I smile when I'm angry, I cheat and I lie I do what I have to do to get by But I know what is wrong And I know what is right And I'd die for the truth In my secret life.* Leonard Cohen «Secret Life».
Находиться в Больничном крыле было скучно; Гермиона усвоила это ещё со второго курса. У неё постоянно болела грудная клетка, а все остальные крутились в такой неразберихе, что большую часть времени компанию ей составлял Живоглот. Ввиду огромного количества свободного времени ей было о чём подумать; за последнюю неделю или около того произошло так много событий, что у неё кружилась голова. Если рассматривать их в хронологическом порядке, то первым серьёзным потрясением был своеобразный сдвиг в их странной связи со Снейпом. Занятия Окклюменцией, очевидно, послужили катализатором чего-то, чего она не понимала. До этого она могла с точностью сказать, что любой, кто посмел бы противостоять профессору и намекать — как бы тонко он этого ни сделал, — что тот был не прав, был бы словесно выпотрошен, а при худшем раскладе, возможно, даже буквально, и, как правило, должен был расплачиваться за это до тех пор, пока не поседеет и не состарится. По какой-то загадочной причине Снейп был впечатлён, он как будто проникся к ней уважением. Его отношение к ней с тех пор не изменилось, но каждое утро в тишине их молчания было что-то особенное. После некоторых раздумий она пришла к мысли, что просто прошло слишком много времени с тех пор, как кто-то осмеливался дать ему отпор. Склонные к суициду ученики могли возражать ему, другие учителя иногда критиковали его действия, но чтобы кто-нибудь решился сблизиться с ним и использовать против него его собственные методы… видимо, её спас лишь эффект новизны и внезапности. Также, как ни странно, ему действительно было стыдно за то, что он сказал о её зубах в прошлом году. Ей было приятно знать, что он иногда сожалеет о своих поступках, но ещё лучше было бы, если бы он воздерживался от столь едких комментариев. Этот инцидент также помог ей прояснить, что то, как он общался с ней вне уроков, нельзя было считать нормой; ей сходило с рук поведение, которое навлекло бы на неё его адский гнев перед свидетелями. Снейп в приватной обстановке казался совсем другим человеком, чем Снейп на публике, что стоило иметь в виду. Следующим серьёзным инцидентом был уход близнецов Уизли. Гермиона была потрясена, что Фред и Джордж отказались от дальнейшего образования, но втайне небольшая её часть восхищалась их мужеством. Она знала, что никогда не смогла бы сделать ничего подобного, даже в знак протеста. Она всегда хотела что-то изменить, оставить свой след в мире и выделиться, но также задавалась вопросом, хватит ли у неё смелости. Школа погрузилась в анархию, что только подчёркивало позорное нападение на МакГонагалл и бегство Хагрида. Гермиона была напугана. Снейп косвенно предупредил её, что Амбридж при поддержке Министерства способна на всё, но… ей трудно было поверить в мысль о том, что правительство может действовать подобным образом без последствий. Волшебный мир не должен быть таким. Они не должны жить при диктатуре. Волдеморт и так был огромной проблемой, а если ещё и нельзя доверять Министерству… Она всегда знала, что оно довольно бесполезно, но, как выяснилось, ещё и потенциально враждебно. Руководство школы бездействовало. Она слышала от Снейпа, что учителя не могли остановить происходящее, и, очевидно, Орден тоже. Вокруг было слишком много врагов. Кстати, о врагах… Она закрыла глаза и задрожала. Теперь Волдеморт являлся ей в кошмарах не безликой тенью, а вполне конкретным ужасным существом. Битва в Министерстве по-настоящему напугала её — это было совершенно за пределами её опыта и намного хуже, чем она могла себе представить, что только убедило Гермиону в том, насколько неподготовленными были она и её друзья. Единственная причина, по которой они всё же остались живы, заключалась в том, что Пожиратели Смерти хотели получить пророчество больше, чем убивать детей. Гермиона не знала, что чувствовали по этому поводу другие — они это не обсуждали, — но лично она испытывала безысходность и была так запугана, что ещё несколько ночей не могла заснуть. Несмотря на все их усилия, они просто не имели достаточно знаний и боевого опыта, и у них было слишком мало людей, которым они могли по-настоящему доверять. По крайней мере, Министерство теперь верило, что Волдеморт возродился и война идёт полным ходом, но она не была уверена, что это сильно меняет дело. Дамблдор вернётся. Гермиона вспомнила, как директор вступил в поединок с Волдемортом, тогда она впервые увидела битву двух взрослых могущественных волшебников. Во главе с ним Хогвартс снова будет в безопасности, но они не могли прятаться здесь вечно. Лето обещало быть пугающим, и один лишь бог знал, кого они получат в качестве учителя ЗоТИ в следующем году. Она больше не верила, что школа им поможет. Пророчество касалось Гарри и, очевидно, было очень важным, но он пока отказывался говорить об этом. Честно говоря, Гарри тоже её пугал. Весь этот год он был таким вспыльчивым, замкнутым от всех, даже от неё и Рона; Гермиона понятия не имела, что, оказывается, он игнорировал всё, что она пыталась донести до него об Окклюменции. Теперь она редко встречалась с ним, но даже тогда он был молчалив и отстранён, наверняка обвиняя себя в случившемся — не безосновательно, но он не мог предвидеть будущее, — всё внутри него разрывалось из-за смерти Сириуса. Гермиона тоже не была уверена, что чувствовала по этому поводу, — это был первый раз, когда она видела чью-то смерть, и, несмотря на её цинизм по поводу крёстного Гарри, она скорбела. Всё было очень запутанно, и она подозревала, что ещё не отошла от шока. В общем, в тот момент она чувствовала себя крайне