***
— О, пришла, — ухмыляется Ынха, садясь на своё место рядом с Суëн, которая всё это время лежала на парте. — Сегодня прям праздник, и ты и Ëсан и Уëн в школе, после последних-то событий. — Не напоминай, — хрипит девушка, выпрямляясь и опираясь головой на согнутую руку. Ынха изображает обиду. — Ты была в клубе, да? И не позвала меня... — надувает девушка губы. — Там был этот красавчик Минги? Точно, она была в клубе с Минги. Может и телефон забыла там? — Наверное? Громкий удар учебников по парте заставляет обеих девушек подпрыгнуть. Суëн жалобно стонет и трëт виски, поднимая взгляд на нарушителя их порядка. Ëсан не просто зол, он в ярости. Это можно сказать по тому, как сильно раздуваются его ноздри и как активно он дышит, краснея от напряжения. Суëн вжимает голову в плечи, не до конца понимая, почему эта злость обращена на неё. — Когда ты уже успокоишься? — кричит он, привлекая внимание остальных в классе. Благо, почти все вышли в коридор. — Тебе всё мало? Зачем ты это делаешь?! — Хватит кричать. — Девушка хмурится. Виски неприятно пульсируют, отдавая в затылок, таблетки никак не начнут действовать, а сейчас ещё и Ëсан кричит на её, непонятно за что. — О чём ты вообще говоришь? — Не делай вид, что не знаешь. — Парень иронично хмыкает, наклоняясь на уровень её глаз и опираясь ладонями по обе стороны от неё. Суëн сразу же меняется в лице, когда оказывается в импровизированной клетке между партой и парнем, отводит взгляд и максимально отдаляется. Дыхание сбивается, то ли от напряжения, то ли от опасной близости. Ынха рядом делает вид, что не подслушивает, смотря в экран телефона. — Я… Извини за тот поцелуй. — Суëн вообще-то не ожидала такой реакции, что он, никогда не целовался что-ли? К тому же, должен был понять, что это было не по-настоящему. Но если это его настолько задело… — Будешь и дальше играть? Я знаю о фотографиях! Зачем ты отправила их госпоже Шин? Чего ты добиваешься?! — взрывается Ëсан, девушка судорожно вздыхает. — Неужели, ваша драка, да всё, что между вами было того стоит, Суëн? Оставь его в покое! И в завершении, сильный удар кулаком по столу, который медленно, но верно разжигает в девушке ответный огонь раздражения. Что он себе позволяет? Как он вообще узнал о них? И даже если так, то какое его дело? И причём тут вообще их учитель? — Какие фотографии, чëрт возьми? — шипит она, вставая, не желая казаться такой слабой перед ним. Ëсан хмурится ещё сильнее. Его брови буквально соприкасаются с друг другом, а вена на шее вздувается при каждом его слове. — Уëна! Хватит разыгрывать тут комедию! Только у тебя были его фото с… — он вдруг резко замолкает, вспоминая, что они не одни и зло взмахивает руками, понижая голос. Ынха заинтересовано выглядывает из-под телефона на них. — Я всё пытался найти в тебе хорошее, правда думал, что ты, возможно, меняешься или у тебя есть своя правда, но… теперь я понимаю о чём говорил Уëн. Ты подлая, Суëн. Ты… Ты… — Хватит! — резко обрывает она, останавливая его ладонью. То, как он смотрит на неё, как срывает свою злость, как заставляет её нервничать и сомневаться в адекватности ситуации… Всё это так сумбурно и неожиданно. — У меня даже нет телефона. Я… В чём ты меня обвиняешь?! — Так уж я и поверил, что у тебя нет твоего телефона! Это же твоё главное хранилище, оружие против всех, кто тебе не нравится, — перебивает Ëсан и прежде, чем она умудряется ответить, продолжает: — Оставь это, Суëн. Это последнее предупреждение, иначе я тоже больше не буду бездействовать! Парень окидывает её таким взглядом, что заставляет почувствовать себя действительно виноватой, но в чëм? Под таким напором сложно вымолвить и слово. То ли это