Have I no control, is my soul not mine? Am I not just man, destiny defined? Never to be ruled nor held to heel. Not heaven or hell just the land between. Am I not man, does my heart not bleed? No Lord, no God, no hate, no pity, no pain, just me. Comprehend and countermand. Synchronous guidance. I choose my way. Never to be ruled nor held to heel. Not heaven or hell just the land between…* VNV Nation «Joy».
На мгновение воцарилась густая, гнетущая, звенящая тишина. Все замерли и непонимающе уставились на двух волшебников. Это была профессиональная бескровная ампутация; Дамблдор покачнулся и отступил к рядам Ордена, инстинктивно схватившись за культю и оставив почерневшую кисть валяться на полу. На лице Снейпа появилась злая искривлённая улыбка. Он внезапно повернулся лицом к Волдеморту и его свите, с пугающей быстротой сделав пас волшебной палочкой вверх и поперёк по широкой дуге. Нарушив тишину, он закричал так громко, что его голос надломился: — Сектумсемпра! Как бы ни описывал урон от этого заклинания в своих старых записях Принц-полукровка, у него явно не получилось передать действительность. При правильном использовании его создателем результаты были сокрушительными! Кровь алыми струями брызнула во все стороны, Полдюжины Пожирателей Смерти в мантиях и масках с криками повалились на пол, зажимая ужасные раны. Даже Волдеморт возмущённо взвыл от внезапного осознания предательства, но Снейп не стоял на месте, — он стремительно промчался по залу чёрным пятном и лихо запрыгнул на один из факультетских столов. — Ну?.. — рыкнул он, проскользив по полированной столешнице. — И чего вы все ждёте? Рождества? Без дальнейших церемоний он прицелился и послал Кишечно-Опорожнительное заклинание в ближайшего Пожирателя Смерти. Перескочив на дальнюю половину стола, он ловко увернулся, поскольку по крайней мере три разных проклятия столкнулись в том месте, где Снейп стоял секундой раньше. Воздух внезапно наполнился замелькавшими то тут, то там вспышками магии, и битва началась не на шутку.***
«Это сильно отличается от драки в Министерстве», — задыхаясь, размышляла Гермиона. В самом деле тогда они были неопытными детьми, несмотря на все их усилия с Отрядом Дамблдора. Теперь же она, Гарри и Рон сражались, стоя в углу; двое из них отбивались от врагов, пока третий находился позади, дабы беречь силы и прикрывать им спину. Они держались на удивление хорошо. Орденцы разделились на группы и сражались спина к спине; она видела, по крайней мере, некоторых из Уизли, Грозного глаза, а также пару других членов Ордена, с кем не была знакома до того, как всё началось. Гермиона понятия не имела, где Северус, и боялась за него больше, чем за себя. Они были в ужасающем меньшинстве. Единственная причина, по которой Орден всё ещё довольно неплохо противостоял атаке, заключалась в том, что Пожиратели Смерти, судя по всему, были более заинтересованы в том, чтобы отомстить предателю, чем в борьбе со своими официальными врагами, к тому же их было настолько много, что они мешали друг другу в относительно замкнутом пространстве. Единственный раз, когда она мельком увидела Северуса, он стоял в самом эпицентре битвы, но твёрдо держался на ногах; в этот краткий миг Гермиона поняла, что, несмотря на все его показательные дуэли на их тренировках, с ними он всегда сдерживался. Теперь же у него были развязаны руки, и он бился во всю силу — это одновременно внушало благоговейный трепет и довольно сильно пугало. Быстро вытерев вспотевшее лицо рукавом, Гермиона коснулась плеча Рона и выдвинулась вперёд, чтобы занять его место, позволяя ему отойти назад и немного передохнуть. — Ты не ранен? — хрипло спросила она. — Нет. Только измотан, — ответил он ей с усмешкой, прислоняясь к стене. — Осторожно, сбоку, — добавил он без особых эмоций в голосе — к тому времени все они были немного одуревшими от усталости. Повернувшись, Гермиона метко бросила Пылающее проклятие, и Пожиратель Смерти с рычанием отступил, чтобы потушить пламя, лижущее его руку. Гарри, пытаясь отдышаться, рассмеялся, посылая в толпу Парализатор, — они не использовали смертельные заклинания, если не могли видеть, в кого целятся. — У тебя действительно есть склонность поджигать людей, не так ли? Она ответила на его смех, с тревогой оглядывая царящий вокруг хаос. — Что ж, это почти всегда работает. — Кстати об огне… чёрт возьми! Вот это точно «огонь»! — воскликнул Рон позади них, вставая на цыпочки и глядя через весь зал. — Гляньте, что он творит! — Кто? — Снейп! Он бросился за кем-то, и… Глазам своим не верю! — Он начал смеяться. — Рон, приятель, если ты не расскажешь нам, что происходит, я вышвырну тебя вон, — сказал Гарри, поспешно выставляя щит. — Прости, но это великолепно! Гермиона, ты должна это увидеть! — Я сейчас немного занята, Рон! Скажи нам! — Ну, отсюда точно не видно, но я почти уверен, что Снейп набросился на… это, должно быть, Долохов, потому что он использует то же ужасное проклятие, похожее на язык пурпурного пламени, которым поразил тебя в Министерстве. Я и не подозревал, что Снейп вообще об этом знает! — В смысле? — недоверчиво спросила Гермиона. — Ну, мы всегда знали, что он хорош в мести, — заметил Гарри, отражая очередное заклинание. — Думаю, он принял близко к сердцу, что ты пострадала от рук Долохова. И ты до сих пор сомневаешься в его чувствах? — Я не настолько занята и при желании могу заколдовать вас обоих, — предупредила она, чувствуя себя несколько взволнованно. Гермиона забыла, что сказала ему, кто её проклял, и то, как он со странной настойчивостью выспрашивал её об этом.***
