Флаффтобер, или как выходить из кризиса

Просыпаться в ночи — это не самое приятное, что вообще может быть в человеческой жизни. Треть жизни человека связана с кроватью, поэтому расставаться с ней, так же болезненно как с близким человеком. Примерно такие мысли пришли к сыну пятого лорда Кресхоллского, когда он проснулся в четвёртом часу ночи. Повалявшись минут двадцать без дела, Джеймс понял, что больше не уснёт и решил всё-таки слезть с ложа. Минут двадцать безрезультатно искал под кроватью тапки. За окном был кисельный туман и мелкий моросящий шкодливый дождь. В общем-то привычная погода, но отчего-то Джеймсу стало очень одиноко и грустно. Ранние подъёмы напоминали о школьных годах и юношестве. Довольно тяжёлом времени, о котором лучше и не вспоминать. Вздохнув, Креси прогулялся по комнате, присел в кресло открыл книгу Даргина, нет сон всё равно не шёл, наоборот, испарялся с каждым абзацем, про то как человек медленно эволюционировал из обезьяны в самого себя. Джеймс, отложив книгу, подошёл к окну и прислушался. Пробило пять часов, огромные башенные часы, находящиеся в другом конце города, огласили столицу гулом колоколов. Креси, вздрогнув, чихнул и решил, что ночь для него уже закончилось. Он терпеть не мог ранние подъёмы, но раз так сложилась судьба, приходилось играть по её правилам. Закутавшись в плед, Джеймс направился к двери. Он чувствовал себя как ребёнок, проснувшийся в ночи и ищущий в спящем доме родителей, только вот в квартире ни отца ни матери не было, а вот ощущение осталось. Гадливое такое ощущение. Которое бывает, когда человек понимает, что уже вырос, а страхи всё ещё его спутники по жизни. Джеймс, ещё сильнее закутавшись в плед, вышел из спальни в гостиную. Ни-ко-го, вот вообще. Дом спал и все соседи наверное тоже тихонько сипели в подушки. Не желая их будить, Джеймс на цыпочках пробрался к глобусу, в котором был скрыт бар. «Выпью и усну, ну или проснусь окончательно!» — решил Креси, отодвигая часть сферы. Выбор между хересом и бренди был очевиден, Джеймс был патриотом, так что выбрал второе. Включив свет, джентльмен посмотрел как играет свет в гранёном стакане и слегка пригубив, пошёл к стоявшему в углу фортепиано. Пыль с крышки слетела в мгновение ока. Инструмент улыбался хозяину своими чёрно белыми клавишами. Креси, прикинув что уже утро, а значит с него максимум возьмут штраф в пару франков за нарушение общественного спокойствия, нажал на клавиши. Звук получился отвратительный. Пианино было расстроено. «И ты Брут!» — подумал Креси, закрывая крышку. Вдруг он заметил, что из-под двери на кухню сочится тонкий поток света. Джеймс обрадовался будто увидел старого друга и тут же бросился туда. Открыв дверь, он с удовольствием увидел что не одинок. По кухне как трудолюбивая пчела сновал Азенкур, который явно что-то готовил, или как выражался сам Джеймс — «Священнодействовал». Счастью Креси не было предела, камердинер, заметив его, приветливо улыбнулся и сказал: — Доброе утро, сэр! Доброе? Да это наверное было лучшее утро в этом месяце. Осознание, что ты не один встал в четыре утра дорогово стоит, очень дорогово. Креси, улыбнувшись во всю ширь, в ответ проговорил: — Доброе, старина! — Я гляжу, вы решили стать жаворонком? — поинтересовался дворецкий, снимая чайник с плиты. Джеймс, вдохнув запах свежезаваренного чая, гордо ответил: — Да! Думаю люди произошли не от обезьян, а от птиц, кто-то от совы, а кто-то от жаворонка! — Вполне может быть, сэр! — пожал плечами Азенкур. Креси пропустил ответ мимо ушей и, радуясь как ребёнок, вышел в гостиную. Новый день обещал быть не таким уж плохим.