Гнезда чудовищ
8 июня 2023 г. в 09:03
Снаружи царил излом ночи. Я немного потерялась во времени, а потому, если честно, была уверена, что сейчас белый день, и заморгала от неожиданности, когда из каменных недр подземных туннелей мы втроем вышли на воздух.
Ясное небо показалось мне удивительно высоким, хотя в пещере я провела всего ничего. Ло Бинхэ задрал голову, любуясь осколком луны. Вздохнул полной грудью.
— Ну наконец-то!
— Не забывай скрывать духовную силу, — напомнил мастер Му. Сам он разделил со мной остатки вервия бессмертных. Мы разрезали веревку пополам и сплели что-то вроде браслетов, ради предосторожности. В таком виде гуево вервие почти не блокировало внутренний ток ци, зато не позволяло засечь золотое ядро заклинателя издалека. Не слишком удобно и приятно, зато, на удивление, действенно. И почему никто об этом раньше не подумал? Или подумал, а я просто не знаю? А может, необходимости не было. Тем не менее, мастер Му идею оценил, поддержал и немного усовершенствовал, несмотря на то, что собирался вскоре вернуться в лагерь бунтовщиков.
— Хочу быть уверен, что раньше времени никто меня не найдет, — улыбнулся он, и опять его улыбка не тронула взгляда.
Я только плечами пожала, предпочитая больше не вникать. Догадка об их взаимодействии с императором крепла с каждой воображаемо сгораемой палочкой благовоний.
Ло Бинхэ подобное не требовалось, он всего лишь сосредоточился, и огромная духовная сила его будто свернулась в клубок и покрылась оболочкой, как делают некоторые морские твари в засуху. Больше я ее не чувствовала, и это было странное ощущение. Оказывается, императорская ци рядом с императором была чем-то вроде его привычного запаха, ненавязчивая и подавляющая одновременно.
— Генерал Чжучжи-лан тоже скрывает духовную силу. Видимо, таким же образом.
— Он все-таки мой двоюродный брат, — ухмыльнулся Ло Бинхэ. — Пусть и змей.
— Генерал — благородное существо, — нейтрально заметил мастер Му. — Его печаль лишь в том, что он всем сердцем предан дяде.
Мысленно я с ним согласилась, вслух же перевела тему.
И вот теперь мы стояли у едва заметного проема в скале, снаружи, и ветер трепал бесполезные теперь защитные талисманы, скрывающие вход в покинутое убежище.
— Вам в любом случае нужны мечи, чтобы перебраться через пролив, — мастер Му потер узкие ладони одну о другую, поежился от ветра. Кажется, без духовной силы ему было так же зябко, как мне. — Все подступы к острову охраняют чернорогие крылатые ящерицы, однако выбора у вас все равно нет.
Вот еще штука, которая мне совсем не нравилась. Оказывается, армия Тяньлан-цюня расположилась на острове, и Му Цинфан начертил нам приблизительную карту, которую Ло Бинхэ, хмурясь, дополнил по памяти, еще больше уверив меня в своих давних контактах с великим лекарем.
Или я просто понемногу сходила с ума, поглощенная паранойей. Как, вот как думать о Ло Бинхэ, безумный идиот он, отмеченный легендарной удачей, или в тысячу раз умнее, чем кажется на первый взгляд?
Где он лжет, а где — говорит правду? Я, наверное, никогда не узнаю доподлинно.
Тем не менее. Вытянутая полоска скалистой суши, окруженная россыпью более мелких островков, располагалась на северо-востоке империи, и кроме рыбацких деревень на другом конце и гнездовий чернорогих крылатых ящериц, ничем прежде не выделялась. Одним только небесам ведомо, отчего Тяньлан-цзюнь решил обосноваться здесь. Может, потому, что до островов никому не было дела, а бедные рыбаки плевать хотели, что за господин ими правит.
Но как снабжалась армия, через порталы Линьгуан-цзюня? Или подчиненные генералу Чжучжи-лану крылатые ящерицы обеспечивали солдатам рыбное меню?
И как, в конце концов, они собирались наступать? Тоже через прорехи реальности?
Впрочем, я не стратег, не тактик и вообще не полководец. Все это, разумеется, совершенно не мое дело.
Мы собирались отправиться в восточные земли, оставив мастера Му у Тяньлан-цзюня. Через пролив лежали старые горные гряды, в которых Объединение Миров прочертило каньон и земли, называемые Долгое Плато. Сразу за ними начинались восточные долины, принадлежащие Чэньянь-цзюню, и это звучало слишком уж хорошо: по словам Нин Инъин, единственные территории, где бунтовщикам не удалось спланировать восстания, были как раз на востоке.
— Советник Чэньянь-цзюнь со своей армией или во дворце? — спросила я, изо всех сил пытаясь вникнуть в план великих умов.
Ло Бинхэ беспечно пожал плечами.
— Почем мне знать? Учитель вроде бы собирался отослать его, но ты ведь знаешь учителя, на языке у него одно, а на уме другое! Может, мы вообще вернемся к пепелищу на месте Цветочного Дворца?
— Разве император не взглянул на память мастера Шэня через сны?
— Это разрушило бы то немногое между нами, чего мне удалось достичь, — он понурил голову.
Я хмыкнула.
— Мой император уверен, что не путает реальность и собственные фантазии?
— Твой император ни в чем не уверен, — парировал он с клыкастой усмешкой. — Но ему остается только положиться на удачу и верных ему людей.
Итак, мы отправлялись в восточные земли, а оттуда, по словам Ло Бинхэ, из демонического дворца, можно было попасть на север. Ло Бинхэ собирался выяснить, какие силы еще в его распоряжении, куда докатились народные волнения и в принципе, что происходит в его империи.
— Нужно будет сделать небольшой крюк, — говорил он нам с мастером Му, не советуясь, а словно полупросебя. Мастер Му только кивал, между бровей у него залегла крошечная складочка. — Хочу во всем убедиться лично.
Я молчала, не пытаясь возразить. С него станется бросить меня где-то по дороге или, если я начну выспрашивать, когда же мы возвратимся в Хуаньхуа, отправить в означенный Хуаньхуа саму, своим ходом.
Я вообще больше не знала, что от него ждать.
Нынче же пещера осталась позади. Втроем мы спустились к воде и двинулись вдоль каменистой песчаной косы. Беспокойное море глухо рокотало по правую руку, черные волны облизывали отлогий берег, и воздух был не так уж холоден, несмотря на промозглый ветер. Правда, я все равно продрогла.
Луна катилась к востоку. Несколько раз мне будто бы послышался далекий знакомый клекот, но Ло Бинхэ ничуть не встревожился, и я не стала ничего говорить. И так веду себя как слабая трусиха-истеричка, эх, видел бы меня братец Шэнь! Как-то он там… и хватило ли у него сердца позаботиться о моей А-Тянь?.. про А-Тянь я и вовсе не решилась бы спрашивать. Тут судьбы империи решаются, кому какое дело до слепой служанки?
Но перебирать мысли никто мне не мешал, тем более, помочь делом я сейчас не могла вовсе. Оставалось молчать, слушать и быть внимательной.
