Будни фигуриста

Время шло. Оно даже не шло, оно летело, причем стремительно. Всё было нормально. Все дни были подозрительно однотипны. Утром тренировка и сдача всех анализов, потом отдых, вечером офп и прогулка с ребятами из сборной. Никто не подозревал, что один такой однотипный день может изменить жизнь большого количества людей. В тот день я понимала, что что-то произойдет. У меня очень хорошо было развито чутьё на всё, то что может случиться в ближайшем будущем. День начинался нормально, я пришла разминку, включила музыку в наушники и начала растяжку. Как вдруг нас окликают тренеры: — Девочки, подойдите сюда! — Да, идем, что-то случилось? — спросила я. — Да, случилось! — громко сказала Этери Георгиевна, от такого тона мне стало не по себе. — Я тут прочитала новости и узнала, что в крови кого-то из русских фигуристов нашли допинг. Я надеюсь к вам это никак не относится?! — так же громко сказала тренер. — Этери Георгиевна, ну вы подумайте зачем нам принимать допинг если его так просто обнаружить? Это крайне непродуманно с нашей стороны! Тем более вы же знаете, что он в фигурном катании бесполезен, что можно улучшить?! Ручки будут более плавные и возможно чуть больше выносливости появиться и всё! — говорю я в нашу защиту. — Знаю Перова. Но его же нашли? Значит кто-то его принял, в том или ином виде, с какими-то мотивами! — сказала она. — Это и вправду странно. Вряд ли кто-то специально будет подставлять нашу команду! — сказала Камила. — Камил, в мире столько гадости, что всё может быть, — сказал Дудаков впервые за этот разговор. — Ладно пока не известно у кого нашли, не будем нагнетать, продолжаем разминку! — сказал Глейхенгауз. Я была согласна с его словами, сейчас главное не паниковать. Когда будет понятно кто это, тогда будем действовать. После тяжелого тренировочного дня, мы с ребятами, как обычно, пошли гулять по деревне. Конечно мы не могли не обсудить ту ситуацию, в которой мы оказались. — Ребят, да ну мне кажется, что это какая-то подстава, — говорит Марк, — кто в здравом уме будет пить допинг и подставлять команду? — Я тоже так думаю, бред какой-то, — сказал Андрей. — Даже если это так, кто этот человек? Мне кажется, что пока обсуждать что-то бессмысленно, не понятно ничего! — говорю я. — Я согласна с Настей. Никто ничего не знает и не понимает. Мы все равно ничего не сделаем, поэтому пока наши разговоры какие-то пустые, что-ли, — говорит Саша. — Понятно, что говорить об этом рано, но а если это все подстроено и сделано для того, чтобы мы проиграли, сломить дух, так сказать, — предположил Женя. — Ну, мы еще посмотрим, как у них получиться сломать русский дух, — сказала Камила. — Вот именно! — согласились все. — Ладно, ребят, расходимся, нужно спать четыре дня до короткой программы, необходимы силы, — сказала Саша. — Да, всем пока! — Пока! — Спокойной ночи! Вернувшись в номер, я приняла душ и залезла в интернет. Там я ничего интересного не нашла. Ничего. Никаких имен или комментариев. Оно и к лучшему. Хоть спать спокойно буду. Я проснулась вся на нервах. Я ожидала новостей про допинг. Мне даже в голову не приходило имя того человека. Я зашла в интернет и увидела новость, которая застала меня врасплох: " У русской фигуристки Анастасии Петровой был обнаружен допинг. Связано его применение со вторым гражданством спортсменки — неизвестно!» Я была в шоке. Откуда у меня допинг. Я ничего не пила. Никогда. Это была какая-то подстава. Надо поговорить с тренерами по поводу этого. Я пришла на тренировку и поймала на себе взгляды со стороны других фигуристов. — Насть, подойди сюда, пожалуйста! — сказала Этери Георгиевна. — Да, я здесь. — Потрудись мне объяснить откуда у тебя допинг? Ты его принимала? — набросилась на меня тренер. — Я не знаю. Я в здравом уме никогда бы не приняла бы ничего. Зачем мне это делать? В чем мотив? Я в прекрасной физической форме — это бесполезно! — говорю я. — Скажи нам честно, ты принимала таблетки или нет? — спросил Глейхенгауз. — Нет! — сказала четко я. — Всё иди разминайся, — сказал Дудаков, и я пошла к станку. Я пошла разминаться, но краем уха слышала разговор тренеров. — Этери если это правда девчонке хана. Её загрызут все и не подавятся! — тихо сказал Дудаков. — Ну Сереж, раз что-то нашли, то нужно разбираться. — Ребят мы же даже ничего не знаем, давайте пока проводить тренировку, — сказал Глейхенгауз. — Ладно, позже разберёмся. На тренировке я чувствовала себя очень не комфортно. На тренировочной арене было очень много фотографов, которые снимали любой твой шаг. И постоянно были вспышки, что очень сильно мешало тренироваться. Мне было тяжело, все люди на катке и за его пределами смотрели на меня косо и это очень сбивало. Всё же я нашла в себе силы и прокатала произвольную программу без ошибок и дальше отрабатывала элементы короткой программы. Когда я выходила с катка меня преследовала толпа журналистов. Меня никто не сопровождал и я шла одна. На меня набрасывались, задавали вопросы про допинг, а я просто шла с каменным лицом. Последнее лицо, которое я хоть как-то могла держать. Мне хотелось прийти в номер и расплакаться, но я сдержалась. Я не успела оглянуться, как пролетел весь день. Ситуация никак не прояснялась, как я узнала была вскрыта проба еще с Чемпионата России. Тогда мне стало вообще не понятно, тогда я даже на пьедестал не попала какие вообще вопросы. Гулять с ребятами я не пошла. Я знала, что возможно меня начнут обсуждать или как-то гнобить из-за этого. Мол говорила, что это бред, хотя сама под допингом была. Я не хотела себе признаваться, что боялась морального давления. На самом деле, то что все видят на камерах, где я позиционируюсь как сильный человек, это все неправда. Я достаточно слаба и что-то простое может выбить меня из колеи. Я пытаюсь это перебороть, перерасти и у меня время от времени это получается. Но факт моей внутренней слабости остается. И я считаю, что вот эта слабость делает меня живой. Мне слишком рано пришлось повзрослеть. Я с малолетнего возраста одна, в шестнадцать я одна переехала в незнакомую страну, позже выиграла много турниров и всё это время я была сильной, я подавляла свою слабость, скрывала её. Но сейчас я не могу больше этого делать, мне страшно, ведь эта история может вылиться в конец моей карьеры. Так. Стоп. Хватит. Главное верить в свою невиновность и может быть всё пройдет хорошо… Именно такие мысли терзали меня перед сном, но переборов всё плохое я заснула, молив небеса, что бы всё это закончилось