похмелье, то ли неподготовленность, но она впервые ощущает себя такой беспомощной перед ним сейчас. Ëсан поспешно удаляется из класса и воздуха вдруг резко становится меньше. Одноклассники удивлённо шепчутся, хотя это меньшее, что её заботит сейчас. Суëн оборачивается к подруге, которая кажется довольна очередной сценой, и замирает с открытым ртом, не зная, что и сказать. Ситуация ставит её в тупик. — И что это было? Ынха делает вид, что думает, но вскоре безразлично пожимает плечами и возвращается к своему телефону. — Без понятия. Какая разница? Опять, наверное, Уëн воду мутит. Учителя с самого утра как на иголках из-за него. И, кажется, в школу вызвали его отца. Суëн замирает. — Почему отца? Ынха выглядит так, будто это самый трудный и ненавистный ей вопрос в мире. Весь её вид говорит о том, что ей всё равно на эту ситуацию и разговаривать она об этом не хочет. И это лишь больше злит. — Кто знает. Тебе ли не всё равно? Суëн хмурится, поражённо садясь на своё место и успокаивая дыхание. Она даже не понимает, что сделала не так? Всё, что она помнит это участок и Чонхо, неужели, она успела что-то натворить, пока напивалась в баре? В баре был Минги, он бы не дал ей сделать что-то подобное. А в участке она проспала почти всю ночь… Как не вовремя пропал телефон. Неужели, она действительно отправила фотографии учителям? Или это чья-то злая шутка. Кто может её так подставлять? И зачем? — Эй, ты куда? — кричит Ынха, когда девушка срывается с места. Ей надо убедиться во всём самостоятельно. Она спешит в учительскую, задевая плечом несколько человек, и с разочарованием замечает несколько учителей в кабинете. — Что такое? — Я... по поручению госпожи Шин. Ей... нужно личное дело Уëна. Это... Это срочно. — Её голос никогда не дрожит когда она врёт, но глаза Ëсана будто до сих прожигают в ней дыры. Хотя, кажется, учителя ведутся на это и понимающе кивают ей, поэтому она бежит к столу классной руководительницы. Она оглядывается, чтобы убедиться, что за ней не наблюдают, и наклоняется, делая вид, что роется в бумагах. Компьютер не горит, но ей удаётся подобрать пароль с третьей попытки. Одна из ошибок взрослого поколения — убеждённость в безопасности пароля по своей дате рождения. Найти нужное письмо не составляет труда, но это точно не её почта. Но кто это? Она пересылает фотографии себе, решая разобраться в этом позже, и очищает историю. Кто бы это ни был, он затеял опасную игру. Она ведь предупреждала Уëна быть осторожнее, вечно у него ветер в голове. Хотя... почему она вообще беспокоится об этом? Пусть и думают, что это она, Ëсан всё равно крепко убеждён в этом, а Уëн ей никто, чтобы снова прикрывать его зад. К тому же, ей уже надоело перед всеми оправдываться. Отец до сих пор припоминает ей случай с его делом, а впереди у неё ещё много работы. Не хочется снова ввязываться в проблемы из-за него, а тем более давать повод... Но если это вдруг повториться и у этого анонима есть другого рода фотографии? Ëсану учителя поверят, а это уже будет касаться её напрямую. Она осматривает кабинет, думая как правильнее поступить и кивает сама себе. Она не волнуется за него, с чего бы? Она делает это ради своего имени. Да, точно... Только ради себя.***
