You have your way. I have my way. As for the right way, the correct way, and the only way, it does not exist.*
Friedrich Nietzsche.
В начале сентября лето подошло к концу как в прямом, так и в переносном смысле. «Ежедневный пророк» начал публиковать оскорбительные истории о каждом сотруднике Хогвартса, высмеивая школу за то, что она не открылась, утверждая, что Дамблдор и его союзники-грязнокровки каким-то образом прокляли это место, чтобы помешать детям чистокровных магов получить образование, которого они заслуживают, и «узнать всю правду». Каждая мелочь, которую Амбридж в своё время удалось накопать на профессоров Хогвартса в качестве Верховного инквизитора, была размазана по страницам и раздута настолько драматично, насколько это было возможно, в основном фокусируясь на нехватке чистокровных среди учителей, «пропаганде» на уроках и том мифе, якобы «каждый представитель школы настолько труслив, что в данный момент отсиживается где-то в тени». Как будто этого было недостаточно, погода за окном резко испортилась, став серой и унылой. Почти всё время шёл дождь. По словам Северуса, так будет продолжаться большую часть года, что, вероятно, усугубляло мрачную атмосферу не только самого дома, но и всего окружения. С каждым днём становилось всё хуже, никто из них понятия не имел, как это улучшить. Учитывая обстоятельства, было своего рода облегчением, когда однажды утром на кухонном столе материализовался серебристый Патронус в форме ласки, прервав накаляющийся спор Гарри и Рона, в то время как Гермиона пыталась позавтракать, а Северус пытался игнорировать их всех. Патронус сел на задние лапы и заговорил голосом мистера Уизли: «Доброе утро, Северус. Билл просил передать тебе, что у него есть известия из Гринготтса; завтра, с десяти утра до двенадцати дня. Он сказал, ты поймёшь, что он имел в виду… Знаешь, вся эта секретность очень утомляет! Передай привет мальчикам и Гермионе». — В таком случае, — произнёс Северус в наступившей тишине, когда ласка исчезла, — завтра мы пойдём грабить банк.***
На следующее утро Гермиону слегка подташнивало от волнения. Её нервы сдали, ведь они были не приспособлены для такого! С мальчиками, наоборот, всё было в порядке, они пришли в восторг от этой сомнительной авантюры и искренне предвкушали новое приключение. Северус занимался подобными вещами десятилетиями и был совершенно невозмутим — можно было бы подумать, что это просто очередной блеф, но он всю ночь проспал как убитый. Гермиона знала это, потому что после последних нескольких недель, проведённых с ним в одной постели, она выяснила, что Северус явно не знал о том, что он храпит во сне, поэтому, когда он только притворялся спящим — например, после ночного кошмара, хотя они становились всё реже, — он, наоборот, «спал» подозрительно бесшумно. Изучая своё несчастное отражение в зеркале ванной, заплетая волосы в косу, она обеспокоенно прикусила губу и услышала позади себя тихий смешок, когда Северус появился в поле зрения. — Прекрати кусать губу, — упрекнул он её. — Теперь только мне это позволено. — Он потянулся мимо неё за зубной щёткой и пастой, когда она отодвинулась в сторону, пропуская его к раковине. — Сходи поешь. Я заставил этих двух обжор оставить тебе немного завтрака, но, наверное, лучше спуститься вниз побыстрее, пока Уизли не поддался искушению. Удивительно, как он до сих пор не стал размером с цеппелин**. — Спасибо. Я не голодна. — Уверен, что так оно и есть, но ты всё равно пойдёшь и съешь свой завтрак, — твёрдо сказал он ей, после чего невозмутимо начал чистить зубы. Далее он несколько невнятно пояснил: — Это важно, Гермиона. Сегодня мы наконец-то можем перейти к конкретным действиям. Такими темпами ты себя изведёшь, а нам предстоит довольно много пройти пешком, и, скорее всего, мы также будем использовать магию. Тебе нужно набраться сил. — По-твоему, я зря себя накручиваю?! — возмутилась она. — Ты действительно так уверен в себе или просто притворяешься? Он вскинул брови, прежде чем наклонился вперёд, чтобы сплюнуть в раковину. — Признаться, я не знаю точно, с чем мы столкнёмся, но это не настолько сложное задание. Я точно знаю, где находится чёрный вход, как в него войти, как добраться до хранилища Беллатрикс, а также, как снова выйти из банка. Гоблины согласились снять защиту, так что единственное, о чём нам на самом деле нужно волноваться, — чтобы чаша до сих пор находилась там. — О, и это всё?! — саркастически спросила она, когда он прополоскал рот и фыркнул. — Расслабься. Посмотри на меня. Ты доверяешь мне? — Да, конечно. — Тогда успокойся. Я знаю, что делаю, и не собираюсь рисковать твоей жизнью. Или жизнями этих двух идиотов, как бы они меня ни раздражали. — Что, если Беллатрикс появится, пока мы будем там? — Не начинай играть в «что, если». Если она это сделает, гоблины найдут, чем её занять. Половина причин, по которым они согласились на сделку, заключается в том, что они ненавидят её почти так же сильно, как и я сам. Ты видела достаточно, чтобы получить представление о том, кто она такая. Между гоблинами и чистокровными нет особой любви, поверь мне. — Но… — начала она и замолчала с испуганным вскриком, когда Северус бесцеремонно схватил её за плечи и крепко поцеловал. — Достаточно, — строго сказал он, когда отпустил её. — Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Это понятно? — Да, профессор, — сказала она ему озорно и подавила смех, увидев его ответный свирепый взгляд.***
— Я не понимаю, зачем было вставать в такую рань?! — пожаловался Рон. — Папа сказал в десять часов, верно? Мы ушли из дома, когда не было ещё даже половины десятого. — Мы пока далеко от места назначения, Уизли, — ответил ему Северус. — Сначала нам предстоит довольно долгий путь до внешней границы Гринготтса. Нам понадобится как можно больше времени. — Где мы находимся? — спросил Гарри. — В Лондоне. Точнее, в Доклендсе. Если бы погода не была такой отвратительной, вы бы увидели реку прямо вон там. Мы идём на склад слева — тот, на двери которого синее граффити, говорящее что-то довольно нелицеприятное о Кевине… кем бы этот Кевин ни был. А теперь всё внимание на меня — это не шпионский фильм! Мы не будем подкрадываться, прижиматься к стенам, пригибаться и вообще вести себя как идиоты! Я просто пойду туда, а вы последуете за мной, как будто у нас есть полное право быть здесь. Держите головы выше, не оглядывайтесь по сторонам, не убегайте. Постарайся вести себя естественно. — Ты предпочёл бы сделать это без нас, не так ли? — заметила Гермиона, пока они выполняли его указания. Все они были одеты в невзрачную одежду: простые брюки или джинсы и тёмные куртки. Такая одежда не сковывала движения и была ничем не примечательна — очевидно, Северус и раньше продумывал такие моменты. — Честно говоря, да, — признал он. — Я знаю свои возможности гораздо лучше, чем ваши, и намного проще было бы заботиться только о себе. Однако в равной степени мы можем столкнуться с чем-то, для чего потребуется больше одной пары рук. А если случится что-нибудь из ряда вон выходящее, отдадим им Поттера и сбежим, — добавил он чуть громче. — Профессор МакГонагалл приказала вам позаботиться о нас, — ничуть не смутившись, ответил Гарри. — Всегда могут произойти непредвиденные обстоятельства. Не переживайте, мы построим мемориал в вашу честь и будем двигаться дальше, — протянул Северус, ухмыляясь. Он незаметно вытащил палочку из рукава, когда они приблизились к складу. — Алохомора! — Северус засунул палочку за пояс