꧁꧂
— Как думаешь, они скоро заметят, что мы с тобой ускользнули? — смеясь, интересуется Цири и буквально вваливается в комнату. Сдерживая смех, следом забегает Аврора и прикрывает дверь. Уже будучи уверенной, что они вдали от столовой, она не сдерживает себя и хохочет. — Думаю, что Регис заметил. Хм, наверное, после очередного бокала каэндвенского Трисс запоёт! Мы с тобой пропустим настоящее шоу. — О. Быть может, зря мы ушли? — всё ещё улыбаясь, Цирилла осматривает комнату так, будто видит её впервые. Вдыхая полной грудью, она берёт в руки кочергу и пытается расшевелить потухшие угли в камине. — Я бы не выдержала рассказывать про Хлада в пятый раз, — закатывает глаза Аврора и зажигает свечу. За окном стоит глубокая ночь, и девушка впервые ощущает навалившуюся на неё усталость. — Цири, ты пытаешься оживить пепел? — Нет, я просто… хотя на что я рассчитывала? — усмехается она и отбрасывает кочергу в сторону. — Тут холодно. Придётся растапливать. Вы давно уже нас ждали? — Около двух недель. Мне не верится! — Аврора подходит к столику и вытягивает два письма. Одно адресовано Цирилле, другое Калантэ. В полумраке бумага отсвечивает жёлтым и девушка на некоторое время замирает. Слышит, как начинает трещать огонь и из камина валит дым с долгожданным теплом. — Я никогда бы не подумала, что у меня есть сестра. Если бы я знала о тебе, я бы давно навестила этого Хлада. — Тогда хорошо, что ты обо мне не знала. Хлад чудовище. И его не убить. Он бессмертен, — выдыхая накопившийся воздух, Аврора подходит к Цири и протягивает конверты. — Я была уверена, что Цинтра процветает. Мама мне рассказывала удивительные вещи о нашей бабушке, и я бы никогда не допустила мысли, что вернувшись, найду лишь руины. — Мама не могла знать, что так будет. Никто не мог, — печально произносит девушка и принимает письма. Медленно опускается на кровать и принимается их читать. Вдумчиво погружается в текст, затем ещё раз пробегается взглядом. Аврора замечает, что к глазам сестры подступают слёзы. Она садится рядом и сдавливает в своих пальчиках её, покрытую мелкими царапинами, ладонь. — В последний раз я видела её перед тем роковым днём, когда воды Скеллиге поглотили её. Я помню его так, будто он был вчера. Как она умерла? — Хлад убил её, — уклончиво отвечает Аврора. — Она не мучилась. — Но она знала, что так будет, судя по письмам. — Да. Мы путешествовали вместе с лесными кочующими эльфами. Незадолго до этого нам дала кров одна деревушка. И в ней жила женщина, прорицательница. Она предсказала маме гибель от руки холода. Она никому об этом не рассказала, даже Шаману. — Мама доверяла ему, так? — Они были помолвлены. Поэтому да, она доверяла ему. И отдала все письма, сказав, что если вдруг что-то случится, чтобы он передал их мне. В то злополучное утро мы с моим другом Гимли тайком сбежали в лес с восходом солнца. Никого не предупредили. И утром у Шамана было видение, он всех собрал и велел срочно покинуть мир. Но мама не могла уйти без меня. Без нас. Она переправила их, а сама отправилась на наши поиски. Но не успела. Хлад быстро захватил эти земли. И меня вместе с ними. Наваливается тягучая тишина и слышится стук сердец сестёр. Аврора смотрит на огонь, пылающий в камине, и слышит, как пульсирует венка на виске. — Я часто убегала в детстве. Мне нравилось исследовать лес, охотится на кроликов, ловить змей и купаться в холодных реках. Ну, а Гимли меня во всём поддерживал. Ели бы я знала, что это может сыграть со мной… с нами злую шутку. — Один хороший человек однажды сказал мне, что предназначение не обманешь. И пытаясь уйти от него, мы всё равно его найдём. Не в тот день, но в другой это обязательно бы случилось. Не кори себя, ты была ребёнком. — Несносным, неуправляемым… — Но ребёнком. — Есть ещё одно письмо, Цири. Последнее, — Аврора замирает. — Я догадываюсь, кому оно адресовано. И его нужно отдать.꧁꧂
