Дикое озеро Поздний вечер
В сумерках облик Цири неясен. Украшенное тенями позднего вечера, её изображение передаёт лишь общие черты, но детали неуловимы, так же, как и их обладательница. С трепетом и тоской Аврора смотрит на неё и касается пальцами потёртой карты. Вздыхает томно и печально, вкладывая в этот вздох все свои переживания. Её ласкает прохладный вечерний ветер, который рябью покрывает поверхность дикого озера, а вдали за горизонтом красиво полыхает заря. — Влипли мы с тобой. Вот уж не повезло с отцом, так не повезло, — произносит она, смахивая одинокую слезу. И так тошно становится, так одиноко. Лишь вихрь мыслей, как рой надоедливых мошек, кружится в голове, вгоняя её в ещё более унылое состояние. И вновь протяжный и глубокий вздох. Если бы была возможность одним махом стереть прошлое и вновь пребывать в блаженном неведении, верить в искренность учения Вершителей и считать своей главной целью — угождать Хладу, она бы с удовольствием подписалась на эту участь. Только чтобы уйти от тягучего одиночества, от правды, которая съедает всё изнутри. Нервно потирает пальцы. Прячет фотографию в карман и импульсивно поправляет волосы. Тяжело дышит. Кажется, будто что-то противное сдавливает в груди. И к горлу подступает комок и хочется зарыдать. Но держится. Хотя и стойкость, выработанная годами в последнее время, даёт заметную трещину. Нервно вскакивает, когда слышит шаги, и тут же оборачивается, принимая обороняющую позицию. В тени Регис напоминает бледную смерть, теперь так явно видит она его истинную сущность. Сердце тут же начинает стучать, а в кровь вливается страх, медленно растекается по её венам. — Пришёл отчитать меня, да? Только вот я не извинюсь перед ней! И мне всё равно, что она запретила мне покидать дом! Я буду спать здесь! — Я не буду тебя отчитывать, Ав… Джозиана, — тихо произносит он. Его спокойный голос способен усыпить её бдительность. Но она не поддаётся и едва закрывает глаза, как видит перед собой звериный лик, вторую сущность, способную заставить её кровь заледенеть от ужаса. — И как же не отчитаешь? Даже не скажешь, что я не права? — Ты права. Она была готова с ним спорить. Доказывать свою правоту, чтобы ранить его как можно больнее. Всадить в его мёртвое сердце острый серебряный нож, созданный её неповиновением. Ударять раз за разом. Уничтожать. Но его покорность её обезоруживает. Пристыженная одним лишь взглядом антрацитовых глаз она отворачивается. — Трисс перегнула палку. Это он бьёт её в сердце. Он, сложив перед нею орудие войны, уничтожает её белым флагом, раз за разом вытягивая из глубин всё то чёрное, что имеется в её душе. Они оба знают, что слова Трисс разумны. Но из двух огней он выбирает её. И это терзает.***
Убежище Несколько часов ранее Яркое солнце слепит глаза девушке. Она покидает портал, ведомая за вампирами, как настоящая заключённая. Хоть оковы и не сдерживают её руки, но чародейка пристально следит за каждым её шагом, постоянно напоминая о том, что у Авроры нет свободы выбора. Хотя она сама бы пошла тем путём, который приведёт её к Цири, но её душа противится любому посягательству на свободу. В ней тут же восстаёт справедливость и жажда пойти против запрета, сделать всё наоборот, даже вопреки здравому смыслу. Внутри хата состоит из комнаты и кухни, в которой так же имеется застеленная деревянная кровать. Она располагается у стены, и девушка занимает её, с опаской и недоверием посматривая в сторону надзирателей. Не верит она им, предполагая, что это лишь уловка Дийкстры, чтобы вернуть её. — Твоя сумка… — начинает Регис, но видя её суровый взгляд замолкает. — Мы привезли твой рюкзак, — Трисс повелительно расхаживает по кухне, стягивая с плеча сумку и бросая её на стол. — Всё, что ты оставила, включая костюм. Так что ты можешь переодеться во что-то более практичное. По дороге в Каэр Морхен мы будем останавливаться лишь в деревнях, едва ли тамошние купцы смогут порадовать нормальной одеждой, но в данной ситуации выбирать не приходится. Расскажи нам лучше о том, где у Дийкстры хранится бумага, подтверждающая твою принадлежность к роду Рианнон? — Вы собираетесь её выкрасть? — с некой издёвкой интересуется Аврора. — Да. Она пригодится нам. — Думаете, Цири не поверит