***
Шалфей и Розмарин Некоторое время назад — Присцилла, радость моя, иди наверх и подготовься! Сегодня вечером тебе выступать. А ты кажешься такой уставшей! — Лютик, ты обо мне ли переживаешь? — усмешка на лице его подруги вызывает в нём приступ смеха. Однако он быстро берёт себя в руки и притягивает её к себе, вдыхая чудесный свежий аромат. — Конечно о тебе, уточка моя. — Ну, тогда я и вправду пойду, — она игриво убирает его руки и покачивающей походкой направляется на второй этаж. Он некоторое время провожает её взглядом, любуясь красотой своей подруги. И настолько увлекается, что и не слышит скрипа открывающейся двери. — Лютик. — И кому это я… — он оборачивается, слова так и повисают в воздухе. Его удивлённый взгляд говорит о многом. Меньше всего Лютик ожидает встретить в стенах своего кабарэ Эскеля. Этот угрюмый ведьмак был так же немногословен, как и Геральт. Но вопреки всему, перед ним именно он. Слегка уставший, с небольшими синяками под глазами, немного осунувшийся, но не слишком худой. Он буквально испепеляет его взглядом своих кошачьих глаз. Однако он не один. Подле него стоит девушка, укутанная в плащ, с покрытой наглухо головой. От капюшона, спадающего на лоб, падает тень и её личико теряется. К тому же, едва ведьмак начинает говорить, как она и вовсе опускает голову и сжимает руки на груди, будто оберегая себя от окружающего мира. — Лютик, удели нам пару минут твоего времени. — Эскель! Какие люди, как рад я встрече с тобой! Мы не виделись… ох, больше пяти… нет, шести лет! — Я не считаю года. Лютик, есть дело. Вернее, вопрос, ответ на который только ты нам можешь дать. — Кому это «нам»? — Мне и… — Ана, меня зовут, Ана, — подаёт голос незнакомка. — И Ане, — недовольно вздыхает ведьмак. — Я слушаю, Эскель и Ана. — Ответь нам, будь добр. Где нам разыскать Цириллу? — Цири? Что? — Да. Если кто и знает, то это ты. Наверняка ты поддерживаешь связь с Геральтом. — Я даже и не знаю, что сказать. Совершенно не знаю. — Не юли, а говори прямо, — в голосе ведьмака проскальзывает нетерпение. — Но она ведь… ведь погибла. Об этом знают все. — Погибла? Ты в этом уверен? — уточняет Эскель. От взгляда Лютика не ускользает, с каким трепетом ведьмак тут же накрывает ладонью руку девушки и слегка сжимает её. Аккуратный, но весьма чувственный жест. — Еще бы я был не уверен. Пять лет назад, после битвы с Эредином, она покинула континент, чтобы побороть Белый Хлад. И не вернулась. — С каким Белым Хладом? — голос девушки звучит убийственно. Он дрожит и, кажется, будто она плачет. Маленькая, тоненькая, словно тростинка. Эскель тут же притягивает её к себе, позволяя ей спрятать лицо на своём плече. Он с трепетом проводит по её спине, аккуратно успокаивает. Слышится, как он шепчет: «Тише, тише». — С тем самым, из легенд, — пожимает плечами Лютик, пристально наблюдая за парой. Девушка обнимает Эскеля в ответ и украдкой что-то ему шепчет. — Лютик, это твоё последнее слово? — Чёрт возьми, да! Если бы была возможность обрадовать вас, я бы с радостью! Поверьте мне, эта новость никого не радует. Геральт слишком долго приходил в себя. И тишина. Пока Лютик наблюдает за ними, Эскель продолжает обнимать девушку. И вот он пытается ей тихо что-то объяснить, и музыкант бы услышал слова, если бы не внезапный звук гуслей на сцене, и их шепот теряется в шуме. Но девушка так скоро меняется в настроении — равнодушно отталкивает ведьмака, так, будто скоро теряет в нём интерес и потребность. Прижимая руки к себе, она отворачивается к окну, и её плечи содрогаются. Видно, как вытирает слёзы. Но её плачь тихий, такой убийственный, глубокий, внутренний. — Лютик, можешь дать нам комнату? — Без вопросов, Эскель. Тебе, как старому другу, сделаю скидку. Вторая слева, под номером сорок пять… — он не успевает договорить, замечая, как девушка обходит его и направляется в сторону лестницы. Уверенная и равнодушная, будто бывавшая тут не раз. — Эскель, ты обзавёлся, наконец, подружкой? — Лютик… — Молчу, молчу. Я все понимаю, дела сердечные не любят, когда в них вмешиваются. Спускайтесь вечером, тут будет чудесная баллада о любви, закажем для твоей дамы… — Я не намерен больше этого слушать, — он демонстративно обходит музыканта и направляется к лестнице. — Эскель, я пошутил! Какие обиды между нами?***
