Scars are souvenirs you never lose,
The past is never far.
And did you lose yourself way out there?
Did you get to be a star? *
Goo Goo Dolls «Name».
Гермиона планировала поговорить с Гарри, как только увидится с ним утром, чтобы наконец-то покончить со всем этим и они смогли двигаться дальше, но когда они вчетвером сели завтракать, она поняла, что не имеет ни малейшего представления, как затронуть эту тему. «Привет, Гарри, ты знал, что ваши странные общие сны были вызваны тем, что внутри тебя есть частичка души, принадлежащая самому опасному тёмному волшебнику, которого мы когда-либо знали, и, вероятно, именно поэтому ты довольно хорош в магии?» Сосредоточившись на еде, чтобы протянуть время, она пыталась придумать, как лучше это сформулировать, рассеянно покусывая губу. Северус, как всегда, пришёл на помощь. Откинувшись на спинку стула, он допил остатки своего кофе и небрежно обратился: — Поттер. — Да? — слегка настороженно отозвался Гарри. — Мы с Гермионой добились некоторого прогресса и думаем, что у нас есть возможное решение. Когда закончишь есть, мне нужно будет ненадолго применить к тебе Легилименцию, чтобы убедиться, сработает наш план или нет. Тогда мы расскажем вам с Уизли остальные детали. Парни озадаченно уставились на него, после чего Гарри нахмурился. — А вам обязательно это делать? Я ненавижу Легилименцию. — Нет, я предлагаю это для собственного развлечения. Видишь ли, просматривать твои мысли, напичканные типично подростковыми проблемами, в прошлый раз оказалось настолько увлекательно, что я скучаю по этому, — саркастически ответил ему Северус, и Гермиона слегка улыбнулась, наблюдая за их пикировкой. В конце концов, это означало, что её возлюбленный пребывал в относительно хорошем настроении. — Это займёт много времени? Вы опять сделаете мне больно? — У меня нет цели навредить тебе, — раздражённо процедил Северус. — Ага, как же! — Гарри свирепо уставился на него. — Значит, в прошлый раз вы намеренно пытались причинить мне боль? Так я и знал! — Ты, как всегда, ошибаешься. Не сопротивляйся, и с тобой всё будет в порядке. — Вам легко говорить! Северус устало вздохнул. — Поттер, как ты думаешь, сколько раз Тёмный Лорд проникал в мой разум? Поверь мне, он был гораздо менее осторожен, чем я. Я постараюсь сделать это максимально быстро и не буду просматривать никаких личных воспоминаний, кроме тех, которые связаны с твоей одержимостью в Отделе Тайн. Сохраняй спокойствие, сосредоточься на этом моменте и не пытайся бороться со мной. И это не переговоры. Я не прошу тебя, а ставлю перед фактом. В противном случае я могу применить силу. — Гермиона… — захныкал Гарри, взывая к высшему авторитету. Стараясь не улыбаться, несмотря на своё волнение, девушка покачала головой. — Дело важное, Гарри. Это позволит нам узнать, сработает ли наш план. Пожалуйста, сделай это ради меня. В конце концов Гарри сдался. Не скрывая раздражения, он неохотно повернулся лицом к Северусу, широко открыв глаза и оставаясь неподвижным. С точки зрения наблюдателя смотреть было особо не на что; единственным признаком того, что что-то происходит, были расширяющиеся зрачки Гарри и знакомая морщинка сосредоточенности, появившаяся между бровями Северуса. Через пару минут он медленно моргнул и отвёл взгляд. Гарри тяжело выдохнул и тут же потянулся ко лбу, чтобы осторожно коснуться своего шрама, очевидно, сделав это рефлекторно. Гермиона с тревогой наблюдала за своим любимым, ожидая его вердикта. Пару минут спустя Северус посмотрел на неё с задумчивым выражением лица, слегка пожал плечами и одарил её своей кривой полуулыбкой. — Думаю, стоит попробовать. Почувствовав нереальное облегчение, она прерывисто выдохнула и улыбнулась ему. — Отлично! — Итак, теперь кто-нибудь может рассказать нам, что вообще происходит? — жалобно спросил Рон. Гермиона беспокойно вздохнула, облизывая губы. — Гарри, присядь, пожалуйста. Тебе это не понравится, но выслушай меня. — Сделав глубокий вдох, она подавила желание посмотреть на Северуса, хотя понимала, что обязана была сама рассказать об этом своему другу. — Дамблдор показал Северусу в воспоминаниях, которые он оставил для него, что причина, по которой твой шрам связывает тебя с Сам-Знаешь-Кем… причина, по которой он так сильно влияет на тебя… Его душа ещё раз раскололась в ту ночь, когда были убиты твои родители. Когда Убивающее проклятие отскочило, это случайно создало седьмой крестраж, который привязался к ближайшему магическому объекту. К тебе. За её словами последовала напряжённая тишина. Рон побледнел настолько, что его веснушки стали слишком ярко выделяться на лице, — точно так же, как и она, когда впервые услышала это. Рональд сразу сопоставил все странности, которые они когда-либо замечали за Гарри или о которых слышали от него. Он выглядел совершенно перепуганным. Гарри просто непонимающе смотрел на неё, а затем сдвинул брови. — Это не смешно, Герми. — Конечно нет, — мягко согласилась она. — Да ладно! Серьёзно! В чём дело? Подавив ещё один вздох, она пристально посмотрела на него и замолчала, наблюдая за тем, как эмоции менялись на его лице, когда он переходил от раздражения к шокированному осознанию и ледяному оцепенению примерно за тридцать секунд. Молчание затянулось, пока все остальные с опаской смотрели на него. Даже Северус оставил свою позу небрежного безразличия и чуть подался вперёд, слегка прищурив глаза. Наконец Гарри заговорил довольно напряжённым, отстранённым тоном. Гермиона на мгновение задумалась, звучал ли её голос так же, когда Северус рассказывал ей об этом. — Ты хочешь сказать, что я… что я… крестраж? Не зная, как ему ответить, она ограничилась неловким кивком. Ей очень не понравилось выражение, появившееся на его лице. — Да. Гарри глубоко вздохнул. — И ты мне не