Черное небо — зеленые звезды

Время близилось к полудню, часу, когда можно было немного расслабиться или подремать. Прислуга лениво бродила по замку, а члены королевской семьи занимались своими делами. Эйнис всегда ценила эти хрупкие мгновения, когда она могла сидеть в своих покоях совершенно одна и предаваться чтению. «Сказ о Квохоре» — последняя книга, подаренная отцом, заставляла кожу покрываться россыпью еле видимых мурашек. Город, что славился своими искусными ремесленниками, привлекал принцессу не только прекрасными гобеленами, изображения которых она рассматривала на страницах, но и недавней новостью. Рассказы о том, что ныне Квохор стал ближним Асшаем, увлекали так же, как и пугали. Приверженность магии искрилась в ее драконьей крови. Девочка боялась того, чего никогда не видела, но эта неведомая сила была неотъемлемой частью ее самой. Дед принцессы, король Визерис, нередко рассказывал горячо любимой внучке о Древней Валирии. Их дом был обязан колдовству всем: своей мощью, бесчисленным талантам, и, конечно же, способностью повелевать драконами. Эйнис свято полагала, что ее жилы наполнены волшебством. Девочка не знала, как оно выглядит, но верила, что бесформенное нечто все еще теплилось внутри каждого Таргариена, когда-либо жившего на этой земле. Она хотела собственными глазами увидеть руины некогда могущественной Валирийской империи. Убеждала матушку и отца посетить далекий край вместе. Но они, оберегая безутешную дочь, поведали об опасности ее давней затеи. Старая Валирия, несомненно, давным-давно была прекрасным местом. Чертогом простора, богатства и мощи. Статные купола высоких башен столицы, искрящиеся магическими сферами, пылали ярко, заменяя ей тусклый свет факелов и свечей Королевской Гавани. Возведенные из черного оникса, постройки переливались днем от солнца, а ночью блестели столь же бурно, когда магия их появляющихся куполов начинала пробуждаться вновь. Расположившись у подножия вулкана, город позволял лаве стекать по своим улицам, заполняя воздух жаром. Изысканные дворцы великих валирийских домов выглядели богато и возвышенно. Благородные драконьи владыки никогда не касались своими ногами земли, передвигаясь по городу и его окрестностям исключительно на драконах. Но слуги, не имея возможности летать на таких существах, пользовались каменными мостиками, что соединяли дворцы и башни города. Но то было столетия назад. Ныне весь блеск могущественной империи выцвел, исчезнув вместе со всеми ее обитателями. В тот момент, когда разрушаемая извержением четырнадцати вулканов прекрасная столица умирала, Валирийская империя стремительно приблизилась к своему закату. А когда стих последний человеческий вопль и рев дракона в агонии, живая память об этом месте и вовсе перестала существовать. Единственное творение богов, которому удалось видеть столицу воочию и спастись от Рока, был Балерион Черный Ужас — величайший из всех драконов. Но даже он, выбрав вечный покой, давно находился в подземельях Красного Замка. Вместе с ним неизбежно умерла и вся память о некогда прекрасной империи. По заверениям родителей принцессы любой, кто возжелал посетить руины их общей исторической родины, не находил ничего хорошего. Поговаривали, что этими краями и по сей день правил Рок. Небо над бывшей столицей, что ранее было чистым и нетронутым, зловеще располосовалось кроваво-красными подтеками, разбегающимися далеко за ее пределы. Старый валирийский тракт, соединявший некогда империю с Волантисом, стал называться «Поприщем демонов». Любой моряк, дороживший своей жизнью, не поплыл бы туда ни за какие богатства мира. Дымное море, окружавшее теперь край Рока, не прекращало кипеть, выплескивая из своих пучин ядовитый пар. Те, кто осмелились подплывать к проклятым водам, пропадали бесследно, и лишь