Умер заранее

— У вас есть сыр Дор Блю? — Я даже не знаю, что это такое. — Ну, сыр с плесенью. — Сыра нет. Есть только хлеб Дор Блю и сосиски Дор Блю.

Я смотрел, как Макдугал посасывает кончик сахарного пера и шепчет что-то на ухо Эванс. Вряд ли она рассказывает, как обслуживала Обри вчера. Маргарет меня не бесила. Она дура, она любит члены, и они на пару с Марлин наверняка ублажают себя, фантазируя о Берти. Считают его красавчиком, я сам слышал. Хотя Маккинон точно так же отзывается и о Бродяге. А вот Берти я бы древко метлы в жопу засунул. Останавливало только то, что метла будет безнадежно испорчена. Говнюк. Ебал бы свою Макдугал и не лез к Эванс. Сириус разлил нам огненного виски, а девкам плеснул медовухи. Я накарябал на своем куске пергамента: «Поцеловать соседа», кинул в кучу и развалился на диване рядом с Эванс. Перед началом мы все давали друг другу Непреложный обет, так что, если моя записка достанется Эванс или мне, соскочить ей не удастся. Клятва не действовала лишь в том случае, если задание было невыполнимым. В прошлый раз, например, Хвосту не удалось похитить миссис Норрис и получить с Филча выкуп в размере пятнадцати галлеонов, потому что она очень вовремя — или не вовремя — сдохла от старости. Теперь у Филча была другая кошка с тем же именем. Такая же облезлая и с дурным характером. Вот так самым удачным образом золото осталось при нем, а Хвост остался жив. — Не тяни, Сохатый, — усмехнулся Бродяга и подмигнул мне, залпом опрокидывая в себя виски из стакана. Я заколдовал все записки, чтобы почерк каждого из нас стал неузнаваем, и наполнил ими только что созданную наволочку. — Дамы, — Лунатик, которому сегодня досталась роль ведущего, перемешал клочки внутри, — вы первые, как всегда. На рождественских каникулах ведущим был я, на шестом курсе — Макдональд. Никаких преимуществ эта роль не давала, одни хлопоты. Каждый участник показывал ведущему свое задание, а он определял, можно ли выполнить его сейчас или нужно время, и следил, чтобы никто не искал лазеек в формулировках. Маккиннон досталось дело, которое требовало подготовки, но, судя по роже Лунатика, ничего занимательного. Макдугал отправилась в подземелья, чтобы прошмыгнуть в слизеринскую гостиную и устроить там взрыв навозной бомбы. Не удивлюсь, если она сама вырыла себе такую скучную яму. Ну, или Хвост постарался, он такое любит. Эванс текст своего задания не скрывала, я заглянул в него и понял, что ей досталась моя записка. Она самоуверенно хмыкнула, показав пергамент Маккиннон, скомкав его и перебросив Ремусу. Я уже предвкушал, как засосу ее, но Эванс решительно повернулась к Марлин, которая подсела ближе после ухода Маргарет, и они принялись увлеченно лизаться. Сириус азартно взвыл, а я наблюдал, как девки языками поебывают друг друга в рот, и готов был поставить сотню галлеонов на то, что им это не впервой. — Что? — хитро улыбнулась Эванс, напоследок смачно засосав нижнюю губу Маккиннон, слегка оттянув ее и причмокнув. — Там ведь не сказано, какого именно соседа нужно поцеловать — слева или справа. Уела. Я не мог на нее злиться. И, бля, мне понравилось, как они с Марлин лизались. Такие похотливые, сплошной восторг. Когда очередь дошла до Макдональд, я отошел к столику якобы за еще одной порцией виски, украдкой вынул палочку и пробормотал формулу. Никто ничего не заметил. Не зря Макгонагалл пророчит мне на экзамене две оценки «превосходно» вместо одной. Я не знал, что там Бродяга загадал. За мной был должок, и я его отдал. Да я бы ему и так помог. Мы ведь друзья. Мэри выудила одну из записок — которые на короткое время все стали копиями пожелания Сириуса, — прочла и, хищно оскалившись, уставилась в нагло улыбающуюся Бродягину рожу. — Твоих рук дело? — она зажала клочок между указательным и средним пальцем и помахала им. — Вряд ли кто-нибудь позаботился бы обо мне, кроме меня самого, — самодовольно проворчал он. Макдональд скомкала пергамент, как Эванс пять минут назад, и бросила Лунатику. Тот разгладил его и присвистнул. — Что там? — вытянул шею Хвост. — Все равно сейчас все увидят, — извиняющимся тоном сказал Ремус, дернув щекой, и протянул ему измятый клочок. «Отсосать Блэку. Сейчас», — вслух прочитал тот и хихикнул. — Я тебе сейчас эту записку в жопу засуну, — пригрозила Мэри и со вздохом встала на ноги. Выглядела она воинственно. Я бы на месте Хвоста не рисковал и заткнулся. — Нам выйти? — деловито спросил Лунатик. — Там нет такого условия, — дипломатично заметил Бродяга. — Так что на ваше усмотрение. Ты не имеешь права им указывать, — предвосхитил он реплику Мэри, которая наверняка состояла из слов «нахуй», «отсюда», «пошли» и пары предлогов. Эванс подняла брови, но с места не сдвинулась. Я был с ней солидарен: какой смысл играть в «Мистера Ссыкуна», если зрители будут всякий раз отворачиваться. — Я, пожалуй, пойду, — фыркнула Марлин, подскакивая. — Сколько там тебе времени надо? — язвительно уточнила она у Сириуса. — Две минуты? Три? Бродяга гаденько усмехнулся. Ему льстило, что Маккиннон ревнует. — А вот это уже не от меня зависит. Посмотрим, как твоя подруга будет стараться, — он встал между кресел, расстегнул брюки и, жадно глядя Мэри в лицо, спустил их до середины бедра вместе с трусами. Мы остались вшестером. Мэри подошла к нему вплотную, склонила голову набок, оценивая фронт предстоящих работ, и едва различимо прошептала: — Хватит уже предлагать всем подряд свой член, Блэк. Судя по интонации, она улыбалась. И Бродяга широко улыбнулся в ответ. Эванс бесстрастно, будто эти двое были полуготовым зельем, наблюдала, как Мэри плавно опустилась на колени, обхватила член пальцами и сомкнула губы на головке. Она никуда не спешила. Водила языком от яиц до уздечки, брала его в рот, пока целиком не смочила слюной, и только потом принялась медленно сосать, помогая себе рукой. Маккиннон успела бы даже вздремнуть в спальне. Сколько же минетов Мэри сделала до этого и самое главное — кому? Бродяга, кажется, подумал о том же. — Как там зовут твоего парня? — он придерживал полы рубашки одной рукой, а другой — ее волосы. Мамаша Бродяги еще в детстве вдолбила ему в башку, что молодой человек должен уметь поддержать беседу в любой ситуации. У него получалось отменно. — Неважно, — сказала Мэри, прервавшись на секунду, по-хозяйски полапала его задницу и вернулась к делу. — Паршивое имя, — оценил Бродяга. Паршивая была идея остаться, вот что я скажу. Мэри, похоже, получала настоящее удовольствие от процесса, и зрители ей ничуть не мешали. Бродягу не смогла бы смутить даже ворвавшаяся в гостиную Макгонагалл. Он изредка поглядывал на нас и, пока не прикрыл глаза, пару раз подмигнул то ли Эванс, то ли мне. Бля, ну не трави, мудила. Хер встал. Фотографии в журналах, которые мы добывали в Лютном, не шли ни в какое сравнение с этим дерьмом. На картинках нет звука, а Мэри сосала весьма громко. Будто раздобыла огромный леденец из «Сладкого королевства». Я покосился на Эванс. Она, не спуская глаз с этих двоих, скрестила ноги и поерзала на месте. Не будь здесь Хвоста с Лунатиком, я бы ублажил ее хоть рукой. Питер покраснел, Ремус учтиво прикрыл пах подушкой и, чтобы занять себя, пошуровал в наволочке. — Вроде Бродяге недолго осталось, — с видом эксперта в вопросах эякуляции заявил он и велел мне: — Тяни пока. Пока Сириус, дав волю голосу, кончал Мэри в рот, я сунул руку в наволочку, достал наугад кусок пергамента и прочел текст. Потом еще раз. И еще. Лунатик выхватил у меня записку, увидел задание и самодовольно прищурился: — Я же говорил, что помогу.