— Ты этого добивался? — хрипло спрашивает Хёну, когда Уëн молча сидит на полу комнаты и даже не блокирует его удары. — Чего молчишь, ублюдок? Стыдно тебе? А какого было мне сегодня ты не подумал? — Дорогой, пожалуйста, не нужно, успокойся! — пытается вмешаться мама за дверью комнаты, которую отец запер изнутри. По вискам Уёна течёт кровь, он морщится от боли, но ничего в ответ не говорит, понимая, что всё равно остановить его не сможет. Отец в ярости и слушать явно не намерен, в его руках ремень и уже родная ему бутылка, из которой он отпивает прямо перед очередным ударом. Парень научился играть по его правилам. Он заметил, что чем меньше он говорит, тем быстрее всё заканчивается. И больнее... Но с этим он тоже научился справляться. Он представляет себе, что ремень это мягкие поцелуи Сана к его коже, такие же обжигающие и оставляющие свои следы, кулаки — язык, оставляющий мокрые дорожки, а грубые слова — тёплые объятия, проникающие в его сердце. Эта боль не такая пронизывающая, она пропитана чем-то большим, успокаивающим и отвлекающим. Словно морфий после операции. — Уён, ты доволен? Ты опозорил меня перед всеми, выставил идиотом! Почему я должен стоять с опущенной головой из-за тебя? Почему за твои ошибки должен расплачиваться я? — У меня такой же вопрос. — Заткнись! Как ты смеешь разговаривать так с отцом?! Как ты смеешь обвинять меня?! Уён дышит сбивчиво, обнимая живот и не позволяя отцу снова нанести туда удар. Он поднимается на ноги и смотрит на мужчину полным ярости глазами. Он не желает ни разговаривать, ни смотреть на него, не хочет вообще видеть его в своей жизни. «Защищайся, не дай ему снова ударить тебя», — звучит голос Сана в его ушах. Но он не умеет защищаться от него. Так и не научился. Каждый раз, когда он думает, что предвидет его удар, то уже кривится от боли, каждый раз когда знает, какие слабые места своего тела защищать, он находит новые. Он знает с какой жгучей болью придётся бороться несколько дней, ибо синяки оставленные отцом никогда не заживали быстро, напоминая о себе как минимум неделю. Он не имеет права защищать только себя. Пусть лучше он. Пусть лучше так. — Какой у тебя взгляд! Такой же ты даришь этому Чхве Сану перед тем как целовать его? — шипит отец, разжигая ещё больший огонь ненависти к себе. — Я отправил тебя к нему за помощью, но вот как всё обернулось. Чем он тебя подкупил, а? Этот педофил знает, где работать, чтобы находить таких же идиотов как ты, верно? Сильные руки сжимают его за волосы и заставляют посмотреть на себя. Уён понимает, что если он сейчас снова покажет свой страх, то снова окажется в прошлом — маленьким ребёнком, что боится своего пьяного отца, который считает, что он не правильно дышит и ходит. Он больше не ребёнок. Он больше не боится. — Он не виноват. — А кто виноват? Что, это значит тебе нравится целоваться с мужчинами? — резкая пощечина по губам и Уён чувствует, как они кровоточат. — Мерзость. Ты мерзкий и жалкий, как ты вообще смотришь нам на глаза? — Хëну! — кричит мама за дверью. Ручка активно дёргается и трясётся. — Я клянусь, если ты не... Не смей бить его! Открой дверь! — Кто бы мог подумать, что ты окажешься таким. — Его голос пропитан ненавистью и разочарованием. Он едва говорит, лишь рычит и шипит время от времени. — Лучше умереть, чем жить с таким позором на шее! Ты думаешь мне легко живётся? Я с утра до вечера работаю, слушая упрëки и усмешки от богатых мажоров в отделе, лишь бы найти хоть немного денег! Я просто хочу покормить своих детей, хочу чтобы они жили не на улице и другие не смеялись над моей семьей! — от злости и нервов, от переполняющего разочарования, глаза Хёну начинают слезиться. — Ты говорил мне что вам не хватает моей любви? Уён, порой и мне не хватает любви! Я тоже человек, знаешь ли?! А может, если бы ты тоже делал шаги мне навстречу, я бы понял тебя. — Ты всегда так… — еле слышно говорит Уён, облизывая кровавые губы и кашляя. — Ты никогда даже не пытаешься меня понять. — Ты предлагаешь мне понять тебя? — яростно кричит отец и лишь сильнее сжимает волосы в кулак, заставляя снова посмотреть на себя. — Слушай