Ясной осенью над холодной рекой встает рассвет

       Первым делом я облизала руку, надеясь, что этого хватит.        Цветочная кровь на вкус почти не отличалась от обычной, разве что чуть горчила.        Лагерь праздновал Чуньцзе, и, видят небожители, только это да хаос, образовавшийся из-за суматохи со змеем, позволили мне на этот раз добраться до конюшни. Никогда за всю свою гуеву жизнь я так быстро не бегала.        Люди и демоны праздновали, веселились у костров, тут и там фейерверки взмывали в ночное небо, отгоняли злых духов, и запах пороха оседал у меня в легких. Грохот отдавался в ушах.        Кто-то окликнул меня, сзади сквозь смех слышались крики и чьи-то приказы, но праздничная суета укрыла меня надежнее любого талисмана. Дважды я на кого-то налетела, кто-то попытался схватить меня за руку, перед глазами мелькнула оскаленная темная рожа с выступающими клыками, то ли демон, то ли праздничная маска.        Вокруг шатров веселились, где-то пели, где-то танцевали под странную смесь демонских песен и заклинательской музыки.        Девушка в красном ханьфу махнула в мою сторону кувшином вина.        Даже страшной армии заговорщиков нужно отдыхать и отмечать Чуньцзе.        Память не подвела меня только чудом.        Конечно, у конюшни была стража. Разумеется. Четверо, двое людей и двое демонов, сидели у крошечного костерка и передавали друг другу вино с пряностями.        На сей раз я не стала ни с кем разговаривать, бегом бросилась под навес к лошадям, схватила ближайшую оседланную, наверняка только из патруля.        — Эй! — возмутился кто-то.        — Срочный приказ Цзюнь-шана! — рявкнула я. От меня должно было пахнуть его кровью, может, сработает?        Не сработало, они заволновались, один из заклинателей с кряхтением поднялся, положив руку на рукоять меча.        Я уже вывела лошадь, на удивление смирную. Вскочила в седло.        — Эй, стой! — остальные солдаты забеспокоились тоже, повскакивали, похватались за оружие.        Я стиснула зубы и, не тратя время, со всей силы вдарила пятками по конским бокам.        Лошадь, растревоженная фейерверками и незнакомым всадником, взяла с места в галоп.        — Это та генеральская девка! — закричал кто-то позади. Дерьмо. Дерьмо-дерьмо-дерьмо. Я пригнулась к лошадиной шее, одной рукой вцепилась в поводья, другой в гриву. Дорога от лагеря наверняка патрулируется, несмотря на праздник, с дисциплиной здесь проблем нет, а если не по дороге, лошадь ноги себе переломает о местные скалы.        Послышался свист. Я стала оборачиваться, узнала звук. Стража вскочила на мечи.        Лошадь медленнее мастера на клинке, но меня, например, обгонит. Дорога поднималась вверх, сквозь знакомое ущелье.        Я всегда плутаю, но вряд ли сюда ведут многие пути. Надеюсь, хоть что-то запомнила.        — Стой, дура! — закричал кто-то совсем близко и сверху. — Да стой же!        Следом раздался отвратительный знакомый клекот. В воздухе рядом забили крылья.        Лошадь взвилась на дыбы и ломанулась вперед очертя голову.        Я заорала. Гуевы птицеящеры, опять!.. уже второй раз я не подумала о птицеящерах!        Зато моя лошадь, кажется, подумала за двоих. Она рвалась по дороге, уже роняя изо рта клочья пены. В темноте я не разбирала, куда мы мчимся бешеным галопом. Кусты и деревья слились в дикие тени, мазки грязного снега мелькали тут и там серыми вспышками в темноте на склонах холмов. Ветер бил в лицо, вышибал слезы, я льнула к лошади, оставив попытки ей управлять. Намотала поводья на руку, обняла теплую шею, до боли закусила губы.        От адреналина кружилась голова.        Крылья змеептиц бились над головой, один раз по щеке как будто мазнули когти, но лошадь моя прянула в сторону с надсадным хрипом.        Мысленно я уже с ней попрощалась.        Мне показалось, прошла вечность, и уж точно я ехала дольше, чем когда генерал привез меня в лагерь.        