Some things are too hot to touch The human mind can only stand so much You can't win with a losing hand.* Bob Dylan «Things Have Changed».
В апреле мир начал вращаться в обратную сторону, по крайней мере, ему так казалось. Северус отсутствовал весь вечер: было собрание Пожирателей Смерти, а потом он отправился домой, чтобы проверить, уцелело ли его жилище. Там он выпил пару стаканчиков перед своим дешёвым, с горем пополам работающим телевизором, просто чтобы немного отвлечься от волшебного мира и его проблем на некоторое время. Вернувшись в Хогвартс в состоянии лёгкого опьянения, он чувствовал себя почти довольным; его мысли стали расслабленными, но не расплывчатыми. Обнаружив дожидавшуюся его Грейнджер, даже не скрывавшуюся под любимой игрушкой Поттера, Северус кисло уставился на неё, чувствуя, как приятный хмель быстро выветривается из головы. Он уже собирался спросить, какого чёрта она здесь делает, но внезапно остановился и нахмурился, заметив расстроенное выражение её лица. Если он не ошибался, она плакала. — Мисс Грейнджер, надеюсь, у вас есть веская причина находиться здесь, — тихо сказал он ей, прислонившись к воротам. Мгновение она непонимающе смотрела на него своими покрасневшими, заплаканными глазами, а затем прохрипела севшим голосом: — Профессор Амбридж стала директрисой. Северус уставился на девчонку, пытаясь переварить информацию. Он был уверен, что выпил не так много — всего пару пинт, хотя предпочитал довольно крепкое пиво, — чтобы ему мерещился такой лютый бред. Апрель только начинался, но первое число прошло на минувшей неделе, к тому же волшебники не отмечали маггловский День дурака. — Где Дамблдор? — выдавил он из себя после слишком долгой паузы. — Я не знаю, сэр. Он продолжал смотреть на неё ещё мгновение, прежде чем вздохнуть и вытащить свою волшебную палочку, чтобы наколдовать пару стульев. — Расскажите обо всём по порядку. Похоже, это будет долгая история. Грейнджер кивнула и опустилась на один из стульев, прикусив нижнюю губу; она всегда так делала, когда нервничала или слишком много думала. — Скажите, сэр, вы же знаете об… Отряде Дамблдора? — Да, — просто ответил он, садясь и лениво выуживая из кармана пачку сигарет. В другое время он, возможно, ухмыльнулся бы, мог бы немного поиздеваться над ней — конечно, он давным-давно знал об этом, — но не сейчас, когда так много было поставлено на карту. — Кто-то… одна из девочек рассказала про нас Амбридж. Я имела в виду, профессору Амбридж… — Не тратьте слова, мисс Грейнджер, давая этой женщине совершенно незаслуженные звания. И не тратьте время, называя меня «сэр» через каждое предложение. Просто расскажите, что случилось, — резко приказал он, закуривая сигарету и делая длинную затяжку. Она опять прикусила губу, но сделала, как он велел. — Она донесла на нас Амбридж, а та вызвала в школу Министра магии. Домашний эльф предупредил нас, пока мы тренировались, и все побежали за ним, но её Инспекционная дружина нас преследовала. Малфою удалось поймать Гарри. Фадж допросил его, а потом… Гарри не очень ясно выразился, и директору удалось всех запутать, что вывело Амбридж из себя… Кингсли тоже присутствовал, он быстро смекнул что к чему и изменил память той самой девочки-ябеды, чтобы снять подозрения с участников Отряда, а затем… профессор Дамблдор взял всю вину на себя. Министр попытался арестовать его, но он сбежал… и теперь директрисой назначили Амбридж. Закончив рассказ, Грейнджер звучно шмыгнула носом, пытаясь снова не расплакаться. Она едва переводила дыхание во время своего несколько бессвязного, анекдотичного повествования, но Северус впитывал информацию достаточно быстро, чтобы разом протрезветь. — Что за чертовщина, — пробормотал он, откидывая волосы с лица и пытаясь собраться с мыслями. — Мне так жаль, сэр. — Вряд ли в этом была ваша вина, не так ли? — немного недоверчиво спросил он. Он, конечно, не был новичком в самобичевании, но всему есть предел. Кроме того, винить во всём Амбридж было гораздо веселее. — Ну… Я предложила организовать ОД и отвечала за координацию встреч. Я изобрела коммуникативное устройство в виде монет с Протеевыми чарами и потом… пыталась убедить ребят, что нас никто не предаст. Ведь я сглазила кусок пергамента, который мы все подписали, чтобы выявить «крысу», и тем не менее… — Довольно, мисс Грейнджер. Перестаньте заниматься самокопанием. В этом нет вашей вины. А теперь дайте мне подумать. И перестаньте так кусать губу, — рассеянно добавил он, пощипывая переносицу и напряжённо размышляя. — Директору удалось что-нибудь сказать Поттеру? — Только то, что он должен уделять больше внимания Окклюменции, — ответила она. — Профессор МакГонагалл была там и спросила его, куда он собирается пойти, но он ничего не сказал. — Значит, он просто покинул Хогвартс? — Да, сэр. Медленно кивнув, Северус жестом велел ей встать и, взмахнув палочкой, заставил их стулья исчезнуть, после чего направился к подъездной дорожке. — Как на всё это отреагировала Амбридж? — Я не знаю, сэр, — на мгновение она почти улыбнулась, её карие глаза яростно сверкнули. — Профессор Дамблдор оглушил её. И Министра. И Перси Уизли. И авроров. Профессор МакГонагалл вытащила Гарри до того, как они очнулись. Он усмехнулся, приободрённый этой мыслью, но пожалел, что его там не было, хотя бы для того, чтобы написать «придурок» на лбу оцепеневшего Фаджа или сбрить ему усы, а уж что он мог сделать с Жабой… — Когда они объявили, что она стала директрисой? — Они ещё этого не сделали, сэр, но последний Декрет об образовании, в котором говорится об этом, уже вступил в силу. — Предполагаю, вся школа уже знает, что произошло? — Вероятно, сэр. — Почему