See my solitude Where once was truth now only doubt Touch my tortured skin Torn from within and from without…* Divine Comedy «Death of a Supernaturalist»
Гермиона не смогла вернуться к чтению до субботнего вечера, только тогда она сумела отделаться от мальчишек, сказав им, что для неё наступило не самое лучшее время месяца, и ей хочется пораньше лечь спать. Как и ожидалось, они не стали выспрашивать подробностей. Она годами использовала эту отмазку, как способ обрести тишину и покой. Гарри и Рон даже не замечали, что она ссылалась на месячные в среднем каждые десять дней, что, если бы это было правдой, указывало бы на серьёзные проблемы со здоровьем. Уютно свернувшись калачиком за защитными чарами, она снова достала из кармана папку и вернула ей надлежащий размер, пролистав страницы до сентября 1975 года. Пятый год обучения Снейпа оказался точно таким же, как и предыдущие: недостаточный вес и постоянные попадания в Больничное крыло. Он продолжал влипать в неприятности по крайней мере раз в несколько недель, и в этих случаях мадам Помфри часто отмечала более старые травмы, которые он, очевидно, лечил самостоятельно. Перед летними каникулами на нём начал сказываться экзаменационный стресс — количество инцидентов сократилось, но их серьёзность возросла. Гермиона перевернула страницу, ожидая увидеть начало шестого курса, но нашла более подробное описание одного происшествия, случившегося прямо накануне каникул. Причина (со слов пациента): не уверен, что произошло. Диагностика показала, что его, по-видимому, заставляли глотать мыло, на его теле имеются обширные синяки (особенно в виде кольца вокруг одной из лодыжек (ограничение подвижности, подвешивание?), а также другие незначительные повреждения, которые он залечил сам. Факты свидетельствуют о том, что каким–то образом к этому были причастны другие студенты. Многие пытались избежать внимания преподавателей, что только подтвердило мои предположения. Северус отказался от комментариев, но, кажется, очень расстроен, а не зол, что необычно для него. Я попыталась поговорить с мисс Эванс, но она избегала меня и сказала, что ничего не знает. Подозреваю, у них случилась какая-то ссора. Надеюсь, в течение лета это разрешится само собой. Похоже, она оказывает на него хорошее влияние. Задумавшись, Гермиона снова перелистнула страницу и просмотрела запись медицинского осмотра за сентябрь 1976 года, ожидая увидеть то же самое, но она ошиблась. Примечания: На этот раз никакой значительной потери веса или внешних повреждений — очевидное изменение обстоятельств дома. Изменился уровень гормонов, особенно тестостерона, — возможно, недавняя потеря девственности. Гермиона перестала читать, неловко поёрзав. Ей не хотелось знать о сексуальной жизни Снейпа, и было немного странно, что целительница так сухо излагала настолько интимные подробности. Тем не менее она продолжала читать, готовая захлопнуть папку, если в ней продолжатся рассуждения в том же духе. К её облегчению, больше не было упоминаний на эту тему. Несмотря на это, общее впечатление не самое благоприятное. Северус так же замкнут, как и всегда. Он кажется очень скрытным и враждебным; в нём появилась какая-то новая особая жёсткость. Я спросила его, как прошло лето, но он мне едва ответил. На вопрос как поживает мисс Эванс, он сказал, что не знает. Очевидно, они так и не помирились. Он явно всё ещё расстроен. Подозреваю, этот год будет очень сложным для него. Это оказалось преуменьшением — первый инцидент произошёл неделю спустя. По словам свидетелей, между Снейпом и Мародёрами случилась ссора, которая привела к тому, что Снейп проклял Люпина, после чего на него напали Сириус с Джеймсом. Гермиона прочитала ещё полдюжины записей о подобных происшествиях. Очевидно, Снейп больше не конфликтовал со слизеринцами и, казалось, сосредоточил всю свою энергию на вражде с Мародёрами, которая начинала становиться всё более опасной. Некоторые из используемых им заклинаний были довольно тёмными — Гермионе бросилось в глаза упоминание о режущем проклятии, которое мадам Помфри не встречалось раньше и оказалось трудно поддающимся лечению. В конце ноября Гермиона обнаружила страницу, очень плотно заполненную почерком целительницы. «Что, чёрт возьми, случилось?» Оказалось, что запись об одном инциденте растянулась на целых три страницы. Очевидно, это было что-то серьёзное. Внезапно она вспомнила Визжащую хижину — должно быть, это было тогда, когда Снейп впервые столкнулся с трансформированным Люпином. Она слышала только предвзятые рассказы о произошедшем: общее мнение заключалось в том, что это была неудачная шутка, но слепая, слегка безумная ярость Снейпа