Ученица
13 ноября 2022 г. в 08:53
Прогорела палочка благовоний, а Нин Инъин не успокоилась и не отняла рук от лица. Стоять она больше не могла, потому села на ковер, белые подолы неряшливо сбились вокруг коленей. Она ничем больше не напоминала изящную, полную скрытого мудрого коварства женщину, с которой я познакомилась на музыкальной встрече.
Я снова укрыла братца Шэня, поуютнее подоткнула одеяло, еще раз расчесала высохшие остриженные волосы, заплела нетугую косу. Посчитала пульс. Проверила повязки. Подождала, прикидывая про себя, куда и насколько плотно встряла, есть ли у меня шансы выбраться живой и вытащить А-Тянь, не исполняя желания Ло Бинхэ. И моя маленькая ложь о якобы волшебном снадобье, которым братец Шэнь может себя уничтожить: настолько император поверил? Не потому ли не хочет пока его пробуждения, что поверил даже слишком хорошо?
Другое дело, что я, к своему стыду, тоже не хотела пока объясняться с пациентом. Конечно, все равно придется, но, быть может, наш император будет так любезен и нашлет на меня новое видение?
Кстати говоря, о видениях. Он обещал «учителю» хорошие сны, но братец Шэнь считал, Демон Снов не может проникнуть в его разум… Ло Бинхэ, выходит, может? Или это разные вещи? Как вообще работает магия снов?
Вопросы-вопросы. Вопросы только множатся, и поверх них зудящая тревога за А-Тянь пополам с никуда не девшейся усталостью.
Нужно хотя бы помедитировать до рассвета, но разве в таких условиях сосредоточишься?
Первая Супруга горько всхлипывала на полу. Успокаивать ее у меня не было никакого желания, но успокаиваться самостоятельно она явно не собиралась.
Вздохнув, я встала с постели братца Шэня, куда уже привычно присела, отдавшись тоске, подошла и опустилась перед Нин Инъин на одно колено. Тронула вздрагивающее плечико.
— Первая Супруга? Инъин-цзэ?
Она зарыдала еще горше.
У меня остался целый таз чистой воды для умывания, тонко пахнущей розовыми лепестками. Я поднялась, зачерпнула полный ковш, вернулась к Первой Супруге, с силой заставила убрать руки и поплескала в зареванное отекшее лицо водой.
— Давай, Ин-цзэ, очнись.
Она уставилась на меня мутными глазами. Скулы горели от лихорадочных слез, губы дрожали, вода стекала по подбородку, пропитала благочестиво запахнутый белый ворот.
— Давай, — настойчиво повторила я. — Умывайся. Бери себя в руки.
Пришлось придерживать ковш, пока она послушно умывалась трясущимися руками, отчаянно всхлипывая.
— Мин-эр… о, Мин-эр, спасибо.
— Не за что, — следом я протянула чистый бинт. Первая Супруга утерлась, скомкала ткань и сложила на коленях, бездумно перебирая в пальцах.
— Нет, я благодарна, — в ее полном едва отступивших слез голосе прорезалась все-таки твердость. — И прости меня за этот… концерт.
— Ничего, — я пожала плечами. — Бывает, сестрица.
— Думаю, ты не высокого теперь обо мне мнения? — она горько усмехнулась. Снова бросила взгляд на кровать братца Шэня, судорожно вздохнула. Прижала краешек бинта к глазам. — И ты права, Мин-эр, знала бы ты, как я… А-Ло жесток, но ведь прав во всем, я никогда…
— При всем уважении к Первой Супруге, — совершенно неуважительно перебила я. — Слезами и самоуничижением Первая Супруга мне не поможет. Честно говоря, пока не готова теплица, я не знаю, чем Первая Супруга может помочь в принципе. Моя идея предполагает, э-э… живой растительный компонент.
— Ты… правда сможешь вернуть ему руки? И?..
— И ноги, и язык, и глаз, — докончила я без жалости. Нин Инъин вздрагивала с каждым словом, но все-таки постепенно приходила в себя. — И если Первая Супруга продолжит так… остро реагировать, толку от ее помощи Сяомин не будет.
— Я буду держать себя в руках, — она в последний раз утерла лицо и принялась сворачивать бинт кривым рулончиком. — Сяомин, я… я понимаю, ты сейчас вряд ли мне поверишь, но я правда ничего не знала о судьбе учителя. Хотя, конечно, — тут она снова усмехнулась. — И не хотела знать. А-Ло… достаточно хорошо убедил меня, но это только моя вина. Моя глупость, ничего больше.
