Малый совет
3 января 2023 г. в 14:21
Разумеется, у меня не получилось пристойной прически. Я связала волосы в высокий узел, закрепила тем самым «статусным» цзянем-накопителем с рыбой и в самом деле почувствовала тепло ци, пробежавшее по телу легкой дрожью.
Шэнь Цзю объяснил мне, как пользоваться артефактом, а после я обнаружила, что чья-то духовная сила уже наполняет его.
Она показалась мне знакомой. Первая Супруга позаботилась об этой Сяомин?
Непослушная челка никуда не убиралась, я кое-как зачесала ее маслом и заправила за ухо.
Шэнь Цзю, сидевший на кровати в позе для медитации, скептически хмыкнул.
— Провинциальная знахарка. Не больше. Возьми из подарков звереныша платье поприличнее.
— Ты же сказал убрать их с глаз твоих долой?
— Во-первых, ты и так в заколке. Во-вторых, не я же буду это носить. Тебе я не запрещал, ты сама себе что-то там придумала. В-третьих, — он со значением махнул на меня концом сложенного веера. Вот ведь странность, к вееру он не испытывает такого отвращения, а к одежде и украшениям, значит, да? — Ты теперь Дун-фэй, ты должна соответствовать статусу перед гуевой Сяо Гунчжу, Лю Минъянь и остальными. Кто знает, кого ты там встретишь? Ты не можешь вечно отсиживаться здесь. Пока я не могу выйти, ты — мои глаза и уши, а мне нужна информация. Хорошо одетая и с новым статусом ты явишься куда более скандальной персоной, чем просто с новым статусом. А чем сильнее ты будешь всех раздражать, тем вероятнее их ошибки.
— Поняла-поняла, — вздохнула я и полезла за вишневым халатом в рыбах. Надеюсь, Ло Бинхэ не воспримет это как намек. Он правда очень красивый. Халат, не император.
Хотя и император, конечно, тоже. Глупо отрицать.
От воспоминаний о беседке тошнота на полвдоха подкатила к горлу, я сглотнула. Нет уж, лучше ограничиться снами.
Я оделась, застегнула проклепанные наручи и с удовольствием погладила серебряное тиснение.
Шэнь Цзю поцокал языком.
— Теперь гораздо лучше. Вишневый тебе идет. А на фоне серого ты сама как моль.
— Серый был моим клановым цветом.
— И что с того? Ты больше не в клане, а облик заклинателя может быть оружием наравне с мечом и словом. Ты не красавица, но ты можешь выглядеть хотя бы значительно, если перестанешь сливаться со стенами.
— Может, лучше, если на меня будут обращать поменьше внимания?
Он разочарованно цокнул языком.
— А-Мин, я ведь тебе уже сказал, чем больший резонанс ты произведешь, тем яснее станут мотивы твоих врагов. Сяо Гунчжу, насколько я понимаю, не умеет владеть собой. Ты тоже, но у тебя хотя бы есть задатки, так что смотри, слушай и отвечай на удары ударом. Око за око, словесно или иначе, запомни это хорошенько.
От его излюбленного лекторского тона я невольно улыбнулась, и узел в груди немного распустился.
В назначенный час за мной явилось сразу два евнуха, низко мне поклонившихся. Среди них не было Ли Вана, и я малодушно сочла это хорошим знаком.
Никогда прежде я не бывала в главной части огромного императорского дворца. Видела корпуса издали, когда дневала в библиотеке и лекарских палатах, однако и то, и другое некоторым образом относилось к внутренним покоям, как ни странно.
В главных зданиях, где велись дела с человеческим миром, принимались послы и просители, подписывались бумаги и закатывались пиры, младшим женам разрешалось бывать только по личному императорскому приказу. Старшие же получали большую свободу и могли не только покидать гаремные комнаты, но и вообще самовольно оставлять дворец.
Скованные священной кровью, они вряд ли смогли бы сбежать, да и вряд ли хотели.
То есть, чисто теоретически вместе с новым статусом я обрела свободу. Практически, конечно, нет. Я вспомнила, как резко запретил Ло Бинхэ братцу Шэню даже думать о том, чтобы уйти. Куда я пойду без него? Куда я вообще пошла бы, вздумай бросить все и убежать прочь? Вернулась бы в горы, в Шу, рискуя навлечь на наставника и шисюнов императорский гнев? Он стер с лица земли собственную школу, великий орден, что ему какой-то жалкий клан?
Евнухи семенили впереди молча, и я была им за то благодарна. Накинув уже привычный теплый плащ с капюшоном, я надеялась, что до поры не так уж заметна в заснеженном саду.
Меня провели чередой расчищенных дорожек и горбатых мостов, посыпанных крупной солью вперемешку с мелким речным песком, мимо беседок и павильонов, из которых доносились голоса и аппетитные запахи специй, жареного мяса и рыбы. В саду, оказывается, ручейком текла прежняя жизнь, тут и там сновали слуги, в открытых павильонах у жаровен женщины смеялись и пили чай, прикрывая лица широкими вышитыми рукавами зимних ханьфу. Мы проходили мимо, и, к счастью, на меня никто не обращал внимания. Я легонько кланялась вслед за евнухами, «сестрицы» отвечали мне небрежными кивками, и никому и в голову не пришло заглянуть под капюшон. Да если бы и пришло? Несмотря на ворох слухов, вряд ли многие знают супругу Дун в лицо.
Миновали две белые стены, кованые ворота с искусно вылепленными у ручек демоническими знаками распахивались при нашем приближении. Затем казармы, три длинных здания, расположенных открытым квадратом, в центре которого сходились на утоптанном плацу в учебных поединках стражники-«оловянные маски». Боевые выкрики далеко разносились в морозном воздухе.
Я оглядывалась с любопытством. Страх сменился веселым возбуждением, хотелось бежать вперед. Эх, засиделась я в теплых комнатах Покоев Тишины, поросла мхом, прямо как «болотные удильщики», и теперь радость от маленького путешествия поборола на время все привычные тревоги.
Дворец внушал.
Он был весь изукрашен золотом и нефритом, пожаром полыхали красные изогнутые крыши пагод, на громадных воротах внешней стены изгибались в танце драконы и фениксы, попарно на каждой створке. Их глаза горели, на каждый пошло по кроваво-красному осколку демонического стекла Бесконечной Бездны, отполированному до блеска.
Стража у ворот тоже носила «демонские» маски. Не оловянные: морды чудовищ были выплавлены из темного металла и позолочены поверх. Черным с золотом тиснением были украшены пластины их тяжелых доспехов, и каждый солдат опирался на цинлун-цзи, «драконьи копья» со сверкающими в тусклом зимнем солнце лезвиями, похожими на вытянутые акульи плавники.
Я сняла капюшон, демонстрируя новенький цзянь, и стража сделала вид, что не обратила на нас никакого внимания. Теплый плащ тяжестью лежал на плечах, заставляя ровнее прямить спину.
Ворота распахнулись.
Так впервые я оказалась во внутреннем дворе главной императорской резиденции.
