День 5 — breeding kink, Аято/Аяка, R~NC-17
4 октября 2022 г. в 22:01
Его первое воспоминание об Аяке было остро пропитано ревностью.
Свою вторую беременность мать переносила не слишком хорошо. Постоянно тревожилась. У неё вечно болела спина, и от того она не могла ни минуты просидеть ровно, всё время каталась по дому как колченогий арбуз. Аято иногда ловил себя на мысли, что хочет постучать или осмотреть сей арбуз на предмет крапушек, чтобы узнать, кто там внутри. Сезон был в самом разгаре, и его “дядя из Сумеру” (который, как Аято узнал впоследствии, не был из Сумеру и даже не был его дядей) научил Аято, как выбрать самый сладкий, самый вкусный арбуз, ориентируясь на разные признаки, хотя сам определял лучшие исключительно по запаху.
Он и с Аякой определил — будет девочка, хотя отец и мать наперебой убеждали Аято, что у него будет братик.
После того, как Аяку выскоблили из распоротого материнского брюха, всем стало ясно, что братика у Аято не будет уже никогда.
Пока Аяка росла, мать их медленно, но верно угасала. Иногда ему казалось, что с самого первого дня сестра выкачивала из неё силы, чтобы самой прорасти и окрепнуть.
В конечном счёте, все эти обиды остались в детстве, вместе с сомнениями, что сестру любят сильнее.
Просто Аяка всегда была для них удобной. Она всегда и для всех старалась стать удобной, кроме него самого.
— Ты куда? Верни.
Аято, рассерженно закатив глаза, изливается ей на живот. Аяка не менее рассерженно собирает его сперму пальцами и задумчиво гладит опухший от возбуждения клитор.
— Ты можешь так забеременеть, — укоряет её старший брат.
Аяка смеётся, нежно, а оттого издевательски:
— Таков был мой план.
Он не знает, сколько таких попыток уже было, а она — не помнит. У женщины много способов избавиться от нежеланного ребёнка, если она того хочет; у Аяки, владеющей силой Крио элемента — ещё на один больше. Для удовольствия Аято ей, по большому счёту, не нужен; настоящее удовольствие ей приносит знание и ощущение того, как в её плодородной почве прорастают отравленные семена. Стоит пробиться росткам, как она тут же безжалостно их выдирает.
— Знаю, — говорит он.
— И давно ты всё знаешь?
Аято почему-то вспоминает, как впервые держал её на трясущихся руках, мягкую и красную, пахнущую как фрукт.
— Неважно. Просто определись уже, чего ты от меня хочешь. Поняла?
Аяка заметно сникает.