— Если они не сменили расписание патрулей, сложностей не будет, — говорил Му Цинфан, держащийся с безмятежной легкостью. Я окончательно запуталась в своем к нему отношении, но уже отчаянно завидовала умению в весьма странной ситуации держать лицо. — Я не стану вступать в схватку, но ты можешь взять мой меч. Разумеется, после ты его мне вернешь.
— Разумеется, — глаза Ло Бинхэ по-кошачьи мерцали в темноте. Если предположить, что на свете существуют такие огромные красноглазые кошки. — Му-шишу не о чем волноваться.
— Отнюдь. Своим клинком я никогда не убивал союзников, даже бывших. Я вообще предпочитаю не убивать попусту, а Сянцзян — благородное оружие.
— Я сожгу их тела, никто ничего не узнает. Если удобно, Му-шишу может считать это вынужденной мерой. Нам негде достать на острове мечей, только отобрать силой.
— Идиотский план, — пробормотала я без голоса и спрятала озябшие ладони себе подмышки.
Мои спутники то ли не услышали, то ли милостиво сделали вид.
С помощью мастера Му, действительно знающего побережье как свои пять пальцев, мы без проблем вышли к неровной каменистой дороге. Ветер дул к морю, сквозь запах соли и водорослей, гниющих на мелководье, я вскоре различила ароматы дыма и вездесущей жареной рыбы. Кажется, с шалотом.
— Деревня дальше, внизу, за скалами, — мастер Му указал направление. Двурогая обледенелая скала, с одной стороны поросшая окаменевшими мертвыми моллюсками, чем-то походила на голову крылатой ящерицы. — Солдаты Тяньлан-цзюня устроили у рыбаков нечто вроде перевалочного пункта. Патруль меняется каждые две стражи, как правило, они все пешие. Сменившиеся ночуют в доме старосты.
— Вокруг которого наверняка полно сигнальных контуров и защитных талисманов, — подхватил Ло Бинхэ. — Так что ты прав, поймаем их у скалы.
— А если в патруле не будет заклинателей? — встряла я, стараясь не стучать зубами.
Мастер Му покачал головой.
— Очень вряд ли. Тяньлан-цзюнь старается соблюдать хотя бы некоторый баланс в отрядах. Он делает ставку на, скажем… справедливое взаимодействие обоих рас. Иначе не смог бы командовать объединенной армией.
— Удивительно, что у него вообще получился такой симбиоз.
— Иногда общая ненависть объединяет лучше любой другой цели, — с этими словами он красноречиво взглянул на Ло Бинхэ.
Я промолчала, хотя съязвить очень хотелось. Еще больше хотелось спросить, насколько давно они все-таки держат контакт, но вряд ли мне бы ответили правду.
Как раз у скалы мы и устроились, в зарослях буровато-зеленого самшита, хотя бы немного укрывшего нас от ветра. Я сгрудилась в комок за выбеленным камнем, в темноте почти серебристым от разводов морской соли, уверилась, что дорогу хорошо видно, и приготовилась тихо сидеть столько времени, сколько потребуется.
Да уж, ни оружия, ни лекарской сумки, то и другое осталось где-то у генерала Чжучжи-лана, и даже так пригодившийся мне осколок миски канул в подземных туннелях. Хотя глупо было бы кидаться в бой наперевес с осколком миски.
За соседним камнем примостился мастер Му, чья уравновешенная невозмутимость меня уже немного пугала.
Мгновением ранее он достал из висящего на поясе мешочка цянькунь меч в простых белых ножнах и протянул Ло Бинхэ рукоятью вперед, так запросто, будто это ничего не значило.
Ло Бинхэ затаился где-то с другой стороны дороги. Я чувствовала себя будто босоногий разбойник из заводей, герой романа, хотя мне (равно как и мастеру Му) досталась роль наблюдателей.
— Неужели я не справлюсь с несчастным патрулем? — хвастливо фыркнул Ло Бинхэ. — Справлюсь в три приема, и духовная сила мне не понадобится!
Вот в чем заключалась основная сложность. Если для схватки император применит свою колоссальную ци, даже на малость, его непременно почуют генерал Чжучжи-лан и Тяньлан-цзюнь. Тогда убраться с острова будет гораздо сложнее.
Дыхание мое превращалось в пар. Я подтянула колени к груди, сунула между них ладони и попыталась согреть пальцы выдохом. Вроде и не так уж холодно, а зябкая сырость до поджилок пробирает.
Лучше думать о неудобствах, чем о том, что будет со мной, если нас всех поймают, если супруг-император не справится, если мастер Му выкинет какой-нибудь неожиданный фортель… по лицу мастера Му нельзя было прочесть ничего, кроме ободряющей улыбки, как всегда, не нашедшей отражения в глазах.
— Переживаете, госпожа Дун?
— Зато вы удивительно спокойны.
— Я знаю Ло Бинхэ. Шэнь-шисюн выставил его пятнадцатилетнего один на один против демонического старейшины, чей доспех сплошь покрывали ядовитые шипы. Его духовная сила во много раз превосходила тогдашние силы Ло-шичжи, и все-таки он победил. Об этом мало кто помнит, как раз тогда нас всех потрясла смерть Лю-шисюна, и результаты тех поединков никто не обсуждал.
— Вы осматривали тело мастера Лю? — спросила я, невольно вспоминая другое тело, растительное, заключенное в дальних покоях Благоухающего Павильона. Му Цинфан прикрыл глаза, вспоминая.
— Конечно, я, вместе со старшими адептами. Лю Цингэ был изранен и умер от удара мечом, но… — тут он замялся. — Я тогда сказал Чжаньмэнь-шисюну правду, я не знаю, умер ли он сам или Шэнь-шисюн убил его. У Лю-шисюна имелись все признаки тяжелейшего искажения ци. Шэнь-шисюн не мог его спровоцировать, но мог бы воспользоваться ситуацией… я не знаю.
— Мастер Лю погиб от Сюя? — раз уж приходится ждать, почему бы не спросить? Братец Шэнь терпеть не мог вспоминать прошлое. А верить Му Цинфану или нет, я потом решу.
Му Цинфан покачал головой.
— В том-то и дело. Тогда слухи и обвинения не получилось бы замять так легко. Лю-шишу погиб от собственного меча, от Чэнлуаня. И следы его духовной силы, равно как и следы духовной силы Шэнь Цинцю, были на обоих мечах.
Я хмыкнула полупросебя. Интересно, если брат Шэнь в самом деле не помнит, что точно случилось в тех священных пещерах, вспомнит ли Лю Цингэ, если сестре Лю все-таки удастся вернуть его дух в растительное тело?
Говорить о том я, конечно, не стала.
Невдалеке послышался шум, за поворотом замелькали факелы, и вскоре стало можно различить отдельные голоса.
Я высунула нос из-за камня и, сощурившись, разглядела патруль. Пятеро, трое заклинателей в киноварно-красных ханьфу, похожие, как родные братья, и два демона: один с уже знакомой мне синей кожей северного клана, другой, видно, из родичей генерала — факел сжимала трехпалая рука, покрытая мелкой чешуей, а лицо пряталось в тени капюшона.
Переговариваясь, солдаты не спеша приближались к месту засады Ло Бинхэ.
— …все бы отдал за свиные ребрышки, знаешь, Тун-тун, такие, знаешь, сочные, с дымком, с медком, с рубленым перцем, обмазанные густо, чтоб аж язык немел! — синекожий демон причмокнул губами. — М-м-м… не то, что ваша гуева рыба!
