***
Корво Бьянко Три дня назад Едва чародейка покидает портал, как ощущает непривычную и забытую духоту винодельни. Туссент пахнет жаром, сладкими и пряными винами, болью. Каждая крупица земли хранит в себе кровь своих жителей, ставших жертвами кровавой расправы вампиров. Будто несчастье так и преследует эти земли. Лёгкий ветер поднимает сгусток сухой пыли в воздух, нисколько не освежая округу, а лишь разгоняя и без того горячий воздух. Небо необыкновенно чистое, голубое, как спокойная гладь моря, единственным украшением которого является ровный солнечный диск. Трисс неохотно стягивает и снимает тяжёлый плащ, аккуратно перекидывая его на руку и ощущая, как за мгновение платье прилипает к влажному телу. Едва она добирается до поместья, как уже желает окунуться в ванну и смыть с себя дорожную пыль. Варнава Базиль встречает её на пороге, спокойный и невозмутимый, как всегда. Он приветствует её настолько сдержанно, что Трисс окутывают сомнения, помнит ли он её. — К сожалению, Геральт и Йеннифэр отбыли день назад. Они не сказали мне, куда держат путь, но пообещали возвратиться к концу недели. Трисс ощущает тоску от данных слов. Это означает одно — её путешествие затянется на этот срок, хочет она того или нет. И это вносит в её гениальный план — быстро решить все вопросы — неприятные поправки. К счастью, теперь она не испытывает неловкости при виде поместья ведьмака и не чувствует глубокие страдания по его выбору. Её тревожат лишь одни чувства — неприятные воспоминания и рубцы, которые порой дают о себе знать. — Приготовить вам комнату как в прошлый раз? — Нет, нет! Я буду в городе, в «Золотом колосе». Пожалуй, там, да. Могу я попросить послать за мной сразу, как они возвратятся? Дело срочное. — Непременно так и сделаю.***
— Княгиня очень сокрушалась о том, что ты так скоро покинула Туссент. Насколько мне известно, она заключила соглашение с Танкредом и даже послала ему несколько ящиков своего любимого вина в качестве подарка. — Ты прекрасно знаешь, почему я уехала. Оставаться здесь я не могла. Если честно, каждая минута в Туссенте причиняет мне достаточно много неприятных чувств. И при всём уважении к княгине, я не желаю встречаться с ней. Вообще с кем-либо, кто участвовал в той истории. — Милая, ты неправа. Ты помнишь, что там был допплер, сама княгиня находилась в другом месте! — он захлопывает книгу и откладывает её в сторону. В его взгляде читается упрёк, а в голосе недовольные нотки. Он напоминает отца, который готов вычитать её за провинность. — Если бы дело было только в этом! — Трисс… Он не успевает договорить. Дверь раскрывается, и в комнату величественно заходит Анна-Генриетта. Княгиня выглядит точно такой же, какой её запомнила Трисс: холодной, отрешенной и жестокой. Во взгляде сквозит цинизм, отчего кажется, будто это вновь допплер. Жёлтое атласное платье прекрасно подчёркивает её голубые глаза и покрытую лёгким загаром кожу. На голове вновь причудливая сложная причёска, в которую вплетена корона с тяжёлыми голубыми камнями. За нею свита, среди которой Трисс узнает Вивиенну. — У нас гости из далёкого и холодного Ковира, а меня никто не поставил в известность? Вукол, это крайне меня расстраивает. Её голос напоминает трель соловья, несмотря на упрёк, он кажется задорным. Это вносит определённые нотки в её образ, и напряжение Трисс спадает. Такая княгиня больше похожа на себя, чем на свой зеркальный образ. Как и положено, чародеи отвешивают поклон в знак приветствия, а Вукол спешит оправдаться. — И слушать ничего не желаю! Трисс, я безмерно рада вашему прибытию к нам! Поскольку в прошлый раз нам помешали как следует обсудить все вопросы, то на сей раз прошу вас воспользоваться моим гостеприимством. Вскоре подадут обед, и я приглашаю вас. Где вы остановились и как надолго пробудете здесь? — Благодарю за приглашение… — Трисс уже хотела было отказаться, но Вукол в непривычной манере сжимает её ладонь. Она прекрасно понимает этот жест. — Почту за честь. Я остановилась в «Золотом колосе». Я ненадолго, ваше высочество. Я прибыла к