жизнь растений теперь затаилась
в этих странных обрубках ветвей,
ну, а что же с тобой приключилось,
что с душой приключилось твоей?
* * *
854 год. Военный штаб Разведкорпуса.
В подземелье пахло сыростью, грязью и гнилью. Одно только нахождение в этом промозглом месте наседало и удручало, а отсутствие солнечного света и вовсе уродовало вид темниц. Несколько слоёв пыли наводили на мысль, что сюда никто не спускался уже несколько лет. Из аскетичной обстановки подземелья выделялась кристаллическая оболочка и девушка, находившаяся внутри. Шаги гулким эхом отскакивали от каменных стен. Сердце юноши в любой момент готово было выпрыгнуть из груди от волнения, но с приближением к пленнице постепенно успокаивалось. На душе теплело. — Давно я не заходил к тебе, прости. — Армин коснулся холодного кристалла на уровне лица запертой девушки. — Сейчас всё изменилось. Несколько секунд Арлерт молчал, обдумывал следующие слова, подбирал подходящие. Хотя он даже не был уверен в том, что пленница его слышала. — Знаешь, Энни, с тех самых пор, как я несу тяжелое бремя после смерти бывшего командира, я всё ещё чувствую вину. Я ведь даже не просил меня спасать… Ты, наверное, устала слышать от меня это, да? Но я больше ни с кем не могу поговорить об этом. Раздавшийся позади, у самого выхода, грохот заставил Армина невольно вздрогнуть и обернуться. Вглядываясь в темень, офицер никого не приметил и подумал, что дежурящие солдаты случайно обронили винтовку, либо же вовсе отвлеклись от службы. Выдохнул. — Через несколько дней мы отправляемся на Марли, кстати. Как оказалось, на твою родину и родину Райнера с Бертольдом... — от последнего имени Арлерт вновь ощутил невидимую давящую руку на своей шее. — Когда я очнулся с силой Колоссального титана, то… Я словно побывал в тех местах, где раньше не был. Увидел отрывки чужой жизни, чувства, мысли, эмоции… Бертольду вряд ли бы понравилось, что в его воспоминаниях теперь шастает кто-то другой. А разве у меня был выбор? Хах, сколько раз я тебе здесь это повторял. Армин неспешно опустился на каменный пол, не отрывая ладони от кристаллической клетки. — И что самое забавное, Энни, теперь мы сотрудничаем с нашим врагом. Зик, кажется, так его зовут. Швырявший в нас камнями титан теперь стоит с нами на одной стороне. Да… — Армин едва слышимо усмехнулся от иронии своих слов. — Всё в корне изменилось, кроме одного, — он печально посмотрел на девушку, — ты всё ещё находишься в собственной клетке. Секунды тоски сменились очередной настороженностью, и Арлерт приковал всё внимание к тёмному углу, где коридор сворачивал в сторону. Уловил чужеродное движение и, кажется, тихое женское хихиканье. — Кто здесь? — Армин немедленно вскочил на ноги и нахмурился. Послышались неторопливые шаги. В свете факела показалась знакомая блондинистая макушка, а затем и каштановая. Две верные подруги. — Эй-эй, Армин… — с подколом выдала Хитч, блеснув ехидной улыбкой. — Трогать эту девчонку категорически запрещено. — Поздновато ты подметила, — Хоуп рассмеялась, подходя ближе к оболочке. — Он не в первый раз так делает… — Н-нет, всё не так, как вы думаете! — Арлерт в протест замахал руками, стараясь оправдаться. — Понимаете, воспоминания титана часто пробуждались при соприкосновении. П-подумал… Вдруг удастся заполучить какую-нибудь важную информацию? У-у меня и в мыслях не было… Хоуп и Хитч недоверчиво переглянулись, скрестив руки. — Да ну? Небось, дрочить в твоих мыслях тоже не было? — Хитч уставилась на Арлерта немигающим, хитрым взглядом. — Твой дружок в штанах так не считает. Армин мигом устремил взор на свои офицерские брюки и заметил то ли выпуклость, то ли ткань, что так «вовремя» приняла округлую форму. Хоуп рассмеялась ещё сильнее и похлопала того по плечам, убаюкивая от постыдной картины. Арлерт тут же поправил ткань и выпрямился. — Да ничего такого, честно! — вновь залепетал он. — К ней вообще никто не спускается, кроме