— И верно, рыба уже в печенках сидит, — поддержал заклинатель. — Но пока ее приносит Ся Янь, я готов ее жрать хоть каждый день!
— Запал ты все-таки, а она старостой за рыбака плешивого сговорена, небось…
Ло Бинхэ прыгнул из-за камня, одним длинным ловким движением оказался на дороге перед ними.
Солдаты замешкались, слишком расслабленные (зря, наверное, я восхищалась дисциплиной в армии Тяньлан-цзюня), другой заклинатель, оказавшийся к императору ближе всех, поднял повыше факел и коротко ахнул.
Стремительным взмахом Ло Бинхэ отрубил ему руку, а следующим ударом снес голову. Брызнула кровь, много, как при казни.
Я стиснула зубы, не в силах оторвать взгляд.
Самое жуткое, он не использовал ци, как и собирался. Нет, сила, направляющая клинок, была силой его собственного тела. Он двигался быстро и ловко, был, кажется, повсюду, а чужой меч свистел в воздухе настоящим продолжением его руки.
Даже Лю Минъянь было до него далеко.
К чести солдат, они собрались моментально, не стали кричать и причитать, только кто-то коротко выругался. Второй заклинатель успешно увернулся от удара в грудь, синекожий демон выхватил знакомые мне «полулунные ножи», но Ло Бинхэ, видно, хорошо знал, чего ожидать. Он парировал хитрый удар изогнутого клинка, немыслимым образом вклинил северянину подножку, коротким взмахом вспорол его голую грудь — бедняга носил странное одеяние из меха и ремней вместо доспеха.
Второй заклинатель попытался зайти Ло Бинхэ за спину, но чутье императора больше подошло бы зверю. Он прыгнул в сторону, перекатился через плечо, и встал, встречая не успевшего отскочить противника ударом клинка в горло, снизу вверх, вскрывая трахею и подбородок.
Развернулся снова, принимая на клинок меч третьего, кромки издали лязг, от которого у меня заныли зубы. Заклинатель-то явно вложил в удар духовную силу, и Ло Бинхэ отбросило назад. Он как-то извернулся, снова бросился в бой и немыслимым чудом пригнулся в последний момент. Длинный костяной шип вонзился в мерзлую землю в том месте, где он стоял полвдоха назад.
— Бинхэ! — взвизгнула я и зажала себе рот ладонью. «Гремучник»!
Змеедемон отступил чуть в сторону, я даже не успела понять, откуда он взял новый шип. Ло Бинхэ наискось рубанул последнего заклинателя, тот успел парировать, но Сянцзян успел прочертить длинную полосу по его киноварному ханьфу. Одежда и пояс разошлись, заклинатель запутался и на миг сбился. Ло Бинхэ хватило этой малости, чтобы стремительно снова атаковать, и на сей раз новый косой удар не встретил сопротивления.
Заклинатель упал, захрипел.
Император развернулся к змеедемону, вскинул меч, но тот отступил дальше и вдруг бросился бежать обратно к деревне.
Выругавшись, Ло Бинхэ рванул за ним, но упущенного времени змеедемону хватило. Прежде, чем клинок Му Цинфана с хрустом пронзил черный плащ и узкую спину, в небо взмыла ракета сигнального фейерверка.
Я тоже выругалась, не отнимая ладони ото рта. Му Цинфан рядом со мной широко раскрытыми глазами смотрел, как знак демонической метки распускается в темноте цветком гигантского ликориса.
— Твою-то ж мать, — голос мастера Му немыслимым образом остался ровным. — Это очень плохо.
— Да неужели?! — прошипела я. Вскочила и поспешила к Ло Бинхэ, уже обшаривающему тела заклинателей. Третий, разрубленный почти пополам, был еще жив и следил за нами медленно стекленеющим взглядом.
Я стиснула кулаки, убеждая себя, что не стоит кидаться ему на помощь. Делает ли бездействие меня убийцей? Да какая разница!
Император выпрямился, без замаха кинул мне меч, который успел вложить в простенькие темные ножны. На ножнах болтались обрывки пояса, не было времени распутывать перевязь.
— Живее, снимай свой браслет и вперед. Пока подмога не пришла из деревни.
Помогая себе зубами, я собрала с запястья вервие бессмертных.
Ло Бинхэ сунул мастеру Му окровавленный Сянцзян, тот молча склонился, вытер клинок о плащ гуева змеедемона. Бросил, не глядя на нас:
— Поспешите.
— А мастер Му? — я положила меч на воздух, кое-как приспособила ножны к поясу. Чужое оружие неохотно отзывалось на духовную силу.
— Давай, Мин-эр, — император успел и сам обзавестись мечом, полоска стали нетерпеливо подрагивала у его колена. — Иди сюда, ты ведь плохо летаешь?
— Плохо, — не стала я лукавить. — Но справлюсь. Как же мастер Му?
— Я позабочусь о себе, — великий лекарь в два шага оказался рядом со мной. — Госпожа Дун, очень приятно было познакомиться. Ло-шичжи.
— Му-шишу, — Бинхэ коротко кивнул и вскочил на меч. Я последовала его примеру, и Му Цинфан серой тенью скользнул назад, к скале и самшиту.
Мы поднимались в прозрачный рассветный воздух.
Перед тем, как схватить меня за руку, притягивая к себе вместе с мечом, Ло Бинхэ начертил в воздухе жарко полыхнувший знак, багровым пеплом осыпавшийся на мертвые тела.
Убитые вспыхнули, один за одним. От запаха горелой плоти и оплавленного шелка у меня заслезились глаза и запершило горло, и я так и не заметила, когда великий лекарь успел скрыться без следа.
То был безумный полет. Я плохо его помню, и если бы не император Ло, все время стальной хваткой сжимающий мою руку, не позволяющий потерять равновесие и оскользнуться на мече, я бы непременно сверзилась где-то над свинцово-серым холодным заливом.
Вставало солнце. Грязно-белые буруны сначала окрасились оранжевым и зеленоватым, потом посветлели, сделались цвета стали под моими ногами.
Остров остался позади. Несколько раз я слышала знакомый, до костей пробирающий клекот и мне казалось, в дали кружат размытые черные точки, но мы летели слишком быстро.
Меч резонировал с моей ци, его дрожь мерзко отдавалась в коленях. Ло Бинхэ рядом перенаправлял силу каким-то таким хитрым образом, что я ее почти не чувствовала, зато его клинок не дрожал и не пытался выйти из подчинения.
То были простые безымянные мечи. Раньше такой можно было взять напрокат в любом мало-мальски крупном городе.
Где-то там остался мой Хэпин… вряд ли генерал захочет его уничтожить, он не показался мне настолько мелочным, но кто знает.
Говорить было невозможно. Ветер хлестал в лицо и гудел в ушах. Я насквозь промерзла и потеряла счет времени, но солнце не успело высоко подняться, когда впереди забрезжила полоска суши.
Пролив между островом и материком не был так уж широк.
Достигнув земли, мы расцепили руки и спрыгнули на промерзлый ковыльный берег.
Я едва удержала равновесие, перехватила вывернувшийся из-под ног клинок и раздраженно затрясла.
