The more original a discovery, the more obvious it seems afterwards.* Arthur Koestler.
Предупреждение оказалось совершенно верным. Как только Гермиона пришла в подземелья ровно в пять тридцать утра, она с первого взгляда поняла, что имел в виду Финеас. Снейп был небрит и выглядел, на удивление, неряшливо, с затуманенным взглядом — на самом деле, его глаза были только наполовину открыты и не полностью сфокусированы, — он явно ещё не полностью проснулся. — Доброе утро, сэр, — немного нервно поздоровалась она. Его голос был хрипловатым ото сна и на несколько октав ниже, чем обычно, когда он коротко прорычал: — Идите к чёрту, Грейнджер. Гермиона удивлённо моргнула, глядя на него; даже для Снейпа это было чересчур. На случай, если она его не поняла, профессор решил пояснить, с лёгкой дрожью в голосе, свидетельствующей о том, что он изо всех сил старается не зевать. — Вы пытаетесь лишить меня одного из немногих моментов покоя, которого у меня и так нет. Я не собираюсь терпеть вашу болтовню. «Что ж, кое-кто по утрам ведёт себя как настоящая задница». Прикусив губу, чтобы сдержать улыбку — не обычная реакция на плохое настроение Снейпа, но это было так непохоже на его типичное злобное поведение, что даже отдалённо её не напугало, — Гермиона лениво подумала, был ли он таким же любезным с другими учителями за завтраком; обычно к своему первому уроку он становился привычным саркастичным типом. В сложившихся обстоятельствах она подумала, что лучше всего просто кивнуть и последовать за ним на улицу, чтобы начать разминку в предрассветной темноте. Оказалось, что, разрабатывая этот план, Гермиона упустила из виду кое-что ещё: а именно, что она была среднего роста для девушки её возраста, где-то около пяти футов и двух или трёх дюймов (около 160 см), и что, хотя Снейп был не совсем таким высоким, каким ему обычно удавалось казаться, он всё равно был намного выше её, и большая часть этой разницы заключалась в длине ног. Они двигались по тропе всего пару минут, прежде чем ей стало трудно поспевать за его широкими шагами, а к тому времени, когда они достигли середины пути и повернули от берега озера, чтобы вернуться назад через деревья, она серьёзно запыхалась. Снейп бежал в полной тишине с полузакрытыми глазами, он полностью ушёл в себя, поэтому ему потребовалось некоторое время, чтобы заметить маленькую проблему в виде её присутствия. Как только до него дошло, он, к её удивлению, попытался немного сократить свои шаги и слегка замедлился, но с незначительным успехом — он явно не привык бегать в компании, как и она. К концу пробежки им наконец удалось выработать темп, который они оба могли поддерживать, и это, очевидно, требовало практики. Перед уходом она пожелала ему хорошего дня, заработав ещё один сердитый взгляд и его ворчание, которое могло означать что угодно, и направилась обратно в Гриффиндорскую башню, чтобы быстро принять душ. Очевидно, её план использовать это время, чтобы лучше узнать своего профессора Зельеварения, сработал не совсем так, как она рассчитывала, но в целом пока всё было не так уж плохо. «По крайней мере, — сказала она себе с иронией, — благодаря ему я приведу себя в форму».***
Как только Грейнджер оказалась вне поля видимости, Северус, наконец, прислонился к стене и позволил себе зевнуть до скрипа челюстей, устало потирая глаза, после чего, ссутулившись, отправился вглубь подземелий, чтобы начать долгий процесс превращения из нынешнего сонного состояния в полностью функционирующее человеческое существо. Если бы возникла чрезвычайная ситуация, естественно, он мог проснуться мгновенно и мобилизоваться за считанные секунды, но тогда выглядел бы смертельно уставшим до конца дня. Северус предпочитал просыпаться постепенно. Он рассматривал своё полусонное отражение, пока плескал на лицо холодной водой, смывая пот. Без сомнения, его внешний вид поразил девчонку, но она была уже достаточно взрослой, чтобы начать понимать, — по утрам мужчины выглядят не лучшим образом. Загадочный профессор Снейп был таким же человеком, как и любой другой, ему нужно было бриться каждое утро, и хотя его волосы всегда были неопрятными — после сна они выглядели ещё хуже. Прошло некоторое время, прежде чем он почувствовал себя лучше. Холодная вода сделала своё дело и подтолкнула его ко второй стадии бодрствования, а значит, теперь он мог побриться, не порезавшись. Северус предпочитал бриться вручную, а не с помощью магии; отчасти по привычке, но в основном потому, что это было частью утреннего ритуала, который позволял ему проснуться и смириться с тем, кто он есть. К тому времени, как он смыл остатки пены, Северус был гораздо ближе к тому, чтобы окончательно прийти в себя, и душ завершал этот процесс. Он вышел из ванной, как обычно, и направился в свою спальню, чтобы одеться, размышляя над предстоящим днём. Как ни странно, это утро нельзя было назвать полной катастрофой. Ему не понравилось её общество, он возмутился, но могло быть и хуже. Фактически ему некого было винить, кроме самого себя — никто не принуждал его к этому, хотя он сомневался, что девчонка в это поверила, — но у него не было другого выбора. Логика была проста. Для Грейнджер было небезопасно в одиночку слоняться по территории школы. Не было смысла тратить время на то, чтобы запрещать ей присоединиться к нему, поскольку эта юная гриффиндорка обладала исключительным упрямством. Следовательно, её должен был кто-то сопровождать. Северус провёл годы, мирно бегая по утрам, уверенный в том, что в этом абсолютно никто больше не заинтересован, поэтому его не потревожат, а значит, проще было позволить Грейнджер бежать следом. В сложившихся обстоятельствах он не видел смысла поднимать этот вопрос перед своим начальством; он предпочёл бы смириться с неизбежным с некоторым подобием изящества, чем получить прямой приказ сделать это. Сидя на краю кровати, Северус