уязвимой и неуверенной, и сильно сомневалась, что кто-нибудь может это исправить. «Если Дамблдор был таким могущественным магом, почему он позволил Министерству помыкать собой? Почему не сделал больше, чтобы противостоять Пожирателям Смерти? Он мог бы уничтожить полдюжины из них, но даже не пытался. Ведь он прогнал самого Волдеморта. И многие другие члены Ордена были почти так же хороши в бою. Почему они провели год в безвыходном положении? Сможет ли школа защитить нас или нет? А если нет, то как нам научиться защищаться?» Они пытались, но настоящий бой сильно отличался от тренировочного поединка в Выручай-комнате; им нужен был учитель, который действительно мог хорошо натаскать их. Больше всего на свете Гермионе хотелось с кем-нибудь поговорить об этом, но она не знала, с кем именно. Директор поймёт, но, честно говоря, она была слишком напугана тем, что увидела, чтобы чувствовать себя комфортно, разговаривая с ним; она никогда не была с ним так близка, как он с Гарри, и толком не общалась с ним за практически шесть лет. Профессор МакГонагалл всё ещё находилась в больнице Святого Мунго, хотя Дилис сказала, что она почти полностью поправилась и с нетерпением ждёт возвращения в школу. Мадам Помфри не участвовала в войне, за исключением того, что время от времени лечила людей. Портретам было запрещено распространяться о чём-либо, что они слышали от Дамблдора, Рон был так же растерян, как и она, а Гарри ни с кем не разговаривал. Живоглот был прекрасным слушателем, и она несколько раз ловила себя на том, что разговаривает с ним, но на самом деле он не очень-то любил давать советы. Она скоро увидится со своими родителями, но не собиралась рассказывать им о том, что произошло; ей не хотелось их волновать, к тому же они всё равно не смогут её понять. При других обстоятельствах она бы попыталась поговорить об этом со Снейпом. Из всех участников событий он был единственным, кто, по мнению Гермионы, мог её понять и сказать то, что ей было нужно, — вероятно, слышать это было бы неприятно, но она ценила его честность. Он не стал бы обращаться с ней как с ребёнком. Но она почти не видела его; Снейп появлялся раз или два, чтобы принести несколько зелий, которые она должна была принимать каждый день, но не задерживался больше, чем на несколько минут. Один раз он взглянул на неё и кивнул, уходя, но на этом их общение закончилось. Очевидно, сейчас у него было достаточно собственных проблем, и она вряд ли могла бы искать с ним встречи, будучи прикованной к больничной койке. Значит, ей придётся просто ждать и наблюдать за событиями, а также сосредоточиться на восстановлении как физическом, так и моральном, потому что она совершенно не хотела задерживаться здесь дольше необходимого.***
Конец учебного года вызвал у Северуса небольшое разочарование. Альбус вернулся, Жаба отправилась восвояси, Минерва благополучно выздоровела и, по-видимому, пришла в себя как раз вовремя, чтобы снова отобрать у него Кубок школы — как будто ему было до него дело, — и Министерство, наконец, проснулось, правда, как всегда, слишком поздно. Фаджа, вероятно, уволят в течение месяца, но, на самом деле, Северусу было плевать. Единственное, чего он хотел, — это вернуться в свой тёмный унылый дом и не вылезать из постели вплоть до сентября. Это была несбыточная мечта, так как лето обещало быть сложным. Тёмный Лорд пребывал вне себя от ярости, и, поскольку Беллатрикс с Люциусом теперь были в немилости, Северус внезапно стал его правой рукой просто потому, что обладал умеренной компетентностью и здравомыслием. Да, это было очень полезно, но у него, по сути, отсутствовало на это время — у Северуса имелись свои планы на это лето, а для этого требовалась максимальная скрытность, тем более он был почти уверен, что совершает большую ошибку. Ему не следовало так рисковать. Это поставит всё под угрозу, а также сделает и без того запутанную ситуацию ещё хуже. Но вместе с тем он знал, что не может сидеть сложа руки; в своё время бездействие дорого ему обошлось. Покачав головой, Северус уставился на клочок пергамента, на котором был написан адрес, ещё раз прокручивая в голове свой наспех придуманный план, и прикусил губу — привычка, которую он приобрёл за последний год, к своему крайнему раздражению и лёгкому смущению. Замысел был ошибкой, он заранее знал это, но также не мог бездействовать, а потом просто жить с этим.***
Гермиона крайне встревожилась, когда проснулась посреди ночи из-за стука в окно своей спальни. Это было не похоже на сову, в любом случае, даже Рон не был настолько глуп, чтобы писать ей — она покосилась на светящиеся цифры своего будильника — в половину четвёртого утра. Выскользнув из постели, девушка босиком прошла по ковру, осторожно раздвинула занавески и выглянула через палисадник на тихую улицу. Тёмная фигура в капюшоне стояла под уличным фонарём и, казалось, смотрела прямо на неё. Она отступила от окна и продолжала наблюдать. Фигура наклонилась, затем выпрямилась и бросила что-то в её окно. Рефлекторно пригнувшись, Гермиона узнала скрежет гравия, или кусочков асфальта, или чего-то в этом роде, и подавила нервный смех над своей реакцией, обдумывая, что делать дальше. Трудно было представить себе менее вероятную атаку Пожирателей Смерти, но в этом определённо было что-то подозрительное. Оглядев свою спальню, она поспешно накинула халат, убедилась, что у неё есть волшебная палочка, взяла Живоглота с края кровати, откуда он пристально следил за ней, и понесла его вниз, радуясь тому, что её родители крепко спят. — Глотик, сходи посмотри, кто там снаружи, — тихо попросила она кота, поглаживая его за ушами и опуская на землю. — Но будь осторожен, хорошо? — Он ободряюще мяукнул и побежал на кухню, и она услышала, как качнулась и хлопнула