— Разве безымянный меч должен так себя вести?!
— Ты просто не привыкла к плохому оружию, — широко ухмыльнулся император. Его собственный меч пристойно лег на землю. — Надевай браслет и пойдем, сверху я видел деревню. Купим лошадей. Нужно торопиться.
Я прикусила губу, сглотнула тысячу вопросов и послушно вернула на запястье вервие бессмертных.
Никакой радости от побега, ага. Да и кто знает, как скоро нас нагонят чернорогие ящерицы и разозленные сторонники Тяньлан-цзюня. Ради поимки императора Ло они, я думаю, найдут самые лучшие мечи.
Император держался непринужденно и уверенно, хотя и спешил. Растрепавшиеся на ветру волосы он собрал назад и скрутил в простой узел, лоб перевязал простой льняной лентой и стал в одночасье похож на странствующего заклинателя из какого-нибудь захудалого горного ордена вроде моего Шу Дун. У нас многие ученики носили так повязки.
Рыбацкая деревня в самом деле оказалась совсем близко, низенькие домики, крытые плавником, сгрудились у выбеленной ветром пологой скалы. Снова задул ветер, под сапогами хрустела ледяная крошка.
У хмурого старосты, из-за жидких усов и блестящей лысины похожего на унылого карпа, удалось купить двух мохноногих неказистых лошадок вместе со сбруей в обмен на поясную подвеску и два кольца с изумрудами.
Большинство жителей деревни наверняка ушли в море, но несколько рано постаревших, обветренных женщин сгуртовались на противоположном конце единственной улицы и поглядывали на нас с боязливым любопытством.
Староста прибрал кольца и подвеску в рукав и тоже пристально на нас смотрел. Явно ждал, когда парочка заклинателей уберется подальше.
Благо, ничего не сказал, хотя наверняка меня услышал.
— Он тут же расскажет о нас, как только спросят, — вполголоса заметила я, неуклюже взбираясь в седло.
— Не расскажет, — зубасто осклабился Ло Бинхэ. Подмигнул скривившемуся старику. — Ведь правда, дядюшка? За нами погоня, я едва вызволил свою дорогую младшую сестру из лап мятежных демонов, ты же не оставишь нас без помощи?
— Валите-ка отсюда, господа благородные, — скрипуче посоветовал «дядюшка». — Мне дела нет ни до вас, ни до мятежных демонов. Дорога дурная, все равно сгинете. После гуева Смешения рыба уходит, вместо нее дрянь всякая в сети лезет… вот в чем главное, сука, дело…
— Но дядюшка не выдаст этого мастера? Ради моей бедной сестрицы?
Старик скривился, желто-серое лицо окончательно превратилось в недовольную рыбью харю.
— Не выдаст, мастер пусть спокоен будет.
Император поклонился прямо из седла.
Я опять придержала слова при себе.
Не задержавшись даже на лишний вдох, мы пришпорили лошадей и выехали на «дурную дорогу».
— Почему не на мечах? — все-таки не выдержала я. — Разве мы не потеряем попросту время верхом?..
— Духовный след меча отследить легче, к тому же, они будут думать, что именно на мечах мы дальше и отправимся, — неожиданно охотно пояснил Бинхэ.
— Почему?
— Потому что Му-шишу охотно расскажет всем и каждому, как презирал я в бытность учеником верховые путешествия, если его спросят.
— То есть супруг-император верит, что тот старик в самом деле будет нем и безучастен?
— Конечно, он же пообещал. Ядовитый камень в моем кольце отравит его раньше, чем он издаст хоть звук, если он нарушит слово.
— Ты идиот? — не выдержала я. — Пусть даже так, а деревенские женщины? Они нас видели и наверняка будут обсуждать еще целую вечность!
— Точно, видели и слышали кусок слезливой сказки, — уверенность Ло Бинхэ ничто не могло поколебать. — Подумай сама, красивый юноша спас из лап мятежников измученную девицу, да еще и свою сестру, то есть он — свободный герой. Это как в песнях. Даже если вся деревня ест у Тяньлана с рук, им будет плевать.
— Что за чушь, — пробормотала я. Мне опять захотелось врезать ему как следует. И как, вот скажите, как нечеловеческая жестокость и изворотливость могут сочетаться в государе императоре с таким наивным суждением?!
— И ничего не чушь, — Бинхэ даже обиделся. — Вот увидишь, за нами не будет погони.
Он ошибся, хотя и отчасти. К вечеру, когда моя задница превратилась в одну сплошную мозоль, а от жареной рыбы в желудке остались одни только воспоминания, мы, петляя по воистину «дурным дорогам» между обледенелых скал, поросших тут и там самшитом, добрались до демонического каньона.
Стало как будто теплее, унялся то и дело начинающийся мокрый снег. Сам воздух здесь пах иначе, чем-то прелым и дурманным, тропическим, несмотря на едва начавшийся Чуньцзе. Так пахли редкие растения, которые в Шу Дун доставляли подводы в сундуках, полных влажного красного песка.
— Нужно заночевать, — объявил Бинхэ, спешиваясь.
Я последовала за ним и стиснула зубы, глотая стон. Ох, мои ноги…
— Разве… разве у нас есть время отдыхать?
— Ехать вдоль каньона в темноте все равно не получится. Ослизненные черве-кроты соединили его сквозными ходами с Бесконечной Бездной, и наружу может вылезти любая гадость. Даже я не знаю, какие твари там обитают.
— Прекрасно, — вздохнула я. — Хорошо, мой император, надеюсь, у моего императора есть план.
— Эй, Мин-эр все еще стоит звать этого мужа по имени!
— Вот как. А эта Дун думала, что вместо мужа успела негаданно обзавестись героическим братом-заклинателем.
— А разве нет? — он усмехнулся. — Разве вы с учителем не зовете друг друга братом и сестрой? Чем же я хуже него?
— Супруг император решил за сегодня создать новое мерило собственной глупости?
Он расхохотался, запрокинув голову к темнеющему небу.
— Ха-ха-ха, А-Мин, еще неделю назад ты ведь и подумать не могла, что в лицо назовешь меня глупым, верно? До чего я рад!
— Э-э… рад? — опешила я. Он обернулся через плечо.
— Ну конечно. Ты совсем перестала меня бояться. А если ты перестала, то и учитель перестанет! Учитель гораздо храбрее тебя.
Я скрипнула зубами и следом за ним повела свою уставшую лошадь дальше в узкую скальную расщелину. Сухие буровато-красные лианы затягивали каменные стены точно истлевший свадебный полог. Под ногами захрустели мелкие косточки, я поежилась.
— Здесь… кто-то живет?
Ло Бинхэ втянул носом воздух.
— Раньше тут гнездились мелкие гарпии, но запах старый. Они давно забросили ущелье. По-моему, гарпии не соседствуют с чернорогими ящерицами, они естественные враги. Живут в одной этой, среде обитания и выживают друг друга.
— Ладно, — под ногой хрустнуло снова. В сгущающейся темноте я плохо разглядела, но не нужно видеть, чтобы узнать треск сухой кости.
Наконец, место для ночлега (который я все еще не одобряла) устроило императора, и мы стреножили лошадей у выступа стены, ничем не отличающегося, на мой взгляд, от окружающий точно таких же выступов.
