Побеждённый хаос

Сейчас       Сердце неистово стучит, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Она бросается к Эскелю, с криком и отчаяньем хватается за часть его доспехов. Падает на колени, полностью утопая ими в холодном снегу. Смотрит на разодранную часть доспехов, в ужасе оценивает уродливые борозды-раны на груди ведьмака. Пытается их хоть немного прикрыть, наскоро вытирая набегающие слёзы. Слышит противный скрежет зубов надвигающегося беспощадного хищника. Гибель неминуема, прямо здесь, в отхожем месте, в некогда родной разрушенной крепости ведьмаков.       — Уходи! — ослабшим голосом требует ведьмак.       — Я тебя не брошу! Я не позволю ни одному вампиру притронуться к твоей крови! Только не здесь, не сейчас! — наскоро прикасается тёплыми губами к его холодным кровавым пальцам. Выдыхает, будто готовится к худшему, и старается запечатлеть в своей голове его портрет.       Смело поднимается на ноги, сквозь боль ковыляет и заступает его. Улавливает смех чудовища. Брукса оголяет острые клыки, гордо поднимает голову вверх, преждевременно празднуя победу, не шипит даже. Подле неё вырисовывается другая.       — Ní thabharfaidh mé duit é! — охрипшим голосом бросает Джозиана и успевает присвистнуть, дав знак лошадям. И пока бруксы соображают, девушка достаёт кинжал. Безжалостно полосует руку, спокойно наблюдая за реакцией чудищ. Алая кровь покрывает собой белый снег, а она сжимает кулак. Чувствует их приближение и срывается с места. Отводит подальше от раненого и успевает запрыгнуть на Вавилона, ускальзывая прямо из-под их когтистых лап.       — Быстрей Вавилон, выручай… — приговаривает она, однако чудища настигают и легко сбрасывают её с лошади. Их громкий опасный крик оглушает девушку, и она смело смотрит в глаза палачу. Брукса наклоняется, готовая принять её сладкую кровь. Некоторое время назад       Непривычно слышать шаги в некогда пустой крепости. Даже лёгкий топот ног чародейки небольшим эхом проскальзывает по коридору. Эскель улавливает краем глаза зелёный цвет её платья и протяжно вздыхает. Смотрит на тарелку с неудавшимся завтраком и на соседнюю, приготовленную для строптивой Джозианы. Однако сколько бы он ни ждал, она не появляется, будто вынуждая его признать собственное поражение. В этой сложной игре чувств он не способен долго злиться.       — А где твоя подопечная? — как бы невзначай интересуется Трисс.       — Если бы я знал.       — Странно, что её нет. Мне казалось, что вы неразлучны с тех пор, как увиделись.       — Мы повздорили. Полагаю, из-за этого она пропускает завтрак, — он краем глаза улавливает тень и наблюдает, как возле Трисс опускается ещё один загадочный обитатель крепости. Эскель бросает краткое приветствие, Детлафф лишь кивает в ответ.       — Я не удивлена, нисколько. Вытерпеть Джозиану не каждый может, — чародейка накладывает себе завтрак и принюхивается, — ты готовил?       — Ну, а есть варианты? — бурчит Эскель, нетерпеливо поглядывая на дверь.       — Повар из тебя никакой, — произносит она, вилкой водя по тарелке.       — Трисс, ты знаешь… — слегка смутившись, Эскель тихо произносит, — вакансия открыта.       — Думаю, я с удовольствием приму твоё предложение.       — Вот и отлично. К счастью, Джозиана мою стряпню хвалила, — он берёт тарелку Джози и покидает стол.       Каждый свой шаг он измеряет мыслями. В его голове проскальзывают разные фразы, которые он готов сказать ей, в которых даже смиряется и признаёт свою вину. Он не хочет продолжать эту несносную воинственную игру, по крайней мере, в это серое и мрачное утро.       На его стук она не отвечает, и он позволяет себе приоткрыть дверь. Внутри витает неприятный холод, а на кровати, уткнувшись лицом в подушку, спит Джозиана. Он тихо подходит, старается не разбудить её резким шумом. Ему нравится видеть её оголённую спину, красивую бархатную кожу, которую так и хочется трогать, покрывать поцелуями. Её мягкие волосы отливают серебром от бледных лучей морозного солнца. И он поддаётся волне чувств. Отставляет тарелку и прикасается губами к плечу, зарывается носом в её чудесные волосы. Она сейчас так близко к нему как никогда.       — Эскель? — сонно шепчет она, приподнимая голову. На её щеке отпечаталась часть текста от раскрытого бестиария, часть которого так же служила подушкой.       — Так вот как ты изучала знания? Во сне? — усмехается он, вытягивая из-под её головы толстенную книгу.       Она лишь улыбается, сражает его своей улыбкой наповал. Он опускается на колени перед кроватью, чтобы их взгляды были на одном расстоянии, и касается пальцем её щеки.       — Мне так нравится просыпаться и видеть тебя, — признаётся она, так же позволяя себе коснуться его рукой. Она вновь обрисовывает его шрам, беспощадно ударяет в глубину его сердца. В эту минуту он растекается и выдыхает, осознавая, что она обладает огромной властью над ним. И ему это нравится.       — Ты бредишь во сне?       — Похоже на бред? — она чуть пододвигается и аккуратно касается его холодных солоноватых губ.       — Похоже на прекрасный сон, — шепчет он прямо ей в губы и тут же припадает к ним. Запутывается рукой в её волосах, целует неистово и страстно, слегка оттягивая и покусывая губы, заставляет едва пробудившуюся девушку издать сладостный стон. Постепенно он продвигается вперёд, наклоняется, слегка отодвигает её. Вот уже и сам на кровати, ласкает её горячую кожу, чувствуя вспыхнувшее и искрящееся возбуждение, проскальзывающее по каждой клеточке его тела. Она такая беззащитная в его сильных руках, нагая, ведомая им. Едва он спускается к желанной впадине между ключиц, как чувствует, с какой силой Джозиана сдавливает его руку. Она напрягается, начинает дышать тяжело. Не от возбуждения, чувства иные — страх.       — Прекрати…       Жалобный голос отрезвляет ведьмака. Кровь приливает к щекам, и он стыдливо отворачивается, заставляет себя с силой убраться от неё, от кровати. Направляется прямо к окну и смотрит на полосу гор, дышит тяжело, до крови прокусывает губу. Знает, что один взгляд на эту девушку лишит его рассудка.       Джозиана не отвечает ничего. Аккуратно опускает изящные ножки на холодный пол и укутывается в мягкий плед, подаренный Трисс. Взглядом блуждает по комнате в поисках своей одежды. Каждое её действие нервное, импульсивное. И если бы Эскель обернулся, то поразился перемене её настроения.       Когда она затягивает последний ремень и приступает к еде, то позволяет ведьмаку взглянуть на себя. Спокойный и невозмутимый, он не подаёт вида о своих внутренних терзаниях. Даже улыбается и присаживается рядом с девушкой, но больше не касается. Расспрашивает её о знаниях, полученных во время сна, и шутит.       — Надо же, ты что-то да изучила!       — Я прилежная ученица, ты зря меня недооценивал.       — Так что, говоришь, нужно взять с собой?       — Тебе меня не подловить! Масло против гибридов и картечь, — её голос звучит игриво, и она толкает плечом Эскеля, — я всё, всё выучила. Хотя это было очень сложное испытание для меня, да, да… Ты готовил?       — Я. Знаю, вышло…       — Очень вкусно!       Эскель недоверчиво смотрит на девушку, но её чистый и открытый взгляд вынуждает доверять ей.       — Какая ты всё-таки непритязательная в еде.       — Ещё бы! Так, хватит сидеть, пошли быстрее собираться и выдвигаться в путь. Мне не терпится пустить в ход свой прекрасный лук!       Внизу в оружейной тихо. Эскель спокойно собирает всё необходимое, пока Джозиана блуждает взглядом по забитым доверху коробам, касается руками баночек, хаотично расположенных на столе для приготовления зелий.       — Я и тебе масло захватил, для стрел, — он вкладывает в её руки небольшой пузырёк, и она тут же прячет его. Накидывает на плечо колчан со стрелами, лук сжимает в руках. По дороге они сталкиваются с Трисс и Детлаффом, и впервые Джозиана чувствует между ними отнюдь не романтическое напряжение. Трисс кажется раздражённой.       — Джозиана, если хочешь, там ещё остался мной приготовленный завтрак.       — О, нет, благодарю. Мне понравилось угощение Эскеля. Трисс удивлённо приподнимает брови, однако ничего не произносит. Лишь как-то печально вздыхает.       — А где Регис? — тут же дополняет вопрос Джозиана.       — Не знаю, — лишь отмахивается чародейка и бросает взгляд в сторону Детлаффа. Но вампир молчит. В его позе, взгляде и даже молчании чувствуется враждебность, которую без труда считывают все. Повисает неловкая пауза, которую нарушает Эскель.       — Нам пора, — произносит он и уводит Джозиану за собой во двор, к лошадям. Сейчас       В испуге Джозиана прищуривает глаза. Как ни пытается она закричать, прибегнуть к своей силе — не может. Внутри стоит мощная защита: страх привлечь Белого Хлада, подвергнуть разом опасности жизни Эскеля и Региса. Только этими мыслями она блокирует себя, готовая погибнуть от лап тех, кого она презирает и кого так сильно боится. И вот, казалось бы, неминуема гибель, она даже чувствует острые клыки, протыкающие кожу, как некая мощная волна проскальзывает по округе. Из тени и мрака проявляется грозный клыкастый облик, врезающийся в белоснежную округу заметным чёрным пятном.       — Шшш, — шипит брукса, — они убили троих наших.       Но монстр не отвечает, и неким неведомым образом брукса пугливо скрывается в лес. Другая же не спешит расставаться с добычей, невзирая на запрет. И тогда мощные руки Эретайна отталкивают её. Стеной он встаёт на пути бруксы.       — Шшш, но её кровь… такая… — взвизгивая, произносит хитрая тварь.       — Убирайся! — грозный голос Детлаффа не оставляет ей никакого шанса. С глубокой досадой она в последний раз бросает на свою жертву взгляд полный неистовой жажды. И, издавая противный вопль, скрывается следом за сообщницей.       Вампир оборачивается. Слишком приторный запах манящей крови отдаёт в горле противной горечью. Всё внутри сотрясается от вздымающейся жажды поглотить её. Но он сдерживается, протягивает руку, как некий белый флаг. Джозиана презрительно фыркает в ответ, отмахивается и поднимается с большим трудом.       — Такая гордая. Я жизнь тебе спас! — не скрывает раздражения вампир. Но девушка игнорирует, рассматривает едва затянувшийся шрам на руке, чувствует, что одно неловкое движение — и кровь хлынет с новой силой.       — Я не скажу тебе спасибо, не жди, — всё же огрызается она.       Он срывается и хватает её за горло. Их взгляды встречаются. Пронзительные голубые глаза Детлаффа будто бы темнеют от ярости.       — Лучше бы я оставил тебя им на съедение, — шипит вампир. Она как хрусталь в его руках, такая же хрупкая и беззащитная. Зря она пытается вырваться, он намертво захватывает её. Смотря прямо в эти строптивые ведьменские глаза, свободной рукой беспощадно сдавливает раненую ладонь, прорывает шрам. Кровь капает на снег, ударяет ярким ароматом в нос вампира, распаляет жажду. Она не подаёт вида. Смотрит так же смело, как и прежде. Будто бы не боится вовсе. Это раздражает Детлаффа. Он силой толкает её на снег. Смотрит свысока: с презрением и отвращением. — Ты маленькая лгунья, Рен! Если ты погубишь моего друга, я уничтожу сначала тебя, а потом твоего ведьмака!       На этой угрозе он опасно ухмыляется. Смотрит на свежую кровь ласточки на своих пальцах. Облизывает их, не сводя глаз с напуганной девушки. И ускользает в туман. Растворяется так, будто его и не было вовсе. Некоторое время назад       Недалеко от Каэр Морхена, на склоне гор стоит полуразрушенный Бастион, который вдоволь обложен снегом. Он встречает путников старыми башнями, холодным воздухом и мёртвой, опасной тишиной. От того каждый шаг путников проникает в глубины старой крепости и разносится по ней многоголосым эхом. Неподалеку оставлены лошади, а Джозиана поправляет колчан и замечает странные следы на снегу. Она присаживается на колено и изучает отпечатки человеческих босых ног.       — Эскель, тут что-то не так…       — Медальон дрожит, — лишь слышит она в ответ, — Джози! Берегись!       Всё происходит быстро. Девушка едва успевает упасть на холодный снег, как буквально в сантиметрах от неё проходится когтистая страшная лапа. Ужас охватывает каждую клеточку её тела, возрождает в голове воспоминания прошедших дней и всех возможных встреч с вампирами. Страх, как яд, вливается в её кровь, узлом завязывается где-то в глубине живота и заставляет её замереть прямо на снегу. И если бы не Эскель, вовремя оградивший её невидимым щитом, она бы наверняка попрощалась с жизнью.       По телу проскальзывает неприятная дрожь. Она прилагает немалые усилия, чтобы взять себя в руки и помогать Эскелю, а не служить настоящей обузой. И как только спадает щит, она тут же ускользает в сторону, пока основной удар на себя принимает ведьмак.       Дрожащими руками девушка разбивает о каменные стены флакончик с ядом и, не щадя рук, смазывает наконечники стрел судорожными движениями. По пути к ней направляется женщина. Как тень она двигается вдоль стены, а в своём белом платье так напоминает полуденницу. Будто плывёт, проходясь когтями по каменной стене, скрежетом вызывая в сердце девушки ужас.       — Bás! — нервно кричит Джозиана, пуская стрелы.       Однако брукса изгибается как бесхребетная, ловко, гибко, будто у неё нет костей. Эскель уворачивается от нападающего катакана и успевает оттолкнуть ядовитую бруксу. В этот момент он вонзает серебряный клинок прямо в сердце гаркаина и чудище падает навзничь, марая белый снег своей грязной кровью. Бруксы издают истошный громкий вопль, отчего уши Джозианы болят. Она закрывает их руками, но не отступает. Переводя дыхание, не взирая на боль, достаёт последнюю стрелу и пускает её прямо в нападающего на ведьмака катакана, чем выигрывает ему время. Эскель успевает всадить в него меч, и он, издавая шипение, умирает. Тяжело дыша, ведьмак отступает, но бруксу не остановить. Она меняет тактику, окутывает его своими чарами, петляет, запутывает. Подключается вторая, и пока он отвлекается, первая когтями проходится по его груди, оставляя огромные рваные раны.       — Эскель! — задыхаясь, выкрикивает Джозиана. Но ведьмак не сдаётся, откидывает их огненной волной. Истошно вопя, они скрываются.       Она легко преодолевает расстояние к нему, но не успевает, он падает на снег, стараясь прикрыть руками окровавленную грудь. Его тяжёлое дыхание вызывает в ней дикий, необузданный до дрожи страх — страх потерять его окончательно в этой промозглой и разрушенной крепости. Сейчас       Картина, которую застает ведьмак, покоряет его до глубины, проникает в самую суть его бесчувственного и холодного сердца: он видит хрупкую фигуру девушки в луже крови, она сидит на коленях, сжимает живот и так печально и жалобно плачет. Не рыдает, не кричит, не бьёт руками о снег, а просто плачет: почти безмолвно, но навзрыд. Омывает слезами снег. Содрогается своими тоненькими плечиками так отчаянно, так беспомощно. В душе ведьмака просыпается невиданная до этой минуты нежность, опутанная тонкими нотками страха. Он всё бы отдал в эту секунду, чтобы забрать её боль себе, он готов был страдать сам, только бы не видеть это хрупкое окровавленное создание в цепких лапах самой печали.       Он падает перед ней на колени, стекает под гнётом её слёз и становится слишком мягким. Прижимает её к себе, чувствуя эти тихие содрогания, её печаль. От природы далёкий от сострадания и эмпатии, проявляет всю свою чуткость к этой маленькой заблудшей душе. Теперь и весь его доспех смочен её слезами.       — Джозиана, что случилось? Джози… — шепчет он, всячески пытаясь её успокоить. Гладит по спине, по волосам, но девушка вжимается в него, овивает его руками так, будто пытается спрятаться. — Джози…       — Я так больше не могу, Эскель, не могу… — шепчет она, выдыхая так, что обдаёт горячим дыханием его кожу.       