медленно натянул носки и надел ботинки, завязывая шнурки и хмурясь от своих мыслей. У него возникло сильное подозрение, что их первая утренняя встреча не являлась совпадением, значит, девчонка всё спланировала заранее. И он не понимал, зачем ей это нужно. Если бы это был любой другой студент, он бы подумал, что на горизонте замаячила какая-то пакость, — после четырнадцати лет преподавания он знал все схемы, которые могли придумать подростки, и успел столкнуться со всем — от подкупа до попыток соблазнения и шантажа. Северус испытывал удовлетворение, зная, что никогда на это не покупался. На самом деле, он не думал, что Грейнджер из тех, кто может его подставить, — даже он не был настолько параноиком; она не ненавидела его, — и хотя, конечно, он не стал бы упускать из виду попытку Дилис завербовать девушку для слежки за ним, Грейнджер на такое не способна. Вероятно, ей было просто любопытно. По сути, любопытство было безобидным, но Грейнджер обладала уникальным умом, и как только к её любопытству примешивалась какая-нибудь целеустремлённая идея, она становилась такой же опасной, как стихийное бедствие. Ему придётся проявлять осторожность. Он не желал становиться её новым проектом. Конечно, проще было бы сразу пресечь всё на корню. Её статус неофициальной ученицы целителя давал ей доступ к некоторой информации о его личной жизни — избирательно, конечно, слава богу за такую милость, но достаточно, чтобы она потенциально могла получить ко всему ключи. Никто никогда не беспокоил его до сих пор, даже те, у кого под рукой была вся его подноготная, но рано или поздно такая халява должна была закончиться, и, конечно, что было неудивительно с его удачливостью, за него взялась чрезвычайно раздражающая девочка-подросток с навязчивой потребностью кого-то спасать. На первый взгляд, такое развитие событий было даже забавным, но Северус не мог избавиться от ноющего чувства, что это был первый шаг по очень скользкому пути. «Что ж, что бы Грейнджер ни задумала, я позабочусь о том, чтобы она разочаровалась, — в итоге решил он, застёгивая манжеты сюртука и накидывая на плечи мантию. — Для начала, я не позволю ей болтать со мной каждое утро». Он редко был способен говорить в такую рань и, конечно, никогда не испытывал желания вести светские беседы. Хотелось надеяться, что ей скоро наскучит эта идея, а до тех пор он постарается переучить себя бежать с ней в едином темпе. «Скоро ей надоест, и она переключится на что-нибудь другое. И если я услышу хоть слово об этом из чьих-нибудь уст…» Он неприятно улыбнулся, став по-настоящему самим собой, и вышел из своих покоев, чтобы вытерпеть очередной завтрак в присутствии Жабы. Было довольно забавно наблюдать, как она подозрительно изучает каждый кусочек во рту, проверяя его на наличие яда. Хоть какое-то развлечение по утрам.***
— Грейнджер! Грейнджер! Чёрт возьми, девочка, проснись! Гермиона приоткрыла один глаз. Живоглот зашипел со всем своим кошачьим неодобрением на рамку с картиной над её кроватью, теперь занятую Финеасом Найджелусом, хмуро смотревшим на неё. — Мерлин, ты спишь как убитая. Вставай! — Зачем? — перевернувшись на другой бок, она покосилась на часы на прикроватном столике. — Сейчас около часа ночи. И я знаю, что если бы потребовалась моя помощь, меня бы вызвала Дилис, а не вы. — Она замолчала, зевнув. — Мы отправляемся в таинственное путешествие, — коротко сказал ей портрет. — Я собираюсь показать тебе личные покои Северуса. Его не будет всю ночь; возможно, нам ещё долго не предоставится другой такой шанс. Сев и потирая глаза, Гермиона задумалась, всё ещё пребывая в полусне. — Почему вы вдруг помогаете мне? — с подозрением спросила его она, чему вторило недовольное мяуканье Живоглота; её фамильяр тоже не любил, когда его беспокоили в столь поздний час, если только он сам не решал встать и заняться своими делами. Бывший директор фыркнул. — Я помогаю не тебе, а ему, — загадочно ответил он. — Отправляйся в подземелья. Не задерживайся надолго и постарайся никому не попасться. Он исчез с холста без дальнейших объяснений. Гермиона на мгновение встретилась взглядом со своим котом. — Перестань выглядеть таким самодовольным, пушистый комок шерсти. Если я встану, тёплое местечко на кровати тоже исчезнет, — сказала ему она, вздохнув, и соскользнула с кровати, чтобы найти свой халат.***
К тому времени, как она спустилась в тёмный холодный коридор, где располагались покои мастера зелий, Гермиона достаточно проснулась, чтобы пожалеть об этом. Она замёрзла, устала, и ей нужно было рано вставать. Также, если Снейп узнает, что она рыскала по его комнатам, он убьет её, независимо от их нынешнего сомнительного перемирия; ей совсем не нравилась эта идея. «И как, чёрт возьми, Финеас думает, что ему поможет то, что я буду копаться в его вещах?» Оставалось только догадываться, если, конечно, портрет просто не пытался её подставить. Она нерешительно остановилась перед дверью кабинета Снейпа, закусив губу. Обычно он не охранялся, но Гермиона никогда раньше не пыталась проникнуть туда в нерабочее время и готова была поспорить, что глава Слизерина наверняка зачаровывал его в своё отсутствие. — Хорошо, я на месте, — прошептала она. — Могла бы поспешить, — проворчал Финеас из картины напротив двери, на которой был изображён пейзаж — вересковая пустошь тёмной ночью. — Чего ты ждёшь? — Где Снейп? — Не твоё дело. — Ладно. Когда он вернётся? Если он меня застукает, я покойница. — Ещё не скоро, уверяю тебя. Хватит болтать. — Его дверь под охраной? — Ты сможешь пройти через его кабинет без проблем. Защита на двери настроена на намерения. Если ты захочешь причинить ему вред, чары сильно обожгут тебя, а если просто напакостить, они тебя не впустят. Не думаю, что они смогут задержать тебя. На данный момент в кабинете нет картин, поэтому мы увидимся в гостиной. По какой-то причине его текущий пароль — «Утренняя