Вселенная бесконечна(?)

      Видневшийся уже совсем близко штаб Разведкорпуса невольно заставил сердце Хоуп биться учащённее от непомерного волнения. Хоть Флок всячески приободрял и успокаивал — это не подействовало в той мере, на которую он рассчитывал. Хоуп не знала о чём беспокоилась сильнее — то ли о реакции на её нелогичное присутствие среди разведчиков, то ли о титанах, которые, наверняка, остались ещё за пределами Стен.       — Что Хитч имела ввиду? — уточнил Флок, — В смысле я бегаю за тобой?       — А, да вообще не слушай её. Весь мозг мне вынесла с этим ухажёром.       — Ухажёром? — он странно покосился на неё с неподдельным интересом, — И с кем ты… состоишь в отношениях?       Хоуп остановилась с тяжёлым вздохом. Флок замер следом.       — Ни с кем, ладно?       — Почему тебя это так вымораживает? Я просто поинтересовался.       — Я не хочу вообще поднимать эту тему. Мне хватает сполна Хитч, которая изрядно заебала своими вопросами.       Солдаты возобновили движение в сторону штаба. Флок совсем нехотя, но понимающе кивнул, оставляя эту тему во мгле. Однако, напоследок он всё же решился разузнать о том, что его волновало. То, о чём Флок думал так много в последнее время.       — Но ведь я так и не ответил Хитч.       — Ты о чём?       А Флок вновь, будто специально застыл на месте, вынуждая сделать это и саму Хоуп.       — О моих чувствах к тебе.       Он нихуёво нервничает. Внутри всё ужасно колошматит, и надо срочно придумать какую-нибудь колкую фразочку, чтобы Хоуп уж точно не успела заметить его безумное волнение. Но Флок ничего не успевает сочинить в своей голове и тупо пялится на неё в страшном ожидании.       — Вот как? — голос Хоуп звучал впечатлённо, — И что же ты…       — О! А вот и они.       Донёсшийся голос Ханджи во благо Флока прервал этот чрезмерно нескладный разговор. Однако, теперь Хоуп пополнила в голове свою коллекцию из извечных неразберих ещё и услышанной только что информацией. Они смотрят друг на друга в неловком молчании, а у Флока сердце готово выскочить наружу и внутри засел безнадёжный ком. Так они вдвоём и дошли до остальных солдат — в удручающей тишине. И в самом деле сейчас только этого не хватало Хоуп — бурлящих чувств от своего лучшего друга. Умора и не более. Она улыбнулась, позабавившись от этой ситуации. До этого момента Хоуп тоже замечала, как изредка Форстер смотрел на неё или позволял себе больше дозволенного.       — Вот, теперь точно все собрались, — удовлетворённо кивнула Ханджи, — Как дела в Полиции, Хоуп?       — Здравствуйте, командир, — Хоуп с улыбкой отдала честь, всецело переключаясь от неловкой беседы с другом, — В Полиции… А что там нового? Истребляем всяких подонков во благо мирной жизни гражданских.       — Рада, что ты чувствуешь себя теперь намного комфортнее.       — Это как сказать, — саркастично подчеркнул Флок, намекая на операцию в Подземном Городе.       Хоуп закатила глаза от этого замечания, приметив рядом остальных бывших товарищей. Армин что-то оживлённо обсуждал с Микасой и Эреном, и кажется, Хоуп уловила что-то о бескрайнем море за Стенами. Саша и Конни поправляли поводья у лошадей, а вот Жана заметить рядом с этими двумя никак не удалось. Хоуп поздоровалась со всеми, озаряя улыбкой и осознала весьма печальную вещь — её товарищи из 104-го медленно, но верно отдалялись от неё. Впрочем, это было ожидаемо после возвращения в ряды Полиции.       — Флок сумел уговорить тебя поехать вместе с нами?       Раздавшийся позади голос Жана невольно заставил замершую на месте Хоуп вздрогнуть от нежданного появления друга. Утешало одно — уж с ним, человеком из 104-го, дружеская связь сохранится точно. В последнее время Жан выглядел неизмеримо живее обычного, и Хоуп начала подозревать, что в этом замешана язвительная задница по имени Хитч Дрейс.       — Деваться было некуда, — ответила Хоуп, бросая взгляд за спину Жана. Знакомый силуэт заставил её вмиг напрячься от нахлынувших эмоций.       — Много времени не заняло, чтобы её уговорить, — вступил в их диалог Флок, — Капитан Леви разве не с тобой должен был прийти?       — Он даёт указания другим солдатам, которые здесь остаются.       Голоса друзей растворились где-то в закоулках собственных мыслей, ибо Хоуп вновь засмотрелась. Стыдно, потому что Жан начал с ярым восторгом погружать Хоуп во все последние важные события. Стыдно, когда Форстер слушает его донельзя внимательно и с искренним интересом.       Стыдно. Хоуп не слушает их и просто пялится на спину капитана, находясь всего в паре шагов. Леви действительно что-то с серьёзным лицом проговаривал солдату разведки неподалёку у входа в штаб, расспрашивал о том, всё ли понятно и только после этого капитан развернулся к отряду.       Одна жалкая секунда — и они увидели друг друга. Во взгляде Леви нет ничего необычного, но Хоуп от этого почему-то пробирает до позвоночника.       — И ты прикинь, да? — продолжает рассказывать Жан, — И мы удрали оттуда с Конни просто моментально. Этот мужик нам что-то вслед ещё кричал.       — Ну нахер… Итак хватает всяких отморозков.       — Флок, ну для этого сейчас и работает Полиция, чтобы избавлять наши города от таких болванов. Да, Хоуп?       — Что? — собственное имя приводит в чувства и спускает Хоуп с небес на землю, — А, да… Да, всё именно так.       Хоуп не теряла надежды влиться наконец, в бурное обсуждение и даже поведала о том, как пытается содержать своего нового пушистого друга в комнате. Леви прошёл около них, мимолетно покосившись на троих солдат и остановился рядом с Ханджи. Все нужные солдаты собрались в едином месте и разговоры вмиг были отложены из-за готовой к речи командира. Теперь всё внимание было приковано именно к ней.       — Как вы уже знаете, сегодня мы выходим за Стены. С помощью гильотины мы не только сумели истребить титанов, но и вновь заселить людей в их родные города, — во всеуслышание начала свою речь Ханджи, — И как командир Разведкоруса, я бы хотела, чтобы первыми отправились за Стены именно те люди, которые помогли отвоевать Марию и участвовали в той ужасающей битве.       — ТАК ТОЧНО! — в унисон ответили солдаты, отдав честь.       — Отправляемся, — напоследок утвердил Леви.       Хоуп всячески пытается не смотреть без веских причин на капитана, а ни черта у неё это и не выходит — опять пялится, словно ей впервые в жизни повстречался, блять, мужчина. В душе скребут сомнения и тот чёртов вопрос Хитч, никак не покидая затуманенную голову. Хоуп это не нравится. Пиздецки. Даже оказавшись на лошади и скача рядом с друзьями, на её физиономии расцвели все признаки этого недовольства. Рядом Жан с Сашей что-то в уши заливают, а Флок и сам не горит особым желанием раскидываться речами после их последнего разговора с Хоуп. Аж под землю готов был провалиться, дабы высечь этот момент из своей головы и забыть от греха подальше.       Но Флок не может. Молча едет рядом, но и сама Хоуп ощущает некую тревогу.       Солдаты проезжают Сину и Розу, готовясь въехать в освобожденные от титанов районы Марии. Ханджи и Леви едут впереди, а успевшие заселиться гражданские расходятся по разные стороны, чтобы пропустить военных. Смотрят с небывалым восхищением.       — Ты серьёзно не была в курсе, что народ постепенно заселяется обратно в Марию? — поинтересовался Жан, заметив весьма восторженное лицо подруги, — В Полиции запретили газеты читать? Изолировали от мира сего?       — Да я сама без понятия, как это так произошло. Но если задуматься… В последние несколько недель моя жизнь состояла лишь из поисков кодероина и убийств всяких уродов. Сон, еда, задания… И так по кругу. Я впервые так отреклась от всего мира.       — Вы занимаетесь только истреблением барыг? — вмешался в разговор Конни, подъезжая чуть ближе, — Скукотища смертная…       — Да там похуже могут быть задания, — горько усмехнулась Хоуп, вновь ненароком пролистывая у себя в голове ту операцию из Подземного Города, — Но как по мне… Эта скукотища больше будет по душе, чем если бы я оказалась в пасти какого-нибудь титана.       Конни скорчил сердитую рожу — явно был недоволен услышанными словами. Но возражать и уж тем более вступать в ненужную дискуссию не стал по той причине, что впереди уже виднелись ворота Шиганшины. Хоуп сразу же повернула в сторону скачущих неподалеку Эрена, Микасы и Армина, что несколько лет назад узрели своими детскими глазами весь непостижимый мрак.       — Эрен, как-то… — задумалась Хоуп, анализируя выражение лица Йегера, — Поменялся? И дело даже не в отросших волосах.       — Есть такое, — согласился Жан, — Почему-то я не верю.       — Чему?       — Будто сейчас все пойдет не по плану. Очередная засада или что-то типа того. Звероподобная мразь из угла выскочит.       — Только не говори, что Флок меня зря уговорил. На смерть я не подписывалась, нет-нет. Не сегодня точно. Рано мне ещё.              Они рассмеялись, искренне, с едва ощутимой каплей тревоги и развеяли эту напряжённую атмосферу. Разговорились друг с другом и даже не заметили, как уже оказались у ворот последней Стены. Той самой, что они отвоевали почти год назад. Хоуп пригляделась и узнала крышу, на которой, как она предполагала, скончается от потерянных литров крови. Рана… Огромная рана на рёбрах, от ёбаного шквала камней. Остаётся каждый раз притрагиваться к шраму, что остался на том месте и поневоле вспоминать Марло.       Его тёплую руку и истошные крики. Лидер. Таким Хоуп его и запомнила, взглянув в последний раз.       Там же лежал и бывший командир, вот только смерть его стороной отнюдь не обошла. Обрывки из этих дней колошматят память до кровоточащих ран и слёз, что поневоле подступают к глазам Хоуп. Взгляд её был мгновенно отведён к открывающимся воротам, где за ними расстилались зелёные холмы, множества невиданных ранее Хоуп деревьев и полей. Сердце билось от осознания неизвестного, она вновь начала сомневаться в правильности своего согласия на всю эту авантюру.       Вздох.       А пути назад и не было — лошади вовсю помчались за пределы.       Её ненароком переносит от этого вида скопления солдат на поле боя с летящими прямо в её отчаянное лицо камнями. Дрожь колотила от того, насколько сильно эта всё ещё раздирающая рана не давала Хоуп никакого покоя и её лошадь отстала от большинства скачущих разведчиков. Флок мгновенно обернулся с видимой обеспокоенностью, следом отставая от отряда.       — Это нормально, — в его голосе проступила горечь, — Я тоже вспоминаю тот день.       Опустив голову, Хоуп выдохнула, настраивая себя лишь на положительный исход, а затем подняла голову обратно с пустой улыбкой на лице, той, что сворачивала Флоку все внутренние органы.       — Прозвучит странно, но спасибо, что ты разделяешь со мной весь этот мрак, — напряжение от былого диалога про чувства рассеялось, и Хоуп подъехала к другу ближе, — Теперь мне… действительно лучше.       Флок уловил в её словах отчётливый привкус самообмана.       