That's the way you make me feel
Better than I've ever known it
Better than it's ever been
I can't seem to control it, no
That's the way you make me feel
Like the sun coming up in the morning
Like holding the world in your hands
In a way I could never imagine, yeah
That's the way you make me feel…*
Ronan Keating «The Way You Make Me Feel».
К утру из-за переполнявших её мыслей у Гермионы сильно разболелась голова. Девушка мало спала, вероятно, не больше нескольких минут за всю ночь; как только первоначальный шок прошёл, её мозг включился и не давал ей уснуть до тех пор, пока она не продумает всё до конца. Северус скорее отключился, чем заснул; большую часть ночи он проспал тревожным сном, лишь ненадолго успокаиваясь каждый раз, когда она гладила его по волосам и что-то тихо шептала ему. Главным образом, он был тем, о ком она так усердно думала, в частности, вспоминая его потерянный взгляд. Он постоянно жил в таком напряжении на протяжении всего времени, с тех пор как началась война, но блестяще держался. Она не сомневалась, что была единственной, кто видел, как тяжело ему это давалось, но сейчас Северус был максимально близок к тому, чтобы потерять самообладание. Он был на грани. И она знала, что на этот раз их близость не была направлена на утоление чисто физического желания, — если бы он не овладел ею, то вполне мог бы полностью потерять её. Всегда приятно чувствовать себя нужной, но, будь на то её воля, она бы хотела, чтобы в этом не было столь острой необходимости. Тем не менее если таким образом она могла помочь ему прийти к внутреннему равновесию, это было уже что-то — ничего другого, чем ещё она могла бы быть ему полезной, больше не приходило ей на ум. «Гарри — седьмой крестраж», — ещё раз твёрдо сказала она себе, заставляя себя принять данный факт. Не было абсолютно никакого смысла отказываться думать об этом; отрицание ничего не изменит и никоим образом не поможет им решить проблему. «Принятие является первым шагом, верно?» Единственная проблема заключалась в том, что она не знала, каков был второй шаг. Даже принимая во внимание естественный пессимизм Северуса и растущее отчаяние, было очень маловероятно, что Гарри удастся спасти. Гермиона не была уверена, что им вообще следует говорить ему что-либо; возможно, было бы гуманнее этого не делать. Пророчество гласило, что Гарри и Волдеморт должны будут убить один другого, но даже это знание не объясняло того, что произойдёт, если кто-то другой убьёт одного из них. Если кто-то убьёт Волдеморта, тот в конце концов опять найдёт способ вернуться, что погубит Гарри. Однако если бы кто-то убил Гарри… не имело бы никакого значения, кто бы это мог быть, — необязательно Волдеморт, даже если заставить его уничтожить свой собственный крестраж казалось приятной иронией. Ей было больно думать об этом так хладнокровно, но если бы кто-то, к примеру, задушил Гарри во сне прямо сейчас, Волдеморта можно было бы уничтожить, как только они нашли бы его, и всё это наконец-то закончилось бы. Под «кем-то» она подразумевала Северуса. Разумеется, она сама не смогла бы этого сделать, но также не была уверена, что и он смог бы. Просить его убить сына женщины, которую он так долго любил, было чересчур даже для Дамблдора. Возможно, именно это и означало пророчество — что кому-то постороннему придётся убить Гарри, поскольку никто из Ордена не был на это способен. Если, конечно, Гарри не покончит с собой. Её друг был достаточно благороден и глуп, чтобы совершить самоубийство ради всеобщего блага, если бы ему сказали, что он обречён. Он бы подумал, что таким образом спасает их или что-то в этом роде. Это была ещё одна причина держать всё в секрете, таким образом удерживая его от совершения какого-нибудь глупого, импульсивного и необратимого поступка, пока они не убедятся, что альтернативы нет. «Это должно стать вторым шагом», — решила Гермиона, продолжая смотреть невидящим взглядом в одну точку на противоположной стене комнаты, пока небо за окном не начало светлеть, и слушая тихое похрапывание Северуса, который, наконец, заснул более спокойным и крепким сном. «И нужно решить, кому ещё следует рассказать». Третьим шагом было бы начать разбираться с проблемой, но вторым — должно быть решение о том, кому ещё нужно об этом знать. Очевидно, чем меньше людей будут посвящены, тем лучше, хотя бы ради безопасности. Она прикусила губу. «Орденцы в целом должны оставаться в неведении». Потеря Дамблдора очень сильно ударила по ним, и она видела, насколько сильно волшебному миру нужно было верить в Гарри на протяжении многих лет. Её лучший друг находил свою славу смущающей и раздражающей, но вряд ли он когда-либо осознавал, насколько был важен для людей. Осознание этого разрушило бы их веру и вселило бы в них такое же чувство безнадёжности, какое она испытывала прямо сейчас. Профессор МакГонагалл стала главой Ордена, но должна была быть причина, по которой Дамблдор не рассказывал ей о крестражах, не говоря уже об этом. «Если