и открыл дверь склада. — Внутрь, быстро! — Он не защищён магией? — удивился Рон, когда они последовали за ним в помещение, и он закрыл за ними двери. — Магия гоблинов работает не так, как наша, Рон, — объяснила ему Гермиона. — В любом случае, это не сам чёрный вход, — добавил Северус, — Сюда. Хватит копаться! — Как ты думаешь, он знает, что снова стал вести себя как «профессор Снейп»? — тихо прошептал Гарри Гермионе, пока они быстро шли через склад при свете волшебной палочки. — Всякий раз, когда он так говорит, я невольно жду, что он снимет с меня баллы. — Будь серьёзнее, Гарри. Подумай о том, что мы собираемся сделать. Северус имеет право говорить с тобой так, как хочет. — Прислушайтесь к ней, Поттер, — согласился Северус не оглядываясь, быстро шагая к дальнему углу здания. — Я не Дамблдор и не собираюсь заставлять вас торжественно клясться повиноваться мне — честно говоря, я бы не поверил, если бы вы это сделали, не после последних шести лет, — но я хочу, чтобы вы все в точности следовали моим указаниям. Я не знаю, какие ловушки мы можем обнаружить, как только попадём туда, поэтому промедление или уклонение от приказа, могут стоить вам жизни. Это не игра. Понимаете? — Да, сэр, — рефлекторно ответил Гарри, заставив остальных подавить смех. — Интересно, что вы, Поттер, наконец-то научились уважению теперь, когда я больше не учу вас, — сухо заметил Северус. — Вот мы и пришли. — Он наклонился и резко постучал палочкой по грязному бетонному полу в месте, которое ничем не отличалось от любого другого, и отступил назад, когда мерцание распространилось по бетону и превратилось в люк, который затем распахнулся, открывая лестницу, ведущую в темноту. — Куда он ведёт? — с сомнением спросила Гермиона, когда они с мальчиками заглянули внутрь люка. — В старую канализационную систему. — Фу! — воскликнул Рон, и Северус бросил на него уничтожающий взгляд. — Та часть канализации, которая нам нужна, не использовалась столетиями, Уизли. Вы действительно думаете, что гоблины хотят, чтобы их запасной выход был заполнен человеческими нечистотами? Мы спустимся здесь и пройдём через несколько туннелей к границе Гринготтса. Затем будем ждать десяти часов. Обратите внимание на маршрут, возможно, нам придётся возвращаться в спешке. И не отставайте; нужно действовать быстро. Я рассчитывал, что у нас будет больше времени. — Без дальнейших церемоний он зажал в зубах волшебную палочку с тусклым Люмосом на конце, сел на краю люка, ловко изогнувшись, чтобы встать ногами на ступень лестницы и начать спускаться вниз.***
До сих пор всё шло идеально. Туннели, выложенные старым кирпичом, были в хорошем состоянии, и, несмотря на опасения Рона, воздух был достаточно чистым, хоть и прохладным. За всё время им не встретилось ни одной крысы, а единственным звуком, кроме их быстрых шагов, была капающая где-то вдалеке вода. Гермиона всё ещё нервничала, но уже не была так напугана, как раньше. В уверенном поведении Северуса было что-то обнадёживающее, пусть даже в нём сквозила язвительность в стиле «профессора Снейпа». Он явно знал, что делает, и ей было трудно представить, что он не сможет с чем-то справиться. Часы Северуса неожиданно запищали, напугав их всех. Он один носил цифровые часы, хоть и не объяснил, зачем они ему нужны. Затушив сигарету, он достал свою волшебную палочку и спокойно посмотрел на них. — Готовы? — Ребята кивнули, и тогда он шагнул вперёд, пересекая какую-то загадочную невидимую черту, обозначающую границу Гринготтса. Они последовали за ним. То, что казалось продолжением облицованного старым кирпичом туннеля, исчезло, и они остановились в замешательстве, оглядывая пещеру, в которой теперь оказались. — Что за… — начал Рон. — Это ведь не часть Гринготтса, не так ли? — И да и нет, — неопределённо ответил Северус. — Не будем терять время. Нам ещё предстоит пройти немалый путь, чтобы добраться до хранилищ, и, к сожалению, большая его часть проходит в гору. — Почему вы не попросили их снять антиаппарационные чары, чтобы мы могли аппарировать? — Они бы этого не сделали. Основное правило любых переговоров: не просите о невозможном и не предлагайте ничего, что вы не можете позволить себе потерять. Пока они шли, а иногда взбирались на гору, Северус рассказал им ещё немного. — Гринготтс гораздо обширнее, чем многие думают, хотя никто из волшебников этого не знает, кроме тех, кто там работает. В разных местах банк соединяется с природными пещерами под Лондоном, — такими, как эта, — а также с канализацией, со старыми шахтами и с метрополитеном — где-то в боковом туннеле на севере есть ещё один ход, который они называют «мышиной норой», но тот путь никому не доступен, кроме гоблинов. Технически эта пещера не является частью официальной территории банка, но гоблины всё равно контролируют её. Через каждые несколько футов по всей пещере расставлены охранные чары и, вероятно, множество восхитительных ловушек, предназначенных для убийства воров самыми ужасающими способами. Вот почему мне понадобилось сотрудничество Гринготтса, прежде чем мы бы попытались это сделать. В противном случае нам пришлось бы хитростью пробираться внутрь через главный вход, но, скорее всего, это закончилось бы полным провалом. — Откуда вы всё это знаете? — спросил Рон. — Билл связан всевозможными чарами неразглашения. И, наверное, они наложены на всех, кто работает в банке, по крайней мере, на людей. Вы знакомы с кем-то из гоблинов? — Лично познакомиться мне не доводилось, но… — Северус внезапно хитро ухмыльнулся, его глаза блеснули в полумраке — здесь было своего рода тусклое освещение, хотя Гермиона понятия не имела, откуда оно исходит. — Я узнал об этом так же, как чаще всего собирал интересующую меня информацию, — подслушал это в пабе. — Вы шутите! — Нет. Вы были бы поражены — и весьма обеспокоены — тем, сколько важных секретов можно услышать от подвыпивших посетителей питейных заведений. Особенно в Лютном переулке. — Не знаю, почему я не удивлён, — пробормотал Гарри. — Сколько странных и опасных зверюшек Хагрид выиграл у загадочных незнакомцев в пабе? — Именно. Вы можете найти там практически всё, если знать, где искать. К тому же, я общался с несколькими сотрудниками Гринготтса о работе в банке в те дни, когда ещё был шанс, что я смогу выбрать свою собственную чёртову карьеру вместо того, чтобы тратить жизнь на вас, маленькие бестолковые ублюдки. Остальное я выяснил сам, методом проб и ошибок. — Вы уже бывали здесь раньше? — Так далеко я никогда не заходил, но прошёл по туннелям до защитной границы. Осталось немного — впереди должен быть короткий подъём, и тогда мы окажемся внутри Гринготтса, довольно близко к нужным нам хранилищам. К счастью, хранилище Лестрейнджей находится на одном из более глубоких уровней. — Ты в порядке, Гермиона? — поинтересовался Гарри, оглядываясь на неё через плечо. — Ты сегодня какая-то тихая. — Всё нормально. Почему девушка всегда должна быть самой слабой? — спросила она, раздражённая тем фактом, что её голос звучал немного запыхавшимся. — Вообще-то я в лучшей физической форме, чем любой из вас двоих. — Вероятно, даже в лучшей, чем я, — усмехнулся Северус. — К сожалению, в среднем женщины, как правило, слабее мужчин просто потому, что вы меньше ростом. Меньшая мышечная масса и меньший объём лёгких. И бег на самом деле не подготовит тебя к восхождению в гору. Кроме того, прошли месяцы с тех пор, как мы перестали бегать трусцой. — Угу, зато в последнее время вы перешли на другие «упражнения»… Ай!!! — Раздались скрежет и глухой звук, когда Рон довольно сильно ударился о камень. — Чёрт возьми! Кажется, я поранил колено! — Прекрасно, — сказал ему Северус холодным тоном, которого они давно не слышали. — Надеюсь, это поубавит ваше остроумие. После паузы Рон тихо сказал: — Прошу прощения, сэр. — Вы пожалеете, если я снова услышу от вас что-нибудь подобное, Уизли. Или вы думаете, я не замечаю, сколько времени вы с недавних пор проводите в душе? Так что держите свой рот на замке. Они закончили подниматься в полном молчании.***