В комнате догорает свеча, являясь тут лишним атрибутом. Он и сам не знает, зачем зажёг её, зачем стянул из комнаты Авроры бестиарий. Но сейчас он сидит и листает его в полутьме, смотря, как на соседней стене отображается тень книги без читателя. Он ускользнул с празднества сразу после сестёр и решил провести время в одиночестве и тишине. Детлафф блуждает где-то за стенами крепости, насколько Регису было известно — с Трисс у них натянутые отношения. Поэтому он всецело предоставлен себе. Листая старую книгу, он ненадолго погружается в свои думы. Так или иначе, его сознание рисует образ Авроры, украшенный красками солнца и серебра. Маленький хаос, который всецело принадлежит ему, уже успел прочно устроиться в его сердце. Он и не замечает, как при этом его лицо озаряет довольная, в некоторой мере, счастливая улыбка. В тишине даже негромкий стук гулко прокатывается по высоким стенам. В двери показывается девушка, всё ещё в своём костюме. Полумрак не скрывает от него её порозовевшие щёки и весёлость духа. Она двигается к нему, плавно покачивая бёдрами и ныряет прямо под книгу, удобно усаживаясь на коленях. На его сердце теплеет и он прижимает девушку к себе. — Что читаешь? — спрашивает она, бросая взгляд на книгу. — Бестиарий. — Мой. Мой бестиарий, — от её влюблённого взгляда он тает и зарывается в её волосах. — Воришка. — Я и тебя украду, — одурманено шепчет он. — Хм, нет, — совершенно серьёзно отвечает она. — Ты не можешь меня украсть. Я сама за тобой пойду куда угодно, — её вниманием снова завладевает книга. Она слегка подаётся вперёд, но вампир начинает покрывать её шею поцелуями. — Регис, подожди. Мне очень интересно, что ты тут читаешь. — Про вампиров, — мурлычет он, стягивая с её плечика часть рубашки. Вид обнажённой кожи будоражит его. — Про вампиров, — на выдохе повторяет она и одёргивает плечо. Регис недовольно фыркает, но не настаивает, лишь сильнее притягивает её к себе и смотрит на книгу через её плечо. — Я бы не советовал тебе читать подобное на ночь. Тебя посещают тревожные сны, а это может им поспособствовать. — Ты же рядом со мной, так чего мне бояться? — её улыбка обезоруживает все его аргументы и он сдаётся. — Так, на чём ты тут остановился… О, брукса. К счастью для всех, бруксы — крайне редкие создания. Многие из них живут вдалеке от людных мест, ибо эти чудовища очень заботятся о собственной безопасности и выбирают для логова места, где их трудно застать врасплох. Те из них, что решили жить среди людей, избегают людных мест и чаще выбираются из укрытия ночью. От запоздалых прохожих их отличают некоторые детали: дружество с птицами, пронзительный голос, примечательная скорость передвижения. Бруксы отличаются нечеловеческой силой и быстротой, но наибольшее преимущество они получают за счёт умения становиться невидимыми. Бруксы молниеносно перемещаются с места на место, а поскольку они могут становиться невидимыми, то с лёгкостью вводят противника в заблуждение, нападая неожиданно или со спины. Поэтому в бою с этими вампирами весьма полезна бомба Лунная пыль, которая хотя и не лишает вампира способности быть невидимой, но сильно её ослабляет. Масло против вампиров тоже будет весьма полезным. Бруксы атакуют острыми когтями и легко прорывают оборону противника, осыпая его градом ударов с разных сторон. Ослабевшую жертву они пытаются укусить, чтобы высосать из неё кровь. Поэтому каждый ведьмак, ожидающий встречи с этим чудовищем, заранее принимает эликсир Черная кровь. Брукса также известна звуковой атакой, которая опрокидывает и оглушает её жертву. На соседней странице Аврора улавливает изображение женщины, с чёрными, как смоль волосами и светлой кожей. У неё перехватывает дыхание: — Так вот, кем была та дама в лесу и кто на нас с Эскелем напал в бастионе. Регис напрягается, его руки невольно пытаются захлопнуть книгу, но она не позволяет. — Я же читаю. — Полагаю, одного знакомства нам хватит. — Клыкастик, я хочу больше знать о твоих собратьях, — её голос кажется Регису напряжённым. — Утром наилучшее время, чтобы познакомиться