Ло Бинхэ принялся сгребать в кучу сухие лианы. Я подвесила у конских морд маленькие мешки с зерном, единственный фураж, которым удалось разжиться у деревенского старосты.
Уже завтра животных нечем будет кормить. Давно ли государь путешествовал верхом вот так, без обоза и свиты? Спрашивать я не стала, в конце концов, он все еще запросто может оставить меня где-нибудь в зубах неведомого осклизлого кроточервя и после истерически каяться перед «учителем». На месте Шэнь Цзю я бы ни мгновения не верила, что венценосный ублюдок вернет меня в целости. Ох, как он там, как там А-Тянь… так. Прекрати, Дун Сяомин, не время поддаваться отчаянью.
Вервие со своего запястья я сняла, справедливо решив, что вблизи выходов Бесконечной Бездны вряд ли кто-то засечет слабый ток моей духовной силы. Да и потом, искать все равно будут не меня, надеюсь. Не думаю, что Тяньлан-цзюнь одобрит одержимость генерала желанием причинить мне добро.
Совсем стемнело. Скалы нависали над узким ущельем, где-то вдалеке, множимый эхом, раздавался тявкающий вой. Скорее отдалялся, но я все равно настороженно прислушивалась.
При помощи уже знакомого мне огненного знака Ло Бинхэ разжег костер. Запах дыма перекрыл душный аромат невидимых южных цветов родом из Бездны. Я сморщила нос, невольно вспомнив горящие трупы мятежников, и подсела поближе к огню, завернувшись в чужой халат. Рукава уже успели где-то обтрепаться, а может, такими и были, как-то не до оценки тканей было. Я натянула их до кончиков пальцев. Руки у мастера Му были длиннее моих.
— Не пойду охотиться, — Ло Бинхэ, скрестив ноги, устроился напротив, теперь нас разделял огонь. — Не чувствую поблизости ничего, что сгодилось бы тебе на ужин.
— Разве тебе не нужно восстанавливать силы дальше?
— Ничего такого, с чем не справилась бы медитация, — он подмигнул мне. То ли из-за ленты, то ли из-за проказливой улыбки, в свете костра красивое лицо казалось совсем юным, мальчишеским. — Впрочем, я не отказался бы от парного совершенствования… ну-ну, не нужно пронзать меня взглядом! Ты ведь знаешь, я не трону тебя.
— Откуда бы мне это знать? — я подтянула колени к груди. Меч лежал у бедра, нужно придумать что-то с оборванными креплениями ножен, но это завтра.
Ло Бинхэ вздохнул.
— По-моему, я уже тысячу раз говорил, в моем сердце не осталось места ни для кого, кроме учителя. Я скорее оскоплю себя, чем отступлюсь.
— Может, супругу-императору и придется, — не сдержалась я. — Бра… мастер Шэнь, насколько знает эта Дун, не испытывает никаких схожих желаний касательно Ло Бинхэ.
— Если скажет оскопиться — оскоплюсь, — он запальчиво взмахнул рукой. Потом нервно усмехнулся. — Хотя это будет потерей. Я очень постараюсь убедить учителя, что с нефритовым жезлом и яшмовыми орехами этот Бинхэ принесет ему гораздо больше пользы.
Как мы вообще дошли до этого разговора?! По дороге, пока тащились чахлым галопом вперемешку с тряской рысью, едва ли перебросились десятком слов, и вот, пожалуйста!
Я сощурилась.
— То есть, супруг-император сделает все, что мастер Шэнь ему велит? Прямо все?
— Ну конечно!
— А если мастер Шэнь скажет оставить его в покое?
— Все, кроме этого. Я ведь уже говорил, я не умею отступать от своего.
— Не кажется ли супругу-императору, что у него несколько… расходятся слова и дела?
— Супругу-императору кажется, будто он попросил Сяомин называть его по имени.
— Как и наш с ним разговор, просьба императора никуда не ведет.
— Ну почему, иногда ты все-таки сдаешься. А может, я настолько вывожу тебя из себя, что вежество слетает с тебя подобно старой чешуе, и я вижу резкую на язык девушку с гор, в глазах которой когда-то утонул.
— Не говорите глупостей, — мои уши запылали, и я поспешно уставилась в огонь, некстати вспомнив наше бурное знакомство в охваченной лихорадкой деревне. — Мы оба знаем, мои глаза всего лишь зеленые.
— Вот именно, — почти промурлыкал император и со вкусом облизнулся. — Знаешь, я ведь в самом деле искал в своих женщинах призрак учителя. Так странно теперь думать об этом, у меня будто пелена спала.
Я неопределенно хмыкнула. Нет смысла на него злиться, по крайней мере, пока не вернемся во дворец. Одна я неминуемо сгину.
Это если не вспоминать, что только из-за него я вообще здесь. Но тут уж тем более ничего не поделаешь. Что есть, то есть, как говаривал мой учитель Дун. Интересно, как он там, как шисюны и шиди, благополучны ли ныне?..
Сухая лоза прогорала быстро, прежде высокое, пламя улеглось раненым зверем на раскаленные сыпучие угли, от которых, однако же, по-прежнему тянуло теплом. Наконец, я согрелась, впервые за долгий, полный движения день, и меня потянуло в сон. Пришлось с силой ущипнуть себя за запястье под покровом рукавов.
В голове прояснилось, и я услышала шорох, почти сливающийся с треском углей. Бросила взгляд на Бинхэ. Тот сидел, обманчиво расслабленный, но чуть сменившаяся поза выдавала моментальное сосредоточение. Он перехватил мой взгляд на тлеющим кострищем, на полвдоха опустил ресницы и повел подбородком в сторону.
Я скосила глаза. Медленно, сливаясь с мерзлой землей и сухой лозой, к нам ползла змея. Темное тело, не меньше десяти локтей, гребень на спине, будто у дракона или южной рыбы. Плотная сухая чешуя задевала старые косточки мелких животных. Они и шуршали, мелкие гарпии, когда-то жившие здесь, сослужили нам хорошую службу.
От змеи не чувствовалось тока ци. Совершенно, точно как от генерала Чжучжи-лана.
Очень медленно, сосредоточившись на дыхании, я сложила пальцы в призывающую меч печать. Гуев клинок в кои-то веки послушался беспрекословно и так же медленно заскользил наружу из ножен с легким шелестом.
С другой стороны Бинхэ делал то же самое. Я скосила глаза, поймала красный отблеск в золотом зажиме на его волосах. Такой же яркий, как сосредоточенный красный взгляд.
Змея остановилась в шаге от нас, подобралась, готовая к атаке. Я выдохнула. Меч взвился в воздух, стремительно и все же недостаточно быстро. По счастью, змея атаковала не меня.
Ло Бинхэ одним движением перекатился в сторону, голова рептилии с раззявленной бледной пастью прошла в цуне от его плеча, угли взметнулись роем красных светляков.
Истерически ржали лошади. Одна встала на дыбы, бестолково забила спутанными ногами. Вторая ринулась прочь нелепыми короткими скачками. Переломает ноги!
Да плевать.
Лезвие моего меча чиркнуло впустую по черной чешуе. Я вскочила, швыряя печать за печатью. Длинное мускульное тело снова собралось, она двигалась так быстро, но мой император не отставал, снова увернулся, не давая задеть себя кончику хвоста, украшенному булавой, как у гремучника.
