I do not sleep tonight
I might not ever
The sins of the past have come
See how they sit down together
Outside my window
Outside my door
And I know the reason
What they've all come here for
You my love, my sweet, sweet love
Are what it's all, because of…*
Chris Rea «And You, My Love».
На следующее утро Гермиона беззаботно напевала себе под нос и готовила завтрак, когда Рон и Гарри, шаркая, спустились вниз; оба выглядели немного помятыми — а Гарри ещё и несколько испуганным, — но в целом более-менее невредимыми. — Удивлена, что вы оба всё ещё живы, — весело поприветствовала их она. — Папа удержал маму, чтобы я мог сбежать, — объяснил Рон с довольной ухмылкой, — а Гарри аппарировал сюда прямо оттуда… где бы он ни был с Джинни. Что-то мне подсказывает, что ни мне, ни ему небезопасно возвращаться домой, по крайней мере до тех пор, пока мы не сможем преподнести им голову Сами-Знаете-Кого в качестве подарка. И я почти уверен, что Джинни теперь отсиживается у Билла и Флёр. — Возможно, это к лучшему, — сухо согласилась Гермиона, после чего повернулась и невинно поинтересовалась у Гарри с милой улыбкой: — Так, значит, ты хорошо провёл время? Он ярко покраснел, но на удивление хорошо держал себя в руках, парируя: — Я бы сказал, примерно так же хорошо, как и ты. Мы нашли рубашку Снейпа на полпути вверх по лестнице — ну, по крайней мере, то, что от неё осталось, — а твой лифчик валялся на лестничной площадке. — О, так вот что с ним случилось, — невозмутимо ответила Гермиона, отказываясь смущаться, хотя была почти уверена, что ни она, ни Северус вчера не потрудились закрыть дверь спальни, и поэтому тот, кто её закрыл, вероятно, увидел больше, чем следовало. — Кроме того, Снейп насвистывал себе под нос в душе, — хохотнул Рон и выразительно добавил: — Это звучало просто кошмарно! «Вероятно, он прав», — признала Гермиона. У Северуса был большой музыкальный талант, он играл на пианино как профессионал, а его певческий голос казался ей абсолютно невероятным, но он был единственным мужчиной, которого она когда-либо встречала, умудрявшимся насвистывать совершенно фальшиво. — Так что же у вас случилось? — проницательно поинтересовался Рон, начиная заваривать чай для всех. — Он встал на одно колено и признался тебе в вечной любви или что-то в этом роде? Потому что ты сегодня подозрительно светишься от счастья. Сопротивляясь желанию посмотреть на свою левую руку — Северус не просил её держать это в секрете, но Гермиона сама хотела бы сохранить это в тайне, по крайней мере, пока она не привыкнет к данному факту; по сути это была не проблема, так как Гарри и Рон с типично мужской ненаблюдательностью не заметили бы на ней нового украшения, не говоря уже о том, на каком пальце оно оказалось, — она ухмыльнулась. — Вряд ли. Мы же говорим о Северусе. Я открыто заявила ему о своих чувствах, но всё ещё ничего не услышала в ответ. — Что?! Но почему? «О боже! Кажется, нам предстоит трудный разговор». Закатив глаза, Гермиона передала им обоим по тосту и взяла свой чай. — Рон, ты же любишь меня и Гарри, не так ли? — А что? — В его голосе прозвучала забавная паника. — Какое это имеет отношение к Снейпу? — Чёрт, просто ответь — да или нет! — Э-э-э… Ну… Конечно… Но… — Гарри, ты любишь Джинни, верно? Во всяком случае, я на это надеюсь, иначе миссис Уизли реально убьёт тебя, если её братья не доберутся до тебя первыми. — Я, э-э-э… — Это простой вопрос, Гарри. Ты ведь любишь её, не так ли? — Э-э-э… — Вот видите? — весело объявила она им обоим. — Мужчины вообще с трудом произносят это слово. А те, которые не воспитывались в стабильной семейной обстановке, ещё хуже. Всё в порядке. Я знаю, что он чувствует, так что ему не обязательно произносить это вслух. Более того, ей вспомнилась прошлая ночь. Северус не сказал ни слова после того, как она убедила его в своей искренности, но его прикосновения отличались необычайной нежностью, когда они снова занялись любовью, особенно по сравнению с их предыдущей почти неистовой страстью, а во время оргазма он молча уткнулся лицом в её шею, дрожа и почти плача. Она никогда не видела его таким; потом он прижался к ней, слишком крепко сжимая её в своих объятиях, словно боялся отпускать. Обычно он засыпал первым, но Гермиона была уверена, что на сей раз он ещё долго не спал после того, как она задремала, и также бодрствовал, когда она открыла глаза утром. Да, она была абсолютно уверена, что он любит её; он не был бы так напуган, если бы не любил. Сам Северус спустился вниз через несколько минут. Его усталый внешний вид только подтвердил её подозрения о том, что он не спал всю ночь. С другой стороны он казался достаточно расслабленным и спокойным; при взгляде на неё в уголках его глаз появились лёгкие морщинки в дразнящем намёке на улыбку. Небольшой трепет счастья при виде его был почти разрушен, когда она заметила засос у него на шее. Гермиона поспешно уткнулась в свою чашку, чтобы сдержать приступ хихиканья; она не помнила, как и когда успела оставить на нём любовную метку. Во время завтрака она молча задалась вопросом, почему он не счёл нужным ни залечить засос, ни скрыть его; несомненно, Северус заметил его во время бритья. По крайней мере, сегодня утром все следы на её коже были скрыты под одеждой; у неё тоже был яркий засос на ключице, а его пальцы оставили синяки на её бёдрах. Гермиона была почти уверена, что прошлой ночью расцарапала до крови его спину и плечо, но он, конечно, не жаловался. Несмотря на это, она сделала мысленную пометку подстричь ногти под корень, чисто на всякий случай.***