нас. Не могу я одну её оставить… — А с чего бы? — Хитч захлестнуло неподдельным интересом, и на бледных щеках Армина воцарился румянец. — Ты влюбился что ли? Та-а-ак… — Очевидно… — подтвердила Хоуп, затянув высокий хвост сильнее. — Армин, бедняга, ты уж нас извини… Но ты такой весь невинный, а в действительности мог сюда спускаться и дрочить на… — Да хватит вам! — даже уши Армина горели от услышанных непотребствах. Хитч закатила глаза и пальцами аккуратно постучала по кристальной оболочке Энни, а Хоуп скучающе выдохнула. — Как думаете, она вообще выйдет? — спросила Хитч, смотря то на Арлерта, то на Хоуп. — Каждый раз её об этом спрашиваю, сколько сюда спускаюсь…— с ощутимой тоской ответила Хоуп, засмотревшись на отросшие волосы Энни. — Думаю, что как только это всё прекратится, то наверняка выйдет. Хотя, провести жизнь в этой клетке — очень даже в её стиле. Воцарилась тишина, прогоняя все недавние весёлые возгласы. За несколько лет Энни так и не подала признаков для своего возвращения. Впрочем, никто и не надеялся. Хоуп, успевшая знатно поменяться за несколько лет, с усмешкой вспоминала каждый свой поход сюда. Сначала она поведывала Энни о страхе вступления в разведку, смерти Марло и других внутренних болячках. Со временем тупая боль поутихла, разговоры стали больше о недопустимом. О чувствах, любви… Хотя, какие же могли быть чувства в их-то время? А надеющаяся Хоуп всё равно с едва видимой улыбкой рассказывала о капитане Леви, про их тайные свидания, поцелуи… Даже Флока упомянула, как лучшего друга, что внушил себе смехотворные чувства к ней. Хоуп не верила Флоку. Ему ж тогда было семнадцать лет всего. Больше Форстер эту тему не затрагивал. Потому Хоуп позабыла об этом насовсем и отпустила ситуацию. Она даже потихоньку, с горьким привкусом огорчения, начала свыкаться с тем, что её тяга к Леви — это крик в пустоту. Как ложка дёгтя — погано до раздражения и гнусно до опечаленных глаз. А чёртова привязанность к человеку только всё усугубляла. — Спасибо, что спускаетесь сюда, — Армин воззрел на застывшую Леонхарт. — Подруга, как-никак, — подчеркнула Хоуп и тут же призадумалась. — Слушай, Армин, ты сказал, что вы начали сотрудничать со… Звероподобным? Армин сжал губы. — Ты расслышала это? — Да, мы всё прекрасно слышали, пупсик. Зря мы, наверное, так быстро себя выдали… Глядишь, действительно бы достал ху… — Нет! — Армин вновь вскрикнул и переключил внимание на Хоуп, что дожидалась ответа. — Ах, это… Секретная информация, не для вас и подавно. Но тебе, как участнику битвы за Марию, я могу рассказать. Армин с намёком глянул на Хитч, а та в ответ закатила глаза и недовольно цокнула. — Ладно уж, сплетники хреновы, — напоследок бросила Дрейс и направилась к выходу из подземелья. — Хоуп, если что, то я сразу к маме домой. Навестить надо. — Хорошо, передавай привет госпоже Дрейс. — Обязательно, — леново прозвучал голос Хитч. Как только скрипнула закрывшаяся железная дверь, Хоуп помрачнела в лице и уставилась на Армина с непониманием. — Вы сотрудничаете с этой бородатой мразью?! — Хоуп… — Армин попытался успокоить. — Сейчас всё куда серьёзнее, чем ты думаешь. Мы не только с ним начали сотрудничество, но и с ранее неизвестным нам кланом. — И где гарантия, что этот… как его там… — Зик. — Зик! Вот! Где гарантия, что он вам не врёт? Не обводит вокруг пальца, чтобы уничтожить Парадиз с концами? — Я понимаю тебя… Но это единогласное решение, тем более оно стояло за Эреном. — Да-а, — Хоуп почти рассмеялась и подняла голову к грязному потолку. — Святая Сина, да на вас Эрвина не хватает… Слова, словно булыжник, метко ударили под дых. Армин проглотил всё то, что собирался сказать, и посмотрел в ответ пустыми глазами. Чувства вины и стыда обволокли Хоуп с головы до ног, она застыла на месте. — Извини, меня не туда понесло. — Да нет… Ты права. Он бы точно нашёл правильное решение. Повисла мрачное, тягостное молчание. Слышались только капли, разбивающиеся об каменный пол, и редкие возгласы солдат на поверхности. Хоуп что тогда, что сейчас не стала выступать в роли праведника, и решать, кому действительно стоило принять вакцину. Ничего уже не изменить. Беседа пеплом осела на душе, и Хоуп, напоследок кивнув Армину, покинула подземелье.* * *
