Что-то между нами

      Люди привыкли делить поступки, слова и ситуации в мире на цвета. Вот чёрное - это плохое: что-то страшное, пугающее. А белое - яркое, новое и счастливое. Но не бывает ничего чёрного или белого, как и нет ничего плохого или хорошего. Нет ни конца, ни начала чего-то. Всё, что происходит – это путь, который всем нам нужно пройти. И путь этот длиною во всю нашу жизнь.       Мы лишь боремся в попытках хоть как-то объяснить то, что происходит вокруг нас, дать осязаемые очертания. Таким способом человеку легче ориентироваться в пространстве. Тем самым он пытается утешить себя. Ведь смотря на человечество в масштабах вселенной, легко сделать вывод, что мы пылинка во всем этом необъятном мире.       Джуён как можно медленнее шла домой.       Можно ли вообще это место назвать домом? Да, это место, где она спит и скрывается от погодных условий: дождя, снега, ветра, холода. Но холодно было даже в доме – от постоянной накаливавшейся атмосферы. Каждый из живущих здесь смотрел на другого с враждебностью. Мать старалась испортить любой хороший день дочерям своими нравоучениями и криками. Отец просыпался раньше всех и приходил позже всех. Его как будто и не было. Для Джуён и Сохюн он был тенью. Человек, который ночует в доме и изредка ест. Муж и жена почти не контактировали. Лишь в моменты новой волны ссор им приходилось говорить друг с другом. Остаются только старшая и младшая Мин. Они были словно загнанная в угол добыча. Страшно, одиноко, больно и холодно. Эту семью не свяжешь с такими словами, как любовь, искренность, счастье, тепло, родство, внимательность и нежность.       Дом - это что-то больше чем здание, больше чем крыша и стены.       Дом - это ощущения. Дом - это то место, куда хочется возвращаться. И дом - это место, которое ты выберешь, несмотря на тысячу предложений о его замене.       Сейчас для старшеклассницы Мин Джуён дом - это клетка с электрическими проводами по периметру и внутри. Маленький шаг в сторону – и ты труп.       Джуён думалось, что события последних двух месяцев – это чей-то злой умысел, а может и подарок свыше. Ведь ей всегда хотелось поговорить с Чонгуком, вот так гулять с ним вдвоём вечером, держаться за руки, а потом позволить ему её поцеловать. Но всё шло не так, как она представляла в своей голове. Да, они гуляют вдвоем, но все их разговоры сводятся к ссоре, обидам и Нане. Последняя больше всего бесила. Ей казалось, что этими разборками и копанием в прошлом они лишь ковыряют раны и выжимают кровь из друг друга. А хотелось стать ближе, снова стать друзьями и, возможно, постепенно прийти к тому, что может связать парня и девушку - любовь.              Джуён не задумывалась о реальной возможности быть с Чонгуком. Она лишь фантазировала. Часто фантазии сильно разнятся с жизнью. В действительности же Джуён считала, что не заслуживает любви. Тем более проявление этой любви от Чона. Как можно любить ту, что не любит мать, отец и она сама же. Она бы точно не полюбила, будь на месте Чонгука.       Джуён тихо открыла входную дверь в дом и прошла в комнату сестры.       — Боже, ты меня напугала. Зачем так тихо подкрадываешься? — Сохюн резко вскочила с кровати при виде сестры.       — Не хочу, чтобы мама узнала о моем приходе. А то снова начнет говорить об университете, — Ён закатила глаза и присела на стул у письменного стола Хюн.       — Она в любом случае тебя с этим достанет. Не сегодня, так завтра.       — Хотя бы завтра. Сегодня я хочу, чтобы мои уши отдохнули. Хоть немного. Я так многого прошу?       Девочки молчали. Джуён думала об отношениях с матерью. А Сохюн – о том, почему у них такая странная семейка.       — Знаешь, что сегодня произошло? — Мгновенно тишину нарушил голос старшей.       — Что?       