не считать того, что он просто старый манипулятор и тот ещё гад», — безжалостно сказала себе Гермиона, а затем попыталась представить, как бы глава её факультета отреагировала на эту новость, учитывая, что она только что потеряла своего лидера и близкого друга. «Вероятно, не так уж хорошо». «А как насчёт семейства Уизли, особенно Джинни?» Они стали семьёй Гарри, независимо от кровных уз. «Они заслуживают знать, но к чему это приведёт?» По-хорошему, им нужно было бы рассказать всё до конца, но казалось бессмысленным причинять им боль, пока это не окажется необходимым. В конце концов, существовал очень слабый шанс, что они смогут найти выход из положения, — небольшой, но всё же он был! Гермиона вновь прикусила губу; на самом деле она не имела права принимать такое решение. Внезапно вспомнилось, как она злилась на Северуса за то, что он скрывал от неё суровую правду, дабы пощадить её чувства. Но в равной степени она и представить себе не могла, как бы страдала все эти месяцы, если бы знала об этом. Придётся поговорить с ним и узнать его мысли по этому поводу. «Остались только Гарри и Рон. Несомненно, это их раздавит». Гермиона честно признала, что эгоистично не хотела говорить им об этом. Северус мог бы им сказать, но перекладывать это на него казалось нечестным по отношению к нему. Гарри всегда верил, что обречён на смерть… ну, по крайней мере, с конца четвёртого курса. Честно говоря, она была почти уверена, что он поверил в это с тех пор, как впервые узнал, кто такой Волдеморт. Но в последнее время он стал гораздо оптимистичнее; во многом на него повлияли отношения с Джинни, и то, как лихо они справлялись с уничтожением крестражей. «Как я могу забрать это у него?! И Рон тоже будет раздавлен. Ведь Гарри ему как брат!» На неё навалилось слишком много всего; ей хотелось отвлечься. Осторожно перевернувшись на своей половине узкой кровати — она достаточно попрактиковалась и теперь делала это довольно ловко, — Гермиона посмотрела на Северуса, которому, наконец, удалось погрузиться в полноценный сон около часа назад. Он выглядел измученным и напряжённым, даже во сне. «А ещё неряшливо», — заметила она с лёгкой улыбкой; небольшая небритость хорошо смотрелась на некоторых мужчинах, но Северусу она совсем не шла. Если бы он отрастил бороду, возможно, это выглядело бы и то лучше, но ночная щетина делала его похожим на бродягу. Придвинувшись ближе, она наклонилась и нежно поцеловала его в лоб, а затем в губы. — Доброе утро, любимый, — пробормотала Гермиона ему в губы. Он сонно ответил на поцелуй, медленно открывая затуманенные усталые глаза, и она увидела, как мрачные тени быстро наползают на его взгляд, прежде чем импульсивно протянула руку и коснулась кончиками пальцев его губ. — Я тут подумала, — тихо сказала ему она, — наверное пока не стоит рассказывать мальчикам абсолютно всё; у нас недостаточно информации. Сегодня утром мы должны сказать им, что сначала нужно разобраться со связью Сам-Знаешь-Кого и Гарри, прежде чем мы сможем его убить. Не нужно говорить им, что на самом деле это крестраж, пока нет. Я знаю, что вряд ли есть способ уничтожить или удалить его, не убив Гарри, но пока мы не будем уверены в том или ином наверняка, я не хочу, чтобы он об этом знал, а Рон такой дерьмовый лжец, что ему тоже лучше оставаться в неведении. Большинство членов Ордена всё равно не знает об их связи, и эта информация только всё запутает. Пусть ребята немного отдохнут, пока есть такая возможность; может быть, они смогут что-нибудь сделать в штаб-квартире или ещё что-то в этом роде, хотя нам, вероятно, понадобится Гарри поблизости, чтобы всё проверить. Нам с тобой нужно как можно больше исследовать крестражи и убедиться, что обойти это невозможно. Я понимаю, что шансов почти нет, но мы должны перепробовать всё, прежде чем я сдамся. Хорошо? Северус уставился на неё с очень странным выражением лица, и Гермиона удивлённо моргнула, когда осознала, что именно она только что сделала, вспомнив, как её голос становился сильнее и увереннее по мере того, как она говорила. Её возлюбленный обращался с ней как с равной и больше не отдавал ей приказов — фактически он не делал этого задолго до того, как они покинули школу, — но, как правило, Северус всегда сам принимал решения, и она относилась к нему как к лидеру их небольшой группы. Она никогда не пыталась взять на себя ответственность подобным образом, если отбросить шутки о властных женщинах. Закусив губу, Гермиона неуверенно наблюдала за ним, гадая, как он отреагирует. Северус слишком долго и упорно боролся, чтобы вырваться из-под контроля обоих своих Хозяев. Он продолжал смотреть на неё, казалось, целую вечность, слегка прищурив глаза, прежде чем, наконец, вздохнул, и внезапно она почувствовала огромное облегчение. Его плечи расслабились, некоторые резкие черты лица смягчились, и он одарил её самой красивой улыбкой, которую она когда-либо видела на его лице. — Спасибо, — шепнул он ей, после чего прервал зрительный