Дворец подавлял величием, и страшно подумать, сколько нефрита, яшмы, золота и красного дерева пошло на его отделку. Длинные широкие ступени вели к нему, к главной террасе, расчерченной вертикалями колонн, у подножья каждой из которых притаилась статуя чудовища и стояла пара солдат. Проходя мимо, я невольно поежилась.
Носорог-питон, весь в зубатой чешуе и буграх каменных мышц, казалось, вот-вот оживет и надвинется на меня всей тушей.
Через главные двери меня не повели, хвала небожителям: раскрытые, высотой в четыре человеческих роста, с негасимыми факелами, горящими под желтыми фонарями, они казались мне буквально дверью в Диюй.
Евнухи просеменили длинной террасой, которая, видно, опоясывала все здание, к западному крылу, выдающемуся в сторону, будто лезвие на «драконьем копье». Здесь нашлась дверь поменьше, хотя четверо стражников стояли у нее не менее грозно, чем восьмерка у парадной.
Эти смерили меня долгими взглядами из-под масок, кланяться не стали, но негромко стукнули копьями об полированные краснодеревные доски пола. Звук получился сухой и гулкий.
В самом дворце тоже оказалось гулко, а еще тепло. Не желая взопреть, я скинула плащ на руки одному из евнухов. Высокие потолки, всюду — золото, шпалеры, яшмовые панели. Дерево красное и черное, и кое-где ослепительно-белое, каждый цунь отделки вопит о дороговизне и величии.
Коридоры ветвились и впадали один в другой. Пахло сандалом и лотосом, чадящими благовониями, лаковой краской, железом и миртом. Стражи кругом было вдоволь. Опустив головы, тут и там сновали комнатные девушки в газовых черных накидках с красной отделкой, должно быть, отдельная каста местных служанок.
Все, разумеется, молоденькие и донельзя хорошенькие, с высокими, украшенными золотыми бляшками шиньонами на макушках.
Один из моих провожатых раскланялся со стайкой таких девушек.
— По велению императора госпожа благонравная супруга.
Девушки синхронно присели в дворцовых поклонах.
— Госпожа, позвольте проводить вас к государю?
Я, конечно, позволила. От обилия красок и лиц с непривычки начинала кружиться голова.
Меня привели в неожиданно небольшую вытянутую залу с узкими окнами, затянутыми полупрозрачной расписной бумагой. Сквозь нее светило зимнее солнце, размытые лучи падали точно на громадный стол в центре. На столе искусным мастером была, прямо по вездесущему красному дереву, расчерчена подробная карта Объединенного Мира. Я уже видела такую, только бумажную, в ставке владыки севера.
Сам владыка неожиданно сидел здесь же. Он не изменился, все то же бледное лицо, черные волосы по плечам, темно-синее ханьфу, распахнутое на груди, ледяной светлый взгляд, лишенный всякого выражения.
Он единственный сидел за столом, потому я заметила его первым.
— Государь император, — служанки черными мотыльками опали ниц. Я преклонила колени мгновением позже, согнула спину и выпрямилась почти сразу.
— Вставай, Сяомин, — велел мне Ло Бинхэ, глядя сверху вниз, как всегда.
Он стоял у окна, заложив руки за спину, черный силуэт казался грифельным на фоне бледного света. Он был одет опять просто, в привычное укороченное ханьфу, штаны и потрепанные сапоги, волосы связал в низкий узел темной лентой, из украшений — только вечный золотой зажим в окончательно свалявшемся колтуне.
Даже странно на фоне двух других демонов.
— Что она здесь делает?! — красивая женщина, до того сидящая полубоком рядом с лордом Мобэем, обернулась. Звякнули длинные серьги в заостренных демонических ушах.
Я поспешно поднялась и поклонилась еще разок, вежливо вытянув перед собой руки.
— По велению супруга-императора эта жена прибыла в его распоряжение.
— Бинхэ, что она здесь делает?!
— Что за тон, Хуалин? — Ло Бинхэ насмешливо покачал головой. — Через четверть большого часа начнется официальное собрание, а пока мы все здесь — добрые друзья, но все-таки не стоит рушить наш императорский авторитет. Ты так не считаешь?
Женщина фыркнула раздраженной кошкой. Тряхнула головой, и серьги снова зазвенели. Красивым жестом откинула назад длинные черные волосы, сплетенные от висков сотней варварских косиц, и золотые браслеты на узких запястьях тоже мелодично звякнули. Она носила, э-э… наряд, какой постеснялась бы надеть «весенняя девица» из цветочной лавочки, нечто полупрозрачное, состоящее из лент и тонких тканей. Ой. Если приглядеться, можно вполне оценить ее высокую белую грудь и колечки в сосках, соединенные цепочкой.
Я поспешно отвела глаза.
— Ты не ответил, муж мой.
— Дун Сяомин здесь, потому что я так велел, — Ло Бинхэ чуть возвысил голос. — Сяомин, подойди.
Служанки как-то очень споро прянули в стороны, ну точно мотыльки, и я послушно подошла, стараясь глядеть себе под ноги. Обогнула стол.
Ло Бинхэ поймал меня за подбородок кончиками пальцев, заставляя поднять голову.
— Ну-ну, не бойся. Ты под моей защитой, благонравная супруга.
Драгоценная супруга Ша (а то была, конечно, она самая) громко втянула носом. Я стиснула зубы, усилием воли заставляя себя не двигаться.
Какого гуя он делает? Что наш владыка-император опять задумал, мать его так и раз этак?!
Ло Бинхэ усмехнулся мне краем рта. Отпустил, отступил на шаг.
— Садись, Сяомин, вот сюда, — он указал на кресло, ничем не отличающееся от прочих, через три кресла от Мобэй-цзюня.
Я послушно села, расправила подол и постаралась выглядеть незаинтересованной. Прекрасно, в комнате кроме мотыльков-служанок, три высших священных демона и я, невесть почему и зачем. Лорд Мобэй раскинулся в кресле с воистину нордической невозмутимостью и только коротко мне кивнул в знак приветствия. Помедлив, я раздумала кланяться и кивнула в ответ. Кажется, это его удовлетворило. Интересно, где господин Шан? И как его раны?
Супруга Ша теперь оказалась от владыки севера по другую сторону и следила за мной точно коршун.
— Ты так и будешь разводить загадочность, муж мой?!
— Имей терпение, — ухмылка Ло Бинхэ стала шире. Он развернулся к демонице всем телом, но ближе не подошел, зато она подалась грудью вперед, почти инстинктивно. — Ты все узнаешь, когда остальные соберутся.
— С каких пор «сестрицы», взлетевшие в ранге накануне без всякой причины, допущены на малый совет?!
Мне стало холодно, несмотря на жарко горящие закрытые жаровни по углам. Захотелось вцепиться в подол или в рукав, но рукава скрывали гуевы наручи, а если мять подол, супруга Ша, разумеется, заметит.
…малый совет?! В смысле, малый совет?! Да что, небожители великие, происходит здесь?! Ло Бинхэ, эй, что опять пришло в твою сумасшедшую императорскую голову?!
