Жизнь–штука забавная

Изана чуть заинтересованно склоняет голову в бок и звенит серьгами, рассматривая мальчишку, которого привëл к ним Мучë. Светлые длинные волосы, аквамариновые опущенные глаза смотрящие из под торчащие светлых ресниц и маска, скрывающуая половину лица. Маска вызывает лëгкую заинтересованность. Скрывает что-то или носит ради украшения? Наверно, не так важно, важно то, что Курокава сам не ебëт зачем попросил Хитто привести этого парня к нему. Наверное, просто хотелось взглянуть на того, кого Ясухиро привëл, при этом ручившись за него. Мучë Ясухиро заявил что этот мальчишка хорошо сражается и умом хитрым обладает, а он таких слов на ветер не бросает. Однако внешний вид не внушал такого вида, какой мог представить себе Изана. Хотя, он впринципе предпочитал не представлять, чтобы чересчур не восхищаться или наоборот, не испытать слишком сильного разочарования. Музыка бара в котором находились сейчас только они вдвоëм и бармен сейчас сидевший в подсобке была почти неслышимой, но весьма приятной. –Сними маску.–Изане это к чëрту не нужно, но он хочет уталить своë любопытсво и он может. Возможно, он был чуть другим чем обычно и связано это могло быть с, наверное, двумя стаканами выпитого коньяка. Санзу никогда не считал шрамы чем-то личным для чужого взгляда, просто глупость на вязаная Мучë. Наверное, ему только не нравилось, когда их трогали без разрешения, но такие бессмертные пока не находились. Он спокойно стягивает маску, а Изана шире открывает глаза, смотря на два ромбовидный шрама, открывшихся взору. Чуть кривит губы. Соскакивает со стула за барной стойкой. Красная ткань униформы шуршит от такого действа, а серьги снова звенят, кажется чуть громче и врезаясь в стены, звон исчезает. Подходит почти вплотную и положив руку на щëку, —именно на щëку, пальцем не касаясь угла шрама, —тихо рассматривает его лавандовыми глазами. –И кто же сделал такое?–Изана опускает большой палец чуть ниже, но всë ещë не касается. Харучиë таким вопросам не удивляется. Во-первых, потому что все кто их видел, спрашивали об этом, так или иначе, раньше или позже, но спрашивали. Во-вторых, Мучë предупредил, что действия Изаны могут быть непонятными и с этим надо просто смириться. Однако всë равно, что-то вязкое расползается в груди даря непонятные ощущения. Изана видит это сомнение и подходя к бару, перелезает через него, достаëт стакан с полки и возвращается обратно. –Сколько тебе лет? –Снова вопрос и снова он склоняет голову, снова серьги звенят.–Выпьешь со мной? Санзу подходит ближе и запрыгивает на высокий стул рядом с Изаной. –Пятнадцать.–Задумчиво теребит красную манжету и приподнимает взгляд из опущенных ресниц. И тут Изана понимает смысл слов Мучë о том, что Санзу неплохо смыслит в манипуляциях. Одни эти глаза. Кажутся невинными, сияют чистой бирюзовый, такой светлой, яркой и такой детской, что даже просит не надо идти за собой, глаза сами поменять, будто пальцем маленького ребëнка за конфету.–А выпить думаю, не против. Тем более с Вами. Он уважительно кивает и усаживается уже поудобнее, а Курокава залезает на стул рядом берëт в руки бутылку конька и наливает неполные стаканы. Харучиë ждëт. Ждëт, пока первый глоток сделает старший, а потом сам отпивает, чуть морщиться, потому что по хорошему он пить, всë-таки не умеет. А потом больше выпивает он, а потом больше выпивает Изана. Попутно пару раз снова уточняет его имя. И как-то с разговоров о шрамах, они перешли на разговоры о Шиничиро. Надо заметить, что они перенеслись из-за барной стойки за стол с диваном дабы было удобнее и Харучиë удобно уложился на коленях Курокавы. Обычно не так, но обычно ни тот ни тот не пьяны. –Шиничиро был хорошим, да? –Санзу улыбается чуть глупо, а Изана наоборот хмуриться. Хмуриться, слушая о том, что Санзу часто болтался с Шином и вообще часто бывал у него дома, потому что дружил с Манджиро. На удивление Изаны, Шиничиро не говорил о нëм вовсе и Курокава, собственно, даже не знал кто такой Харучиë Санзу. А потом как-то вскользь упоминает, что завидовал тому, что у Майки такой старший брат. И тут Изана прислушивается. И начинает ловить каждое слово. Безусловно, Санзу ревновал не так де как Изана. Харучиë не сравнивали с Майки, с ним он вообще старался не касаться Манджиро, но у Харучиë был свой старший брат, которого он не желал знать. Которого он ненавидел всей душой и тихо завидовал Майки. Потому что тот не знал, что это такое, когда старший брат–уëбище. Потому