«Это всё ещё кажется мне немного нереальным», — размышляла Гермиона позже, когда они вчетвером снова принялись за исследования, — хотя она заметила, что все занимались делами спустя рукава. Гарри слишком явно грезил наяву, уставившись вдаль с глуповато-мечтательной улыбкой на губах. Рон пытался не смотреть ни на кого из них, очевидно, чувствуя себя немного обделённым. Северус, безусловно, делал всё возможное, чтобы выглядеть серьёзно, но она была вполне уверена, что он даже не осознавал содержимое книги, которую читал. К слову, её собственные мысли тоже с трудом сосредотачивались на чтении. «Я помолвлена!» Одной лишь этой грандиозной мысли хватало, чтобы взорвался мозг. Мало того, она была помолвлена с профессором Снейпом, что казалось совершенно сюрреалистическим. Хотя на самом деле Гермиона больше так о нём не думала; в прошлом Северус представлялся ей совсем другим человеком. Многое из этого было притворством, никто из них никогда не осознавал, кто скрывается под внешней оболочкой холодного неприятного типа. Она перевернула страницу, давая себе повод мельком взглянуть на кольцо, всё ещё пытаясь свыкнуться с этой мыслью. Восемнадцать лет — это слишком рано для брака в наши дни, но так было не всегда. Её родители поженились, когда её матери было всего девятнадцать, а что касается волшебного мира, то там только начали отходить от традиций чистокровных родов подбирать пару своим наследникам чуть ли не в детском возрасте. И, по сути, это был всего лишь способ узаконить свои отношения, о его чувствах она уже и так знала. Гермиона хотела провести с Северусом остаток своей жизни; на самом деле для неё не имело значения, какой ярлык будет на это навешан или какие атрибуты будут к этому прилагаться. Будучи маленькой девочкой, она никогда не мечтала о белом платье и идеальной свадьбе. И, конечно, их будущее зависело от того, выживут ли они оба на войне. «Что является ещё одной причиной перестать витать в облаках и сконцентрироваться на делах насущных», — строго отчитала она себя, решительно пытаясь отвлечься от мыслей о своём мужчине и переключиться на не столь приятное чтение. Некоторое время спустя Рон нарушил молчание негодующим фырканьем. — Нет, я этого не понимаю! Почему так трудно убить какую-то змею?! — Для начала, потому что мы не знаем, где она, — равнодушно ответил Северус. Тот факт, что он упустил шанс сказать в ответ что-нибудь саркастическое, довольно сильно указывал на то, что он явно варился в своих мыслях. Гермиона внесла предложение: — Кстати, есть много заклинаний, которые сработают, чтобы убить её на расстоянии; я составила целый список. Те, которые я подчеркнула, также уничтожат крестраж… — Я думал об этом, — отозвался Северус, возвращаясь в реальный мир. — Крестраж, привязанный к живому сосуду, гораздо более уязвим, чем тот, что хранится в неодушевлённом предмете, поскольку он также привязан к жизненной силе хозяина, а не существует независимо от него. Его будет гораздо легче уничтожить. Всё, что может убить Нагини, уничтожит и крестраж внутри неё. Это не обязательно должно быть заклинание; всё зависит от того, удастся ли нам её найти… Она кивнула. — Логично. Нам нужно отыскать её с помощью поискового заклинания или чего-то ещё. Сами-Знаете-Кто однозначно упрячет её в безопасное место. В любом случае змея будет находиться под пока неизвестной нам защитой, поэтому постараемся просчитать различные варианты. — Ну, и с помощью каких видов магии это можно сделать? — лениво спросил Гарри, стряхивая с себя собственные грёзы наяву. — Выбор невелик, Поттер. К примеру, целительскую магию нельзя заблокировать, но она требует физического контакта — во всяком случае, в большинстве случаев, — довольно сухо добавил Северус, рассеянно поглаживая свою правую руку. Гермиона впервые заметила, что на ней был виден медный браслет, который он теперь открыто носил на запястье. — Пф-ф… мы всё равно не хотим её исцелять, — указал Гарри. — Целительскую магию можно использовать и для убийства, Гарри, — мягко сказала ему Гермиона. — Помнишь, Северус сказал нам, что изначально Авада Кедавра предназначалась именно для гуманного способа ухода из жизни? И это одна из причин, по которой от неё нельзя защититься. — Понятно, но сейчас это не сработает. Какую ещё магию нельзя заблокировать? — Определённые виды магии крови, Поттер, но её невероятно опасно подпитывать собственной кровью, особенно когда имеешь дело с чем-то настолько тёмным, как крестраж. Опять же, послать такое проклятие на неизвестное расстояние тоже проблематично. — Тогда давайте просто выследим треклятую гадину? — предложил Рон. — Может быть, мы сможем проникнуть туда, где её держат, и убить змеюку в ближнем бою? Или сожжём это место дотла Адским пламенем? — Нет, Уизли, это невозможно, — устало вздохнув, ответил Северус. — Во-первых, использование такого количества Адского пламени причинит непоправимый урон психике заклинателя и, вероятно, сведёт его с ума, после чего пламя взбунтуется и уничтожит всё в округе. Тёмная магия — это вам не игрушка! Во-вторых, если бы у нас был способ добраться до Нагини, мы бы уже использовали его, вместо того, чтобы заморачиваться с попытками определить её местонахождение. Заклинания отслеживания и выяснения локации требуют определённого ориентира; чаще всего ищейки используют магический «след» того, кого они ищут, но если это невозможно, тогда нужна живая ткань: кровь, кожа, волосы, что-то в этом роде. В случае с Нагини нам понадобилась бы её кровь, или яд, или чешуя; тогда мы могли бы использовать Тауматургию, чтобы «привязать» к ней проклятие и тем самым убить её, или