Флаффтобер, или как выходить из кризиса

Чеслав ловко заправляет кровать одной рукой. Он уже навострился. Это было довольно тяжело, но в конце концов левая рука стала сильнее. Постоянно чувствовать себя беспомощным такое себе, да и Йокима постоянно напрягать не хочется. «Вот оторвало бы обе руки, тогда да,» - про себя усмехается Горжек, глядя через потрескавшуюся раму на узоры, которые мороз нарисовал на окне. В печке-буржуйке медленно потрескивает полено. Сегодня очередь Чеслава хлопотать по дому, вернее по тесной квартирке. Йоким же пусть наконец выспится. После лазарета ему это редко удаётся, парня мучают кошмары. - Зато, когда мне сны снятся, я в них всегда зрячий… - горько говорит Свобода, после того как в очередной раз с криком просыпается. Чеславу после этого приходится долго его успокаивать, обычно под утро Свобода от усталости вновь погружается в беспокойный сон. В этот раз тоже самое. До пяти часов Чеслав читал другу вслух Святое писание, это обычно помогало и в этот раз тоже помогло. - Что бы мне приготовить? - сам у себя вслух спрашивает Чеслав и усмехается, гастрономического разнообразия у них как не было, так и нет. «На хлеб с маслом хватает и хорошо!» - успокаивает себя Горжек и аккуратно снимает с огня чайник. После скудного завтрака, часть которого Чеслав оставил на столе для Йокима, он спускается на первый этаж. Хозяйка с улыбкой отдаёт ведро воды и тряпку. Горжеку эта радушие нравится. Пани Броженка, которая изначально с подозрением приняла на поселение двух инвалидов войны, теперь смотрела на него как на человека и Чеслава это очень радовало. Быть человеком в глазах других это важно. Чеслав, усмехаясь вспоминает казарменные деньки и Пепика с Франдой, они так и не нашлись, но метод уборки их жил в его руке. Разлив по полу воду, Горжек стал ловко собирать её тряпкой и выжимать обратно в ведро. Через пять минут комната, конечно не блестела, но выглядела уже лучше. «Где нет антисанитарии, там поселяется Бог Господь!» - Горжек вспомнил слова врача в лазарете. Прибравшись по углам и помыв скудную посуду, Чеслав решает почистить шинели, единственное упоминание об этой чёртовой войне, которое у них осталось. Военную форму они уже давно выменяли на гражданку и еду, а вот шинели не решились, уж больно они тёплые, да и нормальное пальто стоило столько, что иного выхода у них не было. Прикасаясь к колючей ткани Горжек тут же вспоминал проклятый Констанцкий аэропорт, эвакуацию, лазарет и демобилизацию, путь до Звебровки. «Накопим на пальто, вышвырнем эту серо-голубую дрянь!» - решает Чеслав, скрипя зубами. Как вдруг замечает что в кармане шинели Йокима что-то блестит. Без задней мысли он суёт руку в карман. От крика Чеслава Йоким просыпается и, выпрыгнув из под одеяла, пытаясь сориентироваться в пространстве, спрашивает: - Что случилось, пан Чеслав? Горжек горько смеётся, нет даже не так, он инфернально ржёт. В руке его проклятая медаль за оборону Констанцкого аэропорта. Утирая слёзы, Чеслав спрашивает: - Ты это сохранил? - Что? - не понимает Йоким и, идя на голос, быстро добирается до Чеслава. Его рука быстро находит руку друга. Поняв о чём идёт речь, парень бледнеет и тихонько кивает. Чеслав хлопает его по плечу и вкладывает медаль в его руки. - А я свою давно продал, - хрипит Горжек, присаживаясь на край кровати. Он не ожидал такого от товарища, вот вообще. Йоким тихонько присаживается рядом, и обхватив левую руку Чеслава, тихо говорит: - Это память, мы от этого никогда не убежим… От этих слов Горжек тоже бледнеет. Свобода чертовски прав. Пускай они хоть вообще избавятся от формы, уничтожат, сотрут всё что напоминает им о военном лихолетье, они всё равно останутся теми же пережёванными Верлиной и выплюнутыми ветеранами-инвалидами, никому не нужными и навсегда сломленными. - Завтракать будешь? - наконец, тихо спрашивает Чеслав, поправляя на Йокиме рубаху. Свобода, улыбнувшись, кивает. Медаль прячет в карман от греха подальше. Садясь за стол, быстро находит свою тарелку с бутербродом и стакан с кипятком. Он тоже навострился. Ужас сковавший Горжека медленно отступает, на его место приходит умиление. Какие они всё-таки два небритых дурака. Йоким, доедая бутерброд, жуя, замечает: - Сегодня у нас выходной, можно будет погулять! - Да, ты мне ещё не показал храм святого Яна Ворежки, - улыбается Чеслав. Нет. Всё же не зря он эту дрянь оставил. Надо обязательно помнить из какого ада ты утёк.