Спросить я, конечно, не могла. Не хватало еще, чтобы зловещая супруга Ша поняла, что я сама ничего не понимаю.
Потому я выпрямилась и принялась с интересом разглядывать залу.
По тонкой рисовой бумаге окон тянулись полупрозрачные акварели, сюжеты ночных охот, больше похожие на мифологические сражения, перемеженные с причудливыми сценами демонических ритуалов. С некоторым удивлением в одной такой я узнала круг «земельного поединка», в котором лохматая грязно-серая тварь в рогатом шлеме и элементах наборного доспеха схватилась с уже знакомым мне полуобнаженным воином с синей кожей.
Кроме стола и кресел мебели в зале не наблюдалось, сквозь каменные решетки закрытых жаровен дрожал красноватый угольный жар, над каждой на кованом золоченом крюке висела чаша, курились палочки благовоний. Густой сандаловый запах тревожил мысли и, на удивление, позволял сосредоточиться.
Мобэй-цзюнь рассеянно барабанил пальцами по столу, очень тихо, почти не слышно. Супруга Ша сидела в пол-оборота и косилась то на Ло Бинхэ, то на меня, и молчала настолько демонстративно, что у меня мурашки по спине бежали.
Она была красивая, красотой странной и дикой. Широкие скулы, узкий подбородок, тонкий нос, черные глаза феникса и фарфоровая кожа, золотые цепочки и колечки в острых ушах, тонкие цепочки на открытой белой шее, разлет ключиц в откровенном вырезе полупрозрачного платья.
Если бы не ее наряд. Хотя она ведь демон, напомнила я себе, демонические приличия допускают какое угодно обнажение.
Ло Бинхэ опять отвернулся к окну. Его широкая спина не давала мне никаких ответов.
— Благонравная супруга Дун, — низко промурлыкала супруга Ша, когда тишина понемногу из напряженной перетекла в невыносимую. — Карп, прошедший через врата дракона. Второй ранг, всего на ранг ниже этой Лин-эр. Про тебя, сестрица, ходят самые разные разговоры.
— Эта Дун — всего лишь затворница, — я села еще ровнее и в упор встретила ее лукавый недобрый взгляд. — Разговоры не долетают в Покои Тишины из императорского сада.
На прощанье Шэнь Цзю посоветовал мне действовать по обстоятельствам. Легче сказать, чем сделать!
— Говорят, — супруга Ша быстро глянула на Ло Бинхэ. — Говорят, Дун-фэй верно служила супругу-императору все это время. Говорят, он задал ей непосильную врачевальную задачу, но Дун-фэй оказалась воистину упорным карпом в бурных водах Желтой Реки. Неужели лекарские таланты Дун-фэй в самом деле так высоки?
— Только супругу-императору судить, — я позволила себе крошечную, ничего не значащую улыбку. Внутри все опять смерзлось в комок, и я лишь надеялась, что научилась за это время достойно владеть лицом. — Эта Дун не смеет.
— Сестрица Дун почтительна, — она сощурилась. В темных глазах тлело недоброе. — Это удивительно для женщины таких… амбиций.
— Эта Дун лишена амбиций и помыслы направляет лишь на благо императора.
Ло Бинхэ, не оборачиваясь, хмыкнул. Звучал он довольно, но мы-то с ним оба знали, насколько я врала.
Время тянулось медленно, но все имеет конец, даже тягостное ожидание. Постепенно в длинную залу явились остальные члены малого совета.
Сначала пришел высокий сухопарый человек с несколько ассиметричным худым лицом. Он был одет как ученый, в простое темное ханьфу без украшений, только волосы собрал заколкой из белого нефрита; впрочем, и она была скромна.
— Мой император, — поклонился человек. Скользнул по залу прозрачным чайным взглядом. — Лорд Мобэй-цзюнь. Супруга Ша. Супруга Дун, я полагаю?
Я не стала подниматься, потому что супруга Ша и Мобэй-цзюнь не поднялись, только кивнула и изобразила формальное приветствие.
— А, Гун Илун, — Ло Бинхэ обернулся к нему, раскинул руки в жесте радости. — Как всегда удручающе пунктуален.
— Император льстит мне, он сам прибыл раньше, и не в одиночестве.
— С Мобэем и А-Лин я имел приватный разговор, — отмахнулся Ло Бинхэ. — А А-Мин еще более удручающе пунктуальна, чем ты, мой дорогой друг. Ну, садись же.
Господин Гун сел рядом со мной. Я почувствовала его мимолетный внимательный взгляд. Впрочем, он тут же обратил внимание на карту.
— Стоит ли нам ждать сегодня благородную супругу? — Ло Бинхэ прошелся вдоль окна. Сквозь кажущуюся беспечность сквозила мягкая настороженность крупного хищника.
Господин Гун покачал головой.
— Насколько мне известно, супруга Лю третьи сутки не покидает Благоухающий Павильон. Отослала всех слуг.
— Придется навестить ее, — император поцокал языком. — Но это после.
Не успел он закончить фразу, как двери снова открылись, впуская сразу двоих. Первым был человек, высокий и широкоплечий, с пышно вьющимся хвостом каштановых волос. При нем не было меча, выправка указывала скорее на солдата, чем на заклинателя, и все-таки… все-таки в нем ощущалась сильная ци, чистая и звонкая, как бурный горный ручей. Он носил светлое короткое ханьфу, наручи и демонские кавалерийские сапоги, подкованные каблуки звонко стучали по полированным доскам. Открытое ясное лицо мне сразу понравилось.
Методом исключения, это был, должно быть, господин Янь.
Поклонился он выверенно, по-солдатски.
— Янь Исюань, — приветствовал его император, тоже по имени. — И Чэньянь, вы почти не опоздали.
— Прошу прощения, мой император, — демон, шедший с господином Янь плечом к плечу, поклонился куда ниже. Его длинные распущенные волосы цвета киновари соскользнули с плеча, гладкими концами мазнули по полу, густые и тягучие, похожие на сплошной поток крови.
Он никак их не собирал, носил серое, туго перепоясанное ослепительно-белым поясом ханьфу с длиннющими широченными рукавами, в которых полностью прятал руки. По рукавам переплеталась мелкая красная вышивка.
Чэньянь-цзюнь, владыка востока, если я хоть что-то понимала, распрямился гибким плавным движением, по бескровно-золотистым губам скользнула улыбка.
— За малым столом новые лица, и лица прекрасные, мой император.
— Дун Сяомин — моя благонравная супруга, Чэньянь, — пояснил Ло Бинхэ, снова отворачиваясь. — Лекарские палаты Цветочного Дворца не в состоянии, как выяснилось, воспитать достойных мастеров, а А-Мин свое мастерство доказала мне лично.
Прозвучало двусмысленно. Супруга Ша неприятно, с нарочитым пониманием усмехнулась, бросила взгляд из-под ресниц на господина Янь. Тот, впрочем, никак не отреагировал, молча сел за стол. Чэньянь-цзюнь устроился рядом с ним, и мы получились почти напротив, с разницей в стул. Ох, надеюсь, передо мной место Лю Минъянь! Раз уж она не придет.
