Оковы Зеленого

Принцесса не отличается пунктуальностью, даже в выгодных договоренностях с установленными сроками. Как, впрочем, многие представители драконьего рода. Ей хватает наглости громко заявлять о своем присутствии на заседаниях, чтобы лишний раз подразнить лордов и короля. А вот терпение Десницы, Рейнира проверяет надменным молчанием. Совсем неподходящая к пылкому темпераменту роль оскорбленной ящерки. Мужчина отправляет ей второе послание, через служанку с ложным заверением, что оно от принца Деймона. Нельзя забывать о порядке среди хаоса. Пусть Стронг обрисовывает эту версию, для лучшего удобства. Отто знает, как казаться непричастным. Здоровью девушки ничто не угрожает. Она быстро поправляется от простуды и заново принимается демонстрировать обиженное равнодушие. Он возвращает перо в чернильницу. Складывает пергамент и облокачивается на спинку кресла. Звук трескающих в камине поленьев должен убаюкивать, однако ощущения мирного уюта сильнее закручивает в узел безразмерный ворох дум. Вместо привычного похода в бордель со своей плетью и мешком монет, Отто намеренно подогревает интерес к противостоянию с Таргариен. Карать непокорную наследницу, оказалось куда приятнее, чем самых дорогих шлюх. В этом он признался себе, после той «воспитательной» ночи. Вместо покорности под гнетом стыда и страха, принцесса показала готовность к другому, более изощренному пути их борьбы. Красиво отозвалась на боль и власть, способствуя росту любопытства. Проявила стойкость, которую Хайтауэр не ожидал увидеть. Только не от нее... Тяжелая дверь открывается с шумом. Разумеется, без тактичного стука и всяких попыток тихой осторожности. Небольшая фигура, закутанная в темный плащ, неспешно проходит в личные покои советника. — Вы опоздали. — за серьезным тоном, Отто скрывает облегчение. Поднимается с кресла, осматривая гостью. «Наконец отважились, Ваше Высочество.» — сегодня его терпение будет вознаграждено. — Вы слишком настойчивы, — она снимает капюшон и выпускает на свободу белоснежные локоны волос. Сжимает в руке маленький сверток. — И письмо было лишним. — быстро осматривается к деталям убранства, пытается держаться уверенно, но первые намеки на трепет уже заметны. — Закройте дверь. — спокойно указывает Десница, видя, как она держит дистанцию. — Вам ли не знать, чем опасны громкие возмущения. — подходит к шкафу с резными дверцами. Достает кувшин с вином и один бокал на ножке. Рейнира закусывает губу и ругает себя за неосмотрительность. Продолжает рассматривать обитель советника. Она впервые здесь. Светлые глаза отмечают скромность и минимализм обстановки. Большой, увесистый стол с вытянутой чернильницей и длинным пером. Несколько пергаментов, заботливо сложенных в стороне. Два кресла с высокими спинками и тот самый шкаф. В воздухе витает запах бумаги и воска, будто находишься в хранилище древних летописей. Маленькая чаша в углу с недопитым чаем подсказывает, что он не собирался спать. «Неужели ждал меня?»— удивляется девушка, а потом сметает наивную мысль. — Я не жалую гостей в своих чертогах. — признается мужчина. Подходит ближе, передает принцессе бокал с напитком. — Это заметно. — бурчит в ответ, принимая вино. — Предпочитаете вернуться в бордель? — он стоит, возле нее и ждет нужной реакции. Таргариен не отшатывается в испуге, хотя краснеет полевым маком. Привычно вскидывает подбородок и режет раскаленным взглядом собеседника. Прячет часть лица за бокалом, пробуя напиток. — Нет.— короткий, тихий ответ служит доказательством волнения. — Тогда позвольте. — Отто протягивает руку, чтобы принять ее плащ. Учтивый жест еще больше обостряет напряжение. Рейнира быстро допивает вино. Развязывает шнурок и передает одеяние хозяину башни. Оказывается в костюме для полетов, точнее простой рубашке с брюками. Случайное касание пальцев вызывает слишком бурную реакцию с ее стороны. — Можно мне еще вина?— в голове проносятся моменты ночи, когда ее позорно отхлестали плетью. Дали ощутить силу, с которой не так просто бороться. — Уверены? — переспрашивает советник, выгибая бровь. Приподнятый уголок тонких губ говорит об усмешке. — Чистый разум лучше воспринимает информацию. — забирает бокал, вешает плащ на спинку кресла, вновь принимается за кувшин. — Поэтому не пьете? — осторожно интересуется девушка, искоса поглядывая за ним. Ей сложно стоять на одном месте, но еще сложнее предпринять, хоть какие-то действия. Хайтауэр видит ее эмоции и предугадывает ходы. — Я собираюсь запомнить все в мельчайших деталях. — признается Десница, встречаясь в долгих секундах с взглядом наследницы. — Важно тренировать память, принцесса... — подходит ближе, нарушает границу приличной дистанции. — Она наш союзник и одновременно тонкое оружие. — передает новую порцию вина. Осторожно обходит гостью. — Как... — она крепче цепляется за бокал. Сбивается с вопроса и отпивает для храбрости. — Как это будет? — становится душно и невыносимо от его близкого присутствия. — Вы знаете. — Отто оказывается за ее спиной, произносит ответ в ухо. — Не пытайтесь оттянуть время пустыми вопросами. — делает шумный вдох, пока Таргариен пробует справиться с дрожью в коленях. Есть в его голосе нечто, отчего под кожей живота начинает дрожать. — Пейте. — указывает на вино в бокале. Рейнира задерживает на языке терпкий привкус алкоголя. Разгоряченная трепетом ожидания кровь, теперь бурлит вулканическим сердцем древней Валирии. Она не может быть послушной. Пусть подчинение оговорено, условностям не сожрать ее гордость. — Свою жену, вы тоже так лупили? — опустошает бокал, выдыхает и разворачивается к нему. Осмеливается бросить вызов вопросом. — Вам не достает учтивости для упоминания моей супруги. — пальцы Отто оказываются на ее подбородке. — Она была воплощением благородства и верности. — идут вниз по шее. Аккуратно поглаживают, а потом зажимают предупредительной хваткой. — Это все, что следует знать, принцесса. — забирает у нее бокал, неожиданно отпускает и отходит. Девушка вздрагивает. Ей не больно от удавки. Советник, каким-то образом находит баланс, между грубостью и лаской своей ладони. Точно знает, что на ее коже могут проступить синяки. — Раздевайтесь. — с нетерпеливыми нотками произносит Десница. В руке мелькает припрятанный, маленький ключ. Открывает скрытый ящик, под рабочим столом и достает свернутую плеть. Рейнира смотрит на нее и замирает. Перестает дышать от волнения. В голове вновь проносятся события той ночи, когда она проиграла. Была разбита унижением и возбуждена... — Выполнена из кожи мертвого дракона. Самая мягкая ее часть. — Отто разворачивает свое орудие, любовно поглаживает. — Вам помочь с одеждой? — смотрит на девушку. — Я сама. — резко выбрасывает ответ. Отворачивается, чтобы скрыть смущение, вытаскивает рубашку из брюк и снимает сапоги. — Не нужно отступлений. — в голосе советника нет насмешки, хотя она могла быть. — Я уже видел вас. — расстегивает петли своего сюртука. Жадно следит за действиями принцессы. Она развязывает шнуровку брюк, ощущает холодок на груди и ягодицах. Старается выровнять дыхание, светлая кожа горит, сердце скачет галопом. — Подойдите к столу, обопритесь руками, но не заденьте чернильницу. — дает новые указания Десница. — Это главное правило, которое вы должны соблюдать, если хотите править. Рейнира сильно кусает нижнюю губу. Прикрывает себя руками, подходит к нужному месту. Сдерживает рой вопросов, возникший от непонимания. Как именно плеть поможет в правлении Вестеросом? Зачем чернильница должна выстоять, пока советник будет наносить удары? «Их будет пять. Всего пять.» — уточняет про себя девушка, опираясь ладонями о столешницу. Отто не сводит с нее потемневших глаз. Сбрасывает сюртук на пол, отодвигает второе кресло в сторону. Прицеливается рукоятью плети, готовится замахнуться. — Сильный правитель не должен игнорировать уважение к подданным.— наносит первый удар, внимательно оценивает реакцию наследницы. — А к врагам — особенно. — опять прицеливается. — Не важно, какую сделку вы заключаете. Главный исход — трата общего времени.— быстро ударяет несколько раз. Замечает сжатые в кулаки руки принцессы. Она дергает головой, тихо всхлипывает и подгибает колени для более стойкого положения. Не делает лишних резких движений, позволяя чернильнице стоять на прежнем месте. — Полюбите точность и своевременность. — новый замах. На этот раз более резкий. — Демонстрируйте это всем, как основу порядка. — хрипло выговаривает, когда она вскрикивает и наклоняется. Чернильница чуть пошатывается, угрожая упасть на пол. — Без него, ваше государство развалится. — ударяет в последний раз, прислушивается к ее дыханию. Рейнира скулит, проливая слезы. Дело не в боли. Хайтауэр вновь наказывает ее за очередной недостаток. Аргументирует точными заключениями, против которых не устоит, даже пламя драконьей гордыни. Каждое слово забивается в разум черствым, постыдным напоминанием. Она не заботится о времени. Ни своем, ни чужом. Игнорирует раннее утро, отлеживаясь в кровати. Или улетает прочь на Сиракс и возвращается, когда захочет. «Нет!» — отказывается верить. —«Я не настолько плоха!»— опускает голову, не обращает внимания на шаги позади. — Очень хорошо, принцесса. — Отто растягивает похвалу низким голосом. Бросает плеть в кресло рядом и приближается. Рассматривает тонкие полоски на светлой коже ягодиц. — Вы справились. — не удостаивает своим вниманием чернильницу, склоняется над девушкой. Она тихо охает, ощущая тепло со стороны мужчины. Кожу щиплет там, где прошлась плеть, а тяжелое дыхание советника, еще больше раскаляет жар. Он поглаживает ее спину, проводит пальцами по линии позвоночника. Спускается ниже, прикасается губами к пояснице. Карательный узор на молочной коже Таргариен, производит на него яркое впечатление. Аромат снежных волос не отпускает, сжигая пламенем желания, нерушимые столпы привычной учтивости. Вместо того, чтобы отпустить принцессу и отправиться в город, Отто протягивает к ней руки. Ведет губами по покрасневшему участку, встает на колени, перед ее молодой задницей. Наследница громко всхлипывает и дергается от неожиданных, нежных прикосновений. Намеревается развернуться, но задевает рукой чернильницу. Та падает на ковер, образуя вокруг себя черное пятно. — Зачем вы?.. — не успевает задать вопрос, потому что Десница мгновенно реагирует на резкие звуки. Ловко поднимается и сразу наклоняется. Давит на девушку весом своего тела, накрывает ладонью ее пальцы. — Разве я говорил, что мы закончили?— прежде уверенный, мягкий голос прерывается шумным дыханием. Другая рука оказывается на шее наследницы. — Или вам не терпится вернуться к своему дорнийскому ублажателю? — хрипло чеканит ей в ухо. Рейнира смущается и не понимает причину таких перемен. Только что, Хайтауэр награждал ее зад поркой, указывал на очевидный изъян будущей правительницы Семи Королевств. Она не знает, как отвечать на такие претензии и не знает, почему он так с ней обращается. — Признайтесь... — настаивает Отто, обостряя свое внезапное, ревностное недовольство. А все по вине ее попытки воспротивиться скромной заботе карателя. — Вы же приглашали его в свою постель, после той ночи. — делает глубокий вдох. Оценивает изменившийся аромат принцессы, ставший более густым. — Нет. — честно отвечает Таргариен шепотом. Нервничает из-за навалившегося влияния советника. Его властных, недопустимых прикосновений. — Сделали все сами? — мужчина меняет положение руки. Прикасается к девичьему бедру и ждет ответа. — Что именно? — ей сложно сообразить, о чем точно идет речь. В голове туман от накала чувств. Он раздраженно хмыкает и поджимает губы. Оценивает ее заторможенность, как попытку разыграть глупый спектакль. Вновь дешевые ужимки с оскорбленной честью. Злится еще больше. — Раздвиньте ноги. — требует, сильнее сжимая горло девушки. — Не надо! — Рейнира округляет глаза и вздрагивает. Хочет сжаться, однако советник давит коленом и тянется рукой к промежности. Длинные пальцы проходятся по маленькому треугольнику волос на лобке. Она откидывает голову назад. Неосознанно выгибается, потому что другая ладонь Хайтауэра накрывает левую грудь. Оценивает округлость, мягко сдавливает плоть, начинает играть с тугой вершиной. — Перестаньте притворяться. — целует ее в шею. Фактически окутывает своей высокой фигурой. — Я знаю вашу тайну, принцесса. Вашу страсть, быть покоренной. — глубже ныряет пальцами, прикасается к горячему, чувствительному месту. — Этим желанием можно испачкаться. — довольно выдыхает, ощущая влагу. Начинает двигать пальцами в неторопливом, дразнящем ритме. Немного давит и поглаживает по кругу. Девушка напрочь забывает о сопротивлении. Часто дышит, раскрывая губы. Царапает ногтями столешницу. Грудь приятно ноет от умелых ласк, внизу живота растет томление. Она теряет способность трезво мыслить. Отдается ощущениям с легким стоном. — Я... я пыталась. — смутно припоминает жалкие попытки утихомирить возбуждение, но с тем, что происходит сейчас несравнимо. Хайтауэр что-то делает с ней. Сажает зерна безумства. Иначе, как объяснить такую власть? В ее теле все переворачивается и звенит, только от одного его присутствия рядом. Тянется и напрашивается на поражение. — Нужно проявлять к себе больше терпения. — наставляет советник, продолжая ласкать ее пальцами. Сильнее прижимается, хрипло выдыхает. — Оберегать самолюбие, не растрачивать его на поспешность. — Да... — жалобно отвечает Рейнира, толкаясь к его руке. Начинает стонать и задыхаться, ощущая духоту. Напряжение скапливается внизу, где он ее касается. Просит выхода, который точно сломает волю. — Да, прошу. — не знает, чего именно. — Не просите. — Отто двигается в такт своим пальцам, трется о пострадавшие ягодицы наследницы, совмещая пощипывающую боль с нежной щекоткой между ног. Оценивает ее честный, горячий отклик.— Помните про такт... — прикрывает глаза, не сбивается с ритма ласк. — Особенно в отношении удовольствия. — Боги... — восклицает Таргариен, спустя пару минут. Выгибается и несколько раз вскрикивает, дергается в спазмах финала. Откидывает голову на грудь Десницы, дышит ртом. Теряет твердость в ногах, готовится упасть на ковер, однако советник придерживает ее. Накрывает его руку своей, испытывает приятную слабость. Полностью опирается на мужчину, не подозревая, какую жестокую борьбу он ведет внутри себя. Сейчас она в его объятиях и власти. В чертогах, где нет другого правителя. Только он — Отто Хайтауэр. Пленить венценосного дракона кажется слишком соблазнительной идеей. Ведь для укрепления собственной власти, необходим гарант. Создание удобной марионетки можно ускорить, ибо принцесса будет зависима от него и его плети. С этим раскладом, Десница решает подсластить свое влияние. Сдуть пыль алогичной ревности и воспользоваться дочерью Визериса самым грязным способом. В спонтанных решениях есть толика выгоды и упускать ее он не собирается. Поднимает Рейниру на руки, уводит в спальню, куда закрыт проход для всех, даже Алисенте. Принцесса падает на кровать, еще пребывая в истоме. Перед глазами вспыхивают тысячи огней, мягкое покрывало пробуждает сонливость. Она лишена сил, не хочет двигаться, отмечать смену обстановки и нависшую опасность, ведь совсем не думает прикрыть наготу. В комнате догорают несколько свечей, но этого достаточно для полного созерцания. Мужчина стоит рядом и думает о поспешности собственных амбиций. Ведь его главная слабость — стремление преуспеть во всем. Он никогда не приводил сюда женщин, а навязанная долгом жена, давно умерла. Святость личных покоев нарушается запахом девчонки, молочной белизной ее кожи и серебром раскиданных волос. Она действительно уже не ребенок и хорошо знакома с удовольствиями плоти, судя по отклику. Игривое покусывание нижней губы должно казаться нелепой попыткой к приглашению, но советник находит в покое девичьего лица искреннее, очаровательное утомление. Будто принцесса пала в бездну удовольствия впервые и он подвел ее к нему. Или же, Порочный Принц оказался полным болваном, не знающим тонкости игры на женском теле. «Живой музыкальный инструмент.»— рука сама тянется к нежной плоти молодой груди. Такой светлой, без пятен и родинок. Как чистый холст, на котором можно создать шедевр. Десница склоняется над девушкой. Обрисовывает темным взором ее лицо и медленно блуждает пальцами по коже. Обводит сосок, спускается ниже к ребрам, добирается до пупка. В ответ раздается ленивое мычание, через мечтательную улыбку и слабая возня на покрывале. Как только его ладонь накрывает маленький треугольник холодных, серых волос внизу, Рейнира раскрывает глаза, пробуждаясь от сладостной дремоты. Видит Хайтауэра с застывшим, непонятным выражением лица. Чрезмерно заинтересованным, если можно так выразиться. Сердце пропускает удар, тревога стягивает грудь, не давая подключить рефлексы. Ноги отказываются сжаться вместе, руки не слушаются и кажутся утонувшими пленниками в мягкости дорогого покрывала. — Нет, — еле слышно, как дуновение ветерка, произносит она, встречая взгляд советника. Хмурится и вздрагивает, выражая ему свой отказ. Отто дивится ее самомнению, а ведь почти купился на естественную красоту драконьего смирения. Такой анализ очень быстро охлаждает пожар желания, затапливая милость в презрении. — Не ожидал от вас такой глупости. — резко хватает Таргариен за шею и сжимает. — Неужто вообразили в моих действиях прошение? — за вопросом следует давка на бедре, не давая сдвинуть ноги. Рейнира пугается таких перемен. Вертит головой, пытается избавиться от хватки советника, но он, каким-то образом лишает ее последних сил. — Нет, я... — не может донести слова, приподнимает ноги в расчете сбросить тяжелую мужскую руку. — Не пытайтесь набить цену оскверненному, — с этими словами, он решает максимально безжалостно снести грезы наследницы, удумавшей выторговать влияние над ним своим телом. Рука переходит с бедра опять к мягкому треугольнику. Два пальца быстро ныряют внутрь, прокладывая путь по горячей, скользкой плоти. Сразу и до конца, прорывая агрессивным напором препятствие в жаркой тесноте. Таргариен вскрикивает и морщится. С глаз брызжут слезы, по вине давящей боли. Поясницу и живот стягивает кольцо неприятных ощущений. Ее губы дрожат, все внутри сворачивается в клубок мольбы, чтобы это прекратилось. Слова застревают на языке и выходят коротким хныканьем. Советник сводит брови, отпускает шею девушки и замуровывает прежний гнев в холодную оценку ее поведения. Мученическое выражение лица, слезы агонии, но никак не стыда и такая возмутительная теснота, плотно сжимающая его пальцы. Идет вразрез к двум представленным любовникам. Он точно осознает степень допущенной ошибки, но упрямо продолжает подтверждать ее прежним положением руки. Не двигает, держит внутри для ясности непоправимого. — Пустите меня! — наконец она может прикрыть себя руками и сжать крепко ноги. Голова немного кружится от шока с неверием, так как все происходит наяву. Хайтауэр рассеивает муть тяжелых мыслей в голове. Отстраняется, плавно избавляя пальцы. Рассматривает следы совершенного деяния, на которое не рассчитывал и не пытался предположить. Помимо скользкой влаги, на указательном и среднем отчетливо выступают размытые следы крови. Именно ее вид, заставляет резко подняться на ноги и отвернуться, пока принцесса сворачивается, как испуганный зверек и прячется в складках покрывала. — Убирайтесь. — произносит сухим, бесцветным голосом, ощущая грязь с растоптанными планами. Их скоро заменит осуждение. Он редко ошибается и почти всегда удачно превосходит последствия. Но не в этот раз.