показывала, что он думает иначе. «И в том, что Джеймс Поттер якобы спас его, тоже было что-то не так». Сделав небольшой перерыв в чтении, Гермиона переоделась в пижаму и почистила зубы, следом за этим она снова свернулась калачиком на кровати за заколдованными занавесками. Это был длинный рассказ, и ей нужно было устроиться поудобнее. Она подозревала, что дальнейшее требует её сосредоточенности. Мадам Помфри отказалась от своего обычного стиля ведения заметок и написала это скорее как запись в дневнике. Сегодня ночью меня разбудил охваченный паникой Джеймс Поттер. Произошла катастрофа! Северус узнал о ликантропии Ремуса Люпина при наихудших обстоятельствах. Джеймс признался мне, что он, Сириус Блэк и Питер Петтигрю знали о состоянии своего друга в течение многих лет, но никогда никому не рассказывали. Похоже, Северус обнаружил, что у них есть секрет, и потратил некоторое время, пытаясь выяснить, в чём именно он заключается. Джеймс не хотел говорить мне правду, но в конце концов признался, что Сириус рассказал Северусу, как обойти Гремучую Иву, не сказав ему, что будет на другом конце. Джеймс отправился за Северусом, как только узнал об этом, но было слишком поздно. Он прибыл как раз вовремя, чтобы оттащить Северуса с пути оборотня. Слава Мерлину, Северус не пострадал физически — его не укусили, хотя, по-видимому, мы чудом успели в последний момент. Я не могу добиться от Северуса вразумительного рассказа — юноша в шоке. Я никогда не видела его таким испуганным. Я решила дать ему успокоительное и позволить отоспаться. Утром директор будет разговаривать с Сириусом, Джеймсом и Ремусом, хотя сомневаюсь, что последний что–нибудь вспомнит. Он придёт в ужас, когда поймёт, что чуть не напал на своего сокурсника. После того, как у нас будет некоторое представление о том, что произошло, я приведу Северуса в чувство и проверю, как он. У меня плохое предчувствие…***
Похоже, я была права. Сегодня худший день за всю мою профессиональную деятельность, а я то думала, что многое повидала! На рассвете я отправилась к Гремучей Иве, чтобы забрать Ремуса, и тактично объяснила ему кое-что из случившегося — что студент миновал дерево и увидел его преображённым. Я заверила его, что он никому не причинил вреда, обработала его обычные царапины и небольшие раны, после чего сразу же отправилась к директору, чтобы рассказать ему всю историю и опросить Джеймса и Сириуса. Оказывается, Сириус намеренно подзадорил Северуса и сказал ему, что если он пойдёт в туннель под Ивой ночью — он уточнил, что именно ночью полнолуния; ошибки тут быть не может, — тогда он узнает, что скрывают Мародёры. Северус, к сожалению, поверил ему. А хотелось бы, чтобы он не доверял тому, что ему говорят, как он часто делает. Джеймс, кажется, в шоке от случившегося. Он сказал нам, что Сириус выглядел слишком самодовольным и как бы невзначай признался, что придумал способ раз и навсегда проучить Северуса. Когда Джеймс в конце концов вытянул из него правду, он мгновенно понял, что Ремус неосознанно убьёт Северуса, и побежал за ним. Он догнал Северуса в дальнем конце туннеля. Они спорили, и шум привлёк оборотня. Не представляю, как им обоим удалось сбежать. Директор долго беседовал с тремя гриффиндорцами, прежде чем попросить меня привести Северуса в чувство и выслушать его версию событий. Так я и сделала. Северус всё ещё сильно потрясён. Не знаю, что он ожидал там найти, но явно не оборотня. Он напуган, хотя очень старался этого не показывать. Когда мальчишки так стараются быть мужчинами, они выдают свой истинный возраст. Редко можно было увидеть его таким уязвимым. Его память сумбурна, но он подтверждает, что Сириус сказал ему не только, как обойти Иву, но и когда это нужно было сделать, и он очень ясно помнит оборотня. Я сказала об этом директору и осталась с ними, когда он пришёл поговорить с Северусом. «Здесь почерк целительницы стал немного дрожащим, что, вероятно, плохой сигнал», — подумала Гермиона, продолжая читать с неприятным тошнотворным предчувствием. Его первыми словами были: «Мистер Снейп, я должен попросить вас поклясться мне, что вы не позволите никому другому узнать о произошедшем». Затем он продолжил объяснять, что если люди узнают, кем был Ремус, то его исключат, что было бы несправедливо, потому что в этом не было вины Ремуса, и что принятых мер безопасности достаточно для предотвращения несчастных случаев — оборотень не мог выйти, и никто не мог попасть туда случайно. Он даже не спросил, как чувствует себя Северус, или всё ли с ним в порядке. Он вообще не проявил никакого беспокойства о нём! Пока директор говорил, я наблюдала за лицом Северуса; ему