вы здесь? — Профессор?.. — Не притворяйтесь, что смена темы вас смутила, — едко сказал он ей, — потому что я ни на секунду в это не поверю. Я уже говорил вам раньше, чтобы вы не ждали меня. — Я подумала, что вы должны знать о случившемся, чтобы быть подготовленным, сэр. Там все как с ума посходили! Финеас и Дилис сказали мне вас дождаться. Он медленно кивнул. — Тогда, похоже, мне лучше пойти и самому во всём убедиться. А вам следует отправиться в постель, пока вас никто не застукал. Думаю, вы и ваши друзья устроили достаточно беспорядков для одной ночи? — с усмешкой добавил он, докуривая сигарету и выбрасывая окурок. Упрёк заставил её ещё раз прикусить губу, но она кивнула, очевидно, понимая, что на самом деле он на неё не сердится. — Что будет дальше, сэр? — Вероятно, ничего хорошего, но это продлится всего несколько месяцев. — Вы так думаете? Может, она больше не будет преподавать ЗоТИ? — О нет, будет. Её контракт рассчитан на год. — Он одарил её неприятной улыбкой. — Я считаю своим долгом никогда не недооценивать способности учеников причинять вред любому учителю, который им не нравится, мисс Грейнджер. Уверен, скоро ваши сокурсники достаточно доходчиво смогут убедить мадам Амбридж в том, что образование — не её призвание. И если вы всё же не преуспеете в этом деле так, как я рассчитываю, я сам убью её этим летом, если понадобится. Мы выживем. Дамблдор любит прикидываться тронутым стариком, тем самым действуя мне на нервы, но он не дурак. В тот день, когда он не сможет перехитрить Министерство, я приму священный обет и стану монахом. А теперь вам следует лечь спать, а мне — переговорить с профессором МакГонагалл. И я серьёзно, мисс Грейнджер, — в будущем не ждите меня у ворот, как какой-нибудь верный лабрадор. Мне всё равно, взорвётся ли замок, или вы вдруг подумаете, что меня выпотрошили, — оставайтесь там, где должны быть, хоть раз в жизни. Понимаете? — Да, сэр.***
Он направился прямиком в кабинет Минервы, как только Грейнджер убежала, и обнаружил, что его коллега ещё бодрствует. — Женщина, меня не было всего три часа. Я возвращаюсь, а здесь уже произошла смена власти. Куда, чёрт возьми, вы смотрели? — беспечно спросил он. — Видимо, ты уже обо всём знаешь? — напряжённо ответила она, явно не в настроении шутить. — Мне напела одна маленькая птичка. Куда он делся? — Не знаю. Я ещё не получала от него вестей. — Она нахмурилась. — Зачем он это сделал? — Ты ударилась головой и внезапно стала идиоткой? Ты прекрасно знаешь зачем. Потому что альтернативой было позволить исключить Поттера. И хотя, когда этот день настанет, я станцую джигу — сейчас для мальчишки это смертельно. Вдали от Хогвартса он протянет максимум пару дней. Кроме того, исчезновение Альбуса создаст гораздо больше проблем для Министерства. Во главе с Жабой они непременно облажаются, поэтому у них не будет времени, чтобы вставать у нас на пути. А ещё, похоже, это было довольно забавно, — задумчиво добавил он. — Мне немного жаль, что я пропустил такое представление, но, уверен, Финеас и Дилис мне в подробностях всё расскажут. В комплекте с театральными постановками и звуковыми эффектами. Жаба уже начала своё царство террора? Немного повеселев, Минерва фыркнула. — Она прибила свои Декреты об образовании к каждой стене и закатила истерику, когда после этого не смогла попасть в кабинет Альбуса. — Он же не прячется там от неё? — Хотелось бы и мне разделять твою весёлость, Северус. Ты прав, она собирается устроить полный беспредел. — Я бы выразился несколько иначе, — насмешливо перебил он. — Я была воспитана лучше, чем ты, — чопорно сказала ему она. — Верно. — В любом случае, ты прав, Амбридж собирается взять всё в свои руки, и мне страшно представить, сколько же она сможет натворить с сегодняшнего дня до июня. И мы никак не можем её остановить. — Нам и не надо. Студенты более чем способны постоять за себя. Они ещё даже не начинали. Притворись, что ты не заместитель директора, Минерва. Сядь поудобнее и позволь им какое-то время бунтовать. — Он коварно ухмыльнулся — у него уже было несколько интересных идей на уме. — Я, например, с нетерпением жду первого учительского собрания, на котором она попытается указывать нам, что делать дальше. В ближайшие несколько дней Жабу ждёт множество неприятных потрясений; это будет не столько кривая обучаемости, сколько затягивающаяся удавка. Сосредоточься на действительно важных вещах и позволь остальному идти своим чередом. — Тебе легко говорить. Ты же знаешь, что я также и заместитель главы Ордена. Он отмахнулся от её аргумента. — Дамблдор может попасть в Штаб-квартиру. Он всё ещё управляет Орденом. На данный момент Хогвартс в значительной степени завязан только на нас с тобой, и, уверяю тебя, мне не нужен ещё один Хозяин — или Хозяйка. Двоих вполне достаточно. В особенности потому, что они оба стали для него сокрушительным разочарованием. — Ты самый циничный человек, которого я когда-либо знала, Северус Снейп. С чего вдруг ты стал таким оптимистом? Он бросил на неё насмешливый взгляд. — Ранее этим вечером я стоял на коленях перед Тёмным Лордом, задаваясь вопросом, убьёт ли он меня сегодня или же нет. По сравнению с этим, дорогая Минерва… Долорес Амбридж — просто толстая пустобрёха. Кого она волнует? Дети довольно хорошо заботятся о себе сами — чёрт возьми, они даже занимаются самообразованием! И делают это на удивление неплохо, как бы ни было неприятно это признавать. Жаба покорила небольшую горстку по-настоящему недалёких слизеринцев, но остальная часть школы презирает её, и они не собираются водить вокруг неё хороводы. Честно говоря, я намерен сидеть сложа руки и наслаждаться просмотром этого шоу. — Полагаю, ты прав. — Прости, что это было? Я правильно тебя расслышал? — Ох, заткнись, Северус! — Будь осторожна, или я могу настоять на составлении ещё одного Декрета, в котором тебе будет запрещено так со мной разговаривать. На данный момент я, кажется, всё ещё нравлюсь Амбридж, — он неприятно улыбнулся. — Но это ненадолго. Теперь она тоже начала улыбаться, и её улыбка была столь же коварной, как и его собственная. — Что скажешь, если с этого момента и до конца года мы увеличим количество денег в нашем призовом банке? Теперь мы сможем проявлять больше изобретательности… — Я в игре. Остальные будут не против, — он ухмыльнулся. — Я уже очень давно по-настоящему не наслаждался своей работой. Чувствую, будет весело.***
