Overdrive

Воздух на вершине массивной горы был очень холодным. Из-за ледяного ветра температура ощущалась ниже -40 градусов по Цельсию, но для фигур, стоящих на вершине пика, это было немногим больше, чем легкий бриз. Лиза-Лиза и Джордж-младший неслись вверх по склону, сплетя руки, их Хамон бушевал между ними, как общий поток. — Ну пааап~! — заворчала Лиза-Лиза, увидев его. — Нечестно! — Тебе обязательно называть его "папой"? — пробормотал Джордж-младший. — Это звучит немного неловко... — Вы двое в отличной форме! — с улыбкой сказал барон Цеппели. — Ваша техника Хамон-дуэта сослужила вам хорошую службу! Надеюсь, вы отлично провели время! — Не надо о нас беспокоиться, дядя Вилли, — зарычала Лиза-Лиза, и воздух почему-то стал холоднее. Джонатан обернулся. — Хватит. Вся группа замерла от властных тонов в голосе Джонатана. — Папа? — спросил Джордж-младший. — Что не так? — Дело в Джозефе, — Джонатан снова перевел взгляд на джунгли, его острые глаза различали облака и снежные завитки, сквозь них он мог видеть, как его внук и Цезарь состязались, когда каждый из них направлялся к вершине. — Он всегда был таким... импульсивным? — Хм, — проворчал барон Цеппели и кивнул. — Действительно. Он ведет себя не по возрасту. Он... — Все еще ребенок, — пробормотал младший, вздрогнув от кислого взгляда, который его жена бросила в его сторону. — Что? Он хороший человек, и я горжусь им, но это правда! — Ах! — сплюнула Лиза-Лиза, вставила сигарету в свои полные губы и прикурила ее с помощью Хамона. — Вы, мальчики, конечно красивые, но глупые! Все они повернулись к ней при этом отказе, ожидая объяснений. Лиза-Лиза глубоко затянулась сигаретой, выкурив треть за одну грациозную затяжку. Она повернулась к ним и заговорила, при этом из ее губ и носа повалил дым. — Посмотрите на себя! Каждый из вас выносит ему приговор, хотя вы все умерли молодыми! — Я… — начал барон Цеппели. — Был в самом расцвете сил! — она прервала его. — Вы все были здоровы и энергичны, когда покинули смертную оболочку. А он? Он выжил. Он продолжал жить. Он постарел. Вы никак не можете знать, каково это - видеть, как ты увядаешь и деградируешь, чувствовать это. Чувствовать, как слабеют ваши кости, отказывают мышцы, болят суставы. В этом есть своя прелесть - чувствовать себя перегруженным хорошо прожитой жизнью, но бывают моменты, когда ты желаешь сильнее, чем когда-либо в своей жизни, хотя бы на один день оказаться в расцвете сил. Вот где сейчас находится Джозеф. Вот что он чувствует, словно его желание исполнилось. После медленного и болезненного упадка сил, разве он не имеет права немного порадоваться своей восстановленной молодости? На мгновение на вершине горы воцарилась тишина, нарушаемая лишь ревом ветра. — ИИИИИИИ! — раздался торжествующий рев. — ПОБЕЕЕЕДАААА! Джозеф Джостар взобрался на вершину на столбе из светящихся пурпурных лоз, опустился на сугроб с хрустом Хамона, стоял на единственной травинке инея, рычащий Цезарь всего в нескольких шагах от него. — ХА! — усмехнулся Джозеф, ткнув средним пальцем в лицо своему сопернику. — Ты проиграл, Лузерино! Я пью Kronenberg Blanc, обязательно охлажденным! Купишь целый бочонок! Все взгляды обратились к Лизе-Лизе. Она закатила глаза и отшвырнула окурок, который испарился еще до того, как упал на землю. — Ну, может быть, он радуется этому чуть больше, чем другие. — Победный танец! Победный танец! Победитель исполняет победный танец~! — пел Джозеф, исполняя джигу и щелкая пальцами, издеваясь над Цезарем. — Проигравший покупает пиво~! Проигравший покупает– ЭЙК! Рука размером с лопату легла ему на плечо и сжала, остановив его в прыжке. Он поднял глаза и увидел плоское, лишенное эмоций лицо святого Джонатана. — Э-э... — Настоящий джентльмен не злорадствует, Джозеф. — Я у-умираю… — прохрипел Джозеф, когда огромные пальцы впились в него. — О! — святой Джонатан отпустил своего внука. — Прошу прощения! Цезарь прорычал по-итальянски что-то немыслимо грязное и устремился к Джозефу, прежде чем его ловко перехватил барон Цеппели и увел прочь. — Оуу… — проворчал Джозеф, потирая плечо. — Дедушке нужно прекратить делать упражнения для предплечий, ой... — Прикосновение Святого болезненно для недобродетельных… — пробормотал Джордж с шутливой ухмылкой на лице. — Что? — Младший! — зашипела Лиза-Лиза. Джозеф открыл было рот, чтобы задать вопрос, как вдруг воздух расколол раскат грома. Все взгляды обратились к святому Джонатану, который стоял спиной к ним, а лицом к открытому небу, глядя на Малхут, его средний и большой пальцы все еще оставляли следы пара и озона от простого щелчка пальцами. — Внимание! Приближается Небесный агент! Все они повернулись лицом туда, куда смотрел Святой, и вытянулись по стойке смирно, за исключением Джозефа, который ошеломленно озирался по сторонам. Воздух затрещал, и перед ними появился сияющий портал, источающий свет и пение хора. Из света выпорхнул Херувим, точнее, Купидон женского пола. Темноволосая и розовощекая