꧁꧂
Цири начищает меч и собирается на новое расследование. С утра она, Геральт и Эскель отправятся по следам некоего сумасшедшего, который вздумал кошмарить хорошеньких новиградских женщин. Это хоть как-то отвлечёт её от ожидания каких-либо вестей от сестры, и она сможет ощутить себя нужной. Лёгкий стук в дверь отвлекает её от занятия. Она впускает в комнату Кармиллу, которая тут же озаряет её своей улыбкой. Цири осознаёт, что до конца и не решила, верит она этой женщине или нет. Но что-то мешает до конца принять её как мученицу, жившую в сетях ужасного Белого Хлада. То ли слова Региса, то ли внутреннее чутьё, но она держится от нее в стороне. — Куда-то спешишь, солнышко? — Отправляюсь по делам в город, — Цири направляется к мечу и прячет его в ножны, улавливая движение Кармиллы. Ведьма ступает к окну, и её ровный прекрасный облик напоминает тень. Она словно тьма, облечённая в плоть. — Здесь большой город, хороший, мне нравится. Жаль, что познакомиться с ним мне пришлось при таких обстоятельствах, — её вздох не отражает эмоции. Изящной бледной рукой она поправляет прядь чёрных волос и обращает взор вороньих глаз прямо на девушку. — Не буду тебя утомлять нашей беседой. У меня есть для тебя небольшой сувенир. Думаю, тебе он будет нужнее, чем мне. Она подплывает к девушке и протягивает ей руку. На тонкой ладони девушка улавливает медное колечко с красной волнистой линией, которая пересекает всё кольцо и смыкается в красивую алую розу. — Зачем оно мне? — Это кольцо создано на основе крови Джозианы. Оно позволит тебе всегда знать, жива ли она, независимо от того, в каком мире она находится. Цири протягивает руку, и ведьма вкладывает в неё кольцо. Девушка тут же ощущает, какое оно неестественно горячее и вопреки здравому смыслу испытывает облегчение. — Как ты уже поняла, если кольцо горячее, то она жива, теплое — она жива, но плохо себя чувствует, а уж если холодное… то и объяснять не стоит. — А Аврора знает о нём? — Нет. Я создала его практически сразу, как она попала в Аердэн. Зная, что эта девушка способна убить Хлада, я стала её покровительницей. А моё влияние на короля сделало её обучение значительно легче, чем у других вершителей. Мне важно было сохранить её жизнь для того, чтобы она выполнила своё предназначение. — Странно слышать от тебя такое. Ещё недавно ты говорила о любви к моей сестре. — Да, — спокойно соглашается она. — Но эта любовь выросла не на доброй почве. Эта любовь родилась из желания мести. — Если ты её все-таки любишь, то зачем отняла у неё Региса? — Для того чтобы она выполнила своё предназначение, — туманно отвечает Кармилла и направляется к двери. — Поспеши, солнышко. Вам предстоит напряжённый день в борьбе с серьёзным противником. Посоветуй Геральту и Эскелю принять чёрную кровь, да как следует наточить серебряные мечи. Цири видит, как закрывается за ведьмой дверь и улавливает блеск металла в руке. Надев кольцо на палец, она с тоской вспоминает разговор с Регисом. Как бы там ни было, но он прав. Даже у Кармиллы есть свои цели на её сестру. И похоже на то, что побег вовсе не удивил её, как казалось на первый взгляд, а был частью её коварного плана.꧁꧂
Сухие ветки трещат в огне, превращаясь в черные угли. Джозиана с тоской наблюдает за тем, как увядает некогда зеленая жизнь, давая в обмен им тепло и возможность впервые нормально поесть. Но именно в эту самую минуту, она сравнивает себя с этой веткой. Она так же расцветала, когда была с Регисом, так же светилась жизнью. Но теперь вся её душа — лишь черные угли, оставшиеся после пожара предательства, отчего она невольно вздыхает, улавливая остановившейся на ней взгляд ведьмака. — Неуместный вздох. Но девушка не отвечает, уткнувшись в разглядывания пламени. Ногой она подталкивает выбившуюся ветку и невольно касается подушечкой пальца запекшийся шрам на щеке, прощальный подарок Кары. — Он не болел и не саднил, что очень странно. Хотя я теперь похожа