразями по-быстрому. — Я отошёл за продуктами буквально на десять минут и вас нет! — воскликнул Фарлан. — И где вас черти носили? — Там с поверхности к нам попал снег! — с расширенными от удивления и удовольствия глазами сказала Изабель, плюхнувшись на диван. — Вот я и побежала смотреть… — Совсем о себе не думаешь? А если бы… — Да ничего не произошло! Тем более братишка быстро меня нашёл. Да и я тоже могу постоять за себя, Фарлан. На этом всё напряжение иссякло, а Леви и не слушал вовсе, ибо свыкся с их извечной болтовней и маленькими пререканиями. Фарлан на сей раз принёс продуктов больше, чем это бывает обычно. Леви нахмурился. — И откуда? — уточнил Леви, разглядывая помятый пакет с продовольствием. — Ты же берёшь в два раза меньше. — У тебя же сегодня день рождения, Леви! — с некой радостью воскликнул он, а Изабель подхватила инициативу и настрой, растянув улыбку до самых ушей. — Двадцать шесть лет, между прочим. Я помню. — А чем платить за комнату в этом месяце? — в голосе Леви проскользнула обеспокоенность. — Не думай об этом, мы с Изабель несколько месяцев откладывали. Так что… — Фарлан разложил на стол свежевыпеченный хлеб, который достать в Подземной Городе — самая настоящая удача. — Сегодня можно себя немного порадовать. Помимо мягкой булки на столе также оказался маленький кусок мяса, которого они не видели очень долгое время. Изабель принялась разделывать эдакий редкий «деликатес» и раскладывать на дощечке, всячески скрывая свои потёкшие от нетерпения слюнки. — Ты какой-то угрюмый, — заметила Изабель странное выражение лица Леви. — Опять ты из-за своих снов странный такой? Что-то опять снилось? Хотел бы Леви отрицательно покачать головой, но всё, что ему остаётся — коротко кивнуть, нехотя окунувшись в этот сумасброд. Вновь ему снилась девушка с нашивкой единорога, как у тех подонков с Военной Полиции и некая поляна с белыми цветами. Совсем недавно Леви запечатлел новую деталь — река в обилии непрекращающегося дождя и знакомый силуэт той самой девушки. Он записывал каждый сон, отчётливо въевшийся в его память и пытался найти хотя-бы малейшую зацепку или ответ о том, почему же эта грёбаная чертовщина уже несколько лет преследовала его во снах и долбила с невероятной силой голову, словно пытаясь расколоть. — Не будем об этом. — отрезал Леви, настроившись на позитивный лад впервые за долгое время. Этот день он помнил отчётливо. Прокручивал, как самую драгоценную песню в своей голове и совсем позабыл о том, что сейчас сидит на военном собрании. — Братишка? — донёсся в закоулках его головы голос Изабель. Пришёл в себя. — Леви? Всё это время он смотрел на Ханджи, которая попыталась лёгким касанием плеча заставить говорить. Не на Дока, как это было спланировано изначально. Почему-то она так напоминала ему эту сумасшедшую Изабель. — Где же было твоё восхищение, Найл, когда твои ребята только и делали, что пинали хуи, прочёсывая Подземный Город несколько лет назад? — наконец, капитан донёс до него свою мысль. У Дока горестный ком в горле, досадное осознание и явное непризнание его слов. Ответа не последовало, Найл лишь медленно откинулся на спинку стула и замолк. Явно пожалел о сказанном. — Что ж, — прервал напряжение Закклай. — Перейдём к Гарнизону. Пиксис? Впоследствии капитан и Ханджи больше не проронили ни слова, слушая отчёты по проделанной работе Гарнизона. Леви старался не вспоминать, дабы не застрять в тех былых деньках его жизни там, под промозглой землёй, надеясь выжить каждый день. Старался, но иногда его бесперебойная система безопасности давала сбой и функционировала так, что у Леви появлялись очередные ссадины на сердце лишь от одного прокручивания голоса умерших друзей. Где-то внутри под давно сгнившими ветвями грудной клетки у Леви покачиваются на ветру корабельные снежные сосны, каждый переломанный выдох застеклён приевшимся морозом. В лёгких капитана распускались кровавые бутоны и вновь представал образ — его мама улыбалась несмело и как-то виновато, но Леви не отводил глаз. Леви не помнил её лица. Не отложилось в памяти. Только безликое, размазанное очертание с улыбкой появлялось перед ним, когда он вспоминал имя. Кушель. Сильная, наверное, женщина. Так Леви предпочитает думать, а иначе ведь никак. Не помнил ни голоса, ни преждевременных морщин у её печальных глаз, но помнил холодные руки, костлявые и болезненно выглядящие. И больше ничего. Иногда ему хочется швырнуть эту внутреннюю броню на пыльную землю, растоптать в щепки и попросить, чтобы его тоже забрали. Леви бы не прочь просто лечь и окаменеть где-нибудь у тихого места, где слышен только звук аплодисментов из колышущихся листьев деревьев. Но он осознаёт одну горькую, но правильную вещь — ему попросту нельзя. Не сейчас.***
