Флаффтобер, или как выходить из кризиса

По белому экрану в атаку неслась чёрно-серая толпа, за ними следом неслись бронеавтомобили и танки. Всё это многообразие живой силы шло на смерть под чёрно-серыми знамёнами и аккомпанемент рояля. Кинопроектор немного потрескивал, глотая ленту плёнки с бобины. В зале было темно, шторы плотно закрывали окна и лишь свет от кинопроектора освещал уставшие лица сидевших перед экраном. — Шестая компания, Янеш Всевышний! — процедил мужчина с погонами генерал-майора, на лице его появилась кровожадная улыбка. По экрану в этот момент пролетел громоздкий монстр — танк с шестиконечным Янешевым крестом. — А как всё начиналось, — цокнул языком сидевший рядом генерал-полковник тайной полиции, свернув серыми глазами в сторону рояля, над которым склонился тонкий невысокий человек, с узкой спиной и тонкими пальцами. Этим человеком был император Франц Иосиф фон Меретихкёрбис. — И не говори Люций, концерт двух детей, — прыснул генерал-майор и тихо прошептал: — Только он тогда на скрипке играл! — А теперь на рояле, Брош, — правителям королевские инструменты! — коротко отчеканил Люций фон Кардамон и взяв с столика гранёный стакан налил в него вино. Брош гоготнул, но тут же притих, взгляд его был устремлён отнюдь не на экран, а на императора. Это было большой честью смотреть с ним киноленты с фронта, такой милости удостаивались не все штабные офицеры, не то что полевые генералы. На самом деле, сколько мощи в этом силуэте императора было. Музыка лилась бурным потоком, превращая то что происходило на экране из простой кинохроники в настоящую историю. «И всё-таки лучше бы он играл на скрипке!» — подумал Брош, теребя висевший на груди орден за захват Гопландии. Плёнка кончилась, а музыка всё ещё продолжала играть, теперь перед генералами был просто белый экран, как истинное воплощение света и чистоты. Ещё минуту назад на нём было показано убийство и кровь, а теперь же только пустота — ничего. Франц как заговорённый продолжал играть, как будто намеренно не желая расставаться с инструментом и с этой симфонией войны. Люций, пригубив вино, нажал на кнопку. Через секунду загорелся свет, распылившийся по залу в одно мгновение. Музыка остановилась. Крышка рояля хлопнула. Вытерев пот со лба, самодержец поднялся и потянувшись обернулся к генералам. На лице его было написано недовольство и усталость. Поджав губу, он с расстановкой, делая акцент на именах, спросил: — Ну вот мы марафоном прошлись по всем кинохроникам Питерлянда, когда в следующий раз соберёмся? Люций? Брош? — Можно в четверг, — ответил Кардамон, натянув доброжелательную улыбку, он добавил: — А вообще тебе бы отдохнуть, а не кино увлекаться! Франц посмотрел на генерала-полковника с усталым укором, как бы говоря: «А чем я сейчас по твоему занимаюсь?». Сложив руки на груди император прошёлся перед белым полотном, таким же белым как его китель и заметил: — Отдыхать будем, когда на материке наступит мир! — А он наступит только если мы намотаем на гусеницы панцирей все страны, — усмехнулся Брош, наливая себе вино. Франц улыбнулся краешками рта и упал в кресло, которое ему услужливо подставил Кардамон. — А давайте ещё что-нибудь посмотрим! — предложил он вдруг, поясняя: — Только теперь на рояле пусть играет Люций… — Тогда и фильм выбираю я! — нежно улыбнулс Кардамон и встав обратился к кино-механику: — Поставь-ка что-нибудь смешное и мирное! Его Величество отдыхать желает! Через минуту на экране уже были радостные чёрно-белые люди. Прекрасные джентльмены и леди, живущие по каким-то странным законам немого кино. Люций, склонившись над роялем, заиграл бодрый весёлый вальс. Брош опять не смотрел на экран, нет, он смотрел на своего императора. Тот переменился в лице. Он стал как будто живее и с интересом смотрел как немые персонажи показывают актёрское мастерство. В этом наверное и была магия кино, но она увы не действовала на генерал-майора танковых войск Верлины. Брош не мог оторвать глаз от самодержца. Франц был уставшим и слабым, но он был прекрасен в своей стойкости.