Overdrive

Над Адским царством возвышался огромный зиккурат, глыба абиссального гранита размером с гору, кропотливо вырезанная в форме, соответствующей величию ее жестокого и могущественного хозяина, великого герцога Аллоцеса, второго миротворца люциферианского режима. С его поверхности нескончаемым потоком извергались столбы разрушающего оранжево-красного света. Это бессчетные Души разрывались на части под жестокими линзами его многочисленных Станков душ. Устрашающая демонстрация силы и злобы, подкрепленная непрерывной, расточительной выбраковкой, поток безумного отчаяния, скрытый от глаз посторонних, но очевидный для хозяев этого мира. Великий маркиз Мархосиас несся по воздуху на своих черных грифоньих крыльях, откликнувшись на призыв герцога. Его губы дернулись в едва сдерживаемой усмешке, а глаза защипало от светового шоу. Подобно тому, как жалкий бес прожигает свое здоровье дешевым крэком, Аллоцес прожигал свидетелей, выжимая из потенциально ценных информаторов бесполезную информацию. Несмотря на свое презрение к Аду и всему, что в нем находится, Мархосиас восхищался некоторыми своими собратьями-Падшими, и даже он был шокирован известием о внезапной кончине Саллоса. Сказать, что он опечален, было бы преувеличением, но он определенно был раздражен, поскольку политика Внутреннего круга, и без того бывшая вечной головной болью, без жесткой руки Саллоса предсказуемо стала самой настоящей мигренью. Не то чтобы миротворцы были более эффективны в обнаружении Трупа, чем Саллос, но у них, по крайней мере, было чувство суровой решимости и профессионализма. С другой стороны, именно Саллос был главным в извращенной троице порядка Люцифера, он держал в узде своих собратьев-миротворцев, Астарота и Аллоцеса, и превращал их в эффективную силу. Аллоцес был самым могущественным из них, хотя и гораздо менее умелым и хитроумным бойцом, чем его лидер. Он был сосредоточен на своей подавляющей силе и жажде крови, побеждая своих противников в открытом бою. А великий герцог Астарот, эта толстая ручная собачка Бельфегор, поддерживал мир своим собственным коварным способом. Накручивая Внутренний круг полуправдой и тонкой ложью, сея слухи и недовольство между мелкими, эгоистичными членами Королевской семьи, добиваясь того, чтобы никто не доверял друг другу и даже не думал сформировать блок против своего правителя. Именно сочетание уникальной способности Саллоса разделять и властвовать, жестокости Аллоцеса и коварства Астарота поддерживало Внутренний круг в состоянии функционального хаоса, ровно так, как хотелось Люциферу. Но теперь Саллос был мертв, и этот хаос быстро становился неуправляемым. Не то чтобы Люцифер был слишком этим впечатлен. Жалкий маленький тиран, казалось, был просто в восторге от сложившейся ситуации. Казалось. Для Воплощения Гордыни, Обладающего Могуществом Превыше всего Перед Богом, даже создание впечатления, что он воспринимает что-то всерьез, было смертельным ударом по его огромному, но хрупкому эго. Беспорядок, который грешники устроили в его столице, был характерным примером. Хотя Королевская семья могла без особых усилий прекратить войну, это означало бы, что ссорящиеся плебеи причиняли Люциферу неудобства, возможно, даже угрожали ему. Поэтому он позволил войне продолжаться, хотя она каким-то образом делала задачу по поиску Трупа еще более невыполнимой. Жалкий, мелочный королек, беспокоящийся о своем общественном имидже, в то время как его королевство вокруг него горело. Если эту дыру вообще можно было назвать королевством. Его сверстники трепетали и заискивали перед ним, притворяясь довольными своим правлением, но Мархосиас знал лучше. Он знал, что все они мечтали вернуться домой, купаясь в Отцовской любви. По крайней мере, он был достаточно честен, чтобы признаться в этом самому себе, признать, что он ошибся, последовав за безумием Люцифера, признать свое страстное желание. По крайней мере, у него хватило силы воли, чтобы оплакивать свою потерю. Мархосиас приземлился во внутреннем дворе, где был встречен отрядом герцогской стражи во главе с высокой шипастой грешницей. Комендант Галлия, бывшая питомица Саллоса, теперь служит сторожевой собакой Аллоцеса. Она привлекла его внимание своей ненасытной, бездонной жаждой мести тому, кто убил ее бывшего хозяина, а также своей склонностью к запредельному насилию и жестокости. — Милорд маркиз Мархосиас, — сказала грешница, низко поклонившись. — Вас ожидают в кабинете его превосходительства. Его превосходительство герцог Астарот скоро прибудет. Мархосиас ничего не сказал, лишь слегка кивнув в знак признания ее присутствия. Он протиснулся мимо собравшихся стражников и направился ко входу. Разномастные стражники останавливались и кланялись, когда он проходил мимо них. Хотя некоторые из Падших считали привычку миротворцев пополнять свои армии грешниками нелепой, Мархосиас признавал эту практику в высшей степени практичной, поскольку большинство подобранных Душ являлись бывшими Повелителями, обладающими навыками и знаниями, которых недоставало Королевскому роду. По его опыту, работать с грешниками было намного приятнее, чем препираться с нефилимом-полукровкой или, что еще хуже, терпеть присутствие избалованного, забывчивого отродья Гоэтии. Хотя грешники не были столь могущественны, как нефилимы, они были более многочисленны и гораздо менее вероломны, а также гораздо более упорны и находчивы, чем бесконечные наследники Гоэтии. Кроме того, грешники знали свое место и следовали приказам. Он вошел в кабинет, щелкнул каблуками