Херувим по-разному поклонилась Святому, прежде чем раскинуть руки, как бы желая обнять их. — Почитаемый Святой и Лелеемые Спасенные. Меня зовут Элизабет. Я здесь от имени Эманации Гвура и Ее верного представителя Юстиции, чтобы попросить о присутствии некоего Джозефа Джостара. Хотя я приношу извинения от их имени за это вторжение в драгоценную семейную прогулку, мне также было поручено сообщить вам всем, что эта просьба... срочная. Все взгляды обратились к Джозефу, который ухмыльнулся и пожал плечами. — Ну, раз ты говоришь "срочная"?.. *** Нецах, Эманация Вечности, Первая Сфера Рая Огромный город простирался до бесконечного горизонта. Километровые небоскребы из сияющего небесного мрамора были соединены прозрачными хрустальными дорогами над бездонной чернотой, из которой город, казалось, вырастал, как пшеница. Небо над головой было одновременно цвета восхода и заката, смесь розового, оранжевого, пурпурного и золотого в мягком сиянии частично затмившегося солнца. В небе висели бесчисленные огромные плавающие диски, на них рядами располагались красиво обставленные поместья, зелень которых была так же тщательно ухожена, как и скромные, элегантные дома. Хрустальные дороги тянулись прямо вверх от обширных магистралей, соединяющих небоскребы, соединяя плавучие места обитания с городом внизу. На одной из таких дорог стоял автомобиль, довольно непритязательный белый Kia EV6 с ярко отполированными колесными дисками и хромированными бамперами. На заднем бампере была наклейка с изображением благородного льва в радужном сердце. Транспортное средство изменило свою гравитацию, чтобы придерживаться безупречных прозрачных дорог, и поднялось на один из плавучих островов. Пассажирка что-то напевала себе под нос, постукивая копытами по рулевому колесу в такт приподнятому благоговейному гимну. Дорога вела в нижнюю часть платформы. Вдоль улицы выстроились магазины, лавки и кафе, а простые, скромные многоквартирные дома служили одновременно структурными опорами по всему огромному сооружению. Она пронеслась мимо так быстро, как только было позволено, стремясь выбраться из унылого интерьера платформы обитания. Дорога вела в туннель, плавно изгибающийся "вниз". Она изменяла гравитацию вместе с ним, пока не оказалась на небольшом подъеме. Туннель выходил в прекрасное пастельное небо Нецах, расположенное на вершине ареала обитания, окруженное зеленой травой, цветочными клумбами и тщательно подстриженными живыми изгородями. — Наконец-то, — пробормотала вслух Дири, подъезжая к большому поместью. — Выбралась из трущоб. Ворота открылись, и она заехала внутрь, поглядывая на Спасенных, которые толпились вокруг, ухаживая за поместьем. Работа в Раю, хотя и оплачиваемая, была практически досугом, поскольку такие понятия, как усталость и боль, были давно забыты, а удовлетворение от труда было такой же наградой, как и доходная работа. Все, кто работал на таких должностях, делали это потому, что при жизни они обожали работать с зеленью и ландшафтным дизайном и теперь могли применять свое мастерство вечно. Так было и со всеми другими сферами занятости в Небесном Царстве. Kia подкатил к остановке прямо перед главным зданием. Она вышла и поправила платье, нажала кнопку "автопарк" на брелоке, и автомобиль тронулся в поисках места для парковки. Ее крылья взмахнули, и она плавно заскользила вверх по полированной гранитной лестнице. К ней немедленно подошел администратор Львиного Сердца по связям с общественностью Тристао Масвидал, держащий в руках белый планшет с золотой отделкой и горячий латте. — Мисс Дири! — сказал он, протягивая ей планшет и дымящийся напиток. — Вот сегодняшнее расписание и все списки имен и профилей в порядке значимости. — Спасибо, сеньор Масвидал, — сказала Дири, пролевитировав планшет из его руки, и хлебнула свой латте; он был сладкий и немного прохладный, именно такой, как она любила. — Gracias. Muy bein. Горластая Херувим улетела по коридору, пропустив несколько непристойный взгляд, который Масвидал бросил на нее в ответ. Украшенные резьбой деревянные двери распахнулись, и Дири влетела в комнату комитета, потягивая свой латте и не отрываясь от планшета, просматривая файлы. За длинным продолговатым столом сидели ее коллеги по "Львиному Сердцу". Бо, невысокий шерстяной баран-Херувим, оторвался от того, что читал, его шерсть зашевелилась, а темные брови приподнялись. — Все, просматривайте живее, — объявил он, его голос был гораздо более глубокого тембра, чем можно было предположить по его невысокому, полноватому телосложению. — Мы снова работаем по расписанию. Рейчел, долговязая овца-Херувим, фыркнула. — Попала в пробку, Дири? Дири не показала своего раздражения, потому что в Раю это имело последствия. — О, нет~ Просто было неотложное дело. — Разумеется, — сказала Рейчел, ухмыляясь. — Очень срочное. И толкающее. И щиплющееся тоже. — И-и-хи-хи-хи! — захихикала маленькая похожая на пчелу Херувим по имени Беа. — Блондин, брюнет или рыжий? О! Дай