придумать какой-нибудь физический способ уничтожения. — Таума… что? — Тауматургия — это продвинутая ветвь Нумерологии. Основной принцип заключается в том, чтобы создать что-то в малом масштабе и использовать это, дабы заставить что-то произойти в большом масштабе — например, «убить» образец ткани, тем самым вызвав смерть исходного источника. — О, понятно, — сказал Гарри. — Как кукла вуду? — Да, именно так. — Сами-Знаете-Кто пил её яд в каком-то зелье, верно? — спросил Рон. — Вы когда-нибудь были вовлечены в это? Северус покачал головой. — Нет. Это было до того, как он полностью возродился. Честно говоря, я до сих пор поражён, что зелья Петтигрю не прикончили его, но никто другой не имел доступа к змее. Гарри задумчиво сказал: — Нагини может быть крестражем, но она всё же рептилия. Куда девается кожа, которую она сбрасывает? — Понятия не имею, Поттер. Учитывая её важность для Тёмного Лорда, думаю, он самолично уничтожает всё до последней омертвевшей чешуйки. Насколько я помню, она вообще не линяла; не припоминаю, чтобы когда-нибудь видел, как её окрас бледнеет, а кожа начинает шелушиться. — Если бы мы знали, к какому виду змей она принадлежит, мы могли бы создать связь между ней и похожей змеей? — спросила Гермиона; она помнила, что Северус не знал, к какому виду она относится, но попробовать всё равно стоило. Он слегка нахмурился, размышляя над этим. — Сомневаюсь. Теоретически возможно создать общее заклинание, которое уничтожило бы всех до единой змей этого вида, что серьёзно нарушило бы множество экосистем и природный баланс. Но для достижения этого потребовалось бы огромное количество энергии, и нам пришлось бы выяснить, что это за змея, а затем найти способ достать похожую. Даже со змееустом под боком это было бы затруднительно. — О, сколько мороки из-за какой-то змеи! — с отвращением в голосе воскликнул Рон. — Гарри, приятель, может, просто высунешь нос наружу и крикнешь на парселтанге, чтобы она приползла к нам? — Почему-то мне кажется, что она не стала бы меня слушаться, Рон. Василиск же не слушался. То, что змея сможет понять меня, ещё не означает, что она будет мне подчиняться. Нагини принадлежит Сам-Знаешь-Кому. — Кстати змеиный язык работает и с вещами, которые на самом деле не являются змеями, — заметила Гермиона, рассуждая. — Василиск не был настоящей змеёй. Резьба на кране, открывающая путь в Тайную комнату, даже не была живой. А та тварь, которую Малфой натравил на тебя в Дуэльном клубе на втором курсе, тоже не была настоящей змеёй, но она тебя послушалась. — Да, — кисло согласился Гарри, бросив на Северуса обиженный взгляд. — Тогда мне повезло. — Если вас это утешит, Поттер, я надеялся, что змея набросится на Локхарта, когда он попытается остановить её. — А швырнуть его через всю комнату было недостаточно? — спросил Рон, ухмыляясь. — Хотя, пожалуй, это была единственная классная вещь, которую мы когда-либо видели в вашем исполнении, сэр. Северус презрительно фыркнул. — Я всего лишь пытался обратить на него внимание Дамблдора; этот человек, очевидно, был мошенником. Любой, кто был настолько слаб магически, что его можно было швырнуть через всю комнату с помощью просто обезоруживающего заклинания, явно был не способен учить детей, не говоря уже о том, чтобы бегать по миру, побеждая опасных тёмных существ. Кроме того, он меня раздражал. Рон хихикнул. — А вы помните ту шутку о любовных зельях на День Святого Валентина? Разве кто-то ещё мог быть настолько глуп, чтобы просить вас об этом? — Разумеется, нет. Какими бы идиотами ни были большинство студентов, ни один из них не был склонен к самоубийству. — Почему Дамблдор вообще его нанял? Неужели только потому, что вы были единственным человеком, подавшим заявление? — Нет. Подозреваю, это было потому, что Локхарт напоминал ему одного человека, которого Дамблдор… знал давным-давно. — Он снова фыркнул, прежде чем сменить тему. — Мы отвлеклись. Почему ты подумала о фальшивых змеях, Гермиона? — Не знаю. Я просто пытаюсь взглянуть на проблему под другим углом. Ты можешь как-то чувствовать змей, Гарри? Он покачал головой. — Нет. Я могу только разговаривать с ними, вот и всё. Они не приползают ко мне, не находят меня, или что-то типа того. — Хвост имел доступ к Нагини, верно? — спросил Рон. — Может, похитим его и заставим сказать нам, где она? В чёрных глазах Северуса на мгновение промелькнула Тьма. — Нет. Слишком рискованно напрямую нападать на кого-либо из Пожирателей Смерти. Мы видели, на что была похожа битва в Хогвартсе, и если бы они все не были так заняты попытками убить меня, что мешали друг другу, потери оказались бы намного выше. У них больше людей, чем у нас, они — опытные и безжалостные бойцы. — Но мы же победили в Министерстве… — Вам просто повезло, — категорично заявил Северус. — Люциус пытался избежать реального совершения убийства на случай, если ему придётся выкручиваться позже. Беллатрикс была слишком занята злорадством, а остальные присутствующие Пожиратели как на подбор оказались криворукими кретинами. Если бы это был настоящий бой, без каких-либо скрытых мотивов, вас всех схватили бы и убили в считанные минуты. — Ладно, давайте вернёмся к нашему плану, — поспешно сказала Гермиона, пытаясь вернуть разговор к первоначальной теме. Северус кивнул. — В любом случае, Петтигрю уже мёртв, — бесстрастно сказал он. — Что?! — воскликнул Гарри. — Когда он умер? — Больше года назад. — Ты никогда ничего нам не говорил, — слегка обвиняющим тоном сказала Гермиона. Северус пожал плечами. — Это было не важно. — Что его убило? — спросил Рон. Гермиона внезапно догадалась