звезда». Финеас исчез, не дожидаясь ответа, и Гермиона осторожно вошла в затемнённый кабинет. На самом деле, ей очень нравился внешний вид этой комнаты, но коллекция ингредиентов в бутылках Снейпа казалась ещё более зловещей поздно ночью. Заметив это с дрожью отвращения, она поспешила через комнату к дальней двери и коснулась её ручки. — Утренняя звезда, — прошептала она и услышала щелчок. Открывая дверь, она подумала про выбор пароля. Существовало оружие под названием «morningstar» — колючий металлический шар на конце цепи, но она была почти уверена, что это отсылка к Люциферу — Несущему Свет, мятежному падшему ангелу, который стал Сатаной; он также был известен как Утренняя Звезда. «В этом есть немного символизма». Предусмотрительно закрыв за собой дверь на случай, если кто-то ещё притаился поблизости, она вытащила палочку и прошептала: «Люмос». Первое, что её поразило, были размеры гостиной — намного меньше, чем она ожидала. В дальнем конце стоял письменный стол, более обшарпанный, чем у него в кабинете, и с менее удобным на вид стулом; заваленный стопками книг и пергаментов и гораздо более грязный, чем поверхность стола в кабинете или в классе. Книжные полки тянулись вдоль стен от пола до потолка, и у неё зачесались руки, прежде чем она строго приказала себе вести себя прилично. В другом конце комнаты располагался небольшой камин с часами на каминной полке; перед ним были расставлены неровным полукругом пара видавших виды кресел и маленький кофейный столик. У одной стены, между двумя дверями, стоял винный шкаф. Стены были непримечательными, каменными, если не считать огромной впечатляющей картины маслом с изображением Хогвартса с противоположной стороны озера, на которой теперь маячил Финеас Найджелус на переднем плане. — Я должна искать что-то конкретное? — тихо спросила она, на что он покачал головой. — Нет, но ты хотела узнать больше о том, что за человек Северус Снейп. Осмотрись здесь, но ни к чему не прикасайся. Кивнув, она неторопливо обошла комнату, рассматривая предметы и стараясь держаться подальше от соблазнительных книжных полок. Короткий виноватый взгляд на его стол показал ей, что Снейп держал студенческие эссе в кабинете; здесь всё выглядело как его собственное исследование зелий или, возможно, локальный ураган. Было невероятно заманчиво просмотреть его записи, чтобы увидеть, над чем он работал, но она не собиралась вторгаться в его личную жизнь больше необходимого. Помимо всего прочего, Гермиона не собиралась недооценивать профессора; она не удивилась бы, узнав, что позже он мог каким-то образом определить, прикасалась ли она к чему-нибудь из его вещей. — Куда ведут эти двери? — Та, что справа, ведёт к другому входу в его личную лабораторию, в которую, как ты уже знаешь, ещё можно попасть через кладовую зелий — не ту, которой пользуются студенты, а главную. Дверь слева — наш главный пункт назначения. Дверь слева вела в узкий коридор, который, видимо, обычно освещался единственной свечой, хотя сейчас в канделябре было темно и пусто. Слева находились две двери; справа коридор уходил в темноту. Финеас тихо заговорил с ней: — Этим коридором он пользуется, чтобы покинуть замок, как по вызову, так и для утренних пробежек; это его личный выход. Одна из дверей ведёт в ванную, другая — в спальню. Первая дверь была приоткрыта и, как выяснилось, вела в ванную; Гермиона выбрала её как менее пугающий вариант и с любопытством заглянула внутрь. Все ванные комнаты Хогвартса были роскошными, а ванная старост — вообще до смешного помпезной; само собой разумелось, что личные удобства преподавателей были бы чем-то особенным. Если это и правда, то Снейп явно был исключением; его ванная комната вполне вписалась бы в пригородный маггловский дом. Сама ванна была старомодной, на когтистых ножках, но не больше типичной маггловской — и уж, конечно, ничем не напоминала маленький бассейн, как другие ванны в Хогвартсе. Всё остальное было почти таким, как она и ожидала: душевая кабина, туалет, корзина для белья, маленькая раковина с зеркалом, одна-единственная полка с немногочисленными туалетными принадлежностями и вешалка для полотенец под ней. Гермиона огляделась, слегка нахмурившись; ноющее чувство неловкости возникло у неё уже в его гостиной, а ванная только усугубила ситуацию, но она не могла до конца понять почему. Всё выглядело обычно, но что-то явно было не так. Тот факт, что комнаты Снейпа находились под землёй и, следовательно, не имели окон, тоже не помогал, но дело было не в этом. Рассеянно прикусив губу и размышляя, она неохотно вернулась в коридор и с опаской подёргала ручку двери его спальни. И снова теснота комнаты застала её врасплох. У всех студентов в общежитиях были кровати приличного размера с балдахином, но у Снейпа — простая односпальная. Вероятно, намеренно, поскольку, хотя помещение было меньше, чем она ожидала, спальня была не такой уж тесной и здесь вполне могла поместиться кровать побольше, если бы он захотел. В дополнение к кровати были платяной шкаф, комод, прочный шкафчик, одновременно служивший прикроватной тумбочкой, и небольшой письменный стол со стулом; в одном углу также стояла ширма. Охваченная любопытством, она прошлась по комнате, глядя по сторонам, и ахнула от удивления, увидев чёрное пианино. — Занятная вещица, не так ли? — прокомментировал Финеас; картина в спальне представляла собой акварельный пейзаж с изображённым в отдалении зимним пляжем, поразительно красивый в своём строгом стиле. — К сожалению, в наши дни Северус редко играет. Действительно, она заметила, что пианино было несколько пыльным, и ноющее чувство неправильности усилилось. Нотная подставка выглядела столь же запущенной. Отвернувшись от прекрасного инструмента, она посмотрела на картину. — Он хорошо играет? — Да, — просто ответил портрет. Это казалось очень непохожим на того Снейпа, с которым она