Он с трудом пришел в себя и некоторое время просто лежал, не в силах подняться на ноги. А потом и просто не желал, хотя разлеживаться тут было опасно. Но рано или поздно, а вставать было нужно.
Гай взял свой меч, попутно подумав, что Хантингтон, якшаясь с разбойниками, все же о благородстве не забыл и оружие ему оставил. Спустился с утеса к реке, выбрал местечко поукромнее и решил перед возвращением в Ноттингем, немного привести себя в порядок и, главное, подумать во спокойствии над тем что «увидел».
С первым пунктом плана он справился лучше и быстрее, чем со вторым.
Основная проблема заключалась в том, что увидел он до обидного мало, запомнил, кажется, еще меньше — и по большей части рожу. Но зато ее — в мельчайших деталях и если увидит наяву, то сразу узнает. А как найти то место из видения, он даже понятия не имел и это его очень не радовало.
Вдруг он почувствовал «присутствие» Локсли и поймал себя на том, что соскучился по нему — неделю уже «не видел». Хотел было спросит где того носило, но одернул себя.
«Гай?»
На миг показалось, что в голосе этого лесного стервеца были нотки беспокойства. Если это и в самом деле так, то вот уже второй раз Локсли проявляет к нему… участие, что ли? Хотя участие в исполнении этого прохвоста… Что называется «спасибо, обойдусь».
Но сейчас не до таких вещей, потому что…
«Локсли, мне нужно с тобой серьезно поговорить — и ты знаешь о чем… А ты все время ускользаешь от темы».
Тяжелый вздох и молчание. Ладно, зайдем с другой стороны.
«Робин, так дальше продолжаться не может, мне нужна твоя помощь».
И после некоторой паузы, наконец, ответ:
«Но я ничем не могу тебе помочь… в самом деле не могу».
«Так быть не может! Пробуй!»
«Я… попытаюсь…»
Этим чудом надо срочно воспользоваться
«Так… я видел что-то вроде подземелья или застенка… Ты знаешь это место? Это — замок Беллема?»
«Н-нет… не думаю… скорее всего нет… он бы уже…»
«Ладно… Там обреталась какая-то рожа и мне она не знакома. Кто это может быть? Ты когда-нибудь видел этого… эту… это?»
«Не уверен… не помню… нет скорее…»
«Локс… Робин, вспомни, кому ты мог так наступить на хвост, что тебя отловили для мести… даже при таких обстоятельствах?»
«У меня много врагов, Гай. Это может быть кто угодно».
«Нет, не может! Это точно не обычный человек, он смог все это провернуть, и не гнушается колдовством — иначе не объяснишь весь этот балаган с пропажей твоего тела. А это все сильно сужает круг подозреваемых! Так, Локс… Робин, думай кто мог на такое пойти?»
«У меня не много знакомых колдунов, если ты об этом».
«Да, об этом. Но у меня их и того меньше… Так что вся надежда на твоих».
И снова молчание. Гай почти отчаялся получить ответ, как Локсли вдруг произнес:
«Моргвин… может быть… если она уцелела».
«А это еще кто? И в каком смысле уцелела?»
«Аббатиса из Равенскара…»
«Но… это же почти что в Шотландии! Ты что, и там умудрился наследить? Какие черти тебя туда понесли?»
«Так получилось, что как раз и черти… Она… они… Там все дьяволу поклонялись и им нужны были мечи Вейланда, в том числе и Альбион, чтобы… В общем, я помешал».
«То что помешал, так это ты у нас в своем репертуаре, но я другого не понимаю и оно мне очень не нравится — на кой хрен ты этой Моргане, если она тебя до сих пор еще не убила?»
"Моргвин ее зовут…"
«Да не важно, но тут что-то серьезное, если тебя держат уже столько времени и непонятно где… И как долго это еще будет продолжаться — тоже вопрос немаловажный».
«Я не знаю зачем. Я, правда, не знаю».
Гай тяжело вздохнул и задумался, как добиться отпуска у шерифа и проверить это воронье гнездо… С одной стороны, сейчас это почти невозможно, потому что де Рено просто озвереет, когда узнает, что крест добыть не удалось, и отпуска не даст. А с другой стороны, очень опасно соваться в те края без какой-либо поддержки.
Нет, сначала разговор с этим Хэрном! Если получится, конечно… Может быть, он сможет помочь разрешить эту загадку с Локсли? И потом, кто как не он может знать все про эти дьявольские культы, а также кому и зачем мог понадобиться его… ну пусть будет бывший сын? А ведь этот тоже может кое-что рассказать…
«Послушай, а чего ради те монашки и эта Мор… то есть… они, что в самом деле с дьяволом связались? Не, правда, зачем им это понадобилось?»