об ответе на этот вопрос ещё до того, как Северус заговорил; выражение его лица стало пустым, а глаза холодными. — Я. Некоторое время они молча смотрели на него, прежде чем Гарри осторожно спросил: — Зачем? — Он стоял у меня на пути, — столь же безэмоционально ответил Северус. — Его послали «помогать» мне. Тёмный Лорд настоял, чтобы он переехал в мой дом и досаждал мне всё лето. Разумеется, он шпионил за мной. Я позволил ему увидеть достаточно, чтобы доказать свою верность — Непреложный обет Нарциссе, — а затем позаботился о том, чтобы он исчез. У меня было слишком много дел, чтобы беспокоиться ещё и о нём. К тому же он заслужил смерть. — Месть? — предположил Рон приглушённым тоном. Северус утвердительно кивнул. — Отчасти. Но и по другим причинам. И я не играл с ним; это было быстро. Быстрее, чем он заслуживал. Я рисковал тем, что он разоблачит мою истинную роль, и Хвост вмешивался в работу, которую мне нужно было выполнить. Кроме того, ни одна из сторон ничего не выиграла бы от того, если бы он остался в живых. Полагаю, Дамблдор надеялся каким-то образом использовать его Долг перед вами, Поттер, но я решил, что любая выгода, которую мы могли бы извлечь из этого, не стоила той цены, которую мы могли бы заплатить, если бы он прожил так долго. — Что если бы Сами-Знаете-Кто понял, что вы натворили? — Не стоит его недооценивать. Уверен, Тёмный Лорд знал, что я виновен в смерти Хвоста, но не мог этого доказать. К тому же этот слуга был ему больше не нужен. Он был подобострастным, хнычущим трусом, который раздражал всех вокруг себя, включая самого Лорда. Никто не будет его оплакивать. — Кто-нибудь ещё знает? — Нет. Хотя многие Пожиратели Смерти подозревают, что я приложил руку к его исчезновению. Хорошо известно, что он был бывшим Мародёром и что я невзлюбил его на этом основании. — Вернёмся к Нагини, — сказала Гермиона, решив, что они обязательно поговорят об этом позже. — Ты знаешь, где Сам-Знаешь-Кто может её держать, Северус? Где его главное убежище? Он пожал плечами. — Вся моя информация устарела. Теперь, когда я дезертировал, Тёмный Лорд максимально изменит свои привычки именно для того, чтобы мои знания стали бесполезными. Он использовал поместье Малфоев в качестве основной базы, но теперь, конечно, не будет, особенно после рейда Ордена по возвращению заключённых. Я не знаю, как нам его найти. Как только мы уничтожим последний крестраж, как только Нагини умрёт, он скроется. — Странно, это на него не похоже, — сказал Гарри. — Я бы подумал, что он скорее придёт, чтобы найти нас, с пеной у рта, крича и желая убить нас всех. — Он сумасшедший, Поттер, но не глупец, — возразил Северус. — Тёмный Лорд потратил очень много времени, пытаясь достичь бессмертия. Когда он поймёт, что его план стремительно рушится, он впадёт в панику. Он бы пошёл на столкновение напрямую, только если бы не сомневался, что сможет победить. Как и большинство тиранов, в душе он трус, и как только он узнает, что Орден снова сделал его смертным и идёт за ним, он сбежит. Но это уже другая проблема. Что возвращает нас к Нагини. — Итак, — подытожил Рон, — нам нужен какой-то способ найти змею или что-то такое, что позволит заклинанию добраться до неё и убить её, где бы она ни была. Лучший способ сделать это — получить что-то от неё. Там, где она раньше жила, ничего не осталось, не так ли? Северус выглядел сомневающимся. — А вот тут, возможно, вы правы, Уизли. Думаю, я мог бы проверить несколько старых мест, но я не знаю ни одного из более свежих, так как не обращал особого внимания на то, где держали змею. — Кажется, мы кое-что забыли... — медленно произнёс Гарри. Все повернулись, вопросительно глядя на него. — Ты о чём-то вспомнил, Гарри? — с надеждой спросила Гермиона. — Я… я не уверен… — Он посмотрел на Северуса. — Эта Таум… как там… Тауматургия? — Да. — Насколько сильный «след» вам нужен? — Очевидно, чем сильнее, тем лучше, но, в зависимости от предоставленных мне условий, я могу работать с чем-то более слабым. Что вы задумали, Поттер? — Ну, мистер Уизли ведь пережил укус Нагини, верно? Остался бы… я не знаю, какой-нибудь… магический «след» в месте укуса? У него до сих пор не прошёл шрам. Может быть, в его крови всё ещё имеется немного яда? Они все выжидающе уставились на Северуса, который смотрел в стену, слегка шевеля губами, прищурив глаза и сосредоточенно нахмурив брови — Будь я проклят! — наконец произнёс он. — Это может сработать! Мне нужно будет проанализировать немного крови Артура, чтобы выяснить, осталось ли там что-нибудь достаточно сильное, чтобы это можно было использовать, но это имеет смысл! — Вы же не навредите моему отцу? — с тревогой спросил Рон. — Нет. Если в его крови есть какой-то остаток яда, я смогу его выделить. — Северус моргнул, и на его губах появилась полуулыбка. — Вам только что пришла в голову хорошая идея, Поттер. Не иначе скоро наступит конец света. — Ха-ха, — иронично ответил Гарри, ухмыляясь. — Конец света точно наступит, потому что вы признали её таковой, сэр. — Ведите себя прилично, вы оба! — шикнула на них Гермиона, невольно ухмыляясь и поддаваясь общему улучшившемуся настроению.***