сказала? — Гарри, ты знаешь, почему я этого не сделала. Ты сказал, что доверяешь мне. Теперь, кажется, мы выяснили, как с этим разобраться. Если бы я сказала тебе раньше, то ничего бы этим не добилась… — Я доверял тебе, потому что предполагал, что, если бы это было что-то действительно важное, ты бы мне сказала! Похоже, я ошибался на твой счёт, да? Стараясь сохранять спокойствие, она тихо ответила: — Послушай, Гарри, у тебя сильный шок. Мы сами были шокированы и раздавлены, когда узнали, но с тех пор трудились день и ночь, пытаясь выяснить, что с этим можно сделать! Всё будет хорошо… — Не нужно надо мной издеваться! — Его глаза загорелись от ярости. — Ты ничем не лучше Дамблдора! Он тоже кое-что скрывал от меня ради меня самого! Думаю, тебе просто нравится быть главной, командовать всеми нами только потому, что Снейп начал таскаться за тобой, как щенок! «Всего несколько месяцев назад в этот момент я бы убежала от обиды в слезах», — со странной отстранённостью размышляла Гермиона, пока её лучший друг срывался на ней. Ей определённо хотелось заплакать. Но в то же время она думала о том, что за последние пару недель они с Северусом из кожи вон лезли, пытаясь найти выход из этой передряги. Она не раз рыдала от бессилия, пока не засыпала в его объятиях, а, когда они оставались одни, Северус опускал свои ментальные щиты, чтобы показать ей, как тяжело ему это давалось. Гермиона вскочила на ноги, действуя импульсивно. — Как ты смеешь, Гарри Поттер! Разве я хоть когда-нибудь что-то скрывала от тебя?! Нашей дружбе шесть лет, и, я думаю, к настоящему времени ты уже можешь доверять мне настолько, чтобы поверить, что у меня была веская причина! И никогда не сравнивай меня с Дамблдором, — выплюнула она. — Он многое скрывал, чтобы держать тебя на коротком поводке, чтобы ты ему доверял! А я пыталась помочь тебе, чёрт возьми! — О да, это здорово помогло мне — не говорить, что у меня внутри душа психопата! Судя по всему, ты не подумала, что я тоже имею право знать! — выкрикнул он в ответ, в то время как Рон предусмотрительно съехал на своём стуле набок, опасаясь попасть под горячую руку. — Нет, пока мы не придумаем, как это исправить! Это сделало бы тебя несчастным, таким же, каким были я и Северус! — Ну конечно… — Гарри глухо рассмеялся. — Держу пари, Снейп не спал всю ночь, беспокоясь обо мне. Потому что мы с ним «отличные» друзья. За исключением того, что он меня терпеть не может! Моя мама… — Закончи это предложение, и я вырву твой язык с корнем, — угрожающе сказал Северус, впервые заговорив с начала их ссоры. Его голос был очень холоден, но Гермиона не повернулась, чтобы посмотреть на него; при упоминании об этом её самообладание полностью лопнуло, и волна беспалочковой магии выбила Гарри из стула, когда она почувствовала, как статические разряды прошлись по её волосам. — Заткнись, Гарри! Просто заткнись! Резко развернувшись, она чуть не налетела на Северуса, который стоял прямо перед дверью, скрестив руки на груди. — Пропусти меня, пожалуйста, — процедила она сквозь зубы. — Нет. Гермиона подняла на него глаза; он ответил ей спокойным взглядом. — Прошу тебя, выпусти меня отсюда, — натянуто повторила она, пытаясь сохранить остатки самообладания, прежде чем действительно расплачется. Он отрицательно покачал головой. — Нет, Гермиона. Вы двое должны разобраться. Если вы этого не сделаете, будет только хуже. И, Поттер, если твоя рука приблизится хоть на дюйм к волшебной палочке, ты пожалеешь об этом, — добавил он, не отводя от неё взгляда. — Вы оба разберётесь до того, как ситуация выйдет из-под контроля, даже если мне придётся запереть вас здесь до конца дня и лично разоружить. — Вообще-то это не ваше дело, — пробормотал Гарри, теперь скорее угрюмо, чем разъярённо. Он всё ещё казался шокированным, но более-менее взял себя в руки. К этому моменту Рон отступил к противоположному концу комнаты и прислонился к двери, ведущей в подвал, стараясь не отсвечивать. — Ты живёшь в моём доме, а я видел, какой ущерб вы можете причинить, когда ссоритесь, — решительно сказал ему Северус. — Поэтому сядь и придержи язык, прежде чем сделаешь что-нибудь, о чём потом пожалеешь. Или мне напомнить тебе, что ты полгода отказывался разговаривать с Гермионой только потому, что она хотела убедиться, что твоя таинственная новая метла не убьёт тебя? Даже на мой взгляд это было слишком грубо, а, как вы можете догадаться, в те дни мне было глубоко наплевать на ваши отношения. Напоминание, возможно, было одной из немногих вещей, которые могли успокоить Гарри. Гермиона знала, что ему было искренне стыдно за это. Он плюхнулся обратно на свой стул без дальнейших комментариев, и Северус вновь обратил своё внимание на неё. — Гермиона, сядь, пожалуйста. — Эти слова были просьбой, но, если бы она попыталась оттолкнуть его, он бы не стал её останавливать. — Что-то подобное должно быть исправлено немедленно, иначе это вообще будет неисправимо. Гарри поднял голову и уставился на него, выглядя задумчивым, когда его гнев немного поутих. — Вы исходите из личного опыта, — догадался он. — Да. — Именно так вы разругались с моей мамой? А потом не стали с ней мириться? — неуверенно спросил он, когда Гермиона неохотно вернулась на своё место за столом напротив него. После короткой паузы Северус покачал головой. — Нет. Это она не захотела меня прощать, — приглушённо ответил он. Гермиона долгое время задавалась вопросом, что произошло после его ссоры с Лили. Был ли он достаточно зрелым, чтобы не позволить своей гордости встать у него на пути? Пытался ли он всё исправить? Очевидно, пытался, но этого явно было недостаточно. Подавив свою злость, она обменялась взглядом с Гарри; на самом деле она не могла винить его за то, что он так сильно расстроился. — Возможно, мне следовало