сама земля мертвой Валирии была свидетелем того, что с ними сталось. Внезапно раздался стук в дверь, и девочка отложила книгу в сторону. — Войдите, — громко произнесла она. На пороге показался ее отец. — Папа, — кинулась Эйнис к мужчине, обнимая за шею, — наконец-то! — Ну же, милая, — заключая дочку в свои объятия, улыбнулся он, — меня не было всего неделю. Принц-консорт часто отдавался путешествиям, оставляя детей и жену в столице с нетерпением ждать своего возвращения. Рассекая соленый воздух Узкого моря, оседающий свежестью на лице, Таргариен направлял Кровавого Змея вперед без тени грусти. Купаясь во всеобщем внимании, Деймон наслаждался пребыванием в Пентосе. Но неделя за пределами Королевской гавани завершилась, не успев начаться, и принц вернулся в Вестерос. — Когда Вы прилетели? — выдохнула Эйнис. — Только что, — произнес будущий король-консорт, приглаживая белоснежные волосы ребенка, — уже видел твою матушку, братьев и сестер. Обрадовал их. — Чем же? — заинтересованно вскрикнула принцесса. Деймон хитро ухмыльнулся и достал из кармана небольшую бархатную коробочку темно-красного цвета и вручил ее девочке. Она немедля открыла ее, с любопытством разглядывая содержимое. Ее взору предстали две синих сферы размером с крупный виноград. — Спасибо, красивые, — отозвалась белокурая, — как они называются? — Это сапфиры, Эйнис, — объяснил мужчина, — один надежный торговец редкостями из Кварта продал мне их, когда я был в Пентосе. — Так, значит, они редкие? — вымолвил ребенок с неподдельным любопытством. Легкий кивок стал его ответом. — Но почему? — задумчиво произнесла девочка. — Что в них особенного? Деймон молча сел в кресло рядом с кроватью дочери и посадил принцессу на колени. Солнечные языки стремительно ворвались в серость покоев, норовя достигнуть драгоценных камней, что лежали у принцессы на ладони. Прикасаясь к поверхности, свет проникал в сапфиры, и темное, почти что смольное свечение вырывалось изнутри. Блики быстро распространялись по комнате, заполняя ее. Девочка, охая от восхищения, наблюдала, как они скачут по стенам. Отец, наблюдая за ней, удовлетворенно хмыкнул и тихо начал свой рассказ. — Говорят, что когда-то давно наши драконы не были единственными в мире. — Были другие? — заерзала от волнения принцесса. Деймон утвердительно кивнул. — Наши драконы правили небом, живя на суше. Но были и другие, которые обитали в море. Однажды морские существа вышли на берег. Меж ними случилась великая битва. То было яростное и кровопролитное сражение. Драконов моря было много, но они уступали в размере, в то время как драконы суши были малочисленны, но огромны... — Как Балерион? — перебила отца вопросом Эйнис. — А может даже больше, — задумчиво произнес отец, продолжая рассказ, — когда стих последний рев, все морские драконы были повержены. Те, чьи тела не были сожжены, долго гнили под испепеляющим солнцем близ Нефритового моря. В конце концов, их плоть смиренно сгинула, а кости истлели. Но вот глаза лишь ссохлись и спустя много-много веков превратились в прекрасные камни, что держишь ты в своей руке. Эйнис задержала дыхание, переводя все свое внимание на два камушка. — Это правда случилось? — любопытствовала белокурая. — Это все лишь легенда, — мягко ответил принц-консорт. — Но очень красивая, — заключила его дочь. Эймонд смиренно стоял в тишине коридоров замка, уже освещаемых свечами и факелами. Мальчик настороженно оглядывался по сторонам до тех пор, пока из-за угла не показалась Эйнис. С того самого вечера в Богороще принц стал бояться свою мать. Не желая снова вызывать ее гнев, юнец старался встречаться с племянницей тайно, пока никто не замечал. Девочка, поначалу негодуя от неожиданной новости, обиделась на принца. Но с его решением спорить не стала. — Тебя не заметили? — тихо