Одним целым

— Слушай, Марк, мне кажется, пора это уже прекратить, — говорила Саша, собрав всю свою смелость в кулак, остановившись и взглянув на собеседника. — Да, думаю, что пора прекратить это. Тогда может сходим в кино? Там новая комедия вроде вышла, — парень обрадовался, думая, что девушка наконец решила завершить эту паузу и вернуть обычный ритм их отношений. — Марк, ты не так понял. Я хочу прекратить наши отношения, — девушка закусила нижнюю губу, нервничая. — Что-то произошло? Я думал, что эта пауза помогла нам разобраться в себе, — блеск в глазах сменился непониманием. — Да, она действительно помогла мне разобраться в себе. Я остыла, Марк. Прости. — говорила Саша, царапая карман куртки с внутренней стороны нарощенными ногтями. — Я не могу находиться в отношениях с человеком, к которому больше ничего не чувствую. Я решила сразу сказать тебе. Понимаю, что поступок мерзкий, но я просто не хочу делать тебе ещё больнее. Не нужно было вообще всё это начинать, не определившись с чувствами. — Время, проведённое без ежедневных привычных встреч с Марком, дало многое осознать. Трусова поняла, что совсем не скучала, она поняла, что это на самом деле была не любовь, а простая симпатия, возможно влюблённость. Но не любовь. — Есть кто-то другой? — опустив взгляд на свои ноги, которыми шаркал по асфальту, спросил Кондратюк. — Возможно, — подумав, ответила Трусова. — Да, я уже посмотрела эту комедию с другим человеком. — Она вспомнила, как Алёна взяла её за руку, как они вместе смеялись и ели попкорн, как Косторная из-за своей неуклюжести всё-таки умудрилась опрокинуть это ведро попкорна, как потом они вместе собирали его с пола, извиняясь перед зрителями, сидящими рядом и ползая под их ногами. — Ты улыбаешься, — заметил Марк, посмотрев на девушку, предавшуюся приятным воспоминаниям. — Я рад. — Он искренне улыбнулся. — Может останемся друзьями? — А это возможно? Я не хочу причинять тебе боль. — Ты уже это сделала, — парень улыбнулся. — Но все в порядке, это нормально. Ты не выбираешь кого любить. Ты не вольна над своим сердцем, не можешь его заставить. — Спасибо, — Саша облёгченно улыбнулась, благодаря бывшего парня за понимание и доброжелательность. Всё-таки он хороший человек, даже больше, чем хороший. Но явно не для неё. Не созданы они друг для друга. «Он достоин большего» — думала Трусова. *** Четвёртая пара, на которую Валиеву оставил физрук, наконец закончилась. Она была готова голыми руками убить этого человека за час с лишним бега и дурацких упражнений, после которых хотелось либо умереть прямо на полу спортзала, чтобы больше никто не давал подобных наказаний за падение в том самом ненавистном бассейне; либо осушить все моря и океаны мира, чтобы утолить жажду. Единственное, что радовало, так это то, что больше никого в спортивном зале не было, и Камиле не приходилось позориться перед посторонними, показывая свою паршивую физическую подготовку и задыхаясь, ведь выносливости у неё не было от слова совсем. Зато физрук ради того, чтобы проучить невнимательную девушку, даже остался на четвертую пару, хотя по графику, он должен был находиться уже дома. Какой же мерзкий. Но Валиева благодарила всех богов за то, что её отпустили на пятнадцать минут пораньше. И все это время Камила провела в раздевалке, приводя дыхание и сердцебиение в порядок. Завтра она, похоже, не встанет с кровати, после таких физических нагрузок в её случае другого исхода не бывает. Еле-еле переодевшись и причесавшись, девушка вылезла из раздевалки и направилась вперёд по пустому коридору. Пока она плелась, еле передвигая тяжёлые ноги, казалось, все студенты, отсидевшие мучительно долгую четвёртую пару, убежали домой. Но как только Камила подошла к повороту и услышала знакомый голос, она поняла, что, оказывается, кое-кто всё ещё оставался