Мобэй-цзюнь молчал, все так же постукивал по столешнице пальцами. Господин Гун хмурился, увлеченный какой-то своей мыслью. Ша Хуанлин неприлично развалилась в кресле и закинула стройные белые ноги боком на подлокотник, демонстрируя всем желающим точеные бедра и колени. Она оказалась босой, тонкие щиколотки тоже украшали целые связки золотых браслетов.
Владыка востока Чэньянь-цзюнь оперся о стол локтями и, не стесняясь, уставился на меня поверх сцепленных пальцев.
— Госпожа Дун, я слышал, удивительных талантов лекарка?
— Таланты этой Дун скромны, — без всякого выражения возразила я. Он только улыбнулся.
— Еще ни одну супругу государь император не привел в малый совет за красивые глаза. Хотя глаза госпожи Дун прекрасны, вне всяких сомнений. Такой необычный, насыщенный цвет, такая редкость… правда, мой император?
Его слова точно несли в себе некоторый намек.
Ло Бинхэ, наконец, полностью развернулся лицом.
— Придержи язык, Чэньянь, — велел. — Пока я его не отрезал.
— Ох, мой император все угрожает.
Я понимала все меньше. Эти люди, кажется, испытывали куда меньше пиетета перед Ло Бинхэ, чем я могла бы предположить. Ладно лорд Мобэй, они ведь друзья и побратимы, ладно, супруга Ша, одна из его любимых женщин, но этот… этот демон?
Да и господин Гун с господином Янь не казались преисполненными трепета.
Я постаралась изгнать с лица всякое удивление.
К счастью, дверь открылась в последний раз. Меня тут же окатило неприязнью такой силы, что чуть не бросило в дрожь.
Супруга Ша подобралась и села ровно, Мобэй-цзюнь убрал со стола руки, выпрямились и переглянулись господин Янь и Чэньянь-цзюнь. Только господин Гун остался невозмутим, а супруг-император и вовсе приязненно улыбнулся.
— Хуань-лаоши, вы задержались.
Вошедший единственный из присутствующих носил меч в богатых ножнах, изукрашенных золотом и жемчугом. Белое с золотом ханьфу на нем было куда роскошнее даже неприлично распахнутых платьев Ша Хуалин.
Он, этот человек, был немолод, хотя я чувствовала, насколько сильный он заклинатель — от концентрации его ци волоски на руках вставали дыбом. Он не считал нужным скрывать духовные силы, хотя в присутствии императора это было хотя бы вежливо.
Желтое безбородое лицо, одутловатые щеки, близко посаженные глаза, седеющие на висках жидкие волосы. Прежде я никогда не встречала такого странного нарушения в совершенствовании, а ведь он — абсолютно точно бессмертный мастер.
Бывший хозяин Дворца Хуаньхуа, Лао Гунчжу, мастер Хуань скривил губы.
— Мой император. Госпожа Лю опять не явится?
— Хуань-лаоши не стоит за нее переживать, — Ло Бинхэ улыбнулся ему очень приятно. — Садитесь, прошу вас, и начнем совет.
Старик торжественно прошествовал к столу. И, разумеется, уселся прямо напротив меня. Я все старалась выглядеть незаинтересованной. Он тоже вроде бы на меня не смотрел, просто скользил неприятным, липким каким-то взглядом по собравшимся.
С его появлением довольно расслабленная атмосфера залы истаяла без следа.
Ло Бинхэ сел последним, между лордом Мобэем и господином Гун. Его кресло в самом деле ничем не отличалось от других.
— Итак, — начал. — Объявляю очередное заседание малого совета. Вы все, должно быть, догадываетесь, отчего я вас собрал.
— Линьгуан-цзюнь, — впервые за все время заговорил владыка севера. — Сегодня ночью он сбежал.
У меня зашлось сердце. Серьезно? Спустя столько времени?!
— Он едва мог бы стоять на ногах! — фыркнула Ша Хуалин. — Мой отец прислал во дворец мастеров дознавательского дела, супруг-император выписал лучших из Шу, вместе они добились многого. Куда смотрели твои крысы, мастер Гун?
— Кто-то ему помог, — господин Гун безразлично пожал плечами. — Защитные поля тюрьмы не нарушены. Стража ничего не видела, хотя каждый из них знает, что к вечеру окажется на месте господина Линьгуана. Мы проверили тайные коридоры. Вероятно, его вели одним из них.
— Мы знали, что если не убить его, рано или поздно он сбежит, — проговорил Ло Бинхэ. — Гун Илун говорил об этом с самого начала.
— Оттого и надо было казнить изменника, как только мой император понял, что изменник больше ничего не скажет! — господин Хуань поджал дряблые губы и педантично расправил складки на шитых золотом солнечно-желтых рукавах. Цвет ханьфу делал оттенок его кожи еще грязнее и болезненней. Скорее всего, у бывшего хоязина дворца немалые проблемы с печенью.
— Нет, — Ло Бинхэ покачал головой. — Из его побега мы извлечем пользу. Пусть мы с Мобэем не можем воздействовать на него кровью, наша кровь все же в его венах. Нужно будет лишь приложить усилие, и мы легко обнаружим его укрытие.
— Если, конечно, его неведомый покровитель не уничтожит вашу кровь своей, мой император, — протянул Чэньянь-цзюнь, чуть подавшись грудью вперед.
Ша Хуалин снова фыркнула.
— Мы в который раз говорим о неведомом покровителе, но ведь мало кто из нашего народа может сравниться с повелителем Ло!
— Верно, — господин Хуань пожевал губами. Я старалась особенно на него не смотреть, но он ведь сидел прямо передо мной. — Из рода подлых священных демонов запада остался лишь ты, мой мальчик.
Повисла крошечная пауза, до ужаса неловкая. Поневоле меня передернуло. Обратиться к императору так при всем малом совете! Ло Бинхэ, однако, никак не отреагировал. Вместо того он вдруг обратился ко мне.
— Сяомин. Я уже спрашивал тебя, что ты думаешь о свойствах моей крови и о том, что ты видела в тюремном подземелье.
— Кхм, — я неловко прочистила горло и уставилась в стол, чувствуя на себе перекрёстный огонь чужого внимания. Кажется, все советники вдруг вспомнили обо мне и разом на меня уставились. — Как эта Дун уже говорила, есть довольно простой способ уничтожить инородную демоническую часть в организме человека-реципиента, однако эта не знает, как обстоят дела с рецепиентом-демоном. Но…
— Но? — поторопил император.
— Но этой… этой пришла недавно мысль, что, возможно, если бы враги моего императора нашли сохранившуюся кровь уже мертвого священного демона, который при жизни превосходил императора силой, возможно, это сработало бы в качестве предохранителя. Но вопрос требует изучения, эта Дун имеет при себе лишь теорию без доказательств.