Дилис позвала его в лазарет, прежде чем он успел сделать три шага от кабинета МакГонагалл. Пока он поднимался по бесконечным лестничным пролётам в Больничное крыло, ей удалось заполнить большинство пробелов в рассказе Грейнджер, так блестяще передразнивая участников событий, что ему стоило больших трудов не смеяться. — Добро пожаловать в новый мир, Поппи, — с порога сказал он. — Каково твоё мнение на этот счёт? — Катастрофа была вполне ожидаема, но это не моя проблема, за исключением орд студентов, намеренно отравляющих себя благодаря близнецам Уизли, чтобы избежать уроков ЗоТИ, — раздражённо бросила ему она. — Даже ты никогда не доводил их до такой крайности. С тобой всё в порядке? — О, да. Тёмный Лорд полностью игнорировал меня сегодня вечером, что всегда приятно. А потом я вернулся и обнаружил, что второй мой Хозяин свалил и начался сезон охоты на жаб. Кажется, жизнь налаживается. — Завидую твоему оптимизму. В любом случае, мне нужна твоя помощь с ученицей, мисс Эджкомб из Рейвенкло. Как только Северус увидел девушку, которой, к счастью, дали успокоительное, его разобрал смех. — О, это великолепно! Десять баллов Гриффиндору. — Северус! — Я серьёзно. Замечательно наложенное проклятие. Это почти так же забавно, как в тот раз, когда мисс Грейнджер превратилась в кошку, хотя то всё равно одно из моих лучших воспоминаний. — Ты сегодня встал не с той ноги? Можешь что-нибудь сделать для бедной девочки? Он пожал плечами. — Возможно. Хотя снять этот сглаз будет нелегко, как и все авторские проклятия. В любом случае, я не собираюсь это делать. — Что?! Почему? Теперь он не смеялся. — Не люблю тех, кто сдаёт своих друзей, — холодно ответил он. — Пусть «бедная девочка» поживёт с клеймом предательницы. Ей это даже полезно. Без её длинного языка мы бы не оказались в такой передряге. Мисс Грейнджер слишком мягкосердечна, проклятие непостоянно — со временем оно само пройдёт. — Северус… — Не смей, Поппи, — мягко упрекнул он её. — Посмотри мне в глаза и скажи, что не чувствуешь того же. После долгого молчания целительница хмуро посмотрела на него. — Заткнись, Северус. — Уже не в первый раз слышу это за сегодняшний вечер, — криво усмехнулся он. — Пойду-ка я спать. Надеюсь, больше ничего не произойдёт до того, как я спущусь в подземелья. Завтра начнётся самое интересное.***
Веселье действительно началось на следующий же день, в обеденное время, и очень эффектно. Северус привык к взрывам, не первый год обучая детей Зельеварению, но даже по его стандартам это было впечатляюще. Мощности хватило, чтобы сотрясти стены замка. Он и Минерва присоединились к толпе, пробивающейся из Большого зала, чтобы посмотреть, что происходит. Он сразу заметил, что Амбридж отсутствовала. Все резко остановились и уставились на фейерверк, заполняющий коридоры и прыгающий вокруг них. «Довольно красиво», — оценил он, изо всех сил стараясь сохранить бесстрастное выражение лица; ему всегда нравились фейерверки. — Ты должна мне десять галлеонов, Минерва, — прокомментировал он. — У тебя нет доказательств, что за этим стоят близнецы, — без особого энтузиазма запротестовала она. — Кроме того факта, что я вижу, как они хихикают вон за тем гобеленом? Вздохнув, она полезла в карман своей мантии. — У меня с собой только три галлеона и пара сиклей. Остальное отдам потом. — Я обязательно тебе об этом напомню, — сухо ответил он, убирая монеты в карман, когда остальные преподаватели собрались вокруг них, не делая абсолютно никаких попыток усмирить взволнованных студентов. — Чему, чёрт возьми, ты учил шестикурсников, Филиус? — добавил он с ухмылкой, взглянув сверху вниз на маленького профессора Заклинаний. — Я махнул рукой на проделки этих мальчишек много лет назад, — ответил Флитвик, стараясь не улыбаться. — Они сами всему научились. Но это выглядит поразительно, о да… на самом деле, — добавил он вполголоса, — десять баллов Гриффиндору! — Хоть какая-то компенсация за то, что поснимали твои слизеринцы, — многозначительно прошипела Минерва, наступая Снейпу на ногу и свирепо глядя на него. — Ты же знаешь, чем занимался мистер Малфой? Он вздохнул. — Штрафовал магглорождённых за то, что они магглорождённые. Да, я в курсе. Если он сделает это у меня на глазах, я остановлю его, но до тех пор мало что могу сделать. — Если бы Драко осмелился использовать слово «грязнокровка» в его присутствии, он надрал бы мальчишке уши. — В любом случае, не думаю, что сейчас кого-то волнует Кубок школы… — Как любопытно, — прервала его Помона Спраут, указывая в другой конец зала. — Наша многоуважаемая директриса только что обнаружила, что если попытаться оглушить их, они взрываются. — Зачем вообще пытаться оглушать фейерверки? — недоумённо спросил Северус. — Очень странная реакция у этой очень странной женщины… — Интересно, что произойдёт, если попробовать на них другие чары? — размышлял Филиус, когда Амбридж начала пробиваться к ним. — У меня сегодня всего один урок, потом я свободен до конца дня, — с предвкушением проговорил Снейп. — Я проведу кое-какие исследования. Ей потребуется несколько дней, чтобы от них избавиться. — Попробуй подобрать несколько использованных петард, если сможешь, — попросил его коллега. — Я бы хотел взглянуть на них поближе. — Почему вы все просто стоите и смотрите?! — к ним подскочила кипевшая от злости Амбридж. — Сделайте что-нибудь! Избавьтесь от них, верните детей на занятия! Учителя обменялись взглядами, стараясь не улыбаться, после чего Минерва спокойно сказала: — Разве можно заставить детей игнорировать фейерверки, Долорес? Это не связано с Трансфигурацией, а я бы не хотела идти против одного из ваших многочисленных Декретов об образовании. Кроме того, мой обед стынет. Давайте разберёмся с этим беспорядком чуть позже.***