в университете. Девушка собиралась выйти из-за поворота и поздороваться, но вдруг услышала ещё и мужской голос вдобавок к легко узнаваемому женскому. Камила замерла на месте, ей вновь завладели интерес и любопытство, которые никогда ни к чему хорошему не приводили. Валиева решила затаиться и выглядывать из-за угла, чтобы подсмотреть и, естественно, подслушать. — Спасибо огромное, я не понимала эту тему. Долго с ней билась. — говорила Аня, улыбаясь и обнажая ровный ряд зубов. — Всегда пожалуйста, ты можешь обращаться ко мне когда угодно. Буду рад помочь, — отвечал препод, улыбаясь в ответ и касаясь плеча девушки. Камила могла поклясться, что если бы эта улыбка была адресована кому-нибудь из её одногруппниц, сохнущих по этому новенькому преподавателю, то они бы сразу растаяли, если бы ещё в обморок от счастья не упали. Девушка закусила нижнюю губу, пальцами сжала угол, из-за которого выглядывала. Ей казалось, что Щербакова выглядела намного счастливее, чем обычно. В груди рождалось какое-то странное чувство, ранее не испытываемое. Она никогда не видела, чтобы Аня так тепло улыбалась кому-то, кроме неё. И то, сколько раз это было? Два? Один из которых по пьяне? А второй чисто для выдержки образа перед Косторной? Камила понимала, что ей не хотелось бы видеть, как Аня настолько близко общается с новым англичанином. А она должна быть достаточно близка с ним, раз он даже коснулся её плеча. Разум девушки был затуманен ревностью, она просто напросто не понимала, что это совершенно обычный контакт для преподавателя и студента, ничего сверхъестественного. «Разве можно за пару дней так сблизиться? Лучше бы старик остался» — думала Валиева, начиная испытывать неприязнь к только-только пришедшему в их универ молодому преподавателю. — До свидания, ещё раз спасибо, — не убирая улыбку со своего лица, Аня развернулась и пошла в нужном ей направлении, Андрей Павлович вернулся в аудиторию, а Валиева лишь усмехнулась. *** — Он ненормальный какой-то. Меня столько плавать заставил, как будто я профессиональная пловчиха, а Камилу вон загонял в спортзале, — рассказывала Алёна, лёжа на кровати, пока Саша что-то убирала в выдвижной ящик. — Она там хотя бы живая? — Вроде бы. Только с кровати встать не может. — Сочувствую. Видимо, повезло, раз меня он не донимает. — Да уж. Ты же у нас как Ангелочек-Анечка, приличная девочка. А на таких студентах, треплющих нервы, как мы с Камилой, можно отыграться по полной. — Что за Ангелочек-Анечка? — Трусова повернулась к подруге, оперевшись руками и бёдрами на стол, а с губ слетел смешок. — Наша староста. — Щербакова что ли? Тогда всё понятно, — Саша улыбнулась, потому что Алёна была очень забавной, особенно когда придумывала разные прозвища. Красноволосая подкралась к кровати, на которой с закрытыми глазами лежала соседка по комнате и накинулась на неё с щекоткой. — Трусова! Ты чего делаешь? — смеясь, пищала Косторная. Она ворочалась из стороны в сторону, хватая соседку по комнате за руки, чтобы та прекратила. Нечаянно Алёна потянула девушку на себя, Саша потеряла равновесие и почти упала на подругу, но избежала данной участи, расставив руки по обе стороны от её головы и оперевшись на подушку. Их лица оказались буквально в десяти сантиметрах друг от друга. Алёнины волосы растрепались из-за активного движения и попыток увернуться, некоторые пряди выбились из хвоста, а щёки подрумянились из-за жары в комнате. Трусова смотрела прямо в её зелёные омуты, словно пыталась в них что-то отыскать. Саша решила, что пора рисковать, нечего тянуть, дальше будет только сложнее решиться. Отказ — так отказ. Не умрёт же она. Девушка склоняется и касается чужих мягких губ в невесомом поцелуе. Отстраняясь, она видит, как зрачки тех самых зелёных омутов расширяются, а Косторная широко раскрывает глаза и