сказать тебе раньше, но что бы это дало? — спросила его она. — Знаю, ты ненавидишь, когда тебя держат в неведении. Я сама такая же. И я не хотела поступать так с тобой. Но в последнее время ты выглядел намного счастливее, Гарри. Я не хотела отнимать это у тебя, а если бы я тебе сказала, ты бы сдался. Ты бы решил, что обречён. Я хотела подождать, пока мы не узнаем, есть ли способ это исправить или нет. — Так он есть? — мгновенно спросил Рон. — Мы не уверены, но такое вполне возможно. По крайней мере, я надеюсь на это. — Гермиона пожала плечами и беспомощно посмотрела на Северуса. Тот кивнул. — Пойми, Поттер, ситуация уникальна. Я верю, что смогу — по крайней мере, частично — отделить от тебя крестраж, магически и метафизически, а затем предпринять определённые шаги, чтобы усилить то, что есть в тебе, что мешает Тёмному Лорду овладеть тобой. Если повезёт, это уничтожит крестраж изнутри, а если нет… я буду продолжать пытаться выяснить, как удалить его другим способом. — Он сделал паузу, давая Гарри время осознать это, затем добавил более резко: — Разве это не приятнее, чем знать, что ты обречён? Ты мне действительно не нравишься, Поттер, но это не значит, что я хочу твоей смерти. Мы все живём в непростые времена. Гарри медленно кивнул; он явно всё ещё не пришёл в себя, но выглядел более адекватным. — Да, я знаю. Простите. — Он взглянул через стол. — Прости меня, Гермиона. — И ты меня. Мир? — Мир, — согласился он с лёгкой улыбкой, следом за чем повернулся и с надеждой посмотрел на Северуса. — Когда мы это сделаем? Я… Теперь я знаю, что происходит, и хочу избавиться от этого как можно скорее. — Вполне понятно, — ответил Северус. Он взглянул на часы. — Сегодня днём нам придётся совершить вылазку кое-куда. Займёмся этим завтра — мне нужно немного времени, чтобы подготовиться. Гермионе пришла в голову эта идея всего несколько часов назад. — Куда мы направимся и зачем? Он ухмыльнулся. — Пусть для вас это будет сюрпризом. Вероятно, очень неожиданным для всех. Гарри оглянулся на Гермиону. — Он правда получает удовольствие от того, что говорит загадками, не так ли? — Для слизеринцев это как наркотик, — согласилась она. — Я тоже не знаю, о чём он, прежде чем ты меня об этом спросишь. Северус откинулся на спинку стула и опять посмотрел на часы. — Поттер, Уизли, как бы вы двое отнеслись к тому, чтобы свалить отсюда на несколько часов в штаб-квартиру? — Есть какая-то особая причина? — спросил Рон. — Да. Меня раздражает, что вы всё время торчите в моём доме. Сходите, развлекитесь. И возвращайтесь после обеда. — Эм-м… Ну ладно. Гермиона ухмыльнулась. — В Ордене никто никогда не спрашивал, почему я не присоединяюсь к вам? — Пара человек, — ответил Гарри, улыбаясь ей в ответ. — Мы просто пожали плечами и сказали им, что у профессора Снейпа есть много книг, которые ты никогда раньше не читала, и что ты, наверное, выберешься из его берлоги в следующем году. Никто не подвергал это сомнению.***
Как только они ушли, Северус встал и потянулся, после чего повернулся к ней и приподнял бровь. — Не обижайся на меня, Гермиона, но на сей раз ты была неправа, хотя я, конечно, никогда не скажу этого Поттеру. — Северус… — устало запротестовала она. — Нет. Прошло не так много времени с тех пор, как ты укоряла меня за то, что я делал то же самое, не так ли? — спросил он. — И тогда ты согласился со мной. Он кивнул. — В данной ситуации не было правильного выбора, как не было правильного выбора и в тот раз. Это одна из худших дилемм в мире. В кои-то веки Поттер имел право немного позлиться. Это не значит, что я собирался позволить ему закатить истерику, которая могла перерасти в скандал. Я знаю, как сильно тебе было больно, когда ты ругалась с ними раньше. — И ты не хотел, чтобы история повторилась? — предположила она, вставая и придвигаясь ближе. — О, всё бы не закончилось настолько плохо. Вы двое слишком сильно заботитесь друг о друге, — ответил Северус. Это наводило на всевозможные интересные размышления, но по выражению его глаз она поняла, что он не хочет говорить об этом. — Полагаю, я всё равно должна поблагодарить тебя за то, что ты заставил нас во всём разобраться, — пробормотала Гермиона, всё ещё испытывая лёгкое раздражение, — главным образом потому, что в глубине души она признавала его правоту. От быстрой улыбки его чёрные глаза заблестели. — Я с трудом не поддался искушению не делать этого. Мало того, что всегда было очень забавно наблюдать, как ты надирала Поттеру задницу, чего не случалось уже давно… Это был первый раз, когда ты использовала магию в гневе, — отметил он; его голос стал глубже на пол-октавы и приобрёл очень знакомые бархатистые нотки. — Ты была… великолепна. Она подняла брови, пытаясь сдержать улыбку. — Неужели? — Определённо. Северус протянул руку, чтобы коснуться её лица, запустив пальцы в волосы, которые (по её ощущениям) всё ещё потрескивали от статического электричества, и придвинулся ближе. Больше не в силах сдерживать улыбку, Гермиона ухмыльнулась ему, потянувшись вниз, чтобы провести тыльной стороной ладони по выпуклости его эрекции, напрягшейся под джинсами. — Значит, ты просто выгнал Гарри и Рона, потому что возбудился от моего гнева и захотел побыть наедине? Знаешь, это немного извращённо. — Да, — невозмутимо согласился он, когда его пальцы прошлись по её затылку, доказывая, что он точно знал, как заставить её задрожать. — Я вижу, тебе ни капельки не стыдно. Так ты хочешь?.. — О, да. Я хочу.***