— И что было дальше? — равнодушно интересуется Йеннифэр. — О, дальше веселее. Эскель покинул даму своего сердца, заплатив за комнату на месяц вперёд. Он-то меня и уговорил организовать ей встречу с Дийкстрой. Уж не знаю, зачем он ей понадобился. — Ты видел её лицо? — Ах, да. На следующий день она попросилась на любую работу. И я отправил её к нашей кухарке, но она натворила там бед. В итоге я вынужден был ей отказать. Очень скандальная особа, эта Ана. И выглядела, как потрёпанный скоя’таэль. — А подробнее можешь её описать? — уточняет Трисс, опережая собственное предчувствие. — Маленькая, тощая, постоянно говорила на непонятной речи. И, ох, татуировки! Лицо и руки… Странная девушка. Откуда её только достал Эскель? — И что было дальше, Лютик, — напоминает Геральт. — О, а дальше…***
Шалфей и Розмарин Несколько дней назад Лютик поправляет свой сиреневый камзол и натягивает на голову шляпу. Он переживает, впереди встреча с Дийкстрой, а это всегда вносит определённое волнение в его сердце. Каждый раз не угадаешь, в каком настроении встретит монарх своих подданных, тем более, когда он приведёт на встречу ему малознакомую девушку, которая к тому же заставляет его ждать. Она испытывает его терпение. Не торопится и лестница, ведущая наверх, она кажется пустой, раздражающей. Его сердце отбивает чёткий ритм, но чем дольше его ожидание, тем сильнее становится ритм. Она бессовестно тянет это время. Он уже готов отказаться от этой идеи, и гори оно все синем пламенем! Но вот он замечает тень. Неспеша спускается девушка, облачённая в прекрасное бархатное платье. Её голова и плечи покрыты капюшоном, а руки вновь под перчатками. Она идёт настолько медленно, отчего создаётся впечатление, будто на её голове гора книг или тяжёлый сосуд, который она боится уронить. — Ана, двигайся быстрее, король не любит ждать, — упрекает он девушку. Но каждое её движение наполнено некой меланхолией. Она нисколько не торопится. И всё больше играет на натянутых нервах музыканта. Не спасают даже её плавные движения. — Ана, по такому случаю нас ждёт экипаж! Поторопись! Она равняется с ним. Он вновь не видит её лица, но её молчание слегка напрягает. Она будто боится или волнуется. И тут его накрывают угрызения совести. Он чувствует себя слишком жестоким по отношению к этому хрупкому созданию. Уже более смягчившись, он предлагает ей свою руку. Но её молчание деликатно служит отказом. В экипаже царит тишина. Непривычно в такой обстановке Лютику, он привык искрить своим обаянием. Он привык говорить. А тут слова сами ускользают. Но, кажется, холодная королева снизошла до внимания к нему. — Я могу попросить вас об услуге? — Ох, сколько услуг, а ведь я толком вас и не знаю! — ворчит он. — Я верю, что вам сложно испытывать ко мне доверие. И я понимаю вас, нисколько не осуждаю. Но мне не к кому больше обратиться. Боюсь, что если все удастся, то я уже не вернусь в ваше кабарэ… — из перчатки девушка вытаскивает медный ключик и вкладывает его в руки Лютика. — Это ваша комната, но…. Там остались некоторые мои вещи. И возможно, кто-то захочет их забрать. Но я полагаюсь на вашу честность, и что вы не отдадите их никому. Только одному я прошу передать их. — И кому же? — Геральту из Ривии. — Геральту? А почему вы сами не… — Я не могу. Боюсь, что недолго мне осталось бродить по этим землям. Мой путь предрешён. Слишком опасная дорога ждёт меня, и мой конец уже близок. — Как-то печально… — он сглатывает. Морозом проходятся слова девушки по его телу. Он бы утешил её, да не знает как. Поэтому позволяет тишине поглотить его мысли. И, сжав ключик, он отворачивается к окну. Дийкстра ожидает их в своих банях. И их сразу же проводят в неуютный кабинет правителя, где он встречает их за своим столом. Угрюмый король лениво подписывает лежащий на столе документ и даже не смотрит в сторону пришедших. Лютик слегка толкает Ану, напоминая о правилах приличия. Однако она даже не склоняет голову, и Лютик ощущает себя крайне неловко. — Кого ты мне привёл, Юлиан. Что за девица, которая не знает обычных правил приличий? — он поднимает свой суровый взгляд. И хорошо, что в кабинете нет больше людей, кроме их троих. — Позвольте представить вам… — Будет вам, дорогой Юлиан. У меня