꧁꧂
Со стоном Аврора приходит в себя и облизывает пересохшие и потрескавшиеся губы. Сердце гулко бьётся в груди, а руки кажутся тяжёлыми и отёкшими. С трудом разлепляя глаза, она скидывает с себя верхнее платье, которым была укрыта — то самое, с бала, в котором она совершила то гнусное преступление. К горлу подкатывают рыдания, она ощупывает себя влажными руками и понимает, что осталась в нижнем платье, что её корсет на месте, а на шее так и весит медальон Лето и камень света. Осматривается, пытаясь найти хоть какую-то зацепку к своему местонахождению, но в глазах всё ещё мутно, вокруг лес, сквозь деревья прорывается солнце. Она бросает взгляд на тёплое платье, пытаясь отогнать навязчивые воспоминания. И если бы не кровь Хлада, которая пятном въелась в ткань, она бы с радостью решила, что это всего лишь неприятный сон; кошмар, который смоет рассвет. Но это не так. Пятно на своём месте, а память безжалостно выбрасывает в сознание картины прошедшего, картины, которые лишь подтверждают, как она может низко пасть. Глаза расширяются от ужаса и, не до конца проснувшись, она нервно отползает назад, уткнувшись спиной в толстый ствол дерева. Грудь вздымается от частого дыхания, в голове будто отбивает молот. Она слышит шаги и замечает грозную фигуру ведьмака. — Что, проснулась уже? — Лето скидывает на землю сухие ветки. Угли от потухшего костра иногда вспыхивают едва заметным пламенем, а иногда по ним проскальзывает рыжий блеск от любого дуновения ветра. Рваный дымок тянется ввысь. Ведьмак нагло усмехается. И всё, чего желает Джозиана — въехать кулаком по его довольной физиономии. — Где мы? — цедит она. — Мы? — он осматривается. — Понятия не имею. Куда нас привёл тот единорог, тут мы и оказались. А сам он сбежал. Совершенно неуправляемое животное. Её начинает трясти. Дыхание обрывается, а глаза обжигают слёзы: от усталости и постоянного страха; от того, что Лето всё портит, от смерти Хлада, от потери Региса, от своей неудавшейся жизни и от вечного проводника — одиночества. Отчаяние сменяется злостью, которая волной охватывает её мысли и тело. А ведь всё могло быть иначе, если бы она не сбежала, если бы не открыла сердце Регису, если бы… Если бы не ведьмак. Прокусывая губы до крови, она срывается с места; запрыгивает на Лето и начинает царапаться, что есть силы, кричать и колотить его своими маленькими кулаками. — Идиот! Дурак! Чудовище! — задыхаясь, вопит она, безжалостно вымещая свою злость. Лето защищается, вовремя ускользает от ударов, блокирует их руками. Пытается дозваться до её сознания, но она становится свирепее, неугомоннее, злее. Толкнув её, он ударяет её по лицу и не рассчитывает силы. Замечает, как из её носа вытекает ровная кровавая струйка. Она смахивает её рукой и смотрит на запачканную ладонь. — Успокоилась? А теперь возьми себя в руки. Нам нужно… — Никаких нас нет! — огрызается она и вытягивает руки. От сильного магического удара Лето падает на землю. Он не успевает сгруппироваться и защититься; всё его тело погружается в агонию: мышцы болят так, словно в них вставляют шипы, внутренности скручивает, кожа горит огнём. Сквозь пелену боли он видит горящие злобой глаза. — Подохни! Подохни! Подохни! Прикрывая глаза от удовольствия, Джозиана выдыхает весь воздух из лёгких. Его стоны, как прекрасная музыка менестрелей, созданная для наслаждения, а его страдания, как лечебный бальзам для её разбитой гордости. Распахивая глаза, она любуется, как корчится Лето, как чернеют его вены, как расширяются от боли глаза. Он кашляет и задыхается, окрашивая