его кошачья дверца. Стоя у окна гостиной, Гермиона нервно наблюдала, как её фамильяр вышел из-за угла дома и небрежно прошёлся по саду, следом за чем неторопливо подошёл к их забору и запрыгнул на ограду. Фигура в капюшоне приблизилась и протянула руку, чтобы погладить кота, и Гермиона расслабилась. Она поспешила на кухню и вышла через заднюю дверь, чтобы пойти посмотреть, кем был её таинственный гость. Когда она приблизилась к калитке, фигура повернулась к ней и сняла капюшон. Гермиона остановилась как вкопанная посреди лужайки и в полном шоке уставилась на знакомые черты лица и чёрные глаза профессора Снейпа — более того, Снейпа, одетого в маггловские джинсы, худи с капюшоном и старые кроссовки, в которых он ходил на пробежку. — Мисс Грейнджер, — мягко поприветствовал он её. Прошла всего неделя или две с тех пор, как она видела его в последний раз, но за это время он заметно осунулся, его глаза ввалились, под ними образовались синяки, а лицо похудело ещё больше, чем прежде. — Профессор, — еле слышно отозвалась она, стараясь не пялиться на него. «Что, чёрт возьми, он здесь делает?» Мгновение спустя она начала паниковать, когда подумала о нескольких возможных причинах, по которым член Ордена Феникса мог появиться у её дома посреди ночи. — С Гарри что-то случилось? Нападение или… Он покачал головой. — Насколько я знаю, с ним всё в порядке. Я здесь по другой причине, — загадочно ответил он, а затем немного заколебался. — Могу я войти? В этом районе люди быстро замечают подозрительных личностей вроде меня. Гермиона, в свою очередь, замялась, пристально наблюдая за ним, поскольку ей сразу представились несколько других возможных причин его появления. Она взглянула на Живоглота, который теперь умывался с полнейшим безразличием, затем снова перевела глаза на Снейпа, крепче сжимая свою палочку. Он бросил на неё раздраженный взгляд. — Ваша осторожность похвальна, мисс Грейнджер, но у меня нет на это времени, — прошипел он. — Уверяю вас, я здесь не для того, чтобы похитить вас с какой-нибудь гнусной целью. А теперь позвольте мне войти, пока кто-нибудь из ваших соседей не вызвал полицию. — Простите, сэр, — смущённо пробормотала она, когда он направился через дом на кухню следом за ней. — Я просто… не ожидала, — добавила она запинаясь. Он невероятно странно выглядел в маггловской одежде, но, по крайней мере, знал, что можно носить в мире простецов, а что будет смотреться здесь совершенно неуместно. — Как я уже сказал, осторожность делает вам честь. — Он бросил на неё сардонический взгляд. — Вам нужны доказательства того, что я на самом деле настоящий профессор Снейп? — саркастически спросил он. — Навскидку я не могу придумать ни одного личного вопроса, на который вы знали бы ответ, но уверен, что смогу вспомнить ваши прошлые проступки. — Я доверяю мнению моего кота, — спокойно сказала она, пытаясь сохранить хоть какое-то достоинство, сменив тему. — Вам что-нибудь принести, сэр? Предложение было сделано из банальной вежливости, но, к её большому удивлению, он кивнул. — Крепкий чёрный кофе был бы кстати. — Тяжёлая ночь, сэр? — осмелилась спросить она, ставя чайник. — Тяжёлая неделя, — устало поправил он её, садясь за стол. — Никому не говорите о моём визите, мисс Грейнджер, — продолжил он более деловым тоном, — даже своим друзьям. Очень многие люди были бы крайне недовольны, узнав, что я был здесь. Теперь уже всерьёз сбитая с толку, она кивнула. — Хорошо, сэр. Он больше не сказал ни слова, пока она не поставила перед ним чашку кофе и не села напротив него, всё ещё немного шокированная внезапным появлением профессора на кухне её родителей посреди ночи. Потягивая кофе, Снейп кивнул в знак признательности, прежде чем откинуться на спинку стула, и его взгляд стал острее. Бросив на неё проницательный взгляд, он прямо спросил: — Как быстро ваши родители смогут покинуть страну? Гермиона уже непроизвольно открыла рот, чтобы спросить его зачем, но он так сильно сдвинул брови, что она поспешно захлопнула его, быстро соображая что к чему. — Я не знаю, — наконец выдавила она, стараясь, чтобы её голос не дрожал. Если он об этом спрашивал, значит, у её родителей есть веская причина покинуть страну как можно быстрее, а это означало… «О боже!» Снейп кивнул, как будто ждал такой реакции. — У них будут деньги и портключ; и средства связи, такие как электронная почта, факс или телефон — достаточно безопасные, чтобы они могли решать свои рабочие вопросы. Она подумала об этом ещё немного, часть её рассеянно отметила, что он знал, как произносится слово «телефон», и даже был в курсе, что такое электронная почта и факс. — Я не уверена, сэр. Может, через неделю? Он покачал головой, и её желудок сжался, когда он тихо сказал: — Это нужно сделать намного раньше. Сглотнув, она заставила себя спросить: — Они будут охотиться конкретно на меня, сэр, или на всех магглорождённых? — Они пока ничего не предпринимают, — мягко ответил он, — но скоро всё изменится, и тогда, естественно, вам будут уделять повышенное внимание. — Сделав ещё глоток кофе, он наклонился вперёд и пристально посмотрел на неё. — Мне нужно поговорить с вашими родителями. Они должны немедленно начать принимать необходимые меры. В… скажем, три ночи… я вернусь с деньгами и научу вас, как создать портключ. Я не буду делать этого сам, поскольку не только не хочу знать, куда они направляются, но и крайне важно, чтобы я этого не знал. Вы понимаете? Она быстро закивала. То, чего он не знал, не мог выведать Волдеморт. — Да, сэр, — слабо ответила она. — Почему вы это делаете? Он проигнорировал вопрос, как она и ожидала. — Как много ваши родители знают о том, что происходит в волшебном мире? — Хм-м… не очень много, — призналась она. — Они знают о Сами-Знаете-Ком, что идёт война, немного