сюда, сукин сын. На меня твои жалкие попытки манипуляции совсем не действуют. — Я просто тоже хочу быть любимым. — Любимым хочешь быть? Хочешь сказать, нашëл любовь свою? — недобро смеётся отец и вдруг обнимает его. Только это не тёплые объятия как обнимает отец сына. Его руки блуждают по хрупкому телу, сжимая и причиняя боль. — Так тебе нравится? Нравится, когда мужчина трогает тебя так? Может, ты уже и трахался с ним? Уëн в ужасе распахивает глаза, пытаясь вырываться из этой хватки. Ему удаётся повернуться, но отец снова прижимает его к себе опускает руки ему на пах. Уëн хочет кричать от безысходности, он не до конца понимает, что происходит, но отчаянно извивается и умудряется ударить его в живот локтëм. — Отпус... Отпусти меня! Уён отбегает к двери, прижимаясь к ней всем телом и глубоко дыша, будто он находится в клетке с диким, голодным зверем, готовым напасть на него в любую секунду. Из его глаз хлещут слëзы, он едва чувствует их и почти не моргает, позволяя им падать на пол. Как же до такого вообще дошло? Что он пытался сделать? — Что, не нравится? Мне показалось ты наслаждался этим в компании своего психолога. — Хëну наклоняется, чтобы снова схватить свой ремень с пола и грозно выдыхает, исследуя едва живое тело парня перед собой. — Может, мне тоже стоит почаще обнимать тебя вот так? Этого ты хочешь? Уëн судорожно вздыхает, когда отец расстëгивает ширинку своих брюк и направляется к нему. Ему удаётся открыть дверь дрожащими от страха руками и позволить матери влететь внутрь. Сил не хватает выбежать из дома, поэтому он прячется в своей комнате, закрывая дверь на замок и придвигая к ней тумбочку. Бред какой-то. Устраивать баррикады в собственном доме. — Ты зверь, прекрати! — кричит мама, Уëн дёргается от звонкого звука пощёчины. — Это твой последний шанс, Уëн. — говорит он прямо за его дверью. — Хоть один звонок от учителя в новой школе или если я ещё хоть раз увижу тебя с этим мужчиной, я.. Я лучше убью тебя и проведу всю свою жизнь за чëртовой решёткой. Надеюсь, ты меня услышал. Уëн закрывает глаза, садясь на кровать с ногами и хрипло дыша. Он лишь надеется на завтра. Завтра ведь всегда лучше сегодня, правда?***
Погода не радует, а кого порадует сильный ветер вперемешку с дождём? Однако, настроение у Минги отличное, несмотря на то, что он весь промок и замёрз. Две смены подряд в клубе, а потом ещё дневная подработка выбили все силы из него, он скучает по горячему душу и мягкой постели, но тёплая курочка и закуски в руках немного поднимают настроение. Особенно, после того как какой-то чудак заказал у него сразу два дорогих коктейля, помогая ему уйти пораньше и сэкономить на этом месяце. Вот так удача! К тому же, учитывая погоду, Юнхо должен был быть дома с минуты на минуту. У них давно не было времени, чтобы провести его вместе, не то чтобы поговорить после всех событий, и сегодня отличный шанс. Он уже закачал пару фильмов на телефон, пока отсыпался в подсобке, хотелось заранее подготовить еду и настроить телевизор до прихода соседа. Но планы немного рушатся, стоит ему только открыть дверь и увидеть Юнхо на пороге, уже в домашней одежде и после душа. Минги заставляет себя не расстраиваться из-за этого. — Ты где ходишь? Льёт как из ведра. — Юнхо оглядывает внешний вид друга, в одной футболке и кроссовках, и выхватывает пакеты с его рук. — Быстрее в ванную, грейся. Я пока разогрею нам еду. От заботы старшего становится ещё теплее. Минги не сдерживается от улыбки и покорно передаёт пакеты. — Я всё купил, Юнхо-я, — стуча зубами, говорит Минги, снимая мокрую обувь. — Я только переоденусь и вкусно поедим. Что хочешь посмотреть? Посмотри у меня в телефоне. Парень