мне? — Цири поверит. Но это нужно для другого дела, — голос чародейки деловой. Она чувствует себя хозяйкой ситуации, что задевает своевольную душу девушки. — У Дийкстры есть корабль. Он хранит документ в сейфе своей каюты, а ключ от сейфа висит у него на шее. Я сомневаюсь, что вам удастся его раздобыть. Игра взглядов пары вызывает одно сплошное недоумение в сердце возмущенной девушки. Ей чудится, будто чародейка и вампир связаны между собой крепкими узами нежной дружбы, она ощущает до тошноты приятный романтичный шлейф. В её уме не укладывается, как женщина, состоящая из смертной плоти и крови, может добровольно любить чудовище. От того она прогоняет эти мысли. И если бы она внимательнее была на вечере у Вегельбудов, то поняла бы причину этих ощущений, но сейчас она будто бы узнаёт их снова. Детлафф, понимая, какая ответственность ложится на его плечи, наскоро прощается и покидает убежище. Трисс устремляется за ним, и внутри остаются двое. Ни друзья, ни любовники — просто знакомые. И это раздражает Аврору. Она всё ещё злится, что ей не дали завершить начатое, к тому же то, что Эмгыр её отец, никак не влияет на её решимость. Однако теперь есть небольшое препятствие — Цири. Что, если у её сестры хорошие отношения с отцом? Она могла бы причинить ей боль своим поступком. А расстраивать единственного родного человека ей не хотелось. Регис стоит у стены, сжимая в руках кожаный ремень от сумки. Краем глаза улавливает каждое движение девушки. Вот она пугливо окидывает взором комнату, будто бы касаясь каждой мелкой детали своей незримой рукой. И лишь его обделяет вниманием. Игнорирует так же жестоко, как и прежде. Противится его сущности — ему. — Аврора… — решается заговорить он, но она будто просыпается от глубокого сна. Вздрагивает и покидает кровать, быстро пересекает комнату. Уже в дверях сталкивается с Трисс. — Куда ты собралась? Нет уж, оставайся в доме! — А ты разве не отправилась вызволять мои документы? — Детлафф один справится, — чародейка демонстративно захлопывает дверь, игнорируя уязвлённые чувства девушки. Она обходит её и скрывается в комнате. Регис устремляется за ней, Аврора лишь провожает их взглядом и смотрит в сторону двери. Глубоко вздохнув, возвращается на кровать. Из комнаты показывается Трисс и кладёт её вещи на тумбу. На удивление спокойная, не высокомерная, как прежде. Присаживается рядом, бросая взгляд на её руки. — Впервые вижу такую реакцию на двимерит, — говорит она, — сильно болят? Аврора не отвечает, лишь улавливает возвращение Региса. Он становится в другом конце комнаты и просто наблюдает. — Мы неправильно начали, — каждое слово даётся чародейке с трудом, — но предлагаю исправить это недоразумение. — Недоразумение — иметь способности быстро пересечь весь Континент и оказаться в этом Каен Мохене. — Каэр Морхен. — Каэр Морхене, хорошо. Недоразумение — добираться туда на лошадях! И сколько? Вот сколько мне терпеть общество двух вампиров? — Наш путь в целом займёт две недели. — Две недели? Вы издеваетесь надо мной? — Аврора повышает голос. — Две недели пути с вампирами по опасному Континенту? — Ну, ты же порывалась убить императора. Примени свои навыки и силы против опасности Континента, — в тоне чародейки проскальзывают стальные нотки. Она бросает взгляд на Региса, будто бы ищет его поддержки. Но вампир кажется отстранённым. — А может против вас? В чём резонность этого решения? Может, вы поведёте меня не в Каэр Морхен, а в лапы Дийкстры? — Знаешь, вполне возможно, что это был бы наилучший вариант, учитывая, сколько дел ты натворила! — эмоционально вспыхивает Трисс. Она покидает кровать и шагает мимо Региса. — Она не выносима! Дверь закрывается, и вновь на плечи девушки обрушивается тишина. Она улавливает движения Региса, он блуждает по комнате и гремит посудой. Растапливает печь, что-то готовит. Только вот Аврора отказывается принимать от него еду. Равнодушно отворачивается. — Я понимаю, но тебе необходимо поесть, а ещё мазь… — уговаривает он её. Но она укутывается в одеяло и прикидывается спящей ровно до того момента, пока из комнаты не показывается Трисс. Увидев остывший ужин, она спокойно принимает приглашение Региса и приступает к еде. — Ты решила морить себя