и поклонился. — Ваше превосходительство. Недалеко от центра похожего на пещеру парадного зала, рядом с круглым столом, окружавшим огромный хрустальный шар, стоял второй миротворец люциферианского режима, великий герцог Аллоцес. Он повернулся и посмотрел на вошедшего. Внешне он напоминал десятифутового льва, его белоснежная грива была тщательно расчесана и заплетена в косы, причем каждая коса была увенчана резным кольцом из абиссального оникса, а его прищуренные глаза были жесткими, безжалостными и светло-голубыми, словно ледниковый покров. Он поправил свой оловянно-серый костюм Кингсли Брайля. Его огромная, мощно сложенная фигура стала еще более заметной из-за охватившего его напряжения. Лапа размером с автомобильное колесо крепко сжимала круглый Серафимский набалдашник своей тяжелой трости из черного дерева Зависти, практически дрожа. — Марх, — прогрохотал он, его голос был похож на рокот просыпающегося вулкана. — Пунктуален, как всегда. Хотел бы я сказать то же самое об этой толстой глыбе, Астароте. — Настоящий солдат приходит, когда его вызывают, ваше превосходительство, — сказал Мархосиас ровным, уважительным тоном. — Могу я поинтересоваться целью этого визита? — Обойдемся без формальностей, кузен! — зарычал Аллоцес. — Для чего, по-твоему, я вызвал тебя сюда?! Это все из-за этого чертова дела с Трупом! Эти плебеи, постоянно ускользающие от нас, начинают меня раздражать! - "Начинают?" - кисло подумал Мархосиас. — Как всегда, я помогу вам всем, чем смогу. — Хорошо, — сказал Аллоцес, подзывая его к огромному круглому столу. — Иди сюда. Мне нужен твой совет. Марх так и сделал. Хрустальный шар замерцал, показывая карту огромного города с десятками разбросанных по ней красных точек. Аллоцес ткнул пальцем в одну из них. — Вот. Только сегодня утром мы совершили налет на эту крепость. Все было безупречно, мы оказались внутри их периметра прежде, чем они успели хотя бы поднять тревогу. Мы разобрались с пушечным мясом снаружи меньше чем за секунду. Мархосиас наблюдал, как шар воспроизводит схватку. Аллоцес и его стражники рубили демонов направо и налево, двигаясь слишком быстро, чтобы их можно было увидеть без усиленных чувств. — Быстро. Еще дисковые клоны Трабла, я так понимаю? — Да. — Аллоцес мрачно кивнул. — В основном, второй и третьей итерации. Мастер-копий не было. Какими бы сильно мы их не били, они почти не сопротивлялись. Если бы ты сказал мне год назад, что я буду убивать одного и того же демона каждый день по-разному, я бы тебя расцеловал! Но то, как эти… штуки сражаются, выбивает из колеи. Я практически не получаю удовольствия! Да, я все еще чувствую их души, но весьма отдаленно и нечетко, будто эхо или слабый радиосигнал. Я все еще чувствую запах их страха, их желания жить своей дегенеративной жизнью, и все же они буквально бросаются навстречу смерти с абсолютной самоотдачей, просто чтобы выиграть время. Если бы я столкнулся лицом к лицу с оригиналами, не могу сказать, что они поступили бы так же. Они весьма мужественны, стоит отдать им должное. — Дело не в мужестве, — серьезно сказал Мархосиас. — Дело в вере. — Вере? — Все могу в Нем, укрепляющем меня, — сказал Марх, вздрогнув, когда суть этого стиха задела и его, и Аллоцеса. — Они сражаются за правое дело. За своего человека. Мессию проклятых. Аллоцес посмотрел на него снизу вверх, прищурив глаза. — Откуда ты это знаешь? Мархосиас подавил раздраженный вздох. Аллоцес обладал боевыми навыками, которые могли соперничать с его собственными, и достаточной мощью, чтобы устрашить даже королей Гоэтии, но он всегда был бесхитростным, неуклюжим деревенщиной, когда дело касалось чего-то более философского, чем "приложить дубиной по черепу". Правда, его эзотерические способности заключались в свободных искусствах, но его любовь к астрологии, инженерному делу и естественным наукам была бесполезна для роли миротворца, отчего он целиком полагался на свою жестокую, мстительную натуру. Как и в случае с благородным Саллосом, назначение Аллоцеса миротворцем было столь же наказанием, сколь и престижем, хотя знал ли об этом сам герцог, Мархосиас сказать не мог. — В свое время я видел, как души умирали тысячами раз, а способы их смертей росли в геометрической прогрессии. Каждый раз, когда я смотрел в глаза тем, кто скоро умрет, я узнавал их мотивы. Деньги. Сила. Отчаяние. У каждого из них есть свои маленькие причуды. — Он указал на хрустальный шар, заставив застыть разворачивающееся на нем действие, и увеличил изображение копии демона, известного как Хеви Фьюэл, который был располовинен булавой Аллоцеса. На его лице было выражение мрачной решимости, верхняя половина его тела цеплялась за руку Аллоцеса в последней попытке воспрепятствовать ему. — Ими движет верность своему идеалу. Их преданность своему лидеру и его делу настолько сильна, что они готовы отдать всех себя, лишь бы сохранить его. — Вот почему я вызвал тебя, Марх, — кивнул Аллоцес. — Снова и снова ты демонстрируешь свое понимание этих грешников и их мышления. — Боюсь, снова и снова безрезультатно, — произнес высокий, шепелявый и вкрадчивый голос. — Надежда умирает последней, а, Ал? Они обернулись и увидели внушительную фигуру третьего миротворца люциферианского режима, великого герцога Астарота, стоящего в дверях. Внешне герцог напоминал гротескно тучного человека ростом девять футов, с совершенно лысой головой и здоровенным выпирающим животом. Его фигура была задрапирована в длинную струящуюся пурпурную мантию, сшитую из изысканного шелка Чревоугодия. Его