Побеждённый хаос

      Регис чувствует, как Аврора ослабевает хватку. Нервно подергивает руками и что-то бормочет себе под нос. И это одновременно забавляет и тревожит его — он понимает, как для смертных важен хороший сон. А с этим у неё явные проблемы: спит она неспокойно, крутится и вздрагивает так, будто её что-то пугает. И он подозревает, что она на грани сомнамбулизма — в моменты, когда она раскрывает глаза — не видит его, а ведет себя как во сне. Но к счастью, она не предпринимает попыток покинуть постель.       Крутится и вздрагивает, снова его обнимает.       Он не будит её, знает, как опасно пробудить такого человека. Нередко это может привести к помешательству ума.       — Ты не ушел, — произносит она, вновь овивая его своими руками, как цепкими лианами. Ему нравится её близость, мягкий мурчащий голос, тепло рук. Эти мгновения стоили всего, через что они прошли.       — Даже если бы и хотел, не смог бы выбраться из твоих рук! — замечает он. — Ты вцепилась в меня мертвой хваткой. Даже во сне следила, чтобы я не ушел.       Вместо ответа она тянется к нему. Неуверенно касается своими мягкими теплыми губами его губ. От этого почти невесомого и неловкого действия у вампира захватывает дух. Он запускает руку в её волосы и наклоняется к ней, смотрит в эти беспощадные изумрудные глаза, глубину которых невозможно вообразить. Обводит контур её припухших губ своим языком и слышит ритмичный стук в её груди.       — Ты меня сводишь с ума, — смущенно признается Аврора. У неё сбивается дыхание, и Регис лукаво улыбается. — Мне так нравится просыпаться и видеть тебя рядом.       — Это лучшее утро, — шепчет он, целуя и слегка покусывая её.       — Врунишка! — замечает она и он смеется. Перекатывается на спину.       — Я тебя не бросаю, — предугадывая её слова, произносит он и присаживается. Притягивает рубашку и начинает облачаться в одежду. — Детлафф еще ночью призывал меня на разговор. Необходимо его разыскать и узнать, что случилось.       — Я думала, вы все решили… — девушка присаживается и обнимает его со спины, овивает ногами его пояс, а руки сплетает на его груди. Утыкается носом в затылок. — Я ведь… я вчера…       — Все хорошо, — успокаивает он её, накрывая теплые руки своими.       — Но меч был из серебра… — дрожь голоса терзает его.       — Я ничего не почувствовал, — врет он. — Теперь ты видишь, мне не страшно даже такое оружие. Не переживай об этом.       — Я была не в себе, я хотела… — осекается она и крепко зажмуривает глаза.       — Знаю. И я не виню тебя, — сжимая её маленькие ладони, он подносит их к губам. Чувствует, как вздрагивают её тоненькие пальчики под невесомым касанием его губ. — Не думай об этом, любовь моя. На мне даже шрама не осталось.       — Я не хочу, чтобы ты уходил.       — Я скоро вернусь, обещаю. Видишь ли, Детлафф все еще жаждет отмщения. И я уверен, что разговор будет об этом.       — Почему он такой кровожадный?       В вопросе слышится явная тревога.       — По меркам людей, он кровожадный, но среди своих нет. Детлафф вовсе не так ужасен, каким представляется тебе. Он не убьет невиновного и не будет пить кровь потехи ради. Просто чувство стаи в нем обострено.       В сознании Авроры всплывает момент, когда Детлафф угрожал ей. Недалеко от Бастиона, среди огромного снежного поля он проявил свой другой облик; вскрыл её рану, а потом с опасной ухмылкой облизнул свои пальцы, вымазанные её кровью. От воспоминаний лицо девушки бледнеет. Она замирает и шепчет на ухо:       — Пообещай мне, что даже если ты будешь сходить с ума от голода, ты никогда не попробуешь мою кровь! Даже каплю!       — Твоя кровь слишком вкусная, чтобы отказаться от такого соблазна! — заигрывает Регис и поглаживает внешнюю часть её бедра, чувствует напряженные мышцы под кожей.       — Регис!       — Ты лишаешь меня самого желанного удовольствия, — он разворачивается вполоборота, — ты раскрыла мой план! Я собирался затуманить твой разум, влюбить тебя в себя, чтобы… — он наклоняется, будто завораживает её. Несмотря на проблеск возмущения, она поддается. Он останавливает взгляд на ее губах, жаждет их прикосновения, но сдерживает себя. Чувствует, что она как никогда поддается ему, что стоит ему захотеть, и она вновь будет принадлежать ему. И эта волнующая мысль проскальзывает по его телу и тугим узлом завязывается внизу живота.       Он отодвигается, понимая, что сейчас не самое подходящее время, к тому же его ждут. Он позволяет себе наклониться и поцеловать ее ножку. Нежным касанием руки пройтись по её щеке, заставляя её трепетать.       — Тебе обязательно нужно позавтракать. Хочешь, я принесу его тебе сюда?       — Нет, я спущусь сама. К тому же очень хочу увидеть Кармиллу, — хриплым голосом произносит она и провожает его взглядом полным любви. — Надеюсь, Детлафф тебя скоро отпустит ко мне.       Регис улыбается и скрывается за дверью, а Аврора понимает, что так и не получила от него необходимого обещания.

꧁꧂

      На кухне ярко пахнет специями, но Аврора никого не встречает. Изрядно подстывшее рагу не внушает особого доверия и, судя по его разваленной консистенции, готовил снова ведьмак. Эта мысль далекой тоской отзывается в глубине её сердца, но девушка гонит это чувство прочь. Отставляет рагу и рассматривает имеющиеся продукты. Впервые она не желает прикасаться к тому, что создано Эскелем. Отчего-то угрызения совести играют новыми красками, и она гремит мисками, чтобы наскоро приготовить себе что-то самостоятельно.       После скромного перекуса она блуждает по первому этажу в поисках Эскеля или Кармиллы. Но не находит никого. Высокие стены молчат, а тишина отзывается в сердце неприятной тоской. Будто это место покинуто всеми и в нём осталась лишь она одна. Впервые ловит себя на мысли, что ей неприятно одиночество. Оно осталось в прошлом, в том неприятном периоде времени, когда она вынуждена была быть в бегах. «Теперь будет иначе», убеждает себя она.       Минуя второй этаж, Аврора отправляется к чародейке. Зная, что Детлафф украл у неё Региса, она предполагает, что Трисс свободна. И надеется её застать в комнате. На её стук Аврора слышит приглашение войти.       Трисс сидит за столом и склоняется над письмом. Бегло окидывает его взором и откладывает в сторону, встречая девушку на редкость приветственным взглядом и даже приятной улыбкой. На её лице нет больше неприглядных царапин, более того, Трисс смотрится помолодевшей и посвежевшей.       — Кармилла исцелила тебя? — на выдохе удивляется Аврора.       — Да. Мы с ней решили все наши вопросы, — Трисс покидает стол и направляется к девушке, — ты многое пропустила, пока спала.       — А где она?       — Полагаю, что где-то с Эскелем. Поразительно, эти двое быстро нашли общий язык. Будто бы они знакомы давно.       Аврора невольно вспоминает взгляд ведьмака, когда Кармилла умирала. Кажется, он искренне переживал. Хотя на тот момент она и не предала этому значение, но слова чародейки натолкнули её на похожую мысль. Но это безумие, граничащее с фантастикой!       — Думаю, это лишь предположение, — отмахивается Аврора. — Я хотела поговорить с тобой. О вчерашнем.       — Мы все многое вчера пережили. Предлагаю зарыть этот топор войны и перейти к миру, — на её прекрасном лице играет лучезарная улыбка. — К тому же у меня для тебя есть две новости. Завтра приезжает Цири. Геральту и Йеннифэр удалось её разыскать, и, оказывается, она сама шла по твоим следам. Ей стало известно о некой девушке со странной силой, которая обманула Дийкстру и чуть не убила Эмгыра. Так что они уже на пути сюда.       Аврора ощущает, как холод постепенно растекается по её телу, а ноги становится ватными. Она не может пошевелиться, теряя на долю секунд связь с реальностью. Эта мысль, которая пару минут назад была для нее недосягаемой — встреча с сестрой, — стала обретать чёрты. Это вдохновляет и пугает одновременно.       — Ты как-то не рада, — замечает Трисс.       — Это так… неожиданно и ожидаемо, — глубоко вздыхая, Аврора опускается на небольшой старый диванчик, обитый бархатом и изрядно поеденный молью. Потирает лицо и глубоко дышит. — А вторая новость?       — Это не совсем новость… — слегка смутившись, произносит чародейка и опускается рядом. Она подсаживается поближе и едва заметно потирает колени. — Я состою в Ложе чародеек расположенной в Ковире. Долгое время была придворной чародейкой короля Танкреда. Собственно, моей целью было покинуть двор и ради этого я и прибыла в Новиград. Тут у меня были свои дела, которые изменились с того момента, когда мне сообщили о том, что я должна разыскать того, кто пользуется такой же магией, какой пользовалась Цири, — чародейка переводит дух и улавливает взгляд Авроры. — Не зря тебе Лютик сказал, что Цири мертва. Для всех так и есть. Цирилла пожелала свободной жизни, от того и ушла в тень.       — А кто тебе сообщил обо мне?       — Ложа. Конечно, она уже не так сильна и могущественна, как была прежде. Но она набирает свою силу, и я уверена, очень скоро заявит о себе. И ей нужны такие чародейки, как ты.       — Ты рассказала им обо мне?       — Да, — Трисс ощущает неловкость и избегает её взгляда. Поднимаясь, она неспеша подходит к столу. — Я не могла молчать. Ты наделала столько шума, а мне пришлось внезапно пропасть. О тебе знает Дийкстра, а при нём чародейка, которая была прислана самой Ложей. Так что я не могла врать. Я показала им документ, который мы изъяли у Дийкстры. Так что они знают, что ты наследница Цинтры и в тебе та же магия, что была и у твоей сестры.       — Но ведь и Цири жива! Она старше! Она наследница! — вспыхивает Аврора и поднимается. — К тому же мне это не нужно.       — Речь идёт вовсе не о троне, да и официально Цирилла мертва. Ты слишком громко о себе заявила, Джозиана. Это не пройдёт бесследно для тебя, — под пронзительный взгляд голубых глаз Аврора ежится, понимая, что в словах чародейки есть зерно истины. — Дийкстра нанял ведьмака, чтобы найти тебя. Я уверена, что и Эмгыр бросил все силы на твои поиски. Я лишь предлагаю тебе выход.       — Ты предлагаешь мне связать себя обязательствами с вашей Ложей.       — Ты ведь о нас ничего не знаешь. Я могу тебе рассказать.       — Нет, не стоит, — Аврора делает глубокий вдох и медленно выпускает воздух из лёгких. — Будучи у Хлада, я вдоволь наелась всей этой политикой. Я принадлежала Вершителям, Хладу, Кармилле. Я всегда была вынуждена быть в рамках. Не думаю, что твоя Ложа даст мне полную свободу действий. А чувствовать себя повязанной по рукам и ногам я не хочу.       — Подумай над моим предложением, — вопреки настаивает чародейка.       — Трисс…       — Подумай. Мы обучим тебя пользоваться магией, ты будешь под нашей защитой.       — Я хочу просто жить. Хочу уютный домик, хочу спрятать лук и больше никогда не слышать о войне. Я хочу быть собой, — Аврора обнимает себя руками и опускает голову.       — Это невозможно. О тебе знают все, — выносит вердикт Трисс. Девушка слышит шелест её платья и ощущает руки чародейки на своих плечах. — Ты взрослая, и пора научиться принимать последствия своих поступков. Я не со зла тебе это говорю, отчасти могу понять некую их часть. И всё же теперь ты не просто беглянка, ты — могущественная чародейка, в жилах которой не только старшая кровь, но и кровь целого поколения Рианнон.       — Я подумаю, — сдаётся Аврора.       — Умница. Завтра мы увидим Цири. Волнуешься?       — Немного, — глубоко вздохнув, Аврора посматривает на дверь. Она ощущает тяжесть на своих плечах, будто бы вместе с руками чародейки на них оказался груз неподъемной ответственности. Поежившись, она сбрасывает её руки. — Это ведь нормально, да? Волноваться перед встречей с ней?       — Это естественно. Вы никогда не виделись.       — Мне… мне нужно побыть одной.       Трисс не задерживает её и возвращается за стол. Её улыбка впервые за последние несколько минут кажется девушке натянутой и даже издевательской, ведь весь их разговор ложится на её сердце неприятной печатью.       