Только это был колоссальный гремучник и совершенно разумный.
Змея скрутилась кольцами, разметала боком кострище, зашипела.
Я упустила, когда в руках Ло Бинхэ оказался меч, но призвала свой, перехватила рукоять и направила всю ци, что смогла скопить за короткий отдых, в затрепетавший клинок.
Лезвие вспыхнуло белым. Чувствуя только кристальное, адреналиновое спокойствие, как при тяжелой операции, я разжала пальцы. Меч взвился в воздух и со свистом обрушился в место, где тупоносая голова крепилась к телу. Раздался влажный короткий хруст.
В то же мгновение Бинхэ извернулся — черная тень с глазами, горящими что те угли — и с размаху вогнал свой собственный меч змее под челюсть, в то нежное место, где тоньше всего чешуя.
Лезвие с хлюпаньем вышло ровнехонько посередь черепа. Какая гребаная сила в его чудовищном ударе!
Ноги как-то сразу ослабли, я дрожащей рукой заправила за уши выбившуюся челку и неэлегантно плюхнулась на землю.
Покопалась за пазухой, подожгла талисман, один из тех, которыми нас заботливо снабдил мастер Му. Полоска бумаги зависла в воздухе, освещая наш разоренный лагерь.
Ло Бинхэ тяжело дышал, весь забрызганный темной змеиной кровью. Ханьфу на груди у него слегка дымилось.
Он поднялся на ноги, брезгливо отряхнулся, потянул на себя оба меча. Те легко выскользнули, оставили зияющие в золотом свете раны.
— А-Мин в порядке?
— В полном, — пробормотала я. Тоже встала, тряхнула головой и пошла проверить лошадей. Успокоила их, бедняг, как смогла, погладила по взмыленным шеям. Животные остались целы, даже та, что пыталась ускакать.
Император тем часом обошел змею по кругу, мыском сапога пнул тяжелые чешуйные петли длинного тела. Вернулся к голове, присел на корточки и, держа меч на излете, концом подцепил развороченную челюсть.
Голова легко поддалась, перевернулась, лишенная затылочных связок.
На меня уставились мертвые желтые глаза, затянутые пленкой жесткого третьего века.
Я отвернулась, ткнулась на мгновение лицом в теплую, резко пахнущую потом лошадиную шею.
— Генерал Чжучжи-лан управляет змеями?
— Это необычная змея, — Бинхэ чем-то зашуршал, звякнула сталь. — На ней демоническая метка.
— Ну конечно, — не оборачиваясь, я пожала плечами. — Один из его змеедемонов. Из тех, кто могут принимать звериный облик. Его отец был таким и все такое. Я сама видела, что и генерал превращается в гигантского змея.
О том, что я немного поспособствовала зрелищу, я промолчала.
Ло Бинхэ хмыкнул.
— Му-шишу говорил, что змеи — его шпионы, но я не думал, что он может связываться с подчиненными на расстоянии.
— Это не могло быть случайностью, — я зарылась пальцами в жесткую гриву. Никогда не думала, что буду вот так обниматься с лошадью. Несчастная мохноногая кобыла, видно, тоже не ждала от своей нелепой всадницы внезапных нежностей: она фыркнула и ткнулась влажными теплыми губами мне в ухо.
— Не могло, — согласился Ло Бинхэ. Что-то захрустело. Я покосилась через плечо.
Император деловито отрубил змеиную голову и теперь выламывал клыки. Мне стало почти физически больно.
— Эй, погоди!
— Что такое? — он поднял на меня сосредоточенный взгляд.
— Что ты делаешь?
— Хотел выскоблить мозг и съесть, раз сердце встало раньше, чем она умерла. А что?
— Ладно, — пришлось отлепиться от лошади. Я возвратилась к разметанному кострищу и отобрала у императора голову, тоже пачкаясь в темной крови. Длиной с мой локоть, не меньше, нижняя челюсть неестественно вывернута. — Только сначала я соберу кровь и яда.
— Зачем тебе? Яд ладно, а кровь мертвого демона бесполезна.
— Посмотрим, — может, и бесполезна, но если не проверю, никогда не узнаю. Тем более, змеедемоны сами по себе представлялись мне загадкой.
Всегда проще справиться со стрессом, если с головой уходишь в работу.
Мастер Му одолжил не только талисманы, но и пару пустых зачарованных флаконов. Я достала оба, в один нацедила крови, другой подставила под желобок на верхнем клыке, аккуратно, стараясь не капнуть на руки и ничего не задеть, помассировала железу на ребристом небе.
Яд оказался желтовато-прозрачным, опалесцирующим в свете талисмана и совершенно без запаха.
— Выглядит как что-то, чем можно отравить армию, — заметил Ло Бинхэ. Я вздрогнула: он успел склониться над моим плечом, теплое дыхание защекотало висок. — На всякий случай, А-Мин, на меня не действуют яды, ты ведь знаешь? Особенно такие.
— Еще недавно ты потерял регенерацию от снадобья мастера Му и чуть не умер, — я бережно закупорила флакон. Вокруг вощеной крышки колко вспыхнула голубоватая печать. — Если бы я хотела тебя убить, не стала бы зашивать тебе живот.
— Помню-помню, — хохотнул супруг-император. — Ты убьешь меня только если учитель тебе скажет.
— Я лекарь, — я поморщилась и отодвинулась. — Я не стала бы убивать тебя.
— Ты так легко мне лжешь.
— Лгу, — не менее легко согласилась я и замерла. — Погоди, но ведь твоя кровь…
— Вот именно!
Мы уставились друг на друга. Между нами лежала змеиная голова, я до боли стиснула флакон с ядом. Медленно догорал талисман, разливал вокруг размытый золотой свет, и черные кольца змеиного тела глянцево блестели, будто облитые лаком. Беспокойные лошади всхрапывали и трясли головами.
— Возможно, — осторожно начала я, глядя в чумазое лицо Императора Трех Миров. — Во мне смешалось слишком много видов крови. Кровь генерала, кровь супруга-императора, малая толика цветочной крови Тяньлан-цзюня. Плюс я ведь принимала в плену противоядие.
— Может быть, — так же медленно и очень задумчиво произнес Ло Бинхэ. — Э-э… ты позволишь?
Я поняла, о чем он спрашивает и только кивнула. Он протянул руку. Я вроде бы не ощутила ничего, потом почувствовала странный зуд под кожей. Мое запястье дернулось, пальцы на долю мгновения сжались в кулак, но я расслабила их усилием воли.
Ло Бинхэ нахмурился.
— Подойди ко мне и поцелуй меня.
На единственный миг мне захотелось послушаться, потом в ушах загудело, я тряхнула головой и осталась на месте.
— Подойди сюда, — он вытянул руку сильнее, в сильном голосе прорезались стальные нотки. Ноги сами собой сделали шаг. Потом еще один.
К горлу подкатила тошнота.
Со следующим вдохом он опустил руку и отпустил меня. Я проглотила всхлип.
— Значит, все еще работает.
— Да, если я сосредоточен только на паразитах, — он запустил пятерню в опять растрепавшиеся волосы, выпутал съехавшую ленту. Пышные кудри рассыпались по широким плечам. — Даже когда мне было пятнадцать, я, кажется, прилагал меньше усилий для контроля кого-нибудь.
