День 21 — praise kink, Нагамаса/Кацураги, пре-слэш, G
23 октября 2022 г. в 20:33
Примечания:
моя священная миссия — написать максимально дистиллированный кинктобер
Шествуя по верхнему городу с хвостом в виде этого хвостатого и длинноухого недоразумения, инспектор Микоси Нагамаса чувствует себя так, словно по какой-то нелепой случайности украл чужого ребёнка. Нет, не так. Это ребёнок зачем-то увязался за ним, — и если они попадутся кому-нибудь из комиссии Тэнрё, то Нагамасу непременно арестуют.
Но патрульные в иссиня-чёрных доспехах проходят мимо, навязанный высоким руководством спутник иногда здоровается с ними, а Нагамасе остаётся и дальше прокручивать в голове возможные причины, по которым его можно было бы арестовать.
Только на корабле, уже в открытом море, этот ребёнок — то есть, Кацураги, новый помощник инспектора — подаёт голос:
— Наконец-то.
— Что? — переспрашивает Нагамаса.
— Не люблю город, — поясняет Кацураги. — Очень много посторонних шумов.
— Хорошее же ты место для работы выбрал, — хмыкает инспектор, — рядом с кузницей посторонних шумов ещё больше.
— Это другого рода шум, — говорит Кацураги. — И я не выбирал.
Обычно где-то с этого момента провластные кроты, назначенные комиссией, начинают лебезить — как кролики, запертые в клетке с тигром, пытались бы занять самый безопасный угол. Всем им почему-то кажется, что если работу им поручают в столице, то в Татарасуне можно не делать вообще ничего.
Теперь столичные обнаглели настолько, что послали полуслепого лисёнка. Конечно, то, что у него Гидро Глаз бога, его немного извиняет. Гидро Архонт почему-то благоволит слепым и наивным.
— Ясно, — говорит Нагамаса.
— У вас есть с собой какие-нибудь документы? Составленный договор? — мягко интересуется Кацураги. — Я могу с чем-нибудь ознакомиться до вступления в должность?
— Молодец, — невпопад отвечает Нагамаса. И прикусывает язык.
— Что? — теряется Кацураги.
Его хвост — то ли растерянно, то ли радостно — болтается из стороны в сторону.
— Я молодец, что не взял ничего с собой. Не забивай голову пока, ещё успеешь.
Нагамаса чешет его за ухом, как домашнюю кошку — ещё до того, как понимает, что в отношении людей (пусть и с длинными лисьими ушами) это должно быть, по меньшей мере, неуместно.
Но Кацураги не придаёт этому особого значения, только несколько секунд следит за чужой рукой. Нагамасу здорово удивляет такое непоколебимое доверие к посторонним людям — ровно до тех пор, как он узнаёт фамилию юноши.
Он — Нива, внук одного из кузнецов-основателей Иссин Сансоку. Наверняка ему за всю жизнь никто и слова дурного не сказал; о том, чтобы ударить его или обидеть, и речи идти не могло. В то же время от похвалы он тает, как щербет на летнем солнце.
Наверное, это может быть полезно. Нагамаса пока не знает, как.