потребовалось несколько мгновений, чтобы разобраться в ситуации, так как он всё ещё был немного вялым после успокоительного и частично в шоке. Но я очень ясно увидела момент, когда он осознал, что всё это значит. Выражение его лица стало абсолютно непередаваемым! Я никогда раньше не видела такого разочарования от предательства ни на чьём лице и надеюсь никогда не увидеть. Когда директор закончил свою речь, Северус вежливо (слишком вежливо) спросил, что будет с Сириусом. Дамблдор выглядел озадаченным и ответил, что, естественно, Сириус получит наказание за такую выходку, но, поговорив с мальчиками, он полагает, что их целью было всего лишь напугать Северуса, и что, поскольку ему не было причинено никакого реального вреда, на этом всё и закончится. Не могу поверить, что директор отнёсся к этому так легкомысленно, поэтому неудивительно, что Северус, похоже, тоже не захотел так легко это оставить. Он разозлился и ответил, что Сириус пытался его убить. Дамблдор прямо сказал ему, чтобы он не драматизировал, что он ошибается, и что Сириус не хотел причинить ему вред. Северус ещё больше вышел из себя и спросил, что произойдёт, если он кому-нибудь об этом расскажет, и — в это мне труднее всего поверить — директор сказал ему, что если он это сделает, его исключат, а затем добавил, что если Северус сейчас же не поклянется ему в том, что он никому не расскажет, его память будет насильно изменена перед тем, как он покинет лазарет. Я не могу придумать, как описать то, что произошло дальше, чтобы это не звучало мелодраматично, но я видела, как в то мгновение что-то умерло в глазах Северуса. У него очень необычные глаза, и в них всегда было трудно что-нибудь прочесть. Я очень внимательно наблюдала за ним, он выглядел раненым, почти потрясённым, в тот момент ему было так больно, что даже мне трудно было представить себя на его месте, — но, что самое страшное, он был не удивлён. Я видела, как именно тогда в нём что-то сломалось, и вспыхивающий гнев, который я так часто привыкла наблюдать, исчез, словно он просто пал духом. Он выглядел почти побеждённым, когда пообещал директору, что будет молчать. Тогда я вмешалась и сказала Дамблдору, чтобы он перестал давить на моего пациента. Когда он уходил, у него, по крайней мере, хватило порядочности выглядеть пристыжённым за то, что он сделал. Я держала Северуса под наблюдением до конца дня. Не то чтобы его требовалось контролировать… Он вообще не двигался, разве что ходил в туалет, в основном просто сидел на кровати, обхватив колени, и смотрел в стену. Выражение его глаз стало пустым. Понятия не имею, о чём он думал и что чувствовал, могу опираться только на собственные догадки, которые, как я подозреваю, в данном случае неточны. Северус не обычный мальчик, и это был не обычный инцидент. Его сон был очень тревожным, ему явно снились кошмары. Когда я пришла к нему с проверкой вечером того же дня, он уже проснулся и вернулся к прежней позе, за исключением того, что больше не смотрел на стену, а вместо этого наблюдал за луной из окна. Мне самой нужно поспать. Утром я проверю его ещё раз, а затем мне придётся отпустить его в слизеринское общежитие. *** Северус только что ушёл завтракать, не то чтобы я ожидала, что у него будет хороший аппетит; вчера он вообще ничего не ел. Он больше не выглядит шокированным, но, конечно, ещё далёк от выздоровления. Он почти не разговаривает и не смотрит мне в глаза, снова начал скрывать лицо за завесой своих волос, чего не было уже много лет. Он очень бледный и замкнутый, и мне не нравятся его глаза — их выражение по-прежнему пустое, он прячет свои чувства. Думаю, через два года в рядах Сами-Знаете-Кого появится ещё один Пожиратель Смерти, затаивший обиду, и хуже всего то, что я не могу его за это винить. Гермиона очень медленно отложила папку и пошарила под подушкой в поисках носового платка, внезапно осознав, что плачет. Похоже, рассказ Снейпа на третьем курсе был правдивым, хотя тогда он был пугающе зол и неуравновешен. Неудивительно, что никто из них ему не поверил. Сириус действительно пытался его убить — это не было ни наказанием, ни дурацким розыгрышем. Несмотря на всё, Снейпу угрожали изгнанием и изменением памяти. По сути, Дамблдор сказал Снейпу, что его жизнь ничего не стоит, и что его смерть будет не более, чем неприятным неудобством. — Боже мой, — прошептала она Живоглоту, дрожа от ужаса только что прочитанного. «Теперь понятно, почему он так сильно ненавидит Мародёров. Неудивительно, что на третьем курсе он раскрыл секрет Люпина — оборотень опять напал на него, только на сей раз он пытался защитить учеников. И опять Сириусу всё сошло с рук. Естественно, обстоятельства