контакт, перевернулся на спину и потянулся. Гермиона не ожидала этого, но, наблюдая за ним, внезапно вспомнила разговор, который состоялся у них на кухне вскоре после приезда сюда, — до того, как они стали любовниками. «Я последователь, а не лидер… Я бы предпочёл, чтобы кто-то, кому я доверяю, просто говорил мне, что делать». Она поняла, что половина причин его растущего стресса за последние несколько месяцев заключалась в том, что ему приходилось брать на себя ответственность за происходящее. Он боролся за то, чтобы сбежать от своих Хозяев, потому что не доверял им, а не потому, что хотел прокладывать свой собственный путь. Теперь это приобрело большой смысл; в конце концов, он пошёл к Волдеморту, хоть и подозревал, что это был неправильный выбор. Северус хотел следовать за кем-то, что на самом деле многое объясняло. Однако это не означало, что в их паре она обязательно должна быть главной, но, чёрт возьми, если он верил в неё, что ж… ей придётся постараться не подвести его! «Указывать Гарри и Рону, что делать, было не так уж сложно», — напомнила она себе, и если Северус рад следовать её советам, это неплохо. В конце концов ей не придётся возглавлять весь Орден Феникса или делать что-нибудь столь же пугающее. И он по-прежнему будет принимать решения; Северус не собирался её бросать. Тем не менее внезапно она почувствовала давящую тяжесть ответственности — должно быть, он чувствовал себя так уже несколько месяцев. Неожиданно Северус повернул голову и посмотрел на неё со знакомой кривой полуулыбкой, которую она обожала, и взгляд его тёмных глаз был таким же знакомым — значит, он мог точно сказать, о чём она думает. Большую часть времени это была даже не Легилименция, а просто интуиция, которая временами могла очень раздражать. — Брать на себя обязательства не так-то весело, не правда ли? — Если из-за этого я буду выглядеть такой же уставшей и измученной, как ты недавно, то я сразу ухожу в отставку, — мягко поддразнила она, и он тихо рассмеялся, перекатываясь на бок лицом к ней и протягивая руку, чтобы заключить её в свои объятия. — Думаю, у тебя есть ещё несколько десятилетий, прежде чем ты начнёшь выглядеть такой же потрёпанной жизнью, как я, но, учитывая исходные внешние данные, скорее всего, ты никогда не потеряешь привлекательности. Гермионе пришлось улыбнуться, наклоняясь, чтобы поцеловать его; только Северус мог сделать такой запутанный комплимент. Он поцеловал её в ответ, медленно и томительно, прежде чем отстранился, чтобы посмотреть на неё, и улыбка исчезла из его глаз. — Гермиона… — Я знаю, — прервала его она, коснувшись мужской щеки. — Я не обманываю себя, Северус. Я знаю, что шансов практически нет, но не могу позволить себе так думать, пока не буду уверена, что мы испробовали всё, даже если это бесполезно. Я должна попытаться, независимо от того, насколько это бессмысленно и безнадёжно. Понимаешь? Он кивнул. — Гриффиндор… — пробормотал Северус, пытаясь поддразнить и сделав попытку улыбнуться. — Что ж, тогда давай попробуем.***
Гермиона чуть не врезалась в Гарри и Рона на лестничной площадке, когда пошла в ванную. К счастью, она догадалась стащить халат Северуса, прежде чем покинуть спальню. Обычно мальчики так рано не вставали. — Ой, доброе утро. — Ты уверена, что сможешь найти в себе силы оторваться от него? Мы ведь ничему не помешаем, не так ли? — довольно едко спросил Рон, и Гермиона моргнула, непонимающе глядя на него. — О чём ты? — Я полночи не спал, ожидая, когда ты придёшь и расскажешь мне, что происходит, Герми! Я слышал, как вы отправились в спальню, а потом сработали Заглушающие чары, и тогда я понял, что ты не собираешься мне ничего рассказывать! Поэтому, когда Гарри пришёл ко мне сегодня утром и спросил, что будет дальше, я ничего не мог ему сказать! Потому что вы двое были слишком заняты! Гермиона уставилась на него, вспоминая моральную агонию, через которую они с Северусом прошли той ночью, и чувствуя, как отчаяние угрожает раздавить её и её самообладание начинает выходить из-под контроля. — Даже если бы всё именно так и было, ты не имеешь права на меня злиться, Рон! — коротко заявила ему она. — Но ты неправильно истолковал ситуацию! А теперь, если вы уберётесь с моей дороги, чтобы я могла добраться до ванной, мы с Северусом поговорим с вами обоими, когда спустимся вниз! — Приятно знать, какое место война занимает в твоём списке приоритетов! Полагаю, мы должны быть благодарны, что на этот раз вы хотя бы вспомнили о Заглушающих! Она уже собралась ему ответить, когда дверь спальни резко распахнулась. Выражение лица Северуса было достаточно враждебным, и, несмотря на то, что он стоял без рубашки, всё ещё был небрит и немного помят после сна, ему всё равно удавалось выглядеть очень устрашающе. В руке он сжимал волшебную палочку. — Ещё одно слово, Уизли. Только посмей… — Вы не можете винить нас за то, что мы с Роном немного на взводе! — ворчливо вклинился Гарри. Он не выглядел таким сердитым, как Рон, но у него явно