о Гарри, что я нахожусь на периферии событий, изучаю Целительство и всё такое. Они знают, что в Министерстве была битва, но понятия не имеют, что я тоже в ней участвовала. — Он поднял бровь, его взгляд опустился с её лица вниз — туда, где, как он знал, находится наполовину заживший шрам, и она рефлекторно плотнее запахнула халат, хотя под ним была пижама. — Согласятся ли они бросить всё и уехать из страны? Гермиона прикусила губу. — Уходить с работы будет тяжело, но они смогут поддерживать связь с друзьями по электронной почте и телефону, не так ли? — Он кивнул, его глаза слегка сузились, и она продолжила, опережая его мысль. — Не со мной. Я понимаю, сэр, — Он снова кивнул и откинулся на спинку стула, а она задумалась. — Думаю, да, сэр, поскольку вы пришли сюда, чтобы объяснить им необходимость такой срочности. Но они захотят, чтобы я поехала с ними. — Позвольте мне с этим разобраться. — Им не понравится, что они не смогут связаться со мной, не будут знать, всё ли со мной в порядке. Особенно после того, как они узнают, что я вовлечена в это больше, чем они предполагали. Они будут беспокоиться обо мне. Снейп кивнул. — Вполне объяснимо. Я уже думал об этом. — Как долго это продлится? — нерешительно спросила она, заранее зная ответ. — До тех пор, пока мы не выиграем войну, мисс Грейнджер, ваши родители будут оставаться мишенью. Это могут быть годы, возможно, даже десятилетия, что маловероятно. Поколебавшись, Гермиона собралась с духом и в итоге озвучила вопрос, который никогда не осмеливалась задать никому из членов Ордена. — Как вы думаете, мы победим, сэр? — Вы хотите услышать сладкую ложь, что всё будет хорошо? — спросил он в ответ на удивление спокойным тоном. Она отрицательно покачала головой. — Мне нужно ваше объективное мнение. Пожалуйста. Даже если это не тот ответ, который я хотела бы услышать. Он тяжко вздохнул, серьёзно глядя ей в глаза. — Я действительно не знаю, мисс Грейнджер. Остаётся… только пытаться. Надежда умирает последней. Через мгновение Гермиона кивнула. — Спасибо, сэр. — Она отодвинула свой стул. — Я пойду поговорю с мамой и папой, а вы пока допивайте свой кофе. Мы скоро спустимся.***
Северус расслабленно откинулся на спинку стула и медленно потягивал ароматный крепкий напиток, прислушиваясь к отдалённому разговору на втором этаже. В последнее время он практически жил на кофеине, несмотря на то, какое влияние тот оказывал на его организм. Лениво оглядев кухню, которая, по его циничному мнению, просто кричала о счастливой семейной жизни среднего класса, внезапно он почувствовал на себе пристальный взгляд проницательных жёлтых глаз и сардонически вскинул бровь, глядя на полукниззла. — Ты что-то хотел? Живоглот — он всегда думал, что это чертовски глупое имя для кота, но его, разумеется, никто не спрашивал — долгую минуту продолжал сканировать его взглядом, после чего медленно моргнул и замурлыкал. Кот встал, потянулся, гибко прогнув спину, и запрыгнул на стол, чтобы властно боднуть головой мужское плечо. Быстро глянув на дверной проём и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Северус смягчился и начал его гладить. — По крайней мере, ты не думаешь, что я совершаю ужасную ошибку, — пробормотал он, почёсывая кота за ушами. — Знаешь, мне не следовало сюда приходить. Альбус пришёл бы в ярость, если бы узнал об этом, и, честно говоря, Северус не мог сказать, что директор был бы не прав. Он шёл на ужасный риск и ставил под угрозу весь план ради одной девушки, тем не менее ему не хотелось думать о причине своих действий, потому что от этого у него скручивало живот и болела голова. Вздохнув, он допил остатки кофе, надеясь, что это придаст ему сил. Он не спал два дня, и вряд ли ему удастся хорошо отдохнуть в течение следующей недели. На лестнице послышались шаги, и он насмешливо фыркнул про себя, почувствовав, что бессознательно напрягся. Родители Грейнджер вряд ли представляли для него угрозу — хотя, когда он увидел выражение лица женщины, вошедшей на кухню, Северус был почти готов изменить своё мнение на этот счёт. Она посмотрела на него… что ж, теперь он понимал откуда у Гермионы такой характер. Вспомнив о своих манерах, Снейп встал и вежливо кивнул ей, понимая, что в данный момент его внешний вид оставляет желать лучшего. Его маггловская одежда была несвежей и потрёпанной, а обычный учительский наряд выглядел бы слишком формально для шныряния по маггловскому району, даже если бы он не надел мантию и сюртук. — Доброе утро, доктор Грейнджер, — поприветствовал он, мысленно поздравив себя с тем, что вспомнил — дантисты в маггловском мире классифицируются как врачи, — у него не было большого опыта ни с теми, ни с другими. — Приношу свои извинения за то, что разбудил вас в столь ранний час. Уверяю, это очень важно. — Он посмотрел мимо неё на высокого мужчину, который вошёл следом, повторив свой вежливый кивок и невольно отметив, что Гермиона похожа на обоих своих родителей — так же, как и он сам, хотя ей повезло больше, чем ему в этом отношении. «Сосредоточься. Ты здесь не ради знакомства с её семьёй», — упрекнул он себя. — Ваша дочь рассказала вам?.. — начал он, прежде чем его прервала миссис Грейнджер. — Гермиона рассказала нам много чего странного, профессор. В особенности о вас. Подавив вздрагивание, Северус слегка склонил голову вбок и перевёл глаза с двух сердитых дантистов в пижамах на их дочь, которая бросила на него виноватый взгляд и уставилась в пол. Он вздохнул. — Без сомнения, так оно и есть. Уверен, всё, что она сказала, было абсолютной правдой. Однако это ничего не меняет. Я бы не явился сюда в четыре утра, если бы это не было важно. Вы находитесь в опасности. — Именно так она и сказала, — спокойно ответил отец Гермионы. Он выглядел не таким претенциозным, как