есть голос, и я сама могу говорить за себя, — Ана скидывает капюшон. "Девушка, восставшая из мёртвых", думает Лютик. Он видит перед собой настоящее воплощение Паветты. Именно такой, какой он запомнил её в тот злосчастный вечер, когда она чуть не уничтожила всех за свою любовь. В голове неприятно стучит, а завтрак, кажется, стремится наружу. — Паветта? Ты… вы… — Оставьте нас, Юлиан. Мне необходимо переговорить с королём Редании с глазу на глаз. Взгляд Дийкстры неприлично скользит по девушке. Он будто оценивает её, пытаясь осознать, реально ли видение. В отличие от барда, он настроен более скептически, не торопясь верить в образ, воссозданный незнакомкой. — Ты свободен, Юлиан.***
— И я ушёл. Мне ничего не оставалось, как выполнить просьбу Паветты и приказ короля. Но я вас уверяю, она была реальна! Это не Ана. Я не знаю, куда пропала та странная девушка. — Так всё это время мы разыскивали не Цири? — опережает Геральта Трисс. — Описание Аны поразительно схоже с описанием той девушки, по следам которой мы шли. Из груди вырывается вздох. Трисс с неким волнением сжимает ладонь Детлаффа, непроизвольно хватаясь за него, как за нить, связывающую её с реальностью. Ведь истина, открывшаяся перед ней, вызывает ещё больше вопросов и пугает хуже, чем если бы они шли по пятам Цири. — А Цирилла ли оставляла те следы? — спрашивает Геральт. — Но вы ведь не думаете, что в мире есть еще одна ласточка? — резонно интересуется Трисс. В этот момент к ним присоединяется Регис, вызывая всеобщее недоумение. — Регис? Не ожидала тебя здесь встретить. — Так сложились обстоятельства, Трисс. Но я рад встречи с вами, — кратко отвечает он. Внезапное прекращение музыки говорит о прибытии важной персоны. Поразительно затихают и разговоры, взгляды гостей прикованы к внутренним воротам. Чувствуется всеобщее волнение, витающее в воздухе. Регис ненадолго отвлекается, перебрасываясь взглядом с Детлаффом. Но едва его взгляд обращается к идущим, как он замирает в истинном изумлении. Распахнутые настежь ворота покидает совершенно неподходящая друг для друга пара. Король и его Принцесса. Король кажется старым и громоздким на фоне своей тоненькой принцессы. Она выглядит такой утончённой, словно лёгкое и необъятное видение. Белая мраморная кожа, будто бы намеренно отбеленная, пепельные волосы, собранные в сложную причёску, которую непросто носить на голове. Одетая в голубое, излишне помпезное платье и украшенная с ног до головы серебром, она разительно отличается от присутствующих гостей. Её платье не особо вписывается в моду Редании, однако кажется, это её не беспокоит. Девушка идёт медленно, меланхолично. Кажется, будто она плывёт. И в связи с бывшими у всех на слуху последними днями, они особенно приковывают всеобщие взгляды. Кто-то тихо ахает, кто-то тайно восхищается, а некоторые завидуют. Они идут медленно, собирая взгляды как пчёлы нектар. И когда они проходят мимо, Регис слышит тихий голос Лютика: — Вот она, Ана, вот она, Паветта. И в итоге ни на одну из этих девушек не похожа. — Чувствуете? — спрашивает Геральт. — Магия, — отвечает Йеннифэр. — Слишком много магии. Неудивительно, что она двигается так медленно. Ведь использовать эликсиры в таком количестве опасно для здоровья, — дополняет Трисс. Регис замирает. Ещё когда она прошла мимо него, такая недоступная и отстранённая, он уловил чарующий цветочный аромат, шлейфом тянущийся за нею. Он увидел в её глазах боль и отчаянье, он понял — это она. Так близко и так не похожа на себя, совершенно другая, но это его Аврора. И он следит за нею, за её каждым шагом. Вот они приветствуют подходящих к ним гостей. Она будто внимательно слушает, но взгляд говорит о другом — она не здесь. И король так сильно сжимает её хрупкую руку, что у Региса появляется необъятное желание вмешаться и вырвать её из его лап. Это чувство защиты сродни отравляющей ревности. Но он усмиряет себя, понимая, что не может так просто ворваться в её жизнь. Лютик незаметно покидает их. Он направляется к Присцилле и начинает петь красивую балладу о любви, которая была новой и написанной специально для данного вечера. С неё же он и открывает свою программу.Ты так красива, словно Небо, Укутанная шалью звёзд. Твой взгляд подобен океану, Ты королева моих грез.