Не теряя времени, солдаты вновь прибавили скорость и оказались наравне с остальными. Ханджи и Леви безмолвно скакали впереди остальных, серьёзно оглядывая неисследованные территории. Впрочем, на разговоры действительно времени было в обрез — только свежая и ко всему готовая голова. Хоуп прищурилась и напрягла зрение, ибо вдалеке, к чему они с отрядом стремительно приближались, было нечто инородное и явно выделяющееся из привычных деревьев с листвой. Через секунду сердце Хоуп забилось в горле от страшного осознания, что скакали они прямиком к титану. Затормозить! Развернуться! Но нет — так и продолжили уверенно и быстро нестись. Флок даже позабавился, приметив замешательство в лице Хоуп.       — Посмотри сколько нас, — внушал тот уверенность, — А этот уродец всего один. К тому же, он, кажется, даже не может передвигаться нормально.              Хоуп утихомирила себя и цокнула, закатив глаза.              — В себя поверил, а? Герой нашёлся.       Форстер засмеялся, завлекая вместе с собой и Хоуп, что уже успела несколько раз наложить в штаны от вида того самого титана. Подъехав ближе солдаты заметили его неспособность передвигаться, да и выглядел он совсем иначе, не как привычные титаны, мчащиеся сожрать всех и вся. Он был прикован к земле, словно его голова весила целую тонну и вмещала в себя бесчисленное количество камней. А вот что Хоуп ещё удивило — разведчики даже пальцем его не тронули, Ханджи рассматривала это «чудо» с особым интересом, до тех пор…       — И чего сидим? — недовольно произнёс Леви, спрыгнув с лошади, — Подождём, пока он доползёт до Стен?       Раздался лязг от достающих клинков, но капитан опередил отряд и перерезал область у шеи за считанные секунды.       — Да, не повезло ему, — командир сканировала непривычное тело мёртвого титана, — С такими конечностями он мог ползти сюда аж несколько лет.       — Бедняга, — саркастично кинул Аккерман, засовывая клинки обратно.       Хоуп негромко усмехнулась, наблюдая за тем, как Леви вновь взбирается на свою лошадь. Даже с таким строением тела, как у этого титана, Хоуп бы ни за что не взяла в руки клинки. Хоть убейте — ни за что. Она даже задумывалась изредка над тем, на кой хрен вообще её потянуло разбрасываться словами о вступлении в Разведкорпус. Что за заноза в заднице тогда обитала у неё — чёрт разберёт. Трусиха и не более, но Хоуп подавно смирилась с этим фактом. Но трусиха ли? Ведь и её работа в Полиции далеко не мёдом мазана, с живыми людьми порой намного опаснее и страшнее, чем с этими неразумными тварями с несоразмерными телами. Убитый титан неспешно испарялся, и отряд, больше не обращая внимания на него, вновь ринулись дальше.       К неизведанному.       Солдаты увидели каменное строение и далее поворот, за которым у всех образовался самый настоящий ком в горле. Но не от страха — от восхищения. Море. Да, то самое, о котором Арлерт рассказывал ещё в кадетском училище, а Хоуп с малой долей интереса слушала весь его лепет, сидя ото всех в одиночке вместе с Леонхарт.       — Теперь ты точно не жалеешь, что согласилась поехать с нами?       — Не жалею, — поражённая видом Ландсберг приоткрыла рот.       Флок по-прежнему находился вблизи. Как и остальные, глядел на то самое бескрайнее голубое море, шум которого приятно ласкал слух. Некоторые разведчики мигом соскочили с лошадей, дабы рассмотреть это потрясение более детально. Запечатлеть момент сполна. Саша и Конни мигом умчались, даже Ханджи не сдержала себя от наплыва такого возбуждения и отправилась следом. Обстановка разрядилась заразительным смехом из уст каждого.       — Подойдём ближе? Кажется, Жану тоже не терпится присоединиться к этим двум балбесам.       