Погоня не отставала. Лошадь начала выдыхаться. Я попыталась влить ей немного ци, но сбилась на втором вдохе, ладони без толку проскользили по влажной лоснистой шкуре.        Потом в лицо дохнуло морем, соленый воздух обрушился на меня с новой силой, я услышала штормовой рокот, и лошадь встала.        Я скатилась с седла, огляделась.        Мы замерли на высоком обрыве. На другом, не том, с которого упал Ло Бинхэ. Скалистый берег тянулся куда ни глянь.        Несколько белых фигур стремительно приближались, рассекая мечами ночь. Совсем близко опять заклекотала птицеящерица.        Оставив лошадь, я стянула верхний халат, бросила на землю, накинула вокруг плеч вервие бессмертных, которое так и осталось со мной. Ток ци в теле замедлился.        А потом, пригибаясь к земле, я бросилась бежать вдоль берега. Камни скользили под ногами.        Здесь должен быть спуск, небожители, пошлите мне спуск!        Уловка, кажется, сработала, мои преследователи поотстали, потеряв мою ци. Впрочем, они, конечно, прочешут берег, мне не спрятаться так просто. И потом, странно, что я еще не корчусь от боли, вряд ли той крошечной порции крови Тяньлан-цзюня хватило, чтобы нивелировать кровь Чжучжи-лана.        Когда боль скрутит меня, что ж, тогда будет понятно, что он снова в своем теле и ужасно зол.        Боги всемогущие, как это вообще сработало?! Да как?!        Неужели небеса все же послали мне чуточку мужниной удачи?! …надолго ли ее хватит?        Задыхаясь, я нырнула в просвет между скал и заскользила вниз по склону, цепляясь за камни. Ноги подводили, желудок сводило ужасом пополам с азартом, сердце колотилось, я вся взмокла, несмотря на холодный ветер и тонкое нижнее ханьфу.        Ни оружия, ни способа связаться с Ло Бинхэ, ничего, зато сбежала. Еще даже не сбежала.        Та самая глупость, которую надо было не делать.        Море теперь было совсем близко. У самой воды тянулась каменистая коса, поросшая колючим кустарником. Продираясь сквозь него, я прокляла все на свете.        Вдалеке над черными волнами кружили тени. Темное небо стояло высоко, сквозь мятущиеся мазки облаков проглядывала луна, мутная и размытая. По крайней мере, кажется, я в самом деле оторвалась. Вервие бессмертных помогло спрятать ци, раз уж сама я на это не способна, найти меня получится разве что по запаху… не знаю, насколько демоны так умеют. Да и будут ли меня искать… после второго побега Тяньлан-цзюнь наверняка не одобрит племянника и потребует убить нерадивую невестку побыстрее. Я бы потребовала на его месте.        Ну же, еще немного удачи, еще капельку! Не мне удачи, удачи Ло Бинхэ, ему так нужно узнать то, что узнала я!        Наконец, силы меня оставили.        С трудом я добралась до узкого карниза, нависавшего над чем-то вроде отлогой пещерки. Рухнула, прижалась спиной к холодному камню. Закрыла глаза. Под веками пекло.        А следом за силами оставила меня и удача.        Потому что через два вдоха пришла боль. Змеиным языком прошла вдоль нервных стволов, свернулась в желудке, скрутила единым спазмом.        Значит, генерал пришел в себя. Видно, управлять он мной не может, но ему и не надо. Достаточно убить меня болевым шоком.        Далеко же простерлась его благодарность… и соотношение дозы… соотношение дозы его крови и цветочной крови Тяньлан-цзюня надо пересмотреть…        Дыхания у меня не хватало. Я согнулась и сорванно закричала, и кричала, и кричала, кажется, долгие длинные часы.        Хотя на самом деле прошло всего две палочки благовоний, когда надо мной воздвигся силуэт. К тому времени я свернулась клубком и только жалко скулила, примирившись со скорой смертью.        Теперь та боль смазалась в моей памяти, как смазывается нечто за гранью человеческого восприятия. Я только помнила, что знала — я умру, нервная сеть человека не может долго выдерживать такое.        