была знакома, но в этом и был смысл, не так ли? Финеас пытался показать ей, что на самом деле она ничего не знала о настоящем Снейпе. До сих пор он очень ясно доказывал это. Гермиона вновь с недоумением оглядела комнату, пытаясь понять, почему его апартаменты казались ей слегка неправильными. — Почему пианино пыльное? Разве домовые эльфы не поддерживают здесь чистоту? — Нет. Он запретил им появляться в своих комнатах много лет назад. Она ощетинилась. — Почему? Конечно, не по какой-то моральной причине, так что, очевидно, домовики ему не нравились, что вряд ли было справедливо. Финеас усмехнулся и бросил на неё презрительный взгляд, но через мгновение неохотно пояснил: — Потому что все домашние эльфы Хогвартса подчиняются директору, а Северус не всегда ладит со своим начальством, и отказывается позволять Дамблдору шпионить за ним. Подземелья закрыты для всех именно для того, чтобы он мог спрятаться здесь, внизу, и я не могу сказать, что виню его за это. — Как вы думаете, могу я осмотреться повнимательнее? — Да. Только ничего не сломай. — Как будто я сама этого не понимаю… — обиженно пробормотала она и впилась в него уязвлённым взглядом, прежде чем взяться за дело. В комоде нашлась его одежда: нижнее бельё и носки в верхнем ящике, футболки и майки в следующем, брюки в нижнем ящике — всё чёрное, серое или белое. В шкафу обнаружилось ещё больше одежды; его спортивная форма была бесцеремонно запихнута на верхнюю полку, а сюртук и преподавательская мантия висели на вешалках вместе с несколькими белыми рубашками. Запасная пара ботинок стояла в самом низу шкафа, к внутренней стороне дверцы было прикреплено узкое зеркало — предположительно, не заколдованное, поскольку оно молчало, а никакое волшебное зеркало не могло устоять перед желанием разнести в пух и прах её причёску, которая сейчас была даже хуже, чем обычно, так как она не потрудилась расчесать волосы перед тем, как спуститься сюда. Пробравшись сквозь одежду к задней стенке шкафа, где некоторые волшебники хранили мётлы, Гермиона обнаружила пару старых костылей, на одном из которых была выцветшая и облупившаяся наклейка, гласившая, что он является собственностью больницы общего профиля Северного Манчестера. «Найти врата в Нарнию и то было бы не так странно», — решила она, тупо уставившись на костыли. Сложно представить себе более странный предмет для волшебника; она была почти уверена, что даже Артур Уизли не заинтересовался бы костылями. Осторожно закрыв шкаф, Гермиона ещё раз огляделась, прикусив губу, когда у неё возникло смутное ощущение, что здесь чего-то не хватает. Затем она исследовала шкафчик у его кровати и удивлённо моргнула, увидев множество бутылок и баночек, аккуратно выстроенных внутри. Большинство из них, естественно, были флаконами с зельями, она узнала много целебных снадобий того или другого вида, но было также несколько баночек с маггловскими лекарствами — обезболивающими, противовоспалительными, антибиотиками и теми, которые она не знала. В коробке из-под обуви лежала коробочка с пластырями и хирургическими повязками, бинты разной толщины и ширины, пара ножниц и коробка поменьше. В ней была пачка игл, моток ниток и настоящий скальпель. Рядом находилась запертая металлическая коробка; там же лежала книга, которая оказалась экземпляром «Анатомии Грея». «Чёрт возьми, да это не прикроватный столик, а целый медицинский склад». Гермиона мельком подумала об аптечке в ванной у себя дома, в котором не было ничего более опасного, чем коробка ибупрофена, немного жидкости для полоскания рта да флакон с содой, и покачала головой. Поблизости, на каменном полу, виднелось несколько тёмных пятен, ужасно похожих на засохшую кровь. — Что в той металлической коробке? — спросила она Финеаса. — Достаточно различных запрещённых веществ, чтобы заработать несколько тюремных сроков как в волшебном, так и в маггловском мирах. Не прикасайся к ней, он наложил на неё чары. «Тогда, предположительно, это его тайник с наркотиками». Снейп отрицал, что снова начал принимать что-то тяжёлое, но было достаточно признаков обратного. Подавив грустный вздох, Гермиона осторожно закрыла дверцу шкафа. На нём лежала записная книжка и стояла полупустая бутылка виски, а также книга, которую Снейп, по-видимому, сейчас читал, — она была на французском и выглядела очень древней. — Что это за блокнот? Он ведёт дневник? — Вряд ли, — презрительно ответил Финеас, бросив на неё уничтожающий взгляд. — Многое из того, что с ним происходит, небезопасно записывать, и я сомневаюсь, что он хочет помнить большую часть остального. Это своего рода медицинская карта, но не такая, как те, с которыми ты знакома. У него там психологические заметки, записи о его режиме сна, дневник сновидений и всякие другие вещи. Поппи отдала бы все свои деньги, чтобы прочесть его — и, судя по выражению твоего лица, ты тоже, — но даже не думай об этом. Он надёжно защищён. Гермиона оглядела комнату; остался только стол. В отличие от уютного беспорядка в гостиной, на этом лежало всего три толстых тетради в переплетах-пружинках. Когда она приблизилась, Финеас сказал: — Не трогай. Они не защищены магией, что очень глупо с его стороны. Не знаю, почему он не наложил на них чары, но всё равно не трогай. — Что это? — Его альбомы для рисования. Она изумлённо вытаращилась на портрет. — Он ещё и рисует? Финеас кивнул. — Да, но, как и в случае с музыкой, его художества отошли на второй план. Однако он всё ещё иногда рисует, и его творчество — это очень личное, хотя большую часть времени он тяготеет к сюрреалистическому и абстрактному. Не могу прокомментировать его относительное мастерство или способности; он рисует только то, что для него важно. Тебе не нужно так много знать о нём, пока нет. Может быть, в другой раз. — Это несправедливо. Вы вызвали во мне интерес, а теперь сами же запрещаете. — Для твоего же блага. Ладно, таинственное