были совсем другими, но всё же неудивительно, что Снейп тогда… словно обезумел». Вытерев глаза, она высморкалась и поняла, что больше не хочет читать. У неё появилось подозрение, что дальше будет только хуже. — С другой стороны, сегодня ночью я всё равно не усну. Если я с этим закончу, то завтра смогу пойти к мадам Помфри. Мне нужно с кем-то об этом поговорить, иначе я сойду с ума, а ещё успокоиться, прежде чем я снова увижу Снейпа, — сказала она коту. Гермиона попыталась представить, что произойдёт, если она расплачется во время Зельеварения, и её охватил страх. Она медленно потянулась к папке и с большей неохотой, чем когда-либо в жизни, приступила к чтению, перевернув страницу к следующему эпизоду, датированному декабрём. Примечания: профессор МакГонагалл доставила Северуса в лазарет посреди ночи в бессознательном состоянии; он был найден в коридоре третьего этажа, истекающим кровью. У него несколько глубоких порезов на обоих запястьях; никаких следов магии — это не режущее заклятие. Рядом с ним был найден маггловский перочинный нож. Все улики указывают на то, что он нанёс вред себе сам, но нельзя быть уверенным, пока он не придёт в сознание. Мне даже не пришлось выяснять у него, что случилось; проснувшись, он выглядел крайне разочарованным, прежде чем выражение его лица вновь стало нечитаемым. Это была явная попытка самоубийства. Возможно, он хотел привлечь к себе внимание, но порезы были глубокими и точными, и он находился в боковом коридоре, который редко патрулировался — чистая удача, что Минерва его нашла. Странный выбор, но, похоже, это была самая настоящая попытка свести счёты с жизнью. Я бы поговорила об этом с директором, если бы думала, что это принесёт хоть какую-то пользу. Кажется, я ничего не могу сделать для Северуса, кроме как пытаться присматривать за ним и надеяться, что он не попытается сделать это ещё раз. Подозреваю, что если он на это решится, у него всё получится. — О боже, — прошептала Гермиона. Мадам Помфри сказала, что попытка была много лет назад, по молодости, но она даже представить себе не могла, насколько он был молод. Ей самой на следующей неделе должно было исполниться шестнадцать. И всё это не укладывалось у неё в голове. С другой стороны, их судьбы вообще нельзя было сравнивать. Закрыв глаза, она попыталась вообразить: подвергаться насилию и пренебрежению дома, издевательствам в школе, всегда попадая в неприятности, независимо от того, кто их инициировал, и сражаться сразу с тремя или четырьмя противниками. Он рассорился с той, кто, казалось, была его единственной подругой, а затем Сириус попытался его убить, и это сошло ему с рук, после чего Снейп узнал, что его жизнь не имеет значения даже для людей, которые должны были присматривать за ним. Нет… она начала понимать, почему он думал, что уход из жизни был лучшим из оставшихся у него вариантов. Аккуратно вытерев слёзы, она снова посмотрела на папку. «Был ли это крик о помощи? Судя по всему, он очень старался, чтобы его не нашли, но существовали более надёжные способы покончить с собой. Даже в студенческих запасах было много ядовитых ингредиентов для зелий, или то же режущее проклятие, о котором упоминалось ранее, было бы намного эффективнее ножа; в конце концов он мог просто сброситься с Астрономической башни. Или подождать несколько дней и пробраться к превратившемуся оборотню, что было бы своего рода местью Люпину и его друзьям». Ей стало немного не по себе от того, что она отнеслась к этому столь легкомысленно, но лучше уж так, иначе она впадёт в истерику. Если такова была жизнь Снейпа… тогда, при сложившихся обстоятельствах, он на самом деле был относительно приятным, разумным человеком. Любой другой на его месте стал бы социопатом. Сглотнув, она продолжила читать. Следующие события были отмечены только потому, что Снейп сам был зачинщиком драки. По-видимому, Мародёры пребывали в смятении после произошедшего, что сделало их уязвимыми. Незадолго до Рождества Сириус был найден без сознания в коридоре, будучи сильно избитым. Снейп даже не пытался отрицать свою причастность, о чём красноречиво говорили остатки недавно заживших ран на костяшках его пальцев, и, хотя казалось маловероятным, что он мог справиться с этим в одиночку, он твердил, что у него не было соучастников. Два дня спустя Питер Петтигрю упал с лестницы в результате проклятия-подножки, прихватив с собой Люпина. Только в марте Мародёры как будто сплотились; ссора во время урока Заклинаний переросла в драку, в результате которой всем четырем гриффиндорцам и их жертве-слизеринцу потребовалась медицинская помощь. С этого момента была объявлена война. Враждующие