бледная, безволосая голова поворачивалась из стороны в сторону, осматривая почти пустой кабинет. Сфокусировавшись на стоящих за столом Падших, его зеленые глаза-бусинки сузились. — Как насчет обеда? — поинтересовался он, постукивая украшенными драгоценностями пальцами по животу. — После такого долгого путешествия я умираю с голоду. — Мы здесь для того, чтобы работать! — зарычал Аллоцес. — Не для того, чтобы набивать брюхо! — Вот и хорошо, — сказал Астарот, махнув рукой через плечо. — Я принес свой собственный. Огромный герцог вприпрыжку вошел в кабинет. Его прыжки были пугающе быстрыми, словно у воробья. В отличие от других выдающихся членов королевской семьи, Астарот никогда не объявлял о своем присутствии громоподобными шагами, вместо этого передвигаясь совершенно бесшумно. Его похожие на пни ноги, казалось, будто плыли по воздуху. Марху вспомнилась неторопливая грация водных животных, таких как бегемот или безымянные создания из прошлого Земли. За ним следовала небольшая процессия нарядно одетых грешников, каждый из которых толкал тележку с едой, уставленную огромными блюдами. Комнату наполнил насыщенный запах приправленного специями жирного мяса. Аллоцес раздраженно зарычал, когда Астарот скользнул к столу. Его слуги выдвинули для него трон, который тут же застонал под его монументальной фигурой. Подобно хорошо отработанному механизму, слуги принялись расставлять вокруг своего господина полдюжины нагревательных приборов. Затем они поставили перед ним продолговатую, глубоко вогнутую оловянную тарелку, хотя Мархосиасу она больше напоминала дорогое корыто для богатой свиньи. Старший официант встал по стойке смирно и объявил: — Для его превосходительства это вторая трапеза, и для нас большая честь представить ему сегодняшнее основное блюдо, — первое блюдо было открыто, на нем лежала запеченная в соусе туша Гневного кабана, украшенная зеленью и обжаренными ломтиками мяса, искусно сложенными так, чтобы они напоминали цветы розы, а в клыкастую пасть зверя был целиком засунут свежий фрукт "Град огненный". — Кабан, запеченный на вертеле в сочном соусе "глас де вианде", с садовой зеленью и розовыми цветами из жареной свинины. На гарнир у нас есть на выбор: пюре из сладкого картофеля с соусом из травяного масла и запеченные овощи в пикантной глазури. На закуску у нас фуа-гра из беса в томатном соусе, икра реморы, обжаренные ножки беса по-армандински и яйца перепелов Зависти с грибным пюре. — Я не знаю, почему я до сих пор это терплю, — проворчал Аллоцес, причмокнув губами, поскольку восхитительные запахи, без сомнения, пробивались даже сквозь его стальную решимость. — Ты опаздываешь, и вместо того, чтобы помочь, тратишь мое время на... — Вино? — попросил Астарот, и в его руке появился огромный, украшенный драгоценными камнями платиновый кубок. — Что будет сегодня? Один из грешников достал полный ящик бутылок, вытащил одну и, откупорив пробку, вылил в огромный кубок все ее темно-красное содержимое. — Карменер 1666 года из Голодных пустошей Чревоугодия. Превосходный урожай, с сильными оттенками сливы, ягод и специй. Герцог отпил из своего платинового кубка с отвратительным чавканьем, словно умирающий насос. Он опустошил кубок и поставил его на стол, после чего слуги открыли другую бутылку и снова налили ему вина. — Изысканно. Астарот начал заполнять свое корыто, с хрящеватым хрустом оторвав заднюю ногу от кабана. Его маленькие грязные ручки хватали пригоршни сочащейся зелени и мясных цветов, зачерпывали картофельное пюре и запеченные овощи в глазури. Он слизнул излишки с пальцев, прежде чем откусить огромный кусок от ноги. Удовлетворенно хмыкнув, он начал громко ею чавкать, а когда прожевал, запил ее еще одним глотком вина. Астарот постоянно раздражал тех, кто был вынужден терпеть его присутствие, своими отвратительными манерами. Его бездонный гедонизм совершенно не знал мер. — Итак, — сказал Астарот, набивая рот мясом кабана. — Еще один налет. Еще один побег. Сколько их уже было в этом месяце, кузен? Шесть? Семь? — Астарот… — зарычал Аллоцес, взглянув на собравшихся слуг. — Я лично проверял этих демонов, — ответил он, отправив в рот еще один солидный кусок мяса. — Им можно доверять. — Астарот. Похоже, у Аллоцеса в том булыжнике, который он называл головой, была хоть одна капля благоразумия. Марх даже удивился. — Урх~, — проворчал Астарот, прогоняя их слабым взмахом руки. — Убирайтесь. Слуги поклонились и пошли в сторону выхода. Перед тем, как уйти, их предводитель объявил: — Для нас большая честь знать, что мы заслужили доверие– Аллоцес взревел, замахнулся своей тростью, сферическое навершие которой было окутано плазмой и демонической силой, и послал в их сторону светящуюся ударную волну. Грешники на мгновение согнулись, прежде чем превратиться в сгустки запекшейся крови, разбрызгавшейся по полу и стенам. Мархосиас был ошеломлен тем, что Аллоцес продержался так долго, не учиняя насилия. Астарот жевал, причмокивая темными мясистыми губами, и с явно недовольным выражением лица повернулся к своему кузену. — Это было так необходимо? — Я не направлял свою силу через Сталь, — проворчал Аллоцес, размахивая тростью. — Они вернутся. — И до тех пор мне понадобятся новые слуги, — сказал Астарот, соблаговолив самостоятельно наполнить свой кубок. — Даже находясь вне поля, ты продолжаешь совершать ошибки, кузен. — По крайней мере, я вообще там нахожусь! — рявкнул Аллоцес. — Пачкаю руки, ковыряясь в этом отвратительном круге, кишащем грешниками! Освежи-ка мою память, Аш, и сколько же