К тому времени, как они добрались до полузнакомых туннелей из грубого камня под банком, атмосфера немного разрядилась. Всё могло быть намного хуже. Когда живёшь в такой тесноте, приходится мириться с тем, что у тебя остаётся не так уж много уединения (даже с помощью магии), и ты учишься просто не обращать на это внимания. Рон извинился, не споря и не пытаясь оправдаться, его комментарий не был злонамеренным; он всегда дразнил своих друзей. Иногда и он, и Гарри забывали, что Северус на самом деле не попадал под эту категорию. Кроме того, прямо сейчас им нужно было разобраться с куда более важными вещами. Северус, казалось, совсем забыл об их небольшом конфликте, вместо этого сосредоточившись на деле. Он переключился в режим хищника, передвигаясь почти крадучись, пока они шли по металлическим рельсам, прикреплённым к полу. Его глаза настороженно блестели, и он постоянно оглядывался по сторонам. Эту способность — сосредотачиваться на настоящем, исключая всё остальное, — они заметили за ним ещё с первого курса. Гермиона знала, что он не позволит себе потерять самообладание, пока всё это не закончится и они не вернутся домой. К тому времени он, скорее всего, забудет об этом неприятном инциденте или достаточно успокоится, или притворится, что так оно и есть. Что на самом деле было большой удачей для Рона, хотя это не означало, что позже она сама не устроит ему промывку мозгов. Она могла стерпеть определённое количество приколов, но не собиралась спускать ему с рук шутки про её с Северусом сексуальную жизнь. — Итак, — наконец сказал Северус, нарушая тишину. — Хранилище Беллатрикс находится за следующим углом. Подождите меня здесь минутку. — Он двинулся вперёд, плавно перенося свой вес на цыпочки и бесшумно крадясь; у него действительно хорошо получалось. — Знаешь, мне на самом деле стыдно, — неуклюже пробормотал Рон, пока они смотрели, как тёмная мужская фигура продвигается дальше по туннелю. — Заруби себе на носу, что ты не можешь шутить над ним так же неосторожно, как надо мной или Гарри! — сердито прошипела ему она. — Он не твой друг, Рональд! И не друг Гарри! Поверьте мне, Северус ничего не забыл из последних шести лет. Даже если он стал к вам более снисходительным, вы всё ещё ему не нравитесь — ни один из вас! — Я вроде бы это и так понимаю, — спокойно сказал Гарри. — Мы предполагали, что он терпит нас только из-за тебя. Это одна из причин, по которой я догадался, что, вероятно, ты ему нравишься, — не могу себе представить никакой другой причины, по которой он стал бы меня терпеть. В любом случае такое поведение для Снейпа — это предел дружелюбия. Да, Рон поранил колено, но это произошло случайно. Он наложил на него всего лишь Спотыкающийся сглаз. — Верно. Так что, Рон, тебе ещё повезло, что Северус умеет держать себя в руках. Будь я на его месте, одной подножкой ты бы не отделался. Не шути больше по этому поводу, ладно? Помимо всего прочего, это могло иметь неприятные последствия; она знала, что могла бы смутить мальчиков гораздо больше, чем они её. В конце концов, они оба до сих пор были девственниками и, будучи парнями, могли много болтать о сексе и случайно ляпнуть про их отношения с Северусом, выпендриваясь перед кем-нибудь другим. Прежде чем дискуссия смогла продолжиться, они увидели, как Северус добрался до угла впереди. Он замер на секунду, затем поспешно попятился, задержавшись на мгновение, повернулся и поспешил обратно к ним. Он побледнел, хмурился и бормотал ругательства себе под нос, отчего мальчишки выпучили на него глаза, — Гермиона привыкла слышать поток его красочной брани в состоянии стресса, зато для них это было в новинку. — Что-то не так? — быстро спросила она. — Кое-что, чего я не ожидал, — разочарованно буркнул он, нервно проводя рукой по волосам. — Твою мать! — Он прерывисто выдохнул и покачал головой. — Уизли, вы когда-нибудь разговаривали со своим братом о его работе? — Я же сказал, Билл ничего не рассказывал нам о банке… — Я имел в виду другого брата! Как много вы знаете о работе Чарльза? — Чарли? Э-э-э… Ну, раньше мне нравилось слушать его истории, но… подождите, а зачем это вам? Там… — Да. Там, — мрачно сообщил Северус. — Там, рядом с хранилищем, сидит грёбаный дракон.***
Дракон спал, по крайней мере, на данный момент, поэтому каждый из них по очереди подкрался к углу, чтобы посмотреть на него. Как только Гермиона оправилась от шока — если не считать Норберта и Турнира Трёх Волшебников, она никогда раньше не находилась рядом с драконом, — на самом деле, он показался ей довольно грустным. Дракон выглядел старым, запущенным и нездоровым. На его морде было несколько уродливых шрамов, а чешуя потрескалась и отслаивалась. Крылья рептилии были изодраны в клочья — судя по всему, в проходе было недостаточно места, чтобы он мог их расправить или даже нормально подняться. А его задние ноги были прикованы цепями к полу. Вернувшись немного назад по туннелю, они все с надеждой уставились на Рона. Очевидно, даже Северус не знал, как с этим справиться. Даже такой параноидальный слизеринец, как он, явно не ожидал дракона. — Двуличные остролицые ублюдки с ушами летучих мышей! — раздражённо ворчал он. — Теперь понятно, почему они были так уверены, что мы не справимся! Какой же я дурак, что велел им отключить только магическую защиту и не подумал про какую-либо физическую охрану! Ну, что вы можете нам о нём сказать, Уизли? Рон неловко пожал плечами. — Я не узнаю этот вид, потому что дракон в очень плохом состоянии. И даже не могу определить — самец это или самка. — Чёрт возьми, меня не интересует история его жизни! Мне важно лишь одно — как нам обойти его так, чтобы он не сожрал нас? Я могу рассказать вам десятки, если не сотни способов применения практически каждой части драконьей туши, но всё, что я знаю о живых драконах, — это то, что они устойчивы к большинству видов магии. Как нам его убить? — А нам обязательно его убивать? — немного печально спросила Гермиона; мальчики тоже не выглядели счастливыми. — По правде говоря, я вообще сомневаюсь, что мы сможем это сделать, сэр, — напряжённо вздохнув, сказал Рон прежде, чем Северус смог ему ответить; судя по выражению лица рыжего, он тоже был в растерянности. Практичность её любовника иногда граничила с безжалостностью, и Гермиона сомневалась, что Северусу приходило в голову сделать что-нибудь ещё, кроме как убить несчастную тварь. — Требуется целая команда, чтобы оглушить взрослого дракона такого размера. Чарли очень редко приходилось лишать их жизни, но, по его словам, это почти невозможно сделать, и я думаю, что для каждого вида требуются разные методы. Думаю, нам четверым с ним не справиться. — К тому же, если дракон упадёт замертво, разве Беллатрикс не догадается, что кто-то был в её хранилище? — добавил Гарри, тоже явно на стороне дракона. — Вы же сами сказали, всё должно выглядеть так, будто нас здесь не было. Северус бросил на них всех разочарованный взгляд. — Чёртовы