RUNAWAY

      Порш точно не знал, как он оказался в такой ситуации, но у него не было никаких жалоб. Еще много чего нужно было обсудить и переварить. После того как Порш рассказал свою версию истории, Кинн предложил свою собственную версию, и слово «конфликтовал» было не тем словом, которое могло бы точно описать то, что чувствовал Порш. Семья Терапаньякун оказалась гораздо более облажавшейся, чем он когда-либо мог себе представить.       — Кинн, подожди, — Порш упрекнул альфу, который снова приклеился к нему. Он наконец-то принял душ после того, что казалось вечностью. С тех пор как устроился на кровати, Кинн обхватил его руками, крепко прижимая к себе. Высший Альфа вел себя довольно навязчиво, и как бы сильно Порш ни выражал свое раздражение по этому поводу, он также не хотел, чтобы его отпускали на свободу.       Прошло не так много времени с тех пор, как Кинн и Порш начали встречаться, но Порш заметил, что альфа всегда льстил ему или приставал к нему всякий раз, когда они были вместе. Помимо обычных приступов гнева, которые, как он теперь знал, были частью вечно извращенной личности Кинна, альфа старался незаметно относиться ко всему со своим сентиментальным поведением. Ключевое слово было испробовано. Это прямо здесь, с Кинном, обнимающим Порша и не выпускающим его из виду, тоже было частью этого. Даже если Кинн не сказал прямо, Порш мог заметить, что альфа был очень не уверен в себе.       Порш так долго выживал, храня секреты, что было иронично, учитывая, что он любил говорить обо всех своих проблемах. Иногда Порче напоминал ему, как сильно он все время ворчит. Его нетерпеливая задница никогда не была удовлетворена. Он должен был знать все. Он должен был говорить обо всем подробно и анализировать это.       Порш хотел знать, что раз Кинн подозревал своего отца, то что он собирался делать дальше?       А что насчет Чана?       А что насчет пистолета?       Все эти вопросы вертелись у него на языке, но он сдержался. Насколько он понимал важность общения, настолько же он знал и то, что они оба нуждались в этом. Им нужен был какой-то гребаный покой после всего. Двенадцать лет недоразумений, недопонимания, обиды и гнева были выплеснуты наружу, впереди было еще много чего, но, наконец, после того, что казалось вечностью, он почувствовал себя счастливым. Голос в его голове сказал, что это, возможно, самое счастливое, что он когда-либо был.       Порш был счастлив, что был со своей парой. Он был счастлив, что их связь была чем-то, чем они оба дорожили. Но более того, он был счастлив, что Кинн стал его парой. Если бы он оставил в стороне все, что было раскрыто за предыдущие двадцать четыре часа, что легко мог бы сделать в присутствии своей пары, пребывание с Кинном заставляло все его существо летать от счастья. Как будто ему наконец-то разрешили то единственное, о чем он никогда не думал, что ему позволено иметь, но все равно жаждал этого.       Это.       Прямо здесь.       Находиться в объятиях Кинна даже после того, как мужчина узнал, что они были парой, даже лучше, альфа воспринял их связь с энергией. Это было не то, что Порш когда-либо думал, что испытает это.       Возможно, Кинн и был тем, кто держал его, но именно Порш инициировал их поцелуй. Альфа немного сдерживался, но у него ничего такого не было. Поскольку вся предыдущая неделя была лишена присутствия альфы, хотя казалось, что это было целую вечность назад, Порш хотел наверстать упущенное. Кинну не потребовалось много времени, чтобы поцеловать его в ответ с такой же интенсивностью. Это было самое родное, что они когда-либо испытывали во время поцелуев. Правая рука Кинна была на шее Порша, в то время как омега обнимал его лицо.       — Какого черта ты носишь эту рубашку? — Порш что-то бормотал между мягкими чмоканьями. Официальная одежда в постели, по его мнению, была непрактична.       — Тебе не нравится? — голос Кинна стал глубже, когда он посмотрел на Порша немного ошеломленными глазами. Порш смог только кивнуть, прежде чем альфа высвободился из захвата. Стон Порша застрял у него в горле на разделяющем их расстоянии, когда альфа буквально сорвал с себя рубашку.       