Он терпеливо ждёт, когда поток слёз иссякнет и она вновь продолжит свою мысль. Ему важно узнать, что хочет донести это слабое существо.       — Не могу оставаться здесь, в этом ужасном месте. Откуда тут вампиры? Откуда?       — Никогда прежде их тут не было, моя хорошая. Никогда, для меня их появление не меньший сюрприз. Хотя могу предположить, что это как-то связано с тем, что в Туссенте сейчас… — он осекается, чувствуя новый поток слёз. Решает не заканчивать мысль, понимая, что географическое перемещение вампиров её волнует в последнюю очередь.       — Увези меня отсюда! Увези! — просит она, как безумная. — Туда, где солнце! Я устала от этого бесконечного снега и холода, от этих кровожадных и ненасытных тварей! Не хочу больше здесь быть ни минуты!       — А как же твои друзья?       — Тут нет у меня друзей, кроме тебя, — наскоро произносит она и замолкает. Утыкается носом ему в шею и вновь обдаёт горячим дыханием. С силой зажмуривает глаза, пытаясь отогнать внезапные мысли о Регисе. Но он вампир. Эта непреложная и неизменная истина на все века. И от этого к горлу подходит нервный комок. И новый поток слёз, который уже никак не успокоить Эскелю.       — Я думал… — он сильнее прижимает её к себе и замолкает. Позволяет всецело выплакать эту внутреннюю пустоту и попросту не знает, что и сказать. И как только она успокаивается, он помогает ей подняться. Бережно рассматривает её раненую ладонь, вспоминая, как храбро она вспорола её себе, как смело взяла на себя двух опасных брукс, лишь бы дать ему возможность выпить зелье и восстановиться. Ещё больше нежности окутывает его душу, и он смотрит в её бездонные изумрудные глаза. Вытирает слёзы и захватывает ладонями её лицо. — Я сделаю всё, что ты попросишь. Увезу тебя, слышишь!       И, поддаваясь порыву нахлынувших чувств, впивается в её сладкие губы. Целует их неистово, вкладывая всю свою вспыхнувшую нежность. Проникает в её рот, играется с языком, будто дразнит. Вовлекает её в эту пьянящую игру чувств, желая стереть с её глаз слёзы, а душу наполнить новыми эмоциями. Захватить её в этот сладостный плен, чтобы она научилась быть счастливой.       — Эскель… — задыхаясь от чувств, произносит она, взывает к благоразумию, заставляет прийти в себя. Ему стоит немалых усилий сейчас оторваться от этой девушки. Он даже не извиняется. Лишь проводит ладонью по её раскрасневшейся щеке и сцепляет их руки.       — Где Вавилон?       — Он… он… — она пугливо осматривается по сторонам, но нигде нет её лошади. И новый страх окутывает её сердце: что, если бруксы взяли его вместо неё…       — Не думаю, что тут замешаны вампиры, — легко угадывает её мысли ведьмак. На его свист Ваввилон не приходит. — Будем надеяться, что он возвратился в крепость. На его лошадь она отказывается сесть, и они неспеша возвращаются в Каэр Морхен. Все попытки узнать, отчего так горько плакала Джозиана, для Эскеля проваливаются. Она отказывается признаться, как и вообще что-либо произносить. И уже подходя к крепости, он интересуется:       — Сейчас Трисс тебя подлечит, и потом, может, поиграем в Гвинт? Уверяю, в этот раз я проявлю всё своё терпение.       — Я бы не хотела играть.       — Аврора? — этот голос заставляет её вздрогнуть. Они оборачиваются, замечая приближающегося Региса. Только вот девушка тут же опускает взгляд и опасливо сцепляет свою руку с ладонью Эскеля. От вампира не ускользает этот нервный жест. — Аврора, что с тобой? Ты вся… вся в крови, ранена. Как ты себя чувствуешь? — он делает шаг навстречу, но девушка импульсивно отступает. — Эскель, что с вами произошло? Почему Аврора в таком состоянии?       — На нас напали вампиры, — спокойно объясняет ведьмак, впервые замечая странную реакции девушки. Он внимательно всматривается в неё, отчего его голову наполняют новые вопросы.       — Вампиры давно обитают неподалёку, странно, что ведьмакам этой крепости это неизвестно. Стоило ли подвергать опасности юную принцессу Нильфгаарда, рисковать её здоровьем ради пустого развлечения? — он сжимает ремни своей сумки. Лишь кажется спокойным, когда в душе бушует пламя негодования. — К тому же, теперь, когда не за горами прибытие её долгожданной сестры, нужно проявлять осторожность! Геральт и Йеннифэр прочесывают Скеллиге, чтобы их воссоединить, а ты так легко берёшь её с собой в это опасное приключение?       — Сестры? — Эскель шумно выдыхает, бросая укоризненный взгляд в сторону девушки. Но Джозиана молчит, лишь порой смотрит на Региса.       — Цириллы, если быть точнее.       — Цири жива? — продолжает Эскель. Джозиана нервно вырывает руку. — И когда ты собиралась мне это сказать?       — Собиралась. Позже, — тихо отвечает она. — Я, я… очень устала.       Тяжело дыша, она покидает их. Эскель смотрит в след удаляющейся фигуре, новое глубокое чувство отравы наполняет душу и ядом вливается в кровь. Он сжимает руки в кулаки.       — Ох, мне так жаль. Я был уверен, что истинная причина прибытия Авроры в эти края тебе известна… — Регис равняется с Эскелем и бросает ему как бы невзначай. — Странно, что она не поделилась с тобой такой важной информацией. Мне казалось, среди вас нет недоговорённостей и полное доверие… — следующие его слова сливаются с шумом лёгкого ветра и проникают вглубь самого ведьмака. — Неужели ты думал, что она прибыла из-за тебя?       Но, когда Эскель оборачивается, он вдруг осознаёт, что остался совсем один. Он даже сомневается, слышал ли эти самые коварные, разъедающие душу слова от вампира, или этот вопрос задавал ему воспалённый мыслями мозг.

꧁꧂

      Комнату заливает первыми лучами солнца. Джозиана лежит на кровати и смотрит на неровную снежную полосу гор, тихо вздыхает и слушает стук собственного сердца. В тихой комнате он особенно громко звучит, напоминает такт некогда слышанной музыки. А всё потому, что она волнуется. В голове крутятся множество разнообразных мыслей, но главная и первоочередная — уйти из Каэр Морхена. Она хотела поговорить об этом с ведьмаком ещё вечером, но Эскель не зашёл к ней. Даже не поинтересовался о её самочувствии. Её посещала одна лишь Трисс. Да и то, исцелив её, она молча покинула девушку на съедение собственной совести и мыслей.       Она практически не спала эту ночь. Ворочалась, пробуждалась и проваливалась в чертоги собственного разума. Ей чудился Детлафф, блуждающий у её постели и постоянно выжидающий удачный момент, чтобы всадить свои острые клыки в её шею, затем картины менялись и он с таким же успехом убивал Эскеля. Это было ночным кошмаром её воспалённого сознания, мыслей, которые окутывали её после брошенной угрозы вампира. И она жаждала исчезнуть, уйти в любое тёплое и спокойное место, где о таких бестиях не было бы и слышно. Но сперва она выполнит долг — найдёт сестру.       Нервными трясущимися руками Джозиана облачается в свой влажный костюм. Он не успел высохнуть после вечерней стирки, однако сейчас её это мало интересовало. Всё, о чём она грезила — как можно скорее найти Эскеля и потребовать его выполнить данное обещание.       Зашнуровывая корсет, она целует карту с изображением сестры и прячет её в кармашек поближе к сердцу. Заплетает тугую косу, чтобы волосы не мешали её действиям и достаёт сумку. Нервно набросав туда свои вещи, она достаёт карту Эскеля и раскладывает её на кровати. Бросает краткий взгляд и тут же начинает расхаживать по комнате. Вполне возможно, ведьмак злится на неё за то, что она не сказала ему правду об их прибытии. Но это никак не должно встать между ними. К тому же то, что она отправилась сюда из-за него — частично является правдой. И она сумеет его убедить.       