угадаю… та неряшливая грязная блондинка, которую ты спасла в кафе! — О, пожалуйста! — усмехнулась Дири, размахивая чашкой с кофе. — Это для меня купил дорогой сеньор Масвидал... и в кафе была рыжая. Двое захихикали, а пятый член комитета, долговязая Пчелка по имени Хани, наклонилась к Бо. — Разве Тристано не бразилец? — Да, — ответил Бо с безмятежной улыбкой на лице. — Так и есть. Теперь мы можем начать...? — Да, давайте, — Дири порхнула к своему креслу и села, сделав последний глоток латте, прежде чем прочистить горло. — Окей! Теперь, когда мы все здесь, давайте перейдем к делу. Рейчел, как продвигается наше текущее финансирование? — Хорошо, — сказала Рейчел, изучая свой планшет. — Прогнозы предсказывают, что мы достигнем наших целей с помощью организаций Х.Е.Р.У.В.И.М, К.У.П.И.Д.О.Н. и Д.О.Б.Р.О.Д.Е.Т.Е.Л. к концу месяца. Мы все еще изучаем данные, но наши сотрудники говорят нам, что все три организации сообщили о снижении количества обращений на 10-15% по сравнению с прошлым кварталом. Хани прочистила горло и заговорила: — Слишком рано говорить, случайность это или нет, но, похоже, наши кампании по сбору средств и повышению осведомленности направили много внимания на борьбу с несчастьем и вытекающим из него грехом в Мире смертных. — Я подключу к этому делу несколько опытных людей, — проворчал Бо, постукивая по своему планшету. — Стоит набрать еще несколько солидных цифр и соотнести их с тем, что мы здесь делаем, что должно хорошо отразиться на наших сборах средств и опросах. Не могла бы на эту тему высказаться ты, Беа? — Океюшки! — защебетала Беа, отправляя им данные. — Как вы можете видеть, положительное мнение среди спасенных выросло на 20% с момента последнего опроса! Имейте в виду, что мы также увеличили количество участников исследования, чтобы лучше отражать общественное мнение. #Lionheart и #StopSinAtTheSource находятся в тренде Flutter, #16 и #21 соответственно. Дири одобрительно хмыкнула, а Рейчел прищелкнула языком. — Все еще на 41% по сравнению с Херувимами, и еще ниже за пределами Нецах. — Пуритане, — усмехнулась Беа. — Ты же их знаешь! Они не доверяют ни одному Херувиму, который не входит в Трио. Смотрят на нас свысока, говорят, что шансы невелики! — Нам нужно создать дополнительную огласку, — высказала мнение Хани. — Что-то, что действительно донесет до всех суть! Дири посмотрела на таблицу и нахмурилась; Херувимы всегда появлялись по трое, это было функцией их природы. Бла-бла-бла личность уравновешивает бла-бла-бла совместное существование. Предположительно, три Херувима разной природы были притянуты друг к другу, их различия восполняли недостатки друг друга, создавая более эффективное целое, уменьшенную Троицу. Это были отношения, выходящие за рамки того, к чему привыкли смертные, более глубокая, духовная связь. Предположительно. Дири и остальная часть Львиного Сердца, если уж на то пошло, никогда не… общались с кем-нибудь. Этого просто никогда не случалось. Они, конечно, не конфликтовали друг с другом, но вместо этого нашли дух товарищества в идеалах и общей цели: увидеть Небеса свободными от коррупции, нечестия, греха. Не то чтобы Бог был замешан в этом, ни в коем случае! Просто Отец был… слишком любящим. Слишком снисходительным к своим так легко заманиваемым в ловушку детям, Смертным. А они слишком легко смирялись со своими недостатками и слабостями, которые, как бы ни был ясен день в Нецах, где никогда не заходило солнце, начинали влиять на Райский план, и не в лучшую сторону. Грех следовал за ними, задерживался на них, прилипал к ним, как дурной запах. Незначительные нарушения были приемлемы до тех пор, пока Душа была достаточно благочестива и компенсировала их добрыми делами и преданностью Божьей Воле, но другие Души… Она пролистала список на своем планшете, прищелкнув языком: так много просочилось сквозь щели. Иногда ей казалось, что смертные думают, что простая жертва или великое благочестивое деяние могут компенсировать всю жизнь греха, разврата, убийств и насилия. Вопиющие грехи прощались в пользу эффектных, экстравагантных проявлений добродетели, позволяя спасенным грешникам разгуливать по Небесам, сея за собой несчастья и раздоры. Она прикусила губу, когда наткнулась на конкретного Спасенного. Его резюме было впечатляющим, за его плечами было не менее двух различных спасений мира, целая жизнь филантропии и сотрудничества с организацией Спидвагона (Роберт был еще одним примером промахов) и общее добродушие. Но он был неверен своей жене. Он произвел на свет ублюдка. Он бросил своего ребенка. Такие грехи были тяжелыми, даже непростительными. И он был внуком ни много ни мало самого Святого! То, что праведные, сказочно мускулистые чресла святого Джонатана произвели такой кислый осадок, разъедало ее. ...