— А теперь супруг-император сошел с ума, у него взыграла совесть, и он решил до кучи отыграться на тебе, — на данный момент я не чувствовала в себе никаких сил разводить дальше дипломатию, потому поднялась на ноги и снова отошла к кровати. — Самая прекрасная идея в мире.
— Прости за это, — в который раз повторила Нин Инъин, тоже вставая и тщательно расправляя подолы, выстраивая складки и поправляя волосы. Мелкие точные движения, кажется, возвращали ее в равновесие вернее холодной воды. — И не сердись на А-Ло. Когда он чувствует душевную муку, ему необходимо, чтобы кто-нибудь разделил ее с ним. И чем ближе к нему человек, тем больнее он может ударить.
— Первой Супруге не стоит оправдывать императора.
— И все-таки я не хочу, чтобы ты думала о нем хуже, чем он есть, — она со вздохом покачала головой. — Понимаю, сейчас тебе кажется, ты в его ловушке, но поверь…
— Прошу оставить эту тему, — вот уж о чем я сейчас не желаю слушать, так это о том, какой у меня замечательный муж. Отличный, просто никем не понятый.
Братец Шэнь за моей спиной крепко спал на чистой кровати, и это было неплохо, по крайней мере.
На самом деле, если бы я только знала, насколько сильно помешательство Ло Бинхэ и как долго продлится, где лежат его границы, чего на самом деле он добивается… раз А-Тянь у него, в моих силах позаботиться разве что о безопасности братца Шэня. Пока Ло Бинхэ желает «все исправить», я нужна ему, во всяком случае, до завершения лечения. Я ведь и сама хотела воплотить (в прямом, ха-ха, смысле «воплотить») идею касательно цветка росы, луны и солнца.
На всякий случай я проверила сверток с ростком и семенами, который перенесла из старой одежды в рукав новой. С тех пор, как оказалась в тюрьме, я не разворачивала тряпицу, но зеленый побег уже наверняка завял, вся надежда на бобы.
Кроме того, есть надежда, что Ло Бинхэ не станет мне вредить, потому что, возможно, это не понравится братцу Шэню. Мне вдруг отчаянно захотелось снова с ним поговорить.
Нин Инъин привела, наконец, себя в порядок, и стояла теперь передо мной, очень прямо и смирно.
— Присядешь, Ин-цзэ? — я жестом указала на матрас рядом с собой. — Супруг-император отдал какие-нибудь распоряжения?
— Он сказал мне во всем тебя слушать, — Первая Супруга с величайшей осторожностью примостилась на самом краешке, чуть задела меня рукавом, снова устроила руки. Бросила еще один отчаянный взгляд на человека под одеялом, с болезненным свистом втянула воздух. — Мин-эр, расскажи… насколько все?..
— Сейчас — не слишком дурно, — она по-прежнему не нравилась мне, но все-таки была более-менее искренна. К тому же я ведь только что пришла к выводу, что у Ло Бинхэ нынче нет резона вредить братцу Шэню, а значит, он не стал бы оставлять с ним человека, действительно способного причинить дополнительные неприятности. — Мне удалось не допустить развития воспаления, я по мере своих сил справилась с духовным истощением и с большей частью мелких травм. Он спит, потому что супруг-император усыпил его силой своей крови… — и мне придется убедить супруга-императора избавить братца Шэня от этой крови, если моя идея возымеет успех. Но об этом я подумаю позже. Сейчас, я думаю, кровяные паразиты каким-то образом периферийно сдерживают сепсис. Ох, голова кругом, столько всего… я сжала кулаки. — Вот кстати, Первая Супруга.
— Зови меня Ин-цзэ, ты ведь уже так звала.
— Хорошо, Ин-цзэ. Что ты знаешь о Демоне Снов?
— Зачем тебе? — Нин Инъин захлопала ресницами, но быстро осеклась. — Впрочем, не важно. Я встречалась с дядюшкой Мэнмо, он не так страшен, как о нем говорят, и по-своему заботится об А-Ло.
— Может ли Демон Снов в самом деле проникать в человеческое сознание? Читать мысли? — разумеется, до Демона Снов мне не было никакого дела. Но если узнаю о нем, смогу понять, насколько в опасности мой разум от Ло Бинхэ.