Геральту по личным вопросам. Как только он возвратится, я тут же уеду. — Отчего же так скоро? Оставайтесь у нас, погостите на солнце. Уверяю, Туссент безопасен как никогда! Здесь практически не осталось этой вампирской гадости! Мой новый отряд справляется с ними на ура. От услышанного у Трисс начинает учащённо биться сердце. — У меня есть неотложные дела в Новиграде. — Очень жаль. Я хотела пригласить чародея прогуляться в саду. Теперь приглашаю вас обоих, нагуляем аппетит перед обедом. Дворцовый сад пестрит красками разнообразных цветов, которые оттеняют прекрасные пышные наряды самой княгини и её свиты. Каждый куст благоухает и наполняет собой окружающую обстановку разнообразными нежными запахами, создавая чарующую общую картину. Взгляд Трисс безразлично блуждает по этим превосходным цветам, но её больше беспокоит палящее солнце, и она стремится как можно скорее попасть в тень. Однако княгиня будто назло блуждает по самым открытым участкам сада, рассказывая о том, какие усилия она прилагает по восстановлению города. Разруха и вправду была огромной: многие лишились домов, многие потеряли близких. После первой кровавой ночи Туссент восстанавливали долго, и едва он успел прийти в себя, как тут второй удар. С сожалением Анна-Генриетта замечает, что некоторые состоятельные жители решили покинуть город, не веря в спокойную жизнь. — А зря, вот они уехали, а именно сейчас в городе безопасно как никогда. Да во всём Туссенте безопаснее, чем в любой точке Континента. Правда, душа моя всё равно неспокойна. Княгиня опускается на скамью, следом приглашая Трисс и Вукола. Свиту же она распускает ленивым движением руки. — Организуя охоту на вампиров, я, в первую очередь, беспокоилась о моём народе. Но не только это было моей целью. — А что же ещё, ваше высочество? — для поддержания беседы интересуется Трисс. — Конечно же, изловить мою главную головную боль! Того, ради кого я, собственно, тогда и наняла Мангуста. Этого треклятого вампира! Этого убийцу! Бестию! — Признаться, многие события прошлого забыты. Я не понимаю о ком вы. — Ах, да. Вукол говорил, что вы пострадали больше всех. Я говорю о Детлаффе и его дружке Регисе. — А он чем вам не угодил? — Своим происхождением. Опустим. Я хотела узнать одну вещь. Вукол рассказал мне о двух мужчинах, с которыми вы покинули Туссент, — Трисс бросает недовольный взгляд в сторону чародея, но тот увлёкся созерцанием лилии. — Моя личная жизнь не так интересна, ваше высочество. — Это жители Туссента? — Не совсем. Они прибыли сюда равно, как и я. Если вы не возражаете, я бы больше не говорила о них. — Не буду настаивать, главное я узнала. Трисс, а вы не бывали у Юлиана? Как он поживает? Ему повезло уехать задолго до тех разрушительных событий. — Он сочинил чудесную балладу о подвигах Мангуста. Полагаю, вы могли бы его пригласить и послушать. Удивительные стихи и столь печальная мелодия. Они не оставят вас равнодушными. — В этом весь Юлиан. Его тонкая душа способна на сострадание даже к такому гнусному созданию. Непременно ему напишу с приглашением! А теперь приглашаю вас к обеду. К счастью Трисс — неловкая беседа заканчивается и княгиня поспешно покидает сад. Трисс с Вуколом едва успевают за ней и двигаются позади, на что чародейка тихо высказывает ему своё недовольство по поводу осведомлённости княгини. Но Вукол излишне добродушно отмахивается, и чародейка вскоре и вовсе забывает об этом неудобном вопросе.꧁꧂
Обед проходит довольно тихо, без лишних происшествий и неудобных вопросов. Княгиня увлекается своей свитой, и Трисс теряется среди них, слушая болтовню добродушного Вукола. Он рассказывает ей о новых заклинаниях, которые отыскал в одной древней книге княжеской библиотеки. Этот рассказ увлекает её полностью, от того время пролетает быстро — и вот уже по окончании княгиня приглашает Трисс прогуляться по тронному залу и показать, как она всё изменила. Несмотря на желание ускользнуть, Трисс следует за Анной-Генриеттой по длинному коридору. Они минуют безразличную стражу, часть картин с незамысловатой природой