его жена, но явно был не счастливее её и так же скептически настроен. — Однако она не смогла назвать нам причину такой спешки. Северус бросил на девушку ещё один пристальный взгляд, та занервничала, не поднимая глаз, её волосы — ещё более спутанные, чем обычно, — упали вперёд, скрывая лицо. — Понимаю, — произнёс он ровным тоном. Он мог понять их нежелание, но сейчас у него не было времени церемониться. — Дабы не затягивать дискуссию, мисс Грейнджер, будьте добры, вернитесь в свою комнату и позвольте мне поговорить с вашими родителями наедине. — Это принесло ему умоляющий взгляд широко раскрытых глаз, который почти причинял боль, но у него не было времени и на это тоже. — Итак, мисс Грейнджер, — рявкнул он стальным тоном, отточенным за пятнадцать лет общения с невозможными подростками, и она почти убежала наверх. Будь на её месте кто-то другой, он бы предупредил, чтобы она даже не думала их подслушивать, но он и так знал, что она этого не сделает. Вернув свой пристальный взгляд к её родителям, он указал на стол. — Пожалуйста, сядьте. Мне многое нужно вам сказать, а на это очень мало времени. — Когда они уселись на стулья и приняли видимость вежливого внимания, Северус произнёс безмолвную молитву любому божеству, у которого не так много дел, и есть возможность побеспокоиться о его испорченной душе: «Пожалуйста, не забирайте меня раньше срока». Прочистив горло, он наклонился вперёд, поставил локти на стол, сцепив пальцы и рассматривая супружескую пару, сидевшую напротив него. — Меня зовут Северус Снейп, — тихо начал он. — Я учитель вашей дочери. И являюсь членом Ордена Феникса. Помимо этого я Пожиратель Смерти, поэтому, поверьте мне на слово, есть много очень могущественных и чрезвычайно опасных ведьм и волшебников, которые хотят вашей смерти из-за того, кем является ваша дочь. — Из-за Гермионы? Но почему? Она ведь… всего лишь ребёнок. Северус почти улыбнулся, хотя в этом не было бы ничего смешного. — Нет, — мягко поправил он. — Она гораздо больше, чем это. Она одна из самых одарённых ведьм своего поколения. Она могущественна, умна, и она магглорождённая. Она представляет угрозу всему, во что верят Пожиратели Смерти, и всему, за что они выступают, потому что она — живое доказательство того, что они и их лидер не правы. Также она лучшая подруга Гарри Поттера. Пожиратели Смерти скоро придут за вами, потому что они хотят уничтожить её. Пожалуйста, поверьте мне — я не сумасшедший и не лгу вам. Ваши жизни в опасности, и вы должны бежать как можно скорее. Гнев прошёл; по крайней мере, они поверили ему. Они выглядели испуганными, что обнадёживало; значит, у них достаточно здравого смысла. — Насколько глубоко она вовлечена во всё это? — нерешительно спросил мистер Грейнджер. — Гораздо глубже, чем следовало бы, — с чувством ответил Северус. — Гораздо глубже, чем мне хотелось бы. Они обменялись одним из тех долгих красноречивых взглядов, которыми обмениваются пары; иногда он думал, что такие моменты были одной из форм Легилименции — повышенной интуитивной связи, которая была почти телепатической. Он завидовал такому уровню близости. Откинувшись на спинку стула, Снейп молча наблюдал за ними и чуть не опозорился, когда Живоглот спрыгнул со стола ему на колени. Едва подавив внезапный вопль и с трудом удержавшись от того, чтобы рефлекторно испепелить глупое животное, он бросил на кота свирепый взгляд, который был полностью проигнорирован. Невозможный зверь просто начал мурлыкать, глядя на него. — Гермиона сказала, что нам нужно уехать из страны, но не упомянула о себе, — наконец произнесла миссис Грейнджер; её голос был немного отстранённым, указывая на то, что она глубоко задумалась. — Похоже, она рассчитывает остаться здесь и сражаться. Тогда Северус по-настоящему улыбнулся. «Она гриффиндорка до мозга костей. Разве могло быть по-другому?» — Я бы не ожидал от неё меньшего, — сухо ответил он. — Смелости вашей дочери не занимать. — Вы согласны с ней?! — Это не был вопрос, но даже если бы и так, она не дала ему шанса ответить. — Вы серьёзно собираетесь втянуть мою дочь в свою дурацкую войну? Ей шестнадцать! Она ребёнок даже по вашим меркам! — Она почти совершеннолетняя в нашем мире и уже по уши втянута. — Он старался говорить как можно спокойнее, подавляя внутреннее раздражение. — Я не могу это изменить. И она не может остаться с вами. Они слишком сильно хотят её смерти. Если они не смогут вас найти, то в конце концов сдадутся и будут преследовать другую добычу; если Гермиона сбежит с вами, они никогда не перестанут охотиться на вас. Её присутствие подвергнет вас слишком большой опасности. Вы не сможете её защитить. Он сделал вдох и медленно выдохнул, стараясь, чтобы его голос звучал спокойнее, хотя это давалось ему нелегко. — Гермиона больше не живёт в вашем мире, доктор Грейнджер. Вы с ней идёте разными дорогами из-за её магического происхождения. Я понимаю, что вы чувствуете, но вы не можете быть частью этого аспекта её жизни. Лучшее, что вы можете для неё сделать, — это позаботиться о своей безопасности. — Но кто будет охранять нашу девочку? — тихо спросил её отец. — Я. — Северус произнёс это неожиданно для самого себя. «Ты идиот, Снейп! Ты не можешь спасти всех. Чёрт возьми, ты даже себя не в состоянии спасти! Следовало бы уже научиться не давать обещаний, которые не можешь сдержать». Он встретился взглядом с тёмно-карими глазами мужчины, затем с янтарно-карими глазами его жены — теми, которые унаследовала их дочь. — Клянусь.***