зоозащитники-гриффиндорцы! — пробормотал он, хотя в его голосе не было искренности. Гермиона вспомнила, как Дилис однажды сказала ей, что ему нравятся животные. — Отлично. Если мы не станем его убивать, что нам делать? По Турниру Трёх Волшебников я помню, что их почти невозможно оглушить. — Он уже спит, — указала она. — Нам нельзя его разбудить. Значит, нужно пройти мимо него так, чтобы он нас не заметил и не почувствовал, верно? — Вы видели те шрамы на его морде? — спросил Гарри, кивая. — Думаю, у него повреждены глаза. Очевидно, он уже долгое время находится здесь, внизу, в темноте. Сомневаюсь, что он хорошо видит. — Нам нужно беспокоиться не о его глазах. У драконов очень острый слух и обоняние, — вспомнил Рон. — Заклинание головного пузыря не позволило бы ему учуять нас, — мгновенно сказала Гермиона. — Оно очищает воздух. — Прекрасно. С обонянием разобрались, — согласился Гарри. — Рон, как работают уши драконов? Мы можем их чем-нибудь заткнуть? Может быть, даже проколоть его барабанные перепонки или что-то в этом роде? — Плохая идея, я бы на его месте от такого точно проснулся. — Северус, Муффлиато подойдёт? — спросила Гермиона, поворачиваясь к нему. С удивлением она обнаружила, что он смотрит на них слегка задумчивым взглядом, склонив голову набок и приподняв одну бровь. Он явно наблюдал со стороны за их командным планированием. — Что? Он покачал головой с лёгкой улыбкой. — Ничего. Я не знаю, сработает Муффлиато или нет — оно никогда не предназначалось для того, чтобы блокировать все звуки, только человеческий разговор. Может сработать, если мы не будем производить слишком много шума и если дракон не отреагирует на внезапное слабое жужжание. Если шум в ушах неожиданно начнёт раздражать его, всё полетит к чертям. — Он посмотрел на часы и прикусил губу. Гермиона, вздрогнув, узнала свою собственную нервную привычку. — Мы теряем время. Полагаю, у нас нет другого выхода, кроме как попробовать. Кто лучше всех владеет Заклинанием головного пузыря? — Гермиона, — в унисон выдали парни, на что он одобрительно фыркнул. — Кто бы сомневался. Я наколдую Муффлиато, заклинание всегда лучше всего работает у того, кто его создал. Разговариваем только шёпотом и стараемся не издавать других звуков. Поттер, Уизли, вы оба приготовьте защитные чары и следите за драконом. Если он хотя бы дёрнется, прикройте нас, и будем отступать. Я не собираюсь драться на дуэли с чёртовым драконом, что бы ни было поставлено на карту. Понятия не имею, как они сюда его припёрли. — Скорее всего, принесли, когда он был маленьким, — предположил Рон, пожимая плечами, но Северус отрицательно покачал головой. — Моё хранилище находится недалеко отсюда — род моей матери примерно столь же древний, как Лестрейнджи. Прошлым летом здесь точно не было дракона. Очевидно, его держали где-то под землёй, но не здесь. Что ж, посмотрим, сработает ли это…***
«Пока все идёт по плану», — подумала Гермиона, настороженно наблюдая за спящим драконом. На мгновение ей вспомнился первый курс и попытки не разбудить Пушка, когда они осторожно отодвигали его лапу в сторону. Дыхание дракона на самом деле стало хуже, но Заклинание головного пузыря было единственным способом оградить его от посторонних запахов. Его затруднённое дыхание не изменилось, когда были произнесены остальные заклинания, и на данный момент он всё ещё спал. Рядом стояла коробка с чем-то похожим на гигантские футбольные погремушки и парой мечей, что объясняло шрамы на морде бедняги. Поймав её сочувствующий взгляд, Северус прошептал: — Мы сообщим об этом в Королевское общество по предотвращению жестокого обращения с животными, — и ухмыльнулся, когда она одарила его свирепым взглядом. Он провёл их мимо плеч дракона к одному из полудюжины хранилищ, которые тот охранял. — Вот сейчас мы и узнаем, выполнили ли гоблины свою часть сделки, — пробормотал он, осторожно протягивая левую руку и на мгновение задерживая ладонь в дюйме или двух от двери, прежде чем осторожно коснуться её кончиком пальца и выдохнуть с облегчением, когда ничего не произошло. — Итак. У нас осталось около часа, чтобы забрать то, за чем мы сюда пришли, и убраться ко всем чертям. Вы трое попытайтесь открыть дверь — вы уже знаете, как обнаружить наложенные на неё чары, — а мне нужно пойти и забрать кое-что из своего хранилища, так как другого шанса не будет. Я ненадолго. Если вы откроете дверь до моего возвращения, пока не заходите внутрь, просто оставайтесь в дверном проёме и ищите глазами чашу. Ни к чему не прикасайтесь! Если дракон начнёт просыпаться или кто-нибудь придёт — бегите! Возвращайтесь той же дорогой и не ждите меня. Поняли? — Я иду с тобой, — мгновенно заявила Гермиона. Она попыталась улыбнуться, когда он уничтожающе посмотрел на неё. — Я ненавижу нянчиться с детьми. И ты знаешь, толку от меня здесь будет мало, так как я буду сильно переживать за тебя. — Господи, я буду буквально в двадцати футах за следующим поворотом! Я вернусь самое большее через пять минут. — Неважно. Он нахмурился, с притворной суровостью глядя на неё. — Хорошо. Поттер, Уизли, начинайте и, ради бога, будьте осторожны. Оставив их вдвоём приступать к работе, Гермиона последовала за Северусом дальше по туннелю, сделав шаг в сторону, чтобы избежать драконьего хвоста, следуя за ним по рельсам и повернув за угол. Она никогда не была так глубоко под землей; её собственное хранилище находилось всего на один уровень ниже первого этажа, хотя сейфы Гарри и Рона были несколько глубже. — Я и не подозревала, что семья твоей матери была такой древней, — мягко сказала она. Он оглянулся на неё и пожал плечами. — Поначалу и я тоже. Принцы были довольно выдающимся родом когда-то, много веков назад, но они никогда не обзаводились большим количеством детей и не обладали огромными богатствами. Родословная быстро сократилась до одной семейной линии, в основном потому, что они были слишком умны, чтобы поощрять близкородственные связи, но чересчур упрямы или глупы, чтобы искать свежую кровь, женившись на полукровках или магглорождённых. Я — последний из них. И, как ты сейчас сможешь убедиться, наследовать мне было нечего — насколько я знаю, у моего прадеда были серьёзные проблемы с азартными играми, и он потерял то немногое из оставшегося состояния. — Тогда почему твоя мать вышла замуж за маггла? — с любопытством спросила она. Гермиона сомневалась, что это было по любви; по идее чистокровная благовоспитанная Эйлин не должна была даже общаться с магглом, не говоря уже о том, чтобы у неё появилась к нему какая-либо привязанность, особенно к мужчине из рабочего класса откуда-то вроде Паучьего тупика. — Не имею ни малейшего понятия, — коротко ответил он, его взгляд стал жёстче. Его семья всё ещё оставалась чем-то вроде запретной темы, хотя он дал понять, что в конце концов поговорит с ней об этом, когда будет готов. Кивнув и не обижаясь — иногда Северус не мог удержаться от язвительности, — она промолчала и последовала за ним к другой двери хранилища, идентичной всем остальным, и наблюдала, как он достает ключ из кармана. — Разве тебе не нужен сопровождающий гоблин? — Хранилища чистокровных на столь глубоких уровнях в этом не нуждаются. Они откликнутся на любого члена рода. Хранилище Уизли находится на уровне, который контролируется исключительно Гринготтсом, а хранилище Поттеров находится на уровень выше того, где мы сейчас, — хотя, вероятно, он мог бы использовать хранилище Гриффиндоров, если оно всё ещё существует. Полагаю, оно тоже где-то