застывает. — Я тебя ведь сейчас ещё раз поцелую, — говорила Трусова, намекая на приоткрытый из-за удивления рот девушки. Но Алёна сама обхватывает чужие щёки, девушки сливаются в более настойчивом поцелуе. Но в рот Саши попадает блондинистый волос Косторной, из-за чего девушка отстраняется и пытается убрать его, а Алёна начинает громко смеяться. — Может открыть окно? Здесь слишком жарко, — успокоившись и улыбнувшись, предложила до чёртиков счастливая Косторная. *** — Что делаешь? — спрашивала Камила, наклонившись сбоку от лица Щербаковой, находясь сзади и заставив её вздрогнуть от неожиданности. — Боже, напугала, — девушка схватилась за сердце и перестала пялиться в тетрадку. Она повернулась к Валиевой, коснувшись кончиком носа её щеки. — Дистанцию давай держи. — Щербакова отодвинулась. — Мне неприятно. Да кому она врала? Просто, останься бы Камила в таком положении, нервная система Ани, пытаясь сдерживать все порывы коснуться или поцеловать её, просто сломалась бы. Сказать так — единственный выход. — Ах, Вам неприятно? Точно. Извините меня, грешную, Анна Станиславовна. Я же не Вашего поля ягода, как я только посмела, дура. — наигранно ругала себя Валиева, слегка ударив себя по голове пару раз. — Хватит дурачиться. Ты все сделала? — как всегда, без закатывания глаз не обошлось. — Нет конечно, я два часа просидела, на этом всё. Ты за своими лекциями не заметила, как столько времени уже прошло? — спросила Камила, оперевшись одной рукой на край письменного стола и кинув взгляд на тетради. — Так что учишь? — Задание делаю на дополнительный, — объясняла Щербакова, возвращаясь к делам и предварительно отодвинувшись. — Этот Андрей же у вас и дополнительные ведёт? — Да, очень приятный человек. — Что же вам всем он так нравится? Достали. Чего в нём хорошего? Все его считают таким классным, потому что он неплохо выглядит что ли? — резко вспылила Валиева. — Да чего ты орёшь? — Аня вновь была вынуждена отвлечься от своих заданий. — Да, он хорошо выглядит, но он ещё и хорошо преподаёт. — И ты туда же, — Камила махнула рукой, развернулась и вышла из комнаты. — Ты смотри, не выйди за него замуж в своих фантазиях! А то будет грустно принимать реальность. — кричала она из кухни. — С чего бы мне? Ты нормальная? — кричала в ответ Щербакова, изображая возмущение. «Это было что-то типо ревности с её стороны?» — думала Аня, улыбаясь и продолжая делать задания. *** Снова физкультура, которую ненавидел почти весь курс. Целых полтора часа торчать в спортзале и играть в волейбол, как обычно, будущим журналистам определённо не нравилось, но это явно было лучше, чем сидеть на том же английском. Студенты толпились у входа в раздевалку, пока преподаватель физкультуры где-то прохлаждался и опаздывал на свою же пару. — Где же он шляется, интересно? — спрашивала Алёна, сидя рядом с Камилой на подоконнике и кого-то выискивая. Пара была последней, многие уже слиняли, за что точно получат позже, ну а подруги решили не испытывать судьбу и не нарываться, всё-таки они знали, что этот неадекват может сделать. Тем, кто ушёл, точно придётся несладко. — Тебе не всё равно? Нет его — и хорошо. Вот бы совсем уволился, — отвечала Валиева, листая записи в чьём-то телеграм канале. — Только бы на его место не пришёл какой-нибудь смазливый молодой идиот. — произнесла она тихо, чтобы никто не услышал. — Ты где пропадала? Повезло, что физрука ещё нет, иначе тебя бы заставили отрабатывать опоздание, — говорила Алёна, слезая с подоконника, чтобы находится на одном уровне с Сашей. — Экономик задержал, обещала ему конспекты показать, а он морали начал читать, что вот, нужно на всех парах писать, чтобы потом не бегать и не просить не ставить плохие оценки. Раздражает, — объясняла Трусова, возмущаясь. — Он разве сам не понимает, что на его лекциях только