— Я всё ещё считаю тебя немного извращенцем, — пробормотала она, лениво выводя случайные узоры на его потной груди. — Знаешь, большинство мужчин боятся разгневанных женщин. — Я не такой, как большинство, — заметил он, и в его голосе прозвучало вполне оправданное самодовольство. «Не могу с этим не согласиться», — подумала она, вспомнив последние пару часов. — И давно ты планировал поиметь меня на кухонном столе? — лукаво спросила она, на что он только усмехнулся. — Я вообще ничего не планировал, но был не в настроении ждать. — Я заметила. Очевидно, ты также был не в настроении тратить время на раздевание, — ответила она, про себя искренне одобряя такой подход. Как бы ей ни нравились их обычные продолжительные занятия любовью, время от времени хотелось просто быстрого грубого секса. Казалось, его действительно заводило, когда она сердилась. — Похоже, ты порвал мою рубашку, — добавила она. — Мерзавец. — Угу-м… — По крайней мере, мы не забыли убрать со стола. — Это мой дом. Если я захочу насладиться хорошим сексом где-нибудь, кроме своей постели, я это сделаю. Гермиона усмехнулась его высокомерному тону и прижалась ближе. — В последнее время ты постоянно повторяешь, что это твой дом. — Потому что так оно и есть. Мне бы и в голову не пришло просить тебя претендовать хотя бы на кирпич в этой дыре. — Его пальцы нежно зарылись в её волосы, распутывая несколько из множества спутанных прядей. — Как только со всем остальным будет покончено, мы найдём место, которое станет нашим домом. — М-м-м… Я догадывалась, что ты к этому клонишь, но приятно было это услышать. Нам всё ещё нужно поработать над твоими коммуникативными навыками, — сказала ему она, проводя кончиком пальца по одному из шрамов на его груди. — Хм-м… Если ты настаиваешь. — Северус повернулся на бок и обнял её, зарывшись лицом в её волосы. — Возможно, я ничего не говорил, но на самом деле думал о будущем, ты же знаешь. Она удовлетворённо устроилась в его объятиях и закрыла глаза. — Продолжай… — Ты же понимаешь, что произойдёт, как только слухи начнут распространяться? Даже внутри Ордена. — Конечно. Тебя назовут педофилом, а меня — шлюхой, готовой буквально на всё ради хороших оценок, или, может быть, придумают другую версию, что ты мною просто воспользовался, и объявят тебя насильником. Возможно, тебе повезёт, и кто-нибудь, прочитав «Лолиту», решит, что ты просто больной мужчина с кризисом среднего возраста, соблазнённый моими очевидными навыками манипулирования. И, скорее всего, ко всему этому ещё приплетут то, что ты ненавидишь Гарри. Он рассмеялся. — Да, примерно так и будет. Ты всё ещё имеешь власть над Ритой Скитер? Я знаю, что ты шантажировала её, хотя так и не выяснил, как именно. — Она незарегистрированный анимаг — жук. Насколько я знаю, она до сих пор не получила лицензию, а значит, да, я могу запретить ей писать что-либо о нас. — Правда? На самом деле в этом есть смысл. Превосходно, поскольку эта женщина меня невыносимо раздражает. Других репортеров волнует лишь сенсация, но ей явно не нравишься именно ты, так что лучше держать её в узде. Не думаю, что мне грозит какой-либо судебный иск, поскольку простой осмотр покажет, что тебя не принуждали магическим путём, но люди будут задавать много неприятных вопросов. Гермиона кивнула, уткнувшись ему в грудь. — Поппи может подтвердить, что я всё ещё была девственницей в начале летнего семестра. Может быть, кто-то сможет что-то сделать с тем фактом, что я ничего не смогу доказать о периоде после мая, но за это время я не сдавала никаких экзаменов и тогда мне уже было больше семнадцати. — Она выдержала паузу. — Что говорится в школьных правилах об отношениях между учителем и учеником? Северус снова начал играть с её волосами. — Естественно, это запрещено, но что с того? Я уже уволился с работы. У меня нет намерения когда-либо возвращаться к преподаванию ни при каких обстоятельствах, и я не думаю, что мне понадобится рекомендация из Хогвартса. Если они сами себя убедят, что мы были вместе какое-то время, за месяц до окончания семестра — хотя я понятия не имею, когда бы мы находили на это время, — тогда я не собираюсь слишком утруждать себя попытками доказывать обратное. Это не повлияет на твоё образование. — Ты уверен? — В таких случаях студент никогда не виноват — такое случалось и раньше. Она прервала его с усмешкой. — Ты навёл справки? Когда? Он демонстративно проигнорировал вопрос. — В любом случае, ты — Гермиона Грейнджер. Они не осмелились бы даже намекнуть, что тебе не позволено будет сдавать выпускные экзамены, независимо от того, что ты якобы натворила. Если бы это вышло наружу во время твоего обучения в Хогвартсе, пошли бы слухи и сплетни, но вряд ли это новый опыт для тебя, и любая сплетня, как известно, живёт недолго, а потом становится неинтересной. Поппи всё равно была бы на твоей стороне, и Минерва поддержала бы тебя публично, но большинство других твоих учителей с радостью обвинили бы меня в растлении. Успокоенная этим, она расслабилась, но вдруг снова нахмурилась и повернулась, чтобы посмотреть на него. — «Если» бы это вышло наружу во время моего обучения? Ты хочешь держать это в секрете? Северус на мгновение замер, затем ещё немного повернулся на бок, чтобы иметь возможность смотреть ей в лицо; его тёмные глаза были полны решимости. — Пока да — ради тебя, не ради себя. Как я уже сказал, я думал о будущем, возможно, впервые в жизни. Позволь мне объяснить, что, по моему мнению, должно произойти, и посмотрим, согласишься ты со мной или нет. Давай предположим, что мы уничтожим Тёмного Лорда и война закончится. Наступит период хаоса и зачистки. Все будут стараться вернуть всё в нормальное русло как можно скорее. Вы вернётесь в Хогвартс, чтобы закончить образование, как я уже говорил ранее. Я не думаю, что вам понадобится больше семестра для подготовки, но не имеет значения, захотите ли вы пробыть там дольше или другие профессора посчитают, что вам следует это сделать. Я не вернусь в Хогвартс. Мне всё равно, даже если они будут умолять меня об этом. Я всегда ненавидел преподавать, у меня слишком