Сквозь пелену боли я увидела склонившегося надо мной человека и попыталась отползти, несмотря ни на что, но мышцы не слушались, а каждое движение превращалось в неподъемное усилие.        Кто-то приподнял мне голову твердой теплой рукой, и в рот мне полилось что-то холодное, соленое и вязкое.        Кровь. Опять кровь.        Я проглотила все и кое-как облизала губы. Во рту остался соленый липкий привкус. Перед глазами плясали красные пятна.        Меня подняли на руки. Щекой я прижалась к теплой твердой груди, вдохнула знакомый запах: выделанная кожа, кровь и что-то мускусное, с острой ноткой.        — М-мой им-мпервтор?        — Помолчи, — шепнул он куда-то мне в волосы. — Сейчас тебе станет легче.        Чуть ли не впервые в жизни я поверила ему без оговорок. И не ошиблась: легче становилось с каждым глубоким вдохом.        — Я… эта супруга собиралась найти вас, но не знала, как. Этой нужно много рассказать, ваши враги, Синьмо…        — Расскажешь, — он куда-то нес меня, от его размеренного шага к горлу подкатывала тошнота. — Все расскажешь, и я тебе все расскажу, мы все обсудим, тебе же нравится обсуждать вещи. И я кое с кем тебя познакомлю в пещерах, хорошо? Ох, Сяомин, учитель меня убьет.        — Супруг-император… переоценивает его привязанность.        — О, нет, дорогая жена, это ты его недооцениваешь. Я свалил на него свои проблемы, а сам ринулся вперед без всякого внятного плана, да еще утащил с собой его любезную сестрицу Дун.        Я зажмурилась и прижалась к нему покрепче, медленно согреваясь. Ло Бинхэ и раньше всегда был как печка, только я не особенно обращала на это внимание.        В пещеры, оказывается, можно было попасть и снаружи, удивительно, почему Чжучжи-лан не нашел неприметную щель и пологий спуск вниз. Впрочем, все быстро встало на свои места — просвет за спиной Ло Бинхэ зарябил, дрожащий воздух будто подернулся радужной пленкой.        Краем глаза я заметила кривые талисманы из окровавленных обрывков нижней рубашки, разгоревшиеся на стенах мерным розоватым сиянием.        Боль отступала. Вскоре я смогла поднять голову и оглядеться, поудобнее устроившись у Ло Бинхэ на руках. Тот не сопротивлялся, покорно позволял мне ерзать, а мне отчего-то не было неловко, хотя напряжение между нами можно было ножом резать.        Вопросы теснились на языке. Я молчала, вместо того осматривая пещерный комплекс.        Здесь не было полной темноты. В трещинах беловатых известняковых стен, облизанных стародавними приливами и отливами, изобильно рос зеленоватый и розоватый флуоресцентный лишайник, на нем тут и там поднимали влажные шляпки целые грозди тонконогих полупрозрачных грибов, мерцающих изнутри гнилостно-белым.        Те же грибы чавкали у Ло Бинхэ под сапогами.        Теперь, припоминая талисманы, я с недоумением заметила, что муж мой вполне одет, и нижняя рубашка на нем чуть ли не свежая, хотя местами и заскорузлая от соли. Ханьфу тоже было другое, сине-серое, узкое в плечах и короткое в рукавах.        Коридор пещеры ветвился, но Ло Бинхэ шел уверено, сворачивая без всякой системы.        Пахло грибами и солью, водорослями и гнилью, и почему-то жареным мясом. Меня снова затошнило.        Следующий коридор вывел нас в большую подземную залу. В центре блестела черная вода, озеро, видно, питалось из-под земли. Сталактиты и сталагмиты вдоль стен смыкались в восковитые оплывшие колонны.        У воды горел костер, к запаху мяса примешалась до боли знакомая вонь жженых костей.        Косточки захрустели у Ло Бинхэ под ногами.        У огня сидел человек в светлом ханьфу без вышивки и ворошил угли длинной палкой. Мельком я отметила деревянную заколку, простой даосский узел. Свободная часть темных волос чуть вилась, не буйно, как у императора, скорее, деликатной волной.        Прозрачный дым поднимался куда-то вверх, значит, у пещеры был хороший, э-э… вентиляционный ход наверх?        