If you're not the one then why does my soul feel glad today? If you're not the one then why does my hand fit yours this way? If you are not mine then why does your heart return my call? If you are not mine would I have the strength to stand at all? I never know what the future brings But I know you are here with me now We'll make it through And I hope you are the one I share my life with…* Daniel Bedingfield «If You're Not The One».
Северус спускался в подземелья, пребывая в полнейшем замешательстве, беззастенчиво убегая; ему срочно нужен был очень холодный душ. А также выпить, но на самом деле это был не вариант. Он пытался не думать о том, что натворил, но получалось с ограниченным успехом; его мозг как будто расплавился в нескольких важных местах, и он вообще был не в состоянии управлять своим разумом. Если его вызовут сейчас — он покойник, но даже это не занимало его мысли; в основном он был крайне смущён, сильно возбуждён и слегка напуган. «Это было…» Ну, он не хотел называть это ошибкой как таковой, но сама идея, безусловно, была не лучшей. Несмотря на все свои смелые решения найти другой выход и дать себе время выяснить, действительно ли между ними что-то было, он ни в коем случае не собирался каким-либо образом приближаться к ней, пока она всё ещё была его студенткой, — и уж конечно, не планировал прижимать её к стене и целовать до потери сознания. Адское пламя, несомненно, всколыхнуло его эмоции и ослабило самоконтроль, но он не собирался полностью снимать с себя вину, — он, чёрт возьми, хотел сделать это уже очень давно! Северус стоял в ванной и тупо смотрел на своё отражение в зеркале; он выглядел несколько шокированным, хотя сомневался, что кто-либо другой заметил бы это. «Потрясён — это ещё мягко сказано», — подумал он, в который раз облизнувшись, — Северус до сих пор чувствовал вкус её губ, и его глаза на мгновение остекленели, когда он задрожал от нахлынувших воспоминаний — в особенности о том, как она страстно прошептала его имя. Это было намного лучше, чем любой поцелуй, который он помнил, хотя в его жизни их было не так уж много; лучше, чем любая из его причудливых фантазий. Медленно моргая, он попытался мыслить рационально; Северус никогда не позволял себе рассуждать в деталях о её личной жизни на случай, если он не выживет, но теперь… конечно, у неё уже имелся некоторый опыт в поцелуях — ну, он знал это, поскольку видел, как этот олух Маклагген терзал её под омелой на рождественской вечеринке, — что на самом деле было некоторым облегчением, поскольку он, Северус, не был уверен, что в тот момент смог быть достаточно нежным, но он не верил, что Гермиона заходила дальше этого. Его эрекция застала её врасплох — и его самого тоже, если уж на то пошло; член затвердел слишком быстро, казалось чудом, что он не упал в обморок, поскольку вся кровь разом прилила к паху, — так что, похоже, она всё ещё была девственницей. Он не мог решить, радовало его это или, напротив, расстраивало. «По сути, мне пока не из-за чего волноваться. Всего лишь один поцелуй… ну хорошо, два». Какими бы невероятно приятными они ни были, по крайней мере для него, они смогли вовремя остановиться. Обнадёживающим моментом было также то, что после первого поцелуя Гермиона не выглядела возмущённой, испытывающей отвращение, ярость или ужас, и что она поцеловала его в ответ, но это не обязательно должно было что-то значить. Мир катился к чёрту, но, если он каким-то образом найдёт выход из капкана, который с каждым днём сжимался всё сильнее, у неё впереди ещё целый год учёбы. А Северус сильно сомневался, что теперь у него хватит сил так долго ждать. Если бы он не дал себе слабину сегодня вечером, то, возможно, справился бы с этим, но теперь вкус и ощущение её губ словно врезались в память… одним словом, никаких шансов! Какого бы слабеющего морального кодекса он ни старался придерживаться, тот трагически нарушился час назад. Независимо от того, продолжат ли они быть ученицей и учителем или нет, он возьмёт её рано или поздно. За исключением того факта, что он, скорее всего, будет мёртв к следующему месяцу. Какой бы отрезвляющей ни была эта мысль, даже она не могла сбить его возбуждение прямо сейчас. Стиснув зубы, Северус раздражённо вздохнул, разделся и встал под душ, включив настолько холодную воду, насколько это было возможно, и стараясь не хныкать, когда его тело запротестовало. Тихий предательский голосок в глубине его сознания мрачно подсказывал, что если он действительно настолько рискует своей жизнью, то почему бы не заполучить её, пока у него есть такой шанс? Это всё равно не будет иметь значения после его смерти. К тому же она была готова, пусть даже слегка шокирована; как только Гермиона оправилась от первоначального удивления, она охотно поцеловала его в ответ. В тот момент она на самом деле хотела отдаться ему. «Не будь глупцом!» Он покачал головой и сардонически оглядел себя сверху вниз: худой, стареющий, покрытый шрамами, непривлекательный. «Бурлящие гормоны заставляют семнадцатилетних трахаться с кем попало». Впоследствии Гермиона, вероятно, пожалела бы об этом, независимо от того, дожил бы он до того, чтобы увидеть это, или нет, потому что она, конечно, ещё не была по-настоящему к этому готова. Он не поступит так с ней. «Итак, к чему меня это