Гермионе оставалось только догадываться, что Снейп сказал её родителям. Как бы там ни было, наконец, они позвали её обратно вниз, спустя более чем час разговоров, — час, который она провела, расхаживая взад-вперёд, закусив губу и напряжённо прислушиваясь. Атмосфера была довольно напряжённой; её мать явно плакала, а отец обнимал её, когда они перешёптывались за столом, в то время как Снейп стоял у задней двери и смотрел в сад. Профессор, как всегда, ушёл в себя, а ей отчаянно хотелось узнать суть их беседы. Впоследствии родители отказались говорить с ней об этом. Три дня спустя она услышала звук аппарации и поспешила к двери, чтобы впустить Снейпа. Он выглядел ещё более усталым, чем раньше, хотя одет был лучше — в свой обычный сюртук. Кивнув ей, он быстро оглядел кухню. — Вы готовы? — Да. Он расстегнул первые несколько пуговиц своего сюртука и сунул руку внутрь, вытащив простой белый конверт, который передал отцу Гермионы. — Здесь почти триста фунтов. Это всё, что я смог достать за такой короткий срок. Конечно, вы можете свободно получить доступ к собственным деньгам, как только устроитесь; очень немногие волшебники имеют какое-либо представление о том, как работают маггловские финансы, и никогда не слышали о дебетовых или кредитных картах, дорожных чеках или банкоматах. Вы определились, куда хотите поехать? — Да. Гермиона сказала, что мы сможем общаться с коллегами и друзьями? — Верно. Мы также ничего не знаем об электронной почте, — сухо добавил он. — Или прослушивании телефонов. Но вы не должны рисковать и писать ей письма. — Это… жестоко, сэр! Вы сказали нам, что она является мишенью в войне, в которой не должна участвовать, и хотите, чтобы мы сидели в другой стране — возможно, в течение многих лет — без возможности узнать, что происходит с нашим единственным ребёнком?! К удивлению Гермионы, выражение чёрных глаз Снейпа слегка смягчилось, а на его тонких губах появилось то, что сошло бы за улыбку. — Я позаботился об этом. Мисс Грейнджер, подойдите сюда, пожалуйста. — Он откинул полу сюртука в сторону, порылся в кармане брюк и достал маленький мутно-серый кристалл, а также довольно старый, зловещего вида, маггловский складной нож. — Что это, сэр? — с интересом спросила она, глядя на кристалл. Казалось, тот был наполнен дымом; она могла смутно видеть, как он движется, закручиваясь внутри в спирали. — Кровавый камень. — Но кровавик зелёный, с красными вкраплениями, — возразила она, на что он вскинул бровь. — Не кровавик, мисс Грейнджер, а кровавый камень. Это волшебная вещь, а не драгоценность. — Он протянул ей нож. — Лезвие стерилизовано. Сделайте небольшой надрез в центре левой ладони — именно небольшой, не нужно драматизировать — и положите кровавый камень на рану. Она взяла нож и с некоторым сомнением приложила острие к своей руке. — Что это даст, сэр? — Она доверяла ему, но на самом деле не хотела причинять себе боль. Снейп выглядел немного нетерпеливым, но всё равно объяснил, вместо того, чтобы просто рявкнуть на неё, чтобы она сделала то, что ей велели, чего она в принципе ожидала от него; возможно, потому что её родители смотрели, или он просто слишком устал, чтобы выходить из себя. — У меня нет времени на более подробное объяснение деталей. Кристалл поглотит немного вашей сущности — вашей крови и магии. Он изменит цвет. Я не могу сказать, какого цвета он станет. Этот цвет будет немного меняться в зависимости от ваших эмоций, скорее, настроения, а также в некоторой степени отражать физическую боль. Кровавый камень нельзя повредить, как только вы создадите из него магический амулет; этот кристалл прослужит вам всю жизнь, а после вашей смерти почернеет и расколется на куски. — Чтобы мы знали, если с ней случится что-то плохое, — догадался её отец, сглотнув. — Вы также узнаете, если случится что-то хорошее, — сказал Снейп; Гермиона никогда раньше не слышала, чтобы он пытался кого-то обнадёжить. — Я понимаю, что вам нужна некоторая осведомлённость. Это лучшее, что я смог придумать за ограниченное время. — Спасибо, сэр, — тихо поблагодарила его она, чтобы предотвратить дальнейшие споры. Сделав вдох, Гермиона крепче сжала нож, но тут же заколебалась и робко взглянула на него. — Эм-м… вы не могли бы сделать это вместо меня, пожалуйста? Снейп моргнул, удивлённо глядя на неё, после чего фыркнул, изо всех сил стараясь не ухмыльнуться. — Вы не можете быть такой брезгливой, мисс Грейнджер. Девушка предположила, что у него имелись веские причины для скептицизма, учитывая, что она уже дюжину раз видела его полуголым и забрызганным кровью. — Дело не в брезгливости, — смущённо запротестовала она. — Я просто… никогда намеренно не пыталась причинить себе вред. Внезапно все следы веселья исчезли с его лица, и Гермиона тут же пожалела о сказанном. Она не имела в виду ничего плохого и не хотела упоминать о его истории с членовредительством, но… Её самобичевание прекратилось, когда он забрал нож и нежно взял её за руку. — Тогда стойте спокойно, — тихо пробормотал он, делая надрез; на мгновение возникла острая боль, и она увидела, как на её ладони появилось маленькое багровое пятнышко. Взяв кристалл в другую руку, она с любопытством посмотрела на минерал; тот слегка вибрировал в её пальцах, почти выжидающе. Гермиона приложила его к крошечному порезу и вместе со своими родителями наблюдала, как дым, клубящийся внутри кристалла, стал красным, словно камень втянул в себя её кровь. — Тебе больно? — спросила её мать. — Нет, — сообщила она, зачарованно наблюдая, как красный дым заполняет драгоценный камень. — Немного пощипывает, вот и всё. Красный дым закружился быстрее, начиная менять цвет; он становился светлее, постепенно бледнел и в результате стал почти золотистым, очень похожим на пламя свечи. — Этот цвет что-нибудь означает, сэр? — спросила она, поднимая на него взгляд. Чёрные глаза Снейпа неотрывно следили за превращением. — Каждый цвет индивидуален для ведьмы или волшебника, создающего амулет и, предположительно, каким-то образом представляет их внутреннюю суть, но никто не