с ними на страницах этой книги. — Утро я обещала посвятить Цири, так что не противься. Она переворачивает страницу и её взгляд тут же падает на изображение вампира. — Ох, — она нервно сглатывает. — А вот этого я бы никогда не хотела увидеть снова. — Носферат? Где ты могла его видеть, Аврора? Их практически не осталось. — Когда путешествовала с Эскелем. Мы наткнулись на него в одной деревушке. Он убивал молодых девушек для своей любимой… бруксы. Странная и страшная пара. Я вот только одного не могу никак понять. Почему он был таким красивым, когда был человеком и таким ужасным, когда пытался с нами бороться? — Он тебя попросту очаровал, поэтому и казался красивым. Выбрав тебя в качестве следующей жертвы, он беспрепятственно втёрся в твоё доверие, затуманил твой разум и ты без особых трудностей пошла за ним. — Так всё и было… — ахает девушка. — Я расскажу тебе о нас лучше бестиария. — Порой мне кажется, что и ты меня очаровал, — ловко переводит тему Аврора, говоря слова тихим соблазнительным голосом. На Региса это действует безотказно. — Так и было. Ты не оставила мне выбора, Аврора. Твоё сопротивление сводило меня с ума, — льстит он, снова касаясь холодными губами открытого участка её плеча. — Врунишка. Регис перехватывает её лицо и припадает к губам. Он дарит ей восхитительный поцелуй, заставляя её сердце стучать быстрее разгоняя сладкую кровь по организму. Чувствуя, что она слегка ослабевает в его руках, он вновь предпринимает попытку закрыть бестиарий, но девушка тут же отрывается от губ. — Я читаю, клыкастик, — серьёзный тон её голоса заставляет его уступить и он смахивает прядь волос с лица девушки. — Ну, хорошо. Давай почитаем про ещё один вид и пойдём отдыхать. Кто там у нас следующий? Катакан? — Я хочу почитать, что тут пишут про высших вампиров. — Любовь моя, послушай меня, пожалуйста. Это плохая затея. В ночи всё кажется куда страшнее, чем оно есть на самом деле. К тому же, что ты там хочешь узнать? — Я хочу узнать, как тебя можно убить, — её невинный взгляд вызывает в нём улыбку. — Позволь уточнить, к чему тебе такая информация? Неужели Детлафф снова перед тобой в немилости? Или ты всё ещё думаешь, как расправиться со мной? — произнеся последнюю фразу он невольно щекочет её и девушка громко смеётся. — Прекрати, — извивается она и отталкивает его руки. Затем кладёт голову на плечо и вздыхает. — Я должна знать твои уязвимые места. Чтобы в случае чего, я могла тебя защитить. — Ты собираешься защитить самое опасное и могущественное существо на всём Континенте? Интересно, от кого это? — Хотя бы от Лето, — совершенно серьёзно говорит она и листает книгу. — Лето не предпринял ни одной попытки напасть на нас. Полагаю, его интерес состоит в чём-то другом. А ты, юная леди, выброси эти мысли из своей головы. Тебе нет нужды защищать меня. Никогда и ни от кого. Из нас двоих ты — смертная. Ты — хрупкое создание в моих руках. Это я должен защищать тебя. — Вот ещё. Я вполне в состоянии о себе позаботиться. Кажется, она сама верит этим словам и Регис решает не спорить. Целует её в макушку и помогает придержать книгу. — Кажется, вот высшие пошли… — мягко говорит он и подносит свечу. — Ну, смотри, что тут пишут о нас. Она пробегается глазами по тексту. Затем снова перечитывает, будто пытается уловить какую-то определённую суть и зачитывает вслух: — Ведьмак, который отважится выступить против высшего вампира, должен уяснить, что это чудовище обладает огромной силой, умеет манипулировать как людьми, так и животными, может стать невидимым или принять вид гигантского нетопыря, — он перехватывает её взгляд. — Что значит, нетопыря? То… — она как-то нервно сглатывает. — То, каким ты становишься… Эта форма нетопыря? — Нет. Не обязательно смотреть в глаза, чтобы уловить её взгляд. Он ощущает, как напрягается каждая её мышца, как она начинает тихо дышать и слегка отстраняется от него. — То есть, есть ещё одна форма? — на его кивок, она совсем замирает. — И какова