здесь, внизу. — Его голос звучал несколько рассеянно, поза была напряжённой, когда он открыл дверь и вошёл. Гермиона с любопытством заглянула внутрь; оно было огромным, намного больше, чем её собственное, хотя гоблин объяснил её родителям, что её хранилище было школьным, предназначенным только для хранения денег на школьные расходы, а когда она закончит своё образование, её переведут в постоянное хранилище где-нибудь в другом месте, которое будет намного просторнее. Это, наподобие пещеры, было размером примерно с класс Заклинаний в Хогвартсе, хотя точно судить было трудно. Вероятно, оно выглядело больше, чем было на самом деле, потому что внутри оказалась обманывающая ожидания пустота. Шесть громоздких сундуков стояли открытыми у стены неподалеку; два были наполовину заполнены грудой золотых, серебряных и бронзовых монет, хотя и тех, и других было немного. В третьем лежало множество маленьких коробочек и мешочков. Остальные три были пусты, и больше в хранилище ничего не было. Гермиона сразу узнала замкнутое, почти пристыжённое выражение лица Северуса, когда тот быстро подошёл к третьему сундуку и начал рыться внутри быстрыми, отрывистыми движениями. Она видела то же самое в глазах Рона, когда они вместе посетили хранилище Уизли. Особый стыд, который проистекал из того, что человек был беден и ненавидел это. Прислонившись к стене и стараясь говорить так, как будто это не имело значения, она резонно заметила: — Знаешь, я видела твою лабораторию. И сразу поняла, куда, должно быть, ушла большая часть твоих денег. Ты же не проиграл их, делая ставки на скачки, или что-то в этом роде. И она всё ещё помнила о деньгах, которые Северус дал её родителям, чтобы помочь им быстро уехать из страны. На самом деле они в них не нуждались, но их собственные средства были вложены в бизнес, и им было бы нелегко так быстро раздобыть такую сумму наличности. — Не надо, — устало осёк он её, не поднимая глаз. — Большая часть моих сбережений ушла не туда. Она была захвачена Тёмным Лордом и теперь помогает финансировать мерзость в Министерстве, а остальное было потрачено на… снижение ущерба. Пожалуйста, не пытайся приукрашивать ситуацию. — Он вытащил маленький мешочек со дна сундука и встал, мельком заглянув внутрь, прежде чем снова завязать его и засунуть в карман, явно не собираясь объяснять ей, что там. — Северус, — непринуждённо сказала она, — что именно я когда-либо говорила или делала за последние шесть лет, чтобы заставить тебя думать, будто мне не наплевать на деньги? Она посмотрела на него острым взглядом, прежде чем он кивнул, признав её правоту. Окинув скудное содержимое своего хранилища брезгливым взглядом, он пожал плечами и прошёл мимо неё, придержав перед ней дверь, а затем снова закрыв и заперев его. — Ты собираешься сказать мне, что в том мешке? — Нет… Ещё не время.***
Когда они вернулись к хранилищу Лестрейнджей, Гарри и Рон оба с преувеличенной осторожностью выглядывали из-за открытой двери, при этом выглядели крайне довольными собой. Гермиона осмотрелась; перед ней была пещера, очень похожая на ту, которую она только что видела, только эта была доверху набита сверкающими сокровищами, которые посрамили бы целую армию сорок. Казалось здесь было абсолютно всё: от сундуков с монетами и драгоценностями до сохранившихся шкур волшебных существ, статуй и инкрустированной золотом мебели. «Так вот как живут чистокровные». — Ну и как мы найдём чашу среди всего этого барахла? — шепотом спросил Рон. Северус бросил на него презрительный взгляд. — Барахла? — с издёвкой повторил он. — Вы хоть представляете, сколько стоят некоторые из этих вещей, Уизли? Он снова заглянул в хранилище. Гермиона увидела, как его взгляд остановился на наборе гранёных стеклянных флаконов для зелий на полке, каждый из которых была наполнен жидкостями разного цвета и закупорен пробками, инкрустированными драгоценными камнями. В его глазах появился нескрываемый голод; он явно знал, что это такое, а также очень сильно хотел их. — Тогда давайте что-нибудь украдём? Немного глупо, рискуя своими жизнями, проникнуть в банк и не получить с этого никакой выгоды… — с надеждой предложил Рон. Судя по выражению лица, очевидно, Северусу эта идея показалась очень-очень соблазнительной, поскольку он на пару секунд заколебался, прежде чем, наконец, расстроенно покачать головой. — Нет. Основной план заключается в следующем: никто не должен знать, что мы здесь были. Гоблины, конечно, сразу заметят пропажу… но тут так много всего, что ни Беллатрикс, ни Родольфус скорее всего даже не узнали бы про кражу незначительной для них вещи… — Он бросил на флаконы с зельями ещё один тоскливый взгляд и вздохнул. — Нет! Мы только зря теряем время. Кто-то один должен остаться на входе и на всякий случай держать дверь открытой. Ни к чему не прикасайтесь! Оказалось, что внутри хранилища было много золотых кубков, фужеров и тому подобного; осмотреть каждый детально на предмет изображения барсука было попросту невозможно. В воздухе витало много магии, и никто из них на самом деле не нуждался в предупреждении ни к чему не прикасаться. По крайней мере половина предметов, казалось, была заколдована. Рону не повезло — он обнаружил, что на предметы были наложены Заклятие Умножения и Заклятие Пылающей руки, когда обжёг ногу, наступив на валяющуюся на полу монету, та быстро размножилась и раскалилась докрасна. Наконец Гарри тихо сказал: — Кажется, я знаю, где она. — Да? Он указал на полку значительно выше их голов. — Там, наверху, потому что это единственная чаша, до которой нам нелегко дотянуться, что типично для нашей удачи. — Вероятно, он прав. — Северус прикрыл глаза ладонью и, прищурившись, посмотрел вверх. — Да. Думаю, вы правы, Поттер. — Так как же нам добраться до неё, ни к чему не прикасаясь? — спросил Рон; пришла его очередь придерживать дверь и присматривать за драконом. — Вы сможете долететь до неё? — Вряд ли. Здесь, внизу, нет движущегося воздуха. Мне пришлось бы чертовски сильно разбежаться, но тут недостаточно места. Я не смогу остановиться и парить без приличного восходящего потока. — Мобиликорпус? — с сомнением предположил Гарри. — Это было бы непросто — один дюйм в неправильном направлении, и всё рухнет вниз и очень сильно обожжёт нас всех. Я бы предпочёл уйти отсюда целым и невредимым, если это возможно. — Северус рассеянно прикусил губу, уставившись на чашку с недовольным видом. — Я самый высокий, — медленно произнёс Рон. — Думаю, я мог бы подсадить одного из вас или что-то в этом роде, по крайней мере, на минуту или две. Гермиона самая лёгкая, но, честно говоря, вы с Гарри тоже довольно худые, сэр, и у вас руки длиннее… — Ну спасибо, приятель, — усмехнулся Гарри прежде, чем Северус смог ответить ему какой-нибудь колкостью, его зелёные глаза на мгновение засверкали смехом. — В любом случае, я больше не такой тощий. Это могло бы сработать, но тогда как нам достать чашу, не прикасаясь к ней? Нам понадобятся перчатки из драконьей кожи или что-то в этом роде, если только мы не сможем снять с неё чары. Северус раздражённо вздохнул. — Как бы то ни было, нам нужно взглянуть на неё повнимательнее. Если вы уверены в своих силах, Уизли, подсадите меня, чтобы я мог рассмотреть эту чёртову штуку, но если вы допускаете, что можете потерять равновесие, лучше скажите сейчас. Быть погребённым под кучей раскалённого металла звучит как один из самых неприятных способов умереть. Рон был достаточно умён, чтобы действительно хорошенько взвесить свои