За прошедшие пару лет у людей появились особые причины любить Хоуп, а у Хоуп наоборот — появились особые причины их не любить. Всё дело в работе: Полиция неустанно радовала верхушку успехами в раскрытии дел, кодероин был практически полностью ликвидирован с острова, но пришла замена — эфедрон. Тогда Найл Док тут же созвал всех полицейских, участвовавших в поимке барыг, и дал чёткие указания — как можно скорее отыскать новых бандитов. Всё вышло куда лучше, чем он предполагал. Потому что ту операцию возглавляла Хоуп. Впервые почувствовав управление, Хоуп разбудила в себе жёсткую дисциплину с главным правилом — никогда не бросать своих. Родилось оно как раз после того задания в Подземном Городе, когда её и Хитч чуть не отправили в мир иной и не осквернили напоследок. Хоуп в кругах военпола теперь принималась с почётом, уважением и прочей кашей, от которой у неё знатно болела голова. Ибо она совсем не понимала, почему за элементарные вещи её чуть ли не на руках носили. Впрочем, глядя на Леви или других капитанов, она прекрасно понимала такую обворожительную реакцию. Острову хотелось видеть героев везде. Нещадное пекло обрушилось на голову Хоуп, как только она ступила в город. В Стохесе царили жара, дети и ярмарка. Хоуп хотелось тоже податься беззаботному веселью, но выходной сегодня был у Хитч, а у неё — служба. Вдобавок ей требовалось зайти к Найлу за отчётами, куда она, собственно, в спешке направилась, дабы поскорее скрыться от палящего солнца. До штаба Хоуп добралась за десять минут, поднялась до нужного этажа. Дверь в кабинет была приоткрыта, и оттуда доносились знакомые голоса. Хоуп остановилась у двери и прислушалась. — О, так скоро? — удивился Док. — Ладно, я посмотрю по штатному количеству солдат. — Не срочно, но если согласуешь нам солдат для помощи уже в ближайшее время, то будет замечательно, — голос командира Ханджи звучал удовлетворённо. Хоуп едва дёрнулась, когда к выходу поспешили шаги, и встала за дверью, намереваясь слиться со стеной и быть не замеченной. Дверь командира Дока открылась шире, и Хоуп наблюдала, как сначала вышла Ханджи вместе с папкой документов, а следом за ней Леви. У Хоуп тут же кольнуло в груди. До ужаса хотелось расспросить о том, какого чёрта разведчики сотрудничали с той зверюгой… Когда Ханджи и Леви завернули за угол, Хоуп немного выждала, чтобы не выглядеть подозрительной, и осторожно пошла следом. Разведчики скрылись из её поля зрения, и Хоуп ускорила шаг к повороту, как вдруг... — У тебя новое развлечение? Леви с недоверчивым взглядом стоял прямо за углом, прислонившись спиной к стене. Хоуп вздрогнула, выпрямилась, совсем не понимая, как он вообще учуял её неявное присутствие. — Поздороваться шла, — с долей иронии ответила Хоуп. Впрочем, она даже ни грамма не солгала. — И это всё? — Леви подошёл чуть ближе, рассматривая её самоуверенную ухмылку. — Не делай так больше. — А то что? — слова сами собой лились из неё. — Ты сейчас в штабе Полиции, поэтому… Козырь в моём рукаве. — Хоуп, — Леви оборвал её, стремясь перейти к главному, — что ты хотела? Она оглянулась, удостоверившись, что поблизости не было лишних глаз и ушей. — Армин мне кое-что интересное выдал, — она тут же помрачнела во взгляде, вспоминая диалог с Арлертом. — Вы теперь с врагами дружбу ведёте? Леви резко стал угрюмее от услышанного. Они прожигали друг друга напряжёнными взглядами. — В людном коридоре я не буду это обсуждать. Где здесь тихо? — Есть кабинет для новобранцев, но уроков и обучения сейчас нет. Сойдёт? — Вполне. Хоуп кивнула, и Леви пошёл следом за ней. Ей стало не по себе… То ли от