стремительно бежит в свою комнату, снимая одежду на ходу, пока Юнхо относит его мокрую обувь в ванную. Он с любопытством осматривает пакеты, откладывая телефон на стол и замечая название довольно дорогого ресторана на них и толстую стопку купюр, брошенных в спешке внутрь пакета. Юнхо замирает. Он берёт купюры в руки, считая на глаз. Откуда у него столько денег? За всё то время, что он работал в клубе, он никогда не приносил такую сумму, даже после двойных смен, если только он не… — Наконец-то, сухой и в тепле, — смеётся Минги, потирая ладони, и заходит на кухню. Его кожа покалывает от резкой смены температуры, он трясёт головой, стряхивая с волос влагу. Юнхо стоит на том же месте, хмурясь и прожигая взглядом пакеты с едой. Неужели, ему не нравится то, что он купил? Вроде бы, он и раньше ел подобного рода пищу, что сейчас не так? Заболел? Поменял вкус? — Ты куда-то собираешься? — недоверчиво спрашивает Юнхо, оглядывая его спортивный костюм. Друг приподнимает бровь, не расслышав, витая в своих мыслях, поэтому ему приходится повторить свой вопрос. — Ах, нет, просто остальное всё в стирке и он тёплый, — улыбается младший, стараясь не обращать внимания на поведение соседа. Может, у него плохое настроение? Наверное, стоит просто поесть и пойти лечь спать. У них скоро фестиваль, наверняка, сильно устаёт. — Ты разве не голоден? Чего завис на месте? Минги принимается распаковывать продукты. Юнхо кидает пачку купюр на стол и громко вздыхает. Минги напрягается, но только от того, с каким лицом на него смотрит парень рядом. — Откуда так много? — Юнхо выглядит раздражённым, даже немного злым. Он хмурится и пытается рассмотреть что-то в лице напротив, поворачиваясь к нему. — Странный вопрос. Заработал. — Настроение стремительно падает, но он не позволяет себе отчаиваться и продолжает раскладывать приборы, желая поскорее закончить этот разговор. Он просто хочет нормально поесть в его компании и отдохнуть. И так в последнее время отношения не очень, нужно побыть терпящей стороной. — Как ты их заработал? Это не похоже на твою обычную выручку из клуба. Это… — Юнхо, — твёрдо обрывает Минги. Он замирает с вилками в руках и поджимает губы. Желваки играют на его лице, костяшки пальцев белеют. — Я просто хочу поесть. Ты можешь не портить мне настроение? — Моё уже испорчено, — взрывается Юнхо, по-детски срываясь на всё до чего дотянется, точнее до стола, который отшатывается и опрокидывает пару тарелок и закусок. Минги глубоко вздыхает, прикрывая глаза. — И твои попытки избежать этого разговора только подтверждают тот факт, что ты опять продавал дурь! Сосед ходит по комнате, не обращая внимания на грязь под ногами и вырывает на себе волосы от кучи вопросов в своей голове. Минги садится на стул, беря в руки деньги и с отвращением сминая их в кулак. — Это выручка с клуба. За коктейли, — отвечает Минги, но старший его и не слышит. — Знаешь, пока ты не знал про то, чем я занимаюсь, ты не сильно возражал против этих денег, — язвит парень. Он не двигается со своего места, и не смотрит на друга. Не хочет увидеть то, чего не хочет видеть. — Не думаешь, что это немного эгоистично? Юнхо поражённо вздыхает, раскидывая руками. — Эгоистично? Откуда я знал, как ты их зарабатываешь? — Юнхо замирает на секунду, замечая прищуренный взгляд друга. Между ними искрит напряжение, кажется, как только они коснуться друг друга, то обесточат весь район. — Из-за этой дряни умирают люди, дети… ты понимаешь? А если бы это был Уëн? Или я? Может, это ты тот дилер, которого ищет полиция?! Минги, кажется, взрывается. Он громко фыркает от этих слов и недобро усмехается, скалясь. Юнхо шокировано отходит назад, когда