путешествие окончено. Взгляни в последний раз и уходи; если он застанет тебя здесь… — Да-да, я знаю. — Гермиона послушно оглядела комнату прищуренными глазами. — Что я упустила? — прошептала она себе под нос. — Думаю, я поняла, что вы хотели мне показать, но… всё равно что-то не так. Финеас издал звук чистого отвращения и пренебрежительно сказал: — Ты ведьма или маггла? Открой глаза и посмотри как следует! Бросив на него свирепый взгляд, Гермиона подумала о других его комнатах, и, наконец, к ней медленно пришло понимание. Покои Снейпа были маленькими и скудно обставленными; вся мебель казалась довольно старой на вид, не отличающейся особой изысканностью или декоративностью, и большая её часть была изношена от интенсивного использования. Нигде не было следов роскоши; кресла в гостиной выглядели достаточно удобными, но также старыми, дешёвыми и подержанными. Её взгляд упал на односпальную кровать; не нужно было отваживаться на экспериментальное ощупывание матраса, чтобы заметить посередине небольшую впадину, из-за чего матрас слегка прогнулся. Вся его одежда в гардеробе была довольно хорошего качества, хотя её вряд ли можно назвать пошивом на Сэвил Роу**, но, опять же, его гардероб был далеко не новым. Она бросила на неё ещё один быстрый взгляд и заметила следы износа на швах и манжетах. — Почему он так живёт? — спросила она Финеаса. Если бы кто-то сказал ей, что эти комнаты принадлежат не очень обеспеченному холостяку-магглу из среднего класса, она, возможно, поверила бы, но это определённо не походило на жилище умеренно успешного волшебника, который занимал довольно престижную должность и был чрезвычайно хорош в магии. Даже если Снейп беден — она понятия не имела, сколько зарабатывал кто-либо из её учителей, — трансфигурация или ремонт вещей не стоили никаких денег. — А вот это хороший вопрос, и тебе следует поразмыслить над ним, — спокойно ответил портрет, на сей раз без насмешки. — Однако сейчас уже половина третьего, и тебе пора возвращаться в постель. Благополучно вернувшись в свою спальню, Гермиона задёрнула занавески на кровати, чтобы не слышать храп Лаванды, и закрыла глаза, слушая мурлыканье Живоглота. Общая атмосфера в покоях Снейпа была нейтральной; там не было никаких личных деталей, украшений, ковров или подушек, никаких мелких штрихов, которые создавали бы индивидуальный интерьер. У неё возникла мысль, что всё было таким изношенным и потрёпанным, потому что он просто не заботился о материальных вещах, по той же причине его кожа была так сильно изуродована, а волосы всегда нуждались в мытье. Другим чувством, которое она уловила, осматривая его комнаты, было одиночество. Там не было места комфорту или развлечениям, за исключением, возможно, книг в гостиной; его спальня отдалённо напоминала больничную палату, искусство казалось формой терапии, а к музыкальному инструменту явно давно не притрагивались. Эти покои были домом человека, в жизни которого не было удовольствия, который, скорее, существовал, чем жил, и ей вдруг стало очень его жаль.***
Вернувшись в школу усталым, измученным и совершенно сытым всем по горло, Северус сразу понял, что кто-то был в его апартаментах. Изучение обстановки и небольшое расследование подтвердили, что, кто бы это ни был, он ничего не крал и ничего не испортил. Он размышлял, кто бы это мог быть, пока не пришёл к определённому выводу, и на следующий день в свободное время бесцеремонно вызвал к себе Дилис и Финеаса, которые вскоре появились на картине в его гостиной. Скрестив руки на груди, Снейп впился в портреты взглядом. — С сегодняшнего дня вы это прекратите. — О чём ты, Северус? — невинно спросила Дилис, но он только стиснул зубы. — Шутки в сторону. Я не в настроении для игр. Не знаю, насколько глубоко вы втянули Поппи в свой маленький план, и знать не хочу, но я вижу, что вы задумали. — И что же? — протянул Финеас. Взгляд Снейпа посуровел. — Вы поощряете мисс Грейнджер проявлять нездоровый интерес к моей персоне, — с тихой угрозой сказал он. — Наблюдать за тем, как Поппи обследовала и лечила меня, — это одно, но всё остальное — результат вашего вмешательства. Ни один студент никогда бы не повёл себя вежливо со мной по собственной воле, не говоря уже о том, чтобы начать копать глубже. Она любознательная девчонка, и ей не нужна ваша помощь, чтобы всерьёз разозлить меня. — До сих пор она очень помогала; нельзя быть таким неблагодарным. — Неблагодарным?! — его голос понизился до шипения. — Я не просил её вмешиваться! Поппи делает то, что необходимо. Я с трудом согласился стать её подопытным кроликом, но такого я не потерплю. Я знаю, что один из вас впустил её в мои покои прошлой ночью. Я не могу этого доказать, иначе у мисс Грейнджер уже были бы очень большие проблемы, но я догадался, что произошло, так как один из вас сказал ей, где и когда я обычно бегаю. Достаточно! Вы, оба, держитесь от нас подальше. Понятия не имею, почему вы так усердно пытаетесь свести нас вместе, но если вы не хотите, чтобы в конечном итоге я придушил её, то прекратите! Дилис опечаленно заметила: — Мне казалось, она тебе понравилась. Она милая девушка и хочет тебе помочь. Зачем ты всё драматизируешь? «Потому что я не люблю, когда меня жалеют». Вслух он холодно сказал: — Мисс Грейнджер — невыносимая всезнайка, которая последние пять лет только и делала, что раздражала меня. Я не хочу, чтобы какая-нибудь студентка вмешивалась в мою личную жизнь, и уж точно не такая маленькая надоеда, как она. Я не желаю становиться её следующим подопечным и не нуждаюсь в том, чтобы кто-то постоянно досаждал мне. Повторю ещё раз; вы оба прекратите вмешиваться, или я за себя не отвечаю, если вы слишком далеко зайдёте. Это ясно? Портреты обменялись долгими взглядами, прежде чем Финеас процедил сквозь зубы: — Кристально. — Рад, что мы поняли друг друга. А теперь валите к чёрту.***