— Что? Нет-нет, — она даже улыбнулась. — Откуда ты это взяла? Не существует техники, способной раскрыть чужие мысли. Дядюшка Мэнмо, правда, может проникать в воспоминания, вытаскивать их на поверхность и смотреть, это ведь особенность сна. Но не мысли, мысли ото всех скрыты. Иногда мне кажется, — она опять посмотрела на братца Шэня. — Лучше бы это было не так.
Я даже опешила.
— Почему?
— Если бы я лучше понимала учителя. Если бы А-Ло лучше его понимал. Ничего бы, может быть, не случилось. Я знаю… знаю, учитель никогда по-настоящему не ненавидел А-Ло, пока мы были все вместе на Цинцзин. Учитель не любил А-Ло, придирался к нему больше всех, но и шисюнам жилось не сладко, только шицзэ… к ученицам он благоволил больше. Но он в самом деле ни разу не прикоснулся ни к одной! Мы никогда не замечали за ним даже намеренья! Ты веришь?! — она вдруг схватила меня за руки.
— Конечно, — тем более, братец Шэнь сказал то же самое. Я перехватила ее предплечья, пальцы скользнули по гладкому шелку рукавов. — Я знаю, брат… лорд Шэнь не совершал многого из того, в чем молва винит его. И, честное слово, Ин-цзэ, ни одно из преступлений, в котором его винят, не должно влачить за собой… подобное наказание.
— Это государственная измена, сомневаться в воле императора, — хмыкнула Нин Инъин с неожиданным цинизмом и перехватила мои руки прежде, чем я отстранилась. — Потому Мин-эр надо знать, я всем сердцем с тобой согласна. Мой учитель не заслужил такого. Даже от А-Ло.
Я промолчала, но вырваться больше не пыталась.
— Так чем… чем я могу помочь Мин-эр? — спросила Нин Инъин, когда поняла, что отвечать я не собираюсь. — Ты выглядишь измученной.
— Насколько хорошо Ин-цзэ разбирается в лекарском деле?
— Из рук вон плохо. Я могу оказать первую помощь или поделиться ци, довольно много знаю об… парном совершенствовании, — она слегка зарумянилась и тряхнула головой. — Но, к несчастью, не больше того.
— Парное совершенствование тут не поможет, о чем бы там ни думала супруга Хуань, — пробормотала я. Нин Инъин нервно хихикнула.
— Я слышала, в чем она обвинила тебя. И видела лицо А-Ло. Он назвал ее спятившей шлюхой. Правда, насколько знаю, никуда не сослал, но всячески выказал свое недовольство.
Что-то в этой истории мне не понравилось, однако я предпочла не слишком задумываться над супругой Хуань и всеми ее недостатками. Дадут небожители, здесь она не достанет ни меня, ни братца Шэня.
— Вот что, — решила я. — Раз Ин-цзэ может передавать духовную энергию, тогда она может помочь. Меридианы брат… лорда Шэня истощены, но стабильны, я укрепила их акупунктурой и медитацией насколько смогла, так что ты не навредишь им, если не захочешь.
— Я не захочу, — она мотнула головой. — Мин-эр, ты правда можешь мне верить.
— Я хочу верить Ин-цзэ, потому и даю ей задание. Если ты не против, я бы отдохнула. Хотя бы немного.
— Понимаю, — она с крошечной улыбкой склонила голову. — У тебя был… тяжелый день. Несколько дней.
Да уж, это мягко сказано. На самом деле, конечно, я нисколько не хотела ей верить, но неожиданно на меня снизошел философский покой. Что, в самом деле, может она сделать мне?
Пока Ло Бинхэ во власти совестливого безумия, нужно пользоваться подарком судьбы, если можно так назвать.
Я проследила, как Первая Супруга устраивается ближе к братцу Шэню, помогла ей верно настроиться и уложить руки над ключицами. Больше она не плакала, хотя при взгляде на пустые рукава ее глаза снова подозрительно заблестели. Однако обошлось.
Полпалочки благовоний я контролировала процесс. Нин Инъин сосредоточилась, закрыла глаза, ее лицо разгладилось и сделалось совсем юным, исчезла еле заметная горькая морщинка в уголках губ. Из-под тонких пальцев сочился размытый бледный свет, едва заметный невооруженным взглядом поток ци, почти что дрожащий воздух, окутывающий грудь братца Шэня еще одним покрывалом.