же она? — Ты совсем озябла, любовь моя. Уже слишком поздно. — Значит, всё так плохо? — теперь её сердцебиение вовсе не от счастья участилось. Она переворачивает страницу и замирает. На ней нарисованы все три облика высшего вампира. Она скользит взглядом по рисункам и выхватывает свечу. Он слышит её испуганный вздох. — Ты такой? — Не совсем. У каждого своя особенная форма. Тут приведены лишь общие очертания. — Ты такой же монстр, как и Граф, — на выдохе шепчет она. Регис ничего не отвечает, отставляя свечу на столешницу и наблюдая за девушкой. В темноте её кожа ещё бледнее, чем была. — Есть вещи, которые… — начинает он, но она шумно захлопывает книгу. — Знаешь, а ты прав. Слишком поздно для чтения бестиария, — её натянутая улыбка не вызывает у него доверия. Однако она откладывает книгу и выскальзывает из его объятьев. — Да и я совсем замёрзла, — она медленно отходит к двери и протягивает ему руку. — Идём? Её маленькие холодные пальчики теряются в его больших руках. Они покидают его комнату и направляются в спальню Авроры. Там гораздо теплее и от камина комнату окутывает полумрак. Регис с удовольствием помогает Авроре сменить костюм на ночную сорочку и успевает сказать ей пару приятных комплиментов. — Признайся, тебе нравится меня переодевать, — мурлычет она, зарываясь в одеяло и обнимая себя его рукой. — Мне нравится всё, что связано с тобой. Он наклоняется, чтобы поцеловать её, но встречает напряжённый холод. В полумраке её глаза вновь сияют верделитами и он довольствуется лёгким поцелуем в щеку. — Не бойся меня. Едва ли тебе придётся увидеть меня в таком облике. — Я просто привыкаю к мысли, что такое вообще возможно, — она трётся носом о его острое плечо. — Кармилла сегодня мне рассказала кое-что про Графа и вторую жену Хлада. Это… грустная история, — она рассказывает ему то, что утром передала ей ведьма. — Почему он убил её? Ты способен сделать нечто подобное со мной? — Не думаю, что способен. При определённых условиях если только. Но их не так просто создать. Я не могу знать, что творилось в голове у Графа в тот момент и почему он так поступил. Осмелюсь заметить, что вполне возможно, к Белому Хладу он шёл вовсе не для того, чтобы получить от него похвалу. Возможно, он желал найти смерть. — Ты его не знаешь. — Верно. Но с чего бы ему хвастаться тем, что он убил жену короля? Он знал, какие у них отношения? А если Хлад всё это время трепетно любил её? Мне всё же кажется, что Граф искал смерти, нежели чем похвалы. Полагаю, что и Хлад оставил его при себе в назидание. Это мучительно, жить с осознанием того, что ты повинен в смерти любимой женщины. Имея в распоряжении вечную жизнь, он обрёк себя на страдания. И Хлад знал это. Бессмертие, как дар, так и проклятье. — Не думаю, что ты прав. Граф чудовище, не способное на какие-либо чувства. Прихвостень Хлада, — буркнула она, сонно зевая.꧁꧂
Как только Аврора погружается в сон, Регис покидает постель и возвращается за бестиарием. Пододвинув к кровати стул, он присаживается и продолжает его изучать, ровно с того места, на котором его сумела прервать девушка. Он периодически наблюдает за беспокойным сном Авроры и улавливает движение. В дверь проскальзывает Кармилла. В темноте её глаза блестят, а тени от огня украшают её незамысловатыми узорами. — Джози спит? — получая утвердительный ответ, она зовёт его с собой. — Идём, нужно поговорить. — Время позднее для разговоров, — замечает Регис, сверкнув взглядом в сторону Авроры. — Я останусь тут. — Это касается Джозианы. Мне нужно сказать тебе важную вещь, — она скрывается в дверях и Регис нехотя откладывает бестиарий. Проверят, крепко ли спит девушка и направляется следом за ведьмой. В комнате Кармиллы повсюду горят свечи. Кровать разобрана, а на столе стоят свежие фрукты и бутылка вина. К его приходу женщина чудным образом сменила платье, представая перед ним во всей своей красе. Он сражён. В чёрном облегающем платье с глубоким декольте она смотрится роскошно. Из-под