знает, что этому способствует. — Вы сказали, он будет менять цвет в зависимости от моих эмоций… — Да, но в пределах определённых оттенков, в вашем случае: оранжевые, коричневые, жёлтые и янтарные. — Понятно. — Гермиона пересекла кухню, подошла к раковине и сполоснула руку; крошечный порез уже перестал кровоточить. Повернувшись, она прикусила губу и протянула кристалл матери. — Я… полагаю, он теперь ваш. Её родители осторожно приняли кровавый камень, часто моргая и прерывисто дыша, поскольку они вместе пытались контролировать свои эмоции. Снейп с нечитаемым выражением уставился на стену и, казалось, пытался игнорировать их настолько, насколько это было возможно. Гермиона попыталась выдавить улыбку. — Всё в порядке, профессор. Мы договорились не быть ужасно сентиментальными, пока не доберёмся туда и не попрощаемся. Сомневаюсь, что вам понравится, если мы все начнем плакать. Он бросил на неё довольно ироничный взгляд и ответил как можно саркастичнее: — Спасибо, мисс Грейнджер. Уверяю вас, я видел вещи и похуже. — Он посмотрел на груду багажа. — Это всё? — Почти. Осталось поймать Живоглота. Снейп вскинул бровь, но кивнул, очевидно, понимая, почему она хотела взять с собой фамильяра. Она обожала своего кота; он был таким же членом семьи, как и её родители, и она хотела оставить его в безопасности. Поскольку она могла попасть в совершенно непредсказуемую ситуацию и даже в спешке покинуть Хогвартс, Гермиона не могла взять его с собой; кроме того, он составит компанию её родителям, хотя она будет безумно скучать по нему. — Глотик, — позвала она, и через несколько мгновений полукниззл просунул голову в приоткрытую дверь, неохотно пробираясь в комнату. Гермиона тщательно объяснила ему, почему должна оставить его с родителями, и он был достаточно умён, чтобы понять её, но ему это не понравилось. Взяв кота на руки, она обняла его, зарывшись лицом в рыжий мех. — Я буду скучать по тебе, пушистик. Позаботься о себе и о них, хорошо? — прошептала она, смаргивая слёзы от его ободряющего мурлыканья, прежде чем осторожно поместить его в переноску. Снейп сунул руку в карман брюк, вытащив маленький предмет, и бросил его ей. Это оказался брелок с рекламой «Гиннес»**, что было, мягко говоря, сюрреалистично. Гермиона некоторое время тупо смотрела на ухмыляющегося тукана с пинтой пива в клюве, прежде чем догадаться. — Это портключ! — Очевидно, — протянул он с лёгкой издёвкой в голосе, но в словах не было настоящей язвительности, и она прикусила губу, чтобы сдержать улыбку, выжидающе глядя на него. — Создать портключ несложно, но для этого требуется изрядное количество магической энергии, поэтому мы будем работать вместе. Я буду снабжать вас энергией, а вы фактически создадите его. — Сэр, у меня вопрос. — Представьте себе, я не удивлён, — насмешливо ответил он. — Слушаю. — Ну, я знаю, что создание несанкционированных портключей в любом случае незаконно, но… мне исполнится семнадцать только в сентябре. Я всё ещё нахожусь под контролем. Разве Министерство не узнает, если я буду колдовать? — Возможно, вы уже заметили, мисс Грейнджер, что работники Министерства в целом коллективно не способны найти свои собственные задницы, используя обе руки и карту, — сухо ответил он, и она подавила приступ хихиканья, когда он продолжил: — Этот закон, наряду со многими другими, пронизан лазейками, достаточно большими, чтобы, например, проехать через них на летающем форде «Англия». Однако, в данном случае вы правы в том, что они обнаружат магию по этому адресу, именно поэтому мы создадим портключ на улице — к сожалению, вот так просто полностью сбить с толку наше правительство. Если у вас всё, идёмте. Несколько минут спустя странная маленькая группа людей собралась на тротуаре перед калиткой. Снейп небрежно вытащил свою палочку и заколдовал фонарный столб рядом с ними так, чтобы их накрыло темнотой, прежде чем уменьшить их багаж — за исключением Живоглота, который, несомненно, не простил бы такого обращения с собой, — после чего несколько покровительственно встал позади Гермионы. — Хорошо, мисс Грейнджер. Держите брелок в одной руке и прикоснитесь к нему кончиком своей палочки. Правильно. Теперь сдвиньте ладонь ниже, чтобы я тоже мог взяться за рукоятку вашей палочки; таким образом, она будет чувствовать мою магию, но ваша рука будет направлять её. — Его пальцы обхватили её левую руку, в которой она держала брелок, в то время как его правая рука сжалась вокруг её палочки; она могла чувствовать тепло его тела, хотя он совсем не касался её. Его тихий голос, шепчущий ей на ухо, на секунду показался ей единственным звуком на пустынной улице. — Сосредоточьтесь на том, куда вы хотите попасть. Если вы бывали там раньше, представьте это в своём воображении, но если нет, вам нужно сосредоточиться только на адресе. Сконцентрируйтесь. Вы знаете заклинание? — Да, сэр. — Тогда начинайте, когда будете готовы. Я понимаю, что вам нужно время, чтобы попрощаться с родителями, и подожду, но нам ещё многое предстоит сделать за сегодняшний вечер. Чтобы вернуться, просто подумайте об этом месте и повторите заклинание; портключ сработает в обратном направлении и вернёт вас сюда. — Он слегка повысил голос и обратился к её родителям. — Когда ваша дочь произнесёт заклинание, брелок начнёт светиться синим. Я отойду в сторону, а вы оба должны протянуть руку и одновременно коснуться его. Желаю удачи. — Спасибо, профессор Снейп. Надеюсь, мы ещё встретимся. Снейп издал в ответ уклончивый звук и слегка изменил позу. — Приготовьтесь, мисс Грейнджер… Гермиона сосредоточилась так сильно, как только могла. — Портус! Ощущения, вызванные его магией, проходящей по её палочке, под её рукой, заставили девушку вздрогнуть и почти задохнуться от неожиданности — его магия была совсем не похожа на её собственную. Его сила ощущалась абсолютно иначе, но у неё было слишком мало времени, чтобы думать об этом; брелок вспыхнул синим светом, и Снейп сразу же отпустил её и отступил. Родители подошли и протянули руку, затем она почувствовала рывок где-то в области пупка, когда портключ активировался.***