много плохих воспоминаний, и в сложившихся обстоятельствах я не думаю, что это хорошая идея. — Так что же это значит для… нас? — спросила она, чувствуя тошноту, когда с тревогой вглядывалась в его лицо. Северус выглядел серьёзным и сосредоточенным, но, казалось, не собирался с духом и не был расстроен, и она попыталась расслабиться. — Я думаю, что было бы лучше, если бы у нас была длительная помолвка, — медленно произнёс он, — пока ты не закончишь школу. Это не значит, что мы не будем встречаться; не думаю, что кто-то из нас достаточно терпелив для этого, — добавил он, слегка ухмыляясь. — У тебя будут выходные, и я сильно сомневаюсь, что ты будешь тратить всё своё свободное время на учёбу. Кроме того, вероятно, было бы к лучшему, если бы мы иногда проводили немного времени порознь. Полагаю, нам обоим предстоит решить несколько послевоенных проблем, и, хотя я не могу говорить за тебя, я справлюсь с этим лучше или, по крайней мере, причиню меньше вреда другим, если буду один. За это время я продам родительский дом — я больше не хочу здесь жить — и начну долгосрочное планирование. Не знаю, какой карьерный путь ты захочешь выбрать, но это не имеет значения, потому что я буду более чем счастлив просто быть с тобой. — Северус… — Ты обязательно должна постоянно перебивать меня? — мягко спросил он. — Я ещё не закончил. — Ты всю свою жизнь делал то, чего хотят другие люди. Я не буду в этом участвовать. — Тогда молчи и слушай, глупая девчонка, — сказал он ей с каким-то нежным раздражением в голосе. — Я ничего подобного не предлагал. Я хочу заняться частным приготовлением зелий, исследованиями и создать собственную службу заказов по почте, чтобы финансировать свои личные проекты. Я смогу сделать это из любой точки мира. Мне наплевать, где мы будем жить и чем ты зарабатываешь на жизнь, поэтому я смогу обеспечить нас обоих. В конечном итоге ты сама решишь, каким должно быть твоё будущее. На данный момент у меня вообще нет денег — это правда, но частный зельевар с моей квалификацией и определённым безразличием к закону зарабатывает более чем достаточно, чтобы содержать нас обоих с комфортом, независимо от твоего собственного заработка. Он лениво потянулся и бросил на неё насмешливый взгляд. — Предполагая, что я тебе не надоем и ты не вспомнишь, какой я ублюдок, к тому времени, как закончишь школу, и что мы оба переживём посттравматический стресс, сохранив рассудок, думаю, это будет подходящее время, чтобы подумать о браке. Я должен прямо сейчас заявить, что на самом деле мне всё равно, в какой форме будет проходить свадьба, но если ты хочешь большой суеты, то, пожалуйста, организуй её без меня. Маггловская церемония мне нравится больше, чем волшебная, но я не возражаю ни против того, ни против другого. Я бы хотел, чтобы кто-нибудь всё-таки был в списке гостей, но, если подумать, нет никого, кого я особенно хотел бы там видеть. В любом случае, всё это может подождать до более подходящего момента. — Что ты подразумеваешь под «более подходящим моментом»? — спросила она, больше удивлённая его отношением, чем чем-либо ещё; он действительно много думал обо всём, и она не могла не задаться вопросом, когда он нашёл время так тщательно всё обдумать, учитывая всё остальное, чем им приходилось заниматься. Северус приподнял бровь. — То, что, какую бы церемонию мы ни провели, нашу свадьбу всё равно придётся зарегистрировать в волшебном мире по юридическим причинам, и в тот момент, когда появится свидетельство о браке с нашими именами, начнётся настоящий Ад. Возможно, в буквальном смысле. Я планирую утащить тебя на очень долгий медовый месяц куда-нибудь, где мы сможем спрятаться, пока всё не уляжется, так что было бы разумно сделать это до того, как кто-либо из нас начнёт долгосрочную карьеру. Гермиона задумалась об этом. — Справедливо. Что мы там будем делать? Он ухмыльнулся и лёг на спину. — Всё, что нам заблагорассудится. Разве не так должно быть? — В твоих устах всё звучит так просто… — Это просто. Имей в виду, просто — это не то же самое, что легко. — Нам нужно ещё так много уладить… — И у нас будет достаточно времени, чтобы сделать это. Она прикусила губу и заколебалась. — А как насчёт долгосрочного планирования? — осторожно спросила она. — Я… Здесь мне придётся быть откровенной. Я… я не хочу детей. У меня никогда не возникало такого желания, и, несмотря на то, что все продолжают мне говорить, я не думаю, что когда-нибудь захочу их… Он недоверчиво посмотрел на неё. — И ты думаешь, что я их хочу? — спросил он. — Оставляя в стороне тот факт, что я был бы ужасным отцом, от твоего внимания не могло ускользнуть, что я не люблю детей. Совсем. Люди говорили мне, что всё по-другому, когда они твои собственные, но единственная разница, которую я вижу, заключается в том, что ты не можешь от них убежать. Это заставило её улыбнуться. — Я склонна согласиться, но… случайности иногда случаются. Ты сказал, что мне не о чем беспокоиться, но… — На самом деле в то время я не был способен объяснить должным образом, — заметил он, ухмыляясь ей, когда она печально улыбнулась ему в ответ; оглядываясь назад, в середине их первого свидания, вероятно, был не лучший момент поднимать эту тему. — Но я на самом деле полностью безопасен. Я бесплоден, и, насколько могу судить, всегда был таким. Гермиона моргнула и уставилась на него, испытывая нечто среднее между удивлением и облегчением. — Почему ты не сказал мадам Помфри? — А зачем? Это не зафиксировано официально, потому что моё сексуальное здоровье вряд ли было чьим-либо приоритетом — в том числе и моим. Честно говоря, я сомневаюсь, что Поппи вообще задумывалась о такой ерунде. Вероятно, это поддаётся лечению, но я никогда не утруждал себя выяснением подобного. — Ну, по крайней мере, одной проблемой