Как отец

Антон просыпается ближе к обеду. Полежав несколько секунд, понимает, что чувствует себя гораздо лучше. Горло по-прежнему болело, и насморк есть, но в остальном всё хорошо, температура явно не выше тридцати семи. Он поднимается с постели и топает в коридор. В доме тихо. Если Арсений Сергеевич ещё спит, то и он пойдёт. Нечего по чужому дому шастать. Мужчина сидит в своей спальне за ноутбуком, когда слышит шаги. Вот и Антон проснулся. Откладывает ноутбук и направляется в коридор, чтобы Шаст не бродил по всему дому в его поисках, как это было вчера. Сам Арс на ногах с девяти утра. Поспал несколько часов, больше не смог. Мальчика будить не собирался, пусть себе спит. Лишь несколько раз заходил проверять его состояние. Успел даже сварить на завтрак кашу, чтобы младший позавтракал. Силы ему сейчас очень нужны. – Кто проснулся, – говорит Попов, показавшийся в дверях комнаты, наблюдая за подростком, который растерянно оглядывался по сторонам. Антон слегка вздрагивает от неожиданности и оборачивается на голос. – Доброе утро, Антош. Врач уже который раз использует уменьшительно-ласкательную форму. А Антон не против, ему нравится. Не всем разрешает себя так называть. – Доброе утро, Арсений Сергеевич. – Как самочувствие? Болит что-нибудь? – Арсений подходит к парню и губами дотрагивается до лба. – Температуры нет. Ну так что? – Ээ, горло болит и насморк. А так всё хорошо. – Шастун после ответа вдруг прильнул к старшему, утыкаясь лбом в плечо. Арсений, не ожидавший такого резкого прилива нежности, поначалу теряется, но вскоре обнимает мальчика в ответ. – Что это за телячьи нежности, а? – по-доброму смеётся Попов. – Простите, – Антон думает, что сделал что-то не так, переступил грань дозволенного и пытается скорее отстраниться, но сделать этого не дают. – Да Господи, я же шучу. – поясняет врач и снисходительно улыбается. Шасту достаточно один раз сказать, и он увидит свою вину. Бывает, даже там, где её вовсе нет. – Всё нормально, не переживай. Ты тактильный человек, в этом нет ничего плохого. Напротив – очень хорошо. – так стоят две минуты, пока подросток не начинает выбираться из крепких объятий. Тактильность тактильностью, но уже надоело. – Всё? – посмеивается Арс и тоже отстраняется. – В душ пойдёшь? – Антон кивает. После вчерашнего жара не помешало бы. – Хорошо. Только недолго и под тёплой водой, а то температура опять поднимется. И голову лучше пока мыть не стоит. Ладно? – снова кивок. – Тогда сейчас принесу тебе полотенце. Если нужно постирать одежду – бросай в стиральную машину, я позже включу. – говорит мужчина и скрывается в комнате. А Шаст в это время быстро бежит к своему рюкзаку, достаёт чистую футболку и зубную щётку и идёт в ванную. – Так, держи полотенце и тёплые носки, наденешь потом, чтоб не замёрзнуть. Зубная щётка есть? Отлично. Смотри, вот мочалка, гель для душа, зубная паста. – показывает и рассказывает Арсений. – Десять минут, Антон, и выходишь. Потом завтракать пойдём. По-хорошему, конечно, надо уже обедать, но ладно уж, ничего страшного. Кукурузную кашу любишь? – Люблю. – Вот и замечательно. Всё, через пятнадцать минут жду тебя на кухне. Мужчина выходит, оставляя подростка одного, и направляется на кухню. В ванной открывается кран, слышится приглушённый шум воды. Арс греет в микроволновке тарелку каши и два сырника. Наверняка Антон от них не откажется, вчера уплетал за обе щёки. Попов наливает чай, бросает в кружку тонкий кружочек лимона и ставит всё на стол. Пока остынет, Шастун будет тут как тут. Между тем врач достаёт из кармана телефон и набирает номер Добровольского. Спустя несколько продолжительных гудков на другом конце трубки раздаётся голос: – Приветствую, Арсений, какими судьбами? – Привет, Паш. Да вот, звоню рассказать тебе, как провожу свои выходные. – голубоглазый делает небольшую паузу. – Антошка твой заболел. – Заболел? Как? Он где сейчас? – было понятно, что директор забеспокоился. – У меня дома. Всё с ним хорошо, ты не переживай. – спешит успокоить друга Арс. – Вчера вечером встретились в магазине, а он с температурой. Побегал от меня немного, потом всё-таки ко мне поехали. Температура выше тридцати девяти поднялась, пришлось укол сделать. – рассказывает Попов. – Подозреваю, без