Тренировки зимой были тяжелыми, но неизбежными. И почему-то сегодня это ощущалось в полной мере. Утеплённая форма никак не позволяла двигаться с полной силой, потому и заканчивать приходилось чуть раньше обычного и слышать облегчённые вздохи солдат, мчавшихся в свои тёплые уголки комнат. Вдобавок быстро исчезавшее за горизонт солнце напрочь обивало желание продолжать трудиться. — И что ты делаешь? — поинтересовался Леви у новобранца девушки, что еле-еле загоняла лошадей в стойло. Непрекращающийся поток снегопада застилал ее глаза, залепляя лицо снежными хлопьями и лишая возможности полноценно выполнять работу. — Мне нужно выполнить своё задание капитан! — с явной одышкой ответила ему та, но старалась придать своему голосу спокойствия и уверенности. — Нельзя оставлять их. Лицо её было непривычно красным из-за обилия потерянных сил. Вот-вот новобранец рухнет на промозглую землю, и Леви это сразу же приметил. — Да не мучай себя, — он перехватил поводья, вызвав у юной девушки физиономию полного удивления. — Сегодня холоднее, чем обычно. Иди отдохни с остальными и наберись сил на завтра. Новобранец отдала честь. — Благодарю вас, капитан Леви! Я вас не подведу! Леви в ответ кивнул юному солдату и понаблюдал, как она впопыхах бежит к штабу разведки. За несколько минут он справился с поводьями и загнал всех лошадей в стойло, заметив одну странную, заставляющую малость напрячься, деталь. На улице было пусто, и лишь за большим забором штаба ходили гражданские, да солдаты других подразделений. Капитан огляделся, теша себя надеждой, что сейчас увидит знакомый силуэт, но вновь его одаривает лишь режущий кожу снег и он прикрыл лицо. Никогда прежде он не видел, чтобы тренировочное поле и улица вокруг штаба были настолько пусты и безлюдны. Беспощадный холод, просачивающийся под кожу, настиг Леви сполна, и он поспешил зайти в тёплое помещение штаба, закончив со всей уличной рутиной и убедившись, что дел как таковых больше не осталось. У самого порога он мгновенно учуял запах чего-то пряного, вкусного и весьма аппетитного, что было совсем несвойственно — столовая находится совершенно в другом корпусе, а проносить еду с собой было запрещено. Капитан оглянулся по сторонам и заметил движение у большой лестницы. Раздался громкий возглас в унисон. — С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, КАПИТАН! Здесь были все: совсем юные новобранцы, окончившие кадетское училище, бесконечно ехидная и активная Ханджи с широко разведёнными руками во имя сегодняшнего праздника. Были здесь и солдаты, что пережили страшную бойню. Те самые родные с горящими глазами. Эрен, Флок и Жан до смехоты неуклюже держали нарисованный плакат с различными поздравлениями, но старались они выглядеть уверенно. Ответственными за торт назначили Сашу и Конни, что и стало роковой ошибкой — сладость полетела по лестнице, раскрашивая белой глазурью каждый её сантиметр. Наступила тишина, а для навечно любящего чистоту Леви это была высшая степень недоразумения. — Вот блять… — почесал затылок Конни, обеспокоенно переглядываясь с Сашей. — Как-то неловко вышло… Ха-ха. — Ну вы, конечно, молодцы, — проворчал Жан. —Один мозг на двоих делите. — Ты и сам умом не блещешь. — встрял в разговор Эрен. — Да ты оху… — За уборку, — скомандовал Леви, указав Саше и Конни на кладовку с чистящими принадлежностями. — И за праздничный стол ни ногой, пока не смоете с пола всю эту сладкую ебалду. Деваться было попросту некуда, а Саша и Конни и не планировали сбегать вовсе. Взяв в руки тряпки с мылом, ребята принялись спешно оттирать свой сладкий «сюрприз», дабы закончить побыстрее и присоединиться к пиру. Армин не стоял в сторонке и, сев на пол рядом с наказанными друзьями, принялся помогать и приводить заляпанное место в сверкающий от небывалой чистоты вид. Новобранцы под руководством Микасы раскладывали