Трупов обнаружил ты? — Признаю, эта добыча выглядит довольно неуловимой, — сказал герцог, и теперь лишенная плоти бедренная кость в его руках треснула, словно вафля, обнажив дымящийся костный мозг, который он тут же жадно проглотил. Дочиста обглодав кость, Астарот отбросил остатки в сторону, после чего протянул руку и схватил горсть кабаньего бока, оторвав большую часть грудной клетки и положив ее себе на тарелку. — Для грешников они проявляют поразительную скрытность. От подставных компаний до доступных активов - казалось бы, они приспособили свою организацию к запутанным денежным потокам, каждый из которых вытекает из множества других. Однако я обнаружил несколько интересных кандидатов на источник их богатства. — Например? Астарот протянул руку и схватил пригоршню печеночного паштета, намазал его на ребрышки и откусил кусок. Он начал хрустеть косточками и мякотью, не переставая при этом говорить. — Фармацевтическая компания под названием "Souls-2-Go", их продукция - чрезвычайно дорогие, сильнодействующие таблетки с одноименным названием, вызывающие привыкание. Уличное название их продукта - "Восторг", из-за эйфории, которую он вызывает, и откровенно чудесного воздействия, которое он оказывает на тела грешников. После приема внутрь раненый грешник или рожденный в Аду мгновенно восстанавливает свое здоровье и сущность, даже отменяя очищающий эффект благословенного оружия и Серафимской стали. Если обычный грешник потребляет их эссенцию, она умножается вдвое, а для могущественного грешника эффект увеличивается в квадрате. Точный состав ускользает даже от наших лучших алхимиков. С помощью какого-то запатентованного метода эта компания способна стабилизировать и перерабатывать духовные энергии в очищенную физическую субстанцию. — Грешники, — проворчал Аллоцес, закатывая глаза. — Вечно возятся в поисках хоть какой-нибудь опоры. Как это должно помочь нам найти Труп? - "Ради любви Отца, Ал, читай между строк!" - Мархосиас едва удержался, чтобы не сказать это вслух. — Как я уже сказал, даже наши алхимики не в состоянии определить точные составляющие элементы, не говоря уже о способе производства, — сказал Астарот, отправляя горсть перепелиных яиц в свой покрытый жиром рот и запивая их изрядным глотком вина. — Это означает, что данное производство не было достигнуто с помощью магии или технологии. Аналогично тому, как наши заклинания-локаторы не могут отследить способ передвижения, который используют эти еретики, чтобы избежать ваших маленьких визитов вежливости. — Вы подозреваете, что это способность стенда? — спросил Мархосиас, приподняв бровь. — Вот что ответственно за этот "Восторг"? Астарот кивнул, рыгнув, как прожорливая болотная жаба. — Эти способности, как я понимаю, являются прямыми проявлениями их разлагающихся мелких душонок. Таким образом, наша магия и наука плохо подходят для противодействия им. Souls-2-Go быстро становится самой прибыльной компанией в фармацевтической отрасли и начинает выходить на другие рынки. Если эта компания каким-либо образом связана с организацией Холи Дайвера, тогда это объясняет, к каким ресурсам у них, по-видимому, есть доступ. Деньги, запугивание, давление на тех, кто пристрастился к их продукту. Истинная глубина их шпионской сети может быть невообразимо огромной. Неудивительно, что они так ловко избегают твоих набегов, кузен. — Значит, мы ликвидируем эту фиктивную компанию и уничтожим деятельность Холи Дайвера! — зарычал Аллоцес. — Вытащим их руководителей на улицу и преподадим им жестокий урок! Астарот усмехнулся и покачал головой. — Если бы мы только могли. К сожалению, упомянутые руководители открыли свои торговые точки даже в Погибели с благословения Люцифера. Иначе, как бы Люцифер отнесся к тому, что еретики ведут свой бизнес в столице, получая прибыль, и все это прямо под его несуществующим носом? Будет весьма... неловко. — Итак, мы вернулись к тому, с чего начали! — с отвращением проворчал Аллоцес, повернувшись обратно к хрустальному шару. — Быть загнанным в угол плебеями… приводит меня в бешенство! Тем не менее, теперь у нас есть подозреваемые и основания полагать, что у них более надежная разведывательная сеть, чем мы думали. Мархосиас, вот все известные убежища последователей Холи Дайвера, что ты думаешь об их размещении? Марх изучил карту, мгновенно отметив расположение всех двух дюжин. Они образовали грубое кольцо по всему городу, каждое из которых демонстративно находилось далеко за пределами Центрального района. Для Мархосиаса это был решающий ключ к разгадке истинного местонахождения Трупа, которое, вероятно, находилось в глубине поля битвы. Это откровение было недоступно такому громогласному болвану, как Аллоцес, но маркизу показалось странным, что эта мысль не пришла в голову Астароту. Астарот мог быть каким угодно: грязным, коварным, мелочным, развратным, список можно было продолжать и продолжать, но глупым он точно не был. Его сальный ум двигался явно запутанными путями, как и положено кукловоду придворных интриг. Нет, Астарот не был глуп, но он был трусливым увальнем, и в его обширный спектр интересов не входила воинственность. Несмотря на все свои способности к интригам, он не мог понять, как прятаться от опасности в зоне боевых действий, не мог постичь волю этих демонов, их преданность и веру в свое дело, которые заставили бы их спрятать Труп посреди воюющих демонов. Если бы Саллос был жив, он увидел бы этот фарс таким, каковым он был на самом деле: отвлекающим маневром. Две дюжины маленьких баз периодически