Наверняка тоже защищен радужной пленкой, иначе бы Чжучжи-лан со своим отрядом давно нашли бы этот маленький лагерь у себя под носом.        — Генерал Чжучжи-лан каждый день отправлялся искать императора Ло, а он все это время прятался здесь, совсем рядом, — произнесла я вслух.        — О, он вовсе не меня ищет, — рассмеялся Ло Бинхэ. Подошел к костру. Незнакомец поднялся при нашем приближении, и император позволил ему помочь мне встать на ноги. Я все еще не чувствовала в себе никаких сил, хотя боль утихла окончательно, потому безропотно оперлась на чужие руки и так же безропотно, полагаясь на чужую поддержку, села к самому огню на расстеленный шерстяной плащ.        — Хотите лечь? — спросил человек. Пахло от него календулой, толченой костью и желтым эфиром. Отблески пламени искажали мягкие черты лица, рождали глубокие тени у губ и под глазами, но все равно не могли скрыть той молодости мастера-заклинателя, которую дает сильное золотое ядро.        Навершие деревянной заколки вблизи оказалось расправившим крылья мотыльком «мертвая голова».        — Н-нет, нет, спасибо. Лучше посижу, — я подобрала ноги, обняла колено. Ло Бинхэ обошел костер, удивительно почтительно поклонился своему… кому? Сел тоже, на полированный каменный «зуб» сталагмита, срубленный наискось. Длинно выдохнул.        — Повезло, что ты все-таки сняла вервие, я смог сразу почувствовать твою ци, а потом доверился инстинкту. Пока ты была связана, Мэнмо не мог к тебе пробиться. Но видишь, я все время следовал твоему совету не делать глупостей.        Я на мгновение прикрыла глаза. Сил ругаться не было.        — Зачем… зачем это все понадобилось?! Прыгать в портал, да еще меня тащить?.. Теперь лишь одним небесам ведомо, что творится во дворце!        — Во дворце все в порядке, — отмахнулся император беспечно. — Учитель мало спит, как мне ни жаль, но когда спит, мне легко удается отогнать его кошмары и поговорить с ним.        — Вы говорили?!        — Несколько раз, — он кивнул с самым довольным видом, но тут же поскучнел. — Он заставил меня поклясться, что я верну тебя в целости и сохранности. Я поклялся, но не ожидал глупостей от тебя.        Не припомню, чтобы хоть когда-нибудь он разговаривал со мной так рассудительно и спокойно.        От огня шло ровное тепло. Тошнота тоже понемногу улеглась, и я почувствовала расходящиеся от золотого ядра волны тепла. Рассеянно провела рукой по плечам: ни следа веревки.        Ло Бинхэ, верно истолковав мое недоумение, с усмешкой продемонстрировал свернутый в клубочек красный шнур.        — Здесь тебе уж точно не нужно прятать ци. Местная порода не пропускает следы духовной энергии, древние илоеды, которые когда-то жили здесь в толще, позаботились об этом. Они выделяли особое вещество, и теперь камень здесь пронизан естественной защитой.        — Император Ло позаботился и об искусственной, — негромко заметил незнакомец. Все это время он, не стесняясь, разглядывал меня.        Я бросила на него усталый взгляд.        — Вы — мастер Му, да? И все это время генерал Чжучжи-лан искал вовсе не императора.        — Императора он тоже не прочь был бы найти, — мастер Му говорил спокойно, ровным теплым голосом. Ему хотелось верить, хотя он пока ничем такого не заслужил. Но он здесь, рядом с Ло Бинхэ, не с заговорщиками. Почему? Как так вышло? — Но чем дольше я отсутствую, тем нестабильнее состояние Тяньлан-цзюня.        — У него при мне отвалилась рука.        Ло Бинхэ издал задушенный смешок, но промолчал.        — Это не так уж страшно, генерал вполне может справиться с механическими проблемами цветочного тела, — мастер Му вздохнул. — Хотя с моей стороны это все равно безответственно. Я слишком здесь задержался.        — Почему вы вообще здесь? — в груди поселилось прозрачное, как слеза, безразличие, хрустально-твердое, полное острых граней. У меня были вопросы. Десятки вопросов, и я не уверена, что хотела знать ответы. Но перестала бы себя уважать, если бы не попыталась все равно их узнать.        