Тот день стал одним из лучших в жизни Северуса. Он радостно бродил по замку и наслаждался хаосом. Ни один из фейерверков не добрался до подземелий, так что его единственный урок Зелий прошёл без происшествий. Его коллеги сформировали единый фронт и резко стали абсолютно некомпетентными. Жаба чуть не покончила с собой, бегая по всей школе и сражаясь с фейерверками «Фокус-покус», которые оказались на удивление живучими. Шутихи, выписывающие в воздухе нескромные словечки, по его мнению, были ребячеством, — очевидно, близнецы были слишком хорошо воспитаны своей грозной матерью и на самом деле не знали, как правильно ругаться, — но остальное файер-шоу оказалось просто замечательным. Завернув в пустой коридор, в котором была всего одна петарда, Северус вытащил палочку и начал очень осторожно экспериментировать. Окаменение имело тот же эффект, что и Оглушение. Он с радостью обнаружил, что Исчезновение приводит к их размножению, и стал применять заклинания Исчезновения ко всем вновь обнаруженным петардам, пока коридор не наполнился ими настолько, что ему пришлось отступить и пойти искать себе новую забаву. В конце концов он понял, что чары стазиса останавливают фейерверки, а чары медленного охлаждения затем их гасят; что было гораздо безопаснее, чем то, что творила Жаба. Однажды он наткнулся на её, и она выглядела так, словно тренировалась на пожарного: растрёпанная, потная и перепачканная сажей. Ему пришлось нырнуть в пустой класс с рукавом во рту, чтобы никто не услышал, как он хохочет во весь голос. Воспользовавшись её отсутствием, он пошёл в её покои и обнаружил, что кому-то ещё пришла в голову та же отличная идея. Ему даже не нужно было открывать дверь, Северус слышал треск и шипение через дверное полотно и с некоторым удивлением подумал, сколько же фейерверков весело поджигают её вещи в данный момент. Насвистывая сквозь зубы «Disco Inferno», он направился к её кабинету, по пути приманив чарами большое огненное колесо и аккуратно прикрепив его к её двери с помощью заклинания вечного приклеивания, намеренно расположив колесо так близко к дверной ручке, что его пришлось бы потушить, прежде чем можно было бы попасть внутрь. Отступив назад, Северус самодовольно полюбовался своим творением и ухмыльнулся, после чего отправился на поиски новых игрушек. Он позабавился «уничтожением» одного из огромных огненных драконов и почти столкнулся с Грейнджер, выходящей из ванной на четвёртом этаже. Она застала его врасплох, когда он клал в карман сбитую петарду, и Северус испытал огромное облегчение от того, что она не видела, как он пытался имитировать Святого Георгия всего несколько мгновений назад. Она одарила его заговорщической улыбкой, от которой в её карих глазах заплясали озорные искорки, очевидно, наслаждаясь этим почти так же сильно, как и он. Он увидел, как она достала палочку и наложила Исчезающее заклинание на римскую свечу, проходя мимо неё, и не смог сдержать ухмылки. «Десять баллов Гриффиндору, чёрт возьми». Даже мысль о том, что скоро придётся заниматься Окклюменцией с Поттером, не могла испортить ему настроение.***
Мурлыкая что-то себе под нос, Северус направился обратно в свой кабинет. Он понятия не имел, что за происшествие случилось с Монтегю, но парень, вероятно, нуждался в профессиональной помощи и будет отсутствовать на занятиях до конца семестра. Теперь он должен был вернуться и продолжить этот фарс с Поттером… Как же ему надоели его подростковые переживания, всё это было пустой тратой времени. А ведь день так хорошо начинался… Флитвик сиял ярче солнца, когда Северус подарил ему полдюжины разнообразных петард, с которыми можно было позабавиться. Распахнув дверь, Снейп на секунду оцепенел, уставившись на открывшуюся ему картину, и у него перехватило дыхание. Голова мальчишки была погружена в Омут памяти… его глупо неохраняемый Омут памяти… со всеми воспоминаниями в нём… Мир вспыхнул красным, когда внутри что-то перемкнуло, и его захлестнула неистовая ярость. К тому времени, как туман в голове рассеялся, Северус уже стоял один, посреди того, что осталось от его кабинета, измученный и дрожащий после случившегося. Когда его колени подогнулись, он, тяжело дыша, прислонился к стене и соскользнул по ней вниз. У него начала раскалываться голова, и он закрыл глаза, опустившись на пол и прислонившись к прохладному камню. «Будь прокляты чёртов Гарри Поттер и его полная неспособность не совать свой нос куда не следует! Будь прокляты гены Джеймса Поттера, и будь проклята Лили за то, что выбрала Джеймса, и будь проклят Альбус за то, что заставляет меня проходить через всё это! Будь проклята Петуния за то, что не научила сопляка не трогать чужие вещи! И будь проклят я за то, что не подумал поставить защиту вокруг этой грёбаной штуковины!» Его трясло всё сильнее, он подтянул ноги к груди и, дрожа, обхватил