выпускали наружу свое пушечное мясо, дабы отвлечь грубого охламона и коварного жиртреста. И пока миротворцы занимались вопиюще кровавой игрой в "Ударь крота", Труп лежал в целости и сохранности, спрятанный где-то в центре зоны боевых действий. Для Мархосиаса это кольцо укрытий было все равно что мишенью, а Центральный район - яблочком. Но для такого болвана, как Аллоцес, или ленивой свиньи, как Астарот, они были именно тем, чем казались. Какое грамотное отвлечение внимания некомпетентных охотников! Идеально. — Хм. Убежища разбросаны по всему городу. Их местоположения произвольные и кажущиеся случайными. Мы знаем, что у них есть способ передвижения между ними, который мы не можем отследить, однако расположение этих укрытий наводит меня на мысль, что у них должен быть цикл, при котором ценные активы переходят между ними с фиксированными интервалами. Хитрость будет заключаться в том, чтобы выяснить, кто куда направится. — Замечательная проницательность, Мархосиас, — сухо сказал Астарот, вскрывая пальцами череп кабана и вынимая дымящиеся мозги. — Полагаю, далее ты скажешь нам, что наш следующий шаг будет - "найти Труп"? — Почему вы выбрали именно эти точки, кузен? — спросил Марх, повернувшись к Аллоцесу. — Наблюдали подозрительную активность? — Да. Когда мы замечаем большой приток активности, усиленное патрулирование охраны, поставки припасов - все это говорит о том, что они ожидают важную компанию, — Аллоцес указал на одну из точек. — Здесь, в частности, они продемонстрировали значительное увеличение охраны. Так что эта точка будет моей следующей целью. — Возможно, — сказал Мархосиас, постукивая себя по подбородку, после чего указал на другой объект на дальней стороне карты. — А эта? Судя по ауре, здесь находится основной костяк их команды. — Эта? — переспросил Аллоцес. — Мы наткнулись на укрытие неподалеку, так что они, похоже, готовятся покинуть его. — Они знают, что вы наблюдаете за ними, кузен, — сказал Марх, указывая на наиболее надежно охраняемые убежища. — И они, без сомнения, также знают о тщетности защиты от ваших набегов. — Хех~, — ухмыльнулся Астарот. — И все равно трясут веревочкой перед котом. — Ты имеешь в виду… они дразнили меня? — Аллоцес зашипел, его глаза загорелись зловещим синим светом. — Жертвовали своими рядовыми и дегенеративными симулякрами, чисто чтобы оставить меня в дураках?! — Хитро, — задумчиво произнес Астарот, явно довольный злобой своего кузена. — Возможно, пришло время перевернуть их уловку с ног на голову? В конце концов, именно во время отлива все донные твари разбегаются кто куда. — Решено! — объявил Аллоцес, ударив Серафимским набалдашником своей трости с такой силой, что пол из абиссального гранита пошел трещинами, и указал на точку, о которой шла речь. — Это будет наша следующая цель! Мархосиас, как всегда, твоя проницательность была весьма показательной. Не окажешь ли мне честь, составив компанию в этой экскурсии? Мархосиас слегка поклонился, позволив себе легкую ухмылку. — Это было бы честью для меня, кузен. Аллоцес кивнул и повернулся, жестом открыв дверь, за которой стояла маленькая девушка-бес, его секретарша. — Фиа. Войди. — Да, ваше превосходительство, — сказала Фиа и потрусила вперед, прежде чем остановиться, уставившись на расплавленные останки команды Астарота, ставшей огромным кровавым пятном. — О нет. Она приподняла копыто, осторожно пытаясь наступить в менее грязное место, и удивленно моргнула, когда перед ней появился набалдашник трости Аллоцеса, которую герцог занес над лужей грязи. — Спасибо, ваше превосходительство, — сказала Фиа и запрыгнула на трость. Шустро перебирая своими козлиными ножками, она легко поднялась по черенку из черного дерева, его запястью и вверх по руке, после чего уселась на его необъятное плечо, как крошечный попугай, с планшетом в руке. — Ваше превосходительство, запланированное выступление, назначенное на три часа, отменяется. Повелитель Шаксес был убит сегодня в бою. — Вот и славно, — проворчал Аллоцес, подошел к шару и указал на точку. — Мои планы изменились. Предупреди стражников, что мы собираемся атаковать это место сегодня днем. Отправь координаты коменданту Галлии, она перезвонит тебе со списком рекомендаций. Фиа постучала по планшету и кивнула. — Хорошо, ваше превосходительство. И... готово. Что-нибудь еще? Аллоцес задумчиво погладил короткую белую косу на подбородке. — Да. Назначь мой обед на 12:30. Немного раньше, чем обычно, но у меня сегодня разыгрался аппетит. — Сейчас, ваше превосходительство, — сказала Фиа, постукивая по планшету. — Что бы вы хотели сегодня? Аллоцес улыбнулся. Мархосиас попытался вспомнить, когда в последний раз видел, чтобы этот неуклюжий громила улыбался вне жестокой схватки. — Удиви меня. — Да, ваше превосходительство, — сказала Фиа, после чего герцог перенес ее через ошметки грешников и поставил на землю. Она повернулась и сделала небольшой реверанс перед другими дворянами. — Ваше превосходительство. Милорд. Астарот, подавив отрыжку, поднял руку. — Еще кое что, моя дорогая. Фиа замолчала, глядя снизу вверх на обрюзгшего архидьявола. — Да, ваше–? Пухлая рука Астарота сжалась в кулак. Его многочисленные кольца засияли, а губы искривила кривая ухмылка. Вокруг беса образовалась светящаяся сфера, которая мгновение спустя стала бездонно черной. Все, что находилось внутри, было сжато в точку размером меньше атома. — Конфиденциальная информация. Сами понимаете. Марх вздохнул и покачал головой; Астарот был мелочен во всем. Сейчас последует утомительная