— Всё прошло неплохо, не так ли, Финеас? Удивительно, что ему потребовалось так много времени, чтобы сорваться. Должно быть, он догадался давным-давно. — Да. Похоже, ты всё-таки была права, Дилис. Это интересно… — Должны ли мы на самом деле повиноваться ему? Ты же знаешь, какой он гордец; если мы разоблачим его блеф, он действительно накажет бедную девочку, а это не её вина. — Думаю, должны, по крайней мере, некоторое время. На него пока нельзя давить; дай ему немного расслабиться. — Как ты думаешь, мы сделали достаточно? — Я бы сказал, да. Что бы он ни говорил, это не праздное любопытство или желание позлить его, и он не так зол, как ему кажется. Теперь нужно просто сесть сложа руки и наблюдать. Всё ещё не могу поверить, что ты уговорила меня на это, но не могу не признать, что это работает! — Интересно, как далеко это зайдёт? Ты же знаешь, что рано или поздно он начнёт вести себя как дурак и попытается всё испортить. Если до того, как он это сделает, их будет связывать недостаточно, на этом всё и закончится. — Я согласен с ним, девчонка раздражает, но она не глупа. Мне кажется, к тому времени она сможет понять, почему он так себя ведёт, и принять собственное решение. На данный момент, женщина, мы достаточно вмешались; пусть всё идёт своим чередом. Если мы сделаем ещё больше, Альбус или Поппи узнают, и начнётся настоящий ад. Предоставь это им. — Как ты думаешь, сколько времени это займёт? Я думаю, он даже больше, чем она… — Согласен. Северус уже влип по полной программе, даже если ещё не знает об этом, но она тоже скоро его догонит. Для неё это будет быстрее, чем для него, как только они сдвинутся с мёртвой точки. Помимо всего прочего, в отличие от него, она не такая упрямая. — О, вот в этом я сомневаюсь. Ей понадобится всё её упрямство. Один из обитателей соседних картин недовольно шикнул на них: — О чём вы там болтаете? Некоторые здесь вообще-то пытаются уснуть! — Это абсолютно не ваше дело.***
В середине декабря случилось страшное происшествие. Гермиона проснулась посреди ночи и обнаружила, что вся башня Гриффиндора буквально гудит от новостей о том, что Гарри что-то сделал, хотя никто толком не знал, что именно. Он и все Уизли покинули школу, а совершенно сбитая с толку Гермиона отправилась на поиски главы их факультета. Профессор МакГонагалл казалась очень расстроенной и сказала ей, что мистер Уизли пострадал, когда был в Министерстве по делам Ордена, что Гарри узнал об этом и пошёл к директору; сейчас все находились в больнице Святого Мунго. Гермиона выслушала эту историю с широко раскрытыми глазами и вышла из кабинета декана, чувствуя себя потрясённой. Она пыталась думать о змее, сне и обо всём остальном, но мысль, которая постоянно лезла ей в голову, была: «Почему никто не сказал мне?» Она знала, что Уизли видели в Гарри члена семьи, но… надеялась, что тоже является для них таковой. Конечно, это было не из-за всего того дерьма, написанного про неё в «Ведьмополитене» в прошлом году. Миссис Уизли, возможно, было смешно это читать, а остальным? Ей нравились близнецы и Джинни, Рон и Гарри считались её лучшими друзьями. Мистер Уизли всегда был к ней добр, и ей нравилось говорить с ним о мире магглов; она тоже хотела быть с ними в больнице. К тому же она не знала, насколько сильно он пострадал. Проведя так несколько часов — беспокойно расхаживая по комнате и дико мечась между почти безумным волнением о мистере Уизли и раздражающими подростковыми приступами обиды, — Гермиона чуть не свела себя с ума. Живоглоту уже давно надоело наблюдать за ней, и он ушёл, а она не могла ни с кем поговорить, потому что только члены Ордена знали о нападении. Вообще-то она могла поговорить об этом с другими членами Ордена. Но у директора, без сомнения, и так имелось достаточно забот, к тому же они были не настолько близко знакомы, чтобы она могла приставать к нему с расспросами. Профессор МакГонагалл тоже была занята, мадам Помфри не была настолько вовлечена во внутренние дела Ордена и не знала подробностей, единственным человеком оставался… «Не такой уж непривлекательный вариант, каким по идее должен быть», — к своему удивлению, поняла она. Гермиона сомневалась, что Снейп много знает или что он сказал бы ей, если бы знал, но всё равно была не против просто поговорить с ним, потому что он был в курсе случившегося. Для неё уже это стало бы облегчением. «Я совсем спятила», — сказала себе она, выходя через портретный проём и начиная спускаться в подземелья. К тому же если Филч или Амбридж поймают её, ей конец — она явно не была любимицей Амбридж, и Филчу она не нравилась, особенно после того, как Живоглот задал трёпку миссис Норрис на третьем курсе. Тот факт, что Гермиона была не в курсе случившегося, пока завхоз не прошипел ей об этом в лицо неделю спустя, похоже, не имел для него значения. Также стоило помнить, что сам Снейп вряд ли будет рад её видеть, — если он вообще был у себя. Его вполне могли вызвать. Разумнее всего было бы сначала пообщаться с одним из портретов, но она очень устала, была расстроена и немного напугана, и ей не хотелось думать на несколько шагов вперёд. Прошло некоторое время, прежде чем на её робкий стук в дверь его кабинета ответили, и результат не был многообещающим. Снейп рывком распахнул дверь, выглядя вымотанным и взбешённым, и прорычал: «Что?!», прежде чем понять, кто это. Он моргнул, удивлённо глядя на неё. — Мисс Грейнджер? Что… Я думал, вы в Мунго. — Там только Гарри и Уизли, — ответила она тихим голосом, который звучал намного несчастнее, чем ей хотелось. — Они ничего мне не сказали. Он мгновение рассматривал её, выглядя гораздо менее враждебно, чем минуту назад. — Боюсь, у меня нет для вас новостей. На данный момент я знаю об этом немногим больше вашего. — Я и не ждала, сэр. — Она заколебалась, пытаясь отыскать в себе крупицу гриффиндорского мужества, но ничего не смогла придумать. Гермиона уже