Возросший оптимизм в доме длился недолго. Позже тем же вечером Гермиона, наконец, очнулась от своих размышлений и тихо спросила: — Северус, мы можем поговорить? Он поднял на неё взгляд, судя по его выражению он заранее знал, о чём пойдёт речь, но всё-таки осторожно уточнил: — О чём? — О Петтигрю. Через мгновение Северус напряжённо вздохнул и выпрямился в своём кресле, наклонившись вбок, чтобы отложить книгу. — Я бы хотел, чтобы это не предавалось огласке, — пробормотал он, выглядя скорее сконфуженным, чем воинственным. — Нам уйти? — неловко спросил Рон с дивана. Северус отрицательно покачал головой. — Нет. Всё в порядке. Полагаю, вам тоже стоит это услышать. — Он откинулся назад, закрыл глаза, собираясь с мыслями, и, наконец, снова вздохнув, продолжил: — Тут особо не о чем говорить. Хвост стоял у меня на пути, поэтому я убил его. И не жалею об этом. Мне никогда не нравилось убивать, я не испытывал от этого удовольствия, тем не менее я сделал это и моя рука не дрогнула. На самом деле причина была не в мести, хотя я старался глубоко не задумываться о других мотивах. Это просто нужно было сделать. — И что с ним стало? — робко спросил Гарри. — Ещё одна дохлая крыса, плавающая в канале, не привлечёт внимания. Я расплавил его серебряную руку, и она исчезла. — Он не открывал глаз и явно не желал смотреть ни на кого из них. — Не смотрите так друг на друга, — устало сказал он, — как будто это каким-то образом вас шокирует. Хвост был далеко не первым человеком, которого я убил, и даже убийство — не самое худшее преступление, которое я когда-либо совершал. — Кто был первым? — спросила Гермиона, стараясь, чтобы её голос звучал мягко, и увидела, как он вздрогнул от вопроса. Пришло время ей заставить себя посмотреть правде в глаза и признать эту часть его жизни; она и так слишком долго старалась не думать об этом. — Я не знаю его имени. Он был магглом средних лет. — Сколько тебе тогда было? — Восемнадцать. Один из парней тихо выругался, но Гермиона не сводила взгляда с лица Северуса, хотя он по-прежнему не открывал глаза. — Сколько человек ты убил с тех пор? — Не так много, как ты, вероятно, думаешь, но… — Он вздохнул. — Всего двадцать три, не считая тех, кого я убил, когда мы сражались в Хогвартсе, и не считая тех, кто косвенно умер в результате чего-то, что я сказал или сделал, или не сказал, или не сделал. Петтигрю был не самым последним. — Ты так ясно их всех помнишь? — Я не могу их забыть, — резко ответил он; выражение его лица слегка посуровело, а голос стал тусклым. — Я не знаю имён большинства из них, но помню каждое лицо. — С кем из них было хуже всего? — спросил Рон, и Северус вздрогнул, ещё крепче зажмурив глаза. — Я не буду отвечать на этот вопрос. — Они все были магглами? — поинтересовался Гарри. Гермиона заметила, что мальчики казались искренне обеспокоенными; в них тоже пробудилось нездоровое любопытство, но никакого отвращения или страха — по крайней мере, сильного точно не было. К сожалению, она сомневалась, что Северус был в подходящем состоянии, чтобы заметить это, или что ему было бы не всё равно, даже обрати он на это внимание. — Нет. — Теперь он открыл глаза; они были ожесточёнными, холодными, в них отражались мрачные тени прошлого. — Также не все они были убиты по приказу Тёмного Лорда, — решительно добавил он. — Я убивал, как для Ордена, так и будучи Пожирателем Смерти. — Что?! — А кто ещё, по-вашему, мог бы это сделать? — Он сплюнул на пол во внезапном приступе гнева. — Убийство всегда пятнает душу, вы знаете это так же хорошо, как и я, но иногда это необходимо. Мне всё равно одна дорога — в Ад, поэтому что значат ещё несколько смертей на моей совести, ещё немного крови на моих руках? Гермиона нарушила последовавшее за этим неловкое молчание. — Не думала, что ты веришь в существование Рая и Ада. — У всего есть последствия. — Вот и всё, что он сказал в ответ. — Но… ты делал это ради благого дела. — Не всё. — Нет, но большую часть. Это многое значит. — Ты не знаешь, о чём говоришь, — устало сказал он ей, его взгляд становился всё мрачнее. — Даже сейчас ты всё ещё не знаешь всего, что я сделал. Некоторым вещам нет оправдания. — Он опять тяжело вздохнул, на его лице промелькнуло раскаяние, то тут же сменилось какой-то мрачной решимостью. — Поттер, вы знаете, почему я перешёл на другую сторону, почему даже после смерти вашей матери я продолжал защищать вас? Гарри подумал об этом, выглядя так, как будто боялся услышать ответ, — Гермиона чувствовала то же самое, и, судя по выражению лица Рона, он тоже. — У вас был Долг жизни перед моим отцом… — наконец довольно нерешительно предположил он. — Я заплатил его, когда помешал Квирреллу сбить вас с метлы на первом курсе. — Тогда я не знаю, сэр. Я думал, это из-за… моей мамы. — Верно, но она была мертва, и мои действия не вернули бы её. Мне было наплевать на вас. Вы можете быть наполовину её сыном, но также наполовину и его, а некоторые раны слишком глубоки, чтобы зажить полностью. Нет, я делал это для того, чтобы облегчить мою собственную вину, попытаться заплатить другой вид долга, загладить то, что сделал. — И что же вы… сделали? Вопрос задал Гарри, но Северус посмотрел на Гермиону, когда очень тихо ответил: — Именно я подслушал половину пророчества и рассказал о нём Тёмному Лорду. В последовавшей ошеломлённой тишине Северус медленно встал и начал нервно расхаживать по комнате туда-сюда, его глаза теперь смотрели вдаль на что-то, что мог видеть только он, и были полны какой-то смиренной печали. — Тогда я не знал, к чему это приведёт, но это не оправдание. Я осознавал, что обрекаю на смерть кого-то невиновного, но в тот момент больше всего на свете хотел угодить своему Хозяину. И я рассказал ему то, что знал. Позже, когда он заявил, что пророчество относилось к Поттерам, я сделал всё, что мог, чтобы защитить их, но этого было недостаточно. — Вы убили их, — прошептал Гарри, начиная мелко дрожать. Северус покачал головой. — Не напрямую, но я не отрицаю своей вины. Я сделал их мишенями. На мне лежит большая