он встаёт и медленно наступает на него. — Надо же. Решил поговорить со мной о чести? Не надо учить меня жизни, Юнхо, я и так по уши в дерьме! — Голос младшего грозный, как обычно происходит когда он едва сдерживает себя, но Чон не отступает. Им давно уже стоило об этом поговорить. — Ты думаешь я не знаю как это не правильно? Я не могу по другому! Не сейчас. — Снова одна и та же история! — мотает головой Чон, закатывая глаза. — Не могу, не буду. Может ты просто не хочешь? — Хочешь сказать что мне нравится это? — рычит Минги, заключая его между своим телом и столешницей. Юнхо сдержанно глотает от близости и задерживает дыхание. — Я своими глазами видел, как человек сдирает с себя кожу, лишь бы получить дозу! Единственное что меня хоть немного спасает, это ты и твоё присутствие в моей жизни. Но я нужен тебе только тогда, когда тебе плохо, правда? — Ч-что ты имеешь ввиду? — Что, если на этот раз я поступлю так же? Мне тоже плохо сейчас, — усмехается недобро Минги, а затем притягивает его за рубашку и, пользуясь его рассеяностью, целует. Это не лёгкий и чувственный поцелуй. Минги вкладывает в него всю боль и отчаянность, которые мучают его уже долгое время. Он даже не старается быть нежным, обхватывает руками чужую шею и прижимает ближе. Юнхо просыпается лишь тогда, когда он проводит по его губам языком и кусает за нижнюю губу. Он шокировано отталкивает его и бьёт кулаком в лицо. Это происходит скорее рефлекторно, нежели специально, но внезапно Минги ударяет его в ответ. Юнхо замахивается снова, но его кулак перехватывают и заводят за спину. Он брыкается, но Минги сильнее, и от этого ещё только больше хочется ударить его снова. Он не может перестать думать о том, что случилось и не до конца улавливает, болит ли его грудь от удара или от того, насколько тяжело и увесисто в ней стучит его сердце. — Что? Теперь ты не сможешь делать вид, что не помнишь этого! — шипит Минги, Чон чувствует укол обиды и снова вслепую ударяет его, чтобы вырываться из хватки. Минги шипит и толкает его в плечо. Он упускает момент, когда это перерастает в настоящую драку. Они кружатся по маленькой кухне, даря друг другу свои невысказанные обиды и падают на пол. Он и поверить не мог, что однажды они вообще дойдут до такого. Минги, его друг, сосед, его главная опора и поддержка… Сейчас сидит на нём, хватая его за рубашку. Его бровь и нос кровоточат, на его лицо капает чужая кровь, у него самого болит скула и живот, на котором сидит друг. Во взгляде напротив читается всё, Юнхо не может сдержать усталого вздоха, столкнувшись так резко с реальностью. Конечно, он всё помнит. — Минги… — хрипит он под ним, когда парень снова замахивается, и тот замирает, ударяя пол рядом с его головой. — Иди ты к чëрту, Юнхо. — Голос младшего надрывается и он тяжело глотает, сильнее сжимая его рубашку. — Иди ты к чëрту… Я так тебя... Ненавижу. Почему? Минги шокировано смотрит на него сверху вниз и в его глазах блестят слëзы. Что он вообще творит? Человека, которого он обещал оберегать и защищать всю жизнь, он сам сейчас избивает. Ему ненавистно смотреть на его лицо сейчас и видеть потерянность и испуг в его глазах. Его прекрасные мягкие черты лица опухли ещё больше от синяков, и хотя он и старался бить не в полную силу, лишь защищаясь, он всё равно умудрился испортить его. Испортить Юнхо. В любом случае, Чон не виноват, что не любит его. Не виноват, что его друг думает о нём в другом плане. Но почему… Почему он с ним так поступает? Даёт мнимую надежду, а потом разбивает её вдребезги? Он рвано выдыхает, задыхаясь воздухом, и встаёт с него, поднимаясь на ноги и прячя взгляд. Он стремительно выходит из кухни в комнату, его