привело?» Он уже осознал, что хочет её по целому ряду причин, которые лишь отчасти объяснялись физиологией. Очевидно, он тоже привлекал её физически, или она, по крайней мере, не возражала против того, что он хотел её, что, несомненно, было более точной интерпретацией. Тем не менее факты оставались фактами. Гермиона была на двадцать лет младше его, она была его ученицей, и все, кто знал их обоих, жаждали бы его крови, если бы имели хоть малейшее представление о том, что недавно произошло. Вряд ли она кому-нибудь расскажет, и уж конечно, он не стал бы этого делать, но такое нельзя было бесконечно держать в секрете. Если он переживёт конец года, то не сможет просто притворяться, что между ними ничего не было и вернуться к тому, как всё было раньше; да, он обладал почти сверхчеловеческой силой воли, но даже у него имелись свои пределы. «Как она там сказала? Мы просто подождём и посмотрим, что случится». Предположительно, её слова означали, что если они оба переживут надвигающуюся огненную бурю, им придётся поговорить об этом. Все мужчины плохо умеют говорить о своих чувствах, а Северус знал, что он хуже большинства; он, несомненно, всё испортит, но всё равно попробует, так как ему нечего было терять. Может быть, к тому времени у него появится какое-то представление о том, что именно он чувствовал, но он не питал особых надежд. Северус понятия не имел, чего хотела Гермиона, и отказывался позволять себе думать о том, чего хотел он сам. «Что ж, подождём и посмотрим… А пока мне, похоже, придётся жить под ледяным душем и довольствоваться рукоблудием, потому что теперь это единственный способ спустить пар. Она действительно собралась стать моей погибелью», — уныло решил он.***
Гермиона направлялась в Гриффиндорскую башню вместе с мальчиками, находясь в очень задумчивом настроении. Она вполуха слушала своих друзей, пока те забрасывали её вопросами. Она более подробно рассказала им о диадеме Рейвенкло, во всех красках описав, как Снейп призвал Адское пламя, но параллельно девушка, конечно, пребывала в своих глубоко личных мыслях, хотя ей, по крайней мере, удавалось избегать столкновения со стенами. — Что ещё там у вас случилось? — спросил Гарри, подозрительно прищурив глаза, когда они заняли свои привычные места в пустой общей гостиной и предусмотрительно наколдовали вокруг себя Муффлиато. — Хм-м?.. — Я говорю, что ещё там у вас случилось? — повторил он. — Ты как будто немного не в себе. — Он даже помахал рукой перед её носом, после чего она бросила на него раздражённый взгляд. — Эй! Я в порядке. — Приятно это слышать, но я спрашивал о другом, — заметил он. — Это из-за Снейпа? — догадался Рон. — Ты выглядишь не так, как обычно, когда ссоришься с ним, но… — Внезапно его глаза округлились. — О, Мерлин! Неужели случилось то, о чём я думаю?! — О чём ты, Рональд?! — огрызнулась она, всем сердцем желая, чтобы они оба просто отправились спать, оставив её разбираться в своих запутанных мыслях и счастливо переживать недавние приятные моменты. — О тебе и Снейпе. Между вами явно что-то было. — Я всё равно тебя не понимаю. — Блин, да ты покраснела! — потрясённо воскликнул Гарри, ухмыляясь. — Колись сейчас же! — Неожиданно он заколебался, и на его щеках тоже проступил румянец. — Ну если вы, конечно, не… — О боже, Гарри! Нас не было около получаса, большая часть которого была потрачена на поиск и уничтожение крестража! — сорвалась она на него. — Что за пошлости у тебя на уме?! Нет, чёрт бы вас побрал, я не трахалась со своим учителем! Рон первым нарушил изумлённое молчание. — Ну… что-то ведь точно было, — протянул он как ни в чём не бывало. — Потому что ты бы никогда не сказала ничего подобного, если бы была сама собой. Ты поцеловалась с ним, что ли? Она почувствовала, что становится почти пунцовой, и возненавидела себя за это… и их заодно. Гарри сформулировал вопрос чуть более мягко: — Ну же, Гермиона… Ты ведёшь себя странно. Если ты нам не скажешь, мы будем волноваться. Что случилось? — Он… он поцеловал меня, довольны? — пробормотала она, уставившись на ковёр; ей пока не хотелось говорить об этом, не тогда, когда всё ещё было настолько ново. Её губы до сих пор слегка покалывало от воспоминаний. Рон откинулся назад, тихо присвистнув, и они с Гарри обменялись взглядами. — Ты оказался прав. Теперь я даже рад, что мы не стали делать ставки. — Что?! — прошипела Гермиона, яростно глядя на своих друзей. Они выглядели пристыженными, прежде чем Гарри объяснил. — Мы недавно поспорили, кто из вас сорвётся первым. Рон утверждал, что это будешь ты, а я думал, что Снейп. — Вы… вы… У меня просто слов нет! — Мы не говорили про вас ничего дурного, Герми! Честно! Но признай сама, вся эта ситуация немного странная. Мы с Роном до сих пор пытаемся понять, почему он, — криво усмехнулся Гарри. — И как только мы начали подозревать, что, возможно, ты ему тоже понравилась, мы пытались угадать, что произойдёт дальше. — Ненавижу вас обоих! — Ничего нового, — весело сказал Рон. — Итак, как это было? Вопреки себе, она расплылась в улыбке. — Ты серьёзно просишь меня рассказать, хорошо ли целуется профессор Снейп? — Да, мир стал очень страшным местом, — рассудительно ответил он ей, качая головой и улыбаясь. — Но, к сожалению, у меня не получается выбросить эти ужасные, ужасные мысли из своей