— Это тоже надо изучить, — кивнула я, а про себя наметила первым делом по возвращении во дворец выпить столько янь-жу, чтобы живот раздуло. — Но по крайней мере теперь мы знаем, что после некоторых усилий ваша демоническая кровь побеждает влияние другой, в том числе цветочной.
— Тогда почему мы с Мобэем не могли допросить Линьгуана?
— Может, потому, что Линьгуан тоже священный демон и его собственная кровь тоже имеет значение в уравнении?
— Разберемся с этим когда вернемся во дворец, — заключил император и принялся наново перевязывать волосы. Кровь засохла на его лице неряшливой маской. Словно сквозь нефритовую красоту проступило истинное нутро чудовища. Так в зеркалах отражаются некоторые западные демоны, насколько я читала.
— Мне кажется, нужно поскорее отсюда убираться. Кто знает, может быть, змея передала генералу каким-то образом наше местоположение.
— Ты права, — он задумчиво оглядел труп змеи, лошадей, отрезанную голову. Потер подбородок. — Дай мне пять минут на мозги.
Я пожала плечами. По моему скромному мнению, любые дополнительные мозги не будут лишними для моего супруга-императора.
Так что я с болезненным интересом проследила, как он ест, разламывая кости голыми руками и совершенно по-крестьянски облизывая пальцы, становясь еще более чумазым и диким на вид. Я как раз успела очистить меч о лошадиную попону, потом кое-как отерла рукавом лицо, мысленно попросив прощения у мастера Му. С другой стороны, вряд ли он рассчитывает вернуть свое ханьфу в целости и сохранности. Вряд ли он вообще рассчитывает его вернуть, верно?
Я сама наверняка выглядела не лучше Ло Бинхэ. Но никто в здравом уме не предположит в двух оборванцах драгоценного правителя и его, да простят меня небожители, благонравную супругу.
Путь вдоль каньона оказался вовсе не так ужасен, как живописал мне Бинхэ.
Собственно, мы не так уж долго двигались вдоль него, и в темноте я только едва разглядела в просвете скал темное нутро широкого провала. Запах южных цветов, цветущих не по времени года, становился все сильнее, потом так же неожиданно пропал. На смену ему пришла привычная морозистая морось и кусачий ветер, заблудившийся в горных отрогах.
Пришлось ехать шагом, привязав поводья моей лошади к его седлу и снова скрыв духовную силу, мы молчали. Иногда, то ближе, то дальше в темноте раздавался уже знакомый вой, тявкающий и многоголосый, дважды ему в ответ взрыкнуло что-то большое и грозное.
Оба раза Бинхэ останавливался, вертел головой, шумно принюхиваясь. Если бы у него были песьи уши, стояли бы торчком, как у гончей. Я, напротив, задерживала дыхание в тщетной попытке быть еще незаметнее.
Один раз мне почудилось лиловое холодное сияние между скал, бьющееся, будто живое сердце, но Бинхэ остался спокоен, и я ничего не сказала.
Адреналин отступил, на место ему пришла глубинная тревога пополам с усталостью. Ноги в седле окончательно онемели, ныла поясница и больная точка между лопаток, и лениво текущая ци, стиснутая вервием на запястье, толком не приносила облегчения.
Мне нужна была хорошая медитация, чашка жирной куриной похлебки и долгий сон в теплой комнате.
Но мы всегда мечтаем о невозможном, верно? Эх, как же разнежилась и расслабилась я во дворце! Если бы наставник услышал мое мысленное нытье, без жалости отходил бы палкой по хребту и погнал бы чистить козий хлев, как капризную младшую ученицу!
На рассвете мы, наконец, свернули дальше от мрачного провала каньона и углубились в горы. Одним только небожителям ведомо, каким образом Ло Бинхэ находил здесь дорогу. На некоторых тропах я пешая точно переломала бы ноги, но лошади моей пока везло.
Наконец, когда солнце поднялось и скрылось за тучами, знаменуя новый пасмурный день, мы миновали последний спуск и у крошечного охотничьего дома, пустого, но вроде бы не заброшенного, остановились передохнуть.
Супруг-император выделил нам обоим палочку благовоний на медитацию. У меня толком не получалось сосредоточиться, мысли бродили туда-сюда, и все равно после я почувствовала себя чуть лучше.
Здесь же мы оставили лошадей и встали на мечи. Я только понадеялась, что охотники и пастухи из крошечных окрестных деревень, едва ли нанесенных на военные карты Ло Бинхэ (и все же он о них знал), найдут животных раньше, чем бедняги сдохнут от голода или попадутся в когти каким-нибудь очередным местным чудищам.
Лошадей я все еще не люблю, но к этим успела слегка привязаться.
Ло Бинхэ обвязал меня своим поясом.
— Не могу все время держать тебя за руку, а так хоть не буду думать, что ты вот-вот упадешь, — пояснил с хулиганской усмешкой.
Я стиснула зубы и промолчала. Государь император был прав, гуй его обглодай, я хоть и вынужденно привыкала к мечу, все равно держалась в воздухе из рук вон плохо.
Государь император в последнее время слишком часто оказывался прав. Мне все это совершенно не нравилось.
На мечах мы двигались гораздо быстрее. Сначала исчез вдали черный разлом каньона, похожий сверху на изломанную, убитую нами змею. Потом растаяла на горизонте далекая сверкающая полоска моря, поросшие вечнозеленым самшитом и лишайниками скалы сменились пологими холмами, потянулись внизу полупрозрачные, дышащие новорожденной весной леса.
Дороги большие и маленькие казались артериями, соединяющими деревни. Дважды я заметила военные отряды на марше, но Ло Бинхэ ничего не сказал и не замедлил полет, потому я тоже промолчала.
Поначалу я прислушивалась и пыталась вертеть головой, не видно ли чернорогих крылатых ящериц или других заклинателей — но нас никто не преследовал. То ли в самом деле подчиненные Тяньлан-цзюня потеряли след, то ли демоническая змея не успела связаться с генералом, то ли я чего-то не понимала и впереди нас ждала засада.
А может быть, легендарная императорская удача не оставила своего любимца и здесь.
Мы держались высоко, у самой кромки туч. Воздух здесь был разреженный и почти ничем не пах. От ветра у меня слезились глаза и слегка кружилась голова, несчастное ханьфу мастера Му отсырело и лежало на плечах влажной тяжестью.
Спустя два или три больших часа я совершенно запуталась в направлении, продрогла насквозь и могла разве что стоять прямо, отчаянно направляя в клинок неровный поток иссякающей ци.
Ло Бинхэ выглядел так, будто полет не доставлял ему особенных усилий, хотя тоже промок и наверняка замерз. Его волосы завились и окончательно вздыбились, густые и спутанные, будто жесткая шерсть дикого пса, на лице залегла потаенная тень усталости, но каждый раз, когда оборачивался ко мне, он сверкал улыбкой.
Мне ужасно хотелось ему врезать. Он больше всего напоминал сейчас моих младших шиди, всегда таких же самоуверенных, несмотря на обстоятельства.
Горькая злость копилась у меня на кончике языка.
Наконец, маленькую вечность спустя, император сделал знак снижаться.