тошнит и шатает, но он знает, что Юнхо следует за ним. — Куда ты, мать твою идешь?! — хрипит Юнхо, когда он начинает собирать свои вещи в рюкзак на полу. Он выхватывает его, но Минги беспристрастно достаёт спортивную сумку из шкафа и продолжает свои сборы. Он не хочет оборачиваться и смотреть на него. Не хочет видеть то, что с ним сделал. Руки, что запихивают сменные брюки замирают на застёжке. Его костяшки пальцев в крови и ссадинах, он зажмуривает глаза, пытаясь убедить себя, что это всего лишь сон. Плохой, страшный и до боли реальный сон. Он же шёл домой с целью помириться с ним и провести время вместе. Как же так… Когда он поворачивается, чтобы уйти, дверь преграждает Юнхо, который хмурится, корчась от боли, когда кожа натягивается на ранах, и держит свою раненую руку. — Отойди, Юнхо. Хватит. — Пошёл ты! — плюёт он. В этом голосе ни капли сочувствия и доброты, он действительно говорит ему это. — Куда ты собрался? К этому дилеру? Я не пущу тебя. Хочешь бить меня, дерзай, но я не дам тебе угробить свою жизнь. Ему нужно было сразу уйти. Не тешить своё хрупкое сердце, ожидая чуда, и не подвергать его опасности. Он думал, что поступает правильно, находясь рядом с ним. Ведь так легче, правда? Видеть его и знать, что он в тепле, уюте, сыт и бодр. А он лишь только и делает, что приносит в его жизнь боль и разочарование. Он не хочет больше верить самому себе. Кто он? Бездомный сирота, что продаёт наркотики и доставляет неприятности. Было слишком наивно полагать, что его жизнь может измениться, когда он изначально всегда был на дне. Он не исправится. Его судьба давно предрешена и он пад, что смог хоть ненадолго почувствовать себя иначе рядом с ним. Но сейчас он хочет, наконец, поступить правильно. — Отойди. — Минги не слушает его. Он не хочет начинать даже думать о том, что даже в такой ситуации, Юнхо, кажется, беспокоится о нём. — Нет. Минги грубо отталкивает его от двери, физическое преимущество позволяет ему с лёгкостью сделать это, и он выходит из квартиры, на секунду оглядываясь на беспорядок, что он устроил. Однако, Юнхо всё равно снова идёт за ним, выходя на лестничную площадку. — Клянусь, если ты сейчас уйдёшь… Минги не слушает. Он не оборачивается и не отвечает, перекидывая ремень сумки через плечо, лишь вытирает кровь с носа рукавом спортивки и спускается вниз. — Ну и вали! Ты же только это и умеешь! — доносится до него надломленный голос Юнхо. Минги отчаянно борется с желанием вернуться и обнять его. Но он не может. Не может снова продолжать эту игру. — Убегать от проблем, в твоём жанре! Идиот! Соседи определённо слышат их. Только бы не нажаловались хозяйке квартиры, он бы не хотел, чтобы Юнхо остался на улице. К тому же, он оплатил за два месяца вперëд сегодня. Юнхо не может сидеть посреди всего этого хаоса, что творится в их квартире. Он со злостью раскидывает все вещи, что попадают ему по пути и набирает его. Телефон, оставленный другом на столе, вибрирует и нервирует. Ещё и телефон не взял. Как и где его теперь искать? Чон замечает звонки с одного и того же номера, которые повторяются чаще других. И этот номер неизвестен ему. Всех коллег и друзей, он знает. Конечно, у него могут быть новые знакомые, но звонки посреди ночи? Пазл в голове Юнхо складывается. Даты совпадают с тем, когда был задержан Уëн. Неужели, это он? Парень, не думая, набирает номер м слушает долгие гудки, прежде чем услышать довольно знакомый голос на том конце. — Мальчик, я говорил тебе не звонить пока я на работе. Что-то с товаром? Юнхо сбрасывает, отбрасывая телефон на стол и шокированно уставившись на него, словно это бомба, что вот-вот взорвётся. Какого чëрта? Инспектор Ким?