Если их разговоры начинались с этой фразы, это значило, что их ждет непрерывный и интересный двухчасовой разговор.       — Сегодня по дороге домой я столкнулась с Чонгуком и он предложил мне с ним погулять. Представляешь? — Джуён прищурила глаза от удовольствия и подняла кулачки вверх, демонстрируя радость.       — Да ладно? А ну, все карты на стол!       Джуён начала рассказывать о встрече с Гуком, о том, как он шел рядом с ней, о том, как они молчали, о том, что ей удалось даже услышать его дыхание, и о самом неприятном разговоре.       — И я ушла. Ничего не стала говорить ему. Я просто устала постоянно выяснять отношения. Мне и без этого хватает проблем, — Ён громко выдохнула и, согнувшись, схватилась за голову.       — Эта Нана… Я б ее научила манерам. Перевоспитать ее нужно как следует. Что это за мошенница будущая растёт? Так легко выдумывает ложь и выдает направо и налево, будто это нормально. Ее надо наказать. Привести к ответственности за содеянное, — Сохюн подскочила на ноги и стала ходить по комнате.       — Ты реально будущий юрист.       — Не начинай, — Сохюн улыбнулась.       Если старшая сестра не хотела идти на юриспруденцию, то младшая к этому только и стремилась. Ей правда нравилось спорить, доказывать, приводить аргументы, стоять на стороне справедливости и помогать людям. Мин Сохюн не была творческой личностью, как Ён, но у нее были свои положительные качества. Хоть она очень строго к себе относилась, но признавала и свои позитивные стороны характера. Но также она понимала, что есть и отрицательные черты, над которыми ей следует поработать. Старшая Мин полностью контролировала свои эмоции. По ней никогда не скажешь, что она чувствует. Хоть рядом умрет человек, на её лице и мышца не дрогнет. Это не значит, что она жестокая или не может сопереживать. Категорически нет. Просто Джуён считала, что не стоит показывать на публике эмоции, которые постоянно её переполняют. Чувствовала оно многое, но переживала это только внутри себя. В то время как Сохюн всегда прямо говорила, что думает, чувствует и как считает правильным или нет.       У обеих было своё мнение на всё, что происходит вокруг, но выражали они себя по-разному.       — Я бы этой Нане надала бы хорошенько. Во всём виновата она. Вот почему Чонгук отдалился от тебя. Не будь этой Наны, то, может, годика через два у меня появился бы зятёк.       — Не говори так. Ты что? Чонгук отдалился от меня, потому что сам этого захотел. Не нужно перекладывать всю ответственность на Нану. Если бы я правда была дорога ему, то он нашел бы любой способ со мной поговорить и выяснить всё. Неужели за три года нельзя было этого сделать? Выкроить хотя бы пять минут на один человеческий разговор. Да, Чонгук тоже виноват.       — В чём-то ты права, — Сохюн разделяла мнение сестры, — но давай и не забывать о Нане. Я уверена, что она обвилась вокруг него, как змеюка и не отпускала. Я бы тоже обиделась на тебя, если бы ты соврала о списывании учителю. Это правда считается серьезным нарушением устава школы.              — Но как можно было поверить той, что он даже не знал, а со мной дружил 10 лет? — Джуён всё никак не могла успокоиться.              — А как ты поверила, что Чонгук мог с тобой дружить из жалости?       Джуён ничего не ответила. Она призадумалась о том, что Сохюн права. Она ведь поверила словам тех девочек в туалете, так почему Чонгуку нельзя верить словам Наны? Он тоже имеет полное право на злость.       — Сохюн, за что ты у меня такая умная? Ты точно младше меня? А ну тащи бирку о рождении! — Джуён восхитилась умом сестры и мудростью.       Сестры засмеялись. Джуён всегда разряжала обстановку своим юмором.       — А у тебя что? Госпожа Пак всё ещё придирается к тебе?       — Да, эта тварь никак не отстанет от меня. Задаёт мне постоянно такие вопросы, будто я дочь учёного!       