разреза юбки выглядывает изящная ножка. Свои чёрные волосы она распустила, и они струятся по её ровной спине. — Какая-то очень хорошая новость? — уточняет Регис, когда она подносит ему бокал вина. — Хлад её больше не побеспокоит? — Увы. Их судьбы сплетены самим предназначением и тут я бессильна что либо сделать, — она предлагает ему опустится на кресло, а сама садится напротив, намеренно оголяя свою прекрасную ножку. Водя пальчиком по краю бокала, она обаятельно улыбается. — Тогда, что за причина требующего такого роскошного праздника? — Давай для начала просто выпьем. Это вино лучшее моё творение. Джозиана его очень любит. Попробуй, и я дам его рецепт. Ты сможешь потом изготовить его для нашего хаоса. Регис усмехается и выпивает. Вино на редкость прекрасное, превзошло самые лучшие сорта даже Туссента. Он пытается уловить его тонкий вкус и не понимает, что придаёт ему такой лёгкий оттенок свежести. — Как ты думаешь, у вас есть будущее? — спрашивает она, наполняя его стакан и снова садясь напротив в кокетливую позу. Он ощущает лёгкий дурман, его окутывает приятное чувство расслабления. — Стоит ли об этом думать сейчас? Для меня главное избавить её от Хлада. — Мне казалось, ты более продуман и смотришь наперёд, — кокетливая улыбка окрашивает её лицо особенным чарующим сиянием и Регис ловит себя на мысли, что ему нравится смотреть на эту женщину. — Выпьем за то, что сёстры встретились. Второй бокал опутывает туманом его голову. Он улавливает движение и чувствует, как ведьма опускается к нему на колени. От неё веет дивным ароматом лаванды, а в глазах горит настоящий огонь. Он чувствует, как она овивает руками его шею и понимает, что не в силах совладать с собой. Его руки обнимают её талию и он чувствует растущее желание поцеловать её. — Мне всегда было интересно, каковы вампиры в постели, — соблазнительно шепчет она ему на ухо. — К тому же я знаю о твоих тайных желаниях, которые моя девочка, увы, воплотить не может. Некоторые моменты смертным не под силу, — языком она обрисовывает мочку уха и он буквально тает под её натиском. — Другое дело я. Бессмертным лучше искать себе кого-то под стать. Она шепчет ему на ухо всякие непристойности, заставляя его воображение рисовать всё более и более откровенные картины. Полностью теряя над собой контроль, он гладит её плечи, плавно опускается к грудям и постепенно стягивает верх платья. Припадая к её тоненькой шее губами, он слышит возбуждённый стон ведьмы. Она находит его губы и впивается в них. Неистово. Это не любовный восхитительный поцелуй, это страсть, животная, опасная, нечеловеческая. Регис совсем не следит за тем, причиняет ли он боль этой женщине, царапает ли её клыками. Он отдаётся этому поцелую, ощущая жгучую огненную жажду чего-то большего. Вскоре ощущает сладкий металлический вкус крови, опьяняющий его. Рукой путается в её волосах, сжимает сильнее. Сам не до конца понимая, что происходит с ним в этот момент. Её руки без какого-то стеснения исследуют его тело и пробираются к штанам. Он ощущает её тёплые ладони настойчиво расправляющиеся с его застёжкой, а в мыслях всплывает момент в ванне. С некой подобной настойчивостью так делала Аврора. Аврора. Туман рассеивается и он успевает перехватить её руки. Где-то из глубины возникает образ его маленького хаоса украшенный красками солнца и серебра и оседает неприятным чувством вины. Он улавливает опьянённый взгляд ведьмы. — Что такое? — Нет. Он резко переворачивает её и выскальзывает из цепких объятий. Спокойно и размеренно поправляет волосы, рубашку, смахивая с себя любой намёк на безумство, случившееся между ними. Взгляд падает на чародейку и всё его естество стремится к этой распутной, но весьма желанной женщине. А она нисколько не стесняется, не прикрывает обнажённую грудь, напротив проводит тоненьком пальчиком по ней и томно прикусывает распухшую губу. — Уверен? — Более чем. Не думаю, что это хорошая идея. Мы не можем так поступить с Авророй, это