«Власть, Гай… Все хотят власти. Просто называют ее разными другими словами, но в итоге хотят только ее. И все продают за нее душу», — усмехнулся Локсли, прямо как в «добрые старые времена».
«А ты у нас в Сыновья Хэрна и короли Шервуда, конечно же, из чистого альтруизма поперся, выпендрежник гребаный?» — парировал Гай совершенно машинально и не успел прикусить язык.
«Не твое дело!» — огрызнулся тот и «исчез».
Все, поговорили.
Гай поднял небольшую гальку и со злости швырнул ее в воду. Оставаться здесь больше смысла не имело, надо было возвращаться обратно. Но сначала найти тайник с одеждой, избавиться от этих тряпок, раздобыть лодку и добраться по реке Дав до Трента, а там и до Ноттингема рукой подать.
Только все обернулось немножко иначе, и вместо того чтобы бултыхаться по волнам в утлой лоханке, он добрался до Ноттингема по суше, потому что недалеко от Довериджа на Голубином мосту встретил старого знакомого, которого совершенно не ожидал тут обнаружить — Грегори Барнса. Как выяснилось, этот типчик ездил по делам своей семьи в Стаффорд.
— Сэр Гай! Это сон или вы?
— Или я. Что ты на меня так уставился?
— Думаю какое счастье, что я вас встретил!
— Да неужели?!
— Конечно! Увидеть знакомое лицо вдали от дома… Но вы тут какими судьбами?
«А мне бы ваших рож век не видеть», — подумал про себя Гай, а вслух ничтоже сумняшеся ответил:
— Ездил в Ростерское аббатство по поручению от Хьюго де Рено.
И ведь практически не соврал, потому что в бытность свою управляющим аббата, частенько бывал там именно по этой причине. Да и потом тоже. И не важно, что поручение было от другого де Рено и аббатство не то — посторонним это знать не полагается.
— Но почему вы пешком? Что-то случилось с вашим красавцем?
— С Фьюри? Надеюсь ничего — он в конюшне у аббата Хьюго, и пусть монахи только попробуют не позаботиться о нем как следует в мое отсутствие. Что тебя так удивляет? Если уж аббат поручает мне всякое у черта на рогах, так пусть и снабжает меня провиантом и транспортом. Своей любимой лошадью ради его прихоти я рисковать не собираюсь. В этом вопросе я принципиальный. Ты что не знал?
— А…
— Ну ты даешь! Я уж думал этот факт известен всему ширу. Но, видимо, не всему.
— И лошадь… она… того?
— Нет, в этот раз не сама — у меня произошла встреча с шайкой Робина Гуда.
И тут не соврал, ну почти.
— Очень сочувствую, сэр Гай!
— Спасибо.
— Как вы все это выдерживаете, я просто изумляюсь! На это даже издалека смотреть… очень страшно! Честное слово.
Гай постарался придать себе умный вид и изрек:
— Так ты глаза закрой — и все в порядке будет. А что до остального, так человек — тварь своеобразная, она ко всему привыкает.
Видимо с умным видом получилось не очень, зато получилось с каким-то другим и весьма странным, потому что Барнс спросил настороженно:
— А вы… кхм… уверены, что надо?
Гай хотел было ему ответить, что он уже давно вообще ни в чем не уверен, но не стал.
А Барнс вопросов на эту тему больше не задавал, зато трещал без умолку про свою собственную поездку, целую кучу своих знакомых и взахлеб рассказывал свежие новости. Гай в подробности не вникал, но вояж Барнса натолкнуло его на мысль обязательно придумать себе какое-нибудь важное семейное дело… в Йорке! Ведь оттуда и до побережья не так далеко, а там же все сплошь портовые городки — Бридлингтон, Скарборо, Уитби, Равенскар… Но сначала надо до Ноттингема добраться.
***
Скандал в Ноттингеме, как Гай и предполагал, был и в самом деле знатный. Причем не между ним и шерифом, а между де Рено и аббатом Мартином. А все потому, что настоятель Кросдена был кем угодно, но только не дураком, и сразу понял откуда у этого покушения на святой крест ноги растут.
Однако оседлав свою кобылу, аббат Мартин помчался вовсе не в Ноттингем, как сперва можно было подумать, и не в резиденцию епископа Ковентри Джеффри Мушампа. Его целью был монастырь и тоже святой Марии, но в Раффорде, которым заведовал младший из братьев де Рено.
Визиту отца Мартина там не особенно обрадовались и его рассказу о случившемся тоже. И это мягко говоря, потому что тут же почуяли чем это все пахнет.