на стол различные закуски, оживлённо болтали о сегодняшнем пережитом дне и сгорали от нетерпения оказаться на стуле, насыщая свои голодные желудки с последнего обеда в четыре часа дня. Ханджи специально сказала всем, чтобы ребята подготовили себя к плотному ужину. И действительно, когда ж им ещё в ближайшее время так повезёт набить брюхо? Леви смотрел на эту суматоху, кивал на каждое поздравление от солдат и самую малость улыбался, вспоминая один день из своей жизни с друзьями в Подземном Городе. На сей раз это воспоминание не режет его без ножа — окутывает душевным теплом. — Капитан, вам тридцать один год исполнился, да? — поинтересовался парень новобранец, подходя ближе. — Верно. — Вот здорово! А мне недавно только семнадцать стукнуло. Но я уже знаю, что благодаря упорному труду и амбициям смогу занять высокую должность. Вот даже ваше место, например. — Уверенность — это хорошо, — констатировал Леви. — Но лишний раз языком лучше не болтай и работай, молодняк. — Есть! — улыбчиво ответил новобранец, удаляясь к остальным для помощи в организации пира. Леви наконец-то удалось добраться до организатора сея мероприятия, остановившись всего в паре метров. — Твоя затея, четырёхглазая? — косится Леви на командира, что тоже наблюдала за своими довольными солдатами. — Мы из-за этого не выбиваемся из графика по работе? — Хоть на вечер перестань думать о работе, а? — Ханджи слегка толкнула его плечом в надежде, что её слова на него повлияют. — Я хочу, чтобы иногда такие вечера проходили и разбавляли атмосферу. Просто так, даже без какой-либо причины. И новенькие, как видишь, безумно рады такому приветствию. А ты что думаешь, Леви? Капитан на секунду уловил её странно тревожное состояние: Ханджи перебирала в руках маленькую салфетку, вот-вот готовую уже порваться от постоянного трения, а уцелевший глаз быстро перебегал с одного предмета на другой, при этом избегая смотреть на Леви. — Думаю, что время покажет насколько это была хорошая задумка, — Леви сделал небольшую паузу. — Эй, у тебя всё нормально? — Да, а почему ты спрашиваешь? Всё отлично! Леви знал, когда Ханджи лукавила. За годы их дружбы он выучил её наизусть: каждую эмоцию, скрывавшуюся за пеленой её улыбки и нервное перебирание пальцами, которое капитан чувствовал даже на расстоянии. Они редко говорили про смерть Эрвина и о том, что теперь груз ответственности свалился и на её больную спину. Сдавливало с каждой секундой, медленно ломая хребет. — Если ты опять задумалась о том, правильные ли ты делаешь вещи будучи командиром Разведкорпуса, то знай, что здесь собрались практически все наши солдаты, — сказал капитан, протирая ложку белым платком. — Новобранцы неплохо справляются с работой на гильотине и быстро влились в процесс. Тебе судить, насколько это хорошая работа. Пальцы командира медленно, но верно переставали так суматошно касаться друг друга, и Ханджи глубоко вздохнула, услышав от Леви горсть нужных слов. Вдобавок ко всему ей и не хотелось сейчас рыскать в своей голове и тягаться с сомнениями — не для этого она так старалась для сегодняшнего дня. Пол, к счастью, был вымыт и выглядел после так, словно замаран и не был. Солдаты сели за стол и воцарившийся пир помог отвлечься от извечных мыслях о войне. — Интересно, а почему Хоуп не позвали? — спросил Флок у Жана, пережевывая пирог. — Мне казалось, что она тоже является частью нашей команды. Знакомое имя проскользнуло на слуху и Леви слегка наклонил голову, дабы незаметно подслушать диалог подчинённых. — Вряд ли, — отрезал Жан, — Уйдя в Полицию она сейчас практически не видится с нами. Вон только на её дне рождения смогли нормально провести время, я даже вытерпел эту заносчивую стерву Хитч. Но в остальные дни? Не хочется признавать, но разные подразделения всё же отдаляют нас. Эй, Саша, быстро отдай! Это мой кусок! Вот же засранка. Жан привстал, дабы отобрать по праву принадлежащий ему кусок пирога, а у Флока после горестного осознания в рот больше не лез ни один деликатес. — Но мы ведь можем видеться чаще? Продумать график и всё такое, — предложил Флок, ожидая скорейшей реакции Жана. — Нельзя ведь из-за этого лишаться дружбы. Тем более вы с ней аж с самого училища знакомы. И вообще, у неё ведь сейчас только Хитч, кажется, является близкой подругой? А Энни и