Побеждённый хаос

      Чуткое обоняние вампира улавливает едкий и неприятный запах острых трав. Он с трудом раскрывает отяжелевшие веки, видя перед собой полуиспуганное и в то же время любопытное лицо Ворожея. Тот поправляет ожерелье из куриных лап и выпрямляется.       — Хладный друг — не спящий… — констатирует он.       — Не спящий, как человек. Но и мы впадаем в спячку, — поправляет его Регис, потирая ледяными пальцами виски. — Мы не способны увидеть сны, к примеру. И наша спячка скорее как смерть для человека.       — Ворожей тут Авроре туфельки принёс, — в голосе старика проскальзывают едва уловимые нотки заботы. Он показывает Регису аккуратные тряпичные туфли. Довольно простые, селянские, но милые и чистые.       И тут в сознании вампира проявляется чёткая картинка: Аврора его усыпила: воспользовалась простейшим заклинанием и погрузила в сон. Ворожей был прав, ей нет веры ни в чём. Она ушла, в доме не осталось её следов, она утянула за собой даже свой корсет и в придачу плащ Региса. Казалось бы, такова её воля, пусть идёт. Он сделал всё, что мог и теперь спокойно может отправиться на Коломницу. Но в сердце возрастает тревога. Он вскакивает на ноги: резко, ловко и выхватывает туфли у Ворожея. Оттягивая чёрные шнурки, он привязывает их к своей кожаной сумке.       — Хладный друг идёт за Авророй?       — Да. Она не исцелилась и может погибнуть. У меня даже есть подозрения, куда она направилась.       Он оправдывает своё стремление спасти несчастную девушку — для Ворожея. И для себя. Так проще думать и не лезть в дебри души, особенно после многих событий прошлого. И покидая хату, он подмечает, что оранжевый диск большого небесного светила неспеша опускается за деревья. Надвигаются сумерки — время позднее и опасное для ночных вылазок в лес. А значит, стоит поспешить. Он обращается в фиолетовый туман, растворяясь среди деревьев, и восстанавливает в памяти весь путь к знаменитому болоту. Он стремится на опушку, где полно волкобоя. Тишина, вблизи никого, кроме голодных волков, вышедших на ночную охоту.       Вечерний лес затягивает лёгкой дымкой, которая в свету заходящего солнца слегка отливает золотом, придавая деревьям и траве тёплые оттенки. Пахнет мхом, местами слышится яркий запах вереса или хвои. Уже приближаясь к опушке, он видит тонкую фигуру, укутанную в плащ, как в тёплое покрывало. Она ступает легко, кажется, будто босые ноги не касаются земли, а местами проскальзывающая юбка белого рваного платья лишь придаёт её облику ощущение видения. Будто впереди привидение или полуденница. Регис ускоряется и принимает свой облик практически у неё за спиной. Едва он становится твёрдыми ногами на землю, как ощущает острое лезвие ножа, касающееся его шеи. На него смотрят два больших голубых глаза, ободки которых обрамлены настоящим золотом. Она была так легка и ловка, что он и не заметил, как цепко она одной рукой впилась в его плечо, а другой уверенно держит ножик Ворожея.       — Aedd Ginvael , одно движение — и я исполосую твою шею так, что ты умрёшь в мгновение, не успев издать и звука, — угрожающе произносит она.       — Ты попытаешься убить меня? Этим несчастным ножиком? — Регис начинает смеяться, его забавляет эта ситуация и сама девушка, это маленькое и хрупкое существо, грозящееся вступить в схватку с одним из сильнейших представителей своей расы и одним из опаснейших хищников.       Он замечает испарину на её лице и ощущает жар от руки, что касается его плеча. Судя по учащённому сердцебиению, температура девушки возрастает. Она близка к лихорадке.       — Да. Именно это я и сделаю. О, я вижу, ты смеёшься надо мной? Очень зря.       — Убей, — Регис вдруг ощущает небывалый, забытый им давно прилив игривости. Далёкое чувство, запыленное годами аскетичной жизни и отдалённости от мира. Он считал себя заядлым стариком, бросившим в сторону любые подобные эмоции. И он позволяет себе широко расставить руки и дать полную свободу действий для девушки.       — Уходи, Aedd Ginvael, я помилую тебя. Не смей идти за мной следом, — она отступает назад и ускользает от него.       — Ты не здорова! Ты погибнешь, — настаивает он, но она не оборачивается, уходя дальше. Ни слова не слетает с её прекрасных губ. И Регис стремится за этой тоненькой фигуркой, толком и не осознавая, отчего он желает спасти ту, которая сама этого спасения не жаждет. — Аврора, стой…       Он хватает её за руку, и она резко оборачивается и накидывается на него. От неожиданности он падает на спину, утягивая за собой девушку. Она восседает на нём. Впопыхах с головы слетает капюшон, её грудь вздымается от тяжёлого дыхания, она замахивается, крепко сжимая нож в руках над головой. Регис напрягается, но не от страха. Его рука падает на её бедро, и он осознаёт, что оно оголилось. Она всё так же горяча, на разрисованном лбу выступают капельки пота. Он чувствует, что ей плохо.       — Как ты не понимаешь, что ты не здорова!       — Да сдалось тебе моё здоровье! — шипит она сквозь зубы. — Тоже хочешь меня продать по дороже? А?       — И не подумал бы.       — Ты врешь! Это земля лгунов! — в темноте она напоминает настоящую ведьму: растрёпанные волосы, горящие безумием глаза и рваное платье.       — Тогда заверши начатое, — спокойным голосом произносит он.       Она ещё крепче сжимает нож и ударяет им об землю возле уха Региса. Он даже не дрогнул, оставаясь спокойным. Вся дрожа, она безвольно ослабла на нём. Её сердце учащённо бьётся. Он чувствует на себе её горячие и полные отчаянья слёзы.       — Аврора, пойдём обратно, тебе нужно выпить отвар… — его рука проскальзывает под плащ и аккуратно поглаживает спину, добираясь к шее, ласково касается волос. Но не долго. Волосы кажутся ему неестественными, не живыми, и он перестаёт прикасаться к ней.       — Нет, Aedd Ginvael. Если я не найду то, что потеряла, то смысла в моём спасении нет. Тогда ты зря вытащил меня из болота, — с трудом шепчет она, стараясь унять дрожь.       — Глупости.       Их окутывает лёгкий ночной ветер, который колышет траву и вносит определённое волнение в мрачный и тёмный лес. Вдалеке слышится вой волка и кваканье, доносящееся с болота. И хорошо, если это противные зелёные лягушки, но подобными звуками может владеть и болотная дама, имитируя их для заманивая жертв. Регис прижимает печальную девушку к себе и присаживается, опуская её на землю подле себя. Он по-тёплому усмехается, перетягивая кожаную сумку на грудь и развязывая туфельки, которые для неё заботливо достал Ворожей. Снимая, он протягивает их Авроре.       — Это мне? — вытирая слёзы, спрашивает она и, увидев кивок, принимается натягивать их на босые мокрые ноги. — Мне вовек с тобой не расплатиться.       — Это подарок Ворожея. Он расстроился твоему уходу.       — А ты?       Но Регис не отвечает. Он поднимается и осматривается, осознавая, что болото совсем недалеко. Они скоро достигнут его, однако он смотрит на измученную и дрожащую девушку. Опираясь на его руку и стуча зубами, она поднимается, захватив с собой нож, и укутывается в плащ. Её дыхание тяжелое, а перебивается оно возвратившимся глубоким кашлем.       — Я найду то, что ты потеряла. Давай только вернёмся. Ворожей займётся твоим лечением, а я уйду на поиски.       — Нет! — её восклицание было громким, похожим на крик. Он увидел вновь обезумевший взгляд. — Ты не понимаешь! Не понимаешь, как это важно для меня! Я не позволю тебе касаться моих вещей, Aedd Ginvael. Ты увидишь то, что видеть не стоит, и это будет стоить тебе жизни!       — Аврора, тебе не стоит думать, что я буду намеренно рыться в твоих вещах. Мне это ни к чему, — успокаивает он её.       — Я пойду сама искать свою сумку, — гордо произносит она и, выпрямляясь, натягивает капюшон на голову и двигается на шум кваканья. Регис спокойно устремляется за ней. — Какой же ты неугомонный, Aedd Ginvael. Надеюсь, ты мне не соврал. Иначе я превращу твою жизнь в настоящий ад. И отдам тебя в руки Белого хлада.       — Ты говоришь такие странные вещи, Аврора. Я смогу когда-нибудь понять тебя?       Она лишь устало усмехается в ответ.