сменившегося отношения к ней, то ли от информации Армина. Леви чуждо её беспокойство, как думалось Хоуп, ибо разговор у моря ясно дал понять — сейчас не время для всяких громких слов. Но её тянуло… Тянуло даже не из-за громких речей, а просто потому что она больше не знала, к кому идти. К счастью, кабинет для юных полицейских солдат располагался на этаже вместе с командиром Доком, потому добрались они достаточно быстро. Помещение пустело и казалось потускневшим из-за скрытого солнца, лучи которого не попадали внутрь. Леви зашёл вторым и закрыл дверь на щелчок. — И с каких это хуёв Армин тебе рассказал об этом? — Леви подошёл к парте и чуть присел на неё, скрестив руки на груди. — Почти выдал серьёзную тайну. — Я случайно подслушала, но суть вообще… Не в этом, — Хоуп замельтешила туда-сюда. — Ты мне лучше объясни, почему человек, который перебил почти всю разведку теперь вдруг стал союзником?! Леви… Я до сих пор мучаюсь от кошмаров, вижу мёртвого Марло, а теперь эта мразь… Мразь, швырявшая в нас, в меня камни объявляется другом. Хоуп не жалела себя на эмоции — выплёвывала всё без остатка. Она больше не будет молчать. Капитан внимательно слушал и одновременно анализировал только что сказанное, судя по пустому выражению его лица. — Это не решение одного человека, а заранее спланированная операция. Больше тебе знать необязательно. — И ты согласился? Воздух в кабинете давил разрастающейся тревогой. — Я его убью потом, — без доли сомнения ответил Леви. — Как всё разрешится, как он станет ненужным… убью. — Я сделаю это с тобой. — Поверь, не ты одна жаждешь его смерти. Хоуп невольно усмехнулась и почувствовала облегчение, бурлящий гнев утих. Между ними воцарилась странная тишина. Всё потому, что рабочие серьёзные вопросы сменились на те, которые Хоуп старательно пыталась гнать подальше. Её так глупо, по-детски наивно вновь заволновали мысли о том, что происходило между ними: трепещущие взгляды, подрагивающие касания рук, беглые поцелуи поздними вечерами… Хоуп тонула в чувстве неизвестности. — Всё нормально? Вопрос капитана словно окунул Хоуп в ледяную воду, и она даже не заметила, как начала перебирать пальцы рук, засмотревшись в одну точку. — А? Всё замечательно. Леви не поверил. — Тогда о чём ты переживаешь? — он подошёл к ней и застал вопросом врасплох. — Я выучил тебя, ты от нервов или переживаний всегда пальцами теребишь. — Вот как, — Хоуп посмотрела на него с удивлением. — И что ещё ты… выучил? — Ты действительно хочешь, чтобы я сказал это вслух? — Смотря о чём ты хочешь сказать. — Ты себя пьяной никогда не контролируешь, вечно находишься в переживаниях и волнениях. Хоуп тихо рассмеялась, лишь подтверждая его слова. — А кто сейчас не вечно переживает, Леви? — У тебя это иное. Чересчур печёшься обо всём и ни о чём. Ты даже кота своего выпустить из комнаты боишься, хотя он всегда возвращается. Постоянно недооцениваешь себя, не гордишься достижениями. — Ты решил вспомнить все мои плохие качества? — Я говорю то, что вижу перед собой. Его слова окутывали Хоуп, саднили и странно отбивали внутри. Она посмотрела на Аккермана с неким вызовом и скрестила руки. — Тогда и я скажу, — выдала она без капли сомнения. — Как мы от обсуждения военной тайны пришли к этому? — Леви даже устало выдохнул, однако его взгляд говорил об обратном. — Давай ещё вспомним твои видения, мои сны и твою ненормальную историю о том, что мы раньше виделись. Хоуп заметила, что он хотя и не разделял восторга от возникшего диалога, но отнюдь не хотел уходить. — Вот, первая твоя черта, — Ландсберг загнула палец, — ты до невозможности душен, чертовски скептичен и порой раздражаешь меня до предела. Даже не хочешь хоть на долю секунды поверить во все эти странности. Не даёшь мне каких-то, знаешь… Должных ответов. Да, я опять хочу затронуть тот вопрос, о которой мы вроде как побеседовали три года назад у моря. Но Святая Сина… Разум Хоуп будто изрядно одичал