По лестничной площадке эхом прокатываются шаги поникшей Авроры. Она порой останавливается, мысленно прокручивая диалог с чародейкой в своей голове. Кажется, новая гирька ответственности тяжким грузом сваливалась на её сердце. Только вот она не готова вновь упасть в эту тягучую бездну интриг и рамок. Не для того она покинула Хлада, чтобы стать заложницей нового мира и очередного хозяина.       Неспеша Аврора направляется к комнате Эскеля, но встречает там холодную пустоту, в комнате Региса она так же никого не находит. Терзаемая одиночеством и навязчивыми мыслями, она накидывает шубку и берет с собой лук. В трудные моменты её это прежде спасало. Она просто стреляла в цель до полной усталости. Это приводило её мысли в порядок и помогало рассуждать здравым и холодным умом.       На задней части двора располагается некогда тренировочный полигон: усыпанная снегом полоса препятствий, на которой, по словам Эскеля, тренировалась её сестра и старый потрёпанный манекен, напоминающий скорее пугало в огороде сельских жителей. Пропуская через лёгкие морозный воздух, Аврора перетягивает манекен и отходит на расстояние. Натягивает тетиву и дышит глубоко и спокойно. Отбрасывает мысли в сторону, настраиваясь на одной единственной цели. Пускает стрелу и попадает прямо в голову тряпичному неживому манекену. От внезапных аплодисментов пугается.       — Бьюсь об заклад, ты мою голову там представляла, — голос Лето врывается в её идеальный мир тишины.       — Ты обладаешь видением?       — Чем?       — Кармилла так называет тех, кто читает мысли, — Аврора достаёт следующую стрелу и прицеливается.       — Так не пойдёт. Стоишь неправильно.       Краем глаза Аврора улавливает движение и, сменив цель, выпускает стрелу, которая пролетает возле уха ведьмака и впивается в кривой ствол одинокого дерева позади. Лето даже не вздрагивает.       — Промахнулась, — выдыхает девушка.       — Я же говорил, стоишь неправильно.       — Ещё один шаг, и я не промахнусь.       — Не вижу причин так злиться на меня. Как видишь, я никому пока не причинил зла. Странно, что я давно не видел вампиров. Как и Эскеля. Неужели вокруг тебя, наконец, нет охранников?       Аврора натягивает стрелу и целится в Лето.       — Будешь стрелять в безоружного? — не получая ответа, переводит взгляд на полосу препятствий. — Хочешь, я заведу её? Уж девушке с твоими способностями не составит труда её пройти.       — Меня пугает твоя щедрость.       — Если тебе конечно слабо…       — Нет, — возмущается девушка, опуская лук и направляясь к полосе. Скидывая с плеч колчан, она окидывает ведьмака взглядом полным презрения. — Цири прошла её, и я смогу.       К ним присоединяется Трисс. В мягкой пушистой шубке она смотрится как настоящая королева, а её яркие волосы вносят краски в чёрно-белый пейзаж окружающей местности. Она с подозрением смотрит на Лето.       — Ты уверен? Тут старый механизм, едва ли он запустится.       — Более чем, — кратко бросает ведьмак.       Пока Лето занимается механизмом, чародейка неспеша подходит к девушке. Её внезапная дружба пугает Аврору не меньше общительного ведьмака. Она осознаёт, что совсем не доверяет этой компании, будто бы под их масками настоящие оборотни.       — Трисс, ещё вчера ты говорила иначе…       — Тсс, Джозиана. Это в прошлом. Мы поговорили с Кармиллой и все выяснили. Она объяснила мне твоё поведение. Я приняла её слова и извинения. А так же стала лучше тебя понимать. К тому же завтра мы встретим Цири, соединим вас. Цель нашего путешествия исполнится, и я буду свободна. Остальное меня уже мало касается.       — И ты уедешь?       — Я пока не решила. По крайней мере, я давно не видела Ласточку и соскучилась по ней. Поэтому некоторое время побуду здесь.       Слышится неприятный скрип, и их обдаёт потоком холодного воздуха. Полоса препятствий приходит в действие. Это отвлекает Аврору, и она направляется к лестнице. Медленно начинает подъём вверх, а мысли всё ещё крутятся вокруг Трисс. Теперь многое становится понятным. Вкус свободы расслабил чародейку, отсюда и внезапное дружелюбие, к тому же согласись Аврора вступить в Ложу, это добавит некий вес самой Меригольд. От последнего рассуждения ласточка особенно злится. Она чувствует себя вещью, без прав, с одними лишь обязанностями. Только вот слишком дорогую цену она отдала за свободу и не готова расстаться с ней так скоро.       