Однако… Его фотография в профиле была... привлекательной. И, похоже, он унаследовал от своего деда нечто большее, чем просто родимое пятно. Хм. Это потребует "расследования". — Думаю, у меня есть кандидат для нашего следующего рекламного трюка, — ухмыльнулась Дири, отправляя анкету. — Нечто большое и безвкусное. Однако сначала мне придется провести кое-какие исследования. Рейчел усмехнулась и закатила глаза, а Бо покачал головой. — Тьфу! — воскликнула Беа. — Повезло~ — Т-ты уверена? — неуверенно спросила Хани. — Он? А что насчет–? Дири щелкнула копытами и отмахнулась от нее. — Наше дело убедительно, и, учитывая прецедент, который мы создали, никто не сможет помешать нам, не рискуя получить обвинение в фаворитизме. Нет, я осмотрю подозреваемого раз или два и вернусь ко всем вам. Если он провалит испытание, Львиное Сердце получит своего жертвенного льва в лице Джозефа Джостара. *** Гвура, Эманация Суда, Седьмая Сфера Рая Массивная колесница пронеслась по небу. Она была большой, около пятнадцати метров в длину, восьми в высоту и пяти в ширину, с множеством палуб и рядами окон вдоль его полированного платинового корпуса. Ее тащила восьмерка гигантских светящихся лошадей, их гривы, хвосты и копыта светились серебристо-белым пламенем, они оставляли на своем пути кружащиеся клубы дыма и молнии. Они пронеслись над бесконечной стерильной пустыней Гвура. Белые пески сияли, как снег, повсюду были бесчисленные зеркальные отблески. Создавалось впечатление, что бесконечные дюны были покрыты блестками, отражавшими жесткий, холодный свет солнца сферы. — Ничего себе! — хмыкнул Джоджо, уставившись в окно. — Посмотри только на эти дюны! Здесь кто-нибудь покупал багги и разъезжал по округе? Или песочную доску? О-О-О! Кайтсерфинг на песке! Здесь так делают, Джотаро? Напротив него сидел Джотаро Куджо, выглядевший так, словно он предпочел бы жевать песок. Высокий, хорошо сложенный молодой человек уселся, скрестив руки на груди, черная кепка с золотыми полями на его голове резко контрастировала с белым плащом цвета слоновой кости до щиколоток, отделанным полированным серебром - нет, не серебром. Из чего бы ни были сделаны нити, они слишком хорошо отражали свет, сияли слишком чисто, чтобы быть металлом, созданным руками смертных. — Нет. — Кто-нибудь когда-нибудь делал это? — продолжал Джозеф, по-видимому, не обращая внимания на раздражение своего внука. — Нет. — А я могу? — Нет. — Ух ты! — воскликнул Джозеф. — Что это? Колесница прокатилась по воздуху, преодолев особенно массивную дюну, и они увидели огромную машину с гусеницами. Она была шестиугольной формы, по меньшей мере сотни метров в поперечнике. Ее уродливый индустриальный вид резко контрастировал с прекрасным, сверкающим белым песком. Она катилась вперед, белоснежная пыль вздымалась из-под ее корпуса, а огромный пепельно-серый шлейф поднимался от ее кормы высоко в небо. — Это рудный траулер, — сказал Джотаро, указывая в окно. — Он просеивает песок в поисках крошечных фрагментов руды и складирует ее перед отправкой в кузницы. — Руды? — Посмотри на песок. Видишь маленькие блестки? Это и есть руда. Концентрация примерно 1/10000000. Джозеф закатил глаза, его внук обладал склонностью к деталям, но был прямолинеен, как бык. — Да, но что это за руда? — В языках смертных для этого нет слова, даже называть это "рудой" не совсем корректно, — сказал Джотаро, откинувшись на спинку кресла. — Это, как и песок, является побочным продуктом существования этой Сферы, вроде того, как звезды превращают водород в другие химические элементы. Джозеф немного покрутил головой. Его внук, несомненно, обладал талантом отвечать на вопросы, одновременно порождая новые. — Серафимская Сталь, — наконец сказал Джотаро. — Гекатонхейры выковывают из руды Серафимскую Сталь. Серафимская Сталь - одно из самых ценных и опасных веществ во всем Мироздании. Джозеф повернулся обратно к Джотаро, приподняв бровь. — Как так вышло? В глазах Джотаро появился холодный блеск. — Потому что это одна из немногих существующих вещей, которая может уничтожать души. Любой предмет, изготовленный из Серафимской стали, может не только убить кого-то, но и стереть его душу с лица земли. Джозеф молчал, оглядываясь в окно на рудный траулер, бесконечно собирающий смертоносный материал. Он исчез за дюнами, но его облако пыли было видно еще много безмолвных минут спустя. - "...Зачем кому-то вообще нужна такая вещь...?" Над горизонтом выросла массивная фигура, поначалу выглядевшая как аномально большая дюна, проглядывающая сквозь тепловую дымку, колышущуюся от песка. Она росла и росла, становясь сияющей пирамидой из Небесного Мрамора, на гранях которой была дюжина темных полос. Глаза Джозефа выпучились, когда пирамида медленно вырастала на горизонте и темные полосы постепенно становились более четкими: это были города. Из склонов сооружения вырастали здания. Бесчисленные здания, начиная от приземистых офисных зданий и заканчивая небоскребами, усеивали внешнюю часть пирамиды, соединенные друг с другом хрустальными дорогами. От одного строения к другому порхали самолеты, маленькие, как мошки, на фоне огромной массы колоссального