меньше. — Она прижалась к нему и положила голову ему на грудь. — Думаю, твой план звучит чертовски замечательно, если мы сможем его осуществить. — Я рад, что ты одобряешь. — Он потянулся и тяжело выдохнул. — Как бы ни было приятно вот так лежать вместе с тобой, сегодня днём нам нужно поработать. — Подвинувшись, он игриво шлёпнул её по ягодице. — Слезь с меня, женщина. — Ах ты мерзавец! — запротестовала она со смехом и села. Он усмехнулся и, в свою очередь, поднялся, откидывая волосы с лица и начиная собирать разбросанную одежду. — Думаю, это даже к лучшему, что я не собираюсь возвращаться в Хогвартс, — сухо заметил он. — Представь, что мне пришлось бы сделать со студенткой, которая посмела так со мной разговаривать. Гермиона озорно улыбнулась ему. — Может, назначить мне наказание? — лукаво спросила она и начала хихикать, увидев выражение его лица. — Значит, ты уже думал об этом! Я знаю, что это так! — Без комментариев, — сказал он через мгновение, избегая её взгляда со слегка застенчивой ухмылкой; казалось, он вот-вот покраснеет. — Так много упущенных возможностей, — поддразнила она, натягивая трусики и вставая, чтобы надеть джинсы. — Не так уж много. Даже мне не сошло бы с рук то, что я устраиваю принцессе Гриффиндора так много наказаний, — отметил он, застёгивая ремень и поднимая рубашку. — И всё же, должен признать, эта мысль приходила мне в голову раз или два. Не то чтобы я стал бы что-то делать, даже если бы ты оказалась на отработке… но тем не менее это была приятная мысль. Особенно около трёх часов ночи, насколько я помню… — До сих пор не могу поверить, что ничего не знала об этом! В смысле, что я, наверное, видела тебя чаще, чем кого-либо другого, и мы довольно часто оставались наедине. Он посмотрел на неё с лёгкой укоризной, но его глаза насмешливо заблестели, когда он запустил пальцы в волосы. — Ты ведь помнишь, что означает слово «Окклюменция», не так ли? Несмотря на то, что все думают, у меня действительно есть профессиональный этический кодекс, и попытка затеять что-либо неподобающее со студенткой, безусловно, нарушает его. В любом случае, поскольку я не знал, что ты испытываешь ко мне что-то, кроме первоначальной неприязни, которая переросла в жалость, а затем в очень своеобразную дружбу, я вряд ли рискнул бы так унизиться. — А я думала, ты хорошо разбираешься в людях, — насмешливо ответила она, поворачиваясь, чтобы застегнуть лифчик, прежде чем натянуть рубашку через голову. — Но когда это началось? Ты сказал, что на пятом курсе твой Патронус перестал быть ланью… Северус потёр затылок, его взгляд стал рассеянным. — Я заметил, что мой Патронус начал меняться ближе к концу летнего семестра, но не часто пользовался им, так что это определённо случилось ещё раньше. Я не знал наверняка, но осознал, что что-то изменилось во время тех уроков Окклюменции. Хотя, полагаю, что это началось ещё до того. — Явно недовольный разговором, он приподнял бровь и перевёл стрелки на неё: — А когда это началось у тебя? — Эм-м… Я не уверена. Это происходило постепенно, и у меня было так много других мыслей, что на самом деле я ничего не замечала. Определённо, к началу шестого курса, потому что тогда профессор Слизнорт показал нам Амортенцию на первом уроке Зельеварения, и она немного пахла тобой, хотя тогда я ещё не знала твоего запаха. На самом деле я поняла, что происходит, где-то после Рождества, но помню, что задолго до этого была очень сбита с толку из-за тебя. Отсюда и праздничное платье, хотя, признаю, что Кормак должен был позлить ещё и Рона. Я также была в замешательстве и из-за него тоже, потому что он мне какое-то время нравился. — И только когда Гарри поднял эту тему, она всё поняла, хоть и не собиралась говорить Северусу, что Гарри был частично ответственен за то, что она решила признать своё влечение к нему. На него это не произвело бы впечатления. Северус слегка улыбнулся. — Я убирал зелья после того конкретного урока и также заметил запах Амортенции, хотя уже кое-что знал о своих чувствах, так что запах не был слишком большим сюрпризом. В любом случае, я думаю, к лучшему, что мы не осознали этого раньше и не действовали в соответствии с этим, — я уже играл слишком много разных ролей одновременно. Не думаю, что смог бы справиться с попытками ещё и скрыть свои отношения с тобой. И риск, если бы кто-нибудь узнал… — Верно, — согласилась Гермиона, закончив одеваться, решив более или менее не обращать внимания на свои волосы, пока у неё не будет возможности вымыть их. — Кстати, я уже целую вечность размышляю кое о чем — почему ты позволил мне оставить твой учебник, как только понял, что он у меня? Он фыркнул. — Я думал, это очевидно. Пытался произвести на тебя впечатление. — С помощью… учебника? — Гермиона, мы говорим о тебе. Любой мужчина, который надеялся бы получить шанс на отношения с тобой, должен был бы прежде всего показать, что он умён, — сказал он ей, — не то чтобы у меня было много других впечатляющих качеств, поэтому мне нужно было использовать свои сильные стороны. Она попыталась нахмуриться, но, честно говоря, он был прав; она вряд ли стала бы смотреть на кого-то, кто не был ровней ей в плане интеллекта, и, по общему признанию, его знания в области Зельеварения произвели на неё впечатление. Демонстративно меняя тему, она спросила: — Итак, куда мы идём сегодня днём? — Ты сама сказала, что слизеринцы просто обожают загадочность, — ответил он, довольно ухмыляясь. — По крайней мере, скажи мне, зачем? — Затем, что это поможет нам уничтожить крестраж. Я говорил тебе, что есть несколько вещей, которые я могу сделать, чтобы попытаться увеличить шансы на успех, и это одна из них. — Честно говоря, я удивлена, что ты поверил в успех этого дела, Северус. Он пожал плечами. — Ты сама сказала; у нас есть