Глубоко вздыхая, она смотрит прямо перед собой и видит лишь первую часть испытаний. Необходимо перепрыгивать по деревянным ненадёжным балкам и не попасться специальным маятникам, которые двигаются взад-вперёд. Нечто похожее она преодолевала в Вершителях в детстве. Но столько воды утекло с тех времен, едва ли она помнит, как правильно нужно ступать, чтобы не сорваться вниз.       — Ты уверена, что стоит? — интересуется Трисс, сжав руки и спрятав их под мягкую муфту.       — Уверена, — блефует девушка. На самом деле в её мыслях настоящий туман, а для преодоления препятствий голова должна быть чистой. Ничего не должно отвлекать.       Чтобы хоть как-то привести себя в чувства, Аврора стягивает шубку и бросает её вниз, тут же ощущая, как её продувает морозный ветер. Шумно выдыхая, делает прыжок и ускользает от маятника, зато чуть не падает с балки. Они все в снегу и скользкие — это гораздо усложняет задачу. Но сдаваться уже поздно, поэтому она делает ещё несколько удачных прыжков. Чувствует, как холод пробирает её до костей и ощущает ностальгическое старое чувство. Будто когда-то давно она испытывала нечто похожее: страх и холод, приправленные щепоткой опасности. Неуловимые нити прошлого.       Слишком много событий позади, и всё это не прошло бесследно. Она прыгает и неловко балансирует на предпоследней балке. Не успевает сгруппироваться, как чувствует болезненный удар маятника. Падает на землю, прямо в холодный снег. Всё внутри сжимается, и она не может вздохнуть. Выплевывает кровь на снег и отдалённо слышит голос. В глазах мутнеет, и она видит странную расплывчатую картину:       «— Вы сломали девчонке рёбра, — жесткий женский голос доносится до слуха девочки. Каждая попытка вздохнуть отзывается сильной рваной болью в груди. Изо рта вырывается звук, напоминающий шипение. Напротив бездыханное тело её верного эльфийского друга — Гимли. А ведь час назад они сидели у реки и ловили рыбу, он смеялся, обнажая свои белоснежные зубы и рассказывал ей смешную историю.       — Женщина ещё жива? — безразлично интересуется низкий мужской голос. Ему отвечают, что она парализована, но дышит. Девочка переводит взгляд в сторону, и он упирается в длинный подол чёрной юбки. Женщина отступает, открывая вид её окровавленной матери: с пустыми глазами, в уголках которых скопились слёзы. На какой-то момент ей кажется, будто её рука тянется к ней, но это лишь желаемая фантазия.       Сквозь боль она ощущает прикосновение тёплой ладони. Кто-то касается её.       — Мой господин…       — Кармилла, я не желаю ничего не слышать. Убей девчонку, она уже взрослая для трофея.       — Но, позвольте мне сказать…       — Убей её!       — В этой девочке заключена необычная магия. Она украсит армию Вершителей так же, как драгоценный алмаз преображает золото.       — У меня много алмазов.       — Она подарит вам дитя.       — Хорошо. Но если она не будет справляться, я лично убью её.       — Уверяю вас, она будет служить вам верой и правдой.       — В таком случае, прикончи женщину и уходим.       В последние секунды сознания она видит черноволосую женщину, склоняющуюся над матерью. Видит, как багровая кровь окрашивает снег. И слышит собственный отчаянный хрип».       — Джозиана, ты меня слышишь? — голос чародейки такой тёплый и родной. Будучи в некотором полусознании, она вцепляется руками в полы расстегнутой шубки Трисс. Делает глубокий вдох и понимает, что всё позади, боли больше нет.       — Mame, — шепчет Аврора. На её щеке дорожка от слёз, и у чародейки впервые сжимается сердце. Девушка кажется ей такой беззащитной и несчастной, что она неосознанно притягивает её к себе, обнимает, гладит голову. Была ли она жестока с ней в прошлом — не имеет значения в эту минуту. Она видит перед собой сломленного человека.       — Я тебя исцелила, тебе не должно быть больно.       