Мастер Му, бывший лорд школы Цанцюн, бывший боевой брат моего братца Шэня, великий лекарь, перед талантом которого преклонялся мой наставник, вздохнул.        — Это… сложно объяснить.        — Просто я предложил Му-шишу больше, чем смогли бы предложить ему мой восставший из мертвых папаша и его воспитанник, — Ло Бинхэ усмехнулся и вмиг стал похож на себя прежнего, на жестокое чудовище, которое я знала. — Тяньлан-цзюнь хочет кровавой войны, он обещает заговорщикам месть и возвращение к истокам, прикрывая лозунгами об исправлении моих ошибок собственные амбиции.        — Я не уверена, что виной тому именно амбиции. Вы знаете, зачем ему Синьмо?        — Не важно, — ухмылка сделалась шире. — Все равно он стремится разрушить созданное мной.        — Нет, это важно, — настояла я. Потом мотнула головой. — Но это немного подождет. Мастер Му?..        — Император Ло сумел меня убедить, что раскаялся, — пожал плечами заклинатель. Простецкий жест тронул что-то в моем сердце. — Я не верю ему до конца, однако если он не лжет… я предпочел бы любой войне мир и возможность вернуть хотя бы призрак моей школы. Если уж Ло Бинхэ сумел договориться с Шэнь-шисюном… — он замолчал. Снова поворшил огонь. — Госпожа Дун, верно? Позвольте, я вас осмотрю.        Наверное, я должна была испросить разрешения у мужа. Я просто коротко кивнула и протянула ему руку. Мастер Му чуткими теплыми пальцами прощупал запястье, надавливая в точках пульса и сплетения духовных сил.        — Вы были на волосок от искажения и чудовищно истощены. Когда вы в последний раз нормально спали?        Я пожала плечами, копируя его жест.        — Наверное, еще во дворце, — хотелось пожаловаться на старика Мэнмо, я промолчала. Не сейчас, не при нем. — Я медитировала и все такое, должно быть, не так уж плохо.        — На вас воздействовали кровяные паразиты, — он поцокал языком. — Кровь Ло Бинхэ, как я понимаю, нейтрализовала кровь генерала, однако вы все еще не в порядке. Если вы позволите мне, — он кивнул на сумку, лежащую поодаль. Я прикрыла глаза, соглашаясь, и потом смотрела, как он разворачивает простой чехол с иглами и инструментами. Он хранил все вместе, забавно, а у нас так было не принято…        Император постарался сгладить свою ухмылку, но я видела багровый отсвет в его глазах и мне снова стало не по себе.        Я слишком устала, чтобы размышлять, где здесь подвох, а подвох был — и немалый.        Происходящее само по себе напоминало если не сон, то сцену из так любимых Тяньлан-цзюнем романов. Разве так бывает в жизни, чудесные встречи, волшебные совпадения? Нет-нет, император точно что-то задумал.        — Так зачем Тяньлан-цзюню Синьмо?        Я едва не дернулась. Мастер Му одну за другой погрузил мне вдоль запястья три иглы, бесцеремонно подкатал рукав, полностью сосредоточился на работе. Ло Бинхэ, видно, надоело за нами наблюдать.        — Мастер Му не знает?        — Не знаю, — подтвердил тот. — Он всегда отвечал туманно, хотя все мы сходимся, что император не должен владеть этим мечом. Он принес в Поднебесную только разрушения.        — Все мы?.. — вяло удивилась я.        Мастер Му промолчал. Пальцы его, сухие и твердые, уверенно прощупывали жилу на моей руке от запястья к локтю. Я чувствовала деликатное покалывание чужой ци, и усталость наваливалась с новой силой.        Он что-то делал со мной. Я ему не доверяла, но кому, скажите, я вообще могла бы доверять в тот момент?        Ло Бинхэ тоже молчал, задумчиво глядя в огонь. Потом прочистил горло.        — Так зачем?        — Что «зачем»?        — Зачем моему отцу мой меч? — он так настойчиво выделил принадлежность, что я фыркнула. И в этом весь супруг-император, все вокруг его, и темный клинок, и могучий враг, и хитрый план наверняка его тоже.        — Он собрался разделить миры обратно, — смысла врать я не увидела. В конце концов, сбежав из лагеря заговорщиков со второй попытки, я окончательно выбрала сторону. Не то, чтобы, в самом деле, я рассматривала всерьез хоть какой-то выбор… братец Шэнь всегда был прав. Знакомое зло лучше незнакомого.        Мастер Му и Ло Бинхэ переглянулись.        — Я подозревал что-то подобное, — кивнул первый. Второй пожал плечами.        — Все равно. Если я не разберусь с этим, не удержу власть, кем я стану?.. Я дал слово, и как смогу его сдержать, если потеряю хоть что-то из принадлежащего мне?        Они явно вели этот разговор не в первый раз.        Я вздохнула. Закрыла глаза только на секундочку и уже сквозь дремоту почувствовала, как знакомые руки мужа укладывают меня на импровизированную лежанку из плащей и морского плавника.        — Спи, А-Мин, — прошептал Ло Бинхэ где-то над моей головой. — Спи, тебе нужно поспать.        Спать мне было нельзя, я должна была осмотреть явно зажившие раны императора, должна была расспросить его, что происходит, должна была не спускать глаз с мастера Му и разузнать, почему мастер Му вообще рядом с Ло Бинхэ, коль скоро был на стороне Тяньлан-цзюня и даже столько всего создал для мятежников: «слезы фэнхуан», зелье на основе крови растительного тела, метод для самого растительного тела «Цзюнь-шана», ту штуку, лишившую Ло Бинхэ знаменитой регенерации… почему он здесь? Почему Ло Бинхэ так спокоен рядом с ним?..        Бамбуковая роща была знакомой — не тушью начерченный в тумане лес, а залитая солнцем душистая поляна, утопающая в зелени. Журчал ручей, поодаль приглушенно грохотал невидимый водопад, в воздухе висела водная взвесь, и невидимое солнце дробилось радугой на узких листьях, отливающих серебром.        Небо было чистым, цвета разведенной в воде синей краски.        Я села в траве, стряхнула с колена тонконогую красную кобылку. Повертела головой, чувствуя невесомость, как бывает только во сне.        — Учитель слишком мало спит, — Ло Бинхэ вышел из-за деревьев, смущенно перебросил за спину распущенные волосы. На нем был простенький белый с зеленым халат, неведомым образом делавший красивое лицо юным и свежим, как никогда. Золотой зажим драгоценной искрой сверкал в черных кудрях, метка на лбу казалась припыленной. — Я надеялся застать его здесь, хотел, чтобы вы поговорили. Он тревожится о тебе.        — Зачем супруг-император потащил меня с собой?        — В тот момент я особенно не думал, — он пожал плечами. Поскреб в затылке дурацким детским жестом.        Я скрестила руки на груди, мельком отметив свою серую клановую одежду.        — Не рассказывайте сказок, эта Дун не так уж глупа. Супруг-император никогда не делает ничего, не подумав.        — Ты слишком хорошего обо мне мнения, — усмехнулся он. — И разве ты не звала меня по имени, А-Мин? Ты вообще могла бы обращаться ко мне «Бин-гэ», как другие.        Я скептически вздернула бровь, очень надеясь, что повторяю любимое выражение братца Шэня. Судя по мелькнувшей на губах Ло Бинхэ усмешке, получилось так себе.        Потом он вздохнул, сделался серьезен.        — Да, было бы лучше, если бы я застал здесь учителя. Мне не пришлось бы оправдываться перед тобой сейчас.        — О, супруг-император не обязан.        — Обязан, потому что иначе ты обязательно расскажешь все учителю.        — Что такого супруг-император может мне предоставить, что убедит меня этого не делать?        Ло Бинхэ вздохнул опять, потом сел на землю, прямо где стоял. Подушки или циновки создать он не счел нужным, потому я просто последовала его примеру. Скрестила ноги, и на колено тут же снова приземлилась кобылка, на сей раз — переливчато-синяя.        — В тот момент, когда я увидел портал на месте меча, я почувствовал, что печати с клинка частично уже сорваны. Между мной и Синьмо в самом деле есть связь, хотя учитель из другого мира и другой я постарались оградить меня от нее, насколько возможно.        — Ну и что?        — Знаешь… — он замялся. — Это все прозвучит очень странно.        — Да неужели?        — И все-таки. В тот момент самым правильным мне показалось ринуться следом за похитителем и взять тебя с собой. Я был ранен, хоть и начал восстанавливаться, ты — отличный лекарь, я не планировал здесь задерживаться. Стало неожиданностью, что двоюродный брат подчинил себе костяную флейту из рога первого матриарха чернорогих крылатых ящериц.        — И что же супруг-император планировал в таком случае? Раненый и безоружный? Наброситься на своего двоюродного брата и его людей с кулаками?        — Говорю же, прозвучит странно, — он пожал могучими плечами. Бело-зеленый халат отчего-то выглядел слишком узким, вот-вот треснет по шву. — Но я… чувствовал, что так поступить вернее всего. Считай это интуицией. Благодаря чутью я выживал в Бездне и после, благодаря чутью возвысился. Тот, другой учитель, называл это, эм… — он опять поскреб в затылке. — «Ореолом протагониста».        — Ореолом кого?        — Вроде как избранного удачей, — Ло Бинхэ широко, по-мальчишески ухмыльнулся. — И, посмотри, удача в самом деле мне благоволит! Я нашел тебя, ты нашла мне сведенья, а еще Му-шишу теперь на нашей стороне!        Я зажмурилась и пожалела, что не могу прямо сейчас побиться затылком о стену. Может быть, это бы меня отрезвило.        «Избранный удачей»?! Серьезно?! Что за бред?! Это благодаря знаменитой императорской удаче страна охвачена гражданской войной, а восставший в цветочном теле древний демон жаждет уничтожить все, что создал его собственный сын, то ли ради высокой цели, то ли в самом деле ради мести давно мертвой женщине?! Заговор оказался настоящим восстанием, многие демоны и заклинатели собираются под новым знаменем, оскорбленные, униженные тиранией полукровки, его собственные жены предают его одна за другой, а сам он только и мыслит, как бы подольститься к человеку, которого истязал пятнадцать лет!        Воистину. Великая удача.        — Просто поверь мне, — голос Ло Бинхэ вырвал меня из размышлений. — Доверься, ты ведь должна верить в своего мужа.        — Я перестала верить супругу-императору с тех пор, как нашла Водную Тюрьму.        — Мы никогда всерьез об этом не говорили, — задумчиво протянул он. — И все-таки, я спрошу. Можешь не отвечать, если не хочешь, но… почему? Я помню, когда-то ты сказала, никто не заслужил таких страданий, и я… я понимаю, но ведь никто прежде не спускался в подземелья, ни слуги, ни женщины. Никому и в голову это не пришло, а ты не просто спустилась, ты не испугалась пойти против меня и против А-Хуа. Почему?        — Я не стану отвечать, — не открывая глаз, я обхватила себя руками. — Супруг-император все равно не поймет.        — Попробуй, может, пойму.        — Неужели? — я стиснула зубы и взглянула на него прямо. Он сидел в шаге от меня, безмятежный и спокойный. Не улыбался, и на том спасибо. — Потому что это было правильно, мой император.        — Вот именно, — он кивнул. — Иногда мы рискуем, чувствуя, что поступаем правильно.        — Есть разница между помощью умирающему узнику и прыжком в неизвестность. Вы не думали обо мне, я понимаю, эта Дун недостойна ваших тревог, но вы и о себе не думали. Не думали о вашем государстве, и о людях во дворце, которые зависят от вас!        — Да хватит тебе! Если бы ты не сбежала сама, я все равно бы за тобой пришел!        — Или за мечом, — припомнила я слова Чжучжи-лана. — Вы пришли бы за мечом Синьмо, верно? Тяньлан-цзюнь только того и ждет, без вас невозможно разъединить вас и клинок, а значит, не получится использовать его в полную силу. Для его плана нужна вся мощь Синьмо, потому он будет искать вас в любом случае!        — Я поклялся учителю, что верну его А-Мин живой и здоровой во дворец! Так что я все равно пришел бы за тобой, слышишь ты меня, как же иначе мне доказать ему, что мне можно верить?! И потом, видишь, сколько полезного ты узнала? — он все-таки усмехнулся. Я вскочила. Мне отчаянно хотелось его ударить, но Ло Бинхэ в один миг тоже оказался на ногах и перехватил мои руки.        Я задергалась в сильной хватке.        — Ну-ну, ну же, успокойся, — невзирая на сопротивление, он прижал меня к груди. — Мне сложнее контролировать твой сон, когда ты в такой ярости.        — Так прекрати! Иди прочь из моего сна и оставь меня в покое! — глаза обожгло слезами. Как я его ненавижу, благословенные небожители, как же ненавижу… а сильнее ненавижу себя, за то, что его ненавижу не от всего сердца. Что в глубине души, под слоем ужаса и отвращения, под страхом его непредсказуемой безумной натуры, живет понимание, что Ло Бинхэ — меньше зло.        Он спас бы меня, если дал слово Шэнь Цзю. Другое дело, что он потребовал с Шэнь Цзю взамен за это слово.        Я прижалась щекой к плотному шелку его ханьфу, хотя больше всего на свете хотела оказаться подальше отсюда. Ткань пахла чаем и чернилами.        Император медленно погладил меня по спине, не чувственно, просто утешающе.        — Прости.        — Когда мой император поймет, что извинений никогда не бывает достаточно?        — Лучше просить прощения, чем разрешения. Между прочим, это говорил учитель однажды. Правда, разумеется, не мне. Недостойный ученик подслушал его беседу с главой Юэ. Мне-то никогда не доставалось таких уроков.        — И что, брат Шэнь попросил прощения? — спросила я просто чтобы что-то спросить. Дышать получалось с трудом.        Ло Бинхэ фыркнул у меня над головой.        — Ты шутишь? Конечно, нет! Мне всегда казалось, он ждал, что прощения попросит глава Юэ.        — Мой император убил главу Юэ, а душу его заключил в разбитый клинок.        — Ох уж этот глава Юэ, — Ло Бинхэ крепко взял меня за плечи и отстранил. Я замерла. Под веки будто насыпали соли. — Даже после смерти этот человек значит для учителя больше всех прочих. Он до сих пор хранит осколки Сюаньсу, верно?        Я промолчала. Не стоит говорить, что, когда мы бежали на пожар, Шэнь Цзю отчего-то даже не подумал прихватить ларец с разбитым мечом.        Ло Бинхэ выпустил меня, охваченный какой-то мыслью. Я поспешила отступить назад, чуть не споткнулась и опять обняла себя за плечи.        — И верно, теперь, когда Му-шишу здесь… скажи, Сяомин, ты хотела бы видеть Шэнь Цинцю счастливым?        — Супруг-император знает ответ, — осторожно ответила я. Ло Бинхэ широко улыбнулся.        — Конечно, я знаю. Сердце благонравной супруги болит вовсе не за благополучие этого мужа, о нет, и этот муж был бы круглым дураком, если бы не разделял ее чаянья!        Этот муж, честное слово, опять меня пугал.        Впрочем, он, кажется, это понял. Интересно, управляя моим сном, он чувствует мои эмоции?        — Ладно, ладно, А-Мин, об этом мы с тобой поговорим позже. А пока отдыхай, Му-шишу сказал, тебе нужно хорошенько выспаться и восстановить силы. Этот муж будет рядом, когда ты проснешься, он ведь должен вернуть тебя во дворец.        И, прежде чем я успела еще хоть что-то сказать, он исчез, а пейзаж вокруг сменился. Я плюхнулась на постель в Покоях Тишины, теплое одеяло окутало меня неподъемной тяжестью, «ночной жемчуг» едва разгонял тени по углам, а в воздухе витал тяжелый запах жженой кости.        Я не могла поднять голову, но слышала легкое дыхание с соседней кровати, так близко, только руку протяни… в моем сне Шэнь Цзю тоже спал и сон его не тревожили кошмары.        Я закрыла глаза и провалилась в глубокое забытье без всяких видений. В ту ночь меня больше никто не тревожил, ни император, ни советник Мэнмо.        Должно быть, все советники нынче сильно заняты. Если мастер Шэнь в самом деле теперь всем командует во дворце.        Остается только верить, что он в самом деле в порядке, мой братец Шэнь Цзю. Только верить Ло Бинхэ и больше ничего.