Необычайно нежная музыка обволакивает сердца гостей. Лютик присаживается на колено, будто признаваясь в любви Присцилле. И их сценка приковывает взгляды всех, давая некоторое время отдохнуть от навязчивого внимания к королю и принцессе. Но Регис смотрит исключительно на Аврору, так дорога она его сердцу, что он не способен отвести взгляд. Ему так хочется облегчить её боль, снять с неё эту магию, избавить от несносной причёски и увезти куда-нибудь на природу. Там, где не будет всей этой суеты и она сможет быть собой.С тобой мы встретились внезапно, И чувства воспылали с силой, К тебе стремилось моё сердце, И сразу стала я двукрылой.
Аврора, кажется, не подозревает о том, что среди гостей находится Регис. Её опущенный безразличный взгляд отталкивает гостей, желающих получить кусочек её внимания. Она и вовсе прислушивается к музыке, но никак не реагирует на седовласого мужчину, который навязчиво обращается к ней. Регис улавливает, как резко и жестоко король позволяет себе дёрнуть её за руку. Он чувствует гнев от такого действия и сжимает руки в кулаки. Аврора же одаривает незнакомца вялой улыбкой.Ты был так ослепительно прекрасен, Словами сердце покорил. И вверила тебе я счастье, Свою любовь, свой целый мир.
— Было бы неплохо, чтобы нас представили этой Принцессе. Хотелось бы познакомиться поближе с этой девушкой, — замечает Трисс. — Как только основная масса гостей пройдёт, мы подойдём к ним, — отвечает Геральт.С тобой мы встретились внезапно, И чувства воспылали с силой, К тебе стремилось моё сердце, И сразу стала я двукрылой.
К концу исполнения гости вновь окутывают вниманием пару. И когда начинает играть следующая баллада Лютика — уже всем известная, о подвигах ведьмака, — вокруг них становится значительно свободнее. И вся компания в полном составе направляется к королю.Когда скромняга бард отдыхал от дел, С Геральтом из Ривии он песню эту пел. Сразился Белый Волк с велеречивым чертом, Эльфов покромсал несчетные когорты.
Дийкстра что-то упорно рассказывает Принцессе. Это похоже не на любовный разговор будущих супругов, а скорее на чтение нотации. Лицо короля не отражает любви, даже доброты. Скорее недовольство. Принцесса же смиренно и послушно принимает его слова, даже не кивает, напоминая собой статую. Её печальный вид способен растопить любое сердце, однако король неприступен. — Ох, какие люди. Не думал, что ты приедешь на мой вечер, — произносит он, после приветственных поклонов старых знакомых. — Кажется, я не знаком с… — Позволь представить тебе моих старых… друзей. Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой и Детлафф ван дер Эретайн. От Региса не ускользает перемена во взгляде Авроры. Но она скоро берёт себя в руки и возвращает своему лицу непроницаемый вид. — Моя дорогая, перед нами сейчас сам Геральт из Ривии, — Дийкстра представляет ей гостей, однако Аврора украдкой бросает взгляд на Региса, и только он улавливает его, как она тут же опускает глаза. Не выдерживает. — Ну, а я представляю вам свою невесту — Джозиану. — Джозиана? — подаёт голос Регис. — Какое… чудесное имя. Девушка вздрагивает, привлекая внимание Дийкстры. — Что такое? Среди них есть твои знакомые? — Нет. Никого я не знаю, мой дорогой. Разве что я слышала о Геральте из Ривии. Слава идёт впереди него, — тихо отвечает она.Ведьмаку заплатите, Чеканной монетой, Чеканной монетой, Ведьмаку заплатите, Зачтется все это вам.