студенты стали действовать осторожнее, чтобы их не поймали, но когда пришла пора проходить очередной медицинский осмотр в преддверии лета, у Снейпа нашли довольно много мелких травм на разных стадиях заживления, несмотря на излучаемое им негодование. В начале седьмого курса был отчёт об инциденте перед первой проверкой здоровья: по словам свидетелей, Сириус и Петтигрю начали насмехаться над Снейпом на платформе 9¾ ещё до того, как поезд отошёл от станции, и провоцировали его, пока он не напал на них обоих на виду у большей части школы. Джеймс и Люпин быстро встали на защиту своих друзей, как, судя по всему, и половина Гриффиндора, что побудило нескольких слизеринцев вмешаться и помочь Снейпу. Драка была прекращена вмешательством персонала станции и команды поезда. После этого было ещё несколько неприятных стычек, все с участием Снейпа и Сириуса, а иногда и Петтигрю, но после Рождества всё прекратилось. Снейп словно ушёл в подполье. Не было никаких сомнений в том, что конфликт продолжается, но новые записи отсутствовали вплоть до медосмотра перед Пасхой, после которого мадам Помфри печально отметила, что у Снейпа обнаружилось несколько неприятных шрамов, и он занимался самолечением гораздо более компетентно, чем должен уметь подросток его возраста. Вероятно, у него была неплохая предрасположенность к целительству. Что бы ни происходило потом — это держалось в секрете. Никаких заметок о дальнейших столкновениях Снейпа и Мародёров не нашлось. Наконец, летом 1978 года появилась последняя запись. Заключительные примечания: в этом году Северус Снейп окончил школу. Он стал одним из лучших выпускников своего потока. Мне кажется неизбежным, что он последует за своими друзьями в стремлении присоединиться к Сами-Знаете-Кому. Я познакомилась с ним, когда он был недоверчивым, никому не нужным, несчастным мальчиком. Теперь же он стал замкнутым, ожесточившимся, опасным молодым человеком. Хогвартс подвёл его. Он не заслужил такой судьбы. Я сомневаюсь, что когда-нибудь снова с ним увижусь.***
Гермиона проплакала до тех пор, пока не провалилась в беспокойный сон. На следующее утро, не желая ни с кем встречаться, она нанесла на руку ещё немного мази Снейпа, отметив, что синяки стали проходить намного быстрее, и поспешно оделась, прежде чем отправиться в Больничное крыло вместо того, чтобы идти завтракать. Увидев её, мадам Помфри ничуть не удивилась. Она провела девушку в свой кабинет и налила ей чашку чая, затем осторожно забрала папку, убрала её обратно в шкаф и села в кресло напротив. — Мне очень жаль, дорогая. Это была тяжёлая информация, не правда ли? — Это ужасно, — прошептала Гермиона, глядя на свой чай и дрожа всем телом. — Я… Никто не должен проходить через… такое! — Да, — столь же тихо согласилась целительница. — Во многих отношениях профессор Снейп был одним из величайших неудачников Хогвартса. Однако вы должны понимать, мисс Грейнджер, что это ещё не вся история. Было ещё много чего, о чём я ничего не знала, и часто не было никаких доказательств того, что произошло на самом деле. — Но то, что случилось в Визжащей Хижине… что сделал директор, — она нервно сглотнула. — Профессор Снейп сказал, что именно это и произошло на третьем курсе. Никто из нас ему не поверил — он был очень зол, а нам тогда было страшно. Он как будто сошёл с ума. Я никогда не видела в нём столько ярости. Тогда было по-настоящему страшно обнаружить, что их хладнокровный, сдержанный учитель хранил в себе столько грубых и изменчивых эмоций. — На то были причины, — мягко, но твёрдо ответила ей мадам Помфри. — Я до сих пор не согласна с решением профессора Дамблдора, но на то и правда были причины. Он пытался защитить гриффиндорцев. Он был прав в том, что Ремус не заслуживал разоблачения, и он всегда очень гордился тем, что Сириус из печально известного семейства Блэков не попал в Слизерин. Альбус слишком сильно любил так называемых Мародёров. Это не задумывалось как нападение на профессора Снейпа, хотя неудивительно, что он воспринял всё именно так. — И поэтому он пытался покончить с собой? — Возможно, — согласилась ведьма, — но подозреваю, это была не единственная причина. Попытка явно не была абсолютно серьёзной — даже в шестнадцать лет, если бы Северус действительно намеревался покончить с жизнью, он бы это сделал. Несколько лет спустя мы ещё раз поговорили об этом. — И что он сказал? — полушёпотом спросила она, поднимая глаза. — Что решил оставить это на удачу. По его словам, в тот момент ему на самом деле было всё равно, будет ли он жить или умрёт, поэтому он выбрал попытку, у которой были примерно равные шансы на успех. Если бы кто-нибудь нашёл его