Лошади были оставлены позади и власть над вниманием солдат захватил песок, на котором Армин подобрал странной формы камень. Улыбался, потому что оказался прав. Даже извечно беспристрастная Микаса выдала ему в ответ подобие улыбки, и Хоуп была крайне приятно удивлена этим явлением. Жан всячески сдерживал себя, лишь бы не поддаться безудержному веселью двоих друзей. Аж руки скрестил, головой качал неудовлетворённо и вздыхал. И в конце концов, сдался Разведчики плескались водой, постоянно интересующаяся Ханджи обнаружила в воде странное растение.       — Эй-эй, очкастая, — послышался встревоженный голос Леви, — Вдруг оно ядовитое? Умом тронулась?       Капитан стоял поодаль, ни на метр не приближаясь к этой суматохе из плескающей воды. Наблюдал за всеми и глядел в оба — мало ли что. Хоуп подошла к командиру Ханджи и с особым интересом разглядывала зелёное растение в её руках, что та достала из моря.              — Хочу его изучить, — утвердила Ханджи.       — Интересно… — Ландсберг едва коснулась этой «ядовитой», как считал Леви, зеленухи. Всё же любовь к всевозможным травам из детства и наставления матери не давали о себе забывать, — Консистенция у этого растения весьма… необычная. Скользит. А что, если…       — Будет ещё интереснее, если эта хуйня вас убьёт.       Растение вновь оказалось в воде, Леви выбил его из рук Хоуп и та дёрнулась от неожиданности. Аж сморщила недовольное лицо и грозно уставилась на капитана, а тот в ответ и не отличился — тоже глядел на неё с хмурой физиономией. Только Зоэ, кажется, только позабавила реакция капитана и она опять начала рыскать в поисках неизвестных объектов, оставляя Хоуп и Леви наедине.       — Можно было и повежливее попросить, — в голосе Хоуп звучала нотка негодования, но она быстро иссякла. Двоякая смесь из удивления и злости.       — Эта хрень с тобой бы вежливой не была. Включи голову.       — Как благородно с твоей стороны.       — И чего ты огрызаешься, мелкая?       — А как здесь не огрызнуться, зануда?       Хоуп выдохнула, да так, словно вернулась в момент их первого знакомства с капитаном. Те же пререкания, подколы и извечные споры. Их «великую войну» отвлекло внезапное затишье, что ненароком заставило солдат напрячься и обернуться. А всё потому, что Эрен, единственный из отряда, ни разу не подался веселью и лишь стоял, направив руку в сторону моря.       — Если мы уничтожим врагов по ту сторону моря, мы будем свободны? — его голос был мрачнее обычного, оттого и печальнее, — Ведь так?       Вопрос был адресован всем, вот только не все понимали, что ему отвечать. Единственное, в чём сейчас солдаты были уверены — за Стенами действительно есть жизнь. Та самая, о которой твердил бывший командир Эрвин Смит и отдал за это своё сердце вместе со всеми разведчиками. Ханджи подошла к Йегеру и положила на его плечо свою руку, тем самым избавив момент радости от ненужной тревоги. Эрен и поутих, кажется, а между Хоуп и Леви вновь образовалось странное напряжение. Она даже чувствовала покалывающие искры на своей коже.       — Тот кот всё ещё с тобой? — Леви убрал с её формы несколько кошачьих волос, стряхивая на песок.       — Ага.       — Хоуп?       С непонятной взбучкой в её голове Ландсберг развернулась, следуя по мягкому песку вдоль берега. Шла туда, где звуки веселья становились лишь отголосками. Обида? На что именно? И какая вообще обида может быть на Леви, когда уговора, собственно, и не было? Хоуп злилась на саму себя, ненавидела чувство зависимости от чего-либо и сжала пальцы в кулак, дабы привести свой разум в порядок. Через несколько секунд сзади послышались шаги, следовавшие за ней по пятам.       — Я могу побыть истеричной девицей? — Хоуп издала ироничный смешок, протерев лицо, — Потому что я, кажется, не выдерживаю.       Шаги остановились.       — Что не выдерживаешь? — уточнил Аккерман.       Хоуп опустилась на горячий песок, удобно располагаясь на нём, будто предвещая долгий разговор. Море едва доставало её офицерских ботинок.       — Иногда мне кажется, что я тебя не знаю. Да, мы с тобой бывало заговаривались, ну, там, про сны и видения всякие. Это нас и сблизило, наверное, да? От Ханджи я случайно услышала о твоих погибших друзьях с Подземного Города, но ты сам… — Хоуп подняла голову, встречаясь с внимательным взглядом капитана, — Порой я смотрю на тебя и понимаю, что ни черта не знаю о том, что творится у тебя там, внутри. Прозвучит крайне странно, но, блять, как же мне иногда хочется побродить там, за пределами дозволенного, — эмоции накалялись, и Леви моментально уловил у Хоуп подступающую внутреннюю истерику, — Мы не пересекались в последнее время, это я знаю. Мы живём в таком отвратительном мире, где мне приходится отыгрывать роль солдата. А, может, я не хочу? Что, если я просто хочу спокойной жизни в маленьком доме где-нибудь в горах?       Капитан сел рядом, устремив свой взгляд куда-то вдаль бескрайнего голубого моря.       — Даже сейчас мы нашли это место, вы избавились от титанов и люди заселились впервые за несколько лет в свои родные дома, а дальше? Что? Как? Почему я должна так сильно переживать за своих близких? Почему я должна видеть смерть своих близких? — её голос поутих, — А ответа нет.       Хоуп была готова к лёгкой усмешке, к закатанным глазам, к ледяному презрению с его стороны за свои вопли — но никак не ожидала, что Леви внезапно возьмёт её подбородок и их лица окажутся пагубно близко друг к другу. Будто впервые, хотя это далеко не так.       — Ты имеешь право побыть самой раздражающей и сопливой девицей, — промолвил капитан прямо в губы, всматриваясь в глаза напротив, — И я согласен со всеми твоими словами.       Зрачки Хоуп стали несвойственно шире от этой близости, что в последнее время была недопустимой для них.       — Я ненавижу это чувство, — прошептала она.       — Какое?       — Неизвестности. Меня пугает будущее. И ещё… — она остановилась, словно затрагивает самую опасную тему, напрочь запрещённую, — То, что…       Ландсберг не может договорить, язык заворачивается в своеобразное кольцо и ей остаётся только замолчать от греха подальше, чтобы не вымолвить всякую ерунду. Раздражает до ужаса, с мыслями собраться не может из-за того, что её волнует капитан. До чёртиков наивно и смешно, но сдерживать себя она тоже больше не может — всё изнутри разрывает. И Леви чувствует это даже без слов, потому что того разрывает не хуже.       — Хочешь узнать то, что я не рассказываю другим?       — Есть такое. Подземный Город… Каков он?       Они медленно отстранились друг от друга, и Леви невольно пропустил через себя все сгустки боли только лишь об упоминании его бывшего места обитания. На лице образовался заметный оскал.       — Из всех вопросов ты решила ковырнуть мне одну из самых страшных ран? — спросил он без какого-либо упрёка.       — Ковыряться я не хочу, — Ландсберг заправила выпавшую прядь волос из-за морского ветра, — Ведь я тебе практически с первых дней знакомства растрепалась о своём детстве. О дедушке, матери… О сиротских временах. Никакой загадки.       — Мне загадки и не упали вовсе, — обрубил капитан, — В Подземном Городе ты и сама видела, протекает жизнь. Я родился в борделе, свою мать помню смутно, лишь какие-то черты всплывают в голове.       От слова «бордель» у Хоуп проступил заметный пот на лице и в мысли прокрались самые страшные картины. Неужто маленький Леви лицезрел то, как его мать обслуживает всяких выродков?       — Мы жили бедно, вернее, не жили, а выживали. Я не помню, от чего точно она умерла. Голод, болезнь, а, может, всё вместе.       — Мне очень жаль, — Ландсберг на секунду прикрыла веки, — Жаль, что тебе пришлось лишиться детства. И твоя мама... Наверняка была очень сильной женщиной.       — Потом явился мой дядя.       От момента отчаяния этого рассказа у Хоуп загорелся внезапный интерес.       — Это тот самый капитан Военной Полиции, о котором мы говорили? Кенни Аккерман? — уточнила та.       — Верно.       — И вместе с ним служила Траут Карвен, близкая подруга моей семьи… — вспоминала Хоуп, — Точнее, уже бывшая.       Хоуп вспоминает то задание по спасению Эрена и Хистории. Вспоминает то, как Траут хотела подстрелить нынешнего командира разведки и всех остальных членов её отряда. Но, заметив Хоуп, Траут мгновенно окаменела и отбросила на миг свою конечную цель по истреблению. Несколько раз Хоуп прокручивала всевозможные варианты развития тогдашней ситуации и, возможно, Траут бы даже выжила, не выпусти Хоуп весь свой гнев.       — И что он сделал?       — Научил выживать. Как держать правильно нож, как и куда наносить удары и действовать незаметно.       — Ты убивал людей? — впрочем, Хоуп об этом догадывалась, но всё же отгоняла эти мысли поодаль. Её голос содрогнулся.       — Я убивал, чтобы выжить. Убивал за деньги, чтобы достать средства на еду и место, где можно переночевать.       Волна подобралась к ним слишком внезапно, едва ли не окуная в свои солёные объятия. У Хоуп внутри бушует не хуже этой самой жестокой волны от услышанного. Возможно, зря они разговорились по душам? Жила бы Ландсберг в неведении и продолжала ощущать странные всплески эмоций при виде капитана. Но Леви же считал иначе — не мог не рассказать об этом Хоуп, хотя разбрасываться о своей жизни он отнюдь не привык. У Леви к ней был отдельный вакуум из всех составляющих треволнений. Далее капитан поведал о своих двух лучших друзьях — Фарлан и Изабель, что разделяли с ним прискорбную жизнь без солнечного света. Скитались вместе, выживали и оказались в Разведкорпусе. Хоуп заведомо знала финал этой истории о трёх лучших друзьях.       — Ты винишь себя?       — Не знаю.       — Да, ты мог вернуться к ним и не мчаться убивать Эрвина. Но ты не мог знать о том, что их ожидает, — взбудораженная Лансдберг начала жестикулировать, — Это ведь… Блять! Нет, Леви, здесь нет твоей вины.       Капитан повернул к говорящей Хоуп свою голову, встречаясь с её горящими от горькой несправедливости глазами. Улыбка Леви заключалась в простом поднятии уголков губ и Хоуп ощутила, как от этой картины у неё ёкнуло сердце.       — Твоё доброе сердце по-прежнему рвётся наружу, Ландсберг.       — Не добрее твоего, Аккерман.       Очередная волна должна была окутать сидящих рядом друг с другом солдат, но в последний момент утихла. Хоуп оглянулась в сторону веселящихся разведчиков и постепенно в её душе иссякала вся нервотрёпка.       — А что насчёт… Твоего элитного отряда?       — Ты и правда умеешь затрагивать не самые весёлые темы.       Хоуп легонько толкнула капитана в плечо и внимательно выслушивала. В их первое свидание она запомнила, как капитан упомянул неких Майка и Петру, но углубляться в подробности на тот момент не стала, посчитав уж слишком личной информацией. А теперь её догадки оказались явью — это были члены его отряда. Те самые солдаты, которых Энни смяла в одно мгновение, как бумажный лист, раздробила тела безо всяких раздумий и лишила капитана не только лучших солдат, но и близких людей. Хоуп неиронично усмехнулась, вспоминая, как защищала Леонхарт при каждой возможности.       — Последнее было тело Петры, — в голосе Леви была явная скорбь от упоминание этого имени.       Хоуп наблюдала, как немели его костяшки. Ему было жаль. Ему было жаль, и Хоуп не понимала — хотя Леви не особо и хотел, чтобы она поняла. Будто нечто медленно, глубоко, необратимо трескалось у него внутри.       — Ты её… любил? Ну, как бы…       Леви издал смешок.       — Я не был в неё влюблён, как мужчина в женщину. Но ценил эту девочку, желал ей счастья чисто из человеческой добросердечности. Я был привязан ко всем своим подчинённым, потому что чувствовал ответственность за них, за их жизни, за их будущее.       Хоуп ощутила, как тоска от услышанного медленно въедается в её кожу. И ведь не в первый раз у Леви тогда не получилось спасти тех, кто ему был дорог. Капитан поневоле вспомнил, как остановился у тела Петры, потому что она была последней на его пути, а он не мог позволить себе удариться в горе с головой — времени нет, слишком большая роскошь. Теперь громогласные и весёлые вопли разведчиков позади казались чрезмерно давящими из-за атмосферы, что вмиг нахлынула Хоуп и Леви слишком внезапно. Хоуп показалось, будто Леви ценит чужое счастье значительно больше своего — вероятно потому что он считает, что его собственный поезд отбыл много лет тому назад.       — Так что… да, я любил её, как любил и Оруо, и Эрда, и Гюнтера. Как людей.       Взгляд капитана стал непривычно мягче, словно сталь покрылась шёлком и Хоуп нестерпимо хотела дотронуться до его руки. Поддержать, конечно же. Не иначе. Хотя, обманывать себя — её излюбленное занятие.       — Теперь расскажи мне о своём детстве, — вкрадчиво попросил Леви.       — Да ты уже всё знаешь, — на её лице появилась лёгкая улыбка, — Или ты хочешь послушать о том, какие травы выращивала моя мама и какие овощи любил дед? Поведать про кадетские деньки?       — Да, это я и хочу знать.       В голосе Леви не было ни капли иронии. Кажется, ему и правда хотелось знать всю эту далеко не важную информацию, как считала Хоуп. Она повернулась к нему, настроенная на важный диалог. Решилась теперь сполна.       — Но сначала я хочу обсудить кое-что важное, — на секунду Ландсберг замялась, едва прикусив губу в раздумьях, — То, что между нами… Какой в этом смысл?       Капитан будто заведомо знал, что Хоуп сейчас затронет эту тему. Всматривался в её серьёзный взгляд и приблизился, останавливаясь в паре метров от её трепетных губ.       — Спроси меня об этом, когда закончится весь этот пиздец, в котором мы живём.       В следующий миг расстояние между ними стало пагубным и Хоуп прикрыла веки. Темнота поглотила её вместе с тёплыми губами капитана, постепенно перестав ощущать их на своих. Исчез и звук морских волн, веселья солдат позади спины и запах Леви, который она успела запомнить.       Когда она открыла свои глаза, то образ моря постепенно примерял знакомую аудиторию, а все те взбудораженные возгласы теперь лишь напоминали давно забытое воспоминание. Спина чертовски затекла и вызывала дискомфорт, но то и понятно — Хоуп всё это время спала на кресле. Перед ней сидели и что-то бурно обсуждали Ханджи и Эрвин, отрёкшись от главной причины их всеобщего сбора в кабинете Смита. Видеть их вдвоём было очень странно. Странно приятно и больно одновременно. Хоуп наблюдала за ними и ни на йоту не хотела нарушать их гармонию дискуссии.       Она знала точно — Эрвин и Ханджи были в её снах. Пусть чокнутой назовут, пальцем у виска покрутят, но от своих доводов она не отречется. А ещё её губы странно покалывало в момент пробуждения.       Но этого всего было недостаточно, потому что Хоуп ничего помнила.