доказательства того, что Тёмный Лорд не может обладать Поттером дольше, чем на несколько мгновений. — Я также думала о том, что случилось с Квирреллом, но это было из-за того, что мама Гарри умерла за него, не так ли? — спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал мягко, хотя упоминание Лили, казалось, оставило Северуса более-менее равнодушным. — Отчасти, но я думаю, эмоции были важнее источника. Я не уверен, что Лили была единственной, кто когда-либо решил пожертвовать собой ради своего ребёнка, поэтому не думаю, что это имело какое-то отношение конкретно к ней. — Он пожал плечами и прошёл мимо неё, чтобы первым спуститься вниз и снова оказаться в реальном мире. — Что-то в процессе одержимости делает Тёмного Лорда уязвимым для сильных, чистых эмоций. Когда он находится в своём собственном теле, это на него не влияет. Вот почему он не мог долго владеть мальчиком. Использование крови Поттера, когда он возродился во плоти, не защитило его от этого. — Тогда почему крестраж внутри Гарри не был уничтожен давным-давно? Почему он вообще смог привязаться к нему? — Гермиона понимала, что глупо строить из себя Фому Неверующего, но она хотела быть уверена, что они рассмотрели все возможные теории. — Потому что, когда Поттер был младенцем, его эмоции были недостаточно сильны, и потому что, когда он стал старше, в нём развилось достаточно Тьмы, чтобы закрепить крестраж и не допустить, чтобы Свет в нём причинил ему вред. Такова моя мысль. В конце концов, всё это гипотетически. Она рассеянно прикусила губу и задумалась над его словами. — В этом есть смысл. И ты сможешь использовать его эмоции? — Думаю, да. Она кивнула. — Северус?.. — Да? Встретившись с его внимательными тёмными глазами, она тихо спросила: — Насколько это опасно? — Для него? Вряд ли. Наихудший сценарий заключается в том, что это может просто не сработать. Я не буду продолжать попытки, если это будет угрожать его жизни, потому что было бы намного проще просто проклясть его или отравить и покончить с этим. Всё или ничего — сработает или нет. Никаких частичных результатов не будет, и Поттер не должен пострадать. — А насколько это опасно для тебя? Северус твёрдо посмотрел ей в глаза. — Честно говоря, я не знаю. Потребуется много магических сил, даже с помощью тебя и Уизли, и большой концентрации. Сам процесс не причинит мне непосредственного вреда, я могу тебе это обещать. Худшее, что может случиться, — это то, что я буду истощён. Очевидно, с любым из нас может произойти что-то непредсказуемое, но, насколько мне известно, это относительно безрисковая затея. — Знаешь, ты мог бы быть немного более обнадёживающим. — Нет, не мог бы. В конце концов, я — прикидывающийся циником реалист. — Верно.***
— Итак, Гермиона, что именно вы задумали? — весело спросил Рон, когда они оправились от парной аппарации. Ребята огляделись по сторонам. Северус привёл их в переулок рядом с симпатичным загородным коттеджем на окраине маленького городка. Сам он выглядел таким же хладнокровным и равнодушным, как лик Луны. — Вот-вот. Я тоже хотел бы это знать, — добавил Гарри слегка испуганно, оглядываясь вокруг, прежде чем уставиться на Северуса. — Что мы здесь делаем? — Разве ты не узнаёшь это место? — спросила его Гермиона. — Мы в Литтл-Уингинге, — натянуто ответил он. — И редко какое место называлось так уместно, — раздражённо сказал Северус. — Мы здесь, потому что так нужно, Поттер. Я собираюсь поговорить с твоей тётей. Идём, придётся дойти пешком — это было самое близкое безопасное место для аппарации, которое я знал. Чем дольше мы здесь пробудем, тем больше шансов, что нас кто-нибудь найдёт. Гарри не пошевелился. — Зачем вам с ней разговаривать? Северус бросил на него испепеляющий взгляд; Гермиона многозначительно откашлялась. — Северус, объясни нам, пожалуйста. Он перевёл на неё сверкающие от гнева глаза и напряжённо вздохнул. — Тётя и кузен — твои ближайшие кровные родственники, Поттер, и твои единственные родственники по материнской линии. Мне нужна кровь одного из них, а твоя тётка генетически ближе к тебе. — Она не отдаст её вам добровольно. — Позволю себе не согласиться. Шевелитесь. — Он зашагал прочь, и они втроём поспешили догнать его. — Почему кровь? — спросила его Гермиона. — Кровь не водица, — сухо ответил он, глядя на неё сверху вниз. — Кровь — всегда важна. Это жизненная сила, в некоторых случаях она нужна для магических ритуалов и всяких других вещей. Она поможет многое прояснить, в том числе о жертве его матери. Я надеюсь. — Разве их дом не засекречен? — спросил Рон. — В смысле, Орден не оставил его без защиты, не так ли? — Конечно нет, — отстранённо ответил Северус. — Он защищён, хоть и не чарами Фиделиуса. Но я и раньше знал, где он находится. — Откуда? Северус лишь фыркнул. — Поттер, не будь дураком. Ты знаешь, что Орден наблюдал за тобой всю твою жизнь. Арабелла Фигг — не единственный их агент, который тебя охранял. — Тогда почему? — спросил Гарри с тенью чего-то похожего на боль в глазах. — Я понимаю всю эту историю с кровным родством, но… как вы могли просто оставить меня там? Северус повернулся и одарил его презрительным взглядом. — Дурсли не причинили бы тебе никакого непоправимого вреда. — Вы не представляете, на что это было похоже! — Ты ошибаешься, — решительно сказал он. — Я знаю всё до последней детали, Поттер. Довольно много я выудил из твоей собственной головы, хотя большую часть знал и раньше. — Тогда как вы смеете так говорить?! — Потому что это правда. — Северус резко отвернулся и продолжил идти, теперь двигаясь немного скованно. — Ты действительно хочешь поговорить со мной о жестоком обращении с детьми, Поттер? Потому что, уверяю тебя, рассказы о моём детстве очень легко могут переплюнуть всё, что ты мог бы мне сказать. Меня не