перепалка этих двоих, поскольку Аллоцес, крайне недовольный тем фактом, что его ручной бес стал сингулярностью, начнет громко отчитывать толстого герцога за то, что тот лишил его секретарши. Астарот, конечно же, будет в восторге от этой драмы, и возьмется подначивать кузена своими ехидными замечаниями и колкостями. Аллоцес повернулся лицом к Астароту и, нахмурившись, сунул руку под свой огромный пиджак. Когда же он вытащил руку, на его ладони сидела не кто иная, как Фиа, с выражением ошеломленного шока на маленьком красном личике. Не сказав ни слова, он поставил ее обратно на пол, мягко вытолкал за дверь и сам последовал за ней. — Мархосиас, увидимся на месте в 15:00. Не опаздывай, — сказал Аллоцес, даже не потрудившись обернуться. — Астарот. У тебя есть пять минут, чтобы покинуть мою собственность. Не заставляй меня убирать тебя силой. С этими словами он ушел. Мархосиас склонил голову набок. Что все это значило? Почему Аллоцес из всех демонов потрудился спасти какого-то беса? Была ли она настолько хороша в своей работе? Должно быть, так оно и есть. — О-хо-хо-хо~ — захихикал Астарот в тыльную сторону ладони. — Неужели я нашел его слабое место~? А ты что об этом думаешь, Марх? Может, мне устроить с новой питомицей Ала свидание? — Как пожелает ваше превосходительство, — сказал Марх, решив, что с него хватит этого визита. — А теперь извините, я должен идти. У меня дела. — Тогда иди, — сказал Астарот, поднимаясь на ноги. — Посмотрим, принесет ли эта твоя теория плоды. — Да, — сказал Мархосиас, призвал свой гримуар, открыл портал и прошел через него. — Посмотрим. Он оказался в своем будуаре. Обстановка была темной, и по королевским стандартам весьма скудной. Приблизившись к своему собственному хрустальному шару, Марх активировал его. Ему нужно сделать несколько важных звонков. *** — КРУТИСЬ! — взревел Джоджо, швырнув металлический шар размером с бейсбольный мяч в стену. Тот с громким стуком ударился о бетон... прежде чем отскочить и покатиться по полу. — СУКА! — Ты вкладываешь слишком много силы, — сказал Кэтуолк, вращая на кончике пальца маленький шарик. — Спин может быть вызван, только если к объекту приложить силу в идеальных пропорциях. Начни с малого. — Просто он меня бесит! — прорычал Джоджо, ткнув большим пальцем в Кашмира, у которого на кончиках когтей вращалась пара апельсинов. — Я не позволю этому напыщенному голубю превзойти меня! Кашмир искоса взглянул на Джоджо и, ухмыльнувшись, начал перекатывать апельсины по рукам и плечам плавным волнообразным движением. Каждый из вращающихся плодов ловко обогнул другой при встрече, после чего они оказались на когтях противоположных рук. — ГРРРР! ВЫПЕНДРЕЖНИК! — Птичье зрение Кашмира, без сомнения, является его главным преимуществом. Чтобы превзойти его, ты должен найти свой собственный путь, — Кэтуолк метнул шарик в неподвижную сферу на земле, отчего они оба срикошетили от стены и попали ему в ладонь. — Конкурентоспособность сослужит тебе хорошую службу в этом начинании, Джоджо. Однако жажда одержать победу над своим другом не должна заменять изучение основ. Вот. — Он протянул ему металлическую сферу поменьше. — Попробуй потренироваться с этим. Будь нежен, наблюдай и изучай движение сферы, пойми, как метнуть ее наиболее оптимально, и Золотое сечение проявит себя. — Дерьмо… — зашипела Бхавана, и ручка упала с ее пальца на землю. — У меня почти получилось… Вроде как. — Все нормально, синьора, — сказал Кашмир, наклонился, поднял ручку и протянул ее ей. — Вот, попробуй снова. Он подошел к ней сзади и склонился над ее плечом. Своей кистью он обхватил и направил ее руку, заставив ручку балансировать на пальце. — Попытайся найти центр масс, где вес обоих концов находится в равновесии. — Но я... я же так и сделала! — разочарованно сказала она. — Я поместила ее прямо по центру. — Центр массы не всегда является центром формы, синьора, — сказал Кашмир, мягко подталкивая ручку. Его зеленые глаза хищно сверкнули. — Вот. Попробуй сейчас. Бхавана взглянула на Кашмира, любуясь его профилем, нависшим над ее плечом. Узор его кремовых перьев, утонченное выражение его лица, сливающееся с изгибом острого клюва. На ее смуглых щеках выступил яркий румянец. Она щелкнула ручку, и та закрутилась. Маленький пластиковый цилиндрик крутился сначала плавно, затем еще плавнее и легче, а потом вообще начал вращаться без трения. Глаза Бхаваны широко раскрылись, по ее лицу расплылась радостная улыбка. Она посмотрела на Кашмира, который выглядел таким же ликующим, как и она, и открыла рот, чтобы поблагодарить его, когда ручка внезапно начала вращаться быстрее, и еще быстрее, и еще быстрее. Ее края и контуры засветились мерцающей золотой энергией, образуя в воздухе круглую ленту. — СРАНЬ ГОСПОДНЯ! — вскрикнула Бхавана и отдернула руку. Ручка упала на пол, оттолкнулась от него, прорезав при этом небольшое углубление в бетоне, будто циркулярная пила, пролетела через всю комнату и вонзилась в стену. — КЭТУОЛК! — Как?.. — потрясенно пробормотал Кашмир. — Да ладно! — воскликнул Джоджо, в смятении прижав обе ладони к лицу. — Почти идеальная репликация. Замечательно, — сказал Кэтуолк, откровенно улыбаясь, и подошел к ошеломленной паре. — Как ты это сделала? — Я н-не знаю, я просто… — Она подняла глаза на Кашмира, который смотрел на нее сверху вниз. — Ты заметил что-нибудь необычное, Кашмир? — Нет. — Он покачал головой. — У тебя все шло как обычно, как вдруг случилось вот это. — Дело не в том, что видел ты, Кашмир, — сказал Кэтуолк, указывая на демона-овцу. — Но