болела голова, и он продолжал осторожно прикасаться к своему шраму. — Не очень-то весело сидеть и ждать, пока вы двое закончите, а потом соизволите рассказать нам, что происходит и что, по словам Дамблдора, мы должны делать дальше! — Вас никто не заставлял ждать, — холодно ответил ему Северус. — Причина, по которой вы не видели никого из нас этим утром, заключается в том, что мы проснулись не так рано, как обычно. Это последнее предупреждение — если кто-нибудь из вас скажет ещё что-нибудь о нашей личной жизни, я выгоню вас обоих из своего дома. Можете катиться в штаб-квартиру или прямиком в Ад, мне всё равно. Засунув палочку за пояс брюк, он прошествовал мимо них и захлопнул за собой дверь ванной. — Не смотрите на меня так, — раздражённо сказала Гермиона. — Неужели вы действительно думаете, что мы стали бы откладывать рассказ о чём-то важном только для того, чтобы заняться сексом? Я не сказала тебе прошлой ночью, Рон, потому что было бы разумнее рассказать вам обоим сразу, а Гарри всё ещё был без сознания. И Северус прав, этой ночью мы очень плохо спали. Если бы мы могли что-то сделать прямо сейчас, я бы уже сказала вам об этом. Увидимся внизу. Северус брился, когда она вошла в ванную и закрыла дверь перед носом Гарри. Он иронично взглянул на неё в зеркало и подвинулся, пропуская её к раковине. — Хорошее начало, — отметил он, стараясь говорить осторожно, чтобы не выдать себя. — Теперь я понимаю, почему ты хочешь им солгать. — Я не хочу им лгать, и это не будет ложью как таковой, — со вздохом сказала она, взяв свою зубную щётку. — Но пока им рано знать всю правду. Гарри намного лучше справляется со своим гневом, чем раньше, да и характер у Рона тоже улучшился, но это доведёт их до крайности. А я не хочу видеть, как ты причиняешь им боль, или как они причиняют боль тебе, потому что ты будешь сдерживаться ради меня. — Он приподнял бровь, но не стал этого отрицать. — Нет смысла причинять боль им обоим, пока мы не узнаем наверняка. Достаточно того, что мы с тобой чувствуем себя настолько плохо. — Она немного печально улыбнулась. — Теперь я понимаю, почему ты старался до последнего оградить меня от этого. Он кивнул, смывая остатки пены с лица и стирая щетину с лезвия бритвы. — Скорее всего, они обидятся на тебя, но ты права — так будет правильнее. Ни один из них всё равно ничем не сможет нам помочь, а если они оба выйдут из себя — это только создаст нам дополнительные проблемы. — Он внезапно улыбнулся. — В конце концов, ты сама приняла это решение. — О, заткнись! — буркнула она ему с полным ртом зубной пасты. — Заканчивай одеваться, ты слишком отвлекаешь, а нам нужно ещё пойти и поговорить с ними. Это вызвало у него довольную ухмылку, и, саркастически отсалютовав ей, Северус сделал, как ему было сказано.***
Внизу их ждали два несколько угрюмых парня, которые уже приготовили завтрак. Гермиона восприняла это как извинение, поскольку перед лицом всех текущих проблем ссора вряд ли была концом света. Она приготовила сэндвич из бекона и тостов, пока Северус заваривал чай. — Итак. Прежде всего, Гарри, как твой шрам? — Кажется, всё в порядке, — осторожно доложил он. — С тех пор, как я проснулся, его всё время покалывает, и иногда немного болит, но, кажется, он успокоился. Вчера Сам-Знаешь-Кто был совершенно взбешён и напуган, но сегодня я почти ничего не чувствую. — Хорошо. Это также подводит меня к тому, о чём мы должны поговорить сегодня утром. Как вы знаете, Дамблдор оставил Северусу кое-какие воспоминания. Я их не видела, но, похоже, их было довольно много, — задумчиво добавила она, взглянув на Северуса, который просто кивнул с набитым ртом, прежде чем проглотить пищу. — Верно. Он поведал мне ещё кое-что, но это может подождать. Поверив ему на слово, Гермиона кивнула и перевела взгляд на выжидающих мальчиков, собравшись с духом и мысленно закрывшись плотным туманом. Она сосредоточилась на том, чтобы её голос звучал ровно и в меру жизнерадостно, блефуя так отчаянно, как только могла, желая создать впечатление, якобы она знает, что делает. — Ну, на самом деле новости не совсем хорошие, но мы были готовы, что, вероятно, Дамблдор создаст какую-нибудь сложность. К счастью, нам не нужно больше разыскивать никаких таинственных артефактов, но, оказывается, связь между Гарри и Сами-Знаете-Кем немного важнее, чем мы думали. И мы должны найти способ разорвать её, прежде чем сможем убить его. Иначе это может навредить и Гарри тоже. Парни обменялись встревоженными взглядами, прежде чем беспечно кивнуть в знак согласия. — Думаю, в этом есть смысл, — сказал Рон. — Дамблдор сказал, как мы можем это сделать? — Ты думал, всё будет так просто? — криво усмехнувшись, спросила она и внутренне поморщилась от его ухмылки. Она не хотела лгать своим друзьям, но и причинять им боль тоже не собиралась. — И то правда. Гарри поставил свой апельсиновый сок на стол. — Что ж, я точно не пожалею, если выброшу его из своей головы. Дамблдор знал, что это за связь? Я спрашивал его