колени. Ему очень, очень повезло. Он добрался до Поттера как раз вовремя; мальчишка увидел момент, когда всё рухнуло, но не понял, что он видел. Воспоминания, последовавшие за этим, сделали бы всё очевидным. Хотя сейчас это казалось ему слабым утешением. Ему также очень повезло, что он не убил сопляка. Он уже давно не испытывал такого гнева. На самом деле, с тех пор, как Блэк в последний раз вышел сухим из воды, хотя прямо сейчас Северус был не в том состоянии, чтобы оценить иронию судьбы. Его ярость всегда была наиболее опасной, когда её подпитывали страх, стыд и боль. Он начал швырять в Поттера всем, что подворачивалось под руку, и абсолютно не представлял, что в данный момент творилось с его магией, хотя помнил, что потерял над ней контроль. Чёрт возьми, ему повезло, что он случайно не наколдовал Адское пламя и не сжёг половину замка дотла. Всё ещё дрожа, он вытер лицо рукавом, сосредоточившись на своём дыхании и медленно успокаиваясь. Когда его бешено колотящееся сердце наконец начало замедляться, он вздохнул и оглядел разруху вокруг, запустив пальцы в волосы. У него сдавило горло, но он проигнорировал это; он слишком много раз плакал из-за этого воспоминания, чтобы оно повлияло на него сейчас. Оно всё равно причиняло боль, и всегда будет, хотя эмоций почти не осталось. Ну, вот и всё. Уроки Окклюменции официально закончились. Поттеру следовало считать себя везунчиком, раз он по-прежнему жив; каждый урок Зельеварения теперь превратится в ад, пока Северусу не удастся контролировать свой характер. Он знал, что это будет фиаско, но не ожидал катастрофы такого масштаба. Снова вздохнув, он опёрся о стену и поднялся на ноги. С этим ничего нельзя было поделать, разве что наложить на мальчика Обливиэйт, но, к счастью, в этом не было необходимости. «Возможно, ему даже пойдёт на пользу увидеть, какими ублюдками были его отец и крёстный», — мстительно подумал он, но эта мысль не принесла ему удовольствия. — «Поделом сопляку за то, что совал нос куда не следует, нарушая частную жизнь». Кто знает, может, Поттер даже будет чувствовать себя виноватым… Чудеса, как известно, случаются, хотя, как правило, не с ним. Осознавая, что он всё ещё опасно зол и на взводе, Северус достал свою палочку и начал методично убирать беспорядок, восстанавливая всё разбитое. К тому времени, как он разобрался со своим кабинетом, окклюменционные щиты загнали его гнев обратно — туда, где ему было самое место, и он немного успокоился. Затем он подумал, что нужно пойти и рассказать обо всём Дамблдору. «Нет, подождите, в этом больше нет необходимости, потому что старика здесь нет. По крайней мере, это хоть что-то. Трудно поверить, что во всём этом есть положительная сторона». Он начал немного истерично смеяться. А ведь день так хорошо начинался… Он должен был догадаться, что в его случае это не продлится долго.***
Гермиона сразу догадалась, что что-то пошло не так, когда Гарри вернулся со своего последнего урока Окклюменции раньше времени, побледневшим и потрясённым. Само по себе это не было слишком необычным, но он прятал глаза от неё и Рона, когда рассказывал им о своих успехах, якобы Снейп велел ему продолжать практиковаться самостоятельно. Очевидно, Гарри лгал. Когда на следующее утро Снейпа не было на пробежке, это только подтвердило её подозрение. Между ними явно что-то произошло. Мастер зелий присутствовал на завтраке, с налитыми кровью глазами и почти видимой аурой ярости; даже другие преподаватели старались обходить его стороной, но, за исключением одного ядовитого взгляда, он старался даже не смотреть на стол гриффиндорцев. После завтрака она взяла с собой сопротивляющегося Рона и загнала Гарри в угол в одном из коридоров. — Гарри, что вчера произошло на самом деле? — Я же сказал… — Да, я помню. Гарри, мы знаем тебя пять лет. Ты всегда был плохим лжецом. Очевидно, ты поссорился с профессором Снейпом. Что случилось? — Поссорился? — Гарри глухо рассмеялся. — Наверное, можно и так сказать. — Он вздохнул и провёл рукой по волосам. — Я… увидел воспоминания, в которые мне не надо было соваться. О том, что мой отец и Сириус сделали с ним, когда были детьми. У Гермионы мгновенно перехватило дыхание. «Визжащая хижина? Нет, Гарри не выглядел настолько расстроенным». — Что ты видел? Он покачал головой. — Какая разница. Не самое приятное зрелище. Они просто… цеплялись к нему. В любом случае, после этого Снейп взорвался и вышвырнул меня вон. На минуту мне показалось, что он собирается меня убить. Не знаю, видел ли я его когда-нибудь таким взбешённым. — Он пожал плечами. — Думаю, наши уроки закончились. В любом случае, я не хочу продолжать. — Приятель, но Окклюменция важна для тебя! — довольно встревоженно сказал Рон. — Тебе нужно выбросить Сам-Знаешь-Кого из своей головы. Снейп уже достаточно рассказал тебе? — Да-да, не волнуйся. Всё будет нормально. Честно говоря, я рад, что мне не нужно возвращаться к нему. Не хочу, чтобы он опять копался в моих мозгах. Как думаешь, он успокоится к следующему уроку Зелий? — Гарри Поттер, для тебя это действительно самый важный вопрос?! — едко спросила Гермиона. Рон ухмыльнулся ей. — На самом деле, да, потому что, когда Снейп злится на Гарри, мы оба получаем по шее. Не хочу, чтобы он разорвал меня на кусочки из-за того, что он в очередной раз его довёл.***