то, что видела она. Она увидела что-то, насквозь пронизанное Золотым сечением, и бессознательно нанесла его на ручку. Редкий талант. — Что же именно? — сказал Кашмир, оглядываясь по сторонам. — Я ничего такого не видел. — Тебя, — выпалила Бхавана. — Я смотрела на тебя, Кашмир. Форма твоего лица такая… соблазнительная? Ты просто, я не знаю, выглядишь правильно. Кашмир покраснел и отвернулся от нее, потирая шею. — Э-э... рад, что смог помочь, синьора. — Пххх! — Джоджо хихикнул, сцепил пальцы под подбородком и захлопал глазами. — Оууу~ Неужели большой плохой птицедемон засмущался~? — Заткнись, бездельник! — огрызнулся Кашмир. — Возвращайся к тренировкам! Джоджо посмотрел на шарик у себя на ладони. — Но я ненавижу тренировки! — Конечно, — сказал Кэтуолк, потирая подбородок. — Это все объясняет. Все согласно плану. Кашмир склонил голову набок, выгнув бровь. — Что ты имеешь в виду? — Ваши демонические формы, — ответил Кэтуолк, обхватил лицо Кашмира пальцами и начал по нему водить, периодически останавливаясь. — Да. Плавность твоих черт и изгиб твоего клюва. Узор на твоих перьях, даже форма твоих глаз. Они - идеальные ориентиры, — Он повернулся к Джоджо и принялся делать то же самое. — И ты. Твои рога, в частности, это буквально маяки Золотого сечения. Я подозреваю, что именно поэтому вы так выглядите, чтобы облегчить себе развитие этого навыка. — Так почему я не могу заставить эту гребаную штуку вращаться?! — прорычал Джоджо, заставляя металлический шарик на кончике пальца вращаться, но только для того, чтобы тот покачнулся и упал. — Блядский рот! — Просто наблюдать надо со стороны, — сказал Кэтуолк, подошел к Джоджо, когда тот снова попытался сбалансировать шарик, провел пальцем по изгибу его бараньих рогов и щелкнул по шару. Тот засветился золотом светом, полетел в дальнюю стену, покатился по ней, вырезав в цементе спираль внутри прямоугольника, после чего вернулся в руку Кэтуолка. Он вложил его в ладонь ошеломленного Джоджо и развернулся. — Чем точнее точка зрения, тем сильнее эффект, но сначала нужно научиться видеть и чувствовать Золотое сечение. Чем яснее вы сможете его воспринять, тем чище вы сможете его воспроизвести. Перспектива - это все, а перспектива самого себя - самая искаженная из всех. Используйте эту диаграмму для практики. — А я-то думал, что Хамон - это пиздецки сложно… — пробормотал Джоджо, проведя пальцем по только что вырезанному символу. — Как получается, что штука, которая просто хорошо крутится, может вытворять такое дерьмо? — Кстати, да… — спросила Бхавана, крутя ручку на пальце. — И что эта штука еще может делать? — Все зависит от обстоятельств, — сказал Кэтуолк, взяв клинок из Серафимской стали в одну руку и раскручивая шар другой. — Сам Спин - это, в конечном счете, просто потенциальная энергия. Бесформенная, пока не пожелаешь иного. Именно воля пользователя определяет результаты. Чем чище Спин, чем ближе он к данному Сечению, тем больше своей воли пользователь может ему передать. В качестве примера... — Кэтуолк положил вращающуюся сферу себе на ладонь, одновременно вонзая ангельский клинок себе в глаз. Все трое учеников вскрикнули от ужаса и потрясения, когда лезвие вошло почти на целый дюйм, но когда клетчатый демон достал его, глаз совершенно не пострадал. — По своей сути, Спин может усиливать любое вещество, с которым он вступает в контакт, улучшая или изменяя его физические характеристики. Брошенный шар может ударить подобно пуле, раздробляя конечности и пробивая металл, но эта энергия также может быть передана цели другими способами. Используя эту базовую функцию, вы можете значительно изменить свою долговечность, гибкость и даже внешний вид. Более опытные пользователи могут передавать свою волю другим объектам, придавая им желаемую форму для определенных целей, или проявлять изображения в среде своего окружения, основываясь на том, что желает видеть пользователь. Единственные ограничения возможностей Спина, - это ясность ума пользователя и его соответствие Сечению. — И чем ближе мы к воспроизведению Золотого сечения, тем с большим количеством энергии приходится работать… — задумчиво произнес Кашмир. — Чем больше энергии, тем больше силы воли можно направить в свою цель! — взволнованно воскликнул Джоджо и сунул руку в карман. — Зацените! Джоджо достал из кармана фиджет-спиннер, который он украл у первых встреченных ими демонов, и поднял его над головой, словно священную чашу. Джоджо щелкнул по нему, и маленькая штуковина начала совершенно обычно вращаться. Кэтуолк, Кашмир и Бхавана уставились на него с совершенно безэмоциональными лицами. В комнате не было слышно ни единого звука, кроме жужжания подшипника. Кашмир смущенно вздохнул, прикрыв лицо рукой. — Ты же не думал, что это в самом деле сработает, не так ли? — Нет! — воскликнул Джоджо, маниакально ухмыляясь. — Но стоит добавить немного Хамона, и хуууу~ Раздался звенящий треск, и по маленькой пластиковой безделушке заструились золотые нити энергии, разбрызгиваясь вокруг ее центра. Кэтуолк ахнул, когда спиннер выровнялся, мелкие дефекты в его конструкции оказались компенсированы, трение уменьшилось почти до нуля, обороты стабилизировались, а затем увеличились. И увеличились. И увеличились. Вскоре спиннер загудел, как крошечная турбина, шипя и потрескивая от силы, а светящиеся нити вращательной энергии окутали его подобно пламени. — Невероятно... — ХА-ХА-ХА! — Джоджо засмеялся, глядя на светящуюся штуковину у себя в пальцах. — Выкуси, Птичьи Мозги! — Джоджо, если ты сжульничал, то