землю алой кровью. Сердце неистово стучит, а в голове начинается туман. Что-то болезненно вырывается из груди. Его нельзя убивать… нельзя… Остановись! Он должен умереть! Нет! Не трогай его! Магия пропадает. Будто кто-то крадёт её силу и она внезапно становится простой смертной женщиной, а не потомком смутьянки и не убийцей могучего Хлада. В раздражении и с криком она хватается за голову и медленно отходит назад. Уходи! Уходи! Уходи! — Давай поговорим, — слышит она обрывистый голос ведьмака. — Не смей… не смей идти за мной, — тяжело дыша, произносит она, глядя на поднимающегося на ноги Лето. — А ты не вынуждай меня гнаться за тобой. Всё равно будешь играть по моим правилам. — Не буду! Не буду никогда! Она бросается со всех ног в чащу незнакомого леса. Бежит не щадя собственных ног, не обращая внимания на хлёсткие удары веток по нежному лицу. Она настигает берег реки. Тяжело дыша, оборачивается, слыша бегущего за собой Лето. По памяти нащупывает камень света и тут же создаёт им портал. Но прыгая в него, ощущает его сильную руку.꧁꧂
В корчме даже для дня шумно. Цири приоткрывает дверь и старается проскользнуть незаметно, не привлекая к себе лишнего внимания посетителей. К счастью действо на сцене слишком занимает публику и на неё никто не смотрит. Она изящно лавирует мимо столиков и улавливает на себе тяжёлый взгляд антрацитовых глаз. Регис сидит за небольшим дальним столиком, в углу и практически под лестницей. Вдали от людей, почти что в тени. Она направляется к нему и опускается на стул; скользит взглядом по опустошённым бутылкам и улавливает носом яркое алкогольное амбре. Поморщившись, она пытается понять, в состоянии ли вампир с ней разговаривать. — Хорошо проводите время, — она вдруг вспоминает Кармиллу и её слова, Аврору и рассказ Трисс. И только один вопрос крутится в её голове: «неужели?». — Где Геральт? — После чудной баллады, Присцилла попросила Геральта посетить её комнату. Она хочет нанять его для какого-то важного дела. Девушка молчит и не смотрит на собеседника, нервно барабаня пальчиками по столу. — Цирилла, ты выглядишь задумчивой. Есть какие-то новости? — Я всё знаю, — выпаливает она и бросает на него беглый взгляд. — Трисс все мне рассказала… — Трисс много болтает, — серьёзным тоном произносит Регис. — И Кармилла тоже. Мне кажется, вам обоим не стоит с нами искать мою сестру. — Цирилла, ты не права. Боюсь, что рассказ Кармиллы мог быть слишком приукрашен. — Если бы это было так, Аврора была бы с нами. Хватит ей страдать, оставьте её в покое. — Боюсь, это не в моей власти. — Почему? Что тебе от неё нужно? Что вообще всем от неё нужно? Трисс говорит… — Трисс, как и положено чародейке, говорит много, хорошо и показывает только выгодную ей одной сторону, — девушка улавливает блеск его глаз. — Даже правда из её уст может быть облечена столькими слоями лжи и притворства, что та теряет свою истину. Обратив твоё внимание на меня, она, несомненно, умолчала об одном моменте. Думаешь, она ещё с нами из чувств доброты и сострадания? Она наверняка не рассказала тебе о том, что настойчиво, даже с толикой угрозы, предлагала Авроре вступить в Ложу. — Нет, — поражается Цири. — У каждого свои цели. — Кармилла? — И у неё тоже. И я сомневаюсь, что она думает о благополучии девушки. — Но ведь она так искренне её любит. — Ты веришь ей лишь потому, что она рассказала эту историю? Ничем не подкреплённым словам? Мы не можем знать, насколько всё было именно так, как рассказывает ведьма. Она вполне могла о чём-то умолчать или вовсе исказить рассказ в свою