— Кто же не знает Геральта? Вот о ком поёт наш разлюбезный Юлиан, — он вновь сжимает руку девушке. — Так вы на самом деле принцесса? Это ваш титул? — интересуется Трисс. — Так говорят люди, — кратко бросает в ответ она. И не продолжает, заставляя чародейку слегка смутиться. — Откуда вы прибыли? — уточняет Йеннифэр. — Мой дом очень далеко, и я тоскую о нём. Я бы предпочла сменить тему, — ускользает от ответа Джозиана. — И правда, это напоминает допрос, — вмешивается Дийкстра. — Геральт, ты к нам надолго? — Полагаю, что да. Появились неотложные дела. — Оставим дела на завтра. Сегодня же прекрасный вечер. Скоро будут скачки, ты уже решил, на кого поставишь, или будешь сам участвовать? — Я ещё не решил. — Скачки завораживают. Джозиана, а вы участвуете? — вмешивается Регис, не сводя с девушки глаз. Только Детлафф улавливает их игру. — Верхом на этих огромных животных? О нет, я никогда не каталась на них. И не представляю, как можно в таком наряде… — Она бережёт свою чудесную шейку. Но я непременно научу её кататься, — вмешивается Дийкстра. — Прошу простить, Ингрид жаждет нашего внимания. Цепко удерживая Джозиану, Дийкстра уводит её в сторону хозяйки дома. Несмотря на свою покорность, которая так несвойственна этой особе, король всё равно проявляет своё недоверие к ней. И это не проходит мимо общих взглядов. Регис слегка отступает от друзей, стараясь не потерять из виду Аврору. Ему не терпится дождаться момента, когда он сможет поговорить с ней. Ведь игра, которую затеяла эта девушка, принимает очень опасный оборот. Он чувствует сильное желание защитить её, уберечь от последствий, которое это предприятие за собой понесёт. К тому же зловещее предсказание Ворожея обретало реальное воплощение. И его это тревожит. — Она, несомненно, опутана плотной магией, — замечает Йеннифэр. — Ничего толком и не сказала о себе, — тихо говорит Трисс. — Да. Но Дийкстре известна правда. Я более чем уверен. С утра мы навестим его, а позже разберёмся с той комнатой и вещами, которые эта девушка доверила именно мне. — Почему ты так уверен, что она и та Ана — одна особа? — решает уточнить безразличный до этого Детлафф. — Сквозь магию мне видны её татуировки. Иначе что она прячет? — Дийкстра бы не выпустил её в таком виде. Это был бы не он, — соглашается Трисс. Джозиана негласно благодарит Дийкстру за оказанную помощь. Невыносимо стоять так близко к Регису, видеть его глаза, слышать настолько родной и дорогой для сердца голос. Она терялась, забывая о головной боли, об этом неудобном платье и о том, как же больно король сжимает её руку. Всё её внимание отдано ему. Он нашёл её. Это не совпадение. Он не мог так просто оказаться на этом вечере, он здесь ради неё. И, казалось бы, стоило разозлиться, но сердце предательски наполняется теплотой и в груди появляется лёгкость. Она одёргивает себя, напоминая о жестоком предсказании Ворожея и чем чревато его следование за ней. Но греть себя мыслью о том, что она дорога ему, так отрадно. Она не вслушивается в разговор, который проходит между Дийкстрой и Ингрид. Её мало интересуют последние сплетни, важные гости и вся суета вокруг них. Она кивает там, где это уместно, улыбается на любой взгляд, обращённый к ней, но её нисколько не волнует происходящее. Украдкой она ищет взглядом Региса, незаметно следуя за ним. — О чём ты постоянно думаешь? — недовольно бросает Дийкстра, когда они ненадолго остаются вдвоём. — Тебе не стоит так сжимать мою руку. Ты делаешь мне больно. Позволь напомнить тебе, что я не твоя пленница, а невеста. И я не вступлю с тобой в брак, пока ты не выполнишь свою часть сделки. — Не стоит угрожать мне, девочка. Тебе стоит быть более приветливой с гостями. И нужно было получше учиться правилам, а не прогонять учителя на второй же день! Улыбайся, к нам идут важные