и слегка утратил способность адекватно оценивать реальность. Ей не хотелось вновь впаривать Леви о своих переживаниях, долбить ему голову и самой убиваться от собственных мыслей. Хоуп не знала, в какой именно момент обрекла себя на эти, казалось бы, до смехоты ненужные страдания. Но это резало её. Хоуп ворочалась по ночам от бессилия над собственными эмоциями, и сейчас, вновь затронув это тему, она буквально вывалила и без того тяжёлую ношу на капитанские плечи. — Мне двадцать четыре в этом году, — подметила Хоуп. — Я хоть и военная, мне нельзя ломаться и думать о каких-то чувствах и… — Домик в горах, — Леви перебил, и от одного упоминания у Хоуп на секунду остановилось сердце. — Я помню о твоей мечте, о желании завести семью. — И к чему ты это вспомнил? Леви подошёл к ней ближе, смертельно ближе. До покалывающих искр перед глазами. Хоуп хотела отступить, но ноги* * *
Хоуп отвлекли отчёты у Дока, небольшое собрание в его кабинете с остальными офицерами Полиции и ближайшие указания на неделю. Словно выпав из реальности, она сидела с поблекшим лицом, что, конечно, привлекло внимание командира. Когда офицеры покидали кабинет один за другим и Хоуп осталась последней, Док жестом попросил её задержаться. — Порядок? — поинтересовался он, что-то активно записывая в документ. — Сама не своя. — Да, спасибо, что спросили. — Это всё из-за работы? Местные барыги и бандиты? — Никак нет, командир. Это уже личные тараканы в голове, если их так можно назвать. — А, узнаю это выражение лица… — с ощутимой печалью усмехнулся Найл. — На личном что-то, ага? — Да вы меня как открытую книгу прочитали. — Хоуп нехотя, но всё же подтвердила догадки. — Насколько я помню, у вас есть семья, дети… И вы по-прежнему отдаёте всего себя службе. Вам не жаль их? — Семью? Мне, честно говоря, жаль всех жителей нашего острова. Тут каждый день, как на прицеле. — Тем не менее, семья у вас есть. Даже дети… — Конечно, семья важна для каждого человека. Просто я дал себе обещание, что никуда не денусь от них. Вот поэтому я выбрал Полицию, хотя и в последний момент, а Эрвин… — Док вздохнул, вспомнив покойного друга. — У него было всё иначе. От воспоминаний о страшной битве по её коже пробежали неприятные покалывающие мурашки. — Это был его смысл жизни, — подчеркнула Хоуп. — Иначе… Не представляю, как человек так рьяно может упиваться одной и той же мыслью. Это восхищает и пугает одновременно. — Ну всё, давай-ка лучше настроимся на упорную неделю, что нам предстоит. А ты не переживай, молодая ж ещё… Расстраиваться незачем. Хоуп кивнула, едва улыбнувшись из-за мимолётного диалога. Ей бы не помешало остыть, сбросить ненужный груз с души и позабыть о том, чтобы так упиваться чувством нужности. Хоуп Ландсберг ненавидела быть уязвимой, зависимой и трястись в чьём-то присутствии, как осиновый лист. Отдав честь командиру и покинув штаб, Хоуп на сей раз встретилась с вечерней темнотой и доносящимся неподалёку шумом из трактира. Завтра её ожидал долгожданный выходной, потому желание ненадолго забыться завлекло её, и Хоуп направилась в сторону веселья. У входа, чуть приглядевшись лучше, Хоуп расплылась в едва заметной улыбке. — Флок! Она окликнула его, пока расслабленный Форстер стоял и о чём-то активно беседовал с солдатами Гарнизона. Хоуп впервые увидела, как тот держал во рту сигару. — Дорогуша, — заметив её, Флок моментально прервал все разговоры, — ты здесь какими судьбами? — Захотелось немного… развлечься. И отвлечься в том числе. Хоуп засмотрелась на Флока, такого повзрослевшего и ставшего выше неё почти на две головы. Вместе с внешними изменениями в нём отчётливо виделось упрямство, власть и… холод. Колючая снежная крошка даже пугала Хоуп, ибо порой она не узнавала в нём прежнего друга. — Что ж, — Флок сделал последнюю затяжку и бросил сигару на землю, — тогда идём. Гарантирую хорошую выпивку. Форстер протянул ей руку, и Хоуп без раздумий протянула в ответ.