на пятом курсе, и тогда он ушёл от ответа… — Неудивительно, — пробормотал Северус, но тут же осёкся и спокойно ответил: — С чего ты взял, что поймёшь технические детали, если мы расскажем тебе, Поттер? Гермиона благодарно посмотрела на него и уткнулась лицом в свой чай; сейчас она врала гораздо лучше, чем когда-то, но всё же из уст непревзойдённого слизеринца это звучало более правдоподобно. Гарри поморщился. — Ладно. Так вы собираетесь заняться экзорцизмом или чем-то в этом роде? — А это мысль… — Ведите себя прилично, вы оба! — не выдержала Гермиона. — Мы пока точно не знаем, Гарри. Я хочу поговорить с тобой обо всех тех случаях, когда ты проникал в мысли Сам-Знаешь-Кого или чувствовал то, что чувствует он, и о том, как он пытался овладеть тобой. А также о твоём шраме, о том, как и когда он болел, и прочем. Возможно, я смогу найти разгадку. Северус попытается найти что-нибудь в своих книгах. А Рон… — Да, да, а я постараюсь не путаться под ногами, — кисло закончил он за неё. — Знаешь, это отстойно! Я чувствую себя запасной деталью! — Постарайся воздержаться от сарказма, Северус. — Я и не собирался. — Ха! Ну серьёзно?! — насупился Рон, хмуро глядя на столешницу. — Какой смысл мне здесь находиться? Гермиона почувствовала облегчение от того, что Северус, казалось, не был склонен отвечать на это, вместо того сосредоточившись на своём кофе. Она сочувственно посмотрела на друга. — Не расстраивайся, Рон. Ты один из нас, мы — команда. Пусть даже на данный момент ты действительно не можешь нам помочь, но ты же ненавидишь что-то исследовать и копаться в книгах. Ты — человек действия. И я ни в коем случае не оставлю тебя наедине с Северусом. Одному богу известно, что вы можете наговорить друг другу! Возможно, ты проявишь себя позже, и нам определённо понадобится твоё стратегическое мышление, когда мы отправимся за Сам-Знаешь-Кем. А сейчас, если ты не хочешь пойти повидаться со своей семьёй, тебе придётся занять себя чем-нибудь, но я не хочу, чтобы ты чувствовал, будто мы тебя отталкиваем. Он вздохнул. — Да, я знаю. Я пытаюсь не обижаться, но чувствую себя здесь не в своей тарелке. Гарри сменил тему; он уже пару минут наблюдал за Гермионой и Северусом прищуренными глазами. — Когда ты придумала этот план, Гермиона? — Что?.. Он старался не ухмыляться. — Похоже, у нас произошла смена руководства, а мы этого даже не заметили. — Не понимаю, о чём ты, — прохладно ответила она, испытывая большое облегчение от того, что Гарри всё-таки не уловил подвох. Северус оторвал взгляд от своей кофейной кружки с удивлённым выражением лица, когда Гарри и Рон обменялись взглядами. Рон весело улыбнулся ей, наконец-то забыв о своём плохом настроении. — Ну, ты командовала нами в течение шести лет. Я удивлён, что Снейп продержался так долго. Она закатила глаза. — Ты не такой остроумный, каким сам себя считаешь, Рональд. Но… вы ведь не возражаете, что я пока не всё вам рассказываю? — с тревогой добавила она. Гарри покачал головой. — Ты одна из немногих, кому я доверяю, Гермиона. В конце концов ты не станешь мне лгать, верно? — Конечно. Как только я всё выясню, сразу расскажу вам остальные детали. — Тогда ладно. — Он пожал плечами. — Зато я знаю, что ты не хранишь секреты только потому, что можешь, или потому, что считаешь меня ребёнком. У тебя есть веская причина, и для меня этого достаточно. — Внезапно он ухмыльнулся. — И если бы ты посвятила нас в подробности, то заставила бы помогать тебе в исследованиях. — Как будто вы чем-то можете мне помочь, — поддразнила она, слегка удивлённая и довольная тем, что он так хорошо это воспринял. Она знала о его проблемах с доверием задолго до того, как Северус указал им на это. — Тогда — таков план, по крайней мере для начала. — Да, босс! — хором ответили Гарри и Рон, и, судя по выражению лица Северуса, он с трудом удержался, чтобы не присоединиться к ним.***
Северус провёл большую часть дня, отсиживаясь в подвале с худшими экземплярами своей коллекции книг, большинство из которых были незаконными, усердно выискивая что-нибудь, что могло бы уничтожить нечто столь тёмное и могущественное, как крестраж, не причинив вреда сосуду, ища любую новую информацию об одержимости или о чем-нибудь ещё, что могло бы быть хоть отдалённо полезным. Он ничего не нашёл, но продолжал поиски, даже если считал, что это безнадёжно. Гермиона попросила его об этом, и этого было достаточно, но она также была права — они не могли сдаться, пока не испробуют все доступные им методы. Тем не менее это было отвратительное чтение и в лучшие времена, и несколько удручающее, если учесть, насколько оно было безуспешным. Он не удивился, что Гермиона рано отправилась спать, и единственная причина, по которой Северус сразу не последовал за ней, заключалась в том, что он очень устал от намёков Поттера и Уизли на их сексуальную жизнь. Он действительно имел в виду то, что сказал этим утром, — ещё одна шутка, и всё; неважно, что эти оболтусы были лучшими друзьями Гермионы, его