на… квазимоду и не красивее тебя. И ты ещё будешь говорить про неуместный вздох? — с раздражением произносит Джозиана и пинает носком ботинка травяной кустик и поднимается. — Это не тот шрам, который я бы хотела оставить. — Зато теперь ты похожа на воина и на свою сестру, — Лето присаживается на корточки и крутит над огнем тушку неизвестной птицы, напоминающей собой курицу. — И вообще, ты грозилась уйти. — Камень света ты отобрал, Кинга упустил… И ты предлагаешь мне одной блуждать по неизведанному миру? Нет уж. Теперь моя очередь портить твою жизнь. Она отходит к реке и присаживается на берег. С отвращением смотрит на свое отражение, видя рваную и раскрасневшуюся полосу шрама — память о её мерзком поступке. О ее падении и предательстве. В груди образуется ком и она смахивает слезу и опускает руки в воду. Её приятная прохлада бодрит, и она замечает шрам на ладони. Их сделка. Он никуда не пропал. Странное пугающее чувство подкатывает к горлу. Джозиана была уверена, что шрам исчезнет, как только Хлад испустит последний вдох, как только великий Аердэн падет под натиском нового тирана. Неужели она все еще обязана исполнить часть своей сделки, даже если один из участников мёртв? Эта мысль еще более устрашающая, чем предыдущая. В голове трещит, и она обдает лицо речной водой. Рана на щеке дает о себе знать тупой болью и Джозиана снова её касается. Раздражение сменяет ничтожная жалость к себе, и она бросает камень в реку, чтобы размыть свое не идеальное отражение. Ведьмак раскладывает мясо на плотные листья сорванных трав, отделяя две равные порции. Остатки курицы он бережно заворачивает в листья и откладывает в сторону. Его безмятежность и спокойствие завораживают Джозиану и она присаживается рядом. — Как долго камень будет заряжаться? — Сутки или двое. Есть смысл поискать свободный портал. — Или подождать и не искать неприятностей. Мы у реки, тут неподалёку безопасная пещера, в которой можно переждать ночь. Джозиана не отвечает и набрасывается на еду. Мясо сухое, однако, сейчас оно кажется ей пищей богов. Она поглощает его быстро, жадно откусывая кусок за кусочком, пока не наталкивается на удивленный взгляд Лето. — Ты же жила во дворце. Неужто тебя там не покормили? — Нет, — она с тоской вспоминает скудный обед, на котором она вынуждена была больше думать о манерах, нежели чем о еде. — Там… было не до того. Я, честно, в последний раз нормально поела в Каер Морхене перед той самой ночью побега… Она замирает, глядя на остатки мяса и чувствует легкую дрожь пробегающуюся по коже. — Столько событий прошло с того вечера. — Своим побегом ты меня удивила и сыграла мне на руку, — дожевывая кусок, говорит Лето и, встречаясь с её любопытным взглядом, добавляет: — неужели вампир стоил того? — Да, — она понимает, что нет смысла отнекиваться. Это ничего не изменит. — Я поддалась эмоциям, но я нисколько не жалею о своём побеге. Да и плевать! На всех плевать, — бросает она и делает глубокий вдох. — А вообще я пить хочу. Мы сможем повторить утренний фокус? — Дай мне доесть нормально. Если хочешь пить, то иди в лес. Ты видела с утра, как я добывал воду. Джозиана щурится и доедает мясо. Выбрасывает остатки листьев в костёр и покидает ведьмака, направляясь вглубь леса. Вся земля уложена мягким мхом, как настоящим зелёным ковром. Она аккуратно ступает по проторенной с утра дороге и находит небольшое углубление. Садится на колени и отрывает небольшой кустик мха. Переворачивает его, чтобы вода перетекла с корней в основание и начинает выдавливать себе на ладонь воду и с жадностью поглощать её. Она отдаёт травянистым вкусом, однако прохладная. Вода её освежает и дарит новые силы. Девушка блаженно прикрывает глаза, наслаждаясь спокойствием. Идея Лето переждать зарядку камня здесь кажется ей наиболее правильной. Только вот чего желает она сама? Она опускается на ноги и невольно касается рваного шрама. От прикосновений он начинает ещё больше