Туссента и проходят к заветному залу. В сердцах чародейка замирает: внутри сжимает неприятный комок, состоящий из гнетущих душу воспоминаний. И, казалось бы, прошло три месяца, но живые картинки в воображении заставляют пережить пройденную агонию снова. Перед глазами явственный облик жестокого Мангуста и его расправы над Детлаффом, его пытки над самой Трисс, издевательства, истинный звериный смех победителя. Травля, испытанная ею в этом зале, будет ещё долго напоминать о себе. От того она молчанием награждает княгиню. Та же в свойственной манере прогуливается по залу, в красках расписывая проделанную работу. И тут чародейка слышит: — А это — Сианна. Наконец удалось разыскать художника, способного воссоздать образ моей сестрицы. Я решила повесить портрет именно здесь — как дань её памяти. Взгляд Трисс устремляется к стене, и она наблюдает необычайно огромную картину. Княжна изображена в полный рост, в ровной позе, и держит в руках длинный меч. С любопытством чародейка проходится глазами по её лицу, думая о том, что некогда Детлафф боготворил эту женщину. Она находит её довольно интересной: гордый стан, миловидное личико с правильными чертами лица и довольно отстранённый взгляд серых глаз. Кажется, будто это женщина пронзает тебя им не хуже меча. Однако внешность покрывает этот недостаток, и к тому же она преуспела в актёрском мастерстве. Играть любовь, чтобы воспользоваться — наивысший пилотаж низости чёрного сердца. Для чародейки этот портрет прекрасно дополняет ненавистный тронный зал — добавляет поводов обходить его стороной. — Жаль, нам так и не удалось поговорить. Уверена, я бы достучалась до её сердца! Как вам, Трисс? — Неплохо. Это меньшее, что она может произнести. И казалось бы, неловкая тишина неизбежна, но в раскрытую настежь дверь входит ведьмак, приветствуя женщин тихим хрипловатым голосом. Завидев его, на лице чародейки проявляется слабая полуулыбка. Увидеть Лето в служении у княгини довольно необычно, особенно зная, что он заимел славу убийцы королей. — Лето. — Трисс, — спокойным голосом произносит он. — Вы знакомы? Как чудесно! Лето отлично справляется с обучением моих рыцарей в борьбе против вампиров. Он и возглавляет отряд. Кстати, Лето, я рассмотрела твое прошение о небольшом отпуске. Думаю, что ничего не случится, если ты отбудешь на некоторое время. Помни о нашем разговоре. И о том, чья голова мне необходима. — Я не забуду, — кратко бросает он. — Трисс собиралась покинуть дворец. Проводишь нашу гостью в «Золотой колос»? — Да. Трисс прощается с княгиней, в сердцах радуясь возможности покинуть душные стены дворца. Лето не проявляет активности, и некоторое время они двигаются молча. Он лишь иногда бросает на неё молчаливые взгляды, при этом думая о своём. И уже при переходе моста у Трисс вырывается вопрос: — Как тебя занесло в Туссент? Да ещё на службу княгини? — Я свободен, почему бы и нет. Узнав, что у княгини проблемы с вампирами, я и прибыл сюда. К тому же она обещала выполнить моё условие взамен на спокойствие Туссента. — И что за условие? На его лице играет многозначная улыбка. Он отводит взгляд вдаль улицы и попросту игнорирует чародейку. Она так же молчит. — Странно, что ты была участницей тех событий и при всём при этом выжила. Говорят, Мангуст с ума сходил от чародеев и убивал исключительно их. — И что же тебя так смущает? Скажем так, Мангуст хотел убить меня вместе с Геральтом. Давняя история и претензия с его стороны. — Возможно. Но вот странное, что мне удалось узнать, так это описание мужчины, которого постоянно видели с тобой. Он поразительно похож на того вампира, которого так жаждет разыскать княгиня. А что же Геральт? Как он это допустил? — Между мной и Геральтом давно ничего нет. А по поводу меня какие только слухи не распускают злые языки. — И то верно. Они подходят к постоялому двору, и Трисс останавливается у входа. Она замечает непроницаемый взгляд ведьмака, за которым сложно разобрать какие-либо чувства. От того она прощается с ним, но слышит напоследок: — С вампирами дружить опасно. Легко угодить в сети этих продуманных хищников. Только расслабишься — как не заметишь их острые зубки на своей шее. Нервным импульсом проходятся слова по коже чародейки. Она, словно под действием гипноза, лишь кивает и заставляет себя покинуть ведьмака. Душу цепко охватывает тревога, она побуждает её поскорее скрыться в комнате, а позже написать письмо в далёкий дождливый Новиград.Новиград Два дня спустя