головы, так что давай поговорим об этом. — Ха! Даже ты допускаешь, что он не так уж плох. — Не меняй тему, — нараспев сказал Гарри, и Гермиона бросила на него уничтожающий взгляд. — Скажем так, этот поцелуй был намного лучше, чем просто «мокрый», — сладко парировала она. — И во время него никто из нас не плакал. — На самом деле она была рада, что уже покраснела, так как ей пришло в голову, что слово «мокрый» в принципе можно было употребить… но не в этом смысле. Гермиона уже некоторое время пыталась не ёрзать. Тем не менее ей удалось намекнуть как следует, поскольку Гарри выглядел немного сконфуженным. — Не обязательно быть такой злюкой. — Тогда не будь таким чересчур любопытным. Помимо всего прочего, как ты думаешь, что бы Снейп с тобой сделал, если бы узнал, что ты проявляешь такой повышенный интерес к его личной жизни? — Но он ведь не узнает? Ты не поступишь так с нами. Она долго колебалась, прежде чем печально улыбнуться. — Только потому, что он, скорее всего, разозлится и на меня тоже за то, что я вообще стала с вами это обсуждать. Но, серьёзно, вы меня уже достали! — Мы не пытаемся дразнить тебя, Гермиона, — постарался убедить Гарри. — Честное слово, мы не такие! Мы просто хотим удостовериться, что с тобой всё в порядке. Мы ведь говорим о Снейпе. Не думаю, что он бы когда-нибудь осмелился причинить тебе боль, но он… не совсем нормальный, и мы все видели, что может случиться, когда он срывается. Временами у нас вызывает опасение вся эта ситуация. Она смягчилась, начиная чувствовать себя немного лучше. — Нет, я понимаю. Всё правда в порядке. — Она слегка улыбнулась. — На самом деле, даже более чем. Я действительно до конца не была уверена, что смогла его заинтересовать. И это было… потрясающе! Определённо, ей было о чём подумать позже; она сомневалась, что в любом случае сможет заснуть. После этого потребовалось бы нечто большее, чем медитация, чтобы успокоить разум и тело. — Вы хоть успели поговорить о своих отношениях? — лукаво спросил Рон. — Или были слишком… заняты? — Не начинай играть в эту игру, Бон-Бон, — елейным тоном ответила ему она. — Обещаю, я могу смутить тебя гораздо сильнее, чем ты — меня. — Он будет хорошо себя вести, — пообещал Гарри, пнув своего друга в голень. — Так вы всё-таки поговорили об этом? — Не совсем… — загадочно сказала она, прикусив губу. — Вроде того. Всё было немного поспешно. Да и время сейчас не самое подходящее. Он всё ещё наполовину убеждён, что, вероятно, не доживёт до конца семестра — чего бы он там не утаивал, я начинаю по-настоящему этого бояться, — и нам обоим много о чём нужно волноваться, помимо своей личной жизни. Он сказал — ну, подразумевал, — что если мы переживём то, что должно произойти, то тогда всё обсудим. На самом деле сейчас у нас на это просто нет времени. — Ты согласна с ним? В смысле, ты заслуживаешь лучшего… — Я бы предпочла, чтобы он был со мной честен, Гарри. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь и мнимые обещания. Ты же понимаешь, он мог бы навешать мне лапшу на уши. В тот момент я бы поверила практически всему, что он скажет, — призналась она. — Тем не менее он не стал пользоваться ситуацией в своих интересах. Таким образом, у нас обоих будет немного времени, чтобы подумать об этом. Если у нас будет возможность поговорить позже, надеюсь, к тому моменту мы оба выясним, чего хотим. Очевидно, это не то, на что я надеялась, но на данный момент он вообще не обязан мне что-либо обещать. — В принципе, ты права, — согласился Гарри, нахмурившись. — Хотя вообще это немного несправедливо по отношению к тебе. — Это несправедливо по отношению к нам обоим, Гарри, — мягко поправила она. — Северус и так пытается справиться со столькими проблемами… это одна из причин, по которой я до сих пор не пыталась намекнуть ему о своих чувствах. Я не хотела усложнять ему жизнь. У него сейчас более чем достаточно забот, не хватало ещё и романтических переживаний, но теперь всё вышло из-под контроля. Нам обоим просто придётся подождать и посмотреть, что случится дальше. — Северус? — не веря своим ушам, переспросил Рон. — Ну, теперь я не обязана продолжать называть его «профессором Снейпом», не так ли? Это было бы немного извращённо. — Она очень тщательно старалась не зацикливаться на этой мысли. — Как ты думаешь, что будет дальше? — спросил Гарри, возвращая разговор в нужное русло. — Я не знаю, — тихо призналась Гермиона. — Он переживает, что в конце этого года произойдёт что-то очень плохое, и убеждён, что это убьёт его. Без понятия, является ли это его обычным пессимизмом, или у него есть объективная причина для беспокойства, но Дамблдор тоже повёл себя неправильно. Северус сказал мне, что попытается найти выход из этой ситуации, но я не знаю, сможет ли он это сделать. Грядёт что-то важное. Но если мы оба пройдём через это и получим шанс… — Она заколебалась. — Я не знаю. Он не из тех мужчин, кто играет в игры. Не думаю, что он стал бы просто морочить мне голову и рисковать всем, если бы на то не было объективной причины. Я имею в виду, если бы кто-нибудь с любой стороны узнал бы о нас, мне даже невыносимо думать о том, что могло бы быть! Сомневаюсь, что он стал бы так рисковать, если бы это не было важно для него. — Но по сути он не сказал тебе ничего конкретного, не так ли? — осторожно