сооружения. — Ори Маэстус, — сказал Джотаро. — Оперативная база Юстиции, Ангела Правосудия, и столица Гвуры. По сути, это федеральное бюро размером с Эверест, из которого вырастает внутренний город. — Я думал, что я не в Аду. — Неважно, — проворчал Джотаро. — Это большое место, так что не заблудись. Юстиция не любит, когда его заставляют ждать. Колесница приблизилась к стыковочному отсеку сбоку одного из самых больших зданий на этой стороне пирамиды, направляемая парящими огнями. Небесные Кони заржали и замигали, когда остановились, их пылающие копыта заискрились на резном каменном полу ангара. Из великолепной колесницы выдвинулся трап, и пассажиры высадились, в том числе Джотаро и Джозеф. Пара охранников, покорно проверявших пассажиров, молча обратили внимание на Джотаро и пропустили их, даже не обыскав. Джотаро просто кивнул им, приподняв свою кепку. — Итак, Джотаро… — осторожно сказал Джозеф. — Ты, э-э, ты работаешь на этих парней? Он оглянулся на своего дедушку. — "Этих парней"? — Этих ангелов правосудия, или как вы их там называете. — Верно, — Джотаро кивнул, жестом приглашая Джозефа следовать за ним. — Следуй за мной. Они прошли через приемную, полную граждан Ори Маэстуса, неотличимых от бюрократов, юристов и охранников. Все вокруг казалось морем костюмов, галстуков, чемоданов и очков в роговой оправе, плавающих вокруг них. Они вышли в город и стали ждать на тротуаре, словно муравьи среди огромных серых и черных блочных зданий, мрачных и одинаковых брутальных строений, выстроившихся ряд за рядом, насколько хватало глаз. - "Я в аду", - подумал Джозеф про себя, поморщившись. - "Вот и все. Джотаро забрал меня в ад!" Джотаро щелкнул пальцами, и из неестественно текучего нескончаемого потока машин выехало такси. Дверь открылась, и они вошли, водитель даже не спросил, куда они направляются. Такси двинулось вперед и влилось в ускоряющийся поток машин, даже не просигналив. Джозеф инстинктивно вздрогнул, готовясь к столкновению. Он ждал визга шин, за которым последует поток красочных выражений в адрес добродетели матери виновника, вида его отца и обстоятельств его зачатия. Но нет. Ничего не было. Поток машин плавно расступился и пропустил их внутрь, словно деталь, добавленную на огромную конвейерную ленту. — Это место пугает меня! — К этому привыкаешь, — проворчал Джотаро, глядя в окно. — Правда? — Нет. Такси свернуло налево и повернуло прочь от городского пейзажа к огромной громаде пирамиды и, немного проехав по освещенному оранжевым светом туннелю, въехало в обширную внутреннюю структуру города. Джозеф с опаской выглянул в окно. На километры вверх и вниз протянулись огромные светящиеся столбы, поддерживающие массивную громаду Ори Маэстуса на своих нерушимых опорах. Вверху и внизу парили бесчисленные ромбовидные офисные здания из полированного Райского оникса с хрустальными окнами, между ними пробегали импульсы бирюзовой энергии, и они загорались, как нейроны, с каждым таким импульсом. — Почему здесь все такое абстрактное и странное? — проворчал Джозеф, когда такси въехало на светящуюся бирюзовую площадку. — Что дальше? Такси исчезло во вспышке бирюзового света. Шипящая искрящаяся энергия вырвалась из парящего роя черных бриллиантов. Энергетический импульс пронесся между ними с невероятной скоростью, светясь и изгибаясь дугой, пересекаясь с другими, похожими разрядами. Мгновение спустя кабина материализовалась на идентичной площадке, теперь внутри чего-то, что, по-видимому, было чем-то вроде ангара. Джозеф оторвал лицо от окна, его кожу и волосы покалывало от статического электричества. — Неважно. Это гораздо хуже. Они вышли из такси и отступили назад, когда оно исчезло во вспышке света. Джозеф пригладил свои волосы, которые снова встали дыбом из-за статического электричества. Он посмотрел на завидно невозмутимого Джотаро, и тот жестом пригласил его следовать за собой. — О, да, — сказал Джозеф. — Я как раз хотел спросить. Почему я здесь? — Не знаю, — ответил Джотаро, когда они подошли к лифту. — Не спрашивал. Джозеф закатил глаза. — Ты можешь хотя бы предположить? — Могу. — Так пожалуйста, сделай это. Дверь лифта с жужжанием открылась, и они вошли. Джотаро сделал вид, что обдумывает просьбу. Джозеф заерзал, когда на заднем плане заиграла банальная музыка лифта. — ...