Что ж, на первый взгляд Первая Супруга в самом деле знает, что делает.
Кивнув сама себе, я перебралась в соседнюю комнату, комом сгребла белье и набитый пухом матрас со второй постели и постелила себе в трех шагах от кровати братца.
Нин Инъин если и заметила что-то сквозь медитативное сосредоточение, ничего не сказала и не отвлеклась от дела.
Может, из ее помощи и выйдет какой-нибудь толк. А может, за те несколько больших часов, что я собиралась урвать на отдых, она угробит к болотным гуям всю мою работу.
Но если я не отдохну, то упаду завтра прямо в теплицах перед сиятельным императорским взором.
А при разговоре с императором нужна ясная голова. И никому не будет лучше, если от усталости я не смогу соображать, напротив, усталость — верная подруга глупостей и ошибок. В нынешнем же положении любая ошибка может стать последней.
Так что я устроилась на матрасе, завернулась в невесомое, но удивительно теплое одеяло, свежо пахнущее ветивером, и заснула, едва закрыв глаза.
Мне ничего не снилось, кроме темной воды, обступающей со всех сторон, и когда я проснулась, почувствовала себя удивительно бодрой.
Рассветное осеннее солнце пробивалось сквозь тонкие бумажные ширмы, загораживающие все окна, размытые золотистые пятна лежали на коврах и мебели, «ночные жемчужины» пригасли и едва тлели.
Я с удовольствием потянулась и огляделась.
Нин Инъин все еще сидела на постели братца Шэня в прежней позе, все еще погруженная в обмен духовной силой. Она послушалась моего совета и вливала понемногу, однако за ночь все равно осунулась и побледнела.
Заставив себя встать (все мышцы отчаянно протестовали, но это ничего, это разойдется), я подошла к Первой Супруге, тронула за плечо.
— Ин-цзэ.
— А? — она медленно открыла запавшие глаза, как из воды выныривая из транса. — Ох, Мин-эр, ты проснулась. Я здесь…
— Хватит, ты истощена, — я присела рядом. Нин Инъин убрала руки и после смотрела, как я привычным образом проверяю под челюстью братца Шэня пульс и ток духовных сил. Результат приятно удивил. — Первая Супруга Нин в самом деле сильный мастер совершенствования. Ее духовная энергия полнокровна и, видно, легка в усвоении, брат… лорд Шэнь настолько в порядке, насколько сейчас это возможно.
Он в самом деле выглядел куда лучше, чем после моих жалких попыток. Нин Инъин устало улыбнулась.
— Спасибо, Мин-эр. Если я могу сделать это для учителя, я готова отдать всю духовную силу без остатка.
— Не думаю, что ему это понравится, ведь так? — настроение у меня улучшилось, и Первая Супруга больше не вызывала острого раздражения. — Лорд Шэнь неохотно позволяет заботиться о себе, насколько могу судить, и точно не принял бы такой жертвы от Ин-цзэ.
— Ты зовешь его «братец Шэнь», — она улыбнулась шире. — Зовешь-зовешь, все время поправляешься.
— Эта Сяомин, — неожиданно для себя я смутилась. — Когда впервые оказалась в подземелье, не знала, как обращаться, и назвала лорда Шэня «диди». А потом, когда узнала фамилию, решила, что «Шэнь-сюн» более… уважительно? К тому же, я ведь младше него.
— Невероятно, — блекло улыбнулась Нин Инъин. — Я понимаю, учитель не против?
— Ну, я спросила разрешения, — пожала я плечами, опуская подробности. Отчего-то мне совсем не хотелось, чтобы Первая Супруга знала о сне, созданном для нас Ло Бинхэ.
В дверь постучали, и явились слуги, уже знакомые мне свистящие демоны-моховики, нагруженные подносами с завтраком. Сервировали стол. Нин Инъин соскочила с кровати и первая с энтузиазмом схватилась за палочки. Махнула мне рукой:
— Иди сюда, Мин-эр, поешь. Нам с тобой понадобятся силы!
Я с тоской оглядела три вида конджи, «бороды дракона», желе с османтусом, копченые перепелиные яйца, рисовые лепешки и составной белый чай, чей нежный аромат с хвойной нотой доносился до меня сквозь благовония.
