Оковы Зеленого

Рейнира не знает, как побороть странное, всеохватывающее состояние. Будто неотвратимо тонешь в густой, удушливой тьме, без шанса вырваться на свободу. Взгляд не может сменить направление, способность дышать пропадает, а тело, как проросшее корнями дерево, не двигается с места. Обдумать происходящее не получается. Особенно, после тяжелой прямоты невозможного признания. Все, что девушка сейчас может, это молча взирать на советника. Ощущать его выдохи на лице, ленивые, щекочущие прикосновения длинных пальцев и поддаваться власти вкрадчивого голоса. Спина напряжена из-за давления столешницы, в висках шумит кровь. Десница так ловко загоняет ее в ловушку. Причем, именно со стороны отцовского места на заседаниях Совета. Нельзя затягивать молчание, иначе он выдвинет другие ошеломительные требования, идущие в разрез со словами, сказанными в борделе... — Вы говорили... — она запинается. Шепот такой вымученный и жалкий, что приходится прочистить горло перед тем, как продолжить. — Говорили, что не заинтересованы. — взволнованно дышит. Немного оттягивается назад, почти опираясь руками о стол. — Так и было... — подтверждает Хайтауэр. — Пока я не забрал ваш цветок.— очередное откровение еще больше поражает Таргариен. — Видите ли, в отличие от большинства, мне не сложно признавать ошибки. Для их спешного разрешения,— хитрая улыбка на его губах, помогает оппонентке наконец очнуться. Уловить правильный настрой возмутительного обсуждения и начать выстраивать защиту из сомнений. «Он опять играет со мной.» — предупреждает саму себя наследница, испытывая легкое головокружение. Разрывает контакт глаз, только советник не желает терять доминирующую позицию. — Еще кровит? — опирается ладонями о стол, блокируя собеседнице пути к отступлению. Фактически заключает в кольцо своих рук. — Что? — она вспыхивает и вынужденно таращиться на него в непонимании. Откровенно пугается нового витка близости с Десницей. Еле сдерживает порыв упереться кулаком ему в грудь. Нельзя. Так можно ощутить биение сердца и выдать свою реакцию шумным дыханием. Отто Хайтауэр опытный, зрелый мужчина. Легко считывает эмоции одним взором, а потом использует для личной выгоды. Пусть его пальцы грубо сорвали замки чести в ту ночь, но до момента расправы, они полностью покорили порочными ласками. — Не притворяйтесь, что забыли произошедшее. Или же, просите напомнить? — мужская рука прикасается к бедру зажатой девушки. Пальцы больно впиваются в плоть, словно их хозяин подвержен нетерпению. — Тогда лучше сменить обстановку, — его намек воспринимается издевкой. Шутовским розыгрышем, хотя каждое слово пропитано чем-то запретным, возмутительным, жалящим. Как кончик кожаной плети. — Нет. — вздрагивает Таргариен, быстро завертев головой. — Все прошло. Просто вы... — Я забочусь о вас, принцесса. — сладко тянет Хайтауэр, прикасаясь к ее лицу.— И хочу удостовериться в готовности к согласию. — сильнее наклоняется корпусом тела, как, если бы намеревался украсть поцелуй. Чуть ли не наваливается, вынуждая девушку почти развалиться на столе. Она тихо охает, раскрывая губы. Выставляет правую руку для протеста. Пальцы сминают плотную ткань сюртука советника, голова откидывается назад. — Откуда вы знаете, что я соглашусь? — рискует спросить, ощущая ползущие под кожей языки томления. Они медленно двигаются вниз к бедрам и оседают внизу живота. — Вы уже согласны. — выдает мужчина в ухо. Вбивает клин коленом между девичьих ног. — Не нужно задирать юбку платья. Достаточно чувствовать огонь здесь... — сильнее давит на промежность. Голос теряет мягкость и насыщается хрипотцой. Рейнира хватается за его руку в районе предплечья. Сгибает одну ногу, ради удобства, но давление усиливается, затрагивая чувствительную плоть. Несмотря на защиту одежд, тело предательски реагирует на властную настойчивость Десницы. Расставленные силки его манипуляций успешно срабатывают, с губ наследницы срывается тихий стон, однако Отто прижимает ее к себе, дабы стражники за дверьми не услышали сладкое подтверждение проигрыша. — Забота правителя о придворных бесценна и благородна. Она же становится уязвимостью, перед тайными врагами. Они всегда есть и будут при вас, запомните это. — поучает, прочесывая пальцами снежный шелк ее волос. — Алисента сама обратилась ко мне. — говорит ему в грудь наследница. — Я не смогу равнодушно терпеть ее страдания. — Моя дочь не ваша забота. — предупреждает советник, поглаживая спину девушки. — Определитесь с приоритетами для себя, иначе новое соглашение утратит всю прелесть обучения. — Разве нет другого способа? — она порывается выскользнуть из тесных объятий мужчины, однако вновь замирает на месте, когда его пальцы прикасаются к лицу. — Вы получите желаемое, как и я. — строго заверяет Хайтауэр. — Уже скоро. — медленно отступает, склоняет голову, направляется к выходу. Таргариен смотрит ему вслед, а потом закрывает глаза. У нее не получилось. Десница обставил все иначе, принуждая к сделке на использование ее тела и тайных знаний. Взаимовыгодный союз, без которого не получить Железный Трон.

***

Она заходит в свои покои, после купальни. Настои ароматных трав помогают преодолеть тяготы и напряжение последних дней. — Доброй ночи, Ваше Высочество. — сир Коль, ее преданный защитник, закрывает тяжелые двери и остается на посту. Рейнира выдыхает от облегчения. Неторопливо подходит к будуару. Прочесывает влажные пряди щеткой, рассматривает свое отражение. В комнате свежо, за окнами бушует непогода. Дождь обильно промывает столицу, но грязь городских переулков не вывести, как опасности укромных мест в Красном замке. Одно недоброе словцо, вкупе с косым взглядом может уничтожить все старания. Новые ростки интриг поползут по стенам. Девушка снимает тяжелый халат и бросает на стол. Остается в одной тонкой сорочке. Раздумывает о судьбе Алисенты. Она обратилась за помощью, превозмогая свои заключения и порицания, относительно поступков наследницы. Преодолела гордость с недоверием, дабы обрести поддержку. Таргариен понимает причину ее поступка, как никто другой. Потому что сама желает найти человека, которому сможет довериться. Королевский двор никогда не устанет смаковать новые сплетни, а ее противостояние советнику вполне подходит для основы бурных перешептываний. «Необходимо что-то предпринять. Но что именно? Алисента может помочь в борьбе с Десницей, если грамотно подвести ее к этому...» — рукоять кинжала привлекает ее внимание. Тот самый клинок, который Визерис передал дочери, после рассказа о видениях. Король поразился дару наследницы и попросил каждую ночь всматриваться в заветные письмена у огня, дабы пролить еще больше света на будущее своего рода и Вестероса в целом. Пламя свечей медленно подрагивает, пока Рейнира стоит с клинком Эйгона Завоевателя в руках. Порывы ветра бьют в окна, отзываясь воющим свистом. Время будто замедляется, пока на лезвии плавно проступает главный призыв пророчества. Наследник крови дракона должен объединить народы и сразиться с Тьмой Долгой Ночи. — Покажи... — просит на валирийском, завороженно всматриваясь в линии рун. — Покажи мне... — не видит, как с темного угла, возле большой кровати, медленно выплывает высокая тень. Странный зуд проходится по светлой коже, напоминая тысячи крошечных иголок. Наследница вздрагивает, расслышав в тишине наступающей ночи посторонние шумы. Неизвестный проник в личные покои и теперь наблюдает за ней. Крепче сжимая пальцами рукоять оружия, она резко разворачивается к источнику легкого шума. Сгибает колени, принимая оборонительную позицию, как учил Кристон во время тренировок. — В-вы? — узнает зеленый сюртук с цепями доверия. Сейчас он распахнут, открывая взору тонкую рубаху, не застегнутую на груди Хайтауэра. — Как?.. — дергается с места, поражается акту бесцеремонности, округляя глаза от шока. — Стали более осторожны, принцесса. — мужчина убирает руки за спину, отвешивает привычный поклон. — Но не достаточно хорошо. — взгляд зеленых глаз устремляется к клинку. — Позвольте узнать, как реликвия короля оказалась здесь? — возвращает взор к лицу девушки. — Это мне впору задавать вопросы. — шипит Рейнира, сдвигая брови. Продолжает держать оборону. Шумно дышит, поглядывая на закрытые двери.— Вы посмели явиться сюда, без приглашения. — Оно мне не требуется. — уголок губ Отто тянется вверх. Пара уверенных шагов вперед сковывают боевой напор Таргариен. — Неужели? — возмущается она, раскрывая губы от изумления. Испуганно пятится в сторону, указывая лезвием кинжала на Десницу. — А мой отец и сир Коль в курсе? Только не говорите, что не знаете о последствиях. — истеричные нотки в голосе выдают нервозность. — У дорнийца срочные дела... — Хайтауэр лениво наступает на нее. В правой руке оказывается скрученная плеть. — Ведь, как известно, белый плащ нужно заслужить. Тоже самое с властью. Рейнира не до конца понимает, что имеет ввиду советник. Происхождение ее защитника или же угрозы расправой. Тогда, получается Кристон в курсе пребывания Хайтауэра здесь? Иначе, откуда столь вопиющая уверенность в своей безнаказанности? Закрасться в ее покои, да еще с плетью. Внимание, как на зло, концентрируется на блеске чешуек драконьей кожи в приглушенном свете. В камине трещат поленья, подстрекая пламя вмешаться в их диалог. Она с минуту рассматривает собеседника, которого впору считать за главного, личного противника. Недоверчиво опускает руку с кинжалом. Условия нового соглашения понятны. Десница желает сделать ее своей личной шлюхой с сохранением прежних полномочий при дворе. Остается озвучить другую сторону сделки, минуя отвратительное ощущение безвыходности на плечах. «Он помешает восхождению на трон, если я откажусь. Других вариантов нет.» — Вы обязуетесь обучать меня, как будущую королеву. — тихо начинает девушка, всматриваясь в болотную зелень его глаз. Поджимает губы от усилий, старательно подавляя вопли оскорбленной гордости. — Чтобы я смогла вовремя распознать угрозу, подле себя. И знать, как ее уничтожить, не прибегая к кровавому насилию. — Враг должен стать вам ближе всех. — Хайтауэр нарушает последние границы личного пространства наследницы. — Только так можно получить абсолютный контроль. Лишь в союзе баланса. — возвышается над ней, растягивает шумный вдох, наслаждаясь ароматом молодой кожи. — И как удостовериться, что союзник не надумает меня предать? — Мудрый правитель умеет мотивировать. — рука с плетью тянется к лицу Рейниры. Поглаживает подбородок, задевает нижнюю губу.— Не материальными благами, но крупицами своей власти. Она молчит какое-то время, испытывая трепет от мягких прикосновений. Обдумывает слова советника, в которых заключена незыблемая истина. Пусть горькая, тщеславная, воплощающая циничную простоту тех, кому положено идти впереди. Громко выдыхает и решается, прикрывая на секунды светлые глаза. Цепляет лямки длинной сорочки, сбрасывает вниз к ногам, открывая свое тело. Стеснение глушится принятием мрачных устоев. Потемневший взор Отто неторопливо дрейфует вниз до щиколоток, а потом возвращается, обжигая желанием каждый изгиб. — Письмена на лезвии кинжала. — проговаривает на удивление спокойным голосом. Замечает, как сильно пальцы Таргариен сжимают рукоять клинка. — Высокий валирийский, — ему интересно узнать детали удивительного явления. — Сокрытая песнь пророчества Эйгона Завоевателя... — шепчет девушка с ярким румянцем на лице. Он переходит на грудь, напрягая розовые соски. Прохлада воздуха стягивает кончики, вызывая россыпь мурашек. Приподнимает клинок, проверяя остывшее лезвие. Руны успевают исчезнуть. — Доступная роду Таргариен. Тем, кому положено править. — опускает голову, когда слышит сбитое дыхание Десницы. — Значит, вы сновидица? — советник приподнимает ее подбородок. Склоняется до непозволительной близости губ. Сводит брови, выискивая взглядом подтверждение безумной версии, за которой кроются перемены в поведении наследницы. — Я дала клятву, ради благополучия королевства. — искренне отвечает Рейнира, ощущая жар на щеках. В ушах начинает шуметь. — Помогите мне уберечь его от междоусобиц и подготовить к великой войне. — взгляд рассеивается, прежние очертания реальности теряются в тумане. Отто прищуривается, внимая к обращению принцессы. Крепость его скепсиса всегда остается нерушимой, позволяя держать разум в чистоте от слепых верований. Однако сейчас, маленькая возмутительница спокойствия кажется околдованной неизвестными, пугающими силами. — Не поддавайтесь туману небылиц. — заклинает, обнимая девушку. Осторожно забирает у нее клинок и бросает на стол. — Ибо мы сами творцы истории. — прикасается к рукам, массирует изящные ладони с запястьями и только потом ловко перевязывает их своей плетью. — Что вы делаете? — она приходит в себя, растерянно взирая на Десницу. — Сядьте в кресло. — приказывает Хайтауэр, избавляясь от сюртука. — Поднимите руки вверх и покажите свою готовность. — прицеливается взглядом к треугольнику светлых волос внизу. Скидывает одежду на ковер, возле камина. — Я хочу чувствовать ваши намерения, принцесса. Лицезреть их, ощущать на языке. — столь выразительное прошение отдается импульсом внизу живота. Опаляет жгучим пожаром страсти. Девушка пугается этого чувства, замирает на месте и вздрагивает. Неприкрытое вожделение в глазах советника кажется более опасным, нежели унизительная порка с поучениями. Инстинкт побуждает сильнее сжать бедра вместе и попытаться схватить клинок, однако разум бунтует. — Ну же, отважьтесь. — настаивает Десница строгим тоном. Поглаживает ее белое плечо, лениво прочесывает пряди чистых волос — Если действительно нуждаетесь в моем покровительстве. Рейнира не может избавиться от кома в горле. Молча подчиняется, усаживаясь в кресло. Рассматривает танец пламени в камине. Ее накрывает тревога. Хочется устремиться к выходу, громко позвать на помощь и избавиться от влияния бархатного, надменного голоса. Только порядок правильных действий нарушается томлением. Память воспроизводит короткий свист взмаха плети с последующей острой болью на коже. Что-то лопается внутри, до прорыва влаги из недр девичьего тела. — Откиньтесь назад. — Отто снова возвышается над ней. На этот раз более существенно. — Поднимите руки и раздвиньте ноги. — встает на колени, накрывает ладонями бедра наследницы. Так близко, что его выдохи задевают кожу живота. — Пекла ради! — вспыхивает ошарашенная принцесса. — Зачем вы?.. — не успевает задать вопрос. Советник подхватывает под ягодицей, толкает ее на себя. Помогает зафиксировать руки в нужном положении, чтобы пальцы Таргариен могли ухватиться за обивку спинки кресла. — Нет! — мотает головой, когда связка из плети сильнее стягивает запястья. — Знаете, в чем главное преимущество тишины? — мужчина рассматривает свою «подопечную», накрывает ладонью грудь, неспешно растирает тугую горошину соска. — Она укрывает тайное, вместе с нашими слабостями и пристрастиями. — закидывает ноги девушки себе на плечи, склоняет голову к промежности. Рейнира дергается в непонимании, жалобно пищит и стыдливо прячет заалевшее лицо в сгибе руки. Крепко зажмуривается, затаив дыхание. Ее возгласы может услышать Кристон и ворваться сюда с обнаженным мечом. Тогда будут утрачены последние крохи репутации. Хайтауэр прикасается к самому непотребному месту губами с языком. Кружит и смазывает маленькую, сокровенную точку безумия. Испивает ее соки и довольно вздыхает. Похожее было в его башне у стола, но главными виновниками выступали пальцы. Сейчас намного ярче, до хрипов с беспамятством. Хочется выть и рычать, подобно Сиракс, когда рядом оказывается красный дракон дяди, Караксес. Должно быть у них особая, любовная связь. Мысли плывут, пока внутри под кожей назревает знакомая, неумолимая сладость. Агония ласк Десницы сковывает грудь, мешая нормально дышать. Не замечая ничего вокруг, девушка кусает саму себя с глухим мычанием. Закатывает глаза и беспокойно елозит, одурманенная ощущениями. Ладони советника поддерживают ноги наследницы. Не дают свести вместе. Голова медленно двигается, пока язык кружит по горячей плоти. Он не смотрит на нее, но прекрасно слышит сдавленное хныканье покоренного дракона. Совсем скоро, придет необратимая зависимость, за которой последует послушание. Цепи достойного править наконец сомкнутся на шее летучего рода... Таргариен бессвязно шепчет на валирийском. Вглядывается мутным взором в пламя камина, раскрывает губы, чтобы начать кричать или визжать, подражая бесстыжей дворовой девке. Слова Отто о тишине застревают в голове заразой, распространяясь вместе с удовольствием. Ее накрывает буря, онемевшие руки спускаются вниз, зубы впиваются в узел плети, помогая притупить громкость отклика. Она содрогается от неконтролируемых спазмов. Неосознанно толкается навстречу жадному рту, предлагая себя, как угощение. Так и только так, лишь бы продолжалось... Мужчина приподнимается. Разглядывает молодое обмякшее тело. Раскрытое перед ним, беззащитное и вознагражденное за чистую кровь, дарованную не так давно. Прежний замысел сменяется другим. Не просто выгодным и расчетливым. В темнеющей зелени глаз зарождается коварство с необузданной дикой одержимостью. Закрепление влияния кажется необходимым следствием. Ведь он уже переступает черту с новым соглашением. Важно привязать наследницу к себе, пока это не сделал кто-то другой. Левая рука сминает грудь девушки. Спускается к животу, ныряет вниз. Два пальца неторопливо толкаются внутрь, отчего она резко пробуждается. Усталость еще остается, но пелена истомы в ответном взгляде пропадает. Рейнира взирает на советника, ощущая ленивое вторжение. Намеревается оттолкнуть, только он возвращает связанные запястья на прежнее место. Вдавливает их пятерней в спинку кресла, высвобождает пальцы из тугого плена молодого тела, нависает и хрипло дышит, как хищник, завершивший охоту. Принимается за шнуровку брюк, спускает их и направляет себя в ее лоно. Все это время, взгляды обоих не прерывают немое столкновение. Тишина обогащает момент обладания. — Я познал ваш вкус. — губы Десницы блестят. Голос царапает воздух тяжелым звучанием. Ломается на выдохе с медленными толчками при погружении в заветную, влажную тесноту. — Теперь он мой. — проговаривает со стоном, проникая в нее до конца, шипит от натуги, сдерживая порыв закатить глаза, двинуться вперед более резко. Достичь предельных глубин, чтобы она задохнулась. Рейнира морщится от боли и неудобства. Легкое жжение усиливает распирающее чувство, заставляя сжаться в защитном рефлексе. Одновременно с этим, ей доводится ощущать в себе пульсацию члена. Хайтауэр замирает на месте, дабы ее плоть свыклась с первым соитием. Держит, связанные плетью руки, прижимается к ним лицом. Бисеринки пота проступают на лбу от усилий. Сдерживаться почти невозможно. — Сколько в вас сопротивления. — непонятное бормотание, больше похоже на похвалу. Новые толчки легко снимают лишнее напряжение с мышц, но узкие своды принцессы губительны для его выдержки. Она кусает губы, тяжело дышит, так как зажата в неудобной позиции. Благодаря ковру, ножки кресла не стучат по каменному полу. Жжения и боли нет, зато появляется щекотка внизу живота, от которой хочется прогнуться и застонать. Не выбитые крики скапливаются в груди, пока советник двигается в ней. Поддерживает ягодицу, направляет и подталкивает к себе. Рейнира охает, не зная, куда деться от новых ощущений. Последняя фраза, каким-то образом усиливает внутренний зуд. Ноги инстинктивно приподнимаются. Она будто плывет, готовясь нырнуть в бездну нового наслаждения. Тот самый танец, впервые увиденный в борделе. Не поддаваться его ритмичным напевам невозможно. Отто содрогается, изливаясь в нее. Хрипит, сквозь плотно сжатые зубы. Откидывает голову назад, предаваясь триумфу. Отпускает запястья Таргариен и переводит дыхание. Медлить нельзя, караул королевской стражи вот-вот начнет обход замка. Распускает узел плети, освобождая тонкие запястья. Поднимается на ноги, поправляет брюки и тянется за сюртуком. Девушка не смотрит на него. Медленно сползает на ковер, выжатая испытанием. Сегодня у плети иная роль — связывающая. Тот самый союз баланса, о котором говорил Хайтауэр. Не хватает клятв, что произносят в обряде венчания. Сердце моментально реагирует, отбивая в грудь ответ на непрошеное сравнение. Вынуждает раскрыть глаза и резко вдохнуть, сворачиваясь подле ног врага. Отто поднимает ее на руки, несет к кровати, как новобрачную и накрывает покрывалом с неуместной бережливостью. Будто она дорога ему, хотя важность соглашения следует учитывать. В разум закрадывается мысль о заразительном цинизме, который перенимается в процессе обучения. — Настоятельно рекомендую. — мужчина достает маленький флакон из внутреннего кармана. Передает наследнице. — Отвар лунного чая. — убирает за спину плеть, приглаживает волосы. Тусклое освещение обрисовывает дополнительными тенями его худощавое лицо. Облик больше пугающий, нежели интригующий. «Да помогут мне Боги.» — молится про себя Рейнира, припоминая незнакомца из видения с морозно-яркими синими глазами. Его очертания накладываются на советника и добавляют сходства. Или же, ей просто кажется. — Доброй ночи, принцесса. — Хайтауэр видит, с какой силой она сжимает несчастный флакон. Проводит большим пальцем по своим губам, будто стирает ее следы с себя. Непринужденный и легкий жест, однако Таргариен слишком пристально отслеживает его, сглатывая обилие слюны во рту. Каратель уходит, не дожидаясь ответа. Девушка рассматривает глиняный флакон. Раздумывает пуститься в ночной полет на Сиракс. Ведь только небе, среди звезд и густых облаков нет ничего, кроме свободы. Все тревоги остаются внизу, а голова проветривается от губительных чувств. Теперь она знает, как помочь Алисенте. Отто закрывает двери, ведущие в покои Рейниры. Сталкивается с пристальным взором ее защитника. Дорниец смотрит на него, привычно держась за рукоять меча, спрятанного в ножнах. Молчание знаменует понимание, а легкий кивок приветствия, пусть и с толикой заметного презрения, становится подтверждением. Слова Кристона ничто, против главного советника короля. Да и принцессе лишнее перемалывание костей ни к чему. Тем более, что образ хрупкой леди Хайтауэр с заплаканными глазами не покидает голову рыцаря. Он окончательно убеждается в коварстве ее отца, но не имеет власти выступить против. Поэтому просто отходит назад, пропуская ночного гостя. Десница кратко хмыкает в ответ, не удостаивает молодого человека любезностью, требуемой по этикету. Как, если бы рядом оказалась мелкая назойливая мышь. Не более.