Северус оставил Долохова медленно умирать, вопя и захлёбываясь собственной кровью, а сам проскользнул между парой сражающихся магов, воспользовавшись моментом, чтобы немного отдышаться. Истерия в голове утихла, окклюменционная защита в очередной раз спасла его от полной потери рассудка, и всё свелось к необходимости остаться в живых любой ценой. Обжигающий адреналин разлился по венам, и казалось, что он никогда в жизни не был ранен; Северус чувствовал себя на десять лет моложе, остро осознавая собственную силу. Пусть даже придётся заплатить за это позже, но… сейчас он ощущал себя как никогда живым! Несмотря на невероятно дерьмовые шансы, он всё-таки выжил, пусть даже мир вокруг него катился в Ад, теперь его было не остановить. «Все будто с ума посходили», — довольно неутешительно решил Северус, воспользовавшись моментом, чтобы немного прийти в себя; он дрожал, был отчасти напуган и слегка потерял рассудок, находясь в сильнейшем состоянии аффекта. Думать было невозможно, да и в такой схватке думать — это равносильно смерти; у тебя просто нет времени думать, только реагировать: уклоняться, защищаться, пригибаться, контратаковать, наносить удары, бежать, блокировать. Он знал, что его рациональный разум впал в шок, потому что внутренний голос мужчины лишь бессмысленно твердил: «Какого хрена?!» Он прислонился к стене на несколько секунд передышки, оглядывая абсолютную неразбериху, устроенную парой десятков магов, пытающихся поубивать друг друга. «Я всё это начал. Это моя вина. Но что ещё я должен был сделать?» Подонком он был или нет, Северус знал, что не смог бы заставить себя убить Дамблдора и пережить это. Его рассудок был настолько болезненно хрупким, что, возможно, он уже сломался. «Но всё не должно так закончиться… Ладно, нет времени думать об этом». Повернувшись, он вновь погрузился в безумие, ища Минерву, — она наверняка охраняла Дамблдора; один из них должен был взять на себя ответственность и отдать приказ отступать. Они не смогут победить — преимущество явно было не на их стороне, и чем дольше они будут пытаться, тем больше людей погибнет. «Гриффиндорцам наконец-то придётся научиться отступать». К своему огромному облегчению, Северус наконец-то мельком увидел Золотое трио, надёжно укрывшееся в относительно безопасном углу и довольно эффективно работающее в команде. Он ничего так не хотел, как присоединиться к ним, но его инициатива могла быть слишком очевидной, если бы он взялся защищать Гермиону. К тому же сейчас они вряд ли нуждались в его помощи. В любом случае в данный момент у него были другие причины для беспокойства, поскольку он внезапно встретился взглядом с парой очень испуганных серых глаз, когда теперь уже пришедший в сознание Драко прижался спиной к своим родителям. Шум битвы, казалось, затих, когда Северус и Малфои столкнулись друг с другом. Как будто это была просто непринуждённая беседа, словно у них было всё время в мире, Люциус поднял руку и снял свою маску, медленно опуская её и пристально глядя на Снейпа. — Так вот в чём заключался твой план?! — ледяным тоном осведомился он. — Бросить нас всех на съедение волкам? — У меня не было плана, — безразлично ответил Северус, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком запыхавшимся, поскольку часть адреналина выбрала этот момент, чтобы спрыгнуть с корабля и покинуть его. — Ты пообещал защитить моего сына! — И я это сделал. Он всё ещё жив, не так ли? И он не стал убийцей. Драко не запятнал свою душу, какая бы сторона ни победила. Люциус и его жена обменялись взглядами, после чего Нарцисса повернулась и элегантно срастила чьи-то ноги вместе с помощью немного более опасных чар, чем Кандальное проклятие. Она обернулась и мягко спросила: — Как ты это сделал? Клятва… — Это долгая история, — честно сказал он ей. — Тем не менее я делаю всё, что в моих силах. — Оглядевшись по сторонам, Снейп рефлекторно отразил проклятие, нацеленное ему в голову. — Северус, — наконец сказал Люциус, — ты что, чёрт возьми, сошёл с ума? — Да, — просто ответил он, качая головой. — Мир сошёл с ума, поэтому я подумал, что могу присоединиться к нему. Честно говоря, я понятия не имею, что делаю и какая сторона победит, — внезапно их стало намного больше, чем две. Но я стараюсь поступать правильно. Во всяком случае я так думаю. — Надеюсь, что ты не ошибаешься, — отозвался Люциус после минутной паузы. Он поколебался и покачал головой, его светлые волосы разметались вокруг лица. — Почему ты это сделал? Рискнув, Северус встретился взглядом с проницательными серыми глазами своего друга. — Возможно, у меня были на то свои причины? — А… всё понятно. Любопытно… — Люциус выгнул бровь и почти улыбнулся, прежде чем отвернуться и посмотреть на свою жену. — Пойдём, дорогая. Давай заберём нашего сына подальше от этого бардака. У Тёмного Лорда сейчас на уме другие вещи, поскольку даже с одной рукой Дамблдор, судя по всему, остаётся опасным противником. Драко, пойдём. И не смотрите налево — похоже, Грейбек там кого-то ест. Мы поговорим об этом дома. Удачи, Северус. — Удачи, — ответил он, сбитый с толку иронией такого цивилизованного разговора посреди столь безумной жестокости и насилия. По крайней мере, они его не винили. Что, как он подозревал, говорило о семействе Малфоев больше, чем можно было сказать обо всех остальных; на мгновение душу обожгла отдалённая вспышка боли, преодолевающая жжение полученных ран и стучащий в голове азарт битвы. Стараясь не обращать на это внимания, он направился к ближайшей кучке членов Ордена. Артур, Билл, Минерва, Кингсли, Дамблдор — грозная команда даже при таких обстоятельствах. Он понятия не имел, кто ещё успел сюда вовремя; его воспоминания о предыдущем часе были немного отрывочными. — Бегите! — сказал он, задыхаясь, как только добрался до них. — Нас всех перебьют, если мы сейчас же не уберёмся отсюда! — Северус… — Голос старика звучал невнятно. Предположительно, шок; это была не потеря крови, Северус знал, как правильно провести ампутацию. Он покачал головой, начиная непроизвольно дрожать, но вместо этого повернулся, чтобы посмотреть на Минерву. — Как это понимать?! — прошипела она; её акцент стал сильнее, чем он когда-либо слышал. Совершенно иррационально он задался вопросом, наблюдают ли за ними портреты, но тут же отбросил эту мысль, у него зазвенело в ушах. — Отругаешь меня позже. Доставь Альбуса в штаб-квартиру. Скажи остальным, чтобы бежали. Я выведу отсюда детей. Нет времени, — отрезал он, уже отворачиваясь. Северус бросил быстрый взгляд через зал, чтобы убедиться, что с Гермионой всё в порядке, затем безбашенно усмехнулся про себя, когда его внимание привлекла приближающаяся высокая фигура. «Пришло время выкинуть кое-что по-настоящему гриффиндорское». — Я отвлеку их всех на себя. Начинайте отступление. Поверьте мне, прошу, только ещё один раз!***