Джуён не смогла сдержать смеха. Сохюн такая забавная, когда злится.       — Хочешь я поговорю с твоей учительницей?       — Нет, ты что? Она тогда вообще заставит меня новую теорию открыть, чтобы я заслужила хотя бы тройку, — Сохюн о чем-то призадумалась, — а еще мне нравится одноклассник. Его зовут Ли Ын Джи.       Сохюн опустила голову и стала говорить тише.       — Мне иногда кажется, что и я ему нравлюсь. Но совсем не уверена.       — Ого, тебе кто-то нравится? Как давно? Почему ты молчала?       — Ну где-то с месяц. Я молчала, потому что ты сама неудачница та ещё. Тебе почти 18, и у тебя не то, чтобы отношений не было – ты не целовалась даже. Да ты 4 года сохла по парню, и в итоге с кем этот парень?       — Ауч, — старшая изобразила звук боли и схватилась за сердце, — зачем по больному-то?       Джуён не обижалась на слова сестры. Она знала, что та шутит. Но в каждой шутке есть доля правды. Ён не удалось устроить свою личную жизнь.       — Всё впереди. Мне ведь 18, а не 98.       — Да, наша соседка, госпожа Цой, также считала. Но умерла в одиночестве. Если бы не мы, то так и лежала бы в той комнатке, пока не сгнила бы до конца.       Девочки замолчали. Госпожа Цой была для них как бабушка. Всегда их кормила, игралась с ними и воспитывала. Рассказывала постоянно о своей жизни и нравоучала. Сестры и не были против. Госпожа Цой всегда имела ценные советы в арсенале.       — У нее был сын… — продолжила Джуён.       — Да, внебрачный. Но он тоже умер, к сожалению. И осталась она одна. Только мы с ней были. Иногда мне ее не хватает, — поделилась переживаниями Сохюн.       — Как мы перешли от твоей влюбленности к смерти?       — Нас всегда куда-то заносит…       — Продолжай. Почему ты думаешь, что тоже ему интересна?       — Он каждый день мне приносит клубничное молоко, потому что как-то случайно сказала, что люблю его. Язык – враг мой. А теперь его ненавижу, потому что он заставляет меня это пить каждый день.       — Так не пей, — со смешком в голосе предложила Ён.       — Не могу… он обидится. Ещё он меня защищает перед сестрой Наны.       — Она и к тебе лезет? У них это семейное, что ли? Быть задирами и врунами?       — Похоже, это и правда передается генетически. Не удивлюсь, если они еще и имеют маньяческие наклонности.       — Ну ты иногда так скажешь, — хихикнула Джуён.       — А что? Это правда. Ещё Ын Джи постоянно смотрит на меня и не отходит далеко. Думаешь, я права? Я ему нравлюсь? — Сохюн прикусила нижнюю губу в ожидании вердикта старшей сестры.       — А теперь тебе интересно мнение неудачницы сестры?       — Хватит, отвечай, — строго проговорила Хюн.       — Какая ты нетерпеливая. Да, я думаю, что ты ему нравишься. Он часто с тобой общается?       — Ну иногда мы сталкиваемся на лестнице и он начинает разговор. Болтаем мы о разном. Иногда ощущение, что лишь бы поболтать.       — Тогда ты ему точно интересна.       Сохюн подпрыгнула от счастья.       — Я правда ему нравлюсь! Ура, ура, ура. Я ему нравлюсь! — Младшая сестра начала пританцовывать на месте.       — Ты заранее то не радуйся. Понаблюдай еще. Может, у него хватит смелости подойти к тебе и признаться в чувствах.       — Что? — Сохюн удивилась словам сестры. — Нет. Я не буду 4 года ждать его смелости. Сама к нему подойду и узнаю прямо.       — Ты такая жестокая. Совсем меня не жалко?       — Жалко, Джуён. Ты с каждым днем превращаешься в одну большую косточку. Скоро суп можно будет готовить из тебя. Ты опять не ешь?       Джуён не стала отвечать на вопрос сестры и реагировать на провокацию, как она считала. Она встала и вышла из комнаты, быстро бросив: ”Спокойной ночи. Спи крепко”.       — Эх, Джуён. Ты безнадежна, — Сохюн сказала это, уже сидя одна в комнате.