Достаточно всего капли демонической крови, растворенной в пище, чтобы я вновь оказалась неспособна противиться воле императора. Теперь-то он вряд ли забудет о моем существовании и предоставит самой себе!
— Ешь, Ин-цзэ, я не голодна.
— Глупости! У тебя не было времени поесть, Мин-эр, не говори ерунды. Духовной силе неоткуда будет восстанавливаться, твое ядро недостаточно сильно, чтобы работать на износ на инедии.
— Я поем позже, Ин-цзэ, я в самом деле не хочу, — с этими словами я отвернулась и сделала вид, что очень занята повязками братца Шэня. Ох, надеюсь, она не услышит, как урчит мой живот!
После завтрака явился император. Я почувствовала его приближение за мгновение до того, как двери в первую проходную комнату распахнулись от пинка, и он возник на пороге, облаченный в роскошный черный халат с золотыми драконами. Неприбранные волосы кудрявой массой сбегали по спине, едва собранные от висков простой, в противовес одежде, шпилькой из черного дерева.
Дурацкий колтун украсился одиноким золотым зажимом.
Нин Инъин пила чай и осталась сидеть за столиком. Я поднялась, поклонилась, даже пробормотала что-то приветственное.
— Я в самом деле отсутствовал слишком долго и слишком неожиданно, — начал Ло Бинхэ без предисловий. На невежливость Первой Супруги он не обратил ровным счетом никакого внимания. — Накопилась ужасающая гора дел! И с Минъянь что-то творится, она словно не здесь… ладно, это все сейчас не важно. Сяомин, Инъин достаточно хороший помощник?
— Сяомин благодарит супруга-императора и Первую Супругу, — кивнула я. — Первая Супруга не сведуща в медицине, но у нее сильное ядро и высокий уровень совершенствования, всю сегодняшнюю ночь она передавала бр… лорду Шэню духовные силы и достигла впечатляющих результатов.
— У учителя недостает духовных сил? — он отчего-то растерялся. Я вновь почувствовала раздражение поверх привычного страха.
— Конечно, мой император, у него недостает духовных сил, последние остатки уходили на инедию и поверхностное исцеление, и меридианы теперь истощены. А метод восстановления, над которым я размышляю, вероятно, потребует достаточного количества ци.
— Кстати говоря, о методе, — император посмотрел на постель за моей спиной долгим, тоскливо-жадным взглядом, сжал кулаки, но сдержался, не подошел, ничего не сказал. — Твои теплицы готовы. Все по твоим схематичным чертежам. Пойдешь смотреть?
— Первая Супруга присоединится? — обратилась я к Нин Инъин. Та с готовностью отставила чашку, все так же восхитительно упорно игнорируя Ло Бинхэ.
— Конечно, Мин-эр! Только… безопасно ли оставить учителя?..
Я глянула на императора, вопросительно подняла брови, про себя поражаясь своей наглости.
Ло Бинхэ безмятежно улыбнулся.
— В Покои Тишины никто не войдет без особого дозволения.
— Которое мой император, видимо, дал всем слугам?
— Я уже говорил тебе, они — мои личные слуги и не способны меня ослушаться. К тому же, в жилах учителя все еще достаточно моей крови, я всегда могу отследить его состояние.
Я потерла подбородок, потом поймала себя на дурной привычке и поспешно сцепила руки за спиной. Хм. Что ж.
— Получается, если бы супруг-император находился в этой реальности в тот момент, когда я отыскала лорда Шэня и решила ему помочь, он бы почувствовал?
— Ну разумеется, — он глянул на меня со снисходительным самодовольством. — И, уверяю тебя, тогда этому глупцу это бы не понравилось!
— А-Ло хотя бы признает себя глупцом, — ехидным, звонким как колокольчик голосом проговорила Нин Инъин, будто бы ни к кому не обращаясь. Она снова была слишком уж бледной, надеюсь, обойдется без новой истерики.
Не желая развивать тему, я поправила пояс и подоткнула братцу Шэню одеяло, заодно проверив сверток с ростком и семенами в рукаве.
— В таком случае, если император Ло уверен, эта Сяомин готова.
В конце концов, чем быстрее я посажу бобы, тем больше шансов, что они приживутся.
Схемы теплиц я обнаружила в каком-то травнике и запомнила, на свое счастье. Солнце дробилось в закрепленных на каркасах драгоценных стеклах, прозрачных как слеза, и чуть гудящих от напряжения ограничивающих барьерах, что сохраняли тепло и влагу. Удивительно погожий день, хотя в воздухе снаружи теплиц уже разливалась зябкая прохлада, предвестник первых заморозков.