часть ответственности. Вот почему я остался верен Ордену после смерти Лили, чтобы попытаться искупить ту первую ужасную ошибку. — Кто-нибудь ещё об этом знает? — нерешительно спросил Рон. — Дамблдор. Трелони знает только то, что меня выгнали из здания во время её собеседования, если только шерри к настоящему времени не стёрло это воспоминание из её памяти, но она не помнит, как произносила пророчество. Только Дамблдор знает всё. По крайней мере, он так думает, но, как обычно, он знает факты, не понимая их. — Северус повернулся лицом к Гарри, склонив голову набок, странная жёсткая полуулыбка искривила его губы. — Вот так, Поттер. Вы были правы, ненавидя меня все эти годы, даже если только сейчас узнали — почему. У меня больше нет от вас секретов, по крайней мере, важных. Вы можете сделать всё, что вам заблагорассудится. Можете проклясть меня, если хотите, или ударить, или уйти. Я не буду пытаться остановить вас. Судя по выражению лица Гарри, все варианты пришлись ему по душе. Гермиона взволнованно смотрела то на одного, то на другого, мечась между мужчиной, которого она любила, и молодым человеком, который был её братом во всём, кроме кровного родства, и понятия не имела, что сказать или сделать. Лицо Северуса напоминало маску, взгляд стал затравленным и безжизненным, а остальные черты — совершенно тусклыми. Гарри яростно смотрел на него, всё сильнее дрожа; его выразительные зелёные глаза были наполнены всей болью и гневом мальчика-сироты, который ничего не помнил о своих родителях, кроме того, что слышал крик матери, когда её убивали. — Вы убили их! — хрипло повторил Гарри, смаргивая слёзы, когда его лицо исказилось. Северус оцепенело смотрел на него в ответ. У Гермионы даже не было слов, чтобы описать эмоции в его чёрных глазах — суровое напоминание о том, насколько он был искалечен. Она всегда знала, что в прошлом он совершал ужасные вещи, о которых ей не рассказывал, но кто бы мог подумать о таком. Она даже представить себе не могла, как он мог так долго жить с этим секретом и какую сильную боль испытывал. Северус не сделал попытки ответить, продолжая тупо смотреть на Гарри и ждать, а когда Гарри вытащил свою палочку и направил её на него. Она знала, что он не станет защищаться. — Гарри, — тихо позвала она, наблюдая, как рука её друга дрожит так сильно, что любое проклятие, которое он использовал бы, имело бы только пятьдесят на пятьдесят шансов поразить цель. — Прошу тебя, не делай этого. — Ты знала?! — прошипел он ей охрипшим от ярости голосом. — Нет. Нет, я не знала. — Сглотнув, Гермиона попыталась подобрать правильные слова; она старалась не смотреть на Северуса, потому что не смогла бы сделать это, не расплакавшись. — Но это не поможет, Гарри. Я не знаю, что ты собираешься сделать, но это ничего не изменит. Их не вернёшь. Гермиона посмотрела на Рона в поисках поддержки, но рыжий избегал её взгляда и покачал головой, явно на стороне Гарри. Она полагала, что это было достаточно справедливо — семья значила для Уизли больше чего-либо другого. Гарри и Северус продолжали пристально смотреть друг на друга. Гарри плакал и лихорадочно дрожал, но держал свою палочку нацеленной на Снейпа. — Ты предал их! — прорычал он сквозь стиснутые зубы, и было заметно, как от его слов под глазом Северуса дёрнулся нерв. — Да, — согласился он очень тихо. — Это худшее, что я когда-либо делал, и я провёл остаток своей жизни, пытаясь искупить вину. Если мои извинения что-то значат для тебя, они у тебя есть. Гарри поперхнулся, издав звук, наполовину похожий на рыдание, наполовину на истерический смех. — Заткнись! — Гарри, пожалуйста! — опять вмешалась Гермиона. Она не была уверена, что пугало её больше: страх перед тем, что сделает Гарри, или страх, что Северус позволит ему это. — Я… У тебя есть полное право так себя чувствовать! Я не пытаюсь оправдать то, что произошло. Это было ужасно и трагично, и этого не должно было случиться, но… вспомни пророчество! Твои родители уже трижды бросали вызов Сам-Знаешь-Кому. Рано или поздно он бы пришёл за ними, и… ни один из них не был из тех, кто мог бы отсиживаться в стороне, не так ли? Сколько учеников потеряли одного или обоих своих родителей? — Заткнись! — прорычал он. — Не говори с ней так, — тихо сказал Северус, в его голосе по-прежнему не было никаких эмоций. — Проблема во мне, Поттер, а не в ней. — Почему она защищает тебя?! — яростно выплюнул Гарри. — Я не знаю. Гермиона свирепо посмотрела на Северуса. — Нет, ты чертовски хорошо это знаешь! — сердито сказала она ему, прежде чем принять решение и повернуться обратно к Гарри. — Из-за этого, — сказала ему девушка и демонстративно подняла левую руку. Последовала очень долгая пауза. Северус всё ещё держал свою непроницаемую маску, даже слабо вспыхнувший огонёк в чёрных глазах не выдавал его мыслей. Рон побледнел настолько, что его веснушки выделялись, словно сыпь. На лице Гарри отразилось столько разных эмоций, что у него, скорее всего, случился бы инсульт, не будь он таким молодым; он просто уставился на неё с открытым ртом. Маленькая часть её начала истерически смеяться, глубоко внутри, пока она ждала окончательной реакции. После долгого молчания Гермиона опустила руку. — Северус, не мог бы ты пойти и выкурить сигарету или что-нибудь ещё, пока я поговорю с Гарри, пожалуйста? — попросила она. Он кивнул, не глядя на неё, и ушёл, ссутулив плечи, ступая скованно и явно радуясь побегу. Наконец Рон нарушил неловкую атмосферу. — Это то, о чём я думаю? — спросил он довольно напряжённым тоном. — Да. — Когда… когда он сделал это? — Вчера. После того, как