***

      Чонгук ушел в противоположном направлении от Джуён. Он чувствовал себя опустошенным и одиноким.       Его девушка – обманщица, которая ломает судьбы. Может она вовсе и не любит его? Вдруг и это обман? А всё, что она говорила? Этому можно верить?       А говорила она многое.       Что любит его, что не хочет отпускать, что хочет быть с ним всегда. На Чонгука давило это ”всегда”, но он отмалчивался. Не хотел портить отношения своими причудами. Она рассказывала о своей жизни: младшей сестре, матери и отце. Как отец её бьет, а мать никогда не защищает. Младшую сестру оберегает только Нана и получает дополнительно за это. Чонгук часто видел на теле Наны синяки. То они были на спине, то на бедре, то на руках. Ему даже хотелось прийти к её отцу и встать на защиту девушки. Но Нана не позволила, опираясь на то, что господин Ким и его побьёт и места живого не оставит. Но Чонгук боялся не побоев, а того, что и Нана в стороне не останется. Господин Ким и жену бил. Вообще он был садистом, как считал Чонгук. Как можно бить жену и детей, заведомо слабых людей? Будучи дома у девушки и видя те счастливые фото на стенах Чонгук и подозревать не мог, что на них изображён изверг.       А что до Джуён… Он и не знал, что думать. Возможно, он испортил все отношения с ней. Она так тихо ушла от него, что когда он заметил её отсутствие, то почувствовал холод. По телу, в душе и вокруг себя.       Он такой идиот, дурак и амёба, что за 3 года не нашел времени с ней поговорить. А сейчас, наверное, уже поздно что-либо исправлять.       Одиночество – то, чего Чонгук не испытывал прежде. Вокруг него постоянно были люди: то родители, то бабушка с дедушкой, то Джуён, то одноклассники, друзья, девушки. Физическое одиночество не было ему знакомо. Но сейчас он столкнулся лицом к лицу с внутренним одиночеством. Он гадал, что хуже: быть одному среди миллионов людей или быть одному, когда никого рядом нет?       После бурных событий, что произошли за два месяца и открыли ему глаза, он может хоть кому-то доверять? Не бояться, что солгут, предадут и снова уйдут? Не хочется быть покинутым.       От глубоких размышлений о бытие отвлёк телефонный звонок. Чонгук посмотрел в экран светящегося телефона и увидел: ”Единственная любимая девушка На”. Так сама себя назвала Нана. Она взяла его телефон, когда Чонгук спал. До этого там было скромное: ”Ким Нана“. Чонгук не стал ничего исправлять и предъявлять о том, почему девушка позволяет себе брать его телефон и копаться в нем. Потраченные на ссору усилия не стоят того.       Чонгук ответил на звонок.       — Да?       — Привет, любимый, — послышалось на другом конце, — Ты занят? Придешь ко мне?       — Я не в настроении, Нан… - коротко ответил парень.       Ему и вправду было не до девушки. Если он туда придёт, увидит её, то взорвётся от чувств, что уже выходят за рамки дозволенного. Чонгуку казалось, что он уже на пределе и скоро может лопнуть, как надувной шарик.       — Но я правда нуждаюсь в тебе сейчас, — опять этот жалобный голос.       — Почему именно сейчас?       — Папа меня снова ударил. Я дома одна и мне страшно и одиноко. И болит всё тело. Приди, пожалуйста. Я не смогу сегодня одна.       Чонгук не мог в такие моменты отказать девушке. Какой бы Нана не была фантазеркой, но человечность в нём никто не выключал.       — Ладно, буду через десять минут. Жди и не делай никаких глупостей.