Но Аврора не отвечает. Прижимается к ней, будто бы она маленькая девочка и хочет спрятаться от страшной жестокой реальности. Впервые Трисс ощущает, как в её душе начинает возрождаться слабая нить чувств к этой заблудшей душе. Играя с прядью её серебристых волос, она жестом кивает Лето, чтобы он оставил их. Ведьмак уходит, и от стука двери девушка отстраняется.       — Прости, — испуганно произносит она и вытирает слёзы. Несмотря на исцеление, вид у неё неважный: бледная кожа, плотно сжатые блеклые губы и глаза, красные от переживаний.       — Всё в порядке. Наверное, тебе было очень больно от такого неудачного удара. К счастью, я вовремя успела. Ты могла умереть, — последние слова даются ей непросто, и она направляется к столешнице. — Я приготовлю тебе что-то повкуснее этой бурды, которую с таким старанием сделал Эскель.       Девушка лишь кивает. Замечает в углу свой лук и колчан со стрелами, ещё со следами снега. Шубка аккуратно сложена на соседнем стуле. На белой рубашке ещё сохранились капельки её крови. Дрожащими пальчиками она касается их и пытается оттереть, но не выходит. Сдаваясь, притягивает к себе ноги и обнимает колени, наблюдая за суетящейся Трисс. Закрывает глаза и просто прислушивается к каждому шороху, к бестолковой болтовне чародейки, к стуку собственного сердца. А душу медленно наполняет отрава — Кармилла убила её мать. Снег и кровь, боль и невозможность дышать, морозный воздух, холод — яркие мазки на картине того ужасного дня.       Она приходит в себя, когда замечает перед собой тарелку тушеных овощей. В нос ударяет приятный запах специй, а от тарелки тянет теплом.       — Только не говори, что ты передумала есть.       — Нет, — механически отвечает она и берёт в руки ложку. Без особого интереса водит ей по тарелке под пристальным взором Трисс.       — Джозиана… — она замолкает, замечая в дверях Кармиллу. Ведьма бесцеремонно врывается в их мир и стягивает чёрную накидку, смахивает с неё снег.       — Там твой друг вернулся. Он искал тебя, Трисс, — без приветствий и каким-то повелительным тоном замечает она и опускается напротив девушки.       — О, в таком случае мне стоит поспешить! — вспыхивает чародейка и вроде наклоняется, чтобы обнять Аврору на прощание, но внезапно передумывает. Пожелав ей приятного аппетита, покидает комнату.       — Ешь. Я в ужасе от того, в каком ты состоянии, Джозиана! Ты стала походить на скелет в лаборатории Графа.       Девушка не отвечает, одаривая ведьму пронзительным взглядом. Под его гнётом та нервно сглатывает и ёрзает на стуле. К горлу подступает комок, ведь так Джозиана смотрела лишь однажды — на Финимора, когда Шаман вернул ей память. Это непростой взгляд — бездонный, океан полного и бесповоротного разочарования. Будто бы тебя им стирают или уничтожают.       «Не смотри на меня так, Джозиана», проскальзывает в её мыслях.       — Ты убила мою мать.       Впервые Кармилла ощущает себя загнанной в клетку. Она всегда боялась момента, когда к Джозиане вернётся память окончательно, и она узнает правду. Зная взрывной характер своей любимицы, на милость рассчитывать не приходилось.       — Я не расслышала, — буднично отвечает ведьма, тщательно скрывая истинные чувства.       — Ты. Убила. Мою. Мать, — Джозиана намеренно выделяет каждое слово секундной паузой.       Ведьма будто играет с ней. Наклоняется и забирает у неё ломоть чёрного хлеба и отламывает от него кусочек. Смотрит так же прямо, даже нагло.       — Да. Я сделала это.       Джозиана закатывает глаза и печально вздыхает. Чувствует барабанную дробь в голове и шумно отодвигает стул. Больше не смотрит на неё. И ведьма понимает, что если она сейчас уйдёт — то это будет крахом. Она её не простит. Удержать любой ценой становится для неё приоритетом.       — Я убила её в тот день, когда сверкало яркое солнце. Хлад с лёгкостью взял этот мир, и мы наткнулись на неё случайно. Она была одна и отчаянно искала свою дочь. Я помню, как она звала «Аврора», «Аврора», — ведьма позволяет себе усмешку. — Тогда я впервые её ударила. Она не успела даже сгруппироваться.       