разобьёт ей сердце. — Ну, она либо сломается, либо воспарит фениксом. Я знаю её, это сделает её лишь сильнее. К тому же она привыкла к тому, что все её мужчины рано или поздно оказываются у меня. — Почему ты к ней так жестока? Она рисковала собой, спасая тебя. Она готова была сдаться хладу, ради твоей жизни. — Регис, давай поговорим откровенно, — она присаживается и начинает поправлять платье. — Ваши отношения обречены. Она будет бояться тебя через год, через два и через пять лет, сколько раз ты бы не доказывал ей свою безопасность. Это раз, — она поднимается и, соблазнительно покачивая бёдрами, подплывает к столу и наливает себе вина. — К тому же тебе не кажется, что она слишком юна для тебя? — Любая смертная женщина будет юна для меня. — Так может, стоит об этом задуматься? — словно хищная и ядовитая змея, она подплывает к нему и начинает его обхаживать. — Может, стоит искать себе пару среди бессмертных? Среди тех, кто близок тебе по крови? Пусть смертные потешаются между собой. Признайся же, неужели тебе хватает её неуверенных ласк? Она никогда не сможет дать тебе того, чего ты желаешь, и не доставит тебе полного удовольствия. — Кармилла, твои попытки соблазнить меня бесполезны. Я бессмертен и для меня её жизнь лишь миг, миг, в который не обязательно воплощать все свои желания. Любовь — это всегда жертва и я готов принести в жертву свои желания. — Вампир говорит о любви, — фыркает она и осушает бокал вина. — Хватит ли твоей любви, когда Аврора пожелает ребёнка? Когда она захочет кого-то другого? Когда она будет болеть и стареть? — Мне кажется, что этот разговор не имеет смысла. Он не произносит больше слов и старается не смотреть на неё. Спокойно покидает комнату и прислоняется к холодной стене в коридоре. Чувство вины оседает горечью во рту, а в голове стучат одни и те же мысли, облекая воспоминания пеленой чудовищной ошибки. Он снова поправляет свою одежду и волосы, будто тем самым может стереть с себя её прикосновения, запах. Он впервые жалеет, что это не сон, что он вообще не может видеть сны и признаться себе в утешение, что эта картина лишь плод его воображения. Набравшись храбрости, он ступает в спальню и замирает. Авроры нет в кровати, а посередине комнаты стоит наполовину расплавленная свеча. Приглядевшись, он улавливает стоящую у окна девушку. Она облачена в ночную сорочку, в руках её блестит кинжал, а комнату наполняет яркий аромат крови. Ему становится не по себе от осознания того, что она могла бы увидеть хотя бы часть их поцелуя. — Аврора, ты проснулась? — спокойным голосом интересуется он и делает шаг в сторону свечи. В темноте блестит её взгляд. И слёзы. Всё внутри падает, а его окутывает чувство невесомости. Что, если…? — Не подходи. Свеча — это граница, за которую тебе нельзя ступать. Стой там, — её голос способен заморозить огонь в камине. — Ты стоишь в ночной сорочке у продуваемого окна. Ты можешь заболеть. — Могу, но не заболею. Я дитя вершителей, неужели ты думаешь, что нас там не закаляли? — на его новую попытку она ставит кинжал напротив своего сердца. — Только шаг и я тут же вонзаю его в себя. В памяти Региса всплывают болота, когда она так же отчаянно отрекалась от него, когда так же устанавливала между ними невидимый и запретный барьер. Внезапно он ощущает, как между ними вырастает огромная пропасть, которую он не в силах преодолеть. — Аврора, любовь моя, ты знаешь, что я не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь сама. Я лишь прошу тебя объяснить мне, что случилось. И не стоять у окна. — Я плохо спала. В момент моего сна вдруг отчётливо ворвался голос Кармиллы. Она говорила мне, проснись, быстрее, проснись. Я тут же пробудилась и осмотрелась. Тебя не нашла, а в душе у меня было какое-то противное чувство грозящей катастрофы. Я подошла к камину и снова её голос позвал меня. Она такое прежде делала, когда срочно хотела поговорить со мной. И я пошла к ней. Я открыла дверь. Она замолкает, а сердце Региса