Хорошо. Порш выровнял дыхание. Не нужно волноваться. Просто альфа без рубашки, насмотрелся на таких.       — Включи эту гребаную лампу, — Порш буквально зарычал. К черту быть таким крутым во всем. Ему нужно было увидеть это при наилучшем возможном освещении, и он даже не почувствовал никакого смущения, когда Кинн усмехнулся его словам.       Когда Кинн снова присоединился к нему в постели, Порш не мог оторвать рук от обнаженной кожи, представленной ему. Яркий свет подчеркивал, насколько бледным и красивым было тело Высшего Альфы. Оно также было гладким на ощупь, когда он позволил своим рукам свободно блуждать по бицепсам. Вместо того чтобы позволить Кинну прижать его к земле или заключить в кокон, Порш подтолкнул мужчину под себя и оседлал альфу. Последовавший за этим поцелуй был грязным и влажным, в чем они оба преуспели и чем наслаждались. Руки Кинна ощупывали его талию, медленно и неторопливо пробираясь к его заднице, и в этом не было ничего нежного. Если их предыдущие поцелуи были отчаянными и полными похоти, то эти, которыми они делились прямо в этот момент, свидетельствовали о том, насколько изголодались они оба.       Поршу было все равно что Кинн, по сути, рычал ему в рот. В этот момент они запыхались и дышали друг другу в рот, не готовые откинуться назад. Порш обнаружил, что проводит руками по тугой, но гладкой коже, которая была удивительно прохладной на ощупь. Аромат кофе вокруг них был более густым и немного горьковато-сладким, что напомнило ему об ирландском кофе. Он чувствовал, что горит, когда его сердцебиение участилось. Он нежно, просто чтобы сначала пощупать, провел руками по грудным мышцам Кинна и погладил бугорок. Стон альфы под ним был неожиданным, но ободряющим, когда он сильнее надавил пальцами и почувствовал, как руки Кинна сжались вокруг его задницы.       — Тебе нравится? — Порш не мог сдержать нахлынувшей на него уверенности, когда увидел выражение лица Кинна. Он ухмыльнулся и уткнулся лицом в шею альфы, позволив своим рукам сделать всю работу. Было что-то такое приятное в том, чтобы быть ближе к своей паре, не предугадывать его движения, когда он нежно покусывал пахучую железу. Это заставило Порша застонать, поскольку все вокруг него было окутано запахом Кинна, как будто он был посреди густого тумана без намерения когда-либо выбраться.       Порш внезапно почувствовал, как затвердевшая длина прижимается к его бедру, когда Кинн перевернул его. Он также понял, что его трусы стали немного влажными, и увидел, как Кинн почувствовал запах его возбуждения. Каким бы смущенным ни был, он был еще больше очарован тем, как Кинн отреагировал, когда впервые почувствовал его запах. Запах ванили и карамели был не очень густым, но он прекрасно вплетался в кофейный.       Не было времени дышать или что-то регистрировать. Порш закрыл глаза и позволил Кинну целовать себя, в то время как они оба прижимали свои одетые члены друг к другу. С Кинном все казалось лучше. Порш был ошеломлен, когда почувствовал, что он почти на грани. Он не мог в это поверить, он был так близок к тому, чтобы кончить, и они оба были в штанах. Язык Кинна практически облизывал каждый дюйм его рта, пробуя на вкус повсюду, пока Порш пускал слюни. Альфа внезапно отстранился от поцелуя и начал посасывать его пахучую железу. Он мог чувствовать прохладную слюну на горящей коже, когда рисовал различные узоры там своим языком и зубами. Всего было слишком много, это казалось слишком ошеломляющим. Трение об их промежности было почти болезненным, вес Высшего Альфы на его теле приносил заземляющее ощущение. Он почувствовал, как будто кто-то включил выключатель внутри него, когда Кинн коснулся его пахучей железы. Освобождение Порша застало его врасплох, лишив способности связно мыслить, поскольку все, что он чувствовал, было облегчением, поскольку его единственной сознательной мыслью был Кинн.       