Ну!? — Я агент Небесного бюро правосудия, даже мои догадки относительно мотивов Рая считаются конфиденциальной информацией, — Джотаро скрестил руки на груди, тень улыбки появилась на его точеном лице. — Другими словами: секрет. — Ах ты самодовольный урод! — зарычал Джозеф, топнув ногой, но тут лифт резко остановился и двери с жужжанием открылись. Джотаро вышел из лифта, за ним шел разгневанный Джозеф. Коридоры были серыми, почти аскетичными и не выглядели бы неуместно в офисе на земле, если бы не тот факт, что дверные проемы на полу и потолке, ведущие к лестницам и коридорам, находились под противоположными углами к плоскости, на которой они находились. Обыденность декора резко контрастировала с причудливой, абстрактной природой сферы, которую он занимал. Это было словно картина Мак Эшера, изображающая юридическую фирму. Они шли по коридору, как вдруг Джотаро шагнул через один из дверных проемов в полу и наклонился вперед, будто собирался упасть плашмя лицом вниз. Джозеф бросился вперед и посмотрел вниз, только чтобы увидеть Джотаро, небрежно прогуливающегося по стене того, что Джозефу показалось бездонной, хорошо освещенной шахтой. — Эй, дед, — сказал Джотаро, оглянувшись через плечо. — Поторопись. Джозеф на мгновение заколебался, прежде чем зажмурить глаза и броситься вперед. Он не почувствовал ни изменения силы тяжести, ни поступательного движения, его нога просто с глухим стуком опустилась на серый ковер. Он остановился и обернулся, через дверной проем виднелись потолочные плитки и верхний свет. — Это место такое чертовски странное... Различные офисные работники сворачивали в сторону, чтобы избежать их, большинство откровенно отводили глаза. Джотаро продолжал идти, как будто это было нормально. Джозеф внимательно следил за ним, стараясь подражать развязности своего внука. Его попытка вызвала недоверчивые оценки со стороны подобострастного персонала. Они остановились перед немного претенциозной дверью в офисную секцию. При осмотре Джозеф обнаружил, что не может точно определить, что именно выделяло этот конкретный офис. Он выглядел точно так же, как и любой другой, вплоть до тусклых, но крепких сансевиерий в горшках по бокам от входа и неудобных кубических стульев. Но что-то гудело в воздухе, вибрация, исходящая от офиса, говорила о власти и влиянии. — Оставайся здесь, — сказал Джотаро, поправив пальто. — Сначала я оценю его настроение и потом позову тебя. — Чье настроение? — Юстиции, он управляет всем в этой Сфере, — Джотаро выпрямился и указал на один из стульев. — Сиди здесь. Не создавай проблем. Я вернусь через пять минут. Джотаро исчез в кабинете, оставив Джозефа стоять в коридоре. Он осмотрел стулья, полностью осознавая, что ничто в Раю не может быть таким неудобным, какими казались эти стулья. Нет. Джозеф скрестил руки на груди и вздернул нос. — Не-а. — Мудрый выбор, Джоджо, — произнес ужасно знакомый голос. — Отвергни поверхностные чары Небес. Джозеф мгновенно обернулся, его глаза расширились: он никогда не мог ошибиться в этом голосе, в этом чистом, неподдельном самомнении. Перед ним стоял сияющий светловолосый мужчина, его идеальная улыбка была широкой и клыкастой. Его пара янтарных глаз ярко светилась. Это были глаза волка. Глаза хищника. — Д-Дио?! — Джозеф задохнулся. — Ты думал, что должен быть хорошим человеком, чтобы попасть в Рай?! Что ты встретишься здесь с Богом?! — Дио торжествующе взревел и ткнул в себя большим пальцем. — Но здесь нет никакого Бога! Вместо этого тут я, Дио! — Хуууу~ — прошипел Джозеф, его тело светилось от такого сильного прилива Хамона, который был бы невозможен для смертного человека. — Чак Норрис Овердрайв! Джозеф нанес свирепый удар с разворота, который разрушил звуковой барьер. Гигантский заряд Хамона пронзил тело Дио подобно удару грома, голова ненавистного вампира легко отделилась от плеч. Оторванная голова, продолжавшая ухмыляться, шлепнулась на стену сухим брызгом белого песка, который кучей посыпался по противоположной стене. Джозеф склонил голову набок, приподняв бровь при виде обезглавленного тела, стоящего перед ним. Он осмотрел обрубок шеи Дио и увидел, как обрезанный край осыпается пыльным песком. Он взглянул на останки бестелесной головы, ставшие кучкой песка. — ...Игги? Обезглавленное тело растаяло, обнажив самодовольного бостонского терьера. Его улыбка была кислой и саркастичной, но глаза светились любовью. — У тебя ушло слишком много времени, тупица. Глаза Джозефа расширились, на его лице расплылась широкая улыбка. — ИГГИ! Мускулистый молодой человек бросился вперед, его руки были вытянуты, открыты и готовы к объятиям. Маленький песик усмехнулся и лизнул свою лапу. В тот момент перед ним появился знак "СТОП", и лицо Джозефа врезалось в него с пронзительным металлическим лязгом! — Не-а, — Игги встряхнул свою шерсть. — Ни за что. — Ах ты самодовольный болван… — прорычал Джозеф и убрал руки от воспаленного носа, на его лице появилась благодарная улыбка, в зеленых глазах блеснули счастливые слезы. — Я скучал по тебе, черт возьми. — Я знаю, — ухмыльнулся Игги, рассматривая свои когти. — Я бы тоже скучал по себе. Маленький песик взвизгнул, когда четверка колючих фиолетовых лоз обвилась вокруг его тела, притягивая его в крепкие объятия Джозефа. — Иди сюда, ты, угрюмая дворняга! — Я… — проворчал Игги, слегка покраснев. — Позволяю. — Я знал, что все псы попадают в Рай, но я не думал, что они пропустят такого придурка, как ты, через жемчужные врата! — сказал Джозеф, опуская Игги обратно на землю. — Кроме того, ты что, сейчас разговариваешь? — Одно из преимуществ спасения мира, Старик. Старина Пит дает тебе возможность общения, — сказал