волнует, насколько хреново ты себя чувствовал. Возможно, Дурсли пренебрегали тобой, но они никогда не совершали физического насилия. — Да что вы можете знать! — яростно прошипел Гарри, и Северус резко развернулся, бросаясь к нему со сверкающими глазами, словно какой-то внутренний барьер внутри него сломался. — Твой дядя часто давал тебе подзатыльники, не так ли? Мой отец оставил неизгладимые шрамы на моей спине и отправил мою мать в больницу, — прорычал он. — Твоя тётя заперла тебя в твоей комнате и кормила объедками со стола? Меня запирали в подвале и вообще ничем не кормили. Не играй со мной в эту игру, мальчик. Я знаю Петунию Дурсль с тех пор, как мы были детьми. У неё много недостатков, но она не способна по-настоящему жестоко обращаться с ребёнком. Перестань ныть и подумай, как я тебя учил. — Подумать о чём? — спросил Гарри гораздо тише, его вспышка гнева, очевидно, была недостаточно сильна, чтобы выдержать напористость Северуса. — О том — почему. Ты никогда не задавался вопросом, почему они так с тобой обходились? — Потому что она меня ненавидит. — Неправильно. — Откуда вам знать?! Я ни на секунду не поверю, что вы присматривали за мной! — Конечно нет. — Тогда откуда вы знаете, что моя тётя думает обо мне? — Потому что Петуния любила свою сестру, — процедил Северус сквозь стиснутые зубы, когда они снова тронулись в путь, — и ты — всё, что осталось от неё. Она пыталась подавить твою магию, мальчик, а не причинить тебе боль. Это не сработало бы, но это то, что она пыталась сделать. Я думал, ты уже во всём разобрался. — Я разобрался, — упрямо ответил он. — И почему же она хотела подавить твою магию? — Она считала, что магия — это неправильно. Неестественно. — Боже, иногда ты действительно бываешь эгоцентричным идиотом! — прорычал Северус. — О, я уверен, что Петуния именно так и говорила. Она всегда твердила, что волшебство — ненормально. Тем не менее это не помешало ей умолять Дамблдора разрешить ей посещать Хогвартс вместе с её сестрой; не помешало ей завидовать нам. Быть братом или сестрой магглорождённого всегда непросто. Ты даже представить себе не можешь, как больно ей было от того, что магия разлучила её с сестрой. Поставила между ними барьер. Думаю, она даже не осознавала этого до конца. Нет, Поттер, ты ошибаешься. Твоя тётя пыталась защитить тебя. — Что?! Как это должно было защитить меня? — Боже, дай мне сил, — пробормотал он. — Петуния точно знала, как и почему умерли Джеймс и Лили. Она знала всю историю целиком. Если бы ты не был волшебником, если бы ты вырос сквибом, тогда у Тёмного Лорда не было бы причин искать тебя. Если бы у тебя не было магии, ты был бы в безопасности. Гарри остановился как вкопанный, ошеломлённо уставившись в спину Снейпа; очевидно, это никогда не приходило ему в голову. Северус продолжал идти. Через мгновение Гермиона подтолкнула Рона к Гарри и поспешила догнать его. — Тебе обязательно быть таким суровым, Северус? — шёпотом спросила она. — Откуда ему было знать?! Он покачал головой. — Он должен понять. И, будь проклята её упрямая шкура, Петуния должна была ему рассказать. — Северус вздохнул. — Я вышел из себя, — тихо признал он. — Скорее всего, встреча будет не из приятных. Я не видел её очень давно. — Вы с ней тоже были друзьями? Он иронично фыркнул, к её некоторому удивлению. — О боже, нет! Она меня ненавидела. Петуния обвинила меня в том, что я украл её сестру, хотя магия Лили проявилась задолго до того, как она встретила меня. Кроме того, я был странным грязным мальчишкой из неблагополучного района в худшей части города, а Эвансы принадлежали к среднему классу и поднимались по карьерной лестнице. Но… мы расстались в более-менее нормальных отношениях. Я пришёл к ней после того, как всё закончилось, и рассказал настоящую историю о том, как и почему умерла её сестра. Я поведал ей почти всё — гораздо больше, чем Дамблдор. С тех пор я её не видел. — А то, что ты только что сказал Гарри… — нерешительно произнесла она. Гермиона знала, что в детстве с Северусом жестоко обращались, но на самом деле не задумывалась об этом — и не хотела думать об этом сейчас. — Всё правда, и это только малая часть истории, — честно признался он. — Мне жаль. — В этом нет твоей вины. Я выжил. — Так вот о чём были твои ночные кошмары? Северус сдержанно кивнул. — В Хогвартсе они были и о других вещах, но чаще всего о… моём отце. Эти сдавленные, едва слышные слова приобрели более мрачный смысл, и она вздрогнула, беспомощно глядя на него. Облизнув губы, Гермиона заставила себя спросить: — Насколько… насколько всё было плохо? Он озадаченно посмотрел на неё, прежде чем в его глазах промелькнуло что-то вроде испуганного понимания. — О, нет, нет, ничего подобного. Он не был педофилом. Просто подонком и пьяницей. Он обращался с моей матерью гораздо хуже, чем со мной. — Когда… как он умер? — Она надеялась, что Северус не имеет к этому никакого отношения, но не была уверена, что могла бы винить его, если бы он это сделал. — Мои родители оба скончались, когда я ещё учился в школе. Утечка газа. Мне было шестнадцать. Его голос был в основном бесстрастным, а взгляд — нейтральным; он явно больше не скорбел по ним, если вообще когда-либо скорбел, но она всё же сказала: — Соболезную. Он посмотрел на неё сверху вниз, и его взгляд немного смягчился. — Всё в порядке. Это было очень давно. Кошмары становятся легче, и воспоминания теперь не сильно беспокоят меня. Мы поговорим подробнее позже, если ты захочешь. Они свернули в тупичок, и Северус быстро перешёл дорогу. — Добро пожаловать в дом номер четыре на Тисовой улице, — сказал он, когда они шли по дорожке к одному из коттеджей. Протянув руку, он позвонил в дверь. Женщина, которая вскоре открыла им, побледнела как мел, ошеломлённо уставившись на Снейпа. — Ты!