истерик не обошлось? – О да. Но сделали, всё нормально. Сейчас чувствует себя лучше. – А чем болеет? Ничего серьёзного? – спрашивает Паша. – Ещё не осматривал, но думаю, просто простыл. Недельку полечится и будет как новенький. Бывает, ничего страшного. – Арсений решает умолчать о том, что парень ходит-бродит по улице без куртки. От Пашки может здорово достаться. Конечно, Антон в этом не виноват, но мог хотя бы рассказать, помогли бы. В то же время мужчина понимает, что неловко. Шастун его куртку-то вчера не без уговоров надел, что уж говорить о покупке вещей. – Паш, а заходи сегодня вечером к нам в гости, если время свободное есть. Посидим втроём, чай попьём, поболтаем. – предлагает Попов. – Хорошая мысль. Приду, так и быть. Ждите часов в шесть. Антошке привет передавай. – Конечно. До встречи. Звонок прерывается, и в этот момент на двери ванной поворачивается замок. Антон выходит в коридор и сразу шагает на кухню. – С лёгким паром. Всё нормально? – Да, спасибо. Я полотенце повесил на верёвку сушиться. – говорит Шаст. – Правильно сделал, молодец. Садись кушать. Приятного аппетита. – старший опускается на стул рядом с мальчиком. – Всё съедать не заставляю, сколько сможешь. Насильно в себя пихать не надо. – в ответ получает кивок и слова благодарности. Младший принимается за кашу, съедает половину порции. Больше не может. Да и сырники дожидаются его, надо и для них место оставить. – Я всё. Можно теперь сырники? – спрашивает Антон с невинным детским взглядом. Арсений улыбается, глядя на этого ребёнка. Такой искренний. Светит... Как солнце. – Можно, Антош. – мальчишка тут же пододвигает тарелку и вилкой отламывает небольшой кусочек, отправляя в рот. – Неужели настолько понравились? – смеётся Арс. – Да! – отвечает подросток, с наслаждением прожёвывая. Антон молниеносно опустошает тарелку и выпивает чай. – Значит, с этих пор буду делать сырники почаще, – решает врач, убирая посуду со стола. Шаст смущённо улыбается. Ну вкусно. Очень. – Наелся? – утвердительный кивок. – Тогда пойдём в гостиную. Ты туда ещё не заходил. Подросток поднимается со стула и направляется в коридор, но оборачивается, когда слышит, как старший достаёт что-то из верхней дверцы. Белый ящик средних размеров с красным крестом. Глаза Антона сразу расширяются. Зачем опять? – Пойдём-пойдём, чего замер? – Арс прекрасно видит, что подросток не может оторвать полные страха глаза от аптечки, потому легонько подталкивает его вперёд. – А з-зачем это? – с опаской интересуется Шаст, кивая на аптечку и всё-таки сдвигаясь с места. – Да не бойся ты, Господи Боже. – закатывает глаза и открывает дверь в гостиную. Пропускает парня вперёд. – Послушать тебя хочу и горло посмотреть. Шастун, до этого уже успевший себя накрутить, облегчённо выдыхает. Вроде не страшно. И не больно тоже. – Присядь на диван, Антош. Младший выполняет просьбу и принимается осматривать комнату, время от времени всё равно поглядывая, что же там делает врач. Комната больше всех остальных. С диваном, по бокам от которого стоят кресла, а напротив – журнальный столик. На его нижних полочках несколько коробок с настольными играми. Вдоль стен стоят книжные шкафы, полностью забитые различными книгами. Тут и русская классика, и современные произведения, и зарубежные... Телевизор с большим экраном висит на стене, под ним тумбочка, а рядом на полу стоят колонки. Есть выход на балкон. Подоконник усеян цветами. Даже кактус есть. Красиво, уютно. Не квартира, а мечта. Для Шаста уж точно. Мужчина достаёт из аптечки фонендоскоп и садится поближе к Антону, чтобы было удобней. – У вас тут.. уютно. – Да? Спасибо. – врач помещает наконечники в уши и разогревает мембрану в ладонях. – Обустроил на свой вкус. Надо было к осени уже успевать, поэтому всё лето провёл за ремонтом. Подними футболку. Чуть-чуть повыше. Ага. – Арсений прикладывает тёплую мембрану к груди мальчика и внимательно прослушивает лёгкие. – Хорошо, давай спинкой. Глубоко подыши. – повторяет ту же самую процедуру и, не услышав хрипов, убирает фонендоскоп обратно в аптечку. Извлекает маленький фонарик. – Горлышко ещё посмотрим и всё. Открывай рот широко, скажи «А-а». – А-а-а. Врач осматривает горло при помощи фонарика. – Всё, молодец. Горло