Мне показалось, или господин Хуань смотрит на меня как-то… слишком уж неприязненно?
— Мой император, — голос его, однако же, полился сладкий, как мед. — Стоит ли вообще доверять словам этой… женщины? Я уже высказывал вам сомнения в решении даровать ей титул, моя дочь настаивает, что императорская супруга Дун Сяомин носит под сердцем предательские помыслы.
— Что поделать, если дворец Хуань-лаоши не располагает достойными мастерами-лекарями? — Ло Бинхэ широко улыбался. Моих «предательских помыслов» он не отрицал, и мне сделалось еще холоднее. — А Сяомин — подлинный мастер. К тому же, она ведь моя жена, моя кровь в ее венах, она не в силах лгать мне. Верно, Сяомин?
— Да, мой император, — проговорила я, как могла бесстрастно. Внутри все перевернулось, захотелось вскочить, затрясти головой, хотя бы ущипнуть запястье. Я что, сплю?!
— Теперь, когда я вернулся, Сяомин больше не сможет и помыслить о предательстве, — продолжил он беспечным тоном. — И она была достаточно наказана, верно?
— Да, мой император.
— Так что Хуань-лаоши может не волноваться на ее счет. Этот владыка полностью доверяет своей Сяомин. Теперь она не опасна.
Господин Хуань поморщился.
— Если ты так говоришь, мой мальчик… ох-хох, твое сердце такое мягкое, ты — милостивый супруг и правитель, оттого вокруг тебя и зреют заговоры. Я много раз говорил тебе, этими неблагодарными должно править огнем и мечом, ежели они не сознают императорской милости!
— Оставим этот вопрос, — отмахнулся Ло Бинхэ. — Иначе мы снова начнем спорить, Хуань-лаоши. Итак, господа и мои возлюбленные дамы. А-Мин только что высказала увлекательную мысль, не правда ли? Как думаете, могла ли сохраниться где-то кровь моих предков — владык запада?
— Могла, — уронил Мобэй-цзюнь. — У дяди — могла. Сотни лет север и запад воевали. Кровь вмерзает в лед.
— Но Линьгуан-цзюнь все равно не смог бы бежать без помощников, — добавил господин Гун. — У него есть союзник во дворце. Кто-то, имеющий возможность вывести заключенного, не снимая барьеров. Кто-то из доверенной знати. Может быть, кто-то из нас.
Все опять посмотрели на меня, как ни странно, кроме господина Янь и лорда Мобэя. Первый рассеяно вертел широкий браслет, который носил прямо поверх наруча на запястье. Второй, как водится, сидел каменной статуей и глядел куда-то в пространство поверх голов.
— Мой император точно уверен, что госпожа Дун?.. — вкрадчиво начал Чэньянь-цзюнь. Выдержал многозначительную паузу. — Как мы все знаем, у нее особое отношение к… заключенным.
Этот-то что и откуда может знать?! Отчего бы Ло Бинхэ не рассказать мне прежде, кто, что и в каком ключе вообще знает о случившемся в Водной Тюрьме?!
Интересно, кто из них в курсе, чем до сей поры был занят государь император в Покоях Тишины?
Я промолчала, предпочла внимательнее изучить расположенный передо мной кусок выгравированной на столе карты. Кажется, это как раз западные провинции, ну да, точно, а вот, в отдалении, почти под рукой господина Гун, и торговый город Цзиньлин, и кусок леса Байлу, подходящего к нему длинным золотисто-черным языком. Силуэты деревьев прорисованы очень тонко. Ага, значит, на другом краю леса как раз должен быть Цветочный Дворец…
— Сяомин могла бы, — бархатно усмехнулся Ло Бинхэ. — О, конечно, она могла бы, ведь методы тюремного допроса противны ее природе лекаря и у нее, без сомнений, накопилось ко мне немало претензий. Однако она никуда не отлучалась из Покоев Тишины. Она единственная из всех вас была под круглосуточным, ежечасным наблюдением все время с тех пор, как я вывел ее из старой Водной Тюрьмы.
Я незаметно прикусила щеку с внутренней стороны.
— Значит, вне подозрений только она?! — почти взвизгнула супруга Ша. Ло Бинхэ довольно откинулся на спинку кресла. Он отчего-то вполне наслаждался происходящим.
— Сяомин. Скажи, можешь ли ты найти способ обнаружить примесь посторонней крови в носителе?
Подумать над ответом я не успела. Супруга Ша вскочила с рычанием.
— Не смей игнорировать меня, Ло Бинхэ!
Скрипнули по полу ножки кресла. Мобэй-цзюнь попытался скупым движением схватить ее за руку и отдернулся в сторону — в воздухе мелькнули красные когти.
Ша Хуалин отскочила от стола, вся окутанная звоном цепочек и браслетов. На лбу ее вспыхнула метка, почти такая же насыщенно-красная, как у императора, только не кровавая, а скорее цвета лесного пожара.
— Не смей!
Чэньянь-цзюнь удержал за руку господина Янь, потянувшегося было к мечу. Господин Хуань подался вперед, над верхней губой его дрожала капля пота. Господин Гун остался невозмутим.
Ло Бинхэ расхохотался.
— А-Лин, моя милая драгоценная супруга, умерь свой характер. Это малый совет, а не базарная склока!
— Это ярмарочное представление, — прошипела Ша Хуалин. — А не малый совет! Ты уже все решил, мой император, кого обвинишь, так зачем этот фарс?!
— Сядь, — голос императора похолодел. — Сядь на место.
Супруга Ша замерла, потом вдруг вздрогнула всем телом, сжала зубы и, двигаясь как во сне, вернулась к столу. Тяжело рухнула обратно в кресло, но тут же выпрямила спину.
Темные глаза ее горели гневом.
Ло Бинхэ переглянулся с Мобэй-цзюнем, кивнул.
Владыка севера опять постучал пальцами по столу.
— Мы все вне подозрений императора. Иначе бы Цзюнь-шан говорил с нами иначе.
— Благодарю, друг мой, — Ло Бинхэ кивнул снова. — Ты один понимаешь меня с полувзгляда. Но на драгоценную супругу я не злюсь.
— Все это очень неожиданно, — Чэньянь-цзюнь отпустил господина Янь, и тот моментально спрятал руку под стол, отодвинулся, будто обжегшись. Владыка востока будто и не заметил. — Нам остается только гадать, для чего же в таком случае Цзюнь-шан собрал нас? Владыка севера не хочет нас посвятить?
— Нет, — уронил Мобэй-цзюнь и замолчал.
Повисла тишина, опять. Ло Бинхэ единственный казался совершенно спокойным, будто распорядитель собачьей грызни. Псы кидаются друг на друга в клетке, а он стравливает их на потеху самому себе.
Больше всего на свете мне хотелось бежать отсюда без оглядки.
— Мой друг Мобэй совершенно прав, — объявил император. — Я совершенно уверен, что никто из вас не замышляет переворот, а потому вы здесь, чтобы вносить свои предположения. У кого какие мысли?