Но под прозрачными сводами царила сыроватая комфортная температура, почти такая же, как в пещере леса Байлу. Я почти услышала запах обглоданных косточек и сброшенной полузмеиной кожи.
Удивительно, как слугам Ло Бинхэ удалось воссоздать атмосферу по описанию… и какова вероятность, что Ло Бинхэ на самом деле в курсе происхождения семян. Может, Лю Минъянь ему рассказала, он ведь говорил, она странно себя ведет.
Расторопные демоны с серой складчатой шкурой и по-обезьяньи длинными руками уже вскопали и удобрили землю, подвели вокруг грядок каналы с водой.
— Ну, — весело обратился ко мне император, широким жестом охватывая строение. — Что скажешь, А-Мин?
— Потрясающая работа, — честно признала я. — Супруг-император догадался, что я хочу посадить?
— Цветок росы, луны и солнца, — подтвердил он мои подозрения и замер, явно наслаждаясь моей реакцией. Надеюсь, я кое-как сохранила лицо. — Я ведь тебе говорил, я круглый идиот, но не дурак. Когда я спрашивал совета, Лю Минъянь сказала, семена входили в твое приданое…
Я заморгала. Удержала возражение на кончике языка, неловко пожала плечами, кивнула.
— Д-да, так и есть, и эта Сяомин только надеется, что два боба и росток, которые она хранит, хорошо приживутся.
— Я рад, что вы дружны с Минъянь, — задумчиво проговорил Ло Бинхэ, оглядывая теплицу и выстроившихся вдоль прозрачных стен демонов. — Но ты должна понимать, жизнь и здоровье учителя я не могу ей доверить. Та история с Лю-шишу… она до сих пор верит, что учитель убил его в пещерах Линси. Вот и с Инъин они на этот счет никогда не могли договориться, верно?
Нин Инъин упорно делала вид, будто никакого императора рядом нет вовсе. Веера при ней больше не было, обломки слуги унесли вместе с посудой после завтрака, а потому прикрыть лицо ей было нечем, и она просто-напросто упорно смотрела в сторону, задрав носик к потолку.
Император только поцокал языком.
— А-Ин.
Она отвернулась еще демонстративнее.
Оставив их разбираться между собой, я выбрала самую возвышенную грядку, на которую вроде бы удачно падали солнечные лучи, перешагнула ручей, опустилась на колени прямо во взрыхленный чернозем и аккуратно достала сверток из рукава. Вот чем неудобны узкие рукава, мало что в них влазит.
За моей спиной набирала размах семейная драма.
— А-Ин. Ты не взглянешь на своего мужа? — ворковал император. — Понимаю, вчера я был с А-Ин излишне суров, но моя любимая жена должна меня понять.
Первая Супруга фыркнула.
— У меня больше нет слов для А-Ло. Этой Инъин остается только уповать на талант Сяомин и, когда учитель придет в себя, упасть ему в ноги!
— А-Ин, я хочу того же, я ведь говорил, я раскаиваюсь, я был не прав. Ну же, погляди на меня, ты ведь всегда понимала меня лучше других.
— А-Ло врет, на самом деле Инъин, видно, никогда не была в силах понять его и его жестокости!..
Я скрипнула зубами. Ну конечно, вот так и выглядят горести высокородных господ. Кружат вокруг друг друга, обмениваются уколами, хотя обоим ясно, что Первой Супруге некуда деться и придется «оттаять». Она снова начала меня раздражать.
Ну да ладно, это все не мое дело.
Мое дело — цветок. Росток, конечно, высох и потемнел, но на корневище осталось еще немного земли и бобы тоже выглядели целыми. Припомнив описание, я закопала их подальше друг от друга, зачерпнула воду ковшиком ладоней, хорошенько пролила. Затем выкопала ямку для ростка, тоже заполнила водой, утопила корни, подпитала духовной силой и присыпала землей сверху.
Выпрямилась, отряхнула руки.
— Если все сработало, прорасти должно быстро. Я буду их проверять, — тут я с сомнением обернулась к императору. Он, как ни странно, оставил Первую Супругу в покое, а та по-прежнему глядела в сторону. Глаза ее снова блестели. — Супруг-император… эта Сяомин заперта в Покоях Тишины или может выходить?