я вернулась из штаб-квартиры. — Она немного грустно улыбнулась, вспомнив выражение лица Северуса и то, как сильно он был напуган. Ему было так трудно поверить, что кто-то может хотеть его или любить, — это было душераздирающее зрелище. — И ты согласилась?! — Нет, я просто стащила кольцо, чтобы продать его позже, — саркастически парировала она. — Конечно да! — Почему? — тихо спросил Гарри. В его голосе больше не звучало гнева, и он перестал плакать, но смешанные эмоции в его взгляде говорили о том, что кризис ещё не закончился. Неудивительно — у него был очень сильный шок; он так и не смог оправиться, узнав, кто подставил его родителей. — Потому что я люблю его, Гарри. Я очень сильно его люблю. Я знаю, ты этого не понимаешь, и я тебя не виню, правда, — в конце концов, это довольно сложно принять. — Он убил моих родителей, — беспомощно повторил Гарри, в его голосе звучало замешательство. Она кивнула, моргая до тех пор, пока угроза в виде слёз не миновала. — Он был примерно нашего возраста, ужасно одинок и напуган! И он хотел себя обезопасить! Даже я мало что знаю о том, каково это — крутиться среди Пожирателей Смерти, зато знаю кое-что из того, что с ним сделали… Я не могу сказать, что не поступила бы так же на его месте. Если бы он знал, что произойдёт, он бы этого не сделал. Конечно же, это не оправдывает его, но и не делает полностью виноватым. И уж точно не его вина, что Петтигрю предал их и сказал Сами-Знаете-Кому, где они находятся. «Хотя я уверена, что сам Северус, наоборот, считает себя виновным во всём». — Эй, ты видел его лицо, приятель? — мягко спросил Рон. — Я знаю, он ненавидел твоего отца, но… не думаю, что он действительно желал бы ему смерти. И уж точно намеренно не подверг бы риску твою маму. — Он посмотрел на Гермиону. — Снейп опять сильно облажался, да? — О боже, ты и понятия не имеешь, насколько сильно, — сказала она с чувством, пытаясь улыбнуться, прежде чем посмотреть на Гарри. — Северус это понимает, ты же и сам знаешь. Он не остановит тебя, если ты захочешь уйти, или если ты пойдёшь и врежешь ему или заколдуешь. Хотя я бы предпочла, чтобы ты этого не делал. Гарри запустил руку в волосы и вздохнул, потирая затылок. — Я не собираюсь этого делать. Я… думаю, я понимаю, почему он… Ты помнишь тот урок, когда я не сказал тебе, что он сделал, когда пытался научить меня контролировать себя? Думаю, теперь я понимаю, почему он это сделал. Я всё ещё не собираюсь тебе рассказывать, — добавил Гарри, немного больше походя на себя обычного, прежде чем медленно покачать головой. — Мы вообще ничего о нём не знаем, не так ли? На этот раз её улыбка была немного более удачной. — Да. Он самый сложный человек, которого я когда-либо знала. — Но ты все равно сказала «да», когда он сделал тебе предложение? — Я знаю самое главное, — ответила она, пожав плечами. — Неужели Снейп встал на одно колено и всё такое? — спросил Рон, его губы дрогнули, когда он подавил усмешку. — Я пытаюсь это представить, но, кажется, мне не хватает воображения. Гермиона подавила смешок, задаваясь вопросом, как выглядели бы лица её друзей, если бы она сказала им, что Северус сделал его после бурного секса, пока они оба всё ещё пытались отдышаться. — Нет, ничего подобного. На самом деле мне кажется, это было спонтанно и немного импульсивно. И он предполагал, что я скажу «нет», — добавила она, борясь с желанием закатить глаза. «Даже столь умный мужчина иногда может быть таким глупцом!» — Он попросил тебя выйти за него замуж, но не сказал, что любит тебя, — сурово сказал Гарри. Она пожала плечами. — Я знаю, но у нас вообще всё сложно. Как сказал Рон, «он опять сильно облажался». Нам обоим трудно, но ему гораздо сложнее. Тем не менее он мне подходит. — Никто ещё не знает, да? — Да, так что держите рот на замке, ясно? Я не знаю, когда мы решим рассказать кому-нибудь ещё, учитывая все остальные события. — Но что скажут твои родители? — спросил Рон. — Не имею ни малейшего представления. И стараюсь пока не думать об этом, — печально призналась она. — Прошло всего несколько часов. Я всё ещё пытаюсь свыкнуться с этой мыслью. Не всё сразу, ладно? Ты как, Гарри? Он неопределённо пожал плечами. — Не знаю. Мне хочется побыть одному и некоторое время держаться от него подальше. — Что ж, если пойдёшь наверх, возьми с собой пару книг и попробуй сделать что-нибудь полезное. А я схожу проверю, всё ли с ним в порядке.***
Гермиона вышла в заросший сад за домом, неуверенно глядя на своего жениха, думая о том, что он им сказал. Информация сильно потрясла её, но она знала его достаточно хорошо, чтобы распознать боль в его глазах, когда он наконец признался в этом, и увидеть в них слабый оттенок облегчения. Ей не нравилось то, что он убийца, но она всё равно знала это уже давно, и, очевидно, это причиняло ему боль. Она с облегчением обнаружила, что больше всего на свете беспокоится за него, а всё остальное отошло на второй план. — Северус?.. Он повернулся к ней лицом, и за мгновение до того, как его Окклюменционные щиты снова опустились, она заметила в его глазах настоящий страх. Даже когда это выражение было скрыто, он выглядел мрачным и покорным, явно предполагая худшее. На мгновение она засомневалась, чего ей хочется больше, — обнять его или дать ему пощёчину. «Как кто-то, настолько умный, как он, умеющий читать людей, словно открытую книгу, временами может быть таким слепым?» Она понятия не имела. Прежний порыв победил, что, вероятно, было к лучшему, и девушка придвинулась ближе к нему. — Всё в порядке. Северус смотрел на неё без всякого выражения, вновь закрывшись за