разбивается вдребезги. Липкое чувство неизбежности тенью опускается над ним он опускает взгляд в пол, на свечу. — Ты не спросишь, что я там увидела? — Аврора, я знаю, как это смотрелось. Но позволь тебе всё объяснить. Дай мне эту возможность, поверь, всё не совсем так. — С тех пор, как я это увидела, я зажгла свечу и ждала твоего возвращения. Я почему-то думала, что ты придёшь. Эта свеча была целой, а теперь она догорает. Полагаю, ответ очевиден. Её пустой тон пугает его. Она будто не жива вовсе, а с ним общается лишь её призрак. — Аврора, я понимаю, что ты увидела нечто… — Отвратительное, — договаривает она. — Я понимаю тебя, да, понимаю. Ещё ни один мужчина не устоял перед красотой Кармиллы, ни один не остался в стороне. Собственно, о чём я только думала и на что рассчитывала? — Ничего не было. — Мы обещали быть откровенными друг перед другом, — она вытирает слёзы, а у Региса все сжимается внутри. Он желает прижать её к себе, утешить, смыть это воспоминание из её памяти. — Я откровенен перед тобой. Выслушай меня. Я пошёл к ней только потому, что она обещала рассказать мне о тебе нечто важное. — Регис, чтобы ты сейчас не сказал, какие бы аргументы не привёл, всё это пустота. А за пустоту не ухватиться. Ты разрушил то светлое, что было между нами. Я не стану закрывать на это глаза, не в этот раз. Ты был моим домом, моей семьей. За тобой я готова была идти даже на Коломницу. Ты растоптал меня. А теперь уходи, я очень устала. Она отворачивается к окну. Даже не смотрит в его сторону и он пользуется моментом. Облачается в туман и неслышно приближается к ней, окутывает её и материализуется прямо за её спиной. Успевает выхватить из её рук кинжал и отбросить в сторону. Она пугается, но скоро оказывается в кольце его рук. — Послушай меня всего одну минуту. Между нами был только поцелуй, больше ничего. Один единственный поцелуй, мы не перешли грань, я остался верен тебе. — А разве поцелуй — это мало? Это не измена? Я была там, — задыхаясь от слёз, произносит она. — Ты никогда меня так не целовал. Мне казалось, что между вами больше чувств, чем между нами. — Любовь моя, это не так. Я тебя так не целовал и не поцелую, потому что не хочу причинить тебе боль, покалечить тебя. Там не было чувств вообще. Это всё носит иное название. Да, поцелуй — это мало, чтобы разрушить то, что есть между нами. — Ты стоишь на руинах, Регис. Я не верю тебе. Больше не поверю ни-ко-гда. — Не говори так, — он зарывается носом в её волосах. Чувствует, как болезненно бьётся её маленькое хрупкое сердечко. Боится отпустить её, будто она способна раствориться. — Не говори так. Там было помутнение, наваждение, не больше. Этого больше не повторится. — Сделав это однажды, сделаешь и дважды, — её попытки вырваться становятся настойчивыми, он чувствует, как она царапает своими ногтями его кожу. — Отпусти меня! — Я не могу. Если отпущу, то всё закончится. — Всё уже закончилось. Я ненавижу тебя. Она произносит это настолько спокойно и холодно, что сомнений в истинности её чувств не остаётся. Он расслабляет объятья и она выскальзывает. Отходит к кровати. Ныряет под одеяло, прикрываясь им так, будто оно способно сокрыть её от него. Руки вампира безвольно опускаются. — А теперь оставь меня и больше никогда не подходи ко мне, ни на шаг. И не вздумай следить за мной и как-то присутствовать в моей жизни. Сегодня ты для меня умер. Ты и она. Под её гневную тираду он двигается к двери. Бросает на последок взгляд, желая запомнить, как она выглядит, будто это их последний миг. Ему вдруг отчаянно хочется прижать её к себе и целовать до бесчувствия, доказать, что ничего не изменилось и Кармилла в его жизни имеет такое же значение, что и пустота. Мысленно ругает себя, что повёлся и последовал за ведьмой, что не остался с Авророй и не оберегал её от кошмаров. — Я сделаю, как ты просишь. Я уйду сегодня, но я не намерен совсем оставлять тебя. По крайней мере, пока над тобой висит опасность быть схваченной Хладом. Но девушка не отвечает. Он уходит.꧁꧂