силы, когда поменялся местами с Гарри и подошёл к Северусу. — Если вы сможете на всякий случай опереться о край полки, всё должно быть в порядке. Полки ведь не зачарованы, не так ли? — Нет. Ладно. Приступим. Рон сделал руками стремя для ботинка Северуса и немного расставил ноги, в то время как старший волшебник потянулся, чтобы ухватиться одной рукой за край полки, а другую положил на плечо рыжего, балансируя, когда Рон выпрямился. Конструкция выглядела ужасно ненадёжно, и Гермиона яростно прикусила губу, с тревогой наблюдая за происходящим. Северус изо всех сил старался вести себя так, как будто это было совершенно нормально. Он начал осматривать чашу и вскоре сообщил: — По крайней мере, мы не ошиблись. Не знаю, смогу ли я снять чары… Фините… Нет, мне понадобилось бы гораздо больше времени, чем у нас есть. Потерпите ещё немного, Уизли, мне нужны обе руки. — Двигаясь очень аккуратно, он сунул руку в карман, вытащил кожаный мешочек, который взял из своего хранилища, осторожно и медленно переложив из него пару мелких предметов обратно в карман. — Ладно, Поттер, давайте проверим ваши рефлексы ловца. Идите сюда. Гермиона взяла на себя роль хранителя дверей, на секунду взглянув на всё ещё спящего дракона, прежде чем снова переключить своё внимание на остальных. — Возьмите этот мешок, Поттер. Теперь я подцеплю чашу своей волшебной палочкой, просунув древко в одну из ручек, и передам её вам. Вам нужно поймать её в мешок, не позволяя ей коснуться вашей кожи или попасть в спину Уизли. Как только она окажется в мешке, дело будет сделано, он из усиленной драконьей кожи, — немедленно затяните шнурок, чтобы случайно к ней не прикоснуться. Как думаете, вы сможете это сделать? Если промахнётесь, у нас будут большие неприятности, потому что чаша, скорее всего, отскочит и зацепит другие предметы. Решайте быстрее, Уизли уже весь вспотел. — Вы не тяжёлый, сэр, я просто боюсь потерять равновесие, благодаря вашему красочному описанию смерти от ожогов, — пробормотал Рон. — На самом деле, моя младшая сестра весит и то больше вас. Теперь я могу понять, почему мама всегда пытается вас накормить. — Заткнитесь, Уизли. Ну, Поттер?.. Гарри взял мешочек и растянул его горловину так широко, как только мог. — Думаю, да, если вы сможете хоть немного прицелиться, это поможет. — Я постараюсь. Готовы? Тогда поехали… Все затаили дыхание, когда Северус осторожно просунул кончик своей палочки через одну из ручек и поднял чашку с полки, осторожно опуская её к Гарри так далеко, как только мог, прежде чем та начала соскальзывать. Гарри держал мешочек открытым, так яростно сосредоточившись, что тоже начал потеть. Когда чашка аккуратно упала прямо в цель, все четверо выдохнули с облегчением. Гарри поспешно завязал тесьму мешка и отступил, в то время как Северус засунул палочку обратно за пояс. — Хорошо. Не спешите, Уизли, я ничего не вижу позади себя… — Сюда, — тихо подсказала Гермиона, подходя ближе, чтобы помочь ему, — и беззастенчиво используя возможность прикоснуться к его заду, игриво сжав, когда она направляла его. Северус бросил на неё взгляд, который, очевидно, должен был выражать упрёк, совершенно испорченный тем, как дёрнулись его губы, когда он пытался не ухмыльнуться. — Веди себя прилично, — пробормотал он себе под нос, когда Рон выпрямился с выражением вселенского облегчения на лице. — Давайте убираться отсюда.***
Дверь хранилища закрылась с тихим щелчком, который наводил на мысль, что они были правы, держа её открытой; вероятно, гоблины специально так устроили, чтобы её можно было открыть только один раз. Гарри взвесил мешочек. — Что мы будем с ней делать? Вернёмся туда, где мы уничтожили медальон? — На этот раз моя очередь, — вызвался Рон, ухмыляясь. Он поднял руки, когда Северус свирепо посмотрел на него. — Да помню я, помню… не Адским пламенем. У меня есть идея. Ну пожалуйста?.. После долгой паузы тёмные глаза Северуса слегка прищурились. — Хорошо, но если что-то пойдёт не так, я скормлю вас нашему чешуйчатому другу и скажу вашей матери, что это был несчастный случай. Продолжая ухмыляться, Рон кивнул, как будто это действительно была отличная шутка, и поманил Гарри, понизив голос и что-то прошептав ему на ухо. Гарри тоже ухмыльнулся и осторожно двинулся к спящему дракону, открыв мешок и аккуратно перевернув его, прежде чем снять, оставив крестраж стоять вверх ногами на полу туннеля немного впереди головы дракона. Он отступил, вставая рядом с Гермионой и Северусом, в то время как Рон оторвал рукав своей куртки и использовал потёртый кусочек ткани, чтобы очень осторожно провести по чешуе в определённом месте на шее дракона. Гермиона судорожно впилась пальцами в руку Северуса, затаив дыхание и задаваясь вопросом, что, чёрт возьми, творит её друг. Дракон рефлекторно дёрнулся, прежде чем с хрипом втянуть воздух и раздражённо закашляться. Кашель вызвал небольшой огненный шар, который покрыл шлаком довольно приличный участок каменного пола туннеля, но сначала прошёл через золотую чашу; чаша раскалилась добела менее чем за секунду и расплавилась, что было даже слегка обидно. Все несколько мгновений смотрели на дракона, затаив дыхание, когда тот снова закашлялся и пошевелился, слегка повернув голову, но затем успокоился и продолжил спать. — Что ж, — прошептал Гарри, — кажется, это сработало. — Я же говорил, что драконий огонь — это мощная штука! — возликовал Рон, присоединяясь к ним с широкой улыбкой. — Чарли рассказывал, что в заповеднике в Румынии есть целый отдел по уничтожению опасных предметов, их присылают со всего мира! — Неплохо, Уизли, — признал Северус, и тут же дал ему подзатыльник. — Но вы не знали наверняка, что это сработает. Пожалуйста, в будущем не играйте со злыми фрагментами души Тёмного Лорда. Если бы дракон проснулся… Кстати об этом, давайте сматываться отсюда. Нет, оставьте чары — они всё равно сами исчезнут через час или около того, за это время наши запахи успеют выветриться окончательно. Идёмте.***
Настроение, пока они бодро шли по туннелю обратно к пещере, было на редкость приподнятым. Пять крестражей уничтожено, остался только один; и плевать, что справиться с ним будет труднее всего, ведь они были близки к цели! Даже Северус почти улыбался, а мальчики так вообще практически подпрыгивали от радости. Со своей стороны, Гермиона в основном чувствовала облегчение от того, что они выбрались без того, чтобы что-то пошло катастрофически не так, хотя, безусловно, было приятно видеть, что у всех улучшилось настроение, особенно у её зачастую угрюмого любовника. Внезапно Гарри подавил смех, и этот приглушённый звук привлёк её внимание. — Что смешного, Гарри? Он ухмыльнулся ей. — Я просто подумал о чаше… для меня она была очень похожа на Святой Грааль. Думаешь, это замок великого и всемогущего Аргха? *** Захваченная этой идеей, она тоже чуть не засмеялась. — Нет, но следующая охота за крестражами будет включать в себя задание найти кустарник. — Ни, — добавил Северус с невозмутимым выражением лица, его глаза блестели, и Гермиона ухмыльнулась ему, довольная, что он понял намёк и присоединился. Теперь она была уверена, что где-то в доме должны быть видеомагнитофон и коробка с видеокассетами, которые они ещё не нашли, если только у него тоже не возникли с ними «разногласия». — Разве вы не имеете в виду Нагини? — невинно спросил Гарри, и Северус застонал, бросив на него взгляд, полный отвращения. — Боже, Гарри, это действительно было абсолютно ужасно, — сказала ему Гермиона. — Да, на самом