Впереди замаячили новые горы, островерхая гряда, зеленеющая, несмотря на время года. В лицо мне дохнуло теплым воздухом.
Мы направлялись прямо к подножью хребта, и сощурившись, я довольно скоро разглядела военный лагерь. Или нечто, очень похожее: ровные ряды шатров живо напомнили мне ставку Тяньлан-цзюня.
Мысли о древнем старом гуе не отставляли меня ни на мгновение.
Мы спешились в ста шагах от крайнего ряда шатров, и навстречу нам уже спешил конный отряд часовых, одетых в желто-золотое.
У каждого солдата халат украшали красные императорские печати.
Ло Бинхэ придержал меня за локоть (вовремя — колени подкашивались, а стоп я вовсе почти не чувствовала; земля будто ходуном под ногами ходила) и помог распустить туго затянутый узел пояса.
Отряд солдат приблизился, первый всадник осадил коня в шаге от нас.
— Это — благословенная самим императором земля двенадцати пиков Тяньгун! Кто смеет так дерзко являться к подножью великого хребта?!
— Мы благодарим за бдительность, — бросил Ло Бинхэ, выпрямляясь. Стянул повязку с головы. Красная метка карбункулом вспыхнула под упавшими на лоб спутанными волосами.
Всадник весь будто съежился, поспешно махнул рукой отряду, и все солдаты безмолвно и споро спешились и, как один, распластались ниц.
— Приветствуем Сына Неба, Императора Объединенных Миров! Просим государя не гневаться!
Ло Бинхэ выпятил грудь, бросил на меня быстрый взгляд.
— Видишь, А-Мин, есть еще верные люди, что с трепетом клонятся перед нашим именем и взором! Гляди, а то, может статься, в плену у нашего недостойного отца жена моя стала забывать о том, кто все еще господин этих земель!
— Этих земель? — повторила я, на всякий случай тоже почтительно склонив голову. — Государь император откроет этой Дун, куда он привел недостойную служанку?
— Что еще за «недостойную служанку»? Благонравной супруге не пристало унижать себя в словах, каким бы ни было вежество.
— И все-таки? — повторила я настойчивей. Присутствие распластавшихся по земле солдат несколько угнетало. Ло Бинхэ, разумеется, держался совершенно непринужденно. Ну так для него такие вещи определенно в порядке вещей.
— Разве А-Мин не догадалась сама? — с этими словами император сделал широкий жест.
Горный хребет возвышался над нами, кучевые тучи туманом лежали на зеленых островерхих вершинах.
Под сапогами у нас пробивалась молодая трава, ветер шелестел в размыто-золотистой зелени бамбуковых рощ и терновых зарослей, ступенями спускающихся по склонам, путался в кистях распускающихся глициний. Воздух звенел от сплетения ци, живительного, полнокровного и неестественного.
Горы, сотворенные природой и временем, ничуть не похожи на этот хребет, даю слово.
— Радужного моста еще нет, — Ло Бинхэ верно истолковал мое молчание. — Но мой Сяо-эр проделал значительную работу, просто удивительную. Может, ты найдешь способ?.. ладно, об этом позже. Эй, поднимайтесь, мы желаем видеть генерала Гунъи! И распорядитесь найти горячую ванну и чистые платья, этот император и благонравная госпожа проделали долгий путь!
Солдаты дисциплинированно вскочили. Тот, что говорил с нами, низко поклонился и предложил «государю и госпоже» коня.
Ло Бинхэ согласился, помог мне взобраться верхом и молодцевато подхватил коня под уздцы.
Обмякнув в седле как мешок вяленой репы, я оглядывалась кругом, слишком уставшая и пораженная, чтобы всерьез чему-то удивляться.
Лагерь, видимо, разбили на руинах города: тут и там шатры примыкали к каменным остовам стен некогда зажиточных домов, теперь проросших насквозь колючим кустарником.
Повсюду свистели птицы, вместе со щебетом летали по руинам людские голоса. Солдаты — все сплошь люди, все одетые в желтое и золотое — высыпались из палаток молодым зерном, замечали императора и смолкали. Падали на колени, утыкались лбом в землю.
Встретивший нас отряд вел коней в поводу, ведь сам император шел пешком, и таким образом я оказалась единственным всадником. В лицо мне старались не глазеть, но я чувствовала жгущие спину любопытные взгляды.
Генералу Гунъи успели доложить о прибытии государя, и он встречал нашу дурацкую делегацию у командирского шатра, не отличного от других ничем, кроме чуть большего размера и вымпела над конусом крыши.
На треугольном шелке вымпела полоскалась по ветру все та же красная императорская печать.
Генерал не стал падать ниц, хотя двое сопровождавших его офицеров распластались по земле. Он сложил руки, низко согнул спину, протягивая Ло Бинхэ меч в ножнах.
— Государь император Ло прибыл лично. Великая честь.
В его голосе за нарочитым почтением мне послышался отзвук обреченного ехидства. Как ни сосредотачивалась, я не смогла, однако, уловить ни отблеска его духовной силы, ни враждебной, ни союзной.
Ло Бинхэ хохотнул.
— А ты нисколько не изменился, шисюн А-Сяо, все такой же. К чему эти чины, мы же в прошлом братья из дворца Хуаньхуа!
Генерал распрямился, опустил меч, но голову упрямо держал склоненной. У него были густые темные волосы, собранные в строгий хвост под черепаховую заколку без узора, широкие плечи и приятное, бронзово-загорелое лицо с исключительно тонкими чертами. Когда-то, должно быть, он происходил из знатной семьи, но военная служба и тяжелая работа в изгнании обветрили и загрубили кожу.
— Зачем же государь прибыл?
— Это долгий разговор, — Ло Бинхэ протянул мне руку. Я спешилась, точнее, почти выпала из седла и стала рядом с ним, чудом удержавшись на ногах. — Для начала мы с благонравной супругой приведем себя в порядок и отобедаем в твоем присутствии.
— Отужинаете, — поправил генерал Гунъи и сверкнул взглядом исподлобья. — Солнце уже садится.
— Значит, отужинаем, — легко согласился Ло Бинхэ, наплевав на откровенную дерзость. Широко улыбнулся. — Но прежде позволь похвалить тебя за прекрасную работу. Я будто снова юнец, и Тяньгун высится передо мною обителью небожителей. Как думаешь, А-Мин, — он опять схватил меня за руку, и его улыбка сделалась ядовитой. — Если уж генерал Гунъи в точности выполнил мое приказание, да к тому же снова мне верен, ты смогла бы возвратить ему золотое ядро?
Генерал Гунъи обжег меня быстрым взглядом. Руки у меня покрылись ледяными мурашками: столько злобы и надежды сразу я не чувствовала никогда.
Я прикусила язык, сдерживая вопросы. Так вот почему у него в руках меч заклинателя, но духовной силы вокруг него — кот наплакал!
До чего же туго ты соображаешь, Дун Сяомин! Ведь слышала же, что за предательство и попытку переворота, да еще за намеренье выкрасть супругу Хуань генерал Гунъи Сяо угодил в опалу и лишился киноварного зерна!
Но каким образом тогда, без духовной силы, он и его отряд восстановили Двенадцать Пиков, и почему столько ци течет вокруг?