поинтересовалась принцесса. — Нет, моя матушка уже крепко спит, а Эйгону не до меня, — так же тихо ответил мальчик, — а тебя? — Вроде нет, — подойдя ближе, произнесла Эйнис. — Так что же ты хотела мне показать? — почесав подбородок, изрек принц. — Протяни руку. Эймонд без лишних вопросов выполнил просьбу племянницы. Касаясь его холодной кожи, девочка положила на ладонь один из двух камней. — Что это? — рассматривая камушек в руке, протянул мальчик. — Это сапфир, мой принц, — тихо добавила Эйнис. Ребенок бесцельно стал крутить предмет в руке, сжимая. — И что мне с ним делать? — с непониманием уставился на нее Эймонд. — Оставь себе, пожалуйста. Это подарок. Мальчик хмыкнул и убрал дар в карман. — Знаешь, — продолжил он, — незадолго до нашей встречи я услышал кое-что интересное. Эйнис лишь взглянула на него с немым вопросом в глазах, ожидая подробностей. — Вхагар объявилась. Отец сказал это перед сном твоему. Я был неподалеку и подслушал, — с гордостью объявил принц. — Ты шутишь? — испустила удивленный вопль принцесса, — где она? Мальчик среагировал моментально, закрывая руками рот племянницы. — Тише, не кричи, — успокаивающе обратился к ней Эймонд, оглядываясь по сторонам. Поняв, что никто не собирался приходить на вопль, белокурый отпустил родственницу. — Мне нужно возвращаться, — заключил он, — вдруг Эйгон снова напьется и поднимет на уши весь Красный замок. Мне этого не надобно. — Тогда я тоже направлюсь к себе. Спокойной ночи. — Доброй ночи, — тихо попрощался принц. Вернувшись в опочивальню, мальчик захватил свой плащ, быстро покидая покои вновь. Он знал, что это был его шанс. Вхагар объявилась в гавани, словно по зову его сердца, и юнец не имел права упустить такую возможность. Когда надежда снова воспылала в его груди, Эймонд наконец осознал одну вещь. Семеро не наказывали его все эти годы, а лишь проверяли его стойкость. И сегодня, уверовав в его достоинство, они предоставили ему долгожданный шанс стать тем, кем ему всегда было суждено быть. Не теряя ни минуты, мальчик тихо, но быстро шел по коридорам спящего замка. После сегодняшней ночи никто более не посмеет обзывать его, никто более не будет считать его обузой. Ночь стояла черна и молчалива. Коридоры замка были пусты и безмолвны. Лишь потрескивающие факелы напоминали о том, что звук не покинул этот мир. Где-то вдалеке, еле слышимо, раздался драконий рев.

— Вставай, нам нужно идти, — изрекла сидящая на кровати дочери Рейнира. Сонная Эйнис, еще не осознавая происходящее, недовольно жмурила глаза. — Что стряслось, матушка? Девушка аккуратно стянула одеяло с дочери и мягко проговорила: — Дедушка требует твоего присутствия. Девочка покорно поднялась с кровати, и, взяв мать за руку, направилась в покои короля. Войдя в просторную комнату, она увидела Эймонда, сидящего к ней полубоком. — Эймонд, — окликнула его принцесса. Мальчик повернулся, и лицо племянницы застыло в немом ужасе. На месте левого глаза принца появился огромный зашитый порез. Его вечно радостное лицо было гневным, а кожу покрывали сгустки запекшейся крови. Девочка, желая подойти ближе, сделала шаг вперед, но путь ей преградила королева. Хайтауэр смотрела на нее с явной неприязнью, чуть содрогаясь всем телом. Эйнис с непониманием уставилась на нее, еле сдерживая слезы. — Пойдем, — положив руку дочери на плечо, произнесла Рейнира. Через силу Отрада королевства отвела дочку подальше от Алисенты и ее сына. Только завидев своих единоутробных братьев и сводных сестер, Эйнис бросилась к ним. Обильные кровоподтеки близняшек, ссадины Джейса и сломанный нос Люка резко бросились в глаза, вызывая бушующую в теле панику. Принцесса заплакала, не в силах более сдерживаться. По детским щечкам нескончаемым потоком полились слезы. — Что же с вами случилось? — раздался тихