Оковы Зеленого

Тишина в покоях Десницы затвердевает, подобно льду в суровую зиму. Нарастает колючей коркой с трескающим, гудящим эхо. Дыхание мужчины не встревожено ее прошением. Наоборот, стихает до ровного штиля, за которым назревает, нечто опасное. Брови Отто сводятся до складки на переносице, потемневшая зелень глаз начинает холодеть. Былое довольство на лице сменяется суровостью. Миг перевоплощения затягивается. Кожу на плечах Рейниры начинает покалывать. Новая волна мурашек проходит вниз по спине, оседая на ягодицах. Она продолжает смотреть ему в глаза и ждать ответа. Представляет с наивным любопытством, как именно произойдет их первый поцелуй. Каковы на вкус губы этого человека? Использует ли он язык, клацает зубами, кусается? Вопросы вертятся в голове ураганом, возбуждение смешивается с трепетом. Почему-то, именно поцелуй кажется неким переходом за пределы деспотичных договоренностей. Хотя их можно назвать по-другому, более оскорбительно. Прямо сейчас, когда обоюдное молчание искрится, готовясь полыхнуть. Принцесса прекрасно понимает, но не пытается здраво оценить тяжесть своего порыва. Ведь, ничего сложного и необычного. Простая просьба, которая поможет еще больше раскрепоститься в наказании. Узнать Хайтауэра за налетом извращенного властолюбия. Девушка слышит его усталый выдох. Не придает должного значения, ибо туман от вина в голове притупляет осторожность. — Какую цель вы преследуете, вопрошая это? — интересуется Отто будничным тоном. — Мне стало интересно. — признания даются легко, за счет опьянения. Без действия напитка, Рейнира бы точно замешкалась с ответом. — Ведь приятно и... — Ждете сомнительных удовольствий в наказании. — заключает советник, перебивая кривые изъяснения девушки. Поднимается на ноги, прячет член обратно в штаны. — Расцениваете за игру? — подходит к шкафчику, достает кубок с кувшином вина. — А я считал вас понятливой... — демонстрирует ей спину, медленно потягивая напиток. — В отношении нового соглашения. Таргариен легко поддается своему возмущению. Теряет последние крошки осторожности и резко вскакивает, упрямо тряхнув волосами. — Вы же хотите меня, не так ли? — намеренно садится на его рабочий стул. — Разве поцелуй не является усладой для желаний? — опускает руки на подлокотники, выжигает взглядом дыру в затылке мужчины. — Или вам, только там целовать нравится? — намекает на произошедшее в своих покоях. Забрасывает Хайтауэра неучтивыми вопросами. Силится понять одурманенным разумом причину его строгой отчужденности. «Неужто оскорбился?»— строит неверные догадки. Отто допивает вино. Ставит кубок обратно на полку. Разворачивается к принцессе лицом. Никаких намеков и подсказок на эмоции. Только сухое, нейтральное выражение. — Я не склонен мешать забавы с делами. — подходит ближе, хотя ей кажется, что крадется голодным зверем во время охоты. — Вам пора оценить серьезность наших взаимоотношений. — протягивает девушке руку. Вновь выточенная, холодная галантность, от которой становится не по себе. — Я только хотела немного расслабиться. — Рейнира старается показать уверенность с равнодушием, хотя на самом деле с трудом противится влиянию гнева. Закатывает глаза и поднимается, без помощи. — А вы слишком строги к себе... — Я всегда строг, принцесса. — советник хватает ее за запястье, притягивает к себе. — К окружению, обязанностям и поступкам. — взирает с пугающей, темной одержимостью. Уже знакомой, но более выраженной и подавляющей. — О, Пекло! — не унимается наследница, нагло прохаживаясь свободной ладонью по мужской груди. Расценивает упрямство Десницы за вызов, поэтому принимается отвечать в духе непуганого дракона. — Просто скажите, что хотели бы меня поцеловать! Этого вполне достаточно. — улыбается в конце фразы, закусывает нижнюю губу, как делала в доме удовольствий при Деймоне. По крайней мере, ему точно понравилось. — Нет. — тихо и внушительно рокочет Хайтауэр, окольцовывая длинными пальцами второе запястье девушки. — Не достаточно. — наступает на нее, вынуждая попятиться в сторону спальни. Вот теперь, Рейнира начинает беспокоиться. Туман задорной непокорности рассеивается, когда в поле зрения оказывается большая кровать со спущенным балдахином. Скромно обставленные покои распутывают клубок непрошеных воспоминаний, связанных с болью и унижением. Здесь Хайтауэр грубо отбросил ее, раскрыв правду, в которую не верил. Хотя мог подарить незабываемое наслаждение и завоевать сердце... — Не двигайтесь. — Отто оставляет Таргариен у резного столба балдахина. Забирает со стола плеть, оборачивается и застывает на какое-то время. Рассматривает принцессу пытливым взором. Тонкая, почти прозрачная навесная ткань, кажется снежным дуновением вокруг ее головы и плеч. Дополняет выбеленную, королевскую красоту нежной вуалью. Привлекает внимание к розовым бутонам молодой груди. Соски призывно торчат, живот вздрагивает от дыхания, бедра напряжены. Он знает, что таится между ними. Тот самый влажный жар, сводящий с ума любого мужчину. Тянущее неудобство в чреслах дает о себе знать. Советнику не нравится собственное нетерпение, не присущее зрелости лет. Эта треклятая жажда с навязчивой идеей полного подчинения, как и нахальный, прямой взгляд возмутительницы спокойствия. Она обнажена, готова принять его, глупо рассчитывает подкупить своей прелестью. Он бы купился. На самом деле. Забрал ее стоны себе, позволил быть громкой под собой и вверг в безумие зависимости, но не сейчас. Не под разбушевавшийся пыл молодого дракона, которому надлежит обвязать пасть с крыльями. Как следует запугать для лучшего усвоения. — Собираетесь лупить? — не выдерживает Рейнира, дерзко вскидывая подбородок. — Это и есть наказание? — усмехается, намеревается повернуться спиной и встать на колени. Зацикливается мыслями на приятном итоге, после изнурительной порки. — Я просил вас не двигаться. — настаивает советник слишком спокойным, ровным тоном. Открывает шкаф с одеждами, где прячет два кинжала с крохотной склянкой, заполненной ядом. Заготовленные для крайнего случая. Нельзя исключать необходимость радикальных методов. Достает моток веревки и закрывает дверцы. — Поднимите руки вверх. — подходит к девушке. — З-зачем? — удивляется принцесса, а потом вертит головой, как взбунтовавшаяся кобыла. — Нет. Я не буду. — хочет отойти в сторону, но ее успевают поймать. Сопротивляться бесполезно. Хайтауэр ловко привязывает ее запястья к столбу так, чтобы ноги тянулись для касания с полом. Проверяет крепость узла, дергая пару раз. Убирает ткань навеса выше, прямо над головой принцессы. Ей неудобно, а еще страшно. Злобное пыхтение сопровождается вертлявостью в очаге пламенной непокорности. Мужская рука застывает в районе девичьего плеча. Противится порыву сжать мягкую плоть груди, спуститься ниже к животу и нырнуть в дразнящие своды молодого тела. Совсем скоро, она овладеет искусством соблазнения в совершенстве. — Мне больно. — жалуется Рейнира, продолжая вертеться. Внутреннее чутье предупреждает об опасности. Выпуклые узоры деревянной резьбы конструкции, грубо давят на поясницу и лопатки.— Что вы задумали?! — Вы настаивали на наказании, Ваше Высочество. — Хайтауэр распускает свою плеть. Со свистом ударяет кончиком пол. — Вместе с поцелуем. — выдает с мрачной иронией. Смотрит ей в глаза, замечает проблески тревоги, ведь сейчас они лицом к лицу. — Я хотела не так. — ошарашенно мямлит наследница, понимая, куда завела ее самоуверенность. Советник не настроен шутить и быть мягким, как в прошлый раз. Его глаза горят мрачной зеленью, лепестки пламени от свечей на столе подрагивают, призывая подготовиться. «Это другой урок. Совсем другой.»— сильнее дергает руками, но высвободиться не получается. — «Боги не позволят ему!» — Отпустите меня! — Как вы думаете, что определяет успех правителя? — Отто прицеливается. Резко замахивается, наносит первый удар. — Его отвага с воинствующим пылом? — ждет, когда утихнут девичьи крики. — Быть может, умение разрешать внутренние конфликты? — новый удар приходится на плоть груди, отчего Таргариен громко взвизгивает и содрогается. — Или бережливость казны со старательной угодливостью? — размахивается более активно, не щадит нежную кожу живота. Кончик плети задевает молочные бедра. — Нет. Для этого есть шлюхи, принцесса. Вы не из их числа и никогда не должны стать. — отбрасывает назад взмокшие пряди волос. Шумно дышит, крепче сжимает рукоять разогретой плети. — Исполнительность — главная скрижаль, закрепляющая власть. — собирается еще раз замахнуться, но останавливается, заслышав тихие всхлипы. Замечает яркие, уже проступившие на теле девушки полосы. Переводит взгляд на свою руку. — Как среди соратников монарха, так и в стане его врагов. Вам надлежит управлять всеми. — наносит серию ударов. Более легких, однако, даже так, наследница продолжает вскрикивать. — Без иллюзий самомнения. — Хватит! — просит Рейнира, обливаясь слезами. — Уберите ее! Уберите! — отворачивается и слабеет. Слишком больно. Кожу саднит, как при порезе. Только, помимо этого, ощущается отвратительный жар в районе груди и живота. Будто сгораешь заживо в драконьем пламени. — Я не говорил о завершении урока. — Отто методично, с показной нежностью заворачивает плеть. Поглаживает огрубевшие чешуйки у основания рукояти. Подходит к связанной девушке. — Так быстро сдаетесь? — рассматривает ее исполосованное тело. Кажется, кровь вот-вот проступит и начнет стекать по бледной коже яркими дорожками. — Разве можно иначе?! — голос наследницы стихает, хотя она никак не может отдышаться, после громких рыданий. — Вам мало моей боли. — морщит нос, ощущая дурноту, прикрывает красные глаза. — Теперь еще уродуете. — каждое слово пронизано печалью. — Однажды, вы захлебнетесь в своей ненависти. — опять всхлипывает, ощущая себя растерзанной и униженной идиоткой. Нет смысла держаться за рассыпанные иллюзии, когда с позором проигрываешь. — Повторяетесь, Ваше Высочество. — терпеливо проговаривает советник, оценивая степень подавленности принцессы. Она действительно страдает, но холодное смирение противоречит сути драконьего характера. Совсем непохоже на нее. — Проделанная уловка с Алисентой, не прибавляет вам чести. Мне ни к чему ненавидеть... — Ложь! — Рейнира находит силы крикнуть. Вскидывает голову, смотрит ему в глаза. — Вы купаетесь в этом чувстве. С самого начала, ко всему роду Таргариенов. — переминается с ноги на ногу, выплевывает обвинения, сопряженные с болью по всему телу. — Мы единственные правители Вестероса. Нам подвластны драконы и само небо. Вы ненавидите Деймона, ненавидите моего отца и меня! — Заблуждения мешают вам ясно видеть. — Десница прищуривается. Поджимает губы, негодуя от услышанного. Подходит вплотную, прикасается к заплаканному лицу, только она дергает головой в сторону, дабы избежать контакта. — Вовсе нет, Отто! — перечит ему, называя по имени. — Я прекрасно вижу. Вы могли посмеяться с глупой девчонки за просьбу о поцелуе. Растоптать грезы, унизить и просто трахать, как вздумается! — пыхтит праведным гневом. Продолжает смотреть в зеленые глаза своего истязателя. — Но предпочли изувечить, оставить шрамы и шантажировать! — сотрясается криком. — Вы зверь. — Я никогда не смеялся над вами, принцесса. — Хайтауэр налетает на нее. Обхватывает затылок, стягивает волосы, склоняется, оказываясь слишком близко. — И не буду, потому что ценю наше соглашение. — поглаживает свернутой плетью ее живот и бедра. — Вы понятия не имеете, как нестерпимо жить условиями, которые нельзя переступить. Никак. — дышит в лицо, соприкасается с кончиком носа, обдает тихими, непонятными признаниями. — Ваше тело — чистый гобелен для меня. Готовый к сотворению лучшей истории. — удерживает в одном положении, скользит губами по подбородку девушки. — Мне действительно приходится плыть... — шумно вдыхает аромат ее кожи. — Чтобы не утонуть в жажде обладать им. — обхватывает под ягодицей, приподнимает, крепко держит. Тесное прикосновение затрагивает красные полосы. Вынуждает Рейниру зашипеть от раздражения и пощипывания. Она опять напрягается, ведомая неприятными ощущениями. Двоякость не дает успокоиться. Даже слова Десницы, такие серьезные, зрелые, пронизанные чем-то глубоким и тяжелым, не могут перебороть неверие. Слишком много боли, он успел причинить ей. — Отпустите меня. — слабо просит девушка, заново начиная хныкать. — Либо продолжите наказание, без этой гадкой заботы. — закрывает глаза от усталости. — Иначе нельзя, принцесса. — советник тянется к левой груди наследницы, обводит языком красную полосу и присасывается к тугой вершинке. Довольно вздыхает, наслаждаясь вкусом. Рейнира пищит от нахлынувших ощущений. Острых, совмещенных с болью ранений и нежностью его языка. В глазах вспыхивают звезды, воздуха не хватает. Он так бережно ласкает. Усложняет агонию, ввергая в исступление. Нет сил сдерживать себя, губы раскрываются, выдавая жалобные стоны. — Вы сосредоточены на своих терзаниях. — Отто переходит к другой груди. Попутно целует пострадавшую кожу. — И не думаете о других. Совсем рядом. — сжимает пальцами мягкую плоть. Присасывается, как голодное дитя. — Боги... — умоляет наследница в бреду жестокого удовольствия. Продолжает беспомощно стонать и выгибаться. — Пожалуйста... — кажется, что сейчас погорит дотла. В животе затягивается тяжелый узел, порождая щекотку между бедер. Невыносимую и тягучую. — Я зад-дыхаюсь. — вертит головой, бесстыдно елозит, словно распробовала дурманящие курительные травы. — Помните об ответственности. — проговаривает советник, терзая языком полосы на животе девушки. Дуновение прохлады разносит мурашки. — Вы несете ее за тех, кого намерены использовать. — раздвигает ее ноги, прикасается рукоятью плети к промежности. Осторожно поглаживает, оценивая реакцию. — Драконья кожа хранит жар и никогда не остынет. — рассматривает, измученное ласками лицо Таргариен. — Ваш огонь будет моим. — рокочет охрипшим голосом, сквозь ее стоны. — Поцелуйте меня. — опять просит Рейнира, послушно внимая словам Хайтауэра. Ахает несколько раз, теряя опору в ногах. Чувствует умелые прикосновения внизу. Будто огрубевшие мужские пальцы. Слишком горячие, терпеливые и в тоже время настойчивые. — Ничтожная блажь, по сравнению с тем, что я готов вам дать. — тут же отвечает Десница, притупляя удивление от ее нелепой настойчивости. — Вы нужны мне внутри. — требует принцесса, не понимая значения собственных слов. Мечется от неудобства и тугого стягивания запястий. Не видит, как омрачается лицо советника. Он перестает дразнить ее рукоятью. Бросает карательное орудие на пол, медленно погружает пальцы в жар молодого тела. Наследница вскрикивает, облизывает сухие губы кончиком языка, толкается тазом вперед, под неусыпным взором Отто. Тесные своды подрагивают, влекут своей горячностью и рушат крепость хладнокровия. Вспыльчивые порывы ни к чему сейчас, однако мужчина скрипит зубами от усилий. Резко освобождает пальцы, тянется к веревке. Срывает узел и закидывает Таргариен на кровать. Возвышается живой скалой. — Проявляете деспотию, еще не вкусив королевских регалий. — сбрасывает сюртук с рубахой. Демонстрирует обнаженный торс с порослью темных волос внизу. — Вам она больше к лицу, нежели стыдливая покорность. — склоняется над ней с ленивой грацией. — Вы заставили меня. — бормочет Таргариен, измученная ожиданием. — Что-то внутри... — не понимает происходящего, беспомощно хнычет, желая свернуться калачиком. — Оно тяжелое и сжигает там... — сминает покрывало пальцами. Необъяснимое, странное состояние не покидает. Сливается с пощипыванием ранок на коже в какую-то дикость. — Судьба наградила вас. — задумчиво произносит Хайтауэр. Спускает штаны, разводит ноги наследницы в стороны, налегает сверху, соприкасаясь животом. — Немногие женщины способны испытывать такое наслаждение. — сбивается на последних словах, удерживает взгляд принцессы, начинает толкаться, максимально растягивая момент обладания. Рейнира откидывает голову назад, впивается в плечи советника, забывает, как дышать. Принимает его в себя, но не знает, чем облегчить стягивающее чувство в животе. Щекотка усиливается, грудь обдает духотой. С каждым новым движением, стоны обрываются. Она пытается обдумать происходящее, но не получается. Тело само движется в ответ. Растягивается, оплетает мужчину путами, подводя к краю. Отто может быть резким. Может двигаться, как вздумается и не беспокоиться о желаниях той, что находится под ним. Как многие другие с одинаковой стезей жриц удовольствий. Даже почившая жена. Старше на девять лет, холодная, как глыба льда. Он никогда не жалел о ее преждевременной кончине. Толчки теряют размеренность. Десница упорно вдавливает наследницу, цепляя пальцами серебро раскиданных волос. Такая белая, как только что выпавший снег. Нежная на ощупь, сжимающая внутри огнем. Тугое, нескончаемое совершенство, слепленное им. Она станет знаменем новой эпохи. Его эпохи. Девушка замирает, раскрывая глаза и губы. Боится пошевелиться, грудь не может раскрыться во вдохе. Внутренний узел разрывается, пугает приходом, незнакомого ранее удовольствия. Похожего на падение вниз и стремительный взлет одновременно. — Отдайтесь, принцесса. — хрипит советник, на изломе последних глубоких рывков. — Всецело. — прикрывает глаза и рычит. Накрывает собой девушку, тяжело дышит в висок. Помогает справиться с конвульсивной дрожью, сотрясающую молодое тело. — Ваше наказание стало благословением. Рейнира хранит молчание. Не способная думать и говорить, словно выброшенная на сушу рыба. Опустошение уносит тревоги прочь, тело, покрытое испариной, тяжелеет. Возникает отчетливое безразличие и какая-то повальная уверенность в мрачности скорого будущего. Отто Хайтауэр не отпустит ее. Никогда. В голове застревает единственный, главный вопрос, на который нет ответа. Пока нет. Нужны ли ей его оковы?