Марло… В общем, ты меня понял. — Да, ты прав. Можно в свободное время собираться, но я не думаю, что ей прям там одиноко. Хоуп даже больше любит тишину и покой. И вообще… — Жан посмотрел на Флока с некой ехидностью и коварными помыслами. — Чего это ты так распереживался об этом? Сердце затрепетало? — Завались, петушара. — Флок закатил глаза и более продолжать разговор был не намерен. Обилие громких голосов и бурных обсуждений больше не позволяли капитану мельком просочиться в их диалоги, но он и не горел желанием вовсе. А ломало дико. И Леви опять задумался о правильности всего, что произошло между ним и девушкой из его снов. Те касания, оставшиеся где-то глубоко под кожей и въевшиеся поцелуи, что каждый раз заставляют вернуться во вчерашний вечер… Просто немыслимо и запрещено. — Спасибо, Ханджи. — сказал Леви, подняв бокал некрепкого белого вина и сделав глоток. — А? — удивилась командир столь внезапному благодарению и улыбнулась. — Да пожалуйста. Для неё это «спасибо» являлось высшим проявлением всего эмоционального спектра Леви за все те несколько лет их дружбы. Хотя Зоэ прекрасно знала, что Леви вовсе не извечно хмурый и угрюмый кусок дерьма. Всё то живое и не очень в нём она пытается уловить каждый день. Два их бокала на мгновение соединились, создав негромкий звон. Леви не особый любитель вин, да и вообще алкоголь пьёт исключительно «от нечего делать» в свободное от работы время. Ещё и не берёт его ни черта, не кроет и даже пуститься в пьяный угар не выходит. Сегодня он сделал исключение в виде всего этого вечера. Леви смотрел на веселящиеся молодые и родные морды своих солдат, нелепо выглядящие уже после второго бокала и озаряет взглядом Ханджи, которая по-прежнему выглядела так, словно о чём-то беспокоится. Вечер был поистине долгим и ярким.* * *
Леви впервые за весь день ощутил приятную тишину в компании себя и лишь своего отражения в зеркале. Подустал от такого обилия шума и даже был едва удивлён — когда это ему вообще приходилось изматываться из-за подобного? Аккерман мысленно поздоровался со своим кабинетом и рухнул на кресло, созерцая вид неопрятного потолка. Несколько секунд пялился в одну точку и повернул голову к тому самому подарку, что Хоуп настоятельно рекомендовала открыть лишь в назначенный день. По этой причине капитану пришлось нарушить своё недолгое расслабление и податься вперёд к столу. Упаковка испарилась за одно мгновение. — Да, мелкая, — сказал Леви, осматривая завёрнутый сервиз. — Какая же ты злопамятная зараза. Миниатюрный чайник, две чёрные кружки с золотыми маленькими узорами, блюдца в таком же непривычно для Леви стиле и ложки, что располагались в самом низу. В самом чайнике отнюдь не было пусто и Леви достал оттуда записку со слегка заляпанными чернилами краями. «Мне сказали, что этот сервиз крепче любого металла. Только не проверяй, хорошо? Надеюсь, тебе понравятся эти травы. Счастливого дня рождения.Хоуп Л.»
Прилагались несколько хлопковых мешочков, завязанных веревкой. Леви решил открыть один из этого множества, и запах ромашки приятно разлетелся по всей комнате. Аромат мысленно перенёс его в тот день, когда Леви решил нарвать какой-нибудь зеленухи в палату Хоуп, что чрезмерно напоминала только промозглый морг с дотошным запахом лекарств. Вновь он узрел её почерк — некие «примечания» к каждой траве, сорванной лично Хоуп. «Ромашка будет сильным противником твоей извечной бессонницы, как думаешь?». «В детстве мама всегда при простуде поила меня чаем с чебрецом. Вкус, конечно, довольно специфичный и не для всех. Поделишься со мной впечатлением?». «Это мелисса. Приятная на вкус и помогает расслабиться после тяжелого рабочего дня. Нам это как раз кстати будет, верно?» У Леви бардак в голове, странно отдавало в груди и он несколько раз оглянул всё это. Возможно, этой беззаботности ему так не хватало долгое томительное время сумасбродства. Не хватало маленьких подарков, широкой улыбки Ханджи и солдат. И этого детального внимания к словам от девушки из его снов. Хоуп помнила про его сломанный сервиз, помнила о любви к чаю, хотя сама её не разделяла вместе с ним. Помнила обо всём. У Леви, в общем-то, самый обыкновенный день. Сегодня ему исполнился тридцать один год. Несмотря на все трагедии и пережитый мрак, Леви считает его необыкновенным.