Прошло довольно много времени, прежде чем Гермионе и её родителям удалось унять слёзы, — она никогда раньше не видела, чтобы её отец плакал. Наконец, неэлегантно шмыгнув носом, она вытерла рукавом глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чувствуя, как у неё раскалывается голова. — Боже! Всё это так глупо! Со мной всё будет в порядке! — дрожащим голосом заверила она их, поглаживая несчастного Живоглота. — Ты не можешь этого знать, — мягко запротестовала её мать, также пытаясь промокнуть глаза. — Могу, — настаивала она с бравадой, которой не чувствовала. — Я буду в Хогвартсе. Все утверждают, что это самое безопасное место в волшебном мире. Магия школы защитит нас от В-Волдеморта. — По крайней мере, на какое-то время. Она всё ещё не привыкла произносить это имя. — Профессор Дамблдор и другие учителя, которые состоят в Ордене, позаботятся о нас. Скорее, это вы находитесь в опасности. — Как довольно настойчиво утверждал профессор Снейп, — отметил её отец. — Он оказался не таким, как я ожидал, милая. Помнится, ты довольно нелестно о нём отзывалась. Гермиона застенчиво улыбнулась. — Это трудно объяснить — иногда он такой же вредный как раньше, придирается к Гарри и ко всем остальным, но в этой истории есть ещё что-то, чего я не понимаю. Он пошёл на большой риск, чтобы предупредить нас. — Да… интересно, почему? Странно, что он так рискует ради совершенно незнакомых людей. Она пожала плечами. — Думаю, потому что у него обычно не бывает возможности предупредить и спасти людей. Он просто должен смотреть, как их убивают. То, что ему приходится делать на войне, просто ужасно! В любом случае, он очень сложный человек — честно говоря, я понятия не имею, какие у него мотивы. — Но ты ему доверяешь? — Да. — Почему? Гермиона задумалась об этом, прикусив губу. — Потому что на самом деле он никогда не давал мне повода усомниться в нём. И потому что он несколько раз спасал меня и моих друзей, даже если мы в этом не признавались. — Она улыбнулась. — Короче, всё сложно. Её мама тихо произнесла после недолгой паузы: — Гермиона… ты ведь не рассказала нам всего, не так ли? Стараясь не ёжиться под их взглядами, она неохотно кивнула. — Да. — Значит, ты в ещё большей опасности, чем он сказал? Она снова неловко закусила губу, пытаясь придумать, что сказать в ответ. Ей не хотелось им лгать. «Если бы я могла так же ловко и изысканно говорить полуправду, как слизеринцы». — Немного, — осторожно признала она. — Больше, чем сказал профессор Снейп, но не так сильно, как вы думаете. И меня окружают люди, которые за мной присматривают. Её родители обменялись ещё одним из своих долгих, почти телепатических взглядов, прежде чем отец медленно кивнул. — Хорошо, дорогая. Похоже, у нас нет другого выбора, кроме как поверить тебе на слово. — Он подошёл и крепко обнял её. — Когда война закончится, тебе придётся рассказать нам обо всём в подробностях, Гермиона. Понимаешь? Шмыгнув носом, она обняла его в ответ. — Хорошо, папа. Её мать подошла, чтобы присоединиться к объятиям. — Береги себя, доченька. — Обещаю. — Она опять всхлипнула, отказываясь снова плакать. — Я люблю вас! — И мы тебя любим. Не забывай об этом. — Не забуду.***
Часы как раз пробили половину шестого утра, когда Гермиона снова появилась на кухне. Снейп сидел за столом и, судя по его виду, дремал; ему нужно было побриться, а его глаза запали и покраснели от усталости, и, хотя был разгар лета, он всё равно заметно дрожал. — Возникли проблемы? — тихо спросил он. — Нет, сэр, — сипло ответила она; её горло ещё саднило от слёз. Он посмотрел на неё долгим взглядом. — Вы поступили правильно, мисс Грейнджер. Вам следует помнить, что, на самом деле, они будут в значительно большей безопасности, чем вы. Гермиона кивнула и быстро вытерла глаза рукавом. — Вы никогда не пытались убедить меня пойти с ними, сэр. — Я не видел смысла тратить время впустую, — едко сказал он. — Вы не слушаете своих родителей и, разумеется, не послушаетесь меня. Идёмте. Сегодня утром нам многое предстоит сделать. — Что именно? — спросила она, стараясь не зевать. Она понятия не имела, что с ней теперь будет, но, что бы это ни было, Гермиона надеялась, что сначала ей дадут хоть немного поспать. К сожалению, по всему было похоже, что отдохнуть не получится. Снейп снова полез в карман сюртука и извлёк оттуда странную плоскую упаковку, которая оказалась наполнена множеством пустых картонных коробок, уменьшенных в размерах, а также ключ с номерком и маленький конверт. Он протянул ей последние два предмета. — Это ключ от склада индивидуального хранения и документы, подтверждающие, что вы арендовали его на два года. Нам нужно упаковать всё в этом доме. — Зачем, сэр? — Затем, что когда сюда явятся Пожиратели и обнаружат, что вас тут нет, они разнесут здесь всё из чистой злобы, а я сомневаюсь, что ваши родители застраховали своё имущество от глупых волшебников, закатывающих истерику. Если дом будет совершенно пуст, они решат, что ошиблись, и уйдут с минимальным ущербом. Я начну здесь, а вы со спален наверху. — Я несовершеннолетняя, — напомнила ему она, подавляя зевок. — Владельцы этого дома здесь больше не проживают. Волшебным образом он больше не регистрируется как ваш дом. Пойдёмте, мисс Грейнджер, — «нам ещё многое предстоит пройти до того, как лечь спать». — Вы читали Роберта Фроста, — пробормотала она, поднимая стопку сложенных миниатюрных коробок и направляясь к лестнице. Он ничего не ответил.