Всю его шею покалывало, когда Кинн продолжал лизать его пахучую железу, но движения были небрежными из-за того, что весь вес тела альфы приходился на Порша, который вздрогнул и понял, что Кинн тоже испытал оргазм. Он мог сказать.       — У тебя течка? — хриплого голоса Кинна было недостаточно, чтобы отвлечь Порша от тревожного вопроса.       — Нет? — отвечая, он почувствовал, как что-то закипает прямо под кожей его живота, — у меня уже много лет не было течки, Кинн, — прошептал он, — с тех пор, как, — Порш остановился, он не хотел прямо сейчас вносить что-то болезненное в разговор.       Кинн откинулся назад, опираясь на локти, и посмотрел на Порша спокойным и обнадеживающим взглядом.       — Твой запах в тот день тоже был необычным, верно?       Порш кивнул, сразу же перейдя на ту же тему, но позволил утешению Кинна, обнимающего его, успокоить себя. Он уже начинал чувствовать себя отвратительно и не мог поверить, что они оба кончили в штаны, как глупые похотливые подростки.       — Я только что принял душ, — он тихо ворчал, когда Кинн нежно расчесывал его волосы, все еще полуобнаженный, растянувшийся на нем.       — Ничего страшного, — Порш знал, что Кинн сказал это по отношению ко всему.

———

      POV Кинн:       — Это было весело, — Порш, казалось, был в приподнятом настроении для разнообразия после последних двух трудных дней. Кинн не мог удержаться от улыбки, когда увидел, как его пара хвастается тем, что они сделали на семейном собрании.       Пара.       Кинн даже не мог скрыть своего удивления, когда смотрел на Порша. Тот факт, что этот человек все еще был с ним, заставил Кинна почувствовать огромную благодарность. Он также чувствовал себя немного глупо, чувствуя обиду из-за того, что Порш осудил его и убежал. Но рационально он понимал, что их двенадцатилетние и пятнадцатилетние «я» были всего лишь жертвами. Он не мог поверить, что простое и жалкое недопонимание и стратегическая последовательность событий привели к тому, что они оба были разлучены на столько лет.       — Эй.       — Что такое?       — Я все еще думаю, что мы должны просто наказать твоего отца и твоего дядю. Даже если Кан не был непосредственно вовлечен, он знал обо всем точно.       Кинн нахмурился. Это было предметом ожесточенного спора между ними обоими со вчерашнего утра.       — Ты сам видел, почему мы не можем этого сделать, — категорически заявил Кинн. Он постарался скрыть всю свою обиду и разочарование по поводу того факта, что Ким и Вегас оба встали на сторону Корна и Кана. Они хотели, чтобы он убрался. Они хотели свергнуть его, и это был не первый раз, когда Кинн задавался вопросом, не должен ли он просто отказаться от того, чтобы быть главным альфой, — однако они достаточно скоро во всем разберутся. Мы только что шокировали их. Теперь они поднимут вопрос о том, почему мы на самом деле не можем спариваться. По крайней мере, по их мнению, поскольку они не знают о твоем суб-гендере.       — Ты думаешь, я смог бы это скрыть? — Порш выглядел слегка обеспокоенным. Высший Омега успешно скрывал свою личность в течение многих лет, но последние пару дней изменили правила игры.       Кинн вызвал своего врача для Порша, единственного, кто был достаточно сведущ в их роде. Высший Омега был в смятении, узнав, что он может страдать от фантомных припадков. Это было обычным делом для омег и альф в целом, у которых были нарушены их циклы, чтобы получить фантомную течку или гон, чтобы подготовить свое тело к следующему циклу. Это привело к тому, что Порш признался, что у него не было течки с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать, и Кинн хотел убить этих ублюдков снова. Выражение беспокойства и страха на лице его омеги было болезненным для него. Он едва удерживал свой контроль, поскольку доктор объяснил, как это может быть результатом того, что тело омеги защищает себя от любого вреда и сохраняет себя. В целом, визит заставил Порша немного успокоиться, поэтому Кинн ждал, когда этот человек поговорит с ним.       — У нас есть лекарство, но твое здоровье важнее, Порш.       Самый простой способ справиться с этим — принять таблетки и позволить этим призрачным заклинаниям делать свое дело. Это было бы близко к тому, чтобы пережить течку с ее волнами, появляющимися время от времени, но не такой высокой интенсивности в течение нескольких дней. Они могли бы регулировать это с помощью большего количества таблеток и держать боль в узде. Другим вариантом было позволить этому пройти само по себе или принять необходимые меры, чтобы полностью избежать этого. Порш попросил Кинна выйти на улицу, так как омега хотел поговорить с доктором наедине. Он все еще не знал, о чем думает его пара, но он также знал, что это была щекотливая тема для него.       — Я хочу перейти на таблетки. Я хочу, чтобы у меня был регулярный цикл, — Порш признался. Его голос звучал немного неуверенно, — я никогда не думал о своем собственном будущем, о том, чтобы остепениться и завести семью. Но если у меня сейчас есть шанс, я хочу им воспользоваться. Особенно если означает, что он может быть моим последним.       Кинн нахмурился.       — Последним?       Порш отвернулся от него, они были в домашнем офисе, устроившись на огромном диване. Это был первый раз, когда Порш был здесь, и Кинну не понравилось смущенное выражение его лица.       — Течка обеспечивает плодородие. Я никогда не думал об этом. Доктор сообщил мне, что единственная причина, по которой мой цикл все еще восстанавливается, заключается в том, что у меня высокие гены омеги, и я могу функционировать с половиной пахучей железы. Но это не может длиться вечно. У меня есть немного времени, чтобы действовать сейчас, и даже тогда ничего нельзя сказать наверняка. Она сказала мне, что я должен был пройти тесты и еще много чего. И фантомная течка временами будет болезненной.       — Это еще не все? — спросил Кинн. Он был уверен, что Поршу есть что сказать, этот человек практически вибрировал на своем месте.       — У меня не очень хороший послужной список с течками. До сих пор я был счастлив их отсутствием.       — Так ты не хочешь проходить через процедуру?       Порш швырнул подушку ему в голову, и Кинну оставалось только фыркнуть и принять удар.       — О боже, догони Кинна. Используй свой мозг. Я только что говорил о том, что никогда не думал о том, чтобы остепениться или завести семью. С тобой все по-другому.       — Ты хочешь создать семью со мной? — Кинн медленно выдохнул.       — Не прямо сейчас. Я имею в виду, что я не хочу думать об этом прямо сейчас. Не сейчас, когда так много всего происходит, но, возможно, в будущем да.       — Я не вижу в этом проблемы, — Кинн просто ничего не мог с этим поделать. Его пара говорила об их будущем и семье, и он ничего не мог с собой поделать.       — Но я не хочу проводить свою течку или что-то в этом роде с тобой. Пока нет, — Порш выглядел огорченным, когда наконец выдохнул.       — Ох, — все счастье и веселость внезапно рухнули.       — Нет, подожди. Слушай. Мне нужно время, хорошо. Просто потерпи меня. Я не могу, — Порш, казалось, подыскивал слова, и выражение его лица, наконец, подтолкнуло Кинна к действию.       Кинн взял одну из рук Порша и глубоко вздохнул, прежде чем спокойно заговорить.       — Тебе не нужно ничего объяснять. Я чувствую благодарность за то, что ты вообще думаешь обо всем этом. Ты можешь не торопиться и дать мне знать, чем я могу тебе помочь, — он позаботился о том, чтобы его запах отражал все его слова.       Порш кивнул, все еще выглядя глубоко задумавшимся.       Кинн почувствовал себя виноватым. Часть его знала, что он был эгоистом. Они с Поршем поспорили и придумали этот сложный план, и ради чего? Узнать, в чем заключалась преданность его братьев? Кинн уже знал, что с него хватит своего отца, он также устал играть во все эти интеллектуальные игры. Его подозрения подтвердились. Как альфа стаи, он чувствовал тошноту при мысли о причинении вреда своим товарищам по стае, не говоря уже о членах семьи. Но он боялся, что вода теперь поднялась намного выше его головы. Порш был на удивление взбешен. Но Кинн хотел знать о том, на чем основывалась лояльность Кима или Вегаса. И теперь поставил Порша в очень опасное положение, когда он уже был перегружен столькими другими вещами.       — Я сожалею, что втянул тебя во все это.       — Что связано со всем этим? Мафиозное дерьмо? Семейное дело? Я твоя пара, Кинн, я все равно должен быть вовлечен во все это. Честно говоря, я не потерплю ничего другого. Я слишком долго был не в курсе событий.       Кинн все еще был не убежден.       — Я до сих пор не могу поверить, что и Вегас, и Ким вот так встали на сторону своих отцов. Я имею в виду, что я понимаю Вегаса, учитывая его послужной список, но почему Ким? — смена темы была желанной.       Кинн пожал плечами.       — Я ожидал этого. Ким всегда в конце концов соглашается с нашим отцом, я не знаю почему, — это был вопрос, который часто преследовал его в прошлом. Были ли все его усилия настолько бесполезны, что Ким счёл их отца более заслуживающим доверия? Было ли это из-за их матери?       — По крайней мере, Танкхун счастлив.       Заверения Порша не сработали.       Но прежде чем Кинн успел сказать что-либо еще, раздался стук в дверь.       — Заходи, Биг, — Кинн окликнул своего телохранителя.       — Кхун Порче послал за Кхун Поршем.       Кинн наблюдал, как Порш вскочил со своего места и пошел за ним. Что-то в смущенных и обеспокоенных морщинах на лице его пары заставило его насторожиться.       В комнате младшего Киттисавата пахло гнилью. Обычный аромат нарциссов был совершенно не тем, и собственный сосново-цитрусовый аромат Кима тоже не был приятным.       — Я думал, что звал только моего Хиа, — горечь в словах молодого омеги не шокировала Кинна, но Порша это точно потрясло.       — Че! — Порш бросил на Кинна извиняющийся взгляд, прежде чем снова посмотреть на своего брата, — вот как ты разговариваешь с людьми, не говоря уже о том, кто является твоей семьей?       — Он не моя семья. И я не хочу, чтобы он был здесь. Убирайся, Пи’Кинн.       Кинн понятия не имел, почему омега так себя вел, но ему не нравилось, когда его отчитывали в его собственном доме. Это было инстинктивно, что-то, с чем он ничего не мог поделать, когда его запах усилился, а взгляд стал жестче.       — Точно, я не твоя семья, — Кинн заговорил, в его голосе ясно слышался гнев, — так что лучше не забывай, на чьей территории ты гость.       Ему потребовалась секунда, чтобы осознать, что он на самом деле пропитывает комнату своим ароматом, но потрясенного и яростного взгляда на лице Кима и слез в глазах младшего омеги было достаточно, чтобы привести его в чувство. Порче был ребенком, который, вероятно, просто закатывал истерику, у него не было причин чувствовать себя так. Но было уже слишком поздно. Он даже не хотел смотреть на Порша, который, вероятно, разозлился бы на него за то, что он случайно так доминировал над своим младшим братом.       — Пи’Кинн, это и мой дом тоже, — голос Кима был резким от гнева, — ты не можешь так разговаривать с моим омегой.       — Достаточно, — голос Порша был ясен. — Ким, я не думаю, что после того, чему мы были свидетелями ранее, тебе вообще стоит разговаривать с Кинном, если только ты не извиняешься. И Че, — он вздохнул, прежде чем продолжить, — я не могу поверить, что ты с кем-то так разговариваешь.       — Теперь ты на его стороне, — голос был жалким и надломленным.       Кинн действительно не знал, что он сделал не так Порче.       — На его стороне? — Порш был взбешен, — здесь нет никакой стороны. Ты просто сейчас очень груб.       Кинн ушел, а Порче заплакал еще сильнее. Слова омеги оскорбляли его, и он не знал, сможет ли он контролировать свой гнев из-за того, что к нему так обращались. Он также больше не хотел смотреть на Кима, даже если он уже ожидал его реакции, он все равно был разочарован. Он просто надеялся, что Порш не слишком рассердился на него. Он только что получил его, он не хотел добавлять еще больше осложнений к их и без того непростым отношениям.