Только дверь закрывается, как Аврора скидывает одеяло и направляется к тумбе. Рука болит от пореза, но она не обращает внимания. Натягивает брюки и утягивает себя корсетом. Прячет по карманам всё необходимое и уверенно заправляет кровать. Она знает, что больше здесь спать не будет. Берёт бумагу и пишет письмо: «Цири Моя любимая и дорогая сестрёнка. Мне тяжело прощаться с тобой сейчас, когда мы встретились спустя много лет разлуки. Но я не могу подвергать вас всех опасности. За мной увязался Хлад и он не оставит своих попыток вернуть меня себе. Я его трофей, я — та, кто посмела перечить ему. Я его предназначение и чем больше он посещает вас мир, тем большая опасность нависает над Континентом. Я боюсь, как бы он не решил захватить ваш мир. Я успела привыкнуть к нему, даже полюбить его. И я не могу быть такой беспечной и верить в светлое будущее. Для меня его нет. И не будет. Я оставляю тебе письмо Дани, знаю, ты найдёшь способ передать его. Живи полной жизнью. Я никогда тебя не забуду. Аврора». Аккуратно сложив письмо, она складывает вещи для своей сестры на кровати: оставляет письмо отцу, зеркало Нехалены и дневник матери. Поверх кладёт своё письмо и придавливает его ведьмачьим медальоном. С грустью окидывая комнату, с которой было связано столько удивительных моментов, она закидывает на плечо колчан со стрелами и лук. Плотно укрывается чёрным плащом и направляется к двери. Сердце неистово стучит, отчеканивая каждый её шаг. Разбитое вдребезги чувство острыми осколками врезается в душу и к горлу подкатывают новые рыдания. Но она отчаянно проглатывает обиду, сжимает зубы до хруста и приоткрывает дверь. Внимательно осматривается, чтобы оценить обстановку. Пусто. Дорога чиста. Она выныривает и сливается с темнотой. Идёт тихо, прокрадываясь на первый этаж и так же тихо выскальзывает на улицу. Морозный воздух продувает её насквозь и охлаждает бушующие внутри чувства. Она пересекает двор и направляется к загону, из которого выглядывает чёрная морда Вавилона, который почуял приближение хозяйки. Она тянется рукой и гладит его шею, выводя его за пределы крепости. На прощание оборачивается и смотрит в пустующие и тёмные окна. Все мирно спят, а для неё — это наилучшая возможность исчезнуть и продолжить гонки с Хладом в одиночестве. В конце концов, она выполнила обещание данное матери, она нашла Цириллу и всё ей передала. Теперь она свободна. Только эта свобода стала ей не нужна. Она явственно ощущает сдавливающие в груди тиски, мешающие нормально дышать и противное холодящее одиночество, принимающее её в свои колючие объятья. Смахнув слезу, она запрыгивает на Вавилона и покидает стены крепости. Создать портал нужно как можно дальше от Каер Морхена, чтобы не привлечь сюда ищеек Хлада, чтобы никому мирно спящему не угрожала опасность. Минуя Бастион, она бесстрашно пускает лошадь галопом прямо в чащу тёмного леса. С трудом припоминая проделанный прежде путь, она старается держаться протоптанной дороги. Ледяной ветер продувает каждую клеточку её тела, свистит в ушах, а в голове наступает ясность. Дыхание успокаивается и боль отступает. Она снова в бегах. В своей стихии. Уже на выезде показывается поле и крепость остаётся далеко позади. Пускает Вавилона рысью и переводит дыхание, настраиваясь на портал. Но внезапно слышит топот копыт. Оборачивается, замечая приближающуюся тень на гнедой кобыле. Тень окутана плащом и сокрыта тьмой леса, при всем желании она не способна понять, кто устроил за ней погоню. Страх окутывает сердце, руки холодеют, и она снова мчится вперёд. Но Вавилон устал, а лошадь противника гораздо стремительнее и проворнее. В испуге, она создаёт впереди портал. — Быстрее, быстрее! — кричит она, беспощадно ударяя хлыстом Вавилона. Но всадник приближается. Она закрывает глаза перед самым порталом и чувствует чью-то тёплую и крепкую руку, схватившую её. Кто бы там ни был, но он растворяется в портале вместе с ней.