поинтересовался Гарри. — Ну, нет. — Она попыталась улыбнуться, снова начиная осознавать, насколько неуютно себя чувствует. — Честно говоря, думаю, он почти так же сбит с толку, как и я. Для него это тоже не совсем нормальная ситуация, не так ли? Я его ученица, намного моложе, я очень раздражала его с самого первого курса, я дважды подвергала его физическому насилию и крала у него, и я узнала очень много о его прошлом и о том, через что ему пришлось пройти, что он предпочёл бы держать в секрете. Честно говоря, я бы скорее забеспокоилась, если бы он вёл себя уверенно. Мальчики всё ещё выглядели встревоженными, и она тяжело вздохнула. — Не смотрите на меня так. Я знаю, что это не идеально. Но всё так, как есть. — Она выдавила улыбку, отбрасывая зарождающуюся панику. — В любом случае я не собираюсь нестись в эти отношения сломя голову. Это был всего лишь один поцелуй… ну, точнее, два. И какими бы чудесными они ни были — это всего лишь поцелуи! Большего не будет, пока мы оба не выясним, чего хотим. — Она чуть не рассмеялась. — Северус сказал, что родители дали мне достойное воспитание. Гарри с Роном переглянулись, но, казалось, это их немного успокоило. Гарри расслабился и одарил её озорной улыбкой. — Ну… это ведь замечательно, не так ли? Снова покраснев, она кивнула. — Да. — Отвратительно, — буркнул Рон. — Пойду-ка я спать и надеюсь, что мне не будут сниться ночные кошмары. После того, как он ушёл, Гарри проницательно посмотрел на неё. — Ты действительно в порядке? — Да. Знаю, это не идеально, но на самом деле жизнь таковой и не является. — Через мгновение она откровенно призналась: — Ну ладно, я начинаю немного паниковать теперь, когда мой мозг снова заработал как надо, но ты же знаешь меня, Гарри, мне вообще свойственна мнительность. Я чувствую, что немного не в себе, иной раз не понимаю, что творю, и совершенно не знаю, что будет дальше, но… всё могло быть намного хуже, и я верю, что он не причинит мне боль, по крайней мере, намеренно. Северус хотя бы пытается. Мы доживём до конца года, а потом найдём время поговорить обо всём, как только узнаем, с чем ещё нам придётся иметь дело. — Она немного неуверенно улыбнулась ему. — Это же профессор Снейп, Гарри! Вряд ли он способен на романтику, не так ли? Меня радует уже то, что он стал со мной более эмоционально открытым. Конечно, я не собираюсь делать ничего, к чему пока не готова. Например, терять голову и позволять себе погружаться в это слишком глубоко, пока не узнаю наверняка, что он ко мне чувствует и как будут развиваться события в плане войны. Я не хочу разочарований так же сильно, как и ты не хочешь видеть меня разочарованной. Его зелёные глаза мгновение с искренней тревогой изучали её лицо, прежде чем он более-менее расслабился и откинулся на спинку дивана. — Если бы на твоём месте была любая другая девушка, я бы точно забеспокоился, — сказал он ей, — но тебе я верю. Ты намного умнее всех нас, вместе взятых. Думаю, ты знаешь, что делаешь. Просто будь осторожна, ладно? — Обязательно. И перестань так сильно волноваться. Что бы Северус ни чувствовал ко мне, я знаю, что он тоже не хочет причинить мне боль. Гарри кивнул. — В любом случае сперва вам придётся чертовски много обсудить. — Знаю. Именно поэтому я рада, что нам придётся подождать. Как уже было сказано, я долгое время сомневалась, что ему вообще это интересно; теперь мне нужно время, чтобы обо всём подумать, неважно, хочет он этого или нет. — Тогда ладно. — Он ухмыльнулся. — Кстати, я, как и обещал, взглянул на нашего старого знакомого. — Что? О, ты о василиске. Я совсем про него забыла. — Ты бы вряд ли так сказала, если бы спустилась туда вместе с нами. В Тайной комнате оказалось не так холодно, как я предполагал… ты не поверишь, какой там запах! — О боже! Боюсь, это было слишком, я не должна была просить тебя о таком. Чёрт, я же хотела как лучше… — Ну, на самом деле всё не так страшно — зависит от того, какие ингредиенты ему понадобятся, — сказал Гарри, пожав плечами. — Мясо стало немного… э-э-э… липким, а кишки и прочее, похоже, сгнили, или их кто-то съел. Там, внизу, может водиться всё, что угодно. Но кожа по-прежнему выглядит нормально, как и его старые сброшенные шкуры, и все кости в порядке. Я собирался выдернуть один из его клыков на случай, если он нам пригодится, но внезапно меня посетила неприятная мысль, что я могу случайно споткнуться и напороться на него, или что-то в этом роде. — Тогда правильно, что ты этого не сделал. — Гермиона усмехнулась и покачала головой, борясь с очередным румянцем. — Так или иначе, думаю, сейчас у Северуса есть дела поважнее, и даже самые редкие ингредиенты вряд ли смогут надолго его отвлечь. Гарри улыбнулся ей в ответ. — Ваш поцелуй действительно был настолько хорош? На этот раз ей удалось подавить румянец, но только чуть-чуть. — «Хорош» — это ещё мягко сказано… — Ты ненормальная! — Возможно, — криво усмехнувшись, согласилась она. — Уверена, что ты находишь мою личную жизнь очень увлекательной, но как насчёт твоей, а? Как у тебя дела с Джинни? Он застенчиво улыбнулся, выглядя, откровенно говоря, почти очаровательно сентиментальным. — Э-э-э… всё идёт хорошо. — Его улыбка погасла. — Но… Гермиона выпрямилась, мгновение пристально смотрела на него, затем протянула руку и шлёпнула его по затылку, чуть