Пасмурная погода окутывает новиградские улочки, облачая все убогие дома в мрачную пелену. Каждый уголок обретает свой унылый вид, подчеркивая бедность отдалённых районов города. Неподалёку от приюта для детей стоит Регис, о том, что он совершенно безразличен к происходящему, говорит его скучающая поза. За прошедший день он ни на шаг не приблизился к Авроре, а предсказание Ворожея уже казалось ему не более чем блефом, набором слов, слабо относящимся к реальности. Ему казалось, что чем дольше он стоит на месте, тем дальше она отдаляется от него. Как маяк, который светит в ночи, так и она руководит его холодным и мёртвым сердцем. И как его огонь, теряющийся в свете дневного солнца, так и её тень, покинувшая его с рассветом. Его взгляд устремляется к чёрной фигуре. Детлафф некоторое время общается с мальчишкой, отчего улыбка на лице ребёнка кажется искренней и настоящей. Он обнимает вампира так, будто они давние и хорошие друзья. То, что Детлафф питает особую любовь к детям, не новость для Региса, но он не припоминал, чтобы вампир когда-либо кого-то выделял. А тут он направился исключительно чтобы навестить этого мальчишку. Кажется, он даже называл его имя, однако Регис не запомнил. Он проявил непривычное безучастие в жизни друга. Сам не понимая природу своих чувств, он отдавался им в полной мере. Однако Детлаффа это нисколько не коробило. А после полученного письма от Трисс он и вовсе успокоился и занялся поиском всех частей её мегаскопа. Пока безуспешно, но друг не терял веру в свои возможности. — Этот ребёнок как-то по-особенному важен для тебя? — интересуется Регис, когда Детлафф возвращается к нему. На его лице нет проявлений эмоций, трудно разобрать, что он истинно чувствует. — Не преувеличивай. Просто так сложились обстоятельства. Мы с Трисс спасли его из деревни, погребённой под снегом и льдом. — Ты так и не рассказал, какие дела вас привели в Новиград и каким образом тут замешана Цири? — Мне толком и нечего рассказывать. Больше тебе бы объяснила сама Трисс, я же просто смотрю, чтобы с ней ничего не случилось, — уклончиво отвечает Детлафф, и Регис не настаивает. До кабарэ они добираются сохраняя полнейшее молчание. В «Шалфей и Розмарин» непривычно спокойно. Практически отсутствуют люди, кроме танцовщиц, которые с полной отдачей оттачивают танец. За столом с понурым видом сидит Лютик, а вокруг него любовно воркует Присцилла. И вампиры не обратили бы на него внимания, если бы не его мертвецки-бледный вид. Казалось, что музыканту плохо и на данный момент он испытывает истинные муки. Девушка поглаживает его усыпанную волосами голову и постоянно напоминает про стоявшее в бокале вино. Однако Лютик лишь отстранённо смотрит в сторону, будто и его вовсе не интересуют старания подруги. — Что-то случилось? — вежливо интересуется Регис. Они с Детлаффом останавливаются у столика, ловя недовольный взгляд девушки. — Да он твердит о каком-то призраке! Вообще с тех пор, как тут поселилась эта девушка, спокойствие покинуло наше кабарэ! Вначале она чуть не довела до сумасшествия нашу повариху, а теперь вот Лютика! Как хорошо, что теперь, кажется, её заботы легли на короля Редании. Искренне надеюсь, что она не вернётся. — Ана, верно? — уточняет Регис. — Паветта. Голос Лютика звучит зловеще. Его взгляд устремляется на вампиров, и он повторяет: — Паветта. Она будто восстала из пучины морской! Я видел, видел её вот этими вот глазами! Да что там, сам Дийкстра замер в своём кресле! Она была точно такой, какой я видел её в тот день, когда Геральт попросил это чертово право неожиданности! Присцилла, любовь моя, будь добра, принеси мне перо и бумагу! Я должен