***

      Чонгук пришел, как и обещал, ровно через десять минут. Он всегда приходил вовремя. Пунктуальность – это о нём. И ему также нравилась пунктуальность в других людях.       Единственным человеком, который его бесил своими из раза в раз повторяющимися опозданиями, была Нана. Как бы он не пытался её перенастроить, все его старания не увенчались успехом. Нана продолжала опаздывать, а он просто научился выходить позже.       — Чонгука-а-а, — Нана подскочила к нему, прыгнула и повисла на шее, — я так по тебе скучала.       Чонгук приподнял Нану за попу и усадил на своих бёдрах.       — Я тоже скучал, — тихо произнес парень и сел на диван, держа Нану всё еще на своих бедрах. — Где он тебе причинил боль?       — Тут, — Нана указала на область сердца.       — Милая моя.       Чонгук убрал волосы с плеч девушки, оголив шею, и приложил губы за ушком. Он её еле касался губами, оставляя невесомые поцелуи.       — А если серьезно, то куда он тебя ударил? — спросил парень, продолжая целовать Нану и плавно переходя к плечам.       - Сюда.       Нана немного повернулась в бок и дотронулась до своего живота.       — Он повалил меня на пол и стал бить ногами в живот… — шёпотом произнесла девушка.       Чонгук остановился. Он усадил Нану на диван и встал.       — Ты куда?       — Как он посмел тебя бить? Ещё и ногами в живот. Почему твоя мама это терпит? Она хочет однажды прийти и увидеть твое мертвое тело? — Чонгук кричал из-за ярости, переполняющей его.       — Если она заступится, то он и её побьёт, — Нана приобняла себя за плечи и начала плакать.       — Пожалуйста, не плачь. Я не могу смотреть на твои слёзы.       Чон подбежал к бедной девушке, присел на колени между её ног и обнял. Как же ему хочется набить морду этому животному. Сколько в нём жестокости? Почему он ненавидит своих детей и жену? И как Чонгуку помочь в данной ситуации – ведь, по сути, он бессилен?       Он приложил ладони к животу девушки, на котором виднелся фиолетовый синяк размером с бейсбольный мяч, и посмотрел на её заплаканное лицо.       — Тебе до сих пор больно?       — Да, немного болит. Я выпила обезболивающее.       — Может, нам стоит поехать в больницу, а потом обратиться в полицию?       — Нет, — девушка резко отрезала парня на полуслове и убрала его руки.       — Он вас избивает, Нан! Как ты можешь его прощать? — Чонгук был в замешательстве. Он не понимал ее мотивов.       — Он мой отец.       — Он твой отец только на словах. На деле у тебя нет отца. Отцы себя так не ведут.       — Нет, Чонгук. Всё пройдёт, правда. Давай не будем об этом? Пожалуйста. Давай лучше посидим и посмотрим что-нибудь вдвоём? Я приготовлю попкорн.       — Знай, что я не понимаю тебя. И на твоём месте бы давно подал на него иск.       — Но ты не на моём месте, — голос Наны был грубоват, — а теперь давай я принесу попкорн, а ты притащи плед и подушки, - грубость сменилась на непринуждённость.       Чонгук не стал поднимать разговор о её вранье. Он решил, что сейчас не время для выяснения отношений. Сейчас он хотел просто поддержать свою девушку.

***

      Неделю спустя.       — Даже не верится, что это был последний экзамен, — сказала Нана, обращаясь к своему парню.       — Да, наконец-то мы свободны. Этот год из меня выжал все соки.       Нана и Чонгук сплели пальцы в замок.       Молодая пара сидела в кафе за круглым столом у панорамного окна. На улице проезжали машины, по тротуару шли люди, увлечённые либо беседой со спутником, либо уткнувшись в телефон. Солнце так ярко слепило, что, находясь под ним дольше часа, можно было обжечься. Жара стояла невыносимая. Хотелось раздеться и наплевать на все правила приличия.       Официант принял заказ у Чонгука и Наны и поспешил удалиться, чтобы поскорее принять заказ у толпы почти уже выпускников.       — Нана, я хотел с тобой поговорить кое о чём уже давно, — серьезный тон парня заставил Нану выпрямиться.       — О чем? Я слушаю.       — Я знаю, что прозвучу глупо сейчас, но…       — Ты хочешь сделать мне предложение? — Нана не дала договорить Чонгуку начатую фразу. — Я согласна.       — Что? — Чонгук почувствовал себя неловко и опешил от ее предположения. — Нет, то есть сейчас не время для предложений. Ты не считаешь, что рановато?       — А, ну да. Просто мы встречаемся уже восемь месяцев.       — Да, но мы даже выпуститься не успели. И нам даже нет восемнадцати, — Чонгук, сам того не понимая, стал оправдываться.       — Тебе нет восемнадцати. Мой день рождения уже прошел.       — Да, точно. Эм, нет, я хотел поговорить о другом, — парень не хотел продолжать ту странную тему, что вдруг завела девушка. - Помнишь, как в 9 классе ты сказала, что защитила меня перед учителем?       — Ваш заказ, — вдруг разговор прервал официант.       — Спасибо, — ответила Нана. — Да, помню. Эта лживая Джуён хотела тебя подставить, — уже обращаясь к Чонгуку, она надула губы.       — Я разговаривал с Джуён…       — Зачем тебе с ней говорить? Не говори больше с ней никогда. Я ревную.       — Что же, мне теперь ни с кем не общаться? — удивился такому заявлению Чон. — Нет, общайся, но не с ней. Она оклеветала тебя. Я терпеть её не могу.       Всё это время Чонгук внимательно следил за поведением, выражением лица и глазами Наны. Она и виду не подала, что волнуется, или что всё это время врала.       — Она утверждает иначе, — Чонгук не стал создавать интригу, заявив всё прямо.       — Конечно, она будет всё отрицать.       Со школы и вплоть до этого момента пара держалась за руки. В это мгновение Нана сжала руку парня сильнее. Чонгук это почувствовал.       — И я поверил ей.       — Как ты можешь верить какой-то девчонке, а не мне? Своей девушке? — Сжатие усилилось.       — Потому что она привела весомые аргументы, — Чонгук не отрывал взгляда от глаз На. Ни капли изменений. — Я не хочу слушать твои оправдания. Просто скажи, почему ты соврала?       — Я не врала, — Нана продолжала настаивать на своем.       — Врала, Нана. И я в этом уверен. Настолько ненавидишь Джуён?       — Дело не в этой паршивой дряни. Я люблю тебя.       Сжатие стало невыносимым, но Чонгук руку со стола не убрал.       — Значит, ты признаешь, что соврала мне? — снова это раздражение охватило парня.       — Я просто люблю тебя. Я хотела, чтобы ты был со мной. Чтобы ты обратил на меня внимания. Но как бы я не старалась, для тебя я будто и не существовала, — одного вздоха хватило на эту непрерывную реплику.       — Можно добиться любви и иными путями. Не обманом, Нана. Я не люблю, когда мне врут. Я не понимаю, почему все вокруг меня такие обманщики. Я могу хоть кому-то верить?       — Да, мне! Верь мне. Сейчас я не вру. И вообще я больше не врала тебе, кроме того случая. Я сглупила. Я дура. Джуён и ты были неразлучны. Даже после школы вы были бы вместе. Я не знала, как начать с тобой общаться. Прости меня.       Глаза Наны наполнились слезами. Еще секунда и она заплачет.       — Пожалуйста, не плачь. Люди будут таращиться на нас, — но было поздно. Нана начала реветь. — Блять, — парень прикрыл глаза от озлобленности.       Чонгук оплатил заказ и, так и не поев, они вышли из кафе. Они направились в парк, где лишних глаз и ушей было в разы меньше из-за аномальной жары.       — Пожалуйста, не бросай меня. Я не выдержу, если это случится. Я не смогу жить без тебя, — едва они сели на скамейку у пруда, девушка начала свою речь.       Чонгук молчал. Он хотел всё закончить и больше не возвращаться к этой главе в своей жизни. Он желал начать новую книгу под названием: ”Мин Джуён”. Парень принял свои чувства к другой совсем недавно. Он не хотел признаваться самому себе, но в голове, в сердце и в фантазиях всегда была одна и та же фигура и лицо - Джуён.       — Папа меня бьёт, маме я не нужна, а младшая сестра не уважает. В школе у меня почти нет друзей. У меня есть только ты. Не бросай меня, умоляю, — девушка упала к ногам парня и сложила руки, как при мольбе.       Нана ревела так громко, что Чонгуку хотелось провалиться сквозь землю прямо к палящему ядру, чтобы не было шанса и выжить.       Как только слова об отце На дошли до его ушей, Чонгук понял, что сегодня поставить точку и сжечь эту книгу у него не получится.       — Я тебя не бросаю, Нана, — парень громко выдохнул, — я от тебя хочу лишь одного. Пожалуйста, не обманывай меня. Моё сердце больше не выдержит.       Он приподнял На за локоть и усадил на скамейку рядом с собой.       — Чонгук, я тебя люблю! Обещаю, я больше тебе не совру. Спасибо тебе за терпение! Спасибо! — Нана прильнула к губам парня и страстно начала целовать его.       Жадно вдыхая воздух, Нана обвила руки вокруг шеи Чона и продолжила обцеловывать всё лицо: губы, подбородок, щёки, глаза, брови, нос, лоб. Вечером они продолжат начатое, но уже давая волю желаниям.       ”Чонгук, ты попал”, — подумал про себя парень.