не сбив с него очки и заставив его возмущённо взвизгнуть. — За что?! — За то, что ты собирался выдать какую-то глупость, поэтому я решила поскорее с этим покончить, — едко сказала она ему. — Я знаю тебя, Гарри Поттер. Ты думаешь, что скоро произойдёт что-то глобальное и что со всеми этими крестражами, за которыми нужно будет охотиться и так далее, мы можем не вернуться в Хогвартс, если что-то пойдёт не так. Поэтому ты, наверняка, собираешься повести себя благородно, упрямо и чертовски дебильно и отдалиться от бедняжки Джинни. Не так ли? Он поёжился. — Эм-м… если я скажу «да», ты снова меня ударишь? — По-хорошему, тебе не помешает небольшая взбучка. Не тупи, Гарри! В тебе опять играет комплекс напыщенного героя. Если — имей в виду, я сказала если, а не обязательно, — что-то действительно случится, нас никто не бросит самих по себе. Даже при самом худшем раскладе, если мы в конечном итоге покинем школу, это будет потому, что сама школа закроется вообще, либо для магглорождённых студентов. Если это произойдёт, с нами всё равно будут Дамблдор и Северус, что бы он там ни думал. Мы также не потеряем контакт с остальными членами Ордена; по крайней мере, Уизли никогда бы этого не потерпели. Возможно, ты не сможешь какое-то время видеться с Джинни, но это не значит, что вам следует порвать. Она годами ждала того момента, когда ты сделаешь первый шаг. Поверь, Джинни не станет искать кого-то другого только потому, что вы не сможете видеться по нескольку недель кряду. Ты ей доверяешь? — Да, конечно. — Хорошо, тогда перестань творить чёрт знает что. Если что-нибудь случится, всем всё объяснят — я уверена, что весь Орден уже знает, что Дамблдор заставил нас сделать что-то особенное. Джинни поймёт. И она будет в ярости, если ты попробуешь просто расстаться с ней. Не принимай решения за неё, Гарри, — это самая раздражающая вещь, которую только может сделать мужчина. Джинни не дура и знает, чем рискует, связавшись с Избранным. Так позволь ей сделать свой собственный выбор, если это станет необходимо. Ладно? Он кротко кивнул. — Ладно. — Вот и славно. У меня и так достаточно личных проблем, чтобы разбираться ещё и с твоими. Он показал ей язык, но всё равно улыбнулся. — Ну, а с кем я ещё могу поговорить об этом? Рон всё равно ничего не знает о девушках, и я определённо не хочу говорить с ним о его сестре. — Вот тебе новая идея — ты мог бы попробовать поговорить с самой Джинни. — Она закатила глаза. — Я не собираюсь тратить остаток своей жизни, пытаясь управлять твоими отношениями за тебя. Вам обоим придётся научиться делать это самостоятельно. Рону, вероятно, уже ничем не поможешь, но у тебя всё ещё есть шанс. Гарри слегка надулся на неё, но его глаза смеялись. — Хорошо, хорошо, я понял. Я поговорю с ней. — Он ухмыльнулся. — Знаешь, это действительно странно. Сегодня вечером Снейп уничтожил частичку души Волдеморта, а мы тут сидим здесь и говорим о наших романтических проблемах. Это кажется слегка поверхностным и немного зацикленным на себе, да? — Мы подростки, Гарри. И ничего не можем с этим поделать. — Она улыбнулась ему в ответ. — Впрочем, это не так уж и странно. Мы ведь пока не знаем, что делать дальше. Остаётся только выполнять то, что Дамблдор велит нам в данный момент. Не стоит думать слишком масштабно обо всём сразу, лучше действовать шаг за шагом, по одному крестражу за раз. Разговоры об этом всё равно не помогут. Зато с нашими романтическими проблемами мы можем кое-что сделать — и разговоры об этом заставляют нас чувствовать себя лучше. Ты выглядишь лучше, и я чувствую себя лучше. И мы лучше справимся с тем, что ждёт нас впереди, если не будем эмоционально разбиты. Кроме того, лично я думаю, — иногда приятно напомнить себе, что нас должно занимать не только то, как спасти мир. Некоторые вещи в нашей жизни по-прежнему касаются только нас самих. — Должно быть, здорово быть такой умницей, — сказал он ей, улыбаясь. — Всё, что ты только что сказала, теперь кажется мне очевидным, но я бы никогда не додумался до этого сам. Хотел бы я быть таким же умным, как ты. — О, хватит! — Я серьёзно. Спасибо. — Ах ты, сентиментальная сволочь! — Гермиона покачала головой и улыбнулась ему. — Не за что, Гарри. Уже поздно; пора ложиться спать. Думаю, эти последние несколько дней будут очень, очень напряжёнными. Когда они разошлись в разные стороны, Гарри позвал через общую гостиную с лестницы, ведущей в спальни мальчиков: — Гермиона? — Что? Он поиграл бровями, глядя на неё. — Так значит это было потрясающе? — Спокойной ночи, Гарри! — Спокойной ночи. — Он бросил на неё взгляд, полный чистого озорства. — И сладких снов. Досадуя на себя за то, что вновь покраснела, Гермиона покачала головой, сердито посмотрела на него и отвернулась, направляясь к своей кровати и улыбаясь про себя. «Именно так оно и было».***