ментальными стенами, и слегка приподнял одну бровь. — Вряд ли. — Нет, это действительно так, — настаивала она. — Гарри расстроен и шокирован, и зол, но он не натворил глупостей. Он обсудит это с Роном или разберётся во всём сам. Не знаю, как Рон ко всему этому относится, но на самом деле это не его дело. И для меня это тоже ничего не меняет. — Северус выглядел скептически, и она подавила желание накричать на него. — Да, мы все были в шоке, и мне не нравится думать об этой части твоей жизни, но это не значит, что я не знала, что ты убивал людей, и, уж конечно, я не собираюсь оплакивать Петтигрю! Что касается пророчества и родителей Гарри… Я знаю тебя, Северус, и вижу, как сильно это ранит тебя. Ты не мог знать, что произойдёт, и я также не виню тебя за то, что ты рассказал об этом Сам-Знаешь-Кому при данных обстоятельствах. Это было неправильно, но так же, как и всё, что произошло на этой проклятой войне! Но это не меняет того, что я чувствую к тебе! Теперь скептицизм в его тёмных глазах уступил место неуверенности, хотя в остальном выражение лица Северуса всё ещё оставалось каменным. Игнорируя это, она придвинулась ещё ближе, яростно удерживая его взгляд. «Если он сейчас отвернётся, я на самом деле дам ему пощёчину». Она намеренно подняла левую руку, заметив слабое мерцание в его глазах, когда он уловил это краем глаза. — Ты так легко от меня не избавишься, — сказала она ему так легко, как только могла, пытаясь разрядить обстановку. Он продолжал пристально смотреть на неё несколько мгновений, прежде чем, наконец, что-то в его глазах немного смягчилось, и он чуть-чуть расслабился, медленно выдыхая. — Иногда тебе не следует быть настолько упрямой и оптимистичной, Гермиона, для твоего же блага. — Возможно, — согласилась она, — но ты разочаровался в себе десятилетия назад, так что одному из нас нужно продолжать бороться. — Северус вздрогнул, сглотнув, и она мягко спросила: — Ты действительно жил с этой виной всё это время? Наконец он отвёл от неё взгляд, слегка ссутулив плечи, и прошептал: — Да. — Неудивительно, что ты так сильно ненавидишь себя. — Она придвинулась ещё ближе, сокращая последнее расстояние между ними, и протянула руку, чтобы коснуться его лица. — Ты не монстр, Северус. Признаю, мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать это, но это не так. Ты не тот, кем себя считаешь, и не тот, за кого тебя многие принимают. Ты намного, намного лучше. Жаль, ты не можешь видеть то, что вижу я, когда смотрю на тебя… — И что же ты видишь? — неуверенно спросил он. — Я вижу человека, который не единожды спасал нас. Человека, который рисковал всем, чтобы защитить меня и моих родителей. Человека, который никогда не переставал пытаться защитить Гарри, по какой бы то ни было причине, хотя знал, что мы все подозревали тебя с самого начала. Человека, который, кажется, никому, кроме меня, не доверяет и никем не дорожит, включая самого себя. Я смотрю глубже, Северус, — сказала она ему. — Храбрость, шрамы, отвращение к себе, гнев и всё такое. И я люблю тебя, как бы сильно ты ни пытался убедить меня в обратном. Я просто хочу, чтобы ты поверил в это. Он печально вздохнул и снова отвёл взгляд, непроизвольно опустив голову, так что волосы упали ему на лицо и скрыли глаза; она начинала ненавидеть этот его оборонительный жест. — Я действительно верю в это, или, по крайней мере, пытаюсь. Но мне почти сорок, Гермиона. В январе мне исполнится тридцать восемь. И прошлой ночью я впервые услышал эти слова в свой адрес. Неудивительно, что мне нелегко. Если ты на самом деле любишь меня, то ты единственная, кто когда-либо любил. Она грустно вздохнула. «По крайней мере, мне нравятся сложные задачи, иначе я бы уже опустила руки». — Я правда иногда ненавижу быть умнее других, но это не моя вина, что раньше тебя окружали идиоты, которые не ценили тебя. Северус неожиданно расхохотался, хотя это длилось недолго. — Возможно, — уклончиво ответил он, выглядя немного лучше, после чего взглянул на дом. — Как там Поттер? — Не знаю. Шокирован, расстроен, зол — но, я думаю, с ним всё будет в порядке. За последний год Гарри сильно изменился. Он кивнул, прислоняясь спиной к крошащейся кирпичной кладке и немного расслабляясь. — Полагаю, нам стоит порадоваться, что он узнал об этом от меня, а не от Дамблдора. — Определённо. Это был бы настоящий кошмар! — Снова вздохнув, она добавила: — Кстати, о Дамблдоре… Северус бросил на неё настороженный взгляд. — Да? — Вчера я разговаривала с Финеасом. Он думает, что у него, возможно, осталась всего пара недель. Кажется, он… совсем плох. Северус мгновение смотрел ей в глаза, прежде чем кивнуть, всё ещё держа невыразительную маску Окклюменции, чтобы скрыть свои мысли. — Полагаю, этого следовало ожидать. Нам всё равно скоро придётся вернуться в штаб-квартиру, чтобы выяснить, что делать дальше. Попробуем добиться некоторого прогресса с Нагини — крови Артура Уизли может оказаться достаточно. Если это сработает, я попробую использовать яд. Так что через несколько дней мы отправимся на Гриммо. Заодно попытаемся поговорить с Дамблдором и посмотрим, что он скажет. — У тебя усталый голос, — заметила она, озабоченно глядя на него. Внешне он тоже выглядел утомлённым. Сначала его здоровье улучшилось, как только они покинули Хогвартс, и, похоже, в последние дни он стал лучше спать, но, глядя на него сейчас, она заметила, что он снова осунулся, а мешки под его глазами стали темнее и глубже, чем могли бы быть за одну бессонную ночь. Северус изо всех сил постарался изобразить улыбку. — Да, но это не конец света. Ведь мы почти у цели.