———

      Отсутствие более десяти дней вылилось для Кинна в большую работу. Вдобавок ко всему, ему так много нужно было спланировать. Ему нужны были дополнительные меры безопасности для Порша, ему нужно было присматривать почти за всеми членами своей семьи. На данный момент он не мог предсказать, откуда ему нанесут первый удар. Он фактически объявил сезон открытым, объявив Порша своим партнером ранее перед всеми. Он должен был действовать быстро, эффект неожиданности не продержался бы долго. Было уже за полночь, когда он наконец смог пойти в свою комнату и только тогда рухнул от усталости. Следующие несколько дней обещали быть более напряженными.       — Это только начало наших отношений, и я уже начинаю чувствовать себя брошенным, — голос Порша зазвенел в его комнате, когда Кинн открыл глаза.       — Порш? — Кинн боролся со своим сонным мозгом.       — Я помню эту комнату, — Порш оказался слишком разговорчивым для такого раннего утра. Взгляд на часы сообщил Кинну, что было чуть больше четырех утра, — больше, чем я мог припомнить.       Кинн наконец сел и посмотрел на Порша, который был в свободной серой пижаме и футболке в тон. Его волосы были растрепаны, что указывало на то, что он пришел сюда прямо из постели.       — Твой запах практически заглушает все вокруг. Я чувствую себя так, словно меня душат. Мне это нравится, — Порш говорил, наклонив голову, и Кинн мог поклясться, что у него были галлюцинации. Не было никакого способа, чтобы его омега сказал это.       — Что?       — Ты всегда так спишь? — Порш внезапно оказался прямо перед ним, положив руки ему на плечи, — без рубашки и в шелковых одеждах?       — Порш, что случилось? — глаза омеги были немного стеклянными, — твой брат тебе что-нибудь сказал?       — Брат? — Порш, нахмурившись, откинулся назад, — почему ты говоришь о Че?       — Ты в порядке? — Кинн больше не чувствовал себя таким сонным.       — Хорошо? — Порш смерил его взглядом, — где ты был вчера вечером?       — Работал, — Кинн все еще не понимал сути. Он всегда играл в догонялки со своей парой.       — Ты читал мои сообщения?       — Я знал, что ты хочешь поговорить, но вернулся поздно. Я думал, ты спишь.       — Ты должен был прийти повидаться со мной, — Порш сказал ему это категорически, — вчера я позвонил врачу, записался на прием и все остальное. Она сказала принимать чертовы таблетки, которые мне дала.       — Спасибо тебе? — за это Кинн получил шлепок по бедру.       — Спасибо?! — взревел Порш, — используй нос, идиот.       Именно тогда Кинн заметил румянец на коже Порша, омега слегка покраснел, и комната медленно, но отчетливо пропиталась сладким запахом его пары.       Кинн глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, он ни за что не собирался поддаваться соблазну и прыгать на Порша, когда омега переживал волну течки.