терпение подошло к концу. По крайней мере, в доме наконец воцарилась тишина; как двум мальчикам-подросткам удавалось производить почти столько же шума, сколько целому набитому детьми классу, оставалось для него загадкой. Тишина всегда побуждала его к размышлениям, а значит, ему определённо пора ложиться спать, потому что Гермиона, скорее всего, будет делать то же самое. Вероятно, она не станет скрывать своё плохое настроение, потому что Северус был единственным человеком, перед которым ей не нужно было храбриться и притворяться, что всё в порядке, но пусть будет так; он позволит ей выместить на нём злость, если ей это будет нужно. Северус вошёл в спальню и закрыл за собой дверь, тщательно убедившись, что Заглушающее чары действуют должным образом. Поддразнивание Уизли попало точно в цель. В основном они старались не шуметь, но изголовье старой кровати скрипело и шаталось, к тому же иногда Гермиона могла быть довольно громкой — что, по большому счёту, ему нравилось. Раздражённо отогнав мысли о непрошеных гостях, он взглянул на Гермиону и начал готовиться ко сну. Она сидела и, по-видимому, читала, но он готов был поспорить на свою руку с волшебной палочкой, что она не перевернула ни страницы по крайней мере за полчаса, а максимум ещё через день из её постоянно прикушенной нижней губы пойдёт кровь. Девушка подвинулась, освобождая для него место, не поднимая глаз, и, скользнув в постель рядом с ней, он, наверное, в сотый раз подумал, что им следует трансфигурировать кровать, чтобы сделать её немного пошире, но знал, что сам он этого не сделает. Ему нравилось так тесно прижиматься к ней. Устраиваясь поудобнее, Северус позволил ей потянуться через него, чтобы положить книгу на тумбочку, почему-то не удивившись, когда она выключила свет и отвернулась от него, ничего не сказав. Автоматически прижавшись к ней, он с минуту обдумывал варианты диалога, прежде чем осторожно спросить: — Как прошёл твой сегодняшний разговор с Поттером? Он вспомнил что-нибудь, что могло бы быть полезным? Она грустно вздохнула. — Нет. Гарри никогда не понимал, как это работает, а Дамблдор не говорил ему ничего конкретного. Однако я записала всё, что он помнит, и хотела бы, чтобы ты взглянул на это завтра, пожалуйста. — Конечно. — Северус сделал паузу, колеблясь, что сказать дальше; он не хотел расстраивать её ещё сильнее, но об этом следовало поговорить. — Гермиона… — Да? — Уязвимость в её голосе красноречиво говорила о том, что, если он снова скажет ей о безнадёжности ситуации, она сорвётся. На самом деле он не винил её, но это было не то, что он собирался сказать. Пошевелившись, Северус приподнялся на локте и посмотрел на неё в полумраке. — Я буду продолжать пытаться столько, сколько потребуется, — тихо сказал он, — но всему должны быть пределы. Тем более мы не обладаем безграничным запасом времени. Как долго ты намерена продолжать поиски решения? Поттер доверяет тебе и пока оставит всё как есть, но он не будет вечно сидеть сложа руки. И мы не должны слишком долго держать его в неведении. В конечном итоге Орден начнёт задавать вопросы о том, чем мы здесь занимаемся. Рано или поздно нам придётся признаться во всём, если до этого мы не найдём выход. И когда это произойдёт… — Я знаю, — ответила Гермиона слегка отстранённым тоном. — Все любят Гарри, но победить Сам-Знаешь-Кого важнее, чем жизнь одного человека. Мы все пришли сюда, готовые умереть, если это потребуется для победы, включая его. Я всё понимаю, Северус. Он кивнул, чувствуя себя несчастным. — И я на самом деле буду продолжать искать ответы столько, сколько ты захочешь, Гермиона, но я не знаю, сколько у нас времени. Тёмный Лорд совершенно обезумел и стал непредсказуем. Кто знает, будет ли его безумие нам на руку или только во вред. Она довольно долго молчала, прежде чем вздохнуть. — Сколько времени тебе потребуется, чтобы просмотреть все твои книги? — Прежде чем он успел ответить, она добавила: — Позволь мне перефразировать. Сколько времени тебе потребуется, если я буду настаивать, чтобы ты находил время для сна, еды и в то же время должным образом следил за собой? Северус слегка улыбнулся, признавая её правоту, и задумался. — Большая часть моей библиотеки всё ещё находится в Хогвартсе, но сейчас нам всё равно ничего из этого не поможет. С теми ресурсами, которые у меня есть здесь… — Он подумал ещё немного, а затем солгал: — Возможно, недели три. В действительности же ему требовалось гораздо меньше, но он хотел дать ей как можно больше времени, чтобы смириться со сложившейся ситуацией. Он бы сказал, дольше, но три недели, вероятно, были самым долгим сроком, который они могли оттянуть. Её тон говорил о том, что она не была одурачена, но решила принять ложь, когда Гермиона ответила: — Итак, значит, до середины октября. Тогда, я полагаю, это наш крайний срок. «Хотел бы я сделать что-нибудь ещё». Он кивнул, протягивая руку, чтобы коснуться её лица, не уверенный, хочет ли она утешения прямо сейчас. Его возлюбленная