это не считается! — рявкнул Кашмир, перекрикнув неуклонно нарастающий гул. Джоджо бросил на него ошеломленный взгляд. — А что, я хоть раз так поступал? — Останови его! — Э-э-э... — пробормотал Джоджо. Его глаза расширились от шока, и он отодвинул эту штуку подальше от себя. — Я не знаю, как? Черт, неужели оно становится быстрее? Кэтуолк! Помоги! — Брось его! — закричала Бхавана сквозь нарастающий шум, ее шерсть развевалась во все стороны. — Брось, пока ты кого-нибудь не убил! Джоджо кивнул и повернулся к ним. — ДА НЕ В НАС, ДЕБИЛ! — взревел Кашмир, вскинув руки. Джоджо хмыкнул и швырнул спиннер. Тот пронесся в воздухе над их головами, ударившись о широкую бетонную колонну позади Кашмира. Вспышка света, и комнату резко наполнил оглушительный грохот. Светящаяся пластиковая игрушка облетела колонну, разрывая ее на куски и выбрасывая огромные струи пыли и щебня. Грохот прекратился, когда спиннер исчерпал свой заряд и со свистом улетел в соседнюю комнату. Кашмир и Бхавана убрали руки от лиц и тут же закашлялись от бетонной крошки. Когда пыль осела, они непроизвольно ахнули. Там, где раньше была бетонная колонна, стояла статуя Джоджо в натуральную величину, с маниакальной ухмылкой на лице салютующего двумя пальцами. Статуя смотрела прямо на Кашмира. Кашмир на мгновение ошеломленно уставился на статую, прежде чем с отвращением вздохнуть. — Ты прям как ребенок... — Я круче всех! Я круче всех! Я круче всех! — напевал Джоджо, приплясывая мимо угрюмого птицедемона и дергая при этом руками. — Я круче всех~ Ха-ха-ха! Беру свои слова обратно! Тренировки - это весело! — Не мог бы ты, пожалуйста, хоть раз в жизни отнестись к чему-нибудь серьезно, ты, незрелый инфантил?! — рявкнул Кашмир. — Молодые сердцем никогда не постареют, зануда! — сказал Джоджо, удовлетворенно вздохнув, прежде чем оглядеться по сторонам. — Ладно, а куда делся мой спиннер? Я хочу сделать это снова! — Мне кажется, я видела, как он улетел вон в ту комнату? — сказала Бхавана, протянула руку и прикоснулась к свежевысеченной статуе. — А ты, походу, нет? Как бы, эту штуку сложно было не заметить. — Да, да, хорошо! — проворчал Джоджо и вошел через дверной проем в темную комнату. — Интересно, могу ли я совместить свои шарики-щелкунчики со Спином...? — Ад еще не готов к такому… — простонал Кашмир, покачал головой и повернулся к Кэтуолку с извиняющейся улыбкой на лице. — Извините за сие оскорбление вашего искусства, синьор Кэтуолк. Джоджо всегда непочтителен к– Кэтуолк? Кэтуолк стоял, скрестив руки на груди, с ликующей улыбкой на лице. — Воистину, это было предсказано. Сочетание Хамона и Спина... С его помощью, возможно, вы еще сможете вызвать... это. — Это? — спросила Бхавана, глядя на Кашмира, который пожал плечами. — Что "это"? Кэтуолк открыл рот, чтобы ответить, как вдруг Джоджо позвал их из соседней комнаты. — Нарооод! Идите-ка сюда! Кашмир и Кэтуолк поспешили в комнату. Мгновение спустя Бхавана осторожно выглянула за дверной косяк, сморщив нос от безошибочно узнаваемого запаха крови и внутренностей. Ее глаза расширились от того, что она увидела. У подножия стены, в круге призыва, лежал мертвый бес, его внутренности были разбросаны повсюду в каком-то жутком порядке. Но не это стало причиной ее шока. На стене, в тусклом свете висячей лампочки, которую включил Джоджо, густой черной кровью беса был нарисован сигил. Символ был нарисован в кругу и начинался с изогнутого полумесяца в нижней левой четверти круга. От полумесяца по диагонали отходила линия с пересекающими ее тремя косыми чертами. В конце линии был расположен прямоугольный треугольник, соприкасающийся одним из углов с тупоугольным. Тупоугольный треугольник пересекался единственной линией, заканчивающейся острой стрелкой. По кругу, замыкающему символ, были расположены семь ужасных букв: А Б А Д Д О Н. — Твою... — пробормотала она, отстранившись назад. — Мать. — Что все это значит? — спросил Джоджо, протягивая к сигилу руку. — Как думаете, это сделали скваттеры или... — Не трогай это! — рявкнул Кэтуолк, широко раскрыв глаза, подбежал и отдернул руку Джоджо. — Даже не смотри туда! — Ай! Эй! — возмутился Джоджо, потирая предплечье. — Синьор Кэтуолк… — сказал Кашмир, отводя взгляд от сигила. Что-то заставляло его желудок сжиматься, и не только пьянящая вонь от оскверненного беса на полу; сам символ был... неправильным. — Что это такое? — Мы уходим, — сказал Кэтуолк, схватил Джоджо и Кашмира за руки и повел их к двери, выключив по пути свет. — Сейчас же. Мы должны убраться от этого места как можно дальше. Джоджо и Кашмир обменялись взглядами, поняв друг друга без слов. Они последовали за ним на кухню. — Забирай свое мясо, Шерстяная, — сказал Джоджо, подняв с пола спиннер. — Мы уходим. — Д-да… — пробормотала Бхавана, направляясь на кухню, прежде чем остановиться и вернуться в темную комнату. Она почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок, после чего наклонилась и в пыли на полу сделала то, чего не делала более 70 лет. Рисовать благословенный символ было трудно, болезненно, но она справилась с этим. — П-почти готово... — Живее! — рявкнул Джоджо из другой комнаты, на фоне грохота множества предметов, поспешно запихиваемых в сумки. Она вскочила и побежала на кухню. — Иду! В пыли на полу ритуальной комнаты, было начертано ॐ. Как только демоны один за другим покинули помещение, благословенный символ начал светиться, искрить, прежде чем был стерт неожиданным порывом ветра. Двери захлопнулись, и убежище снова опустело. Опустело, но не полностью.