голодом? — смягчившись, спрашивает она. Молчанием служит её ответом. Трисс вздыхает, кажется, в ней проявляется более чуткая сторона характера. Она заканчивает с ужином и подходит к девушке. Молча берёт её руки и, произнося заклинание, исцеляет их. — Настолько горда, что не поблагодаришь? — Если вспомнить, благодаря кому мои руки пострадали, то нет. — Если вспомнить все твои дела, то это наименьшее из того, что ты вообще заслуживаешь! — Да, и что же я заслуживаю? — взглядом Аврора смотрит прямо, будто бросает настоящий вызов чародейке. — Давай рассудим! — вновь вспыхивает Трисс. Она вскакивает и выходит в центр комнаты. — Трисс, — вступается Регис. — Нет уж, давай рассудим все её поступки. С тех пор как она попала на Континент, она всё разрушает. Как насчёт Штейгеров, где после её пребывания умерли все жители, увязли под слоем толстого снега? А что, если я расскажу об одной семье, сына которого мы с Детлаффом спасли?! Знаешь, Регис, а ведь его семья умерла не от снега, а от того, что матери исполосовали шею, а отцу пробили кинжалом голову. А теперь вспомним, как она оберегалась от Детлаффа. Мало для убийцы невиновных? — Ты ничего не знаешь… — шипит Аврора. — А разве нужно что-то знать? Идём дальше! Ты дала пустое обещание королю Редании и хотела развязать серьёзную войну, в которой бы погибли миллионы людей! Ты уничтожила бани Дийкстры, а вместе с ними и всех посетителей! Да ты... Ты настоящее чудовище, а не вампиры, которых ты так не любишь! И вдобавок, наметила убить императора Нильфгаарда, прикидываясь своей погибшей матерью! Я не права, Аврора? — Как ты меня назвала? — дыхание девушки учащается, Регис улавливает её раздражение. — Аврора. — Не смей меня так называть, ты и твои драгоценные вампиры! Я не просила вызволять меня из тех сетей, как и не просила идти по моим следам! И сейчас не прошу доставлять меня в этот ваш Каэр Морхен! Я сама в состоянии найти свою сестру! — Не в состоянии, потому что ты оставляешь после себя реки крови, Аврора! — Я — Джозиана! — девушка срывается с кровати и нападает на Трисс, но чародейка её откидывает и усмиряет, обездвижив заклинанием. — Трисс, отпусти её, — спокойно вмешивается вампир. — Смотри, чтобы она больше не натворила дел, Регис. Она полностью под твоей ответственностью, — и, отпуская её, чародейка гордо скрывается в комнате.***
Грустно усмехается Аврора. Ночной ветер обдаёт её свежестью, и она молчит. Не знает, что и сказать, находя в Регисе внезапного союзника. Он должен осуждать её, соглашаться с Трисс, ломать её сущность, как истинный вампир. А он проявляет человечность. И она ранит больнее ножа. — Ты кое-что потеряла там, на Коломнице, — Регис достаёт серебряный кинжал и протягивает его, но девушка не реагирует. С некой тоской он смотрит на блик от лунного света на клинке. Делает шаг ближе, замечая, что она тут же отходит на далёкое расстояние. — Я просто оставлю это здесь, — он втыкает его в землю и отступает обратно. — Будешь караулить меня? Выполнять поручение чародейки? — Нет. Не буду. — Как это? Она ведь приказала стеречь меня. — Ты не в темнице. Ты по-прежнему свободная. — А если я решу уйти прямо сейчас? — Если такова твоя воля, то иди. Я тебя прикрою перед ними, чтобы выиграть время. Подобные слова она никак не ожидала услышать. Неприятной волной нежности проходятся они по её коже и проникают в каждую клеточку, заставляя сердце стучать иначе. — Но ведь тебе придётся оправдываться. — Это мои проблемы. Какое бы ты не приняла решение, я буду на твоей стороне. Но знай, что Цири и правда жива. Мы направляемся в Каэр Морхен для того, чтобы уберечь тебя от ищеек Дийкстры, а теперь и Эмгыра. За Цири отправился Геральт и Йеннифэр. В последнем письме твоя сестра сообщала, что она отбыла на Скеллиге и планирует провести там некоторое время. Если решишь уйти, то самый простой путь на Скеллиге по воде. А ближайший порт в Новиграде. Одарив её спокойной улыбкой, он собирается уйти. В груди девушки начинает щемить, и к глазам подступают слёзы. — Регис. — Да, — он оборачивается, бросая на неё глубокий взгляд антрацитовых глаз. Сейчас она готова в них утонуть, но не настолько, чтобы переступить через свой страх и принципы. — Не называй меня Джозиана. Ты можешь звать меня Аврора.