была такой сильной, но он прекрасно знал, какой ущерб может быть нанесён, если ты пытаешься всё держать в себе. Когда она откликнулась на его прикосновение, он провёл пальцами по её щеке и шее к плечу, мягко, но твёрдо привлекая Гермиону в свои объятия. После минутного сопротивления она уступила и уткнулась в его грудь с лёгкой дрожью, от которой у него защемило сердце. Обхватив её щёку ладонью, он посмотрел на неё в полутьме. — Мне жаль, что до этого дошло. Хотел бы я сделать больше. Было несправедливо обременять её, но Северус знал, что достиг своего предела. Он больше ничего не мог им дать — лишь следовать за ней и пытаться помочь, насколько это было в его силах. — О, Северус! Ты уже так много сделал! — Повернув голову, Гермиона нежно поцеловала его пальцы, затем улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать его в губы. — Если бы не ты, никто из нас не зашёл бы так далеко. Мне просто нужно знать, что ты со мной. — Всегда, — мгновенно ответил он. — Всегда и навеки, любимая. Несмотря ни на что. — Тогда этого достаточно. В душе его мучили сомнения, но пока ему больше нечего было ей предложить. Она прижалась к нему теснее, сменив позу в знакомой ему манере, и её следующий поцелуй был робкой просьбой о большем. Она всё ещё стеснялась начинать что-либо сама и всегда краснела, как восход солнца, если он заставлял её попросить об этом вслух. Обычно Северусу это нравилось, но сегодня вечером он был не в настроении дразнить, и определённо ей это было не нужно; вместо этого он ответил на поцелуй, отогнав свои беспокойные мысли и эмоции подальше, сосредотачиваясь на ней, вовлекая её в нежное, медленное занятие любовью, стремясь облегчить её боль, хотя бы ненадолго.***
«Северус довольно сильно изменился всего за несколько часов», — подумала Гермиона. Он был заметно более расслаблен и уверен в себе, очевидно, веря в неё намного больше, чем в самого себя. Он явно испытывал облегчение и счастье от того, что больше не был главным. Перемена была поразительной, и она опять задалась вопросом, насколько всё могло бы быть по-другому, если бы Дамблдор предпринял хоть малейшее усилие, чтобы завоевать доверие и преданность Северуса. Их положение всё ещё казалось довольно безнадёжным, но его настрой был гораздо более позитивным, в нём снова проступала часть его прежней непоколебимости. Исследования были сильной стороной Гермионы, но сейчас всё было по-другому. Северус не преувеличивал насчёт содержимого лаборатории. Он отобрал книги, которые не были особо опасными, но в некоторых случаях их содержание всё равно было чрезвычайно ужасным, и она постепенно узнавала о Тёмных искусствах больше, чем когда-либо хотела знать. Обложка книги, которую она сейчас осторожно держала в руках, вполне возможно была сделана из человеческой кожи. Неудивительно, что он не хранил их в Хогвартсе. — Зачем тебе вообще половина этой гадости? — спросила она, скривившись, когда перевернула страницу и нашла ещё одну детализированную иллюстрацию. — Кое-что из этого досталось мне по наследству, — рассеянно ответил он, не отрываясь от своей книги. — Остальное я покупал на протяжении многих лет. — Северус быстро взглянул на неё, сверкнув глазами. — Представь, в какой ситуации мы оказались бы, будь я таким же брезгливым, как остальные члены Ордена, — решительно добавил он. — Я единственный эксперт по тёмной магии, который у них есть. У другой стороны их десятки. — Это не просто брезгливость… — По большей части так оно и есть. Львиная доля того, что люди называют Тёмными искусствами, не является злом. Ты же знаешь. — Конкретно эта книга точно является. — Да, — спокойно согласился он. — Но прятать голову в песок и притворяться, что зла не существует, тоже нельзя. Ты не можешь противостоять чему-то, если не знаешь, что это такое. — Он хмуро уставился в свою книгу. — Именно поэтому в настоящее время я знаю больше, чем когда-либо хотел знать о том, как создать крестраж. — Ты никогда ими не интересовался? — Нет. Возможно, я и был честолюбив, но, определённо, никогда не хотел бессмертия. — Он бросил на неё довольно мрачный взгляд. — В конце концов, моя жизнь не стоила того, чтобы её продлевать. Ответив ему слегка осуждающим взглядом и решив, что нет смысла велеть ему отвлекаться от негативных мыслей — совершенно очевидно, что сейчас это было бесполезно, — Гермиона вернулась к своему пренеприятнейшему чтению.***