Северусу требовалось всё его самообладание, чтобы противостоять желанию придушить Поттера каждый раз, когда он его видел. Он давно не испытывал такого всепоглощающего, дикого возмущения из-за нарушения его личных границ. Ему не приходило в голову, что Грейнджер отважилась гораздо глубже проникнуть в его прошлое, не навлекая на себя его гнев; он был слишком занят, тихо кипя от злости, споря сам с собой о том, что теперь делать. Он знал, что должен вернуться к мальчику и приказать ему возобновить уроки Окклюменции. Ему совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь из Ордена вмешивался и пытался подтолкнуть его к этому. Он прекрасно понимал, почему это было так важно, вероятно, лучше кого-либо другого, за исключением, может быть, Дамблдора. Проблема заключалась в том, что если бы он это сделал, то в конечном итоге причинил бы сопляку боль. Он прекрасно знал свой характер и свои пределы. И больше не доверял себе. Кроме того, их занятия всё равно не имели особых успехов. Северус постарался отгородиться от переполнявших его эмоций и хладнокровно обратиться к прошлому — он действительно пытался научить мальчишку защищать свой разум, но их «уроки» каждый раз превращались в полную мешанину, так как отношения с Поттером оставляли желать лучшего задолго до инцидента с Омутом памяти. Нет, он не мог продолжать его учить. Но также не собирался стоять в стороне и бездействовать; никто другой не разбирался в Окклюменции лучше него, в этом директор был прав. Итак, это означало, что он должен был попытаться найти другой способ.***
С началом пасхальных каникул ситуация не изменилась. Рон обеспокоенно сообщил Гермионе, что Гарри по-прежнему видит странные сны и бормочет по ночам. Очевидно, того немногого, что ему удалось узнать об Окклюменции, было недостаточно. Снейп продолжал пребывать в состоянии плохо сдерживаемой ярости, почти вибрируя от неё всякий раз, когда видел Гарри. Даже когда она оставалась с ним наедине во время их утренних пробежек, он был молчалив, напряжён и ещё менее склонен к разговорам, чем обычно. Однажды утром после их разминки Гермиона направлялась в замок, поглощённая мыслями о душе, когда Снейп наконец нарушил своё молчание. — Мисс Грейнджер… Она повернулась и с любопытством посмотрела на него; за всё время он не сказал ей ни слова, хотя иногда ей удавалось выдавить из него «доброе утро». — Да, сэр? Ей до сих пор было странно видеть Снейпа таким: слегка раскрасневшимся, вспотевшим и немного запыхавшимся, в особенности, потому что он обычно не брился перед тем, как они отправлялись на пробежку. Как бы он ни выглядел, она сразу догадалась, что он не был особенно рад тому, что собирался сказать. — Поттер всё ещё прислушивается к вам? Гермиона озадаченно моргнула, глядя на него. — Я не поняла вопроса, сэр. — Когда вы были младше, он отдавал должное вашему интеллекту и полагался на ваши советы. Неужели гордость окончательно затмила ему рассудок, и теперь он обращается к вам, только если ему нужна помощь с домашними заданиями? Она нахмурилась, думая об этом. Иногда Гарри спрашивал у неё совета насчёт девушек, но почему-то Гермиона сомневалась, что Снейп именно это имел в виду. — Думаю, он всё ещё слушает меня, сэр, но это зависит от того, о чём идёт речь. Он тяжело вздохнул и вытер лицо рукавом, прежде чем впервые открыто посмотреть ей в глаза. Не то чтобы это помогло, поскольку его взгляд был таким же непроницаемым, как всегда. — Если бы я научил вас Окклюменции, — медленно произнёс он, — вы могли бы взяться за обучение Поттера? Можете сказать ему, что научились этому самостоятельно. Несколько секунд она шокированно смотрела на него, по крайней мере, до тех пор, пока он не нахмурился в ответ. Отведя взгляд, Гермиона задумалась над его предложением, стараясь не задаваться вопросом, почему он вообще обратился к ней за помощью. — Если мне удастся найти к нему подход, то да, думаю, смогла бы, — наконец согласилась она. — Но в любом случае я не смогу быть таким хорошим учителем, как вы, сэр. Возможно, вам лучше… — Нет, — коротко отрезал он, обрывая её, его взгляд стал жёстким. — Я больше не буду его учить. Он рассказал вам, что произошло? — Эм-м… Вроде того, сэр. Гарри сказал, что случайно заглянул в ваши воспоминания с участием его отца и Сириуса, и что вы выгнали его после этого. Тонкие губы Снейпа скривились в неприятной кривой усмешке, в которой не было ни капли юмора, подтверждая её подозрения, что Гарри сказал им не всё. Взгляд профессора стал злым и холодным. — Действительно «вроде того». Это достаточно близко к истине, чтобы сойти за объяснение. Неважно. Я не могу научить его тому, что ему нужно знать, а он не может научиться этому у меня. Вы готовы выступить в качестве посредника? — Да, сэр. — Она поколебалась, прежде чем признать: — Я всё равно подумывала о том, чтобы попытаться научиться ментальной магии. Он фыркнул. — Я не удивлён. Вы уже прочли учебную литературу на эту тему? — Нет. В библиотеке об этом ничего не нашлось. Я собиралась сходить во «Флориш и Блоттс» на следующих выходных. — Не беспокойтесь. Я дам всё, что вам понадобится. — Вы не давали Гарри никаких учебников, — выпалила она, прежде чем смогла остановить себя. Он красноречиво выгнул бровь, глядя на неё. — А Поттер стал бы утруждать себя чтением? Гермиона прикусила губу, прежде чем вздохнуть и честно ответить: — Ну, он бы просмотрел их на случай, если бы вы спросили у него краткое содержание. Снейп снова пренебрежительно фыркнул. — Именно это я и хотел сказать, мисс Грейнджер. Приходите ко мне в кабинет сегодня вечером после ужина, и мы начнём.***