— Тебе не стоит ходить в одиночестве, — он нахмурился и разгладил складки на широких, шитых золотом рукавах, тем раздраженным безусловным жестом, который до того я видела лишь во сне у братца Шэня. — Не оттого, что я не доверяю тебе, А-Мин. Но всякое может случиться. Ты не пленница в Покоях Тишины, ты все еще моя жена и, поверь, я сполна одарю тебя милостью.
Сегодня он вообще держался очень кротко. Такая покладистость пугала меня даже больше вчерашних вспышек и метаний.
Я ничего, совершенно ничего не знаю об этом человеке. И совершенно точно его боюсь.
Тем не менее, положение мое, на поверку, в самом деле оказалось не слишком плохим. Если я не предавалась праздной меланхолии и не погружалась в тягостные думы об А-Тянь, Лю Минъянь, Сяо Гунчжу, грядущих объяснениях с братцем Шэнем и императорском сумасшествии, жизнь потекла вполне сносно.
Разве что держать инедию оказалось сложнее, чем мне думалось. Каждое утро начиналось с завтрака, который я делила с Первой Супругой Нин, точнее, Первая Супруга уговаривала меня поесть, я отказывалась, и она с каждым днем смотрела на меня все более странно.
Каждый вечер, с заходом солнца, я устраивалась у постели братца Шэня и погружалась в медитацию, благо, мне больше не приходилось на износ отдавать духовную силу, и я могла позволить себе направить ее по внутренним каналам на поддержку собственного сильно ослабленного организма. Обычно мне никто не мешал.
Первая Супруга больше не оставалась со мной ночевать, но приходила с рассветом и после завтрака садилась передавать братцу Шэню духовные силы. Я поначалу немного контролировала процесс, каждый раз убеждалась, все ли в порядке, потом в сопровождении слуг-моховиков шла в теплицы.
Росток не прижился, я с сожалением оставила его умирать, сухой и темный. Зато оба боба проклюнулись молочно-зелеными крошечными побегами, несмотря на то, что месяц росы давно сменился месяцем тростника и ночами стало по-настоящему холодно.
Двойная теплица держала температуру и влажность, круглые сутки снаружи ее охраняли серо-складчатые демоны, облаченные в подобие костяных доспехов с низко надвинутыми на глаза островерхими шлемами и кучей расписных пластинок, хитро скрепленных ремешками на груди, спине и плечах.
Демоны низко кланялись мне, пластинки звенели, крашенные радужными полосками конские хвосты на шлемах подметали схваченную инеем траву.
Я кланялась в ответ, на третий день начала здороваться вслух и спрашивать, как идут дежурства. Постепенно даже научилась их отличать: они стояли в три караула, по четыре стражи каждый.
Демоны, кажется, смущались, но послушно докладывали: все спокойно, иногда какая-нибудь супруга прогуливалась мимо теплицы и интересовалась, что за сооружение появилось так внезапно, но редко. Северная часть сада отчего-то слыла для досуга не модной и не популярной.
На всякий случай я все равно записывала всех любопытных на отдельный листочек, не доверяя своей памяти на имена. Можно сказать, потакала развесистой паранойе. Впрочем, все имена были мне незнакомы, и ни одна женщина не появлялась поблизости дважды.
В теплицах я проводила полстражи, потом возвращалась и садилась за расчеты. Иногда Первая Супруга присоединялась ко мне.
— Я хочу объединить возможности цветка и крови священного демона, — раз Ло Бинхэ про цветок было известно, я больше не видела смысла скрывать идею. — Я уже поняла, что на паразитов можно воздействовать, и если бы удалось смешать их энергии… тем более, хозяин паразитов в этом заинтересован.
Пользуясь случаем, я расспрашивала Нин Инъин о демонической крови подробнее, и она охотно делилась всем, что сама знала.
— На самом деле, А-Ло не может отслеживать всех носителей сразу, никто на это не способен. Вообще-то, даже двоих одновременно удерживать ему тяжело, хотя он никогда в этом не признается. Он все-таки полукровка-демон, пусть и сын прежнего Священного Правителя…
Об этом я мельком слышала, но все равно попросила рассказать. Мы все равно которую палочку благовоний сидели над бумагами, шел пятый день работы, и схема перераспределения духовной энергии постепенно вырисовывалась через расчеты и описанные в книгах редкие наблюдения.