самые устойчивые не заснут? Еле ушла от него. Разговор подруг прервал внезапно прибежавший преподаватель. Саша с Алёной тепло улыбнулись друг другу, а Валиева, взглянув на них, поняла, что-то между ними точно произошло. Неужели Косторная всё же смогла её очаровать? — Ничего не хочешь рассказать? — намекала Камила. — Потом, — Алёна загадочно улыбнулась. Физрук открыл раздевалки и обратился к одной из студенток. — Ань, сможешь же разложить лыжные ботинки по полкам? Новые завезли недавно, а у меня дела есть, больше попросить некого. — Конечно, я подойду после пары, — мило улыбнувшись, согласилась Щербакова, а следом прошла внутрь раздевалки. — Останься, пожалуйста, как все выйдут, — просила Камила, обращаясь к Ане, рядом с которой она специально расположилась. — Зачем? — Щербакова изогнула бровь в недоумении. — Поговорить нужно, — тихо ответила она, слегка наклонившись к уху собеседницы. Одногруппница ничего не ответила, но, видимо, решила прислушаться к просьбе. — Камил, идёшь? — спрашивала Алёна, открывая дверь, ведущую из раздевалки, когда все остальные студентки покинули помещение. — Ты иди, я скоро подойду, — Косторная метнула взгляд на Аню, потом на Камилу и просто кивнула, закрыв за собой дверь. — Что хотела сказать? Быстрее, нам нужно идти, — Щербакова встала с лавочки и подошла немного ближе, не выдавая своего волнения. — Почему ты такая? — спрашивала знакомая. — Что за глупый вопрос? Какая? — Аня усмехнулась. — Давай, Валиева, поясняй. — Фальшивая, — произносит Камила, заглядывая прямо в душу. — С чего бы я фальшивая? Да, у меня есть свои секреты, но я не такая, — где-то в груди неприятно кольнуло. — Ты даже сама этого не понимаешь, — Валиева вздохнула, отвернувшись, но потом снова устремила взор на собеседницу. — Ты явно не хотела соглашаться помогать ему, — намекая на физрука, говорила девушка. — Так почему согласилась? Для чего ты постоянно пытаешься всем угодить? — Во-первых, в обязанности старосты входит помощь преподавателям. А во-вторых, ты разве не знаешь, как здесь всё работает? Буду им помогать — не будут относиться ко мне, как к мусору, — объясняла Щербакова, подходя ближе. — Быть рабом преподов и делать абсолютно всё, что тебя просят — это тоже входит в обязанности старосты? — спрашивала Валиева, не унимаясь. — Я просто делаю свою работу, не вмешивайся, — строго проговорила Аня. Она не любила, когда кто-то стоял на её пути. Но эти слова прозвучали слишком грубо, такого Щербакова не хотела и мысленно ударила себя по лбу. Девушка больше не хотела, чтобы та, кто вызывает букет волнующих чувств, считала её противной и слишком злой. — Сними свою маску, стань настоящей, я же знаю, что ты не такая. — А какая я? — Щербакова подняла брови, ожидая ответа. — Другая, — произнесла девушка, пятившаяся назад. — Просто делай то, что ты хочешь, не будь заложницей своего образа. — Ты действительно хочешь, чтобы я делала то, чего мне хочется? — в голове Щербаковой что-то щёлкнуло, а в ответ последовал кивок. Аня обхватила щёки девушки напротив и коснулась её губ своими, заставляя Валиеву пошатнуться назад, впечатывая её в стену. Лопатки неприятно бьются о бетонную стену, но Камиле всё равно. Их первый абсолютно трезвый поцелуй. Этот факт не мог не радовать. Сердце бешено билось, казалось, что оно вот-вот вылетит за пределы грудной клетки. Руки перемещаются на талию Щербаковой, слегка сжимая её. Анины ладони подрагивают, она чувствует взаимность и улыбается в поцелуй, но не ощущает облегчения. Наоборот, девушка совершенно не понимает, что она будет делать дальше. Как ей нужно себя вести, когда они выберутся из этой раздевалки? — Вот, что я хочу делать, когда ты рядом, — Аня оставляет мокрый поцелуй на щеке Валиевой, вызывая табун мурашек по всему её телу, заставляя девушку тяжело дышать. — Постоянно.