написать письмо Геральту. — Паветта? — подает голос Детлафф, когда Присцилла покидает их. — А кто это? — Паветта Фиона Элен, принцесса, дочь покойной Калантэ, королевы Цинтры, — терпеливо поясняет Лютик. — Она же умерла. Давно умерла, погибла во время кораблекрушения, — замечает Регис. — И я был в этом уверен, пока не увидел её вот этими вот глазами! Я ничего не понимаю. — Ты можешь рассказать, как всё было? — Нет. Не могу. Присцилла? — он поднимается, хватая за собой бокал с вином и покидает их. Вампиры провожают его взглядом, затем отправляются к себе, оставаясь под небольшим впечатлением от рассказа Лютика. Загадочная незнакомка, прикинувшаяся мёртвой принцессой? Очередная загадка, которая к вечеру перестала их волновать. Регису удалось узнать от своего ворона, что злосчастная ведьма блуждает неподалёку от Новиграда, и они с Детлаффом отправились на её поиски. Корво Бьянко Несколько дней спустя — Почему ты думаешь, что вся эта история как-то связана с Цири? — недоверчиво спрашивает Йеннифэр, сидя за столом и крутя в руках стакан с виноградным соком. — Потому что есть масса доказательств того, что эта странная компания гналась именно за девочкой со старшей кровью. Одно из них я могу даже вам показать, — Трисс достаёт из сумки феаинневедд и кладёт на стол перед ними. Она смотрит в фиалковые глаза подруги, пытаясь рассеять в них сомнения. Но улавливает лишь задумчивый взгляд ведьмака. Геральт нисколько не изменился, он так же молчалив, как и обычно, стараясь даже не смотреть в её сторону. Он будто бы обижен на неё за что-то. Хотя из них двоих обижаться стоило бы Трисс. Видя недоумение в глазах подруги, Трисс продолжает: — К тому же девушка обладает той разрушительной силой, которая подвластна только Цири. — Неужто за два месяца можно похудеть так, как рассказываешь ты, и сделать татуировки на лице? Что же такого должно было произойти с нашей ласточкой? — Я не знаю, Йен, не знаю. Но дело более чем серьёзное, уже много кто пострадал в битве Цири и этого странного Белого. Кто бы он ни был, он не менее опасен, чем некогда был Эредин. К тому же Ложа заинтересовалась странными магическими следами, и они подозревают, что Цири не погибла. А ты не хуже меня знаешь, как Филиппа может воспользоваться этими знаниями. Я решила рассказать вам, чтобы вы вмешались и помогли ей. Боюсь, что дело принимает опасный оборот. — Последнее письмо от Цири было получено месяц назад. Она говорила, что отправляется на Скеллиге и пробудет там полгода. Видимо, что-то пошло не так. Что же, нам стоит выдвигаться в путь и вновь её разыскивать, — Геральт протяжно вздыхает, раскрывая скрипучий жёлтый конверт. — Как удачно Дийкстра вспомнил о своём обещании угостить меня офирским элем. Он приглашает нас на свой бал, который будет завтра вечером в имении Вегельбудов. Думаю, нам стоит его посетить, заодно разузнать, может до него так же доходили странные слухи о новой компании, которая увязалась за Цири. — Отличная мысль, — соглашается Йеннифэр. — В таком случае мы отправляемся в Новиград? Тогда я вернусь в «Золотой колос» за вещами. — Да, мы как раз успеем прибыть к балу. Я так же займусь сборами, — Йеннифэр ускользает в комнату. Позже Трисс получает письмо от Филиппы. Огненным комком оно вырастает из воздуха и падает на её руки как раз в тот момент, когда она собиралась покинуть комнату и вернуться к друзьям. Опускаясь на кровать, она разворачивает конверт, в котором находит приглашение на бал Дийкстры, а так же небольшую записку от чародейки: «Трисс Совершенно не знаю, где ты сейчас обитаешь, так как твой мегаскоп пропал из виду. Пишу тебе с просьбой посетить бал Дийкстры. Туда уже направилась наша чародейка, но будет лучше, если ты проследишь за успехом нашей первой выпускницы, а заодно разузнаешь для меня, на какой такой принцессе собирается жениться Дийкстра. Жду ответа, Филиппа». — Принцесса? А история обретает совершенно неожиданный поворот, нужно поспешить! — и, поднимаясь, Трисс создаёт портал и перемещается в Корво Бьянко, где её уже ждут Геральт и Йеннифэр.