Игги, усмехнувшись. — Полагаю, именно поэтому я сейчас разговариваю с твоей уродливой рожей. — Э-э... (кхм) да… — пробормотал Джозеф, и его улыбка дрогнула. — Так, э-э, что ты вообще здесь делаешь? В частности, в Гвуре. — Ну, я здесь работаю, — ответил Игги, пожав плечами. — У них есть какое-то дерьмовое название для того, чем я занимаюсь, но по сути я полицейский. — Им нужны копы в Раю? — пробормотал Джозеф, приподняв бровь. — Разве это не противоречит смыслу рая? — Люди все еще вступают в разногласия, и многие придурки здесь, как правило, довольно влиятельны. Я и мои коллеги в основном выступаем в качестве посредников, деэскалируем ситуацию, но достаточно сильны, чтобы разбить головы, если потребуется, — сказал Игги, указывая на себя. — Кроме того, люди любят собак, так что мне легче уговаривать придурков. Джозеф усмехнулся. — Ты никогда не казался мне личностью, способной "разрешать конфликты". — Буду честен здесь, в основном я просто получаю удовольствие от того, что ставлю на место таких парней, как Траян и Урбан II. Выражение их лиц, когда собака велит им сидеть и вести себя прилично, просто... вау! Поцелуй шеф-повара. Из глубины коридора донесся звучный смешок, очень знакомый. — Если вы ожидали чего-то другого от нашего четвероногого друга, мистер Джостар, возможно, вы не обладаете таким острым умом, как я предполагал. Джозеф резко обернулся на голос, широко раскрыв блестящие глаза. Перед ним стоял высокий, хорошо сложенный мужчина нубийского происхождения, одетый в белые развевающиеся одежды с платиновой отделкой, его вьющиеся черные волосы были аккуратно уложены на затылке. На его красивом пропорциональном лице была кривая улыбка под парой теплых карих глаз, в которых читалось знакомое чувство товарищества. — А-Абдул? — Джозеф запнулся. — Рад видеть, что вы все еще узнаете меня, мистер Джост–АК! Джозеф обхватил руками живот египтянина, поднял его с земли и крепко обнял. — АБДУЛ! Джозеф рассмеялся, разворачивая своего старого друга. Абдул выглядел несколько смущенным, поскольку эта сцена привлекла взгляды проходящих сотрудников. — Я... тоже рад вас видеть, мистер Джостар. Теперь вы можете отпустить меня. — Хм? — Джозеф хмыкнул, оглядываясь вокруг, прежде чем опустить своего старого друга обратно на землю, покраснев. — Э-э, верно. Извини... — Чепуха! — сказал Абдул, похлопав Джозефа по плечу. — Посмотри на себя, мой друг. Ты снова молодой! Признаюсь, ты мне больше нравился с бородой. — Да, думал об отращивании– подожди… — Джозеф уставился на Абдула, затем на Игги, затем на здание вокруг них. — Ты… ты же здесь не по делу, не так ли?! Абдул, приятель, я думал, что свинина - это харам, и вот ты здесь, работаешь на свиней! — Вы неправильно поняли, мистер Джостар, — сказал мистик, посмеиваясь. — Здесь, наверху, я работаю медиумом, помогая людям воссоединиться со своими близкими по всему Миру. В настоящее время я работаю здесь в качестве гражданского эксперта. — О, я понимаю… — пробормотал Джозеф, разглядывая своего друга, на кончике у него языка вертелся вопрос, но даже он не решился бы его задать. — Итак... кто ты, типа, я имею в виду, ты...? Абдул улыбнулся и кивнул. — Я все еще мусульманин, мистер Джостар. Есть только один Рай. — Тогда как?.. — Все праведные пути ведут к Богу, мистер Джостар, — безмятежно сказал он. — Да, — вмешался Игги, ловко развернув кофейную жвачку лапами и отправив ее в рот. — Оказывается, деноминации - это крайне дерьмовый фильтр. Например, семь из десяти споров, которые я разрешаю, - это когда люди обнаруживают, что их тупые религиозные практики менее важны, чем, знаете ли, не быть мудаком. — Ну, я думаю, в этом есть смысл… — Джозеф дважды взглянул на драчливого песика. — У тебя теперь есть большие пальцы?! — Знаешь, я больше не чувствую себя так плохо из-за собачьих лет, — проворчал Игги Абдулу, ткнув большим пальцем в Джозефа. — Он прожил сто человеческих лет, и он все еще осел! — Эй! — На самом деле я мог бы спросить тебя почти о том же, Джозеф, — сказал Абдул. — Что такой новый Спасенный, как ты, делает в Гвуре? — О, ну, меня пригласил "Юс-титти-а" - или как там его, так что Джотаро подъехал на колеснице и подобрал меня! Дверь кабинета распахнулась, явив Джотаро с кислым лицом. — Хм? А, точно. Я и забыл, что вы двое будете здесь сегодня. — О, привет, Джотаро, рад тебя видеть, — проворчал Игги. — У меня все хорошо, а у тебя? Абдул переводил взгляд с одного на другого. На его лбу появилась складка беспокойства. — Ах, Джотаро, рад снова тебя видеть. — И тебя, Абдул, — сказал Джотаро, приподняв свою кепку. — Так они пригласили тебя для проекта "Дальновидение", да? — Как и многих других медиумов и экстрасенсов, — ответил Абдул, взглянув на Джозефа. — Могу я спросить, какова цель пребывания здесь мистера Джостара? — Вы можете спрашивать все, что вам нравится, — резко сказал Джотаро, прежде чем вернуться в комнату и поманить Джозефа. — Пошли, дед, у нас не весь день впереди. С этими словами Джозеф медленно последовал за своим внуком в нервирующий офис, виновато улыбнувшись в ответ своим друзьям. Дверь с грохотом захлопнулась, оставив Абдула и Игги молча стоять в коридоре. — Этот Куджо все тот еще придурок, а, Абдул? — Игги подождал мгновение, прежде чем поднять глаза на высокого мистика. — Абдул? Эй, как дела? Мухаммад Абдул стоял молча, пот стекал по его нахмуренному лбу. — Я не знаю... пока. Извини, мне нужно проконсультироваться со своими источниками. — Конечно, конечно. Увидимся, — сказал Игги, когда предсказатель повернулся и ушел, прежде чем сказать себе под нос — ....