Гермиона сильно нервничала, когда постучала в его дверь. То немногое, что Гарри рассказывал ей о своих уроках, не вселяло в неё уверенности. Он говорил, что ему было больно, и она действительно не хотела, чтобы Снейп — или кто-либо ещё — копался в её голове. — Войдите. Она вошла и закрыла за собой дверь, сразу почувствовав лёгкое покалывание, когда Снейп наложил на комнату чары, чтобы их никто не потревожил. — Добрый вечер, сэр. — Добрый вечер, мисс Грейнджер. — Он отложил свою работу и откинулся на спинку стула, указав на стул по другую сторону своего стола. — Садитесь. — Профессор поднял бровь, изучая её лицо. — И перестаньте выглядеть такой запуганной. Я вас не съем. — Немного застенчиво улыбаясь, она расположилась напротив него, и он продолжил: — Ваши уроки не будут похожи на уроки Поттера. Ситуация иная. Что вы знаете об Окклюменции? — Немного, сэр. В основном только то, что вы рассказывали Гарри. Окклюменция — это способ скрыть воспоминания и эмоции от легилимента. Она позволяет лгать, не будучи пойманным, и скрывать свои секреты. Мадам Помфри однажды сказала мне, что, по её мнению, она также может помочь блокировать боль. Снейп задумчиво кивнул. — Да, может. У нас есть преимущество, мисс Грейнджер, — поскольку вы начитанная магглорождённая ведьма, я могу использовать аналогии, которые вам будут понятны. Окклюменция во многом похожа на медитацию. Она называется Окклюменцией, от слова Occlude — защищать, закрывать, потому что большинство людей используют её только для того, чтобы блокировать свой разум. Мне не нравится это название. Оно неточное. То, что волшебники называют Окклюменцией, по сути является своеобразной формой йоги. Проще говоря, это ментальная дисциплина, при правильном выполнении которой получается полностью контролировать не только свой разум и психику, но и тело. Это звучало интересно. Гермиона не думала о чём-то большем, кроме как держать Волдеморта подальше от головы Гарри, но её разум уже лихорадочно перебирал новые возможности. Должно быть, это отразилось на её лице, поскольку Снейп внезапно ухмыльнулся. — Пожалуйста, держите себя в руках, мисс Грейнджер. В Окклюменции гораздо больше того, чему я, возможно, смогу вас научить. У нас мало времени, а на это ушли бы годы. Я могу научить вас основам и дать базовые принципы, которые, возможно, позволят вам открыть для себя остальное, если вы пожелаете, но сейчас мы главным образом заинтересованы в защите разума. Ключом являются визуализация и концентрация. Здесь, опять же, у нас есть преимущество, поскольку я полагаю, что вы визуал? Гермиона медленно кивнула. Когда ей надо было что-то вспомнить, она делала это, представляя свои записи, или книгу, или какой бы то ни был источник знаний, хотя о том, как Снейп узнал об этом, оставалось только догадываться. — Да, сэр. — Хорошо. Тогда вы должны усвоить Окклюменцию довольно быстро. Каким образом вам придётся учить этому Поттера, поскольку он не такой, уже не моя забота, — бесстрастно добавил он; на самом деле, казалось, его это нисколько не волнует. — Итак, начнём. Существует множество различных способов организации и защиты своего разума от вторжения. В каждой культуре есть та или иная форма йоги. Некоторые концентрируют всю свою энергию на воображении прочных щитов, обычно кирпичных или каменных стен. Это действительно хорошо работает против случайных атак и вполне может оказаться лучшим вариантом для Поттера, но имеет недостатки и может быть разрушено при правильной тактике легилимента. Другие предпочитают препятствовать попыткам вторгнуться в их мысли, практикуя своего рода организованный хаос, «громко» думая о случайных числах или косяках рыбы, или рое насекомых, или вспышках цвета, чтобы отвлечь нападающего, — это требует большой концентрации и очень утомительно, отвлечение даже на долю секунды может привести к сбоям и, соответственно, полному провалу. Некоторые строят очень подробные, сложные ментальные структуры и создают подобие лабиринта в своём сознании, но это требует многих лет изнурительных тренировок. Я предпочитаю другой метод, сочетающий в себе элементы всех этих практик и обеспечивающий большую гибкость, скрывая некоторые вещи и раскрывая другие по моему выбору, предоставляя мне больше возможностей. Прежде чем сказать вам что-нибудь ещё, мне нужно показать, что я имею в виду. Некоторые вещи невозможно объяснить словами, их проще пережить, мисс Грейнджер. Для начала можете пользоваться волшебной палочкой, хотя позже она вам не понадобится. Я хочу, чтобы вы испробовали на мне Легилименцию. — Сэр?.. — беспомощно пискнула она, уверенная, что ослышалась. Снейп снисходительно фыркнул и слегка усмехнулся ей. — Вы ничего не увидите. Вы вообще сможете войти в мой разум только потому, что я вам позволю. Пройдёт несколько дней, прежде чем вы сможете проникнуть даже в совершенно незащищенный разум, и я очень сомневаюсь, что вы когда-либо будете способны пробить мои щиты. Я просто хочу показать вам то, как я защищаю себя. Вы знаете заклинание? — Да, сэр, но… — Тогда приступайте. — Он поудобнее устроился на стуле и спокойно посмотрел на неё. Сделав вдох и проглотив дальнейшие бесполезные протесты, Гермиона нашла свою палочку и нерешительно встретилась с ним взглядом. Впервые она делала это дольше, чем на несколько секунд, за исключением того раза, когда взгляд его расфокусированных чёрных глаз был наполнен чистой агонией. — Легилименс, — нервно сказала она, и мир закружился вокруг неё. Она словно провалилась в тёмные глубины его зрачков. Вокруг не было ничего, кроме тьмы. Ей казалось, что она зависла в пространстве, не в силах видеть и слышать, и это было совершенно ужасно. Угрожавшая захлестнуть её паника длилась всего несколько секунд, затем появилось что-то ещё… ощущение… чего-то. Снейп был прав в том, что некоторые вещи невозможно объяснить; у неё не нашлось для этого слов, но что-то словно поддерживало её в темноте. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать это ощущение: она находилась не в помещении, а в водоёме. Его разум был тёмным, тихим океаном; она могла ощутить потоки, кружащиеся вокруг неё, и бесконечные глубины под ней. Гермиона не сразу осознала, что появился звук, — слабый шум где-то между отдалёнными звуками прибоя и ритмом человеческого дыхания. И зрение тоже вернулось — здесь было столько же света, сколько было бы ночью под водой, абсолютная тьма превращалась в глубокий чёрный цвет. «Вау! Это… ну, кажется нереальным, да, но также абсолютно захватывающе и сложно, и…» Очень слабо, как будто с большого расстояния, она услышала мужской смех, такой тихий, что не была уверена, слышала ли его вообще или просто почувствовала. Веселье Снейпа отразилось рябью на воде вокруг неё. Унизительного осознания того, что он знал обо всех её мыслях, оказалось достаточно, чтобы разорвать связь. Посмотрев на Снейпа, она поняла, что теперь видит то же лёгкое веселье в его глазах, хотя его лицо было таким же невыразительным, как и всегда. — Вы смогли узнать, о чём я думала, сэр? — неуверенно спросила она. — Не ваши мысли, нет, а ваши эмоции, — ответил он, одна сторона его рта изогнулась в слабой полуулыбке. — Как бы вы ни отличались от своих товарищей, мисс Грейнджер, в некотором смысле вы всё равно гриффиндорка. Вы более склонны к самоанализу, чем большинство представителей вашего факультета, это правда, но всё равно выкрикиваете свои эмоции, пусть даже невербально. Ваши чувства всегда были написаны у вас на лице, а ваш разум почти кричит обо всём, что вы чувствуете. У вас вообще нет никакой защиты. Если бы я захотел, то смог бы найти любые ваши сознательные и бессознательные мысли. Гермиона почувствовала, как её лицо вспыхнуло, и знала, что она, должно быть, покраснела. Она злилась на саму себя, потому что это только подтверждало всё сказанное о её неспособности скрывать свои эмоции. Расстроенно уставившись на свои колени, она сильно сжала пальцами волшебную палочку. Снейп немного наклонился вперёд, его голос смягчился. — Расслабьтесь. Во время первых сеансов я даю вам слово, что не буду пытаться что-либо смотреть в вашем разуме. Когда мы перейдём на следующий уровень, я предупрежу вас заранее и научу, как использовать Омут памяти, чтобы удалить любые воспоминания, которые вы не захотите мне показывать. Уверяю вас, я не хочу проникать в глубины вашего подсознания, как и вы не хотите, чтобы я это делал. Я вполне могу увидеть что-нибудь случайно, но не скажу об этом ни вам, ни кому-либо другому. Небольшое напряжение спало. Не полностью, но хотя бы частично. — Благодарю вас, сэр. Совершенно другим тоном Снейп прокомментировал: — Вы понимаете, что вам не обязательно называть меня «сэр» в каждом предложении? Я не откушу вам голову, если вы пропустите это обращение хоть раз, обещаю. — В его голосе всё ещё звучало веселье, и полуулыбка вернулась, когда она посмотрела на него. Отважившись улыбнуться в ответ, она пожала плечами. — Кажется, это уже вошло у меня в привычку, сэр, — добавила она намеренно. Он тихо фыркнул, полуулыбка стала чуть шире. — Тогда вернёмся к делу. Что вы почувствовали? Гермиона рассказала ему об океане, стараясь описать его как можно точнее, и когда она закончила, он кивнул, как показалось, со слабым одобрением. — Да. Я использую воду в качестве своей визуализации, но это не обязательно должно быть что-то связанное с природой. У всех по-разному. Вам нужно будет найти свой метод, который лучше всего подходит для вас; чем проще, тем лучше, и, безусловно, тем легче его использовать. Это будет вашим первым заданием. — Да, сэр. Как вода помогает вам что-то скрывать? Его рот искривился в лёгкой гримасе. — Опять же, словами этого не выразишь. Позже я покажу вам, и вы поймёте больше, но сейчас позвольте просто сказать, что когда я хочу что-нибудь спрятать… то погружаю это на самую глубину. Одна из причин, по которой я использую океан, заключается в том, что аналогия помогает мне — то, что я должен скрыть, тонет без следа, а то, что я хотел бы скрыть, просто уходит достаточно глубоко, становясь размытым, вместо этого на поверхность поднимаются совсем другие, выгодные мне образы. Вы должны найти свой собственный путь, мисс Грейнджер, но не торопитесь. Такая тактика поможет вам защитить себя, если это вам когда-нибудь понадобится, но не поможет Поттеру, а это основная цель, для чего мы здесь. Прочистив горло, он откинулся на спинку стула, его тон стал более сухим и деловым. — Я понимаю, что прошу вас сделать невыполнимое, но вам нужно научить Поттера концентрироваться. Он очень далёк от того, чтобы визуализировать хоть какой-нибудь щит, не говоря уже о том, чтобы сделать его стабильным и сильным. Вы с Уизли не единственные, кто заметил его растущие проблемы с самоконтролем. Первое, чему я буду учить вас, — это медитация, именно ей вы должны сразу обучить его. Ему нужно сохранять спокойствие и ясность ума, прежде чем он сможет научиться чему-то ещё. У нас нет времени ждать, пока он повзрослеет. — Сэр, — нерешительно начала она, — могу я задать вопрос? — В вашем случае, мисс Грейнджер, вы бы взорвались, если бы я не позволил вам задавать вопросы, — саркастически ответил он, его улыбка исчезла. — Это не обычный урок. Спрашивайте. Сделав глубокий вдох, Гермиона собралась с духом. — Почему… вы не могли учить Гарри вот так? — робко спросила она. Судя по тому, как описывал их занятия Гарри, Снейп просто велел ему защищаться, а затем атаковал без какой-либо попытки объяснить, что конкретно он должен был делать. Профессор некоторое время молчал, больше не глядя на неё, а затем напряжённо выдохнул: — Потому что это Поттер. Снейп не дал ей никакого другого объяснения, а она не осмелилась спросить, что именно он имел в виду своим ответом.