собиралась признать поражение и улизнуть, когда Снейп заговорил снова. Его голос был ещё мягче, чем раньше. — У меня много работы, но, если вам всё равно нечем заняться, вы можете помочь. Её не на шутку встревожил его проницательный взгляд, который как будто сканировал насквозь, и у неё возникло неприятное чувство, что Снейп мог видеть намного больше, чем ей хотелось бы. Среди студентов всегда ходили слухи, что их мастер зелий мог читать мысли, но она никогда им не верила — до сих пор. Не доверяя своему голосу, она молча кивнула и последовала за ним вглубь подземелий. Он провёл её через комнату, на которую она никогда раньше не обращала внимания — за ней обнаружилась одна из кладовых для хранения ингредиентов, — и вниз по короткому лестничному пролёту в свою личную лабораторию. На первый взгляд она не сильно отличалась от класса Зельеварения или от любой из небольших лабораторий, используемых более продвинутыми учениками уровня Ж.А.Б.А., но поскольку Снейп отвечал за обустройство их всех, это было неудивительно. Находящееся здесь оборудование было намного сложнее, и его было намного больше. Подойдя к котлу, над которым он, по-видимому, работал, когда она прервала его, Снейп быстро проверил его содержимое, прежде чем снова взглянуть на неё. — Полагаю, вы помогали мадам Помфри с последней проверкой запасов в лазарете? — Да, сэр. — Тогда это покажется вам знакомым. — Он протянул ей лист пергамента, на котором её собственным почерком были перечислены зелья, которые, по мнению целительницы, уже заканчивались. — Выберите одно из них и приготовьте. Мне всё равно, какое. Гермиона непонимающе уставилась на него. — Но, сэр?.. — В моём предложении было что-то, чего вы не поняли, мисс Грейнджер? — Саму суть, сэр, — еле слышно произнесла она. — Эти зелья… — Являются основными целебными, — нетерпеливо прервал он её. — И, таким образом, законно входят в программу вашего обучения. Обычно их не дают варить так рано, но девушке, способной приготовить Оборотное зелье на втором курсе, они не должны показаться слишком сложными. Кроме того, я прекрасно знаю, насколько вы опасны, когда вам становится скучно, и могу себе представить, что будет, когда вы расстроены. Для всех нас будет безопаснее, если вы займётесь полезным делом, чтобы занять ваш разум, к тому же у меня нет времени варить их самому. А теперь принимайтесь за работу. Нетерпеливая нотка в его голосе подтолкнула её к действию, и она автоматически подчинилась; первые несколько ингредиентов уже варились в котле, прежде чем её мозг внезапно проснулся, и она недоверчиво спросила: — Как вы узнали, что я сварила Оборотное на втором курсе? Снейп обернулся и посмотрел на неё с нескрываемым весельем. — Ну же, мисс Грейнджер. Неужели не догадались? Вы частично превратили себя в кошку. Что касается несчастного случая, это было довольно впечатляюще. Разве так сложно догадаться, что я участвовал в обратной трансформации? — он весьма неприятно усмехнулся, очевидно, наслаждаясь воспоминанием. Покраснев до корней волос, она повернулась обратно к своему котлу, совершенно подавленная и в то же время несколько смущённая. «Если он всё время знал, то почему никогда не упоминал об этом?» В тот раз она нарушила немало школьных правил вместе с Гарри и Роном. По-видимому, безразличный к её переживаниям Снейп задумчиво продолжил: — Кроме того, как бы мне ни нравилось обвинять во всём Поттера, я на самом деле не верю, что он способен успешно своровать у меня ингредиенты. Он далеко не настолько искусен в зельях, чтобы даже пытаться сварить что-то столь сложное, как Оборотное. Даже сейчас, не говоря уже о том возрасте. — Почему вы ничего не сказали, сэр?! — выпалила она, с раздражением ощутив прилив жара к щекам. Он пожал плечами. — К сожалению, школьные правила не запрещают глупый героизм, мисс Грейнджер, хотя во многих случаях следовало бы внести это под запрет, особенно для гриффиндорцев. По крайней мере, ваши мотивы были благими. Конечно, красть у преподавателя — это против правил, — мягко добавил он, и его глаза сверкнули злорадным весельем, — но ваш внешний вид с шерстью и кошачьими усами доставил мне столько удовольствия, что точно стоил нескольких ингредиентов, оплаченных за счёт школы, а не из моего кармана. Довольно поздно осознав, что из этого разговора она не извлечёт ничего хорошего, Гермиона решила, что лучше благоразумно заткнуться. Прикусив губу, она замолчала и сосредоточилась на зелье, с беспокойством задаваясь вопросом, знал ли Снейп о каких-нибудь других проделках, которые она натворила вместе с мальчишками. Она очень надеялась, что нет.***
На этом все разговоры между ними закончились. Со стороны Снейп казался просто одержимым своей работой, и когда она некоторое время спустя обернулась, чтобы задать ему вопрос, один лишь взгляд, брошенный на его суровое лицо, сказал ей, что он её не услышит. Потребовалось бы довольно много усилий, чтобы прорваться сквозь концентрацию его внимания, и если бы ей это удалось, он, вероятно, убил бы её за навязчивость. То, над чем он работал, похоже, было очень сложным и раздражало его, судя по тому, как он бормотал ругательства себе под нос, если только это не было отражением его настроения. Несмотря на его явно возрастающую вспыльчивость и растущее разочарование с течением времени, здесь, внизу, было, на удивление, спокойно. Сюда не доходили привычные фоновые звуки; глубоко под землей было тихо, безмолвно и довольно холодно, но тепло от бурлящих котлов поддерживало пригодную температуру. Сосредоточившись на своих зельях, Гермиона чуть не получила сердечный приступ, когда почти полная тишина лаборатории была внезапно нарушена взрывным криком Снейпа: «Проклятье!», а затем через всю комнату пролетел брошенный им стеклянный стакан, разбиваясь о стену дождём из сверкающих осколков и брызг какой-то тёмной жидкости. — Чёрт бы вас всех побрал! — добавил