выгоду. — Теперь мне ясен ход твоих мыслей. Именно поэтому ты возражал против того, чтобы Йеннифэр отправилась в Вызиму на аудиенцию к Эмгыру. — Всё верно. У неё может появиться своя цель на Аврору. — А какова твоя цель? Регис недолго думает. — Моя цель? У меня есть несколько предполагаемых вариантов развития наших с ней отношений, и даже если один из них окажется верным, то это всё равно не отменит наличие некоторых изъянов. Впрочем, думаю, не ошибусь, если предположу, что в конечном итоге выбор останется за ней. Увлечённая диалогом Цири вздрагивает, когда на её плечо ложится теплая рука названного отца. Он здоровается и падает на стул; от него тянет алкоголем и выглядит он изрядно помятым. — Ты в порядке? — спрашивает ласточка. Геральт кивает и тянется к кувшину с водой. — Присцилла напомнила мне одно задание… Много лет назад, когда она сама чуть не погибла, в городе орудовал маньяк. Мне казалось, что удалось его изловить и убить. Но она переживает, что он вернулся. Говорит об угрозах и о том, что появились первые жертвы. Зараза, — ругается он, жадно поглощая воду. — Надо бы Эскеля взять за компанию, все равно слоняется без дела. — Лучше я с тобой пойду, а то у меня от всех новостей голова идёт кругом. Мне нужно заняться делом. — Но для начала, лучше проспись, друг мой, — с заботой произносит вампир. — Не думала, что я это скажу. Но Регис прав.꧁꧂
Мороз обжигает до боли. Девушка ощущает, как мир, уже погребённый под снегами могущественного Белого Хлада, погружает её в ледяные объятья вечной зимы. В глубокий сугроб её вдавливает Лето. От его тяжести ей трудно дышать. Он неловко поднимается и щурится, пытаясь разглядеть в окружающей метели хоть какое-то укрытие. — Поднимайся, а то будет обморожение, — командует он и рывком вытягивает девушку из сугроба. Она трясется, как осиновый лист, обнимает себя руками и пытается согреться. — Да чтоб тебя Хлад побрал, циклоп растоптал, волколак растерзал! — стуча зубами, шипит она. — Ты снова всё испортил. — А может кто-то поганая чародейка, которая не умеет создавать порталы? — жестоко отвечает Лето и притягивает её к себе. — Портал создавай. — Н-не могу, чуд-чудовище. — А это твоя погасшая штучка на шее, с которой ты создала портал сюда? Джозиана смотрит прямо в его глаза и поражается, он или не подаёт вида или ему не холодно. Стоит ровно, нагло прижимает её к себе, видимо чтобы немного согреться. Ну уж явно не для того, чтобы согреть её. И их вынужденная близость заставляет её кипеть изнутри от гнева. — Н-нужна под-подзарядка. Это всё из-за тебя. — Если бы ты не руками махала, а головой думала каждый раз, когда ведёшь себя как полная идиотка, мы бы не оказались в этой ситуации. Ты нас сюда отправила, ты нас и вытягивай. Ты как ласточка Цири, значит, можешь нас отсюда переместить. Создавай портал, говорю тебе. Живо! — Я н-не смогу… Она ощущает, как его руки болезненно сдавливают её плечи. — Соберись, — он пытается уловить её рассеянный взгляд. — Джозиана! Соберись! Смотри на меня, слушай, слушай мой голос. Есть только он. Ты справишься. Ты нас спасёшь. Трясущимися руками она пытается создать портал. Но ничего не получается. Снова и снова попытки проваливаются. Она не чувствует ног и её окутывает сонливость. — Лето, я… — Соберись же, — он начинает растирать её руки. — Джозиана, ты сможешь. Создавай портал, перемести нас отсюда. Даже его стойкость даёт трещину и в голосе проскальзывает дрожь. На последние силы она взмахивает руками, стучащими зубами произнося заклинание, и перед ними показывается мерцающий слабый портал. Лето подхватывает её на плечо и успевает ускользнуть в него прежде, чем тот растворяется.꧁꧂