— Советница Лю ведет себя странно в последнее время, — проговорил господин Гун, по-прежнему не поднимая на собрание глаз. — Этот слуга уже докладывал императору.
— Лю Минъянь здесь ни при чем! — опять взъелась супруга Ша. Господин Хуань неожиданно с ней согласился.
— Верно-верно, благородная императорская супруга Лю совершенно точно верна Вашему Величеству. Моя дочь вхожа в ее покои, они с ней близки, как ни с кем больше, и она заверила меня, Лю Минъянь лишь нездоровится.
Ша Хуалин скрипнула зубами. Отчего-то поддержка Лао Гунчжу ее совсем не обрадовала.
— С каких это пор Минъянь так близка с Хуань Чуньхуа?
— Если драгоценная супруга этого не знает, может быть, советница Лю не сочла нужным ей сказать?
Я все-таки сжала подол, скомкала взмокшими пальцами. Все равно никто не смотрел на меня. Неужели супруга Лю и вправду теперь на стороне супруги Хуань?! Слова А-Тянь эхом отозвались в памяти, Сяо Гунчжу хотела доказать Лю Минъянь что-то и использовала для того мои визиты в Водную Тюрьму. Но ведь раньше Лю Минъянь говорила, что фракция Сяо Гунчжу ей противна!
Слишком мало информации. Да и можно ли верить старику Хуань?
— Супруга Лю ведет себя странно, — Ло Бинхэ кивнул господину Гун. По очереди смерил взглядом Ша Хуалин и Лао Гунчжу. — Но у того есть иная причина. Однако Гун Инлун усовестил меня своими подозрениями, я навещу ее сегодня же. Думаю, у всего найдется исчерпывающее объяснение. Еще идеи?
— Все во дворце верны Его Императорскому Величеству, — промурлыкал Чэньянь-цзюнь. — Все мы — ваши верные слуги.
— Однако кто-то вошел в подземелье, минуя барьеры, и помог Линьгуан-цзюню бежать. Высшие демоны севера способны открывать разломы в пространстве, — господин Гун кивнул в сторону Мобэй-цзюня, все так же не поднимая глаз. — Владыка севера не даст мне соврать. Как мы выяснили, Линьгуан-цзюнь открыл такой разлом, едва покинув подземелья. И никто ничего не видел.
— Мы все организуем всестороннее расследование, — господин Хуань облизнул желтушные губы. — Только вот… госпожа благонравная супруга Дун, разве она?..
— Сяомин должна узнать больше о священной крови, так много, как только сможет, — Ло Бинхэ хлопнул в ладоши. — Ты не ответила на вопрос, А-Мин, сможешь ли ты отыскать способ обнаруживать чужую кровь в жилах моих подданных?
Я сглотнула. В горле совсем пересохло, пришлось неловко откашливаться, прежде чем заговорить.
— Кх… кх-х, эта Дун не может обещать наверняка. Но я попробую, супруг-император может на меня полагаться.
По губам Ло Бинхэ скользнула воистину змеиная усмешка. Я поежилась под ставшим вдруг душным и узким ханьфу. Мы оба, конечно, понимали, что я — последний человек, на которого он мог бы полагаться. Но так же понимали, что я сделаю все, что в моих силах.
В конце концов, когда еще представится такой чудесный случай, с полного одобрения господина изучить демоническую кровь?
Совет тянулся долго, служанки-мотыльки дважды меняли благовония в чашах над жаровнями, дважды раздували пригасшие горячие угли. Принесли чай и сладости на всех, но никто не пил и не ел. Я, конечно, тоже не стала.
Обсуждали, как вести следствие, говорили о министрах и генералах, которых я не знала и никогда не видела. По словам господина Гун, каждый из них мог быть недостаточно предан, чтобы запятнать себя изменой.
С непривычки имена и титулы путались у меня в голове. Я честно старалась вникать в суть, однако чем больше слушала, тем хуже соображала.
Я ведь всего лишь старший лекарь маленького клана, ничуть не искушенная в интригах, я никогда и помыслить не могла, что буду сидеть за столом с первыми людьми государства, с теми, что держатся с императором Ло почти запросто!
К чему это все? Разве Ло Бинхэ не мог поручить мне то же самое без представления в совет? Зачем ему здесь я, в чем смысл?!
От неудобного кресла затекли спина и задница. Головная боль тупой иголкой вворачивалась в висок, и, чтобы отвлечься, я старалась сосредоточиться хотя бы на ком-то одном.
Напротив меня сидел старик Хуань. Отец Сяо Гунчжу, человек, которого я подспудно привыкла считать врагом, хотя до сегодняшнего дня он вряд ли вообще всерьез воспринимал мое существование. Ну, может быть, думал обо мне как об абстрактной фаворитке, что не чета его прекрасной доченьке.
А теперь я сижу напротив него. А его дочь, к слову, не входит в малый совет.
Господин Хуань, надо сказать, вел себя вполне достойно. Император обращался к нему с глубоким уважением. Старик отвечал вкрадчиво и взвешенно, изредка позволяя себе это до мурашек отвратительное «мой мальчик», и Ло Бинхэ ему это с легкостью допускал.
Он мне не нравился, этот старик Хуань, и еще, чем дольше я на него смотрела, тем больше мне хотелось послушать его пульс и выявить застой в печени. Разве заклинатели вообще страдают печенью?
Но кроме подсознательной неприязни и лекарского интереса, я не могла бы ничего ему предъявить, если бы захотела. Он не кидался словами попусту, в отличие от той же супруги Ша, которая еще дважды вскакивала со своего места (но больше никто ее не удерживал, и Ло Бинхэ позволял ей мерить залу звенящими стремительными шагами), не старался подольститься, как Чэньянь-цзюнь, и чувствовал себя совершенно точно на своем месте, в отличие от меня самой и от господина Янь.
Господин Янь сидел очень прямо, будто палку проглотил, отвечал односложно, сам первым в дискуссию не встревал и чаще всего позволял Чэньянь-цзюню говорить от своего имени. Интересно, что их связывает? Они — любовники? Соратники, союзники? В чем тут дело?
Мобэй-цзюню Чэньянь-цзюнь явно не нравился, но он скрывал это так же хорошо, как все другие свои эмоции. Впрочем, точно так же не нравилась ему супруга Ша, супруге Ша не нравились они оба, равно как и Чэньянь-цзюнь неприязненно кривил губы в сторону обоих демонических коллег. Может, это какая-то общедемоническая штука? Вроде как, все они подчиняются императору, а друг друга едва терпят?
Самой большой загадкой для меня остался господин Гун. Он явно знал гораздо больше, чем выносил на обсуждение, и они с Ло Бинхэ периодически донельзя загадочно переглядывались. Будто вели еще один диалог, мысленный и незримый, полный странных намеков.
А может, я все выдумывала.
Ко мне больше ни разу никто не обратился, и я предпочла молчать до конца собрания.
Когда третья палочка благовоний прогорела больше, чем на две трети, Ло Бинхэ поднялся и хлопнул в ладоши.