Джозиана замирает, сдавливает руки в кулаках так, что белеют костяшки. Сердце ритмично бьётся, гоняя кровь по её организму. Она зажмуривается и тяжело дышит.       — Я почувствовала в ней силу, да. Сразу поняла, что она не простая смертная. И сказала об этом Хладу, но взрослые трофеи его никогда не интересовали. Мы бы убили её прежде, если бы из леса не показалась ты с твоим другом. Как там его звали?       — Гимли, — сквозь зубы цедит девушка.       — Его я тоже убила. Он пытался защитить тебя, маленький благородный эльф. Его я убила быстро. Тобой занялся Хлад.       Яркие вспышки воспоминаний наполняют голову девушки, и она ощущает, как к глазам подступают слёзы.       — Я убила твою мать тем самым кинжалом, с которым ты не расстаешься. Перерезала ей горло. Она была такой жалкой в попытках дотянуться до тебя…       Слова сливаются в один неразборчивый звук. Джозиана с лёгкостью перепрыгивает стол и валит ведьму на пол, впиваясь руками в её шею. Кармилла бледнеет, но противная ухмылка не сходит с её лица.       — Выпусти пар, — задыхаясь, шепчет она.       — Я убью тебя! — кричит Джозиана и ощущает, как её сжимают чьи-то руки и силой оттаскивают от ведьмы. Она начинает брыкаться, пытается вырваться, но не может.       — Да что с тобой не так?! — Эскель сильнее сжимает её в своих руках.       — Аккуратнее, — замечает ведьма. На её шее исчезают следы рук Джозианы и она потирает её, стараясь восстановить дыхание.       Выбиваясь из сил, девушка сдаётся, и Эскель сажает её на стул.       — С каждым разом ты открываешься для меня с новой стороны. И она мне очень не нравится.       — Джозиана, ты выпустила пар? Теперь в состоянии нормально разговаривать? — будто бы ничего не случилось, интересуется Кармилла и кладёт изящную руку на плечо ведьмаку. — Мы немного повздорили.       — Немного? Она пыталась тебя убить!       — Девочки иногда ссорятся.       — Я тебя ненавижу! — ядовито выплёвывает Джозиана.       — Прекрати! — не выдерживает Эскель. — Вчера ты всё готова была разнести, чтобы только её спасти! А сегодня что-то изменилось? Ты самая невыносимая девушка из всех, кого я знаю!       Джозиана опускает голову. Кажется покорной, но ни Эскель, ни Кармилла не верят этому маскараду.       — Эскель прав, — замечает Кармилла, включая свой строгий наставнический тон.       — Чему я учила тебя всё время? Никогда не давай выхода своим эмоциям! Смотри, сколько всего ты натворила!       — Что здесь происходит? — Аврора выдыхает. Краем глаза замечает любимую тень и едва сдерживает себя, чтобы не сорваться и не убежать к нему.       — Ничего, что стоило бы вашего внимания, — вперёд Эскеля отвечает Кармилла. — Этот разговор не касается посторонних.       — Вот как, — усмехается Регис, спокойно пересекая комнату и становясь рядом с Авророй. Вампир кладёт ей руку на плечо в знак поддержки и чувствует холодные пальчики, касающиеся его кожи. — Иной раз не все так однозначно, кто посторонний, а кто нет, кому можно остаться, а кому необходимо уйти.       — Джозиана набросилась на Кармиллу. Я вовремя успел, — отвечает Эскель.       — Видимо был какой-то мотив, ведь так, Аврора? — уловив её кивок, он переплетает их пальцы и поднимает девушку. — Ты вовремя успел, всё обошлось. На этом предлагаю и закончить. Конфликт исчерпан.       Он уводит её из кухни, но на выходе она останавливается. Вытягивает заколку из волос и, глядя в глаза Кармиллы, бросает её на пол. Ничего не сказав, позволяет Регису отвести себя в комнату.       Она не помнит, как они преодолевают лестницу и коридор, но слышит лишь хлопок двери и ощущает мороз, пробегающий по коже. В комнате холодно, камин ещё с утра потух.       — Надо же, остались лишь угли…       Регис не договаривает. Чувствует крепкие и тёплые объятья Авроры. Она прижимается к нему так, будто хватается за последнюю соломинку в этом огромном мире.       — Трисс мне всё рассказала, — мягко произносит он, поглаживая её волосы, плечи, спину.       — Это не первый болезненный удар в моей жизни. Дело в том, что я кое-что вспомнила. Кое-что ужасное, — он впервые слышит настолько убитый голос возлюбленной. Но не настаивает, знает, если она захочет, то расскажет ему сама. Это и происходит, она обрисовывает ему болезненное воспоминание. Тихо, уже без пылающих эмоций. Он утешает её, как может.       — Тебе нужно отдохнуть, — тихо произносит он.       Помогает ей избавиться от одежды и облачиться в ночную сорочку. Укладывает её на постель и терпеливо ждёт, когда её сморит сон, затем отправляется растапливать камин. Под её мирное сопение разжигает огонь и слышит слабый стук. Спешит к двери и у выхода сталкивается с Кармиллой. Она смиряет его презрительным взглядом и пытается заглянуть за его плечо. Но Регис позволяет себе выпроводить её в коридор.       — Она отдыхает, — спокойно произносит он, закрывая за собой дверь.       — Но мне необходимо с ней поговорить. Вы не понимаете, как это важно.       — Понимаю. Но не сегодня. Поговорите с ней завтра, это будет наилучшим выходом в сложившейся ситуации.       — Вы в курсе? — красивые тёмные глаза Кармиллы вспыхивают негодованием. — Это так не похоже на Джозиану! Видимо, я ошиблась на счёт вас. Поговорим?       — О чём?       — Предлагаю пройти ко мне в комнату и узнать, — её повелительный тон не оставляет даже шанса на сопротивление, и Регис направляется следом за этой поистине красивой женщиной.       Комната Кармиллы напоминает комнату Региса: пустая, небольшая и мрачная. Кровать слишком узкая и простая для такой изысканной особы, а отсутствие камина и вовсе лишает её возможности наполниться теплом.       — Предлагаю отбросить формальности. Полагаю, нам с тобой примерно одинаковое количество лет, — Кармилла присаживается на край кровати в изящную позу и сверлит взглядом Региса. — Ты вампир?       — Вот уже воистину неформальная беседа. Да, я именно он и есть.       — А Джозиана знает?       — Да, она знает.       — Тогда я ничего не понимаю. Джозиана никогда бы не доверилась вампиру, никогда. Почему?       — Однажды мне довелось её спасти от болотной пучины. С тех пор нас связывает узы крепкой дружбы.       — Спокойный голос, умные речи… — уголки её губ поползли вверх. — Видимо ты напоминаешь ей шамана. Странно, что при этом её не остановил факт того, кем ты являешься.       — У предназначения прескверное чувство юмора.       — Не поспорю, — она вздыхает, и он улавливает тень печали на её лице. — Раз уж вы так близки, то я должна объяснить…       — Нет, ты мне ничего не должна. Лучше прибереги эти слова для Авроры, она в них нуждается больше меня.       — Аврора. Только ты так её называешь, — глубоко вздыхая, она отводит взгляд в сторону и сжимает в руке часть покрывала. — И всё же я должна объясниться. То, что случилось тем днём… Я не могла поступить иначе. Если бы я ослушалась Хлада, то он убил бы всех: Паветту, меня и Джозиану. Я исполнила приказ.       Она поднимается, скрещивая руки на груди, и подходит к узкому окну.       — Когда он приказал мне убить Джозиану, я взяла её руку. И то, что я увидела, придало мне сил впервые сказать что-то против его слова. До того дня я никогда не перечила и ничего не просила, — она замолкает, но, не услышав вопроса, решает продолжить: — Я увидела Хаос, поглощающий Хлад. Его гибель на поле брани. Джозиана та, кто положит конец его тирании. Именно поэтому она важна.       — Ей нет необходимости совершать подвиг, чтобы быть важной. К тому же её цель — найти сестру. Аврора говорила, что ты сама способствовала её побегу.       — Тогда время не пришло. К тому же, в противном случае Хлад бы её убил. Ты даже не понимаешь, что значит — иметь дело с ним! И она не представляла! — вспыхивает Кармилла. — Когда Шаман вернул ей часть памяти, знаешь, что она сделала? Она пошла к Хладу. Она думала поговорить с ним, ведь она считала, что будучи невестой, у неё есть право голоса. Мне стоило немалых усилий исцелить её после… — Кармилла глубоко вздыхает. — Хлад должен умереть. И для этого нужна Джозиана. Это её предназначение.