— Северус?.. — Хм-м? — Северус, вернись на эту планету, пожалуйста. Он поднял на неё слегка раздражённый взгляд, в котором присутствовала нотка юмора. — Кто бы говорил. Знаешь, сколько раз я видел, как ты чуть не врезалась в людей в коридорах, потому что читала на ходу? — О, перестань! — Она невольно улыбнулась, отбрасывая усталость. — Что ты читаешь? — Записи вашего разговора с Поттером. Кстати, твой почерк быстро портится. — Неудивительно, ведь я уже целую вечность ничего не писала. Но я не принимаю никакой критики с твоей стороны. Твой почерк просто ужасен и всегда таким был. — Верно, — спокойно согласился он, в его тёмных глазах читалось веселье. — Вот что происходит, когда приходится пытаться научиться писать самому, вместо того, чтобы тебя учили. — О? — с любопытством спросила она. — Разве ты не ходил в маггловскую начальную школу до Хогвартса? — Чисто формально. Я, конечно, был зарегистрирован там, хотя редко посещал её. — Он пожал плечами. — Времена были другими, Гермиона, а я был ребёнком из гораздо более низкого социального класса, чем ты. Прогулы игнорировались, потому что учителя сомневались, что кому-нибудь из нас понадобится академическая квалификация. А я точно не вписывался в общество благополучных людей. — Северус снова оторвался от её записей. — Ты поэтому прервала меня? — спросил он, в его голосе звучало скорее любопытство, чем раздражение; тема его детства теперь казалась менее запретной. — Нет, я просто снова отвлеклась, — призналась она немного смущённо. — Я тут подумала… как насчёт реанимации, околосмертных переживаний и так далее? Северус склонил голову набок, задумавшись. — Ты имеешь в виду убить Поттера таким образом, который позволил бы ему возродиться? — Да. Я, конечно, понимаю, что это рискованно, но вдруг сработает? Откинувшись на спинку стула, он полуприкрыл глаза, размышляя. Гермиона с надеждой смотрела на него, прошло почти пять мучительно долгих минут, прежде чем он заговорил, медленно и вдумчиво. — Теоретически такое возможно, но кто знает, какая душа исчезнет — его или крестража. — Но ведь, скорее всего, это будет крестраж? Организм всегда избавляется от инородного материала… — По-твоему, тёмный осколок души можно считать инородным материалом? — спросил он. — Оставляя в стороне метафизические проблемы обращения с душами — крестраж пустил в нём корни, когда он был всего лишь младенцем. Поттер прожил с ним почти всю свою жизнь. Теперь это часть его самого, и, очевидно, крестраж имеет сильную привязку не только к его телу через шрам, но и к его магии. В конце концов, он владеет парселтангом и сильнее одарён магически, чем были его родители, именно из-за крестража. Я понятия не имею, каким образом их разъединить. Возможно, в конечном итоге мы избавим Поттера от одержимости, только убив его. — Проклятье! Я надеялась, что, возможно, что-то нашла… Он пожал плечами. — Всё равно не стоит окончательно отметать твой вариант. Если мы не найдём другого способа, вероятно, придётся рискнуть. В конце концов, шансов пятьдесят на пятьдесят. Печально вздохнув, Гермиона кивнула и вернулась к чтению, размышляя. Северус рассуждал так, будто ему действительно было абсолютно всё равно на судьбу Гарри — именно так это истолковал бы любой другой. Нужно было очень хорошо его знать, чтобы заметить Окклюменционные щиты в его взгляде, и ещё ближе, чтобы задаться вопросом, что скрывается за этими щитами, — на самом деле это причиняло ему боль почти так же сильно, как и ей самой. По крайней мере, она была не одна. Гермиона знала, что не справилась бы без него. У неё бы уже случился нервный срыв. — Северус?.. — Ещё одна идея? — Несмотря на сарказм в голосе, он явно надеялся, что ей в голову придёт блестящая мысль. — Может быть. Как ты думаешь, что произойдёт, если мы полностью проигнорируем это и пойдём дальше? Если мы убьём Сам-Знаешь-Кого? Что станет с крестражем в Гарри — он активируется автоматически и овладеет им или это убьёт и его тоже? Губы Северуса скривились в разочарованной гримасе. — В этом-то как раз и проблема — я не знаю, и никто другой тоже. Такого никогда не случалось. Даже те тёмные волшебники, которые по глупости помещали крестражи внутрь живых существ, никогда не использовали другого человека. — Я подумала, что мы могли бы ввести Гарри в кому или что-то типа того, пока будем разбираться с этим. Или, может быть, нам следует найти способ сделать это с Сам-Знаешь-Кем — держать его в вегетативном состоянии, безвредным, пока его тело не износится и он не умрёт от естественных причин? — Заманчиво, но пока он жив, его последователи будут продолжать противостоять нам. Мы не сможем остановить их всех, пока им есть за что бороться. Их вера слишком сильна. Это также не решит проблему того, что произойдёт с крестражем, когда Тёмный Лорд умрёт, а только выиграет нам немного времени. Снова вздохнув, Гермиона внесла это в свой список неудачных идей, на случай, если позже они смогут извлечь из этого какую-нибудь пользу. — Чёрт! Мы должны шевелить мозгами! — Даже всезнайки не могут знать всего, — сухо ответил Северус, слегка улыбнувшись, когда она нерешительно посмотрела на него. — Если существует ответ, мы его найдём. Лучше подумай о том, что происходило бы в штаб-квартире, если бы все остальные знали — они бы метались, как обезглавленные курицы. — Ты такого «высокого» мнения о людях. — Я объективен. И это оправданно на сто процентов. А теперь, может, ты заткнёшься и дашь мне почитать, женщина? — иронично спросил он, но нежность в его тоне заставила Гермиону улыбнуться, несмотря на все её тревоги.