гости. Джозиана с трудом натягивает на себя улыбку. Голова вновь даёт о себе знать неприятной пульсирующей болью. Она следит за пожилой парой и вновь уходит в свои мысли, бросая взгляд в многоликую толпу. И она не находит там Региса, он сумел ускользнуть, скрыться. И от этого её душу наполняет тоска. И как только пара отходит, она аккуратно вытягивает руку из цепкой хватки Дийкстры. — Мне нужно отойти, я себя неважно чувствую. — Иди, но ненадолго. Она направляется к хозяйке вечера и, вместо того, чтобы узнать о комнатах в поместье, интересуется о расположении сада. И получив необходимые инструкции, легко ускользает от пристального взгляда короля. Ей удается усыпить его бдительность и покинуть передний двор, направившись прямиком в сторону сада. Округу наполняет приятная её слуху тишина. Вечерние сумерки окутывают зелёный лабиринт, добавляя ему настоящей таинственности. Так и кажется, будто за очередным поворотом покажется загадочный лес со сказочными созданиями. Уже внутри Джозиана стягивает туфли и медленно шагает по влажной холодной траве. Она испытывает необычайное облегчение. Полной грудью вдыхает свежий воздух. За очередным поворотом она находит фонтан и присаживается на его край. Рука невольно тянется к холодной воде, и она обмакивает влажной ладонью лоб. Боль спадает, и она смотрит на первые звёзды, показывающееся на тёмном небе. — Аврора, Ласточка, Ана, Паветта, Джозиана. Голос, доносящийся из глубин сада, заставляет её вздрогнуть. Она оборачивается, замечая, как по каменной лестнице медленно спускается Регис. Такой же родной, каким был в хате Ворожея. Предательски сдавливает сердце. Её окутывает волнение, и она отводит взгляд в сторону. Врать. Снова врать тому, кому она врать вовсе не хочет. — Элена, Джоана, Лионелла. У меня много имён, но ни одно не является моим истинным. — Странно, знавал я одну девушку, что была искренна со мной. Неужели весь её облик, имя, характер — всё это ложь? Её чувства? Она ощущает его приближение. Каждый его шаг отражается стуком её сердца. По коже невольно пробегает мороз, она настолько волнуется, что боится даже поднять на него свой взгляд. — Посмотри на меня, — просит он. Она молчит. Будто намеренно тянет время. Или боится. Он чувствует её волнение, от него не укроется стук её сердца, особенно сейчас, когда вокруг сплошная тишина. — Посмотри на меня. Его голос тёплый, манящий. Она бы исполнила его просьбу, да вот он легко прочитает в её глазах все чувства. И маска спадёт под пристальным взглядом антрацитовых глаз. А это не входит в её планы, она не готова так жестоко быть разоблачена. — Ты просишь слишком много. Ты не должен был искать меня! Она поднимается и отходит в сторону, скрещивая руки на груди и прижимая их с силой к себе. И вновь эти шаги. Он так близко, она ощущает его присутствие всем телом. Он за спиной. Один неверный шаг — и она упрётся в него, ощутит прикосновение. Она и жаждет этого, но не смеет уступать собственным чувствам. — Но я здесь. И ты здесь. — Уже поздно. Поздно что-либо менять. — Никогда не поздно! Я могу забрать тебя отсюда, прямо сейчас. Тебе стоит только согласиться. И поверь, никто не найдёт нас. Ни Дийкстра, ни твой Хлад. Она опускает голову и смотрит на свои руки. Предательская слеза скатывается по щеке, и она боится её смахнуть, ведь тогда он узнает о том, что она чувствует. Нет. Она может взять себя в руки. Но всё рушится, как только она ощущает прикосновение его руки. Он касается плеча так аккуратно, будто боится, что она рассыплется от его ладони. И не смотря на холод, исходящий от него, его касание обжигает. Она замирает, чувствуя, как его рука скользит по нежному участку шеи и он становится ещё ближе. Сейчас как никогда она в двух шагах от провала. Его руки овивают её талию, аккуратно прижимая к себе. Даже сквозь