он для пущей убедительности, прежде чем зарычать от безвыходности. Она смотрела широко раскрытыми глазами, как он сорвался со своего места, а затем резко остановился и перевёл на неё взгляд; очевидно, он забыл об её присутствии. Снейп даже слегка покраснел, немного виновато отвёл глаза и провёл рукой по своим волосам. — Приношу свои извинения, мисс Грейнджер, — хрипло пробормотал он. Сами ругательства её не беспокоили, зато действительно волновал тот факт, что это было очень, очень не похоже на Снейпа — начинать беспорядочно орать, независимо от того, насколько он был раздражён, — на самом деле, она была вполне уверена, что никогда не слышала, чтобы он вообще ругался. — Когда вы в последний раз спали, сэр? — осторожно поинтересовалась она, переключая внимание на свой котёл. — Два дня назад, — сухо ответил он, взмахнув палочкой над беспорядком на полу, чтобы убрать его, и опять начал сортировать ингредиенты на своём столе. — Вам нужно отдохнуть — Конечно, — саркастически ответил он, после чего, тяжело вздохнув, добавил: — Вы готовы добровольно сообщить своим друзьям Уизли, что их отец мёртв, потому что мне нужно было вздремнуть? Гермиона шокированно уставилась на него. — Я думала, целители Святого Мунго… — Не смешите меня, — презрительно выплюнул он, хотя сам казался настолько далёким от смеха, насколько это было возможно. — Они пытаются поддерживать его в стабильном состоянии, чтобы он не истёк кровью, прежде чем кто-нибудь найдёт противоядие. Их отделение Зелий и Ядов настолько жалкое, что едва ли заслуживает этого названия, а большинство его сотрудников — некомпетентные идиоты. Я знаю это, поскольку сам учил половину этих болванов. — Значит, никто не знает, как лечить укус Нагини? Это же была Нагини, не так ли, сэр? Снейп бросил на неё острый взгляд, но потом всё-таки кивнул. — Да, — тихо подтвердил он. — И нет. Никто не знает, что с этим делать. Однако это не имеет ничего общего с их общей некомпетентностью, — решительно добавил он, прежде чем слегка пожать плечами и вернуться к своей работе. — Я тоже не знаю противоядия, поэтому экспериментирую, основываясь на своих предположениях. Я стараюсь держаться от Нагини подальше, если есть такая возможность. — Что же она за змея такая? — Понятия не имею, — вздохнул он. — Герпетология не является моей областью знаний. Отметины от её клыков похожи на следы клыков удава, но она крайне ядовита. Думаю, она родственница анаконды, но не знаю наверняка. Поскольку Артур Уизли пережил первоначальную атаку, он почти наверняка будет жить; её жертвы обычно умирают в течение нескольких минут. Его нашли как раз вовремя. — Вы знаете, что он охранял, сэр? — осмелилась спросить она, воспользовавшись его необычайной разговорчивостью. — Да. Судя по всему, его «разговорчивость» тут же закончилась. — Скажите мне, сэр. Пожалуйста. — Нет. — Но, сэр… — Я сказал нет, мисс Грейнджер, — он сдержанно приструнил её, поворачивая голову и бросая на неё предупреждающий взгляд. Снейп долго смотрел ей в глаза, прежде чем вернуться к своему занятию, и продолжил уже менее опасным тоном: — Не мне рассказывать вам об этом. Сейчас не время и не место. И я надеюсь, что вы ещё долго будете оставаться в неведении. Вам достаточно знать, что он охранял важный предмет, ради обладания которым Тёмный Лорд пожертвовал бы чем угодно. И, прежде чем вы спросите, я не знаю. Слишком велик риск, что он может узнать об этом… от меня. — В его голосе прозвучала странная нотка, похожая на горечь, и она решила, что лучше больше не давить на него. — Профессор МакГонагалл рассказала мне про сон Гарри, сэр. О том, что он видел глазами змеи. Как вы думаете, что это значит? — У меня имеются подозрения, — отстранённо ответил он. — Как и у директора, я уверен. Он сам вам скажет, если пожелает. — Это как-то связано с тем, что Гарри — змееуст? — Чёрт возьми, девочка, я уже сказал тебе, что не знаю подробностей, — огрызнулся он. — Мне нужно сварить противоядие до того, как меня снова призовут, или я упаду в обморок от усталости. Не могла бы ты, пожалуйста, замолкнуть и дать мне сосредоточиться? Так она и сделала.***
Некоторое время спустя Гермиона чуть не подпрыгнула на месте, когда Снейп забрал у неё из рук стержень для помешивания зелья; она не слышала, как он подошёл сзади. — Достаточно, мисс Грейнджер, — сказал он ей. — Вы практически спите на ходу. Отдыхайте. Я сам его закончу. Она начала протестовать, но тело предало её, и к тому времени, как ей удалось перестать зевать, он тихо посмеивался; в уголках его глаз появились небольшие морщинки, когда он бросил на неё смеющийся взгляд. — Идите спать, — мягко повторил он. — Вы не сможете ничего изменить, отказывая себе в отдыхе, и в таком состоянии, скорее всего, станете причиной какого-нибудь несчастного случая. Надеюсь, к утру появятся новости, но прямо сейчас вам нужно поспать. Неохотно осознав, что она не в том состоянии, чтобы спорить с ним, Гермиона устало кивнула и, отвернувшись от котла, направилась к двери. — Спасибо, что позволили мне остаться, сэр. Извините, что побеспокоила вас. Он слегка повёл плечами. — Я оценил вашу помощь. В любом случае, вам нужно было чем-то заняться. Ваши друзья забыли о вас. Вы волновались. Будьте осторожны по пути в Гриффиндорскую башню; этой ночью патрулирует профессор Амбридж. — Может быть, я смогу столкнуть её с лестницы, — буркнула Гермиона, прежде чем замереть, осознав, что произнесла это вслух, — она явно устала больше, чем думала. Бросив испуганный взгляд на Снейпа, она немного расслабилась, когда увидела, что в уголках его чёрных глаз снова появились морщинки безмолвного веселья. — Вы что-то сказали? — вежливо спросил он. — Боюсь, я не расслышал. — Ничего важного, сэр, — осмелилась она сказать в ответ и увидела, как его глаза одобрительно заблестели, когда он приподнял бровь, глядя на неё. — Вот и хорошо. Приятных снов.