Ло Бинхэ, охваченный нездоровым энтузиазмом, перетаскал в Покои Тишины половину библиотеки, включая куски своей личной литературной коллекции.
— То есть, если подытожить, священный демон способен причинить боль при помощи паразитов, залечить раны и заставить тело человека выполнить простой приказ. Замереть там, руки опустить, бежать прочь? Правильно?
— Еще… доставить удовольствие, — Первая Супруга покраснела, затеребила лежащую на плече зеленую ленту, схватила со стола новенький веер и спрятала зарумянившееся лицо. Волосы ее на обычный манер были собраны в «рожки», совершенно не по статусу, и такая, смутившаяся от собственных слов, она больше прежнего напоминала раздражающего подростка. Легко было обмануться наивностью в широко распахнутых глазах. — Погрузить в сон, конечно, или избавить от боли, не исцеляя… — она бросила быстрый взгляд через плечо.
Братец Шэнь спокойно спал на постели. Хороший уход и ежедневные вливания сильной ци творили настоящие чудеса: почти все рубцы и ожоги сошли, кожа сделалась гладкой и нежной, сгладились истощенно-острые черты, распушились волосы.
Скрепя сердце, я позволила Ло Бинхэ держать его без сознания. Отчего-то мне казалось, наше нынешнее положение ему ой как не понравится.
В каком-то смысле здесь хуже, чем в тюрьме, в тюрьме все было понятно и, самое главное, никому толком не было до нас дела. Во всяком случае, мне было спокойнее думать так.
Здесь же… я покосилась на Первую Супругу. Та перехватила мой взгляд, ответила мягкой улыбкой из-за веера.
— Еще я слышала, если носитель паразитов лжет, хозяин понимает. Значит, как-то все-таки они помогают читать в мыслях? Мне интересен механизм, принцип.
— Нет-нет, — Нин Инъин отмахнулась. — Нет, просто с помощью паразитов А-Ло может следить за, э-э… физиологическими реакциями? Так ты это называешь? Когда человек лжет, он неспокоен, и А-Ло понимает это. Потому он не поверил Сяо Гунчжу, когда она начала винить тебя в изменах.
— Вот как, — протянула я. — Только на физическом уровне. Понятно, Ин-цзэ, спасибо.
Она улыбнулась снова.
Она совершенно мне не нравилась, Первая Супруга Нин Инъин. Я не могла ее разгадать, она ускользала от меня. Кажется, она в самом деле искренне желала помочь «учителю», кажется, искренне злилась на супруга-императора и горячо его не одобряла, но… но было в ней нечто фальшивое. Я не могла себе объяснить.
Нин Инъин, Нин Инъин. Иногда меня от всего сердца бесила ее полудетская манера держать себя. Будь эта невинная наивность настоящей, Нин Инъин не занимала бы столько лет место Первой Супруги, не смогла бы лавировать в мутных водах гаремных течений с таким успехом и уж точно не смогла бы так общаться с Ло Бинхэ.
В ней теплилась ровная, яркая энергия, не столько даже заклинательская (хотя и ядро у нее было сильно), сколько жизненная. У нее вполне хватало сил помогать мне во всем и с тем не забывать об «императорском цветнике». Не раз и не два я видела, как у порога Покоев Тишины с ней говорят неприметные евнухи или служанки в платьях самых разных цветов, как передают записки или мешочки, а после кланяются до земли.
Я никогда не спрашивала, о чем они докладывают. Я вообще старалась не говорить с ней ни о чем, кроме работы.
Это было отнюдь не просто: ко мне она относилась с подкупающим, почти нарочитым дружелюбием, отвечала на вопросы, слушалась, когда я просила сделать то и другое, пыталась разговорить и даже перестала спрашивать, отчего я не желаю есть.
Это и пугало. Первая Супруга Нин задалась целью подружиться со мной и теперь шла к цели с неуклонным упорством. Я могла понять ее настойчивые попытки вникнуть в мою работу, могла понять желание разузнать о моих намереньях и потаенных мыслях: она принадлежала Ло Бинхэ со всеми потрохами, что бы ни заявляла в истерике неделю назад, и я не сомневалась, каждое мое слово бережно доносится супругу-императору.
Зато от Нин Инъин в самом деле находилась польза. И, смирившись с ее постоянным присутствием, я начала понемногу расспрашивать о делах снаружи.
А снаружи творилось гуй пойми что.