Северус никогда не испытывал такого сильного облегчения из-за того, что в июне занятия прекратились ввиду приближающихся экзаменов. Все его попытки по-прежнему вести уроки оборачивались неудачей. Он совершенно не мог собраться с мыслями, а его почти легендарная сосредоточенность была полностью разрушена в течение каких-то двух дней. Он не мог ни на чём сконцентрироваться. Один или двое из его коллег заметили, что он немного рассеян — прошлым вечером Минерва наконец-то обыграла его в шахматы и чересчур откровенно радовалась этому, — но никто его не расспрашивал, возможно, потому что они знали, что Северус оторвал бы им голову, если бы они это сделали. Даже портреты в основном оставили его в покое, очевидно, поверив рассказу Гермионы о том, что применение Адского пламени выбило его из колеи; в конце концов, это была мощная тёмная магия. Это было к лучшему — ему совершенно не хотелось представлять реакцию Дилис, когда она обо всём узнает. Он всегда ненавидел, когда его дразнили, а эта старая ведьма никогда не умела вовремя остановиться. И, слава богу за маленькие милости, но за это время его ни разу не вызывали. Если бы Тёмный Лорд начал копаться у него в голове, в его нынешнем состоянии у него было намного больше шансов совершить ошибку, тем самым опять навлечь на себя гнев своего Хозяина, и, хотя он восстановил своё здоровье, ему совершенно не хотелось проверять его на прочность. Кроме того, почти со стопроцентной уверенностью ему бы пришлось вновь схлестнуться с кем-нибудь из своих соратников, а они, честно говоря, не стоили таких усилий. Кроме того, он не хотел встречаться с Люциусом или Нарциссой — не сейчас, когда он официально отрёкся от Драко. Северус не собирался полностью отказываться от мальчика, но всё же они никак не ожидали этого от него и это вызвало бы подозрения. Он должен был признать, что начал избегать Гермиону, но и она избегала его. На следующее утро они столкнулись друг с другом в коридоре и обменялись быстрым взглядом, который длился, возможно, секунду или две, но сказал чертовски много. С тех пор они по обоюдному согласию держались на расстоянии друг от друга. Северус всегда умел хорошо притворяться, и сейчас это могло сослужить ему хорошую службу, так как он сильно облажался, но, похоже, это было взаимно, поскольку во время того единственного взгляда они оба почувствовали, что ни один из них понятия не имеет, что делать дальше. Они были крайне смущены и растеряны. Да, это был не самый взрослый способ справиться с ситуацией, но на другое пока просто не было времени. Как только закончится семестр (если оба будут ещё живы и всё будет более-менее идти по плану), они найдут время поговорить. А сейчас им нужно было притормозить и не погружаться в пучину страстей. «Ситуация немного неловкая, но далеко не так плоха, как могло было быть», — философски рассуждал он. Если это… что бы там это ни было… если бы это не было взаимно, то наступила бы самая настоящая агония, а он уже успел познать — каково это и не имел абсолютно никакого желания проходить через такое ещё раз. На данный момент обоюдное замешательство было приемлемым вариантом. Замешательство не причиняло вреда, и с ним в конечном итоге можно было справиться. И, действительно, у них имелись более насущные проблемы — романтика романтикой, а войну никто не отменял. Мысли как будто и вправду были материальны, в углу его гостиной тотчас вспыхнул серебристый свет, прервав его сумбурные размышления, — он пытался читать, но эмоциональное состояние совершенно этому не способствовало. Заинтересованный Северус наблюдал за формированием Патронуса, задаваясь вопросом, чей он, — с ним редко связывались таким способом; членами Ордена, с которыми он общался чаще всего, были Дамблдор и Минерва, но они разговаривали с ним по каминной сети, поскольку все они находились в одном здании. Тот выглядел намного меньше, чем большинство Патронусов, которые сразу пришли ему на ум… Он удивлённо моргнул, когда очертания сформировались. «Выдра? Но чей…» Тем временем выдра села на задние лапки и заговорила. Он тупо уставился на неё, когда она сказала ему голосом Гермионы Грейнджер: «Директор только что вызвал нас к себе — ну… точнее, он вызвал Гарри, а мы с Роном последовали за ним. Мы отправляемся за новым крестражем». Когда Патронус исчез, Северус застыл на секунду, но тут же встряхнулся. На данный момент сообщение было важнее способа его доставки. Он понятия не имел, куда их хочет увести директор, что им может понадобиться и сколько времени у них есть на подготовку. Встав, он нашёл свой сюртук и ботинки, сняв мантию, чтобы легче было двигаться, и быстро направился к выходу из подземелий через свою обычную заднюю дверь. Оказавшись снаружи тёплым июньским вечером, Северус автоматически посмотрел в сторону озера с кривой улыбкой, прежде чем повернуться и побежать трусцой к воротам по подъездной дорожке. Образ серебристой выдры остался у него перед глазами; это был первый раз, когда он увидел Патронус Гермионы. Как ни странно, он ей подходил, по крайней мере, в некоторых отношениях, но… «Ну, почему это не могло быть чем-то менее неловким?» Он был абсолютно уверен, что проблема с его собственным Патронусом была связана именно с ней, и если бы он вдруг превратился в выдру, то Северус мог бы с таким же успехом просто застрелиться. Конечно, он мог бы попробовать наколдовать его прямо сейчас и посмотреть, что будет, но, честно говоря, был слишком смущён. «По крайней мере, по выдре не понять — самец это или самка», — предположил он. Лань была серьёзным оскорблением той мужественности, которая у него осталась, — но на самом деле Тарка** не сильно отличалась от матери Бэмби. «Чертовски типично для меня! Вот тебе и опасный, плохой, злой Пожиратель Смерти. Какая