Флаффтобер, или как выходить из кризиса

В главном зале вновь полно народу. Еленге вздыхает. Опять эти взгляды и прочее. Старейшины и охотники собираются на охоту, а жрицы провожают их. Это не простая охота, сегодня посвящают в охотники Райха, ему исполнилось четырнадцать лет, то есть теперь его детство кончилось и должна начаться взрослая жизнь. Ну хоть нянчится о нём больше не надо будет. Хотя это кто ещё о ком нянчится. Именно Райх вечерами учит её играть на лютне, а не наоборот. Так что Еленге наверное даже рада, что он поднимается на новую ступень. Это замечательно. Вот Райх стоит в толпе рядом с своим отцом и её. Эмпериус улыбается и хлопает сына по плечу, Тёрн же явно как верховный старейшина наставляет его. Еленге тоже улыбается, кто знает может он тоже будет плясать в костюме Ушинита в праздники, когда Рише уже будет хранителем, а она верховной жрицей? Сегодня ему предстоит убить своего первого медведя и принести жертву священному царю лесу. «Мать-природа, ведь такой же довольный будет потом, как Рише ходить!» — смеётся Еленге, глазами в толпе находит его. Да, он тоже вроде довольный, хотя толика ревности в его взгляде всё же проглядывается. Ему шестнадцать, он уже охотник, скоро станет воином, а потом хранителем, но сейчас ему всё равно бы хотелось побольше внимания к своей персоне. «Глупый!» — думает Еленге и с тоской смотрит, как многие её сверстницы прощаются с охотниками, благословляют их поцелуями в лоб. — Еленге, — хрипит жрица Ярежка, Еленге покорно поворачивается и радостно выдыхает, нет ей не надо сейчас всем наливать медовухи перед охотой, ей выпала великая честь. Жрица протягивает девушке расшитую охотничью накидку, нож и тетиву. — Преподнеси второму сыну! — сверкая своими блеклыми зелёными глазами говорит верховная жрица. Она решила передать девушке и этот обряд. Еленге почему то становится стыдно, что она злилась на эту старушку. При всех прочих та доверяет ей и потихоньку отдаёт девушке всё больше своих обязанностей. Приняв охотничьи символы, Еленге сглатывает комок в горле и со всей торжественностью двигается из жрицкой ниши в центр зала, где сейчас стоит вся власть Великого леса. Ей почему то почти не страшно, наоборот спокойно, теперь тоске нет места, надо улыбаться. Все разговоры утихают и охотники с старейшинами расходятся перед ней. Еленге радуется, что на голове у неё покрывало закрывающее часть лица. Нельзя допустить, чтобы они видели её слёзы. Ведь всё-таки как здорово! Теперь он тоже взрослый! А вечером он вернётся с сердцем медведя уже в статусе настоящего охотника. Еленге бы хотела не плакать, но вот не может она! Она вдруг понимает, что это за чувство — это гордость! Она ведь его ещё вот таким помнила! Нянчилась с ним как мама, а теперь он охотник и как раньше не будет. «Осталось только дождаться когда Биродалом станет охотником!» — думает Еленге. В центре зала образуется полукруг из старейшин. Хранитель стоит в центре и улыбается, и Райх тоже улыбается, Рише только краешками рта, а вот Биродалом, высовывающийся из-под накидки отца, вообще улыбается во все зубы. «Леший меня задери, как же я вас всех люблю!» — думает Еленге и, уловив гордый взгляд отца, ещё больше радуется. Райх едва стоит на месте спокойно, Еленге отлично видит что ему хочется сейчас заплясать, ну или хотя бы подпрыгнуть. Но по обычаям он должен стоять спокойно. Он и стоит. Ответственный мальчик. Еленге подходит и поднимает символы охотника над головой. Тут же все несколько сотен мужчин, считая старейшин и хранителя опускают голову и только она смотрит вверх. Райх опускается на одно колено, Еленге, бормоча древние заклинания становления охотника, медленно опускает руки. Весь зал стоит молча, можно слышать как бьются сердца. Еленге вздрагивает, но всё равно продолжает ритуал. Обрядив Райха в накидку, она целует его в обе щёки и вкладывает ему в правую руку — нож, а в левую — тетиву. Сделав это, она благословляет его на хорошую охоту. Нет надо это заканчивать, смотря в глаза Райху, она не может не плакать от гордости, какой он всё-таки хороший. — Слава лесу! Слава Хранительнице Вальдисе! — выкрикивает Еленге, тут же все поднимают голову и подхватывают этот клич. По традиции охотники и старейшины бьют кулаками в грудь, жрицы же подхватывают клич и на ходу переделывают его в песню. Еленге с радостью чувствует на себе гордый взгляд отца и взгляд верховной хранительницы. Еленге наклоняется к Райху и тихонько шепчет ему: — Ты когда жертву Ушиниту приносить будешь, не забудь меня упомянуть! Райх, улыбаясь кивает, лицо у него по идиотски счастливое. Отец подхватывает его и, подняв над толпой, несёт к выходу. Охотники воины и старейшины следуют за ними. Еленге, наконец утерев слёзы широкими расшитыми рукавами, уже было собирается вернутся в нишу, где её ждёт Ярежка. Как вдруг кто-то хватает её за руку. Сквозь затуманенные слезами глаза она не сразу понимает что это Рише. Он прижимает её к себе и тихонько просит: — Поцелуй меня на удачу! А я волка загоню и Вольфниру за тебя словечко замолвлю. Еленге теряется. Что на такую внезапную просьбу можно ответить? Озарение приходит быстро, подняв глаза Еленге видит его полные ревности и обиды глаза. «Глупый!» — ещё раз думает она и, закрыв себя и его от обозрения покровом, тихонько целует его, не в щёку, в губы. Он уносится так же быстро и неожиданно как и подошёл. Еленге вздыхает и направляется в нишу. — Молодец! — хрипит Ярежка. Еленге кивает, какая всё-таки верховная жрица хорошая и вообще все они хорошие и как же она счастлива.