вовремя, он бы остался жив; в противном случае, он бы умер. Он утверждает, что его не волновал конечный результат. — Вы ему не верите? — Честно говоря, я не знаю, мисс Грейнджер. Профессор Снейп видит мир не так, как большинство людей. В то же время шестнадцатилетние мальчишки способны устроить мелодраму, в чём вы, без сомнения, скоро убедитесь. Я верю, что он действительно очень переживал и что не хотел умирать. Думаю, он чувствовал, что не сможет сделать такой выбор, поэтому оставил всё на волю судьбы. Гермиона некоторое время сидела и молча пила чай, размышляя. — Мадам Помфри, зачем вы мне всё это рассказываете? — наконец спросила она. — Почему вы дали мне это прочесть? Предполагается, что эти записи являются конфиденциальными, и мне не обязательно это знать, чтобы учиться Целительству. Мадам Помфри откинулась на спинку кресла и посмотрела на картину в рамке на стене — Дилис наблюдала за ними. — Честно говоря, я сама не знаю, Гермиона, — сказала она. — Конечно, мне не следовало этого делать, и я бы не хотела обременять кого-либо правдой, что написана в том досье. Но интуиция подсказывает мне, что эта ситуация иная, и… — она слегка улыбнулась. — Если быть предельно откровенной, моя дорогая, я хочу, чтобы у профессора Снейпа был кто-то ещё на его стороне. Вероятно, теперь вы будете часто контактировать, если ты продолжишь изучать Целительство. Особенно если ты решишь присоединиться к Ордену, как только достигнешь совершеннолетия. Хотя ты, без сомнения, так и сделаешь. Вы двое не так сильно различаетесь; я верю, что на каком-то этапе вы потенциально можете стать друзьями. Но, поскольку скорее ад замёрзнет, чем профессор Снейп сделает первый шаг в этом направлении, его должна будешь сделать ты. — Но я не хочу быть его подругой! — воскликнула она, взволнованная самой этой идеей. — Почему? — Потому что он мой учитель! — Нет никакого правила, запрещающего дружбу между учителем и учеником. Ты проводишь время с профессором МакГонагалл. И со мной. Мы с тобой явно не просто ученица и учительница, не так ли? — Это совсем другое… — слабо запротестовала она. — На самом деле нет, но ты можешь расслабиться, — мягко сказала ей мадам Помфри. — Я не собираюсь пытаться заставить вас стать друзьями. Я никогда не планировала этого, но когда увидела, что ты пытаешься ему помочь, я подумала, что ты можешь быть ему полезна. Ему нужен союзник, Гермиона, сейчас больше, чем когда-либо. — Может быть, — согласилась она, вспоминая прочитанное. — Но это точно не я. Начнём с того, что он ненавидит меня, но даже если бы это было не так, я его студентка. Может, это и не противоречит правилам, но он наверняка этого не поймёт. — С чего ты взяла, что он тебя ненавидит? — вмешалась Дилис. — Я очень редко видела, чтобы Северус принимал хоть какую-то форму утешения, да ещё и практически не сопротивляясь. — Ему нужна была поддержка, а я оказалась рядом, вот и всё. — Она смущённо подумала о маленькой баночке с мазью от синяков. «Это просто извинение за то, что он причинил мне боль. И благодарность». Она надеялась, что за этим не было ничего большего. Дилис насмешливо фыркнула. — Ему вообще никто не нужен, девочка. Он переживал гораздо худшее. Северусу не нужна была помощь, во всяком случае, такого рода. Он способен вынести больше, чем ты можешь себе представить, в полном одиночестве, как делал много раз. Что ему нужно, так это кто-то, кто напомнил бы ему, что он человек; кто-то, кто был бы на его стороне. Поппи пытается, но шаблон слишком хорошо устоялся в его сознании, — он идёт к ней только тогда, когда ранен, потому что она ассоциируется у него с лечением. Северус тоже это понимает, иначе никогда бы не позволил тебе прикоснуться к нему. — Я просто держала его за руку, — неловко пробормотала она. — В этом не было ничего особенного. — Нет, было, — мягко не согласилась мадам Помфри. — Профессор Снейп — интроверт до мозга костей. Я не помню, когда в последний раз кто-то делал для него что-то настолько доброе, как держал его за руку, когда ему было больно. Он не примет от меня контакт такого уровня, кроме как в самых крайних случаях. Для него позволить тебе даже такую вольность… это кое-что значит, Гермиона. Я пока не знаю, что именно, но думаю, нам нужно это выяснить. Отсюда и моё решение позволить тебе узнать о нём побольше. — Это не так уж плохо — добавила Дилис. — Одна из самых важных задач целителя — помочь успокоить пациента и улучшить качество его жизни. Кроме того, вы находитесь в пределах Хогвартса — ничего предосудительного не произойдёт. Не то, чтобы это вообще могло случиться… Мерлин, девочка, как ты вообще могла подумать, что такое возможно?! — удивлённо