Глубоко выдыхая, она уже собирается покинуть комнату, но вовремя вспоминает о флакончике с ароматным маслом и наскоро наносит его себе на запястья. Как бы не пыталась храбриться, она испытывает внутреннее волнение и всё-таки решается покинуть комнату. Она знает, что Эскель в такое время уже не должен спать.       Джозиана стучит настолько тихо, что не получает ответа и открывает дверь. Увиденная картина заставляет её ахнуть и замереть от изумления, ведь спиной к ней, над небольшим тазом наклоняется полуголый ведьмак. Его доспех аккуратно сложен на кровати, а он умывается, обтирает влажным полотенцем свою кожу. На его руках перекатываются мощные мышцы, она замечает несколько старых шрамов на бледной коже. Отчего-то она чувствует прилив краски к лицу и опускает взгляд, едва он оборачивается.       — Ты всегда так незаметно подкрадываешься? — раздраженно укоряет он и откидывает полотенце на кровать.       — Эскель, прости. Ты не ответил… — теряется она, потирая руки до красных пятен.       — Я не слышал. Что заставило тебя прийти ко мне так рано?       — Ты вчера даже не зашёл ко мне… — неуверенно начинает она.       — Потому что я знал, что о тебе позаботятся, — он улавливает её непонимающий взгляд. — Джози, ты думала, я полный дурак?       — Я не понимаю, о чём ты, Эскель!       — Серьёзно? — он нервно усмехается и скрещивает руки на груди. — Зачем ты пришла?       — Мне, мне… помнишь, вчера ты дал мне одно обещание. Я хочу, чтобы ты исполнил его.       — Какое обещание?       — Увезти меня.       — Что? — гремит он. — Ты серьёзно? Джозиана, это очередная твоя глупая затея, участвовать в которой я не намерен!       — Ты обещал!       — Да, пока не узнал истинную причину твоего прибытия. И что, ты уже не жаждешь встретиться с Цири?       — Жажду! — она смело подходит вперёд и позволяет себе заглянуть в его кошачьи глаза. — Ты знаешь Континент и сможешь помочь мне её найти! Или хотя бы найти Геральта из Ривии!       — Зачем? Зачем, Джозиана? Геральт и Йеннифэр ищут её, я понятия не имею, где они на данный момент! Да мы можем попросту разминуться! Нет уж, я не буду в этом участвовать!       — Ты не можешь отступить от своего слова! — вспыхивает девушка, явно не ожидавшая такого поворота событий.       — Могу. Когда я давал тебе это обещание, я ещё пребывал в наивном неведении. А ты, ты снова меня обманула! Я — лишь игрушка в твоих руках, которой ты так ловко управляешь!       — Эскель, неужели ты взъелся на меня из-за слов Региса? Да, я не сказала тебе о сестре, но я бы обязательно тебе рассказала, просто чуть позже!       — Ты не сказала мне не только об этом! Ты утаила от меня ещё одно!       — Что же?       — Что между нами есть третий! — замечая её недоумение, Эскель хватает её за плечи. — Как скоро ты собиралась мне рассказать, что Регис не просто сопровождающий? В тебе есть хоть что-то настоящее, Джозиана, или ты вся до последней клеточки пропитана ядовитыми нитями лжи?       — Глупости какие, Эскель… — к горлу девушки подходит нервный комок, дыхание сбивается. Она дрожит, готовая вот-вот расплакаться.       — Глупости? Это не глупости! Это правда! Он единственный, кому ты позволила называть себя настоящим именем! Из-за него, как мне кажется, ты избегаешь близости со мной! — его слова терзали девушку. — Нет, твои слёзы на меня больше не повлияют! Я не буду больше участвовать в твоих играх, — он отпускает её и подходит к воде. Смотрит на своё отражение и вздрагивает. — Я всегда сторонился чародеек. Но ты была исключением из правил. И теперь я понимаю, что ты — моя ошибка.       Последние слова лезвием проходятся по сердцу девушки. Она будто врастает в землю и смахивает набежавшие слёзы.       — Знаешь, Эскель, ровно до этой самой минуты третьего между нами не было.       Ответом ей служит презрительный смешок. Она покидает комнату и хлопает дверью, а ведьмак с раздражением отшвыривает таз с водой в сторону. Тот ударяется о стену, расплёскивая воду по полу.