Несколько минут спустя Гарри, чья очередь пришла прикрывать тыл, внезапно выругался и схватил Гермиону за плечо, указывая на что-то; она и Рон оба обернулись и ахнули. Северус стоял на единственном уцелевшем длинном столе одного из факультетов, сражаясь на дуэли с самим Волдемортом. Гермиона во все глаза уставилась на это, смутно осознавая, что Гарри шагнул вперёд и подтолкнул её отойти назад обратно в угол; мальчики продолжили драться. Знаменитая мантия Снейпа превратилась в лохмотья, но то, что от неё осталось, развевалось и кружилось вокруг него, захваченное вихревым потоком его магии, который также трепал его длинные волосы. Из неглубокой раны над одним его глазом текла кровь, но он лишь слегка наклонил голову, чтобы она не мешала обзору, не обращая на это внимания. Его яростные пылающие глаза горели праведным огнём и были более живыми, чем она когда-либо видела, даже в Выручай-комнате. Это был Северус Снейп, выпущенный на волю, — ничем и никем не сдерживаемый, действующий на инстинктах, поддавшийся страсти и необузданной силе, которая посрамила бы всех остальных. В нём было что-то первобытное, дикое и невероятно красивое! Он словно полностью растворился в битве. В отличие от него, Волдеморт казался извращённым, неправильным существом, сотканным из ненависти и тьмы. Кратковременное затишье привело к снижению уровня шума, поскольку довольно много волшебников с обеих сторон остановились, наблюдая за их эпическим сражением, поэтому ребята услышали, как Волдеморт злобно прошипел: — Как ты посмел, Северус?! Ты мой! Весь замок мог слышать яростный ответ Снейпа: — Нет! Я всегда принадлежал тебе не больше, чем Дамблдору! Я сам себе хозяин! — хрипло прорычал он, сопровождая слова стремительным натиском заклинаний, которые фактически заставили Тёмного Лорда отступить на шаг. — И всё это из-за мёртвой грязнокровки? — гневно спросил Волдеморт, нанося ответный удар. Увернувшись от одного проклятия и отразив другое, Снейп запрокинул голову и рассмеялся. — Ты тупой, высокомерный придурок! — презрительно выдохнул он. — Ты никогда не знал меня, и Дамблдор тоже! Любой из вас мог бы завоевать мою привязанность, и я был бы верен вам душой и сердцем, навсегда, но ни один из вас ни черта не понимал! — Он обнажил свои кривые зубы в дикой ухмылке, напоминавшей оскал, и продолжил издевательским тоном: — Довольно хреновый результат для того, кто вторгался в мой разум раз в неделю, не так ли? Тебе не интересно, что ещё ты мог упустить? Он поплатился за насмешку мгновением позже, когда не успел отпрыгнуть, и красный поток магической энергии оставил глубокую рану у него на боку. Бледный от ярости, как сама смерть, Волдеморт, спотыкаясь, двинулся вдоль стола. — Глупец, ты ничего не знаешь! Опустившись на одно колено, чтобы восстановить равновесие, Северус посмотрел вверх сквозь завесу своих волос и презрительно усмехнулся, на его лице появилось типичное пренебрежительно-насмешливое выражение «профессора Снейпа». — Я знаю, что увижу тебя мёртвым, — мрачно пообещал он, после чего, засмеявшись, спрыгнул со стола, перекатился и одним лёгким движением поднялся на ноги. — Но не сегодня. — Он выбил стол из-под ног Волдеморта и бросился обратно в гущу сражения. — …Ладно, согласен, этот мужик действительно крутой! — заключил Рон, первым придя в себя и ухмыляясь, когда Гермиона повернулась, чтобы подмигнуть ему. — Это было потрясающе! Мне казалось, что змеемордый вот-вот закатит истерику и начнёт топать ногами. — Хотя он прав, сегодня нам точно не выиграть, — обеспокоенно сказал Гарри. — Нужно выбираться отсюда, но я не знаю, как нам незаметно пройти через всё это дерьмо, чтобы добраться до двери. Возможно, мы с Роном сможем призвать наши мётлы, но… — Так сделайте это! — совершенно неожиданно произнёс осипший мужской голос, и все трое ахнули, когда Снейп словно материализовался из ниоткуда прямо рядом с ними. С такого близкого расстояния они могли рассмотреть его получше; одежда профессора была бесповоротно изорвана; он истекал кровью в десятках мест и неловко стоял, судорожно хватая ртом воздух, но его тёмные глаза всё ещё возбуждённо сверкали, и он… на самом деле почти улыбался, пусть даже в слегка безумной манере. — Муффлиато, — прохрипел он, прежде чем быстро заговорить: — Призовите свои мётлы и приготовьтесь. Через мгновение я собираюсь кое-что сделать, это даст вам шанс убраться из замка. Отправляйтесь в церковь Святой Анны. Я последую за вами и найду вас там. Не беспокойтесь об Ордене, они уже начинают отступать. Вы трое — основные мишени. Никаких вопросов. Всё. Идите! Прежде чем кто-либо из них смог даже подумать о том, чтобы что-то сказать, Снейп развернулся и пошёл обратно в самый эпицентр событий, задержавшись только для того, чтобы кастрировать незадачливого Пожирателя Смерти, а затем исчезнув из виду, когда его жертва рухнула, крича и хватаясь за окровавленные останки своего паха. Гермиона не испытывала сочувствия; она быстро догадалась, почему Северус выбрал для него именно такой метод нанесения вреда, кем бы он ни был. — Что… — начал было Рон, но Гарри прервал его. — Не спорь. У нас нет времени. Акцио, мётлы! Куда он хотел, чтобы мы отправились? — Я знаю, куда. Никто другой, возможно, не понял бы. Нужно добраться до ворот, а там я смогу аппарировать нас туда, — сказала Гермиона, уклоняясь в сторону от прилетевших к ним мётел. — Боже, я надеюсь, Северус знает, что делает! — обеспокоенно добавила она, глядя на кровь, которую он оставил на полу. — Думаю, у него есть идея получше, чем у кого-либо другого на данный момент, — успокаивающе сказал ей Гарри, наполовину затаскивая, наполовину подталкивая её к своей «Молнии», прежде чем забраться на неё самому и сесть перед девушкой. — Короче, Гермиона, это то же самое, что ездить верхом на Клювокрыле, держись за меня и смотри на мою спину, — добавил он, поворачиваясь, чтобы ухмыльнуться ей, — все они знали, что она и в лучшие времена не была сильна в полётах. — Ах ты засранец! — возмутилась она. — Что значит… Её вопрос остался незаконченным; мгновение спустя каждый Пожиратель Смерти, всё ещё стоявший на ногах, рухнул на колени или совсем упал на пол, схватившись за левое предплечье и крича в агонии. Она мельком увидела побледневшего Снейпа, его измождённые черты исказились в гримасе боли, он также обхватил правой рукой свою Тёмную Метку, прежде чем Гарри оттолкнулся от земли и они с Роном рванули к двери, когда Орден начал отступление. Что бы Северус ни сделал, это явно не повлияло на Волдеморта, который бросился прямо за ними с воем, полным разочарованной ярости. Гарри и Рон отчаянно уворачивались и петляли зигзагами, пытаясь избежать неумолимо летевших им в спину вспышек заклинаний. Они услышали крик Северуса: «Круцио!», и Волдеморт буквально упал в полёте, издав нечеловеческий пронзительный вопль, полный возмущения и боли. — Быстрее, быстрее! — задыхаясь, повторяла Гермиона, уткнувшись лицом в спину Гарри, когда они наконец вырвались из замка и устремились в ночь.***