добавила она с усмешкой. Подняв глаза, Гермиона смущённо улыбнулась, чувствуя себя глупо. — Конечно нет! Всё это просто… очень странно. Мне не нравится профессор Снейп, и это всегда было взаимно. Я не хочу его жалеть, и, думаю, если бы он узнал, что я читала его анамнез, он пришёл бы в ярость. Но в четверг вечером… что-то изменилось. Я ничего не понимаю. — Мы тоже, — согласилась мадам Помфри. — Мы? Дилис тихо хихикнула. — Нынешние союзники профессора Снейпа, дорогуша. Добрая целительница Хогвартса, я и портрет Финеаса Найджелуса — единственного бывшего директора, который учился в Слизерине. Добро пожаловать в клуб! Гермиона обдумала это. «Целитель и два портрета умерших людей — это не так уж много». Она кивнула, прежде чем сменить тему, — у неё накопилось много вопросов. — Кто такая мисс Эванс? Вы никогда не называли её по имени. Мадам Помфри грустно улыбнулась и покачала головой. — Нет, Гермиона, этот секрет я никому не открою. Профессор Снейп совершенно точно убьёт меня, если я это сделаю. Он также никогда не простит тебя, если ты об этом узнаешь. Без сомнения, ты могла бы легко выяснить это из других источников, но прошу тебя не делать этого. Это самое личное, что у него осталось. Могу сказать тебе лишь то, что она уже мертва. Застигнутая врасплох, Гермиона испуганно кивнула и решительно пресекла поток своего любопытства. — Хорошо. — Теперь, — сказала целительница уже более оживлённо, — когда ты готова к более мучительному чтению, тебе нужно увидеть кое-что ещё. История болезни профессора Снейпа во взрослом возрасте. Однако эта папка не покинет мой кабинет — тебе придётся читать её здесь в свободное время. Я не могу так рисковать. И я не хочу, чтобы ты читала это в одиночестве,***
После следующего урока Зельеварения Гермиона задержалась, пока всё остальные выходили из класса, делая вид, что убирает вещи в сумку. Как только кабинет опустел, она медленно подошла к передней части класса и остановилась перед столом Снейпа, уставившись на его сальные волосы, поскольку он, по-видимому, сосредоточил всё своё внимание на лежащем перед ним эссе. Не поднимая глаз, он рявкнул: — Чего вы хотите, мисс Грейнджер? — Вернуть вам это, сэр, — тихо сказала она, доставая из кармана маленькую баночку с мазью от синяков и ставя её на стол рядом с ним. — Спасибо. По-прежнему не поднимая глаз, он протянул свободную руку и ловко убрал банку с глаз долой. — Мисс Грейнджер, — ответил он так же приглушённо, теперь его голос звучал менее враждебно, — я думал обо всём… случившемся… нам обоим будет удобнее, если мы не будем вспоминать об этом, не так ли? — Да, сэр, — с готовностью согласилась она; ей и так было очень неловко. Он коротко кивнул и отложил перо. — Так будет безопаснее, учитывая, что слухи здесь появляются из ниоткуда, — отметил он, прежде чем, наконец, поднять на неё глаза; его лицо было таким же невыразительным, как и всегда. — А за мазь — пожалуйста, — сухо добавил он и тут же отвёл взгляд. Гермиона взволнованно переминалась с ноги на ногу, пытаясь придумать, что сказать в ответ, но прежде чем она смогла хоть что-нибудь придумать, Снейп откинулся на спинку стула и, приподняв бровь, опять посмотрел на неё. — Слышал, вы преуспели на уроках Защиты от Тёмных искусств, — сардонически заметил он, его глаза слегка поблёскивали. — Вы и ваши маленькие друзья, кажется, произвели впечатление на профессора Амбридж. На первый взгляд это был невинный комментарий, но Гермиона была поражена приливом облегчения, которое она испытала. Снейп знал, что происходит, и не был удивлён, значит другие учителя были на их стороне. Прикусив на мгновение нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку, она ответила как можно нейтральнее: — У меня возникло несколько вопросов к Министерству о новых методах преподавания, сэр, но профессор Амбридж достаточно любезно ответила мне на них. Теперь всё ясно. Блеск в глазах Снейпа усилился. — Могу себе представить, — пробормотал он со странной интонацией, в которой могло быть одобрение. Она не могла быть в этом уверена, поскольку раньше в голосе Снейпа по отношению к ней слышалось лишь раздражение и презрение, но тем не менее сама мысль об этом была приятной. — Министерство обязано было прислать на это место более компетентную кандидатуру, — тихо пробормотал он, очевидно, разговаривая сам с собой, когда снова взял перо. — В конце концов, если детей чему-то не учить, это не помешает им взяться за дело самостоятельно… — внезапно он как будто вспомнил, что она стоит рядом, и пристально посмотрел на неё. — Идите, Грейнджер. И постарайся держаться подальше от неприятностей. Совершенно сбитая с толку, Гермиона молча кивнула и поспешно вышла. Если бы у неё хватило смелости оглянуться, она бы увидела, что Снейп наблюдает за ней с довольным видом и ухмыляется, затем он кивнул своим мыслям и, подавив тихий смешок, вернулся к своим делам.***