В полумраке Регис сливается с тенью комнаты. Стоит у окна и смотрит на марширующих по улицам реданцев, на редкий дождь и нищих, протягивающих руки каждому прохожему. Ему даже нравится эта царящая тишина, он в состоянии подумать над всем, что произошло с ним за последнее время. Подумать и решить, что делать дальше и куда двигаться. Лёгкий стук в дверь отвлекает его от раздумий, которые начинают тяготить. По доносящемуся сердцебиению он определяет, что пришла женщина и предлагает войти незваной гостье. Запах лаванды вплывает в комнату вместе с ведьмой. В руках она держит камень, от которого исходит холодное свечение, и оно скоро озаряет комнату, окрашивая её в ледяные полутона. — Колдовской свет, — зачем-то поясняет она, сильнее раздражая вампира. — Я не задавал вопроса, — замечает он и опускается в кресло. — Покинь мою комнату. Он улавливает хитрый блеск её тёмных глаз. Растягиваясь в улыбке, она невинно хлопает ресницами и проходит вглубь спальни, вопреки его запретам. Двигается плавно, покачивает бёдрами, старается выглядеть соблазнительно. Регис чувствует, как внутри него закипает гнев, пробуждая внутреннего зверя. — Я хотела предложить перемирие, коль скоро мы будем находиться в одной лодке. — Нет. — Не будь таким категоричным. Нужно быть более… гибким, — она кладёт камень на столик и размашистым шагом пересекает комнату, надвигаясь на него, как настоящий ураган. Подходя, она упирается руками в подлокотники, открывая его вниманию свою пышную грудь. Он лишь изгибает бровь. — Кармилла, больше я на такое не попадусь. — О чём ты? — она кокетливо хихикает, бессовестно блуждая по контурам его лица пальцем, спускаясь по шее и груди, рисуя невидимую волнистую линию. — Я лишь хочу поговорить. Ни к чему нам воевать, тем более в борьбе вампира и ведьмы последняя обречена на проигрыш. Он отталкивает её руку и поднимается с кресла. Кармилла оказывается на неприлично близком расстоянии, он чувствует тепло исходящее от её тела, кровь скользящую по венам, такую вкусную и насыщенную, ведьминскую, ощущает её напряжение. Прежде, это его бы волновало, но сейчас он ничего не испытывает. — Всё, чего я желаю, чтобы ты оставила меня в покое. Если твой визит никак не связан с поиском Авроры, то уходи. — Не будь ты таким грубияном, я бы сказала, что мой визит связан с поиском Джозианы, — дразнит она и аккуратно сцепляет руки на его шее. — Кармилла, ты себе слишком много позволяешь, — огрызается он и хватает её руки, но она внезапно целует его. Он теряется на некоторое время, чувствуя, как она сильнее жмётся к нему всем телом и пытается добиться ответа. В этот момент дверь раскрывается, и до них доносятся голоса. — Детлафф, ты уверен… — голос чародейки резко обрывается. — Мы не вовремя. Регис тут же отталкивает от себя ведьму, замечая её хищный оскал. — А вас стучаться не учили? Что за бестактность? Ладно, вампир, но ты то придворная чародейка, — выпрямив плечи и гордо подняв голову, надменно произносит ведьма. — Позже закончим начатое, — бросает она Эмиелю и выплывает из комнаты. — Трисс, это вовсе… — Я не хочу в этом разбираться, Регис, — строго отвечает чародейка. — Она права. Извини, впредь мы будем стучаться. — Вам нет нужды принимать её слова близко к сердцу. Уверяю вас, подобное больше не повторится, — шипит в ответ вампир.꧁꧂