Северусу удалось отвлечь Тёмного Лорда достаточно надолго, чтобы остальная часть Ордена успела скрыться в Запретном лесу и оттуда уже начала самостоятельно выбираться из угодий Хогвартса. В нём накопилось более чем достаточно ненависти, благодаря которой получившийся Круциатус был гораздо суровее, чем всё, что он когда-либо терпел на себе. Он желал, чтобы у него было больше времени стоять здесь и проклинать своего бывшего Хозяина, но другие Пожиратели постепенно оправлялись от агонии, которую Северус послал через связывающие их Метки. Нужно было срочно уносить отсюда ноги — ведь недаром он и другие Пожиратели Смерти боялись гнева Тёмного Лорда. Он, Северус, был хорош, но у него тоже имелись пределы, и сейчас он был далёк от своей прежней боевой формы. Дамблдор активировал защиту Хогвартса перед тем, как уйти вместе с остальными; Снейп внёс свою лепту, размазав собственную кровь по стене, когда бросился к двери и спрыгнул со ступенек. Как у него хватало энергии на то, чтобы лететь, оставалось для него загадкой. Он был на заоблачном уровне стресса, боли и чистого смертельного ужаса; назойливые, шальные и слегка панические мысли метались в голове и касались исключительно того, чтобы продержаться достаточно долго, преодолеть границу и дезаппарировать. Страх перешёл на новый уровень, когда позади него раздался яростный вой. Волдеморт шёл по следу, и хотя Северус ранее держался против него с удивительной непринуждённостью, он знал, что на самом деле он не ровня Тёмному Лорду, даже без тех потерь, которые наносили ему его раны. У него почти получилось; проклятие ударило в спину как раз в тот момент, когда он проходил через ворота, отбросив его за границу. Северус жестоко ударился о землю в неловкой попытке перекатиться. Он слышал, как где-то ломаются кости, но если бы перестал двигаться хоть на секунду, ему бы пришёл конец. Едва осознавая агонию, проходящую по нервам, он продолжал катиться, предпринимая шаткую попытку бежать. Ему удалось аппарировать между первым и следующим шагом, падая в кружащуюся перед глазами темноту.***
Он открыл глаза, лежа на спине в переулке где-то в Манчестере, поздно ночью, весь в крови. «Вряд ли это редкое явление в здешних краях», — иронично подумал он, подавляя стон боли. Перекатившись на бок, Северус каким-то образом поднялся на четвереньки, прежде чем его отвратительно вырвало, — тоже не редкость в здешних краях. Спазмы во время рвоты едва не заставили его потерять сознание, как и волна тошноты, вызванная огромной физической болью, которую он испытывал, но у него не было на это времени. «Мне нельзя терять сознание», — строго сказал он себе, тщетно пытаясь унять дрожь и сжимая челюсти, чтобы не стучали зубы, когда он поднялся на ноги и подвёл итоги. По крайней мере, он не испачкался; за последние несколько часов его так часто рвало, что внутри уже ничего не осталось, даже желчи, а его желудок и горло сильно болели от перенапряжения. На самом деле у него болело всё тело — пронизывающая до костей боль, порождённая усталостью и магическим истощением в той же степени, что и травмами. Несколько рёбер, казалось, были сломаны, а одно плечо пульсировало от боли, которая наводила на мысль, что оно вполне могло быть вывихнуто. Его левая рука до сих пор так сильно болела, что он не мог сказать, пригодна ли она для использования или нет. Он всё ещё сжимал волшебную палочку в правой руке; потребовалось настоящее усилие, чтобы засунуть её за пояс и разжать пальцы, ведь их сводило судорогой. Прислонившись к стене, так как его трясло всё сильнее, Северус на мгновение закрыл глаза, изо всех сил пытаясь вернуть окклюменционные щиты на место. Он пока не мог позволить себе думать о том, что только что сделал. Очистив разум, насколько это было возможно, он, пошатываясь, вышел из переулка и неуверенно захромал по улице, время от времени поворачивая голову набок и сплёвывая кровь. Казалось, прошли часы, прежде чем знакомая церковь появилась в поле зрения; он серьёзно просчитался при аппарации. Его зрение потемнело по краям, и он ничего так не хотел, как просто вырубиться, но ему ещё слишком многое предстояло сделать, чтобы позволить себе такую роскошь. В любом случае, он был тяжело ранен, и вскоре ему нужно будет залечить самые тяжёлые повреждения. Северус не пытался искать Поттера, Уизли и Гермиону; они наверняка где-нибудь спрятались и наблюдали за ним. Вместо этого он, словно пьяный, побрёл по церковному двору, в итоге бесцеремонно сел на могильный камень своего отца. Обхватив здоровой рукой свою ноющую голову, он стал ждать, когда они придут и найдут его.***
Гермиона осторожно приблизилась к профессору, мальчики держались в нескольких шагах позади неё. Она чувствовала запах его крови даже с некоторого расстояния, но он, по крайней мере, сидел вертикально, хотя она видела, как сильно он дрожит. — С-Северус? — неуверенно спросила она, смутно осознавая, что это был всего лишь второй раз, когда она осмелилась назвать его по имени. Он очень медленно поднял голову; Снейп был сильно бледен, его трясло, он был весь в крови и явно испытывал сильную боль, а его тёмные глаза были отрешёнными и затуманенными. — Кто-нибудь из вас пострадал? — хрипло спросил он. — Только порезы и синяки. Как ты? — Гораздо хуже, чем вы, — лаконично ответил он, — но с этим придётся подождать. Мы должны убраться с улицы. Идёмте. — Он кое-как поднялся на ноги с приглушённым проклятием, неловко покачнувшись, прежде чем восстановить равновесие. Она увидела, как дёрнулись его руки, и поморщилась, узнав последствия Круциатуса. — Минутку, — слабо сказал он, вытаскивая