А пахло это полным крахом достройки церкви в самой Раффордской обители или еще хуже — скандалом с родственником епископа, Хьюго де Мушампом, который пожертвовал аббатству часть своих земель и намеревался сделать это еще. Иными словами, Хьюго де Рено почувствовал, как этот сладкий и жирный кусок того и гляди вырвут у него изо рта. А такие вещи он не позволял никому.
Так что, пока Гай добирался до Ноттингема, а его матушка в сопровождении Роберта Хантингтона и его компании — до Кирклиса, шериф де Рено имел крайне сомнительное удовольствие лицезреть в своем кабинете двух очень разгневанных церковников. А попытка свалить все на отсутствующего помощника была пресечена на корню:
— Не заговаривай мне зубы, братец! — возопил аббат Хьюго, да так, что витраж в окне кабинета дзынькнул. — Я знаю вас обоих как облупленных, так что эта идея спиздить крест — целиком и полностью твоя, а Гизборну такого в жизни не придумать! У него вообще в голове нет такой штуки, как придумывалка!
— Я епископу напишу! Я до архиепископа дойду! Я найду на вас управу! — вторил ему настоятель кросденской обители и от этого дуэта в голове шерифа был гул как в пустом чугунном котле.
— Заткнись, Мартин! Иначе я не стану молчать, как ты втихаря уже пару лет принимаешь у себя людей Робина Гуда, всячески им помогаешь и берешь у них деньги. Сначала у первого, а теперь и у второго.
— И подзуживаешь народ против королевской власти в лице меня! — присоединился к брату шериф.
— Нихрена не докажете! — орал отец Мартин, как пономарь на шабаше. — Это все были пожертвования!
— А я ничего доказывать и не буду! Это ты будешь епископу Мушампу объяснять, а если учесть, что именно эта банда недавно его обчистила на дороге к нам в Раффорд, то как ты думаешь…
— Я тебя понял, Хью. Давайте все успокоимся и придем к разумному соглашению…
Под «разумным» соглашением подразумевалось получение аббатом Мартином компенсации за моральный ущерб в виде пожертвования нескольких сотен акров земли, а шериф считал это самым натуральным грабежом. К тому же крест же при обители остался и вообще быстро поднятое уроненным не считается! И вообще на этот досадный инцидент надо смотреть с правильной стороны. И «правильность» будет определять, конечно же, сам шериф.
В итоге компромисс начал искать и нашел Хьюго де Рено. Рвения в этом вопросе ему придавал факт, что облюбованные в качестве компенсации земли приносили ему личный и стабильный доход, хотя и официально числились за его братцем.
Как именно настоятелю монастыря святой Марии удалось это дело уладить, осталось для Гая загадкой, да он не горел желанием ее разрешить, не до этого ему было.
Но обо всем этот он узнал чуть позже, а пока, когда они с отцом Мартином столкнулись в воротах замка, настоятель кроксденского монастыря демонстративно сделал вид, что ничего намедни не произошло, и они вообще даже незнакомы. И пришпорив свою кобылу, поспешил в обратно домой. А Гай пошел доложиться шерифу о полном провале операции, в тайне надеясь, что может быть случится чудо и его все-таки выгонят с этой чертовой работы.
Размечтался.
***
Через несколько дней Гай обнаружил в своей седельной сумке записку:
«В пятницу на рассвете у заброшенной мельницы в Дирдейле».
— Передать тебе письмо, оказывается, — опасно для жизни, — вместо приветствия заявил Роберт Хантингтон. — Твоя зверюга меня укусила.
Нужно было что-то сказать и как-то продемонстрировать… не враждебность, что ли? И Гай буркнул:
— Фьюри не любит чужих.
— А я не чужой, — вдруг загадочно улыбнувшись, ответил на это актуальный Робин Гуд. — Но у меня к тебе просьба, Гай.
— Какая?
— Пообещай вести себя прилично.
— А что у Волчьих голов считается приличным поведением? — вежливо поинтересовался Гай, мысленно примериваясь как бы половчее дать в морду Хантингтону за такую просьбу. Но не сейчас, потом.
Робин Гуд, видимо, тоже прикидывал — и наверное, ответ.
И тут Гай почувствовал, что Локсли здесь, и как доказательство услышал:
«Пожалуйста, не как в прошлый раз… и другие тоже…»
Ему очень хотелось сказать, что он думает по поводу всех этих разов — и по отдельности, и скопом, — но он просто смерил взглядом Хантингтона, покосился в сторону аромата ягод, тяжело вздохнул и произнес:
— Черт с вами… Обещаю.