деле. Извините! — Он ухмыльнулся. — Жаль, что у нас нет кокосовой скорлупы. — Ну, кокосы не мигрируют, — сухо заметил Северус. — О чём вы говорите? — непонимающе спросил Рон. — Маггловская штука, — одновременно хором ответили Гарри и Гермиона. — Гарри, — обратилась к нему через несколько мгновений Гермиона, бросив на него подозрительный взгляд. — Да? — Я знаю, ты пытаешься придумать какую-то шутку о «замке сибирской язвы». Не надо. Он одарил её прозрачно-невинным взглядом, который абсолютно не сработал. — Да, о Зут****. Она закатила глаза. — Я серьёзно, прекрати. Я не любительница порки. Ей следовало бы подумать, прежде чем говорить это; Северус, идущий рядом с ней, опустил голову и пробормотал себе под нос, достаточно громко, чтобы она его услышала: «А как насчёт орального секса?», и она почувствовала, что её лицо становится ярко-красным. Повернувшись, она ударила его кулаком прямо под грудную клетку, как он её учил, и он согнулся пополам с хрипом задыхающегося смеха, когда воздух покинул его лёгкие, выпрямляясь через мгновение со злой ухмылкой и приглушённым кашлем. Гарри, к счастью, не слышал их обмена репликами и выглядел довольно озадаченным. — Мне лучше не знать, что это было, не так ли? — Нет, ни в коем случае, — твёрдо сказала Гермиона, наступая Северусу на ногу, когда догоняла его, и пытаясь игнорировать его тихий, хриплый смешок, от которого у неё по спине пробежали мурашки. — Ну же, сэр Галахад, давайте вернёмся в Камелот. — Почему я должен быть сэром Галахадом? — запротестовал Гарри. — Это нечестно. Он был слабаком. — Ну, а кого бы ты предпочёл? Тебе не суждено стать королём Артуром. Может быть, сэр Ланселот, натыкающийся на стены и убивающий всех подряд? Сэр Бедевер — полный идиот? Цыплёнок сэр Робин? Или Борс, которого убивает белый кролик? Или, возможно, Чёрный рыцарь, которого просто разрубают на куски? — Разве я не могу быть сэром Не-появляющимся-в-этом-фильме и поехать в отпуск? — Нет. — Так кто же ты тогда, если не собираешься быть Зут? — спросил он, ухмыляясь. — Я не знаю, в нём было не так много женщин. Решай быстрее, кем хочешь быть, или я превращу тебя в тритона. — Я вообще не понимаю, о чём вы! — заскулил Рон. Гермиона улыбнулась. — Мы объясним тебе это позже. Думаю, мы втроём знаем фильм достаточно хорошо, чтобы суметь воспроизвести диалоги из него целиком, хотя некоторые голоса будет трудно пародировать. Я могу изобразить плохой французский акцент… — Я могу изобразить очень слабый шотландский акцент, — вызвался Северус, отдышавшись. — На самом деле это очень хороший способ позлить Минерву. — О! Я умирал от желания спросить об этом в течение многих лет! — оживился Гарри. — Как никто из других учителей до сих пор не убил вас? Он ухмыльнулся. — Ни один из них недостаточно хорош. — Дальнейший разговор был прерван, когда его часы снова запищали, и он выругался: — Чёрт! — Что? — Это пятиминутное предупреждение. У нас осталось пять минут, чтобы выбраться из пещеры и спуститься в канализацию, прежде чем они снова включат защиту. Я думал, у нас больше времени… Бегите!***
Гермиона была невероятно благодарна судьбе за то, что провела так много утренних пробежек за последние два года. Необходимость вставать в такую рань, часто в плохую погоду, и время от времени иметь дело с профессором Снейпом, пока тот был не в самом лучшем расположении духа, в то время казались ужасной ценой, но без этого сейчас ей бы пришлось очень туго. Девушка запыхалась, но не сильно, она также привыкла бегать при плохом освещении, используя только волшебную палочку, чтобы подсвечивать себе дорогу. Мальчикам повезло меньше — единственная пробежка, которую они когда-либо совершали, заключалась в том, чтобы вовремя добегать до класса к началу уроков. Гарри чувствовал себя достаточно хорошо, хотя у него появилась небольшая одышка, а его очки немного запотели, зато организм Рона начал давать сбой — его обожжённая нога не помогала. Гермиона залечила ожог, но, вероятно, наступать на неё было всё ещё больно. Северус бежал в ногу с ним, насколько это было возможно на неровном полу пещеры, и, вероятно, опять сожалел, что он не один. Гермиона вспомнила, как он бежал, в конце их третьего курса, когда они с Гарри использовали маховик времени. Тогда Северус добирался от замка к Гремучей иве, и хотя ни один из них не был в состоянии признать это в то время, оглядываясь назад, теперь она могла оценить, как быстро он преодолел расстояние. Он мог бы оставить их всех позади, особенно теперь, когда к нему возвращалось здоровье. «На самом деле, — предположила она, — он мог бы просто попытаться улететь, это могло бы сработать». В конце концов, упал именно Гарри. Его нога зацепилась за щель в каменистом полу и подвернулась, и он, вскрикнув, больно шлёпнулся на землю, почти сразу же попытавшись подняться на ноги. — Продолжай бежать! — прорычал Северус, когда Гермиона остановилась. Он толкнул Рона вперёд, когда тот тоже затормозил. Схватив Гарри за руку, Снейп рывком поставил его на ноги. — Давайте, Поттер, бегите или умрите! Я оставлю вас здесь, если придётся! — Его голос звучал так, как будто он действительно собирался это сделать, но, в противовес своим словам, он закинул руку прихрамывающего Гарри себе на плечи и почти потащил его на себе так быстро, как только мог. — Сколько времени?.. — задыхаясь, спросил Рон. — Понятия не имею. Поберегите дыхание.***
Пять минут никогда не казались ей такими долгими. Гермиона быстро усвоила, что поддержание быстрой пробежки в течение часа сильно отличается от спринта в течение нескольких минут. К тому времени, когда показался конец пещеры, серьёзная резь, пронзающая её с каждым мучительным вдохом, заставила её сгорбиться во время бега. Рон, очевидно, был близок к обмороку, и, судя по тяжёлому дыханию позади неё, Гарри и Северусу было не лучше. Она пыталась сосчитать секунды в уме, но сбилась со счёта, когда Гарри упал; тем не менее у них, должно быть, почти не осталось времени. Она не знала, как на самом деле воздействуют на людей защитные чары Гринготтса, и прямо сейчас у неё не хватало духу спросить об этом. «Вероятно, сами по себе они мало что делают, — размышляла она, пытаясь думать о чём-то другом, кроме чувства стеснения и жжения в груди. — Наверное, они просто заманивали людей в ловушку, чтобы можно было применить другие меры безопасности». Тем временем… слабый жужжащий звук достиг её ушей, и крошечные волоски на её руках встали дыбом. Она втянула в себя достаточно воздуха, чтобы выдохнуть: — Это… — Да, — хрипло выдохнул Северус позади неё. — Уже близко… Казалось, они вчетвером пересекли барьер в последнюю секунду. Гермиона почувствовала разряд, когда защитные чары настигли её, — неприятный электрический ток, причиняющий больше боли от шока, чем болезненный сам по себе. Рон взвизгнул, когда они поразили его, а Гарри с Северусом оба рухнули рядом, хотя, судя по тому, как Северус ругался, видимо, с ним всё было в порядке. Мгновение спустя Гермиона поняла, что порадовалась раньше времени; временами он мог поразительно сквернословить, но язык, который он использовал прямо сейчас, был настолько грубым, что она на самом деле даже не понимала и половины им сказанного. Гарри выпрямился, тяжело дыша, потирая руки, и привалился спиной к стене туннеля. — Оу, — задыхаясь, прокомментировал он, прежде чем удивлённо моргнуть. — Что это с ним? Гермиона присела на корточки рядом с Северусом, который свернулся калачиком и всё ещё тихо матерился; она видела, как дрожат