Ты не единственный, у кого плохие предчувствия. Джозеф последовал за Джотаро. Он вертел головой по сторонам, разглядывая пейзаж. Если бы кого-то попросили представить офис, это оказался бы именно он. Стены из бежевых панелей, серый ковер и белая потолочная плитка. Иногда появлялись банальные нарушители порядка, такие как картинки, растения и, возможно, случайные плакаты "работник месяца". Как бы то ни было, Джозеф чувствовал это. Что-то в воздухе было активным, наполненным... чем-то. Оно висело в воздухе, как электричество, почти осязаемое, и усиливалось по мере того, как они продвигались дальше. — Итак, э-э… — сказал Джозеф. — Во что я здесь ввязываюсь? Этот парень, Юстиция, он что, какая-то большая шишка? — Юстиция является представителем Гвуры, Эманации Суда, и является Главной Добродетелью Справедливости. Думаю, ты можешь сравнить его с судьей верховного суда или кем-то в этом роде. — О, ладно, — сказал Джозеф, немного побледнев. — Значит, большая шишка. Есть какие-нибудь указания? — Прекрати нести чушь, говори только тогда, когда к тебе обращаются, и не пялься на шрамы. — Джотаро, я умоляю! — усмехнулся Джозеф, когда они подошли к двери. — Я не какой-нибудь сопливый сопляк! В смысле, насколько плохими они могут быть– Джотаро открыл дверь, и они вошли внутрь. В дальнем конце комнаты стоял письменный стол с парой таких же неудобных на вид стульев. Стол был сделан из чего-то похожего на черное дерево, вырезан в стиле, который был одновременно сдержанным и захватывающим дух своей красотой и мастерством, отполирован до зеркального блеска. За столом сидел ангел, точнее Господство, облаченный в довольно заурядный человеческий облик с зачесанными назад черными волосами, бледной кожей и ледяными голубыми глазами. Хотя он был, как ангел, невероятно красив, его человеческому облику явно не хватало несколько сверхъестественной ауры совершенства, присущей большинству ангелов. Должно быть, это было как-то связано с тем фактом, что целая половина его лица была ужасно изуродована. Рот Джозефа открылся от шока и отвращения. Назвать это "шрамом" было милосердно, потому что казалось, что это свежая рана. Левая сторона его лица представляла собой смесь сырой красной плоти и черного шелушащегося угля. Джозеф с немалой долей ужаса заметил, что почерневшая плоть все еще тлела, оставляя за собой тонкие ленты дыма и пара. Кожа на его щеке была частично содрана, сквозь лохмотья виднелись обгоревшие зубы. Его глаз, все еще яркий и голубой, сидел в воронке из красной плоти и обугленных костей, не сводя с него холодного, безжизненного взгляда. — Ваша честь, — сказал Джотаро, слегка поклонившись. — Джозеф Джостар, как вы и просили. — Спасибо, Джотаро, — сказал Юстиция глубоким и ровным до безжизненности голосом. — Ты не против?.. Джотаро снова поклонился и повернулся, чтобы уйти. Джозеф смотрел ему вслед молчаливыми, умоляющими глазами. Джотаро бросил на него укоризненный взгляд через плечо и направился к выходу. Джозеф неловко обернулся, взгляд Юстиции частично пробуравил его насквозь. — Пожалуйста, — сказал обугленный ангел, подняв левую руку, которая была в таком же состоянии, как и его лицо, дым и пар поднимались от черного рукава его костюма. — Присаживайся. Джозеф кивнул и поспешил к одному из забавных маленьких кубических кресел. Он сел и с удивлением отметил, что кресло, несмотря на свой внешний вид, было довольно удобным. — Ты, без сомнения, задаешься вопросом, почему ты здесь, — сказал Юстиция, налив им обоим по бокалу чего-то похожего на скотч, но Джозеф подозревал, что это амброзия или какая-то другая райская нелепость. — Ты можешь говорить. — Э-э... э-э, д-да! — сказал Джозеф, взяв стакан. — Я имею в виду, да, сэр, ваша честь. Э-э... Я сделал что-то не так? — Твои грехи и добродетели были тщательно задокументированы и классифицированы, — Господство отпил скотч(?). — Это то, о чем я бы хотел поговорить с тобой. — Ладно? — сказал Джозеф, с сомнением разглядывая свой стакан и золотистую жидкость внутри. — Хорошо, что конкретно вы хотели обсудить? — Я просто подумал, что воспользуюсь этой возможностью, дабы предупредить тебя, — его глаза на мгновение блеснули бирюзовым, когда он пристально посмотрел на молодого человека напротив него. — Что за свои грехи ты все еще можешь быть проклят и изгнан из Рая. Глаза Джозефа широко распахнулись. — Что?