Они падают в воду и ощущают тепло, скользящее по коже. Джозиана выныривает первая, стараясь дышать ровно и спокойно; осматриваясь, она тут же плывёт к берегу. В неизведанном мире наступает ночь, в воздухе толпится мошкара, а небольшой берег усыпан невысокой травой. Впереди темнеет густой лес, а позади река, из которой следом показывается голова Лето. Пока ведьмак громко кашляет, она выходит из грязной воды, чувствуя, как её ноги противно увязают в иле и путаются в водорослях. Жаждет поскорее выйти и едва оказывается на берегу, тут же обессилено падает на землю. Проводит рукой по твердыне — ощущает каждую травинку и удовлетворённо прикрывает глаза, улыбается. Где бы они ни были, но тут нет вечной мерзлоты и тепло, а это уже повод для радости. Лето падает рядом и дышит громко и тяжело. — Ты слишком хорошо выглядишь для сосульки, — упрекает он. — Ты рад или огорчен? — Джозиана лениво поворачивает голову и смотрит в его кошачьи глаза. — Мне нужно доставить тебя живой или мёртвой, — его слова прерываются частым дыханием, — теперь, когда я знаю, что у тебя есть эта штучка на шее, мне нравится сама мысль, что ты замолчишь навсегда. — Значит, Дийкстра. Почти угадала, — она нервно сглатывает и переворачивается на спину. Ночное небо непривычно затянуто серой дымкой, будто полотно с дырами. И ни одной звезды. Даже луны нет. Но при этом вокруг не стоит кромешная тьма. — Лишь отчасти угадала, — его усмешка получается вымученной. — Я взял заказ у двух владык. Одному из них полезно остаться в дураках. — Так я с самого начала была твоей целью? — Скажем так, ты приплыла в мои руки сама. — Стоп! — она резко присаживается, ощущая лёгкое головокружение. — Получается, когда ты запустил полосу препятствий, ты… — Трисс мне помешала. Да. Эта чародейка всегда появляется не вовремя. — Мерзавец! — она яростно пинает его ногу. — Дикарка, — огрызается он. — Выродок! — она ещё сильнее пинает его ногу. — Мне это надоело! — он мгновенно присаживается и не успевает девушка сообразить, как он успевает схватить её за руку, дёрнуть на себя и тут же уложить на землю. Она пытается вырваться, кричит и царапается, но он придавливает собой её ноги, с силой сдавливает руки и заводит их за её голову. — Давай уясним один момент. Нравится тебе или нет, но мы теперь в одной команде. — Не дождёшься! Его ухмылка хлёстко ударяет по её гордости, это как пощечина, как унижение. Всё ещё держа её руки своей ладонью, он с неким интересом осматривает её и его взгляд скользит ниже, к её грудям. — Эй, ты, мои глаза выше! — Да сдалась ты мне, — усмехается он и мезинцем цепляет свой медальон, который так и болтался на её шее всё это время. — Это моё. — Не смей, не трогай! — она всячески извивается под ним, пытается вырваться. — Это мой трофей. Твоя плата за то, что я спасла тебя. Или вам ведьмакам не знакомо такое слово, как «честь»? — Спасла она меня, — он усмехается, однако медальон отпускает. — Я выпутывался и из более опасных ситуаций. А теперь отвечай на мои вопросы. И будешь себя хорошо вести, я тебя отпущу. Идет? — У меня руки занемели. — Терпи. Тебе, как я понял, не в новинку. Он срывает с её шеи камень и крутит им перед её глазами. — Что это за штука и почему она не светится? — Это камень света. Он выдаётся тем вершителям… выдавался, — она закусывает губу и подавляет слёзы. — Выдавался тем, кто не обладает магическими способностями, чтобы они могли беспрепятственно перемещаться вслед за господином и могли бы вернуться в случае, когда их посылали на разные миссии. Их не так много и выдавались они не всем. А только доверенным короля. Он создает и закрывает порталы. Почти такие же, какие могу сотворить я, Цири и Хлад. Сейчас он разряжен. Ему