палочку из-за пояса и оттягивая то, что осталось от его рукава, в сторону, чтобы обнажить Тёмную Метку. Снейп старательно водил кончиком палочки туда-сюда по рисунку черепа и змеи, бормоча «Обскурус» слегка невнятным голосом. На его губах выступила кровь, а на руке образовалось нечто похожее на синяк, который стал увеличиваться в размерах, частично скрыв Метку. — Что вы делаете? — неуверенно спросил Гарри. — Временно блокирует Метку, — объяснил он. — В противном случае Тёмный Лорд мог бы выследить меня через неё. Уизли, сделайте одолжение, возьмите меня за запястье и потяните на себя со всей силы, когда я вам скажу. Удивлённо моргнув, Рон вышел вперёд и сделал, как ему велели. — Сейчас! — сказал ему Северус, а сам дёрнулся назад, слегка изогнувшись и надавливая на плечо Рона свободной рукой. Раздался совершенно кошмарный звук, Снейп безмолвно зарычал от боли, после чего осторожно высвободил руку из хватки Рона и согнул её. — Сойдёт. Идёмте. Живо. — Ты мог бы просто попросить меня вылечить тебя, — едко пробурчала Гермиона, пока они следовали за ним по улице прочь от церкви. — В ближайшие несколько дней мне может понадобиться твоя магия, чтобы помочь мне снова залатать раны, — неожиданно ответил он. — Нет смысла тратить её сейчас, тем более не после всего, что ты сделала сегодня вечером. — С тобой всё нормально? — тихо спросила она, и он покачал головой. — Нет. Теперь я могу назвать себя каким угодно, но точно не нормальным. Позже. — Позже, — неохотно согласилась она, отступая к мальчикам, которые молча следовали за Снейпом по тёмным улицам. Постепенно их окружение менялось, дома становились меньше, более ветхими, стояли теснее друг к другу, а улицы сменились с асфальта и мощения на булыжник в разной степени аварийности. Наконец они свернули в убогий тупичок с неряшливыми кирпичными домами с террасами, в нескольких из которых окна были заколочены досками; из трёх видимых фонарных столбов один был сломан, другой тускло работал, а третий то включался, то выключался. Это выглядело как викторианский эквивалент обычного микрорайона и кричало о промышленном рабочем севере — как будто ожившие сцены из «Улицы Коронации»**. Она обменялась озадаченными взглядами с Гарри, ребята задавались вопросом, что они здесь делают. Рон выглядел смущённым; в волшебном мире не было ничего подобного. Снейп направился прямиком к одному из домов в конце ряда. — Мы в опасности, пока не окажемся внутри, — коротко предупредил он. — Это конспиративная квартира Ордена? — поинтересовался Гарри, на что он отрицательно покачал головой. — Нет. Таковой вообще не существует. — Тогда откуда вы знаете, что внутри безопасно? Северус бросил на него усталый взгляд и отвернулся. Подойдя к двери дома и порывшись в своей изодранной мантии, он вытащил ключ на длинной грязной веревке. — Потому что это мой дом. — Вы здесь живёте? — К сожалению. А теперь заходите, чтобы я мог поставить защиту, — приказал он, отпирая дверь и распахивая её плечом. Они втроём прошли мимо него в тёмный узкий коридор, в котором сильно пахло сыростью. Снейп захлопнул дверь, следуя за ними внутрь. Через мгновение раздался щелчок, и над головой зажглась тусклая лампочка, осветив тесную прихожую с потёртым ковром и ободранными обоями. — Разве Пожиратели Смерти не знают об этом месте? — Некоторые из них, но оно защищено чарами. Здесь достаточно безопасно, по крайней мере сейчас. — Северус отвернулся от двери, выражение его лица было мрачным и суровым. — Мы останемся тут до тех пор, пока Орден не свяжется с нами, — сказал он. — Можете осмотреться, если хотите. Не то чтобы там было на что смотреть, — сдержанно добавил он, исчезая за дверью, которая, казалось, вела на кухню, выглядевшую такой же тесной и обшарпанной, как и коридор, и закрывая за собой дверь. Трое подростков обменялись долгими, слегка недоверчивыми взглядами. За короткий промежуток времени произошло чертовски много всего, они были ошеломлены, измучены и понятия не имели, что будет дальше… — Это место ещё хуже, чем была штаб-квартира, когда мы впервые туда попали, — категорично высказался Рон. — Неужели он действительно здесь живёт? — Судя по всему, да, — согласился Гарри, выглядя озадаченным. — Да ладно, может, остальное будет лучше… Это оказалось не так. В гостиной вдоль стен стояли книжные шкафы, все старые и покоробленные возрастом и сыростью; ковер был истёртым, кресла и диван не подходили друг другу и пугающе прогибались. Всё было пыльным и выглядело запущенным. На узкой скрипучей лестнице вообще не было ковра, хотя, судя по полу, когда-то в прошлом он там лежал. Краска была грязной и облупившейся, а затхлый запах лишь усилился, когда они поднялись наверх. Из трёх дверей на лестничной площадке первая, как выяснилось, вела в ванную комнату. — По крайней мере, ванная у него нормальная, — с нескрываемым облегчением прокомментировал Рон. — Она чуть новее, чем остальная часть дома, вот почему, — шёпотом объяснил Гарри, оглядываясь по сторонам. — Во многих старых маггловских домах не было ванных комнат. На кухне у камина стояла ванна, а туалет находился в сарае в саду. — Странно, — ответил Рон, качая головой. — Нет, просто тогда ещё не изобрели нормальный водопровод, — сказала Гермиона. — Никаких исчезающих заклинаний или очищающих чар, запомните. Идём дальше. Вторая дверь вела в главную спальню, которой явно не пользовались довольно давно. Матрас на двуспальной кровати выглядел новым, всё ещё упакованный в довольно пыльный полиэтиленовый чехол, нигде не было ни простыней, ни другого постельного белья. Дверцы шкафа и ящики комода были открыты, чтобы проветрить мебель, но все они пустовали. На подоконнике стояла коробка, в которой, как оказалось, лежало несколько украшений: старые сломанные часы, мужское и женское обручальные кольца. Если не считать фотографии в рамке на тумбочке у кровати, в остальном комната выглядела тусклой и совершенно неуютной. Гарри взял рамку в руки, Рон с Гермионой подошли поближе, заглядывая ему через плечо. Это был чёрно-белый маггловский снимок — свадебная фотография, две неподвижные фигуры позировали перед камерой, натянуто улыбаясь. Жених со знакомым крючковатым носом отличался высоким ростом и худощавостью; у невесты были длинные тёмные волосы, густые