— Господа! И мои возлюбленные дамы. Достаточно на сегодня, мы больше ни к чему не придем. Все это нуждается в тщательной проверке, и мы все будем настороже, верно, Гун Илун, друг мой?
Господин Гун кивнул, поднялся и поклонился, сложив перед собой руки.
— Этот слуга принял приказ, мой император. Разрешите идти?
— Иди. Все прочие свободны тоже. Сяомин, ты останься.
— Мой император! — супруга Ша вскочила в четвертый раз. — Мой император, я!..
— А-Лин, — в императорском голосе хрустнул ледок. — Ты можешь идти.
Ша Хуалин круто развернулась, тряхнула волосами и напоследок испепелила меня таким взглядом, что мне сделалось дурно. Кажется, императорской волей я только что приобрела смертельного врага.
Остальные члены совета внимания на мне, хвала небожителям, не заострили. Последним уходил господин Хуань. Перед тем, как покинуть залу, он подошел к Ло Бинхэ и что-то очень тихо сказал ему. Я сидела слишком далеко и ничего не услышала.
Потом ушел и он. Император подошел ко мне, протянул руку.
— Прогуляемся по дворцу?
— Как будет угодно супругу-императору, — я оперлась на знакомую ладонь, горячую и твердую. Ло Бинхэ усмехнулся.
— Не старайся, тебе не повторить интонацию. Учитель справился куда лучше.
Я промолчала, не глядя на него. Он хмыкнул.
Рука об руку, мы вышли, миновали череду извилистых коридоров, краснодеревных арок и окованных золотом раздвижных дверей и не спеша направились в сторону открытой галереи. Стражники стояли здесь через каждые десять шагов, неподвижные, будто позолоченные железные статуи. После жарко натопленной залы малого совета мне стало зябко.
— Что думаешь о моих советниках?
— Супруг-император окружил себя достойными умами.
— А если честно?
— Эта Сяомин не знает никого из них, что она может о них думать? Владыка севера — верный слуга императора, насколько я могу судить, прочие для этой Сяомин неведомы.
Ло Бинхэ отпустил, наконец, мою руку, подошел к перилам, оперся. Галерея выходила на маленький сад камней, тянулась полуквадратом, а за садом темнели окна еще одного дворцового крыла. Низкое серое небо висело над строгим серым пейзажем, редкие снежинки кружились в воздухе.
— Линьгуан-цзюнь в самом деле сбежал, — задумчиво проговорил император. — В его состоянии он действительно не смог бы бежать в одиночку, даже если имел прекраснейший план. И, поверь мне, ты была бы под подозрением первой, но ты не покидала Покои Тишины. И была слишком занята, к тому же. Не думаю, что у тебя хватило бы сил еще на одного пациента.
— В его состоянии? — что ж, он меня не обвиняет, и это должно меня радовать, не так ли? Я обхватила себя руками. В самом деле, холодно. Шерстяной плащ остался в зале совета, и как я только его позабыла?
— Сяомин, — Ло Бинхэ обернулся ко мне. — Из императорской тюрьмы те, чья вина доказана, не выходят на своих ногах.
— Я знаю, мой император.
Он отвернулся, снова залюбовался садом, хотя, по мне, любоваться там было особенно нечем. Утонченного искусства минималистических композиций я никогда не понимала.
— Итак, он сбежал. Правда, до побега успел рассказать много интресного. В провинции Шу в самом деле возвели дознание на небывалую высоту. Ты ведь оттуда родом?
— Супруг-император это прекрасно знает, — я постаралась проглотить язвительность. — Мы встретились с супругом-императором в Шу, в конце концов.
— Да, но ты никогда не рассказывала, что Яо Баймин, глава Управления Наказаний всей провинции — твой старший брат.
Я крепче обхватила локти.
— Фамилия этой — Дун, мой император. Приняв ученичество в Шу Дун, я отреклась от семьи и родового имени.
— Знаю, — не оборачиваясь, он пожал плечами. — Не трясись, я не об этом хотел поговорить. Ты замерзла? Может, вернемся в тепло?
— Благодарю супруга-императора, я в порядке.
— Вижу, что нет, — и как видит, если не смотрит? Тем не менее, он бросил свои наблюдения за камнями и снова предложил мне руку. — Бездна меня раздери, Сяомин, у тебя ледяные пальцы!
— Зато воздух здесь свежий, — буркнула я. — Супругу-императору что-то угодно?
— Я так и не услышал, что ты обо всем этом думаешь, — он почти силой повел меня с террасы прочь. Я послушно потащилась следом, не смея вырвать руки из крепкой императорской хватки. Почему бы ему просто не отпустить меня с миром в Покои Тишины? — Ну давай, пошли меня в Диюй хотя бы.
— О, эта Сяомин бы не посмела, — язвительность все-таки прорвалась. Я слишком устала, чтобы его бояться. — Но в самом деле, чего супруг-император хочет услышать? Да, я постараюсь разобраться с вопросами крови, но информации у меня не хватает, а остальное я вообще понимаю с пятого на десятое, я никогда не была при дворе! И кстати, мысль о мертвой крови ваших предков не моя.
— Не твоя? — он нахмурился и тут же улыбнулся, озаренный верной догадкой. — Учитель! Неужели?!
— Его просто заинтересовал сам феномен, — я пожала плечами и тут же себя отругала. Дурная, дурная привычка. — Так что, к слову, эта Сяомин вовсе не такая догадливая, как супруг-император выставил ее перед своим малым советом.
— Учитель, — мечтательно протянул император. — Я всегда восхищался этой его способностью, в любой ситуации сохранять здравый рассудок.
— При всем уважении, в ситуации мастера Шэня его в принципе здравый рассудок — не иначе, как божественное чудо.
Мы вернулись в теплые дворцовые коридоры, и он милостиво выпустил мою ладонь. Я сложила руки за спиной, заодно гордо выпрямила спину.
При виде Ло Бинхэ стража вытягивалась и замирала, преданно глядя из глубоко посаженных, раззолоченых чешуей глазниц чудовищных масок. Служанки в черном и алом мелькали тут и там, бесшумные и расторопные. Стайка мелких чинуш, что-то бурно обсуждавшая у парадной лестницы, уходящей вверх чередой красно-золотых пролетов, вся, как один, рухнула ниц, приветствуя высочайшего повелителя.
Все смотрели сквозь меня. Наверняка таким же образом рядом с императором каждый день находилась какая-нибудь женщина.
— Я хочу тебе доверять, — проговорил Ло Бинхэ, когда мы поднялись и оказались в широком сквозном зале, где на стенах висели сверкающие мечи без ножен и отполированные до матового блеска черепа чудовищ. Здесь было гулко, пол и колонны украшала абстрактная, гладкая, как зеркало, мозаика из зеленого нефрита и яшмы всех оттенков листьев. — Хоть и знаю, что ничуть тебе не нравлюсь. Тогда, в беседке…
— Мой император, эта предпочла бы никогда не вспоминать беседку, — к горлу подступила тошнота. Я сглотнула и совладала с собой.