плотную ткань платья она чувствует его близость. И это волнует её. Невольно ладонями она покрывает его руки. Касается кожи. Чувствует, что попросту тает в его объятьях. Сердце неистово стучит, и дыхание начинает сбиваться. Она закрывает глаза и считает до пяти, вспоминая уроки в школе Вершителей. И, делая глубокий вдох, она сжимает его руки, прикладывая всю свою силу, и отталкивает его, отскакивая как от огня. Оборачиваясь, она натягивает маску негодования и смело смотрит в его глаза. — Что ты позволяешь себе? Я будущая королева Редании, и никто не смеет прикасаться ко мне, кроме моего будущего мужа, — она прилагает немало усилий, чтобы придать голосу жёсткость. — Простите, ваше высочество, я немного забылся. — Верно! — Но я позволю себе кое-что сказать. Ты мне врёшь. — Ещё чего, — она усмехается ему в глаза. — Так уж вышло, что я хорошая актриса. Я умею играть… — Ты врёшь, — настаивает он. — Ах… Прости. Кажется, ты не совсем понял, — она делает шаг вперёд и наклоняется к нему. В её взгляде вновь теплота, она мило улыбается. — Регис, мне так нравится проводить с тобой время. С тобой я чувствую себя как дома, — затем она резко отстраняется, и в её взгляде нет ничего, кроме холода. — Это ты называешь правдой? Я тебя умоляю, я играла на ваших чувствах как на самых простых инструментах. Неужели ты и впрямь решил, что я могу что-то чувствовать к тебе? — она сжимает руки в кулаки за спиной, сдавливая их до боли. — Нет, ни разу, — его голос становится тише, а взгляд скользит по кулону, внутри которого его прядь волос. Джозиана улавливает этот взгляд. — Ах, ты об этом… — она срывает кулон и с яростью бросает его в воду. — Прости, я совсем забыла о нём. Знаешь, а ведь ты так поверил в эту историю. Ты бы себя видел, такой наивности я ещё не встречала. — Какую игру ты ведёшь? — Игру? Да я мечтала о титуле! Ты не представляешь, какую честь оказал мне Дийкстра. И я испытываю к нему симпатию. Если и дальше так пойдёт, то уверяю, скоро я воспылаю к нему любовью. — Ты серьезно? — он хватает её за плечи и слегка встряхивает. — Что ты такое говоришь? Ты можешь бросать колкости в мою сторону, но очнись же ты! Неужели ты веришь в то, что говоришь? — Отпусти меня! — она отталкивает его. — Что ты позволяешь себе? Ты слишком забылся, Регис. Я заплатила вам за добро, оказанное мне. — Ах, да, кроны. Я и забыл, как легко ты оценила нашу доброту, — он достаёт мешочек с монетами и бросает их перед ней. — Но они нам не нужны. — Мало? Я попрошу Дийкстру прислать вам больше. — И не вздумай, — голос Региса становится грубее. — Тогда что ещё тебе от меня нужно? Неужели непонятно, что ты в моей жизни лишний. Ты мне не нужен! — Не нужен… — тихо повторяет он и делает шаг назад. — Да, не нужен. Совсем. Ни в каком виде. — В таком случае, прошу прощения за беспокойство, ваше высочество. Я больше не причиню вам неприятностей. Его спокойный голос режет хуже ножа. Лучше бы он кричал, ругал её, протестовал. Тогда бы ей не было так больно. Джозиана провожает его взглядом, и если бы он обернулся в этот момент, то увидел бы её слёзы. И едва он скрывается в лабиринте, как она сползает на траву и зажимает ладонями рот, заставляя себя подавить боль, сдавливающую её грудь. Детлафф замечает ускользающего Региса. Он отправляется за ним и успевает перехватить прямо за воротами. Но едва его друг принимает свой облик, он замечает его безумный, полный боли взгляд. — Регис, что случилось? — Ничего. Я ухожу. Попрощайся за меня с Геральтом и чародейками. — Постой… — Нет. Я слишком далеко отошёл от своей цели. Прощай. И, оборачиваясь в туман, он ускользает. Детлафф провожает его взглядом, ощущая лёгкие шаги за своей спиной. Он чувствует тёплые руки, овивающие его, и шёпот Трисс: — Сбежим? — Ты ещё спрашиваешь, — он перехватывает её руки и целует их.