ирония!» Он был достаточно тёмным волшебником, чтобы вообще не иметь возможности вызывать Патронуса, и фактически единственным Пожирателем Смерти, способным на это, но его форма была самой девчачьей и жалкой из всех, которые он знал. Позабавившись собственным праздным фантазиям, он стряхнул это с себя. Нужно было не терять бдительность; в ближайшее время они все в очередной раз подвергнутся опасности, хотя, по большому счёту, если бы это было слишком рискованно, Дамблдор не взял бы с собой своего драгоценного Поттера. Северус собирался всерьёз разозлить директора, самовольно присоединившись к ним, если, конечно, старик не найдёт возможность от него избавиться; по крайней мере, он снова увидит Гермиону, причём на публике — что на сей раз будет к лучшему, поскольку это означало бы, что им придётся вести себя нормально. А также он не сможет поддаться искушению, что, вероятно, было большей проблемой, чем он думал; с той ночи его эротические сны стали чрезвычайно яркими и подробными, и он больше не доверял своему самоконтролю. Ах, если бы это было самой большой проблемой, с которой им предстоит столкнуться, можно было бы сказать, что всё на редкость хорошо.***
В целом, Гермиона была очень довольна тем, как спокойно она себя чувствовала, когда вместе с мальчиками следовала за Дамблдором по подъездной дорожке. По общему признанию это была очень странная пара дней, но ей удавалось оставаться в курсе событий и не позволять своим чувствам взять верх над разумом. Понятно, что в ту ночь, когда это случилось, она почти не спала, но на самом деле не из-за волнения, — скорее, она была занята открытием того, насколько поразительно живым может оказаться её воображение. Подготовка занимала её весь вчерашний день, а затем ночью у неё случился панический приступ слёз, который, к счастью, был недолгим и, по крайней мере, частично был вызван гормонами, но сегодня ей уже было лучше. В конце концов всё наладится при условии, что они оба смогут пережить последние недели семестра. Одним из самых больших потенциальных препятствий было её беспокойство о том, что Северус либо не будет заинтересован в ней, либо сделает что-то ошеломляюще идиотское и попытается чего-то не допустить, но, поскольку она выяснила, что он был готов, по крайней мере, попытаться, Гермиона убедила себя, что в итоге они смогут что-нибудь придумать. Иногда ей хотелось с кем-нибудь поговорить об этом, но она обсудила это с Гарри и Роном даже чуть более подробно, чем предполагала. Поппи была не вариант; пусть даже целительница не считала их отношения проблемой, теперь, когда между ними кое-что произошло, даже если это был просто поцелуй, всё могло измениться, и она предпочла бы не знать подробностей. Дилис и Финеас казались ещё худшим вариантом; ей даже представлять не хотелось их шуточки и поддразнивания, которые почти наверняка были бы непристойными. И они бы также немилосердно дразнили Северуса; она хотела избавить его от этого, и он в любом случае был бы не рад узнать, что она обсуждала его с ними. Так что пока портреты думали, что ничего не изменилось, и она была занята подготовкой к экзаменам. Кроме того, сначала нужно было разобраться с более важными вещами; она мгновение смотрела в спину директора, прежде чем взглянуть на Гарри и Рона, которые ухмылялись в каком-то нервном возбуждении, которое соответствовало тому, что она чувствовала в данный момент. Судя по тому, что рассказал им Дамблдор, до этого крестража было гораздо труднее добраться, и он по какой-то причине охранялся намного лучше тех, с которыми они уже имели дело. Она ненавидела сталкиваться с неизвестным, и в последний раз, когда Гермиона покинула Хогвартс, чтобы поучаствовать в чём-то, связанным с войной, их чуть не убили, а её саму тяжело ранили. Тем не менее сейчас Дамблдор был с ними, несмотря на недавний конфликт. По крайней мере, благодаря поддержке директора Гарри казался более расслабленным, но она хотела на всякий случай ещё немного склонить шансы в их пользу — поэтому и послала сообщение Северусу. Гермиона намеревалась всегда держать его в курсе дела, поскольку он слишком часто проливал за них кровь. Если кто-то и мог обеспечить их безопасность, так это он. И, ладно, она просто хотела снова его увидеть. Испытав лёгкое разочарование от того, что он не ждал у входных дверей, она всю дорогу держала ушки на макушке, так как не могла допустить, чтобы он подкрался к ним незаметно. Присутствие директора и тот факт, что Северус не знал, что Гарри и Рон уже были обо всём осведомлены, означали, что ему придётся вести себя с ней так же отвратительно, как обычно, хотя она немного опасалась его реакции, когда он в конце концов выяснит, как много знают её друзья, — несмотря на стыд, так было безопаснее. Даже два дня спустя Гермиона всё ещё чувствовала вкус его губ, и это очень отвлекало. Твёрдо заставив себя заняться мысленным повторением потенциально полезных чар и заклинаний, она позволила туману заполнить её сознание. Гермиона постепенно успокоилась, слушая, как мальчики шёпотом подтрунивают друг над другом. Однако по её спине пробежала дрожь, когда они приблизились к воротам, вспомнив, при каких обстоятельствах она была здесь в последний раз — на мгновение девушка почти почувствовала запах крови, — но затем это чувство сменилось