Северус невольно задержался за креслом Минервы в учительской, чтобы прочитать первую страницу «Ежедневного пророка» через её плечо, но она тут же спрятала от него газету. — Купи себе сам, скряга. — Я бы не стал платить за этот мусор, даже если бы наступил мировой дефицит туалетной бумаги, — парировал он. — Это наша уважаемая и даже отдалённо не фотогеничная коллега квакала на первой полосе, или я ошибаюсь? — Тебе не следует говорить такие вещи, — пробормотала она без всякой искренности и неохотно снова открыла газету, чтобы они оба могли прочитать статью. — Верховный инквизитор? — повторила она голосом, полным лёгкой озадаченности и крайнего презрения. — Что, чёрт возьми, это значит? Это же не какая-то отсылка к испанской инквизиции, не так ли? «Никто не ждёт испанскую инквизицию**», — про себя подумал Северус и чуть не подавился, пытаясь не рассмеяться, когда они читали о последнем Декрете об образовании. Он, безусловно, был единственным человеком в учительской, который слышал о Монти Пайтоне*** и, вероятно, вообще когда-либо смотрел это телешоу по телевизору, если уж на то пошло. У него не часто возникало желание шутить, и ему всегда было немного грустно, что, когда он это делал, его никто не понимал. Он почти потерялся в смутной, слегка тревожной фантазии, в которой Беллатрикс и Люциус воспроизводили все скетчи «Испанской инквизиции», в комплекте с пыточным креслом, прежде чем заставил себя вернуться к теме разговора. — Теперь мы лучше знаем Перси Уизли, — неодобрительно проворчала Минерва. — Нужно будет написать Молли и Артуру. Этот мальчишка разобьёт сердце своей матери. — Он глуп, вот и всё, — пренебрежительно отозвался Северус. — Учитывая, сколько у них детей, по статистике хотя бы один должен быть идиотом. Хотя Рональд, похоже, полон решимости стать вторым. Она фыркнула, но не попалась на удочку, и они продолжили читать. — Альбус не смог найти никого другого… Да, мне он тоже так сказал. Разве в этом году ты не подавал заявление? — Разумеется, подавал, — устало сказал он. — Ты же знаешь, он не возьмёт меня на эту должность. Он скорее предпочтёт, чтобы эта извращённая ведьма разрушила их образование, чем позволит мне приблизиться к его драгоценным ученикам без котла между нами. — Северус знал реальные причины, даже соглашался с некоторыми из них, но это всё равно его раздражало. Он впился взглядом в бумагу и замер. — О чём это они?.. — Инспекции? — зачитала Минерва, выражение её лица стало угрожающим. — Да вы, должно быть, шутите?! Эта женщина будет нас судить? Не могу в это поверить! Почему Альбус не предупредил нас? — Потому что он трус, — прорычал Северус. — Пусть только попробует. Я не позволю ей сказать хоть слово против меня. Его коллега фыркнула. — О, с тобой всё будет в порядке. Ты ненавидишь студентов почти так же сильно, как она. Ты ей понравишься. — Какая отвратительная мысль, — он перевёл дыхание и немного успокоился. — Чушь! Возможно, мне никто из вас не нравится, но мы достаточно квалифицированы, и студенты в основном хорошо учатся. Таким образом они не смогут избавиться ни от кого из нас. Удивительно, что Люциус замешан в этом деле, — он знает это так же хорошо, как и я. — Они пробуют всё, что может дестабилизировать Альбуса, — сказала Минерва. — «Персонал некомпетентен в определённых областях…» Здесь она упоминает Хагрида. Чёрт возьми, она сделает всё, чтобы избавиться от него, так как он лишь наполовину человек. — В Филиусе течёт кровь гоблинов, но до сих пор она была с ним вежлива, — отметил Северус. — На самом деле, она относится к нему так же, как к остальным. — Филиус не связан с Гриффиндором и не занимает высокого положения в Ордене, — напомнила ему она, как будто он этого не знал. — О, чувствую, это будет полный кошмар! Он замолчал, когда ему в голову пришла одна весёлая и очень коварная мысль, и неприятно улыбнулся. — Мне так не кажется… Она бросила на него острый взгляд. — Я слишком хорошо помню это выражение лица, Северус Снейп. Что ты задумал? — Всего лишь представил себе один сценарий, Минерва. Амбридж приходит на один из наших уроков — мой или твой — и начинает критиковать нас, а единственные свидетели — это ученики, которым она не нравится. В классе у неё не будет союзников, и она будет пытаться... соревноваться с нами в язвительности. С нами. Ну, разве это не забавная мысль? На мгновение Минерва непонимающе уставилась на него, а затем тоже расплылась в улыбке.