нужно солнце, чтобы наполниться. — Полезная вещь. Будет моим трофеем. Джозиана лишь закатывает глаза на его замечание. — А теперь, ведьмочка, ты будешь себя вести хорошо. — Неужели ты думаешь, что я пойду с тобой к Дийкстре? — Не иди, — надменно усмехается он и отпускает её руки. Перекатывается на землю и завязывает камень света у себя на шее. — Так просто? А раньше это сделать нельзя было? Например, ещё в Аендэре. Он ничего не отвечает. Поднявшись, разминается и подходит к воде. Умывается и приводит себя в порядок. — Лето! — Да что тебе от меня надо? Ты свободна. У меня теперь есть камень, который вернёт меня домой. Ты мне не особо-то и нужна. Или ты думаешь, что я побоюсь стать врагом короля Редании? Кто только не пытался заполучить мою голову, ведьмочка. Она оборачивается, видя за собой пугающую пустоту тёмного леса. По коже пробегается мороз. Уйти она не сможет, как и создать портал, на который совсем не осталось сил. — Ну и хитёр же ты! Слыша его наглый смех, она понимает, что так и есть. Он знает, что она не уйдёт.꧁꧂
Ночь опускается на Новиград и улицы пустеют. Изредка прохаживаются реданцы, несущие дежурство. Регис сидит на скамье у «Шалфей и розмарин» испытывая дикое желание отойти от всех и разыскивать Аврору отдельно, особенно, подальше от Кармиллы. Ведьма явно вознамерилась окончательно разрушить его жизнь. Здесь, в тишине и спокойствии, он убеждается в мысли, что она знала о приходе Трисс и Детлаффа. Знала и специально подстроила поцелуй. Даже не оборачиваясь, он чувствует приближение друга. Вампир материализуется и присаживается рядом. На его лице застывшая мрачность и Регис чувствует, что от него исходят едва уловимые волны раздражения. — Регис, держи свою женщину в узде, иначе я её покалечу. Ты просил меня сдерживаться, когда была та малая. Но теперь её нет, и ведьма нарывается на неприятности. — Друг мой, о чём ты говоришь? — О том, что она сейчас повздорила с Трисс и испортила ей платье. Если эта крылатая ещё раз подойдёт к моей чародейке, я её покусаю. — Детлафф, мой друг, не сдерживай себя в следующий раз. Ты сделаешь мне одолжение, если исполнишь свою угрозу. — Я не шучу, — угрожающе замечает Эретайн. — Я абсолютно серьёзен, — замечая его замешательство, Регис кладёт ему руку на плечо. — И она не моя женщина. Детлафф скидывает его руку, однако ничего не говорит. Следит взглядом за проходящим по улице реданцем и уходит в свои мысли. Регис так же молчит, не желая нарушить это спокойствие. — Не знаю, говорили тебе или нет, но мы выяснили, что этот Дийкстра нанял Лето, чтобы тот доставил к нему девушку живой или мёртвой. Последнее слово не нравится вампиру и он хмурится. — Надеюсь, что Лето проявит благоразумие и не причинит ей зла. Всё равно, это мало что нам даёт. Он не обладает магией, чтобы вернуться сюда. А у Авроры проблемы с порталами. Они так могут плутать долго. — Так ли тебе нужна эта девушка? — Мой друг, уверяю тебя, то, что вы видели не более чем маскарад, разыгранный Кармиллой для вас. Слышится шум открывающийся двери и Регис улавливает женскую тень и лёгкое сердцебиение. Трисс подплывает к Детлаффу и переплетает их руки. — Я тебя заждалась, — тихо напоминает она. — Иду, — он поднимается и кивает другу. Они уходят, но Регис успевает бросить: — Трисс, — чародейка замирает и оборачивается к нему. — Если я попрошу тебя, не рассказывать Цирилле то, что ты видела… Чародейка намеренно тянет время. Бросает краткий взгляд на Эретайна, затем смотрит на него: — Регис, разбирайся сам со своими дамами. Но врать Цири я не буду.