саднить. Стоит им заняться, однако внутри восстаёт протест. Это наказание за её поступок. В голове начинает стучать, а перед глазами взгляд Кары: злобный, раздражённый, обиженный. А потом полумёртвый Хлад на кровати и над ним склоняется жестокий кровожадный Граф. — Он мёртв, мёртв… — кисло произносит она и вытирает набежавшую слезу. Её пробивает озноб. — Что же мне теперь делать? Обнимает колени и впивается ногтями в кожу рук. Внутри разгорается буря, перерастающая в отчаянную ненависть к себе. Мало того, что она убийца, так ещё и бежала из Аендэра, бросив народ на растерзание монстра. Но нужна ли она им? Она помнит этот взгляд Командора; он полностью был верен новому правителю, он хотел этих перемен. Она вздрагивает, когда её касается тёплая рука Лето. — Я уже думал, что тебя утопцы утащили. — Нет, я бы… Я бы себя защитила, — смахивая слезу, отвечает Джозиана. Ведьмак опускается рядом и набирает себе воды. — А как Эмгыр тебя нанял? Он тоже пообещал золотой куш за меня? — Я напрямую с ним не связывался, — спокойно отвечает тот, вытирая губы от воды. — Но да, плата за тебя достойная. Её хватило бы мне и моему посреднику.꧁꧂
За окном сгущаются первые сумерки, а Геральта, Цири и Эскеля еще нет. Трисс с некоторым волнением посматривает то на дверь, то на окно, чувствуя на себе тяжелый взгляд вампира. Детлафф сидит за столом и следит за ней, как настоящий надсмотрщик. — Они скоро придут. С девчонкой два ведьмака, неужели ты думаешь, что может что-то случиться? — не выдерживает он. — Нет, конечно, не может… — она опускается рядом и касается его холодной руки. — Просто я всегда волнуюсь о ней. Я помню её ещё совсем ребёнком. — Трисс, мы собирались вернуться в Ковир, — напоминает он ей. — Придётся отложить. Я не могу оставить Цири сейчас, когда ей вновь нужна моя помощь. К тому же, я вновь хочу попытаться уговорить Джозиану вступить в Ложу. — Трисс… — он замолкает, обращая внимания на лестницу, где показывается Кармилла. Ведьма неспеша спускается, поддерживая чёрную юбку и виляя бёдрами. Она подходит к ним, такая же плавная, как волна и тихая, как тень. Кивает, в знак приветствия, и опускается напротив. Выглядит она лучше, чем прошлым днём: на лице играет приятный румянец, тёмные пятна пропали, а кожа стала гораздо здоровее на вид. И вампиру кажется, что она даже немного помолодела. — Тебе здесь не рады, — огрызается Детлафф и чувствует, как его руку накрывает мягкая ладонь чародейки. — Я не собираюсь мозолить вам глаза. У меня лишь один вопрос. Вы не видели Региса? Я пытаюсь разыскать его с самого утра. — Ты не сможешь его найти. Он ушёл, — констатирует Детлафф. Повисает тишина и вампир замечает неприкрытую тень удивления, скользящую по кукольному лицу ведьмы. Она округляет свои тёмные вороньи глаза и натягивает неестественную улыбку. Кажется, эта новость выбила почву у неё из-под ног, судя по тревоге, проскальзывающей в её взгляде и нервном постукивании пальцев о столешницу. — Он уже не желает найти Джозиану? — уточняет она. — Учитывая, что вас связывает, думаю, что нет, — бурчит Трисс, ещё сильнее сдавливая ладонь возлюбленного. — Но странно, что он ушёл, правда? Лишь на мгновение Детлафф замечает скользящую по лицу Кармиллы злость, но она тут же берёт себя в руки и будто намеренно расслабляется. Кокетливо поправляет волосы и бросает на него непозволительно открытый взгляд, который раздражает вампира. — Нисколько. Ушёл и ушёл, — всё ещё улыбаясь, она поднимается и томно вздыхает. — В конце концов, теперь я могу быть спокойна за Джозиану.꧁꧂