совершенно другим видом дрожи, когда она увидела приглушённый красный огонёк зажжённой сигареты, падающей на землю. Гермиона не смогла сдержать улыбку, когда глубокий, бархатистый голос Северуса мягко произнёс: — Добрый вечер, господин директор. Прекрасная ночь для прогулки, не правда ли? На мгновение, от которого замерло сердце, им всем показалось, что катастрофа неизбежна, поскольку Дамблдор с поразительной скоростью выхватил свою волшебную палочку и развернулся к Снейпу. Высокая тень рядом с воротами сдвинулась, когда Северус шагнул вперёд, в знак капитуляции подняв обе руки. — Тише, тише… Дамблдор сделал глубокий вдох и тяжело выдохнул. — Северус. Вот так сюрприз. Судя по всему, ты куда-то собрался? — Нам действительно нужно всё время говорить шифром? — спросил он, стараясь не начинать разговор с презрительного тона. — Нет, меня не вызывали. Мне больше нечем было заняться, и я решил сам себя пригласить на вашу «весёлую экскурсию по достопримечательностям». Надеюсь, вы не будете возражать против этого, учитывая обстоятельства. — Я не могу оставить школу без защиты, Северус… Снейп приподнял бровь. — Не верю, что она не защищена, хотя с радостью посмотрел бы на лицо Минервы, если бы она услышала, как вы намекаете, что она не способна победить половину армии Тёмного Лорда в одиночку. Она и Филиус Флитвик оба искусные, опытные дуэлянты, как вы сами прекрасно знаете, а другие учителя способны сами о себе позаботиться. Кроме, возможно, Сибиллы. — Это слишком рискованно, — нейтрально сказал директор. — Ты знаешь, что будет дальше. — Тогда оставайся в школе или посмотри правде в глаза! — огрызнулся Снейп, его взгляд стал жёстче. — Если бы ты действительно думал, что это так рискованно, ты бы не стоял сейчас здесь и не спорил бы со мной, а до сих пор отсиживался бы в замке. — Чувствую, будет весело, — пробормотал Рон, когда Снейп открыл ворота и насмешливо поклонился своему начальнику. — Я бы лучше не стал с ним ссориться. Гермиона подавила смешок. — Они не ссорятся. Ему просто нравится провоцировать профессора Дамблдора. Идёмте. Гарри снова продемонстрировал почти самоубийственную храбрость, встав между директором и Снейпом, весело улыбаясь и изо всех сил стараясь притвориться, что всё в порядке. — Куда мы направляемся, сэр? — Прежде чем мы уйдём, я хотел бы повторить то, что сказал в своём кабинете, — строго произнёс Дамблдор. — Я ожидаю, что каждый из вас будет повиноваться мне беспрекословно, без вопросов или колебаний. Это касается и тебя, Северус, если ты настаиваешь на том, чтобы сопровождать нас. Дай мне слово, или мы не пойдём дальше. Гарри и его друзья уже пообещали. Двое мужчин уставились друг на друга; что-то ожесточилось в выражении лица Снейпа, его чёрные глаза ещё больше потемнели от зарождающегося гнева. — Какой в этом смысл? — спросил он наконец. — Ведь мои слова ничего для тебя не значат. — Его челюсть на мгновение сжалась, прежде чем он вздохнул, взяв себя в руки. — Я буду делать, как ты говоришь, до тех пор, пока это имеет смысл. Большего ты не получишь; прими это или оставь меня здесь. — Однажды, Северус, ты зайдёшь слишком далеко, — почти весело сказал Дамблдор, и жилка под глазом Снейпа нервно дёрнулась, хотя он ничего и не ответил. Гарри откашлялся и повторил: — Так куда мы направляемся, сэр? Отвернувшись, директор, очевидно, решил максимально игнорировать Снейпа, обращаясь исключительно к Гарри и лишь мельком взглянув на Рона и Гермиону. — В пещеру на побережье, недалеко от приюта, где вырос Том Риддл. — Куда они поехали в отпуск и где он напугал двух других детей? — Совершенно верно. — С чем нам придётся столкнуться, сэр? — спросила Гермиона. — В кабинете вы сказали, что он более надёжно защищён. — Да, мисс Грейнджер. Я не знаю точного характера защиты вокруг него, но она, несомненно, гораздо сильнее. Мы не сможем аппарировать прямо туда, только на скалы наверху. Надеюсь, вы все умеете плавать. Остальное выясним, когда доберёмся до места. Гарри уже путешествовал с помощью парной аппарации. Кто-нибудь ещё обладает таким опытом? — Нет, сэр, — слегка смущённо ответил Рон. — Нет, сэр, — и глазом не моргнув, солгала Гермиона, сопротивляясь желанию взглянуть на Снейпа; она почти чувствовала его одобрительную ухмылку. Прошлое лето… это было меньше года назад, но казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Так много всего произошло… — Это несколько дезориентирует, но не вредит здоровью. Давайте возьмёмся за руки. Гарри, встань справа от меня, не мог бы ты взять меня за локоть? Да, вот так. Мистер Уизли, вы будете слева от меня, с мисс Грейнджер. Северус, я могу дать тебе наши координаты… — Я не вчера родился, — язвительно выплюнул Снейп, шагнув вперёд и встав рядом с Гермионой. Он отвернулся от неё — не просто глядя в другую сторону, а всем телом, — и его суровые черты ещё больше помрачнели, но она почувствовала, как её сердце забилось быстрее, когда их пальцы переплелись в темноте. Северус даже не взглянул на неё с тех пор, как они встретились, но сейчас она осмелилась ненадолго сжать его пальцы, и его большой палец в ответ медленно описал круг по её ладони, что заставило девушку вздрогнуть, прежде чем Дамблдор заговорил снова и вернул её к действительности. — Очень хорошо, а теперь приготовились. Раз, два, три…