что Шиничиро хороший. В памяти Санзу остался хорошим. Изана слушает внимательно и думает, что он бы тоже что-нибудь сказал, но что говорить не знает. Зато вспоминает про шрамы. И снова спрашивает откуда. А Санзу сначала смотрит в глаза Изане, поднимается с его колен и одновременно глупо и по-больному улыбается, чуть сузившими зрачками смотрит на потоок, одной рукой как-то мечтательно подбирает щëку. Вторая рука начинает поглаживать шрам в уголке губы. –Майки.. –Санзу выдыхает, выдыхает рвано и смотрит в потолок с каким-то обожанием. Но не потолок он видит, он вспоминает возвыщающегося над всем Манджиро Сано. Сильного, непобедимого, смелого и много его какого. Изана Курокава снова смотрит на Санзу заинтересованно и понимает, если Манджиро порвал рот другому человеку, даже не взрослому, то чëрту знает что ещë может выкинуть, надо будет быть осторожнее. Но больше удивляет и ещë больше раздражает то, с каким восхищением Санзу об этом заговорил. В этом было ни то какое-то поклонение, ни то возбуждение. И Изане не понравилось, что его снова игнорируют. Даже если это никто для Изаны, его выбешивает, потому что опять чëртов Майки. Он хватает его за ворот формы, хватает за горло и чуть душит. Наклоняется ближе и опаляя горячим дыханием говорит на удивление чëтко (хотя ему это и стоило усилий, алкоголь это алкоголь) : –Сейчас, своим Королëм называешь ты меня, а не его. Сейчас ты в моëм царстве, ты мой поданный, значит и слушаться будешь меня!–Под конец Курокава повышает голос и делает акцент на последнем слове. Он разозлëн. А Харучиë оказавшийся пол ним улыбается и чуть хрипит. Точно, горло. Изана давит чуть сильнее, хочет продолжить, наклонившист его чуть чуть, но вот толко понимает, что он чуть ли не лежит на Харучиë. А еще, через алую ткань, чувствует как в районе чужого паха образовался небольшой бугорок. И это вводит в ступор. Он чуть опускает чужое горло, даëт отдышаться, а потом снова сжимает, чтобы проверить. И вместо хрипа или вскрика слышит стон. Полный наслаждения и возбуждения. –Погоди-ка.. Тебе это что, нравится? –Изана нервно усмехается. О таком Мучë не предупреждал. На его памяти, мазохистов он не встречал впринципе, а тут, буквально под ним лежит, так ещë и со стояком. Пидор. Не страшно. Он чуть опускает горло Харучиë, чтобы тот мог ответить, но тот уже раскрасневшийся, с блестящими глазами и чуть вспотевшим лбом скалится, облизывается. –Ты не представляешь насколько.–Харучиë смотрит из под полуприкрытых глаз, ресницы придают этому чуду ещë более возбуждëнный вид. Он чуть подрагивает и вздыхает. И у Курокавы что-то срывает, срывает в тот момент, когда глаза опускаются на шрамы. Где-то в пьяном мозге вертится мысль, что эти шрамы творение Майки. И это творение он может испорить своим безобразием, запятнать безумием и присвоить себе. Попытаться как минимум. И он целует Харучиë, целует требовательно, кусая чужие губы, целует шрамы, хотя скорее облизывает, чем целует. Переводит руку с шеи на бедро. Диван не слишком большой, но места хватит. Санзу уже даже и не понимает, что происходит, просто подчиняется. Выгибается под чужими прикосновениями, когда стакан слетел со стола, чуть испугался от стука, потому что это напомнило о Такеоми, но когда Изана вновь толкается внутрь, а потом проводит осколком стекла по рëбрам, то ему просто срывает крышу. Без смазки сложновато, к тому же Харучиë весьма узкий. К тому же Харучиë девственник и у Изаны снова срывает от этой мысли. Он забрал что-то у Майки. Изана двигается аккуратно, на удивление для обоих. То режет осколком стекла, то слизывает капельки крови. Шлепки, вздохи и стоны наполняют бар доверху, отбиваются от стен. Музыку и без того тихую сейчас не слышно абсолютно. Сейчас у них в головах толко алкоголь, возбуждение и осколок стекла. А что будет потом то будет потом, сейчас Изана делает его несколько толчков, а потом выходит из него додрачивает рукой и помогает самому Харучиë, потому что того так трясëт, что тот точно был бы неспособен даже руку поднять. По истечении пяти минут Харучиë с помощью Изаны удаëтся застегнуть пуговицы рубашки и формы так бешено убегающих из под пальцев Санзу. Слава богу хоть нижнее белье и брюки с обувью сам одел. Да и Курокава не настолько заботливый, но он звонит кому-то и они, придерживая друг друга выходят из бара, садятся в машину и едут к Изане. И оба планируют повторить ещë разочек, может два, зато со смазкой, может быть ножом или кожаным ремнëм.