красное. Сейчас заварю ромашку, попозже прополаскаешь. А в целом, всё хорошо, обычная простуда. – говорит Попов и закрывает аптечку. – Тебе, кстати, Павел Алексеевич привет передавал. Сегодня вечером в гости зайдёт. Парень хмурится. – Вы рассказали, что я болею? – Рассказал. – И про то, что я без куртки хожу? – грустно спрашивает Шастун. – Про это не рассказал. Но самому хотелось бы услышать разъяснений по этому поводу. – Арс откидывается на спинку дивана и хлопает ладонью рядышком. – Обниматься идёшь? – мальчишка подползает к старшему и утыкается носом в грудь, а тот одной рукой приобнимает, а второй зарывается в кудряшки. – Мне Павел Алексеевич про родителей рассказал, не думай, что не знаю. – решает быть честным. К чему уже скрывать. Антон и сам понимает, что правда известна. – Потому давай на чистоту. Что такое? Денег нет? Не хватает? Шаст сглатывает и тяжёло вздыхает. Думает, как ответить. Смысла врать на самом деле уже нет, Арсений Сергеевич итак догадался. Может, тоже попробовать быть честным? В конце концов, что он потеряет? Он знаком с этим человеком буквально несколько дней, на данный момент находится больной в его квартире, а заплакал перед ним не меньше четырёх раз, в каждый из которых Антона успокаивали и сюсюкались, как с маленьким ребёнком. Но Арсений добрый – это чувствуется. Отзывчивый, внимательный, понимающий. А строгим был всего пару раз, когда подросток перегибал. Арс кормит, поддерживает, успокаивает при необходимости, а взамен ничего не требует. Прямо как с сыном возится. Не было никогда в его жизни отцовской любви и заботы, а сейчас внезапно вот так к нему относятся: с теплотой в каждом поступке. Непривычно, порой даже страшно. Но ощущать себя нужным, важным, любимым – это всегда прекрасно. – Тош, ты чего задумался? Надеюсь, о чём-то хорошем? – голос старшего вырывает из раздумий. Как будто резко выдернули за руку из воды, куда погрузился с головой. Мальчик быстро моргает и сильнее прижимается к Попову. – Прости, не стоило мне этот разговор начинать. Закрыли тему. – Нет, – вдруг доносится снизу. – Я просто... Они обычно деньги раз в один-два месяца перечисляют. Должны были в августе, но почему-то не сделали. Наверное, окончательно на меня забили. – пришлось максимально прислушаться, чтобы расслышать слова, произносимые подростком. Ведь он даже не думал отлипать от врача, и потому слышно его было не очень хорошо. – А куртка просто маленькая стала, и на новую пока не хватает. Простите... – За что ты просишь прощение, Антош? – Просто... Вы добрый такой. Помогаете мне зачем-то. А я же.. не нужен всё равно. Антон не плакал. Не хотелось. Вчера все слёзы выплакал. Говорил, что в голову взбредёт. Наболело. Арсений ни на шутку встревожился. Это же ребёнок. Яркий Антошка. Неужели настолько всё плохо, что он вот так вот..? – Антон, кому это ты там не нужен? – Всем. Родителям с самого рождения. – Антон помнит, как десять лет назад отец кричал, что ребёнок им не нужен, что Антон – никчёмный мальчишка, который никогда ничего не добьётся в жизни. Ему тогда было пять, но помнит он эти слова по сей день. – А по мере взросления и другим людям. – Антош, солнце, взгляни на меня, – мужчина аккуратно берёт парня за плечи и слегка отстраняет от себя, чтобы видеть лицо. – Мне очень жаль, что у тебя всё так вышло с родителями. Мне правда очень и очень жаль. Такое случается. Но пойми, ты в этом не виноват. Нет ни капли твоей вины. И знаешь, я не верю, что нет людей, которые тобой дорожат. Ты у нас такой затейливый, смышлённый, добрый. Наверняка же у тебя есть друзья? Хотя бы пару человек, но есть. – Шаст вспоминает Диму и Серёжу и медленно кивает. «Мы, между прочим, волновались. Звонили тебе...» – Воот. Думаешь, ты им не нужен, они не хотят проводить с тобой время? – Антон задумывается. Им – нужен. – А Павел Алексеевич? Был бы ты не нужен, стал бы он именно тебе столько внимания уделять? – в ответ – качание головой. Арсений продолжает: – Вот и я считаю, что не стал бы. Он переживает за тебя очень. Хочет, чтобы у тебя всё было хорошо. – делает паузу, вздыхает и продолжает: – А если мне не нужен, сидел бы я сейчас здесь с тобой? Был бы не нужен, я тебя вообще к себе в дом никогда не пустил и даже не