Джозиана наблюдает за тем, как Лето закрывает вход в их убежище, как подходит к их своеобразной лежанке и стягивает с себя кирасу, затем рубашки, вновь оголяя верхнюю часть тела. К счастью, внутри стоит темнота, и он не может видеть, как она краснеет и облегчённо выдыхает, понимая, что в темноте ей видны лишь слабые очертания его мускул. Чтобы отвлечься, она зачем-то поправляет его куртку на себе, начинает рассматривать нижнее платье и вычищать въевшиеся пятна. Слышит его смешок и раздражается. Нахал! — Что тебя так веселит в еловых ветках? Аврора сидит в стороне и до нее доносятся его шаги. Лето приближается. Невольно пятится назад, пока не упирается в холодную каменную стену. — Когда ты вернёшь мне куртку? — Пока не найду себе более подходящую одежду. Знаешь ли, я не настолько распутная девка, чтобы бегать в нижнем платье и ни о чём не думать. А ты был так любезен, что дал ее мне, так что… — Какая же ты шумная, — он присаживается на корточки и протягивает ей плотный лист, на котором находится плохо пахнущая смесь. — Смажь этим свой шрам. А то скоро он загноится. Глаза привыкают к темноте, и она может видеть его более отчётливо. Он сидит перед ней в одной кирасе, спокойный и невозмутимый, будто для него это всего лишь очередное задание и они не находятся в чужом мире, не могут в любой момент подвергнуться опасности. Она улавливает слабое свечение камня на его шее и опускает плечи. Горькое чувство наполняет её душу. — Чего замерла? Хочешь умереть от инфекции? — Нет, — она шмыгает носом и подавляет подступающие слёзы. Берет у него из рук лист и принюхивается. — Душица, шалфей… возможно бузина. Всё это ты нашёл в лесу? — Да. Тут много полезных и ядовитых трав. В темноте блеск его жёлтых глаз выглядит зловеще, но она уже знает, что ей не стоит его бояться. Смотрит на мазь и чувствует внутренний барьер — часть Джозианы, винящая себя в смерти Хлада и предательстве целого Аендэра, не позволяет принять помощь. — И чего же ты ждёшь? — интересуется ведьмак. — Почему? — Что «почему»? — Почему ты заботишься обо мне? — Ты вроде меня пару раз спасла, — всё так же спокойно отвечает он. — Так чего медлишь? Не умеешь наносить мази так и скажи! Белоручка. — Чего тут уметь-то? Я, между прочим, вершитель и прошла такую школу жизни, что вам ведьмакам и не снилось, — гордо произносит девушка. — Тогда докажи. — Нет, ты докажи, что у вас ведьмаки не только мечами могут махать, — язвит Джозиана. Лето подсаживается ближе и макает два пальца в мазь. Его невесомое действие напрягает девушку и она замирает, когда он подносит пальцы к её щеке и просит прикрыть глаза. Она повинуется, чувствуя, как гулко стучит сердце, как по телу прокатывается предательская дрожь. Она не может даже понять, боится ли она или просто волнуется от его близости, от запаха, исходящего от него, от тепла. Когда он касается её шрама, она перестаёт дышать, замирает и сильнее зажмуривает глаза. Как ни странно его касание лёгкое, почти невесомое, даже нежное, что удивительно для ведьмака таких габаритов. От мази кожа начинает щипать и её окутывает приятная свежесть. Джозиане становится легче и она уже готова поблагодарить его, как слышит шаги. Открывает глаза и замечает, как он укладывается на ветки. — Я думаю, думаю… — ей хочется сказать приятность, но отчего-то мысли путаются и она выдаёт: — Думаю, тебе стоит немного потренироваться. Для первого раза неплохо. Он лишь хмыкает и крутит в руках камень света. Джозиана подходит и ложится рядом, чувствуя приятное тепло, исходящее от него, так же смотрит на тусклое свечение от камня, начинает рассматривать его руки. — Что ты будешь делать, когда вернёшься на Континент? — Отправлюсь в Зерриканию. Там правят женщины, а мне это по душе. — Вот как… никогда бы не подумала, что ты… — она теряется, подбирая нужное слово. — Что я, что? Люблю женщин? — его смех эхом проносится по пещере. — Что ты будешь рад им подчиняться. — Я всегда считал, что женщины должны править миром, ведьмочка. А подчиняться им разве не удовольствие? — он мечтательно вздыхает и прикрывает глаза, вытягивая руку для головы девушки. В этот раз она ложится на неё и позволяет себе обнять Лето. Так ей спать гораздо теплее, да и спокойнее — голову не посещают непрошенные мысли и она чувствует себя защищённой. Под его мирный сап, она скоро засыпает сама.