его руки. Шёпотом она задала вопрос, который, как она думала, ей никогда больше не понадобится. — Северус, какой номер? Он перестал ругаться, хотя, судя по звуку, только потому, что у него кончилось дыхание, и мгновение тяжело дышал, прежде чем коротко прорычать: — Восемь. В его голосе было больше раздражения, чем обиды, но она не поверила этому; Гермиона наколдовала чары восстановления нервов, которым научилась, казалось, целую вечность назад. — В чём дело? — спросил Рон, затаив дыхание. — Это ведь было не очень больно. — Старое повреждение нервов, — коротко ответила Гермиона, пытаясь контролировать дрожь. — Знаешь, мне было бы проще увидеть, насколько хорошо работают мои чары, если бы ты перестал притворяться, будто тебе всё нипочём, — отчитала она мужчину, который проигнорировал её. — У нас нет на это времени. Нам нужно уходить. — Заткнись, Северус, — прошипела ему она. — Мне нужно вылечить лодыжку Гарри, прежде чем мы сможем двигаться дальше. И мы все слишком запыхались, чтобы куда-либо идти прямо сейчас. Лучше потратить пять минут, чтобы прийти в себя. Ты солгал, когда сказал «восемь»?» — Нет, — угрюмо ответил он, закрыв глаза, хотя через мгновение он всё-таки согласился, медленно и болезненно перевернулся на спину, пытаясь контролировать своё дыхание и расслабиться. — Твою мать… Полагаю, нам и так слишком сильно везло, не так ли? — Всё могло быть намного хуже, — рассеянно согласилась она. — Ты уверен, что сейчас только «восемь»? Ты дрожишь гораздо сильнее, чем я когда-либо видела. — К такому я был не готов. Есть вещи, которые я делаю, когда заранее знаю, что мне будет больно. Медитация и тому подобное. Собираюсь с духом. Я не ожидал такой боли. — Он тяжело выдохнул, нахмурившись. — Чёрт возьми. Завтра у меня будут адские боли. — Я буду с тобой помягче, — дразняще пообещала она, пытаясь отвлечь его — и точно подозревая, что отчасти его раздражение было вызвано тем фактом, что позже им вряд ли удастся повеселиться, если он пострадает. Его губы дрогнули, хмурый взгляд смягчился, и дрожь начала ослабевать. — Ну, наверное, в будущем тебе будет несложно избегать поражения электрическим током. Открыв глаза, он посмотрел на неё. — Отвечая на вопрос, который ты так стараешься не задавать, — нет, это не навсегда. Мне потребовалось около года, чтобы полностью восстановиться после первой войны. На сей раз это займёт больше времени. — Вздохнув, он немного расслабился. — Это не совсем то же самое, что последствия Круциатуса. Боль быстрее ослабевает. Вот для чего на самом деле предназначались эти чары. — Он повысил голос. — Поттер, как ваша нога? — Она выглядит довольно распухшей, но я могу пошевелить пальцами ног, так что не думаю, что что-то сломано. Хотя мне чертовски больно, — сообщил Гарри. — Ты бы узнал, что такое настоящая боль, если бы оказался на моём месте, — пробормотал он себе под нос, слегка вздрогнув и расслабившись ещё больше. — Боже, наконец-то боль стала успокаиваться. Спасибо. — Он медленно принял сидячее положение и прислонился спиной к стене. — Не за что. Ладно, Гарри, давай посмотрим твою ногу — чем скорее мы вернёмся домой, тем лучше.***
Измученные и усталые, они вчетвером, прихрамывая, вошли в гостиную некоторое время спустя и тут же рухнули; мальчики растянулись на потрёпанном диване, в то время как Северус опустился в своё обычное кресло. Гермиона немедленно потеснила его ровно настолько, чтобы она могла свернуться калачиком у него на коленях. Обычно они особо не демонстрировали своих чувств на публике, но Гарри и Рон уже привыкли к этой мысли, а Северус, казалось, слишком устал, чтобы о чём-либо беспокоиться, рассеянно обняв её за талию и расслабившись. — Что теперь? — устало спросил Гарри. — Пожалуйста, скажите, что мы просто пойдём спать. — В животе у него громко заурчало. — Или есть. — Мне нужно ненадолго связаться со штаб-квартирой, чтобы передать сообщение Дамблдору. Потом будут еда и сон, — устало согласился Северус. — Мы хорошо поработали сегодня, — добавил он, и Гермиона ухмыльнулась мальчикам, все трое знали, что это было самое близкое к похвале из его уст. Он вытащил палочку и призвал к себе летучий порох, бросив горсть в направлении огня, который только что разжёг. Достаточно повысив голос, он произнёс: — Площадь Гриммо, двенадцать. Есть кто дома? — Чего ты хочешь, Снейп? — Мгновение спустя нетерпеливый голос Ремуса донёсся из зелёного пламени. — И тебе добрый день, Люпин. Судя по всему, поблизости больше никого нет, если ты ведёшь себя так невежливо. У меня есть сообщение для Дамблдора, если ты будешь так любезен передать его ему, — протянул Северус со всем своим прежним холодным сарказмом. Слушая его, никто бы не догадался, что он небрежно полулежит в кресле, а Гермиона сидит у него на коленях. — Хорошо. Что мне ему сказать? — Осталась только змея. Мне нужно знать то, чего он нам недоговаривает. — О чём ты? — Он поймёт. Просто передай ему это. Каминная связь закончилась, Ремус отключился, не попрощавшись, и на мгновение воцарилась тишина, прежде чем Гарри чуть смущённо сказал: — Ну, это было не очень-то дружелюбно с его стороны. Почему он вдруг так сильно вас возненавидел? Северус коротко рассмеялся. — Потому что в своё время я раскрыл его секрет — о том, что он оборотень. Потому что он винит меня в том, что Блэка убили в Министерстве, и в том, что Нимфадора пострадала в Хогвартсе. Потому что ему пришлось пережить своё первое полнолуние за многие годы без драгоценного Антиликантропного. И потому что это вовсе не «вдруг», Поттер, он всегда ненавидел меня или, по крайней мере, недолюбливал, но ему никогда не хватало смелости признаться в этом в открытую. — Даже Гарри больше не винит вас в смерти Сириуса, — возразил Рон, нахмурившись. — И вы не обязаны отвечать за Тонкс. Как и за варку Антиликантропного. — Спасибо за это совершенно ненужное оправдание, Уизли, — сухо сказал ему Северус. — Всё равно это ничего не изменит. Люпин всегда не переваривал меня почти так же, как и его дружки-Мародёры, он просто более лицемерный. Кроме того, у него есть право возненавидеть меня теперь, после того, как я его выдал. — Вы хотите сказать, что сожалеете об этом? — спросил Гарри. — Нет. Я задал вам эссе об оборотнях, чтобы отплатить ему за боггарта, но держал его тайну в секрете до тех пор, пока он не показал, что ему нельзя доверять в принятии мер предосторожности и избежании несчастных случаев. — Судя по интонации, он слегка остыл. — Это чистая удача, что никто из нас не был укушен той ночью. Ему некого винить, кроме самого себя. — И вас, — вставил Рон, пытаясь разрядить обстановку. Северус насмешливо фыркнул. — Подозреваю, истинная причина его хандры на самом деле заключается в том, что Нимфадора подталкивает его отбросить сомнения и сделать уже какой-нибудь серьёзный шаг. — Да уж, тут не отвертишься тем, что он всё ещё оплакивает Сириуса, — язвительно пробормотала Гермиона слишком тихо, чтобы мальчики могли её услышать. Это было всего лишь предположение, но, судя по почти беззвучной вибрации смеха, Северус был с ней согласен. Более громко она сказала: — Ну, я всё равно не понимаю, в чём твоя вина. — Я всегда был козлом отпущения для Мародёров, — равнодушно ответил Северус, пожав плечами. — Хватит. Сегодня мы успешно уничтожили пятый крестраж. Думаю, это заслуживает своего рода празднования. Значит, нужно хоть раз купить что-нибудь приличное. Если никто из вас не будет надоедать мне до ухода в магазин, возможно, я даже прихвачу для вас немного пива.