***

Она отгоняет от себя служанок и шарахается, завидев собственную тень. Торопливо покидает купальню, плотно заворачиваясь в покрывало. Зубы сцеплены, губы поджаты, дабы ни один лишний звук не вырвался наружу. Никто не должен узнать о ее состоянии, о ужасных следах на теле, оставленных плетью советника. Кожу нестерпимо пощипывает и любое, мимолетное прикосновение ткани раздражает еще больше. Рейнира возвращается в свои покои, молча хлопает дверьми перед лицами, ничего не понимающих служанок, которые всегда помогали принцессе переодеться. Тяжело вздыхает, прислушивается к удаляющимся шагам. Отмечает про себя отсутствие личного защитника. Кристон должен был заступить на пост, не менее десяти минут назад. Он никогда не запаздывал и всегда строго относился к своим обязанностям. Девушка подходит к будуару с зеркалом. Рассматривает себя в отражении. Отваживается осторожно раскрыть покрывало и взглянуть на раны. Еще более красные от воды с маслами. Будто порезы, пересекающие грудь с животом. Десница заботливо выцеловывал каждый, погружая в пытку, которую теперь невозможно не желать. Вновь оказаться сломленной, просящей, падающей в пропасть... — Хватит, — просит она саму себя. Замечает маленький пузырек в углу, наполненный травяной мазью. Под ним оказывается записка, сложенная в крохотную трубочку. Вы знаете, что с этим делать. А я знаю, что делать с вами. — Проклятие. Скользкий ублюдок. — шипит Рейнира, комкая клочок пергамента в кулаке. Намеревается бросить пузырек в камин, следуя порыву, однако вовремя останавливается. Проматывает в голове весь разговор с Хайтауэром. Если отпустить все обиды с болью от наказания, приструнить на минуту гордость, которая итак запятнана, в словах Десницы кроется истина. Она, как любой из рода Таргариенов, действует слишком шумно и заметно. Не только по привычке своего положения наследницы трона. Неизгладимая черта всех драконов — уверенность в собственном превосходстве и широта амбиций. «Я должна действовать иначе.» — раздумывает принцесса, держа в руке пузырек. — «Тихо, незаметно, осторожно. Залезть в шкуру мыши, дожидаясь нужного часа.» Не выказывать никаких подозрений. Сливаться со стайкой придворных дам. Не выделяться и наблюдать. За всеми, к кому обращается советник короля. Распознать в придворных корысть и угрозу для себя. Среди них найдутся предатели, готовые переступить клятвы и ей предстоит запастись терпением, чтобы очистить путь к Железному Трону. А еще, найти весомых союзников. Скрип двери извещает о приходе нежданного гостя. Рейнира вздрагивает, пряча в складках мягкой ткани пузырек с посланием Отто. — Я просила не тревожить меня. — смотрит на служанку, склонившуюся в поклоне. — Король ожидает вас на ужин, принцесса. Платье готово. — девица относит наряд к кровати. — Ночи становятся холодными. — выкладывает, аккуратно сложенную шаль рядом. — Берегите себя. — Ты новенькая? — Таргариен присматривается к гостье, смиренно опустившей голову. Светлый локон торчит из форменного чепца. — Я не видела тебя раньше. — Я недавно на службе, Ваше Высочество. — отвечает девушка. С быстрой, завидной грацией отходит обратно к дверям. — Простите, что нарушила ваш покой. Она ей не нравится. Слишком уверенная и речь достаточно грамотная, неподходящая для простолюдинки. Волнение расползается внутри, вынуждая крепче сжимать пальцами несчастный пузырек с целительной мазью. Девица в этот момент приоткрывает одну дверь. Беглым взглядом проверяет пустующий коридор и поворачивает голову в сторону. — Принц Деймон шлет вам привет. — говорит совсем тихо, но достаточно, чтобы наследница хорошо расслышала. — Доброй ночи. Рейнира опять остается одна. Стоит на месте несколько минут и тупо пялится на закрытые двери. Пытается усмирить, громко забившееся сердце, а потом бросается запереть покои на засов. Переводит взгляд к платью, разложенному на кровати. Осторожно приближается, начинает осматривать наряд. Когда берется проверять шаль, находит припрятанный сверток пергамента. Дядя решил отправить ей тайное послание. Он наверняка волнуется за Визериса и обстановку в Красном замке. А может, в курсе ее связи с Десницей... Завтра, после Малого совета. К одиноким скалам на заливе Разбитых Кораблей. Не забудь сжечь.