брови и тонкие, заострённые черты лица. — Хм-м… Неудивительно, что Снейп выглядит так, как он выглядит, — вынес вердикт Рон. — У бедняги просто не было шансов, с такими-то родителями. — Заткнись, Рон, — сказали Гарри и Гермиона в унисон. Всё ещё рассматривая фотографию, Гарри медленно произнёс: — Они не выглядят счастливыми, да? — Ну, я и так знала, что он из неблагополучной семьи, — быстро сказала Гермиона, чувствуя себя немного неловко из-за того, что они обсуждали семейные дела Северуса. Сейчас было почему-то хуже, чем когда она вторглась в его служебные покои, — и тот факт, что его дом оказался ещё более удручающим, чем те одинокие комнаты, был просто ужасен. — Пойдём, осталась только одна комната… — Ага. Спальня Снейпа, — усмехнулся Рон, игриво глядя на неё. Закатив глаза, она дала ему подзатыльник, проходя мимо него. Последняя комната действительно оказалась спальней Северуса. Меньшая, чем две другие, в ней едва хватало места для узкой односпальной кровати, столь же узкого шкафа с выдвижными ящиками под ним и шаткого письменного стола у окна, которое выходило на запущенные заросли, очевидно, служившие садом на заднем дворе. Несмотря на одеяло, подушки на кровати и одежду в шкафу, эта спальня казалась не намного более обжитой, чем остальная часть дома; единственными личными штрихами были старый, выцветший слизеринский галстук, завязанный узлом и петлёй на углу изголовья кровати, да пыльная картонная коробка под столом. Гермиона подняла коробку, положила её на кровать и открыла. Внутри нашлась куча предметов, она медленно перебирала их с каким-то болезненным любопытством, выкладывая каждый на кровать перед мальчиками. Сертификат в рамке, который оказался его дипломом Мастера зелий. Кожаная папка, в которой хранились его результаты С.О.В. и Ж.А.Б.А., а также очень выцветший, сильно измятый кусок пергамента — письмо из Хогвартса от 1971 года. Несколько помятое старое маггловское свидетельство, подтверждающее, что он сдал экзамен по вождению в 1984 году. Его трудовые договора в Хогвартсе, один — на должность преподавателя ЗоТИ, и целая кипа — в качестве профессора Зельеварения. Старомодный слизеринский шарф, довольно потрёпанный, распущенный на одном конце и с несколькими дырочками. Брелок с полудюжиной разных ключей, некоторые из которых заржавели. Потёртый и изношенный чехол для волшебной палочки. Несколько пустых дневников, датированных 1979, 1983 и 1991 годами соответственно, которые никогда не использовались. Под всем этим хламом лежал старый фотоальбом, который, казалось, вот-вот развалится на части. Гермиона осторожно вытащила его и обменялась виноватыми взглядами с Гарри и Роном. Все трое молча спрашивали друг друга, следует ли им это делать. — Смелее, — сказал Северус, устало прислонившись к дверному косяку и напугав их до чёртиков. Он слегка улыбнулся их реакции, но в выражении его лица не было теплоты, а вскоре даже лёгкая расположенность и та исчезла. Он немного привёл себя в порядок, сбросил то, что осталось от мантии и сюртука, и, судя по его внешнему виду, принял несколько целебных зелий, но рубашка мужчины до сих пор была в крови. — Нам не обязательно делать это сейчас, — приглушённо сказала Гермиона. — Тебе следует отдохнуть. Он покачал головой. — Нет. Если мы не сделаем этого сейчас, то никогда не сделаем. Я слишком устал, чтобы совершать какие-нибудь глупости, но по крайней мере один из вас должен это увидеть. Гермиона осторожно положила альбом на кровать и начала листать; на самом деле он был более чем наполовину пуст. Первая фотография заставила её невольно улыбнуться; на ней худенький одиннадцатилетний Северус застенчиво хмурился, глядя на неё, выглядя очень смущённым в своей новой слизеринской форме и теребя манжету мантии, в то время как одиннадцатилетняя Лили довольно робко улыбалась рядом с ним. На следующей фотографии была семья Эвансов, и она подвинулась, позволяя Гарри рассмотреть их получше; Лили выглядела лет на двенадцать-тринадцать, стоя рядом с девочкой, в которой легко узнавалась её сестра Петуния, а позади них улыбалась возрастная супружеская пара. Следом за этим обнаружилось ещё несколько подобных фотографий — семейных снимков Эвансов, на которых фигурировал Северус; на одной или двух из них он был на разных стадиях неуклюжей подростковой нескладности, всегда стоял где-то в стороне и либо хмурился, защищаясь, либо застенчиво улыбался. Дальше была одна фотография семьи Снейпов — Северусу на вид было лет пять-шесть, и ни он, ни его родители не улыбались. В конце оказалась очень старая фотография из школьного альбома — Эйлин Принц в хогвартской форме, держащая в руках кубок школы по игре в Плюй-камни, и не менее старое фото маггловской футбольной команды, которое было настолько блёклым, что было трудно различить Тобиаса Снейпа в первом ряду. Кроме того, альбом был почти пуст, не считая куска пергамента на обороте. Гермиона развернула его и в замешательстве уставилась на него, прежде чем повернуться и посмотреть на Северуса. — Ты сохранил это? — Да, — тихо ответил он, встречаясь с ней взглядом. В его глазах всё ещё была почти пугающая пустота Окклюменции, но он использовал её, чтобы блокировать боль и истощение, а не защищать свои мысли. — Что это? — поинтересовался Рон, нависая у её локтя; Гарри до сих пор увлечённо рассматривал фото своих родных. — Письмо, которое я написала на втором курсе, — медленно произнесла она, снова перечитывая его, — Оно было адресовано профессору Снейпу с благодарностью за то, что он приготовил настойку мандрагоры, после того как я окаменела от взгляда василиска. Не понимаю… Зачем ты сохранил его? Странная улыбка на мгновение искривила его рот. — Потому что, — столько же тихо ответил он, — ты была единственной студенткой, которая захотела поблагодарить меня. За свою преподавательскую карьеру я имел дело с десятками серьёзных проблем и несчастных случаев, но эта записка была первой и последней благодарностью, которую я когда-либо получал. Её горло на мгновение сжалось, прежде чем она заставила себя расслабиться. — Понятно, — сказала Гермиона. Ей было искренне жаль, но она ничего не могла поделать с подобной несправедливостью. Он оттолкнулся от дверного косяка и, прихрамывая, подошёл к кровати. Северус