Деревня Штейгеры. В тоже самое время

      Мрачные и оледеневшие Кривоуховы топи остаются позади, и Трисс на всех порах мчится в Штейгеры — близлежащую деревню, расположенную на склоне горы. В тишине сумрачной дороги слышится стук копыт. Она, не жалея себя и лошади, старается поскорее покинуть неприятную местность, хранящую на себе кровавый отпечаток. Сама деревня носит так же дурную славу; всё потому, что они возвели лесных тварей в божество и всячески поклонялись им: исполняли малейшие требования, приносили жертвы и тратили на них свои жизни. Набожные жители чтили их настолько, что некоторые с гордостью погибли от рук Охотников на колдуний ещё в период поиска Цириллы. Что стало с ними после, об этом никто не знал, да и Трисс мало интересовала жизнь веленских людей. Но сейчас она надеялась найти там постоялый двор или захудалую корчму, чтобы снять комнату и переждать ночь.       Едва заканчиваются болота, и её лошадь ступает по твёрдой земле, как она вновь слышит хруст под её копытами. И вновь до её кожи доносится неприятный морозный воздух. Она затормаживает прямо перед деревянным указателем, который покрыт прозрачной корочкой льда. Щёлкнув пальцами, Трисс освещает дорогу, поражаясь увиденному. Из груди вырывается отчаянный вздох. У её ног проявляется Детлафф, который не менее поражён увиденной картиной.       — Меня это более чем пугает, Детлафф. Мы покинули Кривоуховы топи, и была нормальная погода, но уже на въезде в Штейгеры всё вновь замёрзло.       — Наверное, та чародейка говорила правду, и дело как-то связано с Цириллой. Ты говорила, та девушка ушла бороться с Белым хладом.       — Но она его победила. По крайней мере, она так утверждала…       Трисс вдыхает полной грудью свежий морозный воздух. Впереди деревня погружена в кромешную тьму, нет ни единого огонька и, судя по всему, никто не выжил.       — Будем осматривать её? — уточняет Детлафф.       — Ночью? Это плохая затея. Но и вблизи ничего нет.       Она спрыгивает с лошади и проходит на тропинку, бросая взгляд вдаль. Вдруг она замечает прекрасную белую лошадь, которая подходит к крайнему дому на горе. Она показывается из деревни и стучит копытом, смотря в сторону путников. Из её пасти выходит лёгкая дымка, свидетельствующая о горячем дыхании. Она настоящая, и в тоже время чувствуется, что с ней что-то не так.       — Ты это видишь?       — Не просто вижу, ощущаю, — отвечает вампир.       — От неё веет чем-то… — Трисс поднимается под гору, стараясь идти возле тропинки, где снег покрыл собой траву, поскольку сама дорожка скользкая. Детлафф следует за ней, но едва он приближается, лошадь встаёт на дыбы и ускакивает вглубь деревни.       — Мне кажется, ты не в её вкусе, — усмехается Трисс. — Я одна попробую.       — Будь осторожна.       Штейгеры едва ли можно назвать нормальной деревней. Всего три селянских хаты, объединённые общим двором, доской с объявлениями, на которых так и остались пожелтевшие замёрзшие листки, и большим полуразваленным колодцем. Не такой себе её представляла чародейка, маловероятно, что тут они бы нашли приют.       Как и на топях, деревня застыла в одно мгновение. У одной хаты испуганная женщина, выронившая таз с вещами, у другой хаты сидит мужчина, закрывая лицо руками, а у его ног пёс, видимо, лающий на кого-то. Жителей немного, но все мертвы. Трисс выдыхает, ощущая нагнетающее чувство безысходности и отчаянья. Столько смертей в одном месте, столько боли и страха. Она чувствует кожей пережитое этими людьми. Позади одного из домов показывается прекрасная лошадь, и Трисс неспеша подходит к ней, вытягивая руки перед собой и говоря успокаивающим голосом.       — Тише, тише… — чем ближе она подходит, тем больше ощущает поток необычайной магии. Вся красота этой лошади не более чем иллюзия, воссозданная магическим заклинанием неизвестного чародея. Как неизвестно и то, что скрывается за этой магией. Но лошадь ближе не подходит, она будто кивает мордой в дом, за котором скрывалась. — Мы должны туда зайти? — лошадь фыркает и бьёт копытом.       — Что там? — уточняет Детлафф, который намеренно держится в стороне.       — Нам нужно осмотреть дом… — только она произносит это, как лошадь ускользает в лес, оставляя после себя слабую магическую дымку.       Трисс раскрывает скрипучую дверь и попадает внутрь простой селянской хаты. Сразу на полу она натыкается на труп мёртвой женщины, которая хоть и покрыта льдом, но умерла явно не от холода. На её шее хорошо заметна ровная линия от ножа, а под нею пятно алой крови. Её убили одним движением: резким, ловким и умелым. В углу у печи другой труп — взрослого мужчины. Он сидит склонив голову, покрытый инеем. Трисс присаживается рядом и чувствует неприятный трупный запах. Видимо благодаря морозу сюда ещё не пожаловали гули, любители полакомиться мертвечиной. Возле неё показывается Детлафф, он откидывает его голову и на лбу видит явную отметку. Кто-то пробил ему голову острым кинжалом.       — Это…       — Тс-с, — останавливает Трисс Детлафф и прислушивается. — Тут кто-то есть.       Он поднимается на ноги и аккуратно ступает в пустую комнату, покрытую тонким слоем снега. Замирая, он слышит сердцебиение, чувствует кровь где-то поблизости. Присаживаясь на колени в месте, где больше всего слышится звук, он смахивает с пола снег и находит дверцу, ведущую в подвал. Зажимая в ладони кольцо, он вытягивает её наружу и спрыгивает внутрь. Трисс отправляется за ним, только пользуется лестницей.       Подвал — единственное место, чудом уцелевшее от непогоды. Внутри он представляет из себя узкое, тёмное помещение с низким потолком, вдоволь пропахшее крысиным помётом и старым запревшим сеном. По углам мешки, старые банки — видимо добро хозяев этого дома. На старом деревянном столе у стены горит огарок от свечи, который вот-вот погаснет, а в углу, среди старых пыльных мешков, они замечают испуганного и дрожащего мальчишку.       — В-вы кто? — спрашивает он, всё больше и больше вжимаясь в угол.       — Случайные путники, — выходя вперёд, отвечает Трисс. — Давно ты тут, малыш?       — Не трогайте! — вскричал он, когда Трисс делает ещё один шаг.       — Мы тебе не враги. Детт, принеси сумку, там у меня было с собой немного еды.       Пока вампир отправляется выполнять её просьбу, чародейка присаживается на одно колено и смотрит на ребёнка, который оцепенел от ужаса.       — Меня зову Трисс, а тот мужчина со мной — это Детлафф. Мы приехали сюда из далёкого и большого Новиграда. Путешествуем. Мы хотели переждать тут ночь, но увидели, что тут что-то случилось. И чудом нашли тебя. Мы не желаем тебе зла, наоборот, хотим спасти тебя. Как твоё имя?       — Януш, — протягивает мальчик.       — Давно ты тут?       — Уж три дня как…       Детлафф возвращается скоро, неся за собой тряпичную сумку со скромной провизией, оставшейся после долгой дороги. Трисс достаёт оттуда флягу с водой и протягивает её мальчику. Тот нехотя принимает её в свои маленькие бледные ручки и начинает жадно пить. Он полностью осушает её и смотрит на них из-подо лба. Усмехаясь, чародейка достаёт ломтик сыра и хлеба и всё это отдаёт мальчишке, который поглощает еду с необычайным голодом: быстро, глотая её большими кусками, будто боясь, что она скоро исчезнет.       — Ты не ел всё это время? — спрашивает Детлафф.       — Ел мягкие яблоки, которые тятенька собрал, — вытирая набежавшие сопли, произносит он.       — Мягкие яблоки, — с грустью повторяет Трисс. — Расскажешь, что случилось с тобой?       Глаза болотного оттенка округляются и наполняются слезами. Мальчик притягивает ноги к себе и начинает шмыгать носом, пряча в коленях своё грязное понурое лицо. Трисс стягивает с себя плащ и подсаживается к нему, притягивая мальчика к своей груди. Ей становится жаль этого несчастного ребёнка, возможно, единственного свидетеля странного происшествия в округе. Он прижимается к ней своими холодными руками, и она укрывает его плащом, давая ему возможность немного выплакать своё горе и согреться.       — Я создам портал, и ты отправишься с мальчиком в Новиград…       — Об этом и речи быть не может, — голос Детлаффа выдаёт грубый басистый тон. Когда он говорит именно так, чародейка уже знает, что никакие уговоры, просьбы и ухищрения тут не помогут. Он не уступит.       — Не брать же его с собой в дорогу?       — С утра всё осмотрим тут, а потом вместе отправимся в Новиград. А там, может, он нам расскажет о случившемся. Определимся с ним и потом вернёмся дальше распутывать этот клубок.       — В принципе, подвал тоже неплохое место для ночёвки, — недовольно и обречённо соглашается чародейка. Лучше укутывая мальчика, она прижимает его к себе и опирается о стену, набитую старым сеном. Вскоре она слышит его ровное и спокойное дыхание. Лес. Болото. Недалеко от хаты Ворожея.       Аврора опирается о мощный ствол сосны и обнимает себя руками. Её тонкое тело дрожит от лихорадки, а сильная слабость подкашивает ноги. Вокруг мрак и темнота, где-то вдалеке аукает филин, потом раздаётся стук треска коры, прерывает его завывание волка, создавая идиллию лесной жизни. Хватая ртом воздух, Аврора смотрит на бескрайнее ночное небо, усыпанное миллионами ярких светил — их небесных покровителей. Она мысленно взывает к ним, дабы они придали ей сил двигаться дальше. Она ощущает трепетное и аккуратное касание рук Региса, который не покинул её, несмотря на все уговоры, просьбы и угрозы. Он был верен своему слову джентльмена и казался хорошим. Только вот в жизни ей был преподан жестокий урок: доверие —слишком дорогая вещь, и не каждый её достоин.       — Мы пришли. Тут поваленное дерево, за ним болото. Ты плавала в нём.       — Сейчас… пару минут, — стиснув зубы от боли, с трудом шепчет девушка.       Регис помогает ей найти опору в себе, аккуратно подводит к поваленному дереву и усаживает на него. Она вся дрожит, вытирая ладонями пот со своего лба. Позади мрачное болото, от которого на несколько миль разит неприятным гнилым запахом. Часть воды покрыта зеленью, однако опасности он не ощущает.       — Аврора, вспомни хорошенько, где ты в последний раз видела свою сумку.       Сознание девушки мутнеет, она закрывает глаза и руками сжимает голову. Любое движение даётся ей с болью, однако жажда найти утерянное является маяком, не дающим ей окончательно сдаться в этой серьёзной схватке с болезнью.       — Я бежала… убегала… не помню… я зацепилась сумкой…       Обрывисто произносит она. Каждое слово сопровождается глухим и тяжёлым кашлем. Она протягивает руки, и Регис помогает ей встать. Лёгким движением, словно воздух, она толкает его и бредёт вперёд по влажной и грязной тропинке. Регис аккуратно следует за слабой фигурой, боясь, что силы покинут её окончательно, и она рухнет на землю, как дерево, источенное у основания. Но она проявляет необычайную живучесть, которая радует сердце вампира.       — Где-то здесь или, быть может, там… — дрожащим от лихорадки голосом произносит Аврора. Она складывает руки в просящий жест и постоянно нашёптывает себе незнакомые слова, которые едва различимы для понимания Региса.       Они немного отдаляются от болота, медленными шагами выходя в сторону противоположной от опушки с волкобоем стороны. Наступает самая тёмная часть ночи — момент, предшествующий рассвету. Они долго бродят в поисках, что не может бесследно сказаться на здоровье заболевшей, однако она и слышать не желает просьбы Региса. Внезапно она замирает, глядя перед собой. До чуткого слуха вампира доносится более быстрый ритм сердцебиения, а по запаху влажной шерсти он понимает, что им встретились волки. Облачившись в туман, Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой быстро оказывается рядом и вырастает между нею и опасностью как мощная скала. Волков немного, всего три особи, один из которых самый старший и матёрый — главарь. Они скалят свои жёлтые от времени зубы, готовые разорвать плоть.       — Отойди подальше! — командует он, выпуская когти. Ему не хотелось, чтобы Аврора видела его таким. Видела одно из его обличий.       В голове девушки настоящий туман, кровь приливает к лицу, она будто пылает и едва различает происходящее перед ней. Услышав чёткую команду, она сворачивает в сторону и старается, как ей кажется, бежать. Но ноги едва ступают по влажной прохладной земле. Она цепляется за ветку и падает, ощущая, как она погрязает в грязной вязкой луже. Отдалённо до неё доносится вой умирающих волков, но она даже не смотрит в сторону доносящихся звуков. Подавляя желание сдаться и попросту упасть в руки всепоглощающей тьмы, она вытягивает себя на относительно сухую землю. Прохладная вода прошлась некой острой болью по коже, однако смогла немного взбодрить. Ей кажется, будто она пробегала здесь, ей чудится вновь тот день побега и она видит надломанный сук. Подползая к нему, она сгребает надломанные ветки, опавшие листья, не щадя собственных рук, порой царапая их до крови. И вот она — её долгожданная сумка, в которой хранилась вся её жизнь, всё то малое, что осталось у неё, и оно действительно принадлежит ей. — Glóir Melitele, — шепчет она.       Аврора безуспешно пытается вытянуть сумку, но понимает, что она застряла. В темноте и плохом состоянии разума она не может понять, что ей мешает, но сил чтобы освободить у неё нет.       — An’badraigh aen cuach!       Регис легко расправляется с волками. Для него три особи — как надоедливые мухи в жаркий летний день. Он легко уничтожает их и без труда находит измученную девушку. Присев над ней, он пытается коснуться сумки, чтобы вытянуть её из сука, за который она цеплялась.       — Не трогай! — шипит обездоленная.       Но Регис действует против её воли. Он с хрустом ломает толстый сук и отбрасывает его в сторону, и девушка притягивает сумку к себе, прижимая её как самую дорогую драгоценность в мире. Она кажется радостной, обливаясь горячими слезами облегчения.       — Glóir Melitele, она теперь со мной...       И она в порыве счастья прижимается к Регису, обнимая его со всей силой и радостью, что имелись у неё в душе и шепча странные, порой необъяснимые слова благодарности. В полубреду она даже покрывает его щеку поцелуями, смущая старого вампира. Теперь, когда её цель воплощена, она ощущает упадок сил, и организм берёт верх над сознанием. И когда Регис позволяет себе обнять её в ответ, она попросту падает в его крепкие руки, теряя сознание.