— Но ведь это тебе помогло, — он невесело хмыкнул. — Понимаю, отчего ты считаешь меня чудовищем. Правда, обычно сердце женщины смягчается…
— Обычно?! — я даже опешила. — Мой император, после всего, что вы наговорили мне и мастеру Шэню, мне легче отравиться, чем стоять рядом с вами!
— Но ты все-таки стоишь, — спокойно возразил он. — Но хорошо. Мы больше никогда не будем об этом вспоминать, если не хочешь.
— Совет, — напомнила я сухо. — Малый совет. Давайте лучше обсудим заговор. Что вы хотите, чтобы я исследовала, демоническую кровь? Мне понадобятся образцы, в том числе мертвых священных демонов.
— С мертвыми поможет Мобэй, — к чести его, он запросто переключился. — Живых я тебе предоставлю. Как думаешь, ты сможешь уговорить учителя тебе помочь?
— Я не стану его уговаривать, — возразила я. — И вряд ли он захочет хоть пальцем пошевелить ради блага супруга-императора.
— А ради своего любопытства? Он ненавидел праздную скуку.
— При всем уважении. В последние годы праздная скука стала для мастера Шэня недоступной роскошью. Почему бы вам не оставить его, наконец, в покое? Ему нужно выздоравливать.
— Ладно, — он поморщился. — Я сам предложу ему, и не стану настаивать, если он откажется. Ну не смотри на меня так! Я не стану являться непрошенным в Покои Тишины, я пришлю ему слуг, напишу на самой драгоценной бумаге… так тебя устроит?
Меня бы устроило, если бы мы вообще не вели этот дурацкий разговор и император оказался бы через полвздоха где-нибудь подальше от меня и Шэнь Цзю. Может, даже в так запавшем ему в сердце параллельном мире.
Но такого варианта судьба мне не предоставила, потому я кивнула, разглядывая трехрогий череп, рядом с которым мы остановились.
Два симметричных рога у него шли от висков вверх, ветвистые, лосиные, каждый покрывали травленые незнакомые мне знаки. Средний — пикой рос из центра костяного лба, будто у нарвала, только плоский, с зубчатым краем.
Сам череп чертами напоминал смесь ящериной и коровьей головы, на сомкнутой челюсти имелись беззубые края, но верхние резцы выглядели полыми и узкими, как у ядовитой твари.
— Это — трехрогий ядозубый чию, — заметил мое любопытство Ло Бинхэ. — Иначе — малый коронованный чию. Они водятся на юге, опустошают земли и призывают под свой контроль мелких духов и слабых низших демонов. Но не такие разумные, как большие медноголовые чию, с теми даже можно договориться, если вести переговоры с позиции силы. Этого ядозубого я убил сам, еще до того, как стал императором. Его голова была выкупом за руку…
Он вдруг разом побелел и замер, хватая ртом воздух. Метка вспыхнула кровавым, на красивом лице отразился такой ужас, какого я не видела прежде.
— Учитель!..
— Что?! — тот же ужас охватил меня, умноженный стократно. Не отдавая себе отчета, я вцепилась Ло Бинхэ в ворот ханьфу. — Что с ним?! Бинхэ!
Он глянул на меня. У него были страшные глаза, черные, без блеска.
— Я не чувствую его. Ни капли крови.
Путь до Покоев Тишины запомнился мне смутно. Ужас колотился в горле, тек по венам вместе с ударами сердца. Ло Бинхэ черным вихрем пронесся по дворцу, у первого же заклинателя в золотом ханьфу отобрал меч, заклинатель рухнул ниц, а император швырнул клинок на воздух, рывком затащил меня на лезвие, и мы помчались.
Я никогда так быстро не летала. Снег набился за ворот платья, от холода и страха слезились глаза. Только и оставалось, что цепляться за императорское плечо и держаться крепче.
Мне казалось, мы летели вечность, хотя на деле и четверть палочки не успела бы сгореть.
Рядом с покоями не было ни слуг, ни следов. Мы спрыгнули на снег, я оттолкнула императора, ни о чем не думая, первая взбежала по ступеням, толкнула раздвижные двери. Тишина оглушила меня.
— Братец!
С кровати донесся судорожный смешок.
В глазах потемнело от облегчения, ноги сами пронесли меня через проходные комнаты. Позади грязно выругался Ло Бинхэ.
— Не подходите! — рявкнула я, отмахиваясь от его сопящего над плечом высочайшего присутствия. Он, кажется, послушался.
Постель была залита кровью. Кровь текла у Шэнь Цзю из уголков глаз, текла из носа, пропитала скрученный пояс халата, который он сжимал в зубах.
Кровь сочилась из пор, разводами проступала на штанах и нательной рубашке.
Шэнь Цзю колотила дрожь. Он цеплялся за одеяло, но, когда я потянула его на себя, послушно отпустил и даже открыл глаза, встречаясь со мной мутным взглядом.
— Ты издеваешься?! — страх во мне переродился в гнев. — За каким гуем?! Я же сказала, твое тело еще недостаточно окрепло! Демоническая регенерация продолжается! Почему нельзя было подождать!
Он ухитрился закатить глаза и скомканно фыркнуть, прежде чем его снова скрутило спазмом боли.
В висках застучало. Я помнила, каково это, когда я это испытывала, я кричала, кажется, срывая голос, хотя А-Тянь ни разу меня не упрекнула.
Он не кричал.
Мы же обсуждали, мы же говорили об этом, и он признал, что пить «жуаньский нож» глупо, пока мы оба во власти Ло Бинхэ, что при желании Ло Бинхэ легко даст нам своей крови насильно, он сам сказал, это бессмысленно, так почему?! Почему он говорит одно, а потом делает вовсе иное, такое глупое, такое страшное?!
— Воду, тряпки, холодные компрессы, — скомандовала я, не оборачиваясь. Удержала Шэнь Цзю за плечи, дрожащей рукой погладила по волосам. — Противорвотный отвар, это такой зеленый флакон с желтой крышкой на третьей полке над столом. Нюхательную соль, розовую, в баночке рядом. Шевелись!
Шэнь Цзю снова попытался засмеяться.
Я прижала его к себе за плечи, и он устало привалился мокрым лбом к вишневому шелку ханьфу, пачкая дорогую ткань кровавой испариной.
— Что с ним?! — Ло Бинхэ вновь возник рядом, протягивая мне смоченную тряпку и флакон. Он даже ничего не перепутал. — Вода сейчас будет, слуги принесут. Кто это сделал?! Учителя отравили?! Почему моя кровь?!..
— Мастер Шэнь не отравлен, — медленно проговорила я, продолжая гладить его дрожащие плечи. Горечь каждого слова оседала на языке. — Наоборот. Он принял противоядие, бесконтрольно, раньше времени. Это… моя вина, мой император. Моя вина.
Если бы мы обсудили это раньше! Почему он мне не поверил?! Что его заставило во мне сомневаться?!
Я прикусила губу. Где же я ошиблась, что сделала не так?..