быстро порылся в куче вещей, бесцеремонно бросив сертификаты и связку ключей на стол, а прочее — обратно в коробку, после чего обратил своё внимание на альбом с фотографиями. Он взял фото своих родителей вместе с письмом Гермионы и убрал их в ящик стола, затем неопределённо махнул на Гарри рукой. — Можете забрать эти снимки себе, Поттер. Я больше не хочу видеть ни один из них. Знаю, у вас есть несколько фотографий вашей матери, но, скорее всего, вы впервые увидели своих бабушку и дедушку, а также тётю тех лет. — Спасибо, сэр, — оживился Гарри, выбирая две или три фотографии. Северус еле слышно фыркнул. — Думаю, теперь вы не обязаны столь официально ко мне обращаться. Помимо всего прочего, я почти уверен, что отрезание конечности своему работодателю является вполне весомым поводом для увольнения. Если, конечно, у нас вообще останется школа, в которой можно будет преподавать. — Он бросил альбом и остальные фотографии в коробку, затем оставил её за дверью спальни и прислонился к дверному косяку ещё раз, протирая глаза. — У кого из вас наименее заметный Патронус? — У Рона — терьер. — Подойдёт. Уизли, вы знаете, как отправлять через него сообщения? — Да… — Рон подавился автоматическим «сэр» в конце предложения. — Тогда пошлите его профессору МакГонагалл. Скажите ей, что мы четверо пока в безопасности и снова свяжемся с ней через пару дней, если до этого не получим известий от Ордена. Можете послать ещё одно вашим родителям. — Тебе нужно отдохнуть, — обеспокоенно сказала ему Гермиона. Он посмотрел на неё долгим взглядом. — Если я сейчас остановлюсь, то упаду в обморок и, вероятно, не проснусь. Сначала мне нужно принять ещё пару зелий и починить кое-какие вещи. Нет, не помогай мне. Разберись с обустройством спальных мест. Я буду внизу… Все мои припасы хранятся в подвале.***
К тому времени, как они отправились на его поиски (поскольку Снейп довольно долго отсутствовал), ребята успели по очереди немного убраться в доме и поспорить, кто где будет спать, а также несколько человек послали им своих Патронусов с требованиями сообщить, где они находятся. Когда они рассказали об этом Северусу, он высказал своё пожелание о том, куда Орден в целом и директор в частности могли бы засунуть своих Патронусов, что заставило мальчиков уставиться на него с благоговейным восторгом, а Гермиону — неодобрительно нахмуриться. — Тебе нужно поспать, — твёрдо заявила ему она. — Нам всем это нужно, — хрипло согласился он, оглядываясь по сторонам, готовый упасть там, где стоял. — Кто где спит? — Гарри и Рон займут спальню твоих родителей. Он кивнул. — Хорошо. — А ты будешь спать в своей комнате. — Нет. Не буду, — ответил он ей как ни в чём не бывало. — Я же говорил… — пробормотал Гарри. — Сэр… Северус… Ты ранен и изнурён! — Ни то ни другое не является для меня чем-то новым. — Он покачал головой и бросил на неё очень усталый взгляд. — Я сомневаюсь, что физически смогу подняться по лестнице. Ты трансфигурировала диван? Тогда этого достаточно. Я слишком устал, чтобы меня могло волновать, где я буду спать, и слишком устал, чтобы спорить. — Он потёр покрасневшие, воспалённые глаза. — Кто-нибудь из вас ранен? — Нет. У нас было всего несколько порезов и синяков, мы в порядке. Но… что же теперь будет? Я имею в виду… Он кивнул. — Ваши тревоги понятны, но я буквально в нескольких минутах от того, чтобы впасть в кому. Нам всем следует немного поспать; это были безумные несколько часов. Мы разберёмся со всем завтра… нам нужно будет многое обсудить. Рон и Гарри оба на удивление тактично вышли и исчезли наверху. Гермиона последовала за Северусом в гостиную, наблюдая, как тот опустился на край преображённой кровати и наклонился, с трудом снимая ботинки. — С тобой всё в порядке? — тихонько спросила она. Он поднял голову и посмотрел на неё помутневшими глазами. — Вероятно, нет, — честно ответил он. — Но в данный момент я слишком устал для чего-то ещё. Завтра, Гермиона. Сегодня я буду спать как убитый. Завтра наступит достаточно скоро, и тогда мы поговорим. Пока вы в безопасности. Поколебавшись, она медленно подошла и положила руку ему на плечо. Он слегка вздрогнул и повернул голову, чтобы прижаться щекой к тыльной стороне её ладони, тяжело дыша. — Всё будет хорошо. Я слишком устал, чтобы видеть сны. Как и ты. Иди спать. Ей хотелось остаться с ним наедине, но Гермиона чувствовала, что ему нужно побыть одному. В любом случае она была совершенно измотана и хотела отдохнуть, пока её мозг не проснётся и не заставит её вновь осмыслить произошедшее. — Тогда увидимся завтра, — примирительно сказала она, мягко сжимая его плечо, прежде чем отвернуться. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — тихо повторил он, когда она закрыла за собой дверь гостиной.***
Проснувшись, Гермиона осознала несколько вещей. Сквозь несколько потёртые занавески просачивался солнечный свет. Она была смертельно голодна. У неё болело всё тело — с макушки до пяток — и, несмотря на сон, она до сих пор не отошла от сильной усталости. Кровать пахла Северусом. Перевернувшись, она зарылась носом в углубление в середине матраса, сосредоточившись на его запахе. В этом доме царила очень несчастливая атмосфера, но ей удалось долго и крепко поспать из-за этого тонкого, странно успокаивающего аромата. Она дважды слышала скрип старой сантехники и короткие жалобы, когда мальчики посещали ванную комнату. Наконец ей пришлось неохотно отказаться от хоть сколько-то комфортной кровати, чтобы сделать то же самое. Без чистой сменной одежды, расчёски, шампуня, зубной пасты и уймы времени она мало что могла сделать со своей внешностью, но ей оставалось довольствоваться малым. Под конец утренних банных процедур она выпила немного воды, начиная чувствовать себя чуть более комфортно. Встретившись с Гарри и Роном на лестничной площадке, они вместе спустились вниз по лестнице. Дверь в гостиную была открыта, и Северус уже был на ногах, ковыляя по убогой кухне. Он двигался медленно и осторожно, держался скованно, на нём всё ещё была его порванная окровавленная рубашка, но он умылся, побрился и выглядел намного лучше, чем вчера, — вероятно, также из-за долетевшего до неё запаха свежесваренного кофе. — Садитесь, — буркнул он вместо приветствия. — Пейте. Чёрный кофе, вода из-под крана или ничего. Другого предложить не могу. Нам есть о чём побеседовать. — И чем заняться? — догадался Гарри, когда они налили себе кофе. — Верно, — согласился он. — Сначала о главном… Нам нужно будет посетить штаб-квартиру сегодня же, чтобы выяснить, каковы дальнейшие планы. Мне придётся многое объяснить; я не собираюсь обсуждать это прямо сейчас. У нас есть более насущные проблемы. — Этот дом безопасен? — прямо спросил Гарри. — Да. Очень немногие люди когда-либо знали, где я живу, и большинство из них уже мертвы. Тёмный Лорд не знает о нём, как и Орден. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила Гермиона. Северус, казалось, обдумывал вопрос, прикрыв глаза. — Устал. Нездоров. Живой, — наконец ответил он. — Думаю, мне просто нужно время. Единственная вещь, которую мне обязательно нужно сделать в ближайшее время, — это удалить Тёмную Метку, но я ещё недостаточно силён. Мне понадобится день или два отдыха, прежде чем я попытаюсь сделать это. — Вы можете её удалить? — недоверчиво спросил Рон. — Да. Это не представляет сложности, если хорошенько пораскинуть мозгами. — Тогда почему вы раньше этого не сделали? Северус бросил на рыжего испепеляющий взгляд и снова припал к своей чашке кофе, не потрудившись ответить. Оторвавшись от неё, он продолжил с того места, на котором остановился: — На данный момент Метка заблокирована. Меня нельзя отследить по ней. Это продлится несколько дней, прежде чем мне придётся удалить её. — Он сделал вдох и выдохнул. — Вам троим нужно определиться, что вы собираетесь делать дальше. — А какие есть варианты? — осторожно поинтересовался Гарри. Снейп натянуто пожал плечами и откинулся на спинку стула. — Осталось ещё несколько крестражей, которые нужно уничтожить. Я знаю, где находится кубок Хаффлпаффа, но понятия не имею, как до него добраться. И Нагини. Я… — Он заколебался. — Вчера я порвал не только с Тёмным Лордом, но и с Дамблдором. Я больше не собираюсь на него работать. Если вы решите вернуться в Орден, я помогу вам, но не напрямую; я больше не считаю себя одним из них. Я продолжу этот путь — один, если потребуется. Ребята обменялись встревоженными взглядами. В итоге Гарри осторожно произнёс: — Расскажите нам всё. Расскажите нам, что произошло вчера, почему вы так поступили? — Хорошо. Сейчас — больше, чем когда-либо — вы не можете себе позволить действовать, не подумав. — Северус помассировал переносицу. — Мне придётся всё объяснить Ордену — по крайней мере, Минерве и вам троим. Возможно, ещё паре человек. Тогда же обсудим дальнейшие действия. Громкий шум за окном заставил их всех судорожно схватиться за свои палочки, но это оказались Букля и Сычик. Обе совы выглядели утомлёнными и несколько взъерошенными, но, казалось, были очень рады видеть своих хозяев; никого не удивив, Сычик принёс записку от миссис Уизли. Рон открыл письмо за кухонным столом, пока Гермиона наливала воду для птиц. — Тут не так уж много. Джинни благополучно выбралась, когда всех эвакуировали. С остальными всё в порядке, по-видимому, только лёгкие травмы. Она говорит, что Дамблдор, вероятно, собирается рассказать нам, что происходит, поэтому она не будет много писать в письме. Мама хочет, чтобы мы вернулись домой, но она знает, что мы, вероятно, этого не сделаем, поэтому советует нам быть осторожными до тех пор, пока мы не увидимся с ними в следующий раз. — Он ухмыльнулся. — И велит нам хорошо себя вести. Гарри взял письмо, которое отвязал от лапки Букли. — Оно не для меня, а для Снейпа. И похоже на то, что пишет МакГонагалл… Странно… — Неудивительно, — с усталым вздохом сказал Северус. Он снова потёр глаза. — Немного трудно писать, если у вас отсутствует ведущая рука. Дамблдор пользовался самопишущим пером с тех пор, как был проклят, но я полагаю, что в данный момент у него его с собой нет. Кроме того, скорее всего, сейчас он чувствует себя не самым лучшим образом. — Немного скованно подавшись вперёд, он забрал письмо у Гарри и прислонился к столешнице, чтобы открыть его. Неторопливо прочитав послание, он на мгновение закрыл глаза. — Чёрт! — Что? — быстро спросила Гермиона. — Мы понесли потери, — коротко ответил он, вздыхая. — Кингсли умер пару часов назад, а Грюм так и не выбрался из Хогвартса. Тонкс довольно сильно ранена, но не смертельно. Скорее всего, она поправится. Гестия Джонс тоже мертва, хотя я не думаю, что кто-либо из вас когда-то с ней встречался, — она была убита вчера в не связанной с этим драке. После паузы Гарри спросил тихим голосом: — Что случилось? Там написано? — Они не знают, что случилось с Кингсли. На него обрушилась пара проклятий, которые вступили друг с другом в реакцию, и они не смогли ликвидировать это вовремя. Тонкс попала под неприятное проклятие, которое, по сути, вызывает заражение крови. Потребуется некоторое время, чтобы вывести его из её организма, но они успели схватить проблему достаточно рано — вероятно, это была Беллатрикс; никто другой не настолько безумен, чтобы использовать что-то подобное в бою. Что касается Грюма, то, признаться, я и не ожидал, что он выберется оттуда живым. Многие Пожиратели Смерти имели на него зуб — включая меня, если честно. От его глаза мало толку в ближнем бою, и он был уже не так быстр, как раньше. — А как насчёт всех остальных? — печально спросила Гермиона. Ей нравился Кингсли. Ей не очень нравился Грюм, но он был храбрым человеком. Ни один из них не заслужил такой смерти. — По-видимому, незначительные повреждения. Больше ничего не упоминается, хотя я сомневаюсь, что все вышли оттуда невредимыми. — Он тяжко выдохнул, затем подошёл к столу и призвал перо, чернила и пергамент. — Поттер, могу я одолжить вашу сову? Нам нужно увидеться с МакГонагалл, и чем скорее, тем лучше. — Конечно. Ты готова ещё раз слетать в Лондон, Букля? Сова тихонько ухнула на него и принялась терпеливо чистить перья на крыле. Северус начал писать. Гермиона заметила, что его рука немного дрожит, но в этом не было ничего особенного. — К настоящему времени вы собрали воедино большую часть кусочков пазла в этой истории, но в равной степени вы не знаете всего. Поэтому прошу вас не делать поспешных выводов до тех пор, пока вы не услышите моё объяснение, — промолвил он тоном, в котором слышалась вселенская усталость.