позвал. Сырники бы тебе не сделал, в конце концов. – смеётся Арсений и щёлкает мальчишку по носу. Антон хихикает. – Если люди приходят и уходят, значит, им в твоей жизни и не надо задерживаться. Пришли, преподнесли урок, ушли. Хороший или плохой – неважно. Ты проанализировал, сделал выводы и пошёл дальше уже с новым опытом. Будь благодарен людям за счастливые воспоминания, которые они принесли. Обязательно встретятся и те, кто останется рядом с тобой на очень долгое время. В твоей жизни будет таких много, я уверен. На данном этапе тебе надо просто шагать вперёд и выдерживать всё, что уготовила судьба. А я буду рядом, если что помогу. Хорошо? Понял? Шастун кивает. Кажется, понял. Кому-то да нужен. Или лучше уж нужён. – А знаешь, я ведь всего лишь собирался предложить съездить в магазин и купить тебе куртку, – говорит старший, улыбаясь, а подросток снова хихикает. Действительно забавно получается. – Солнце ты моё, – вздыхает Арс и по-отцовски целует мальчика в макушку. *** Сразу после того, как Антон под руководством Арсения Сергеевича прополоскал горло, они вместе отправляются смотреть мультфильм. «Стань легендой! Бигфут.» – выбрал Шаст. В списке его самых любимых. Параллельно обсуждают, шутят, смеются. Во время просмотра второй части всё аналогично. Только добавилась драка подушками, потому что не сошлись во мнении: Антону вторая часть понравилась, а Арсу нет. Их сражение прерывает трель дверного звонка. Попов ставит телевизор на паузу и идёт открывать. Антон хвостиком за ним. На пороге появляется Добровольский и, видя обоих запыхавшимися и с растрёпанными волосами, не упускает возможности отпустить шутку: – Ого... Да вы чем тут занимались, ребятки? – Лучше тебе не знать, – подыгрывает голубоглазый, а Шастун в свою очередь морщится. – Может, всё-таки не стоит тебе детей доверять, а, Арс? А то здесь никак статьёй пахнет... Антон прижимается к врачу. Не нравятся ему такие шуточки. Арсений улыбается и приобнимает младшего. – Привет, Антошка, ты, я вижу, уже на поправку идёшь, – с ослепительной улыбкой произносит гость. Подросток недовольно фырчит. – Здравствуйте, Павел Алексеевич. – только и говорит он. – Что, дядю Арсения теперь любим, а Павла Алексеевича нет? – с наигранной обидой в голосе проговорил директор. – Всё, Паш, оставь ребёнка в покое. Разувайся, проходи, что ты на пороге-то стоишь, как не родной. А мы пока чайник поставим. – Я, между прочим, вам торт принёс. Держи, Антошка, – мужчина протягивает парню пакет, тот подходит и перенимает его. Скорее бежит на кухню, чтобы открыть. – Ребёнок. – усмехается Паша. – Ещё какой. – соглашается Арс. *** – Простите, а вы давно знакомы друг с другом? – решает всё-таки узнать Антон, когда замечает, что мужчины уж слишком свободно общаются и легко находят общие темы для разговора. Они втроём сидят на кухне за столом. Каждый съел по кусочку торта, только Антон съел два. Арсений Сергеевич больше не разрешил. Оставшееся убрали в холодильник. Пустые кружки из под чая стояли на столе, а Шаст уже лежал на нём. Голову положил. Спать хотелось. – Мы? Со школы ещё дружим. В параллельных классах учились. – отвечает Арс. – Ааа, – вон оно что. Тогда понятно. – А ты думал, я так легко малознакомому человеку доверю за тобой присматривать? – смеётся Паша. Антон пожимает плечами. – Антон, может, спать пойдёшь? Устал за сегодня, болеешь ещё. – говорит врач, заметив, что у мальчика уже глазки сами закрываются. И на всякий случай касается лба, чтобы проверить температуру. – Не знаю. – Я знаю. Иди-ка в кровать. Сейчас приду к тебе. Шастун встаёт и сонно плетётся в комнату, пожелав Павлу Алексеевич спокойной ночи. – Спокойной ночи, Антон. Не упади по дороге. – крикнул вслед Павел Алексеевич. Антон доходит до кровати и падает на мягкий матрас. Следом в комнату заходит Арсений. Он присаживается на краешек. – Антош, не спать. Надо ещё горлышко забрызгать. – парень недовольно мычит, принимая сидячее положение. – Давай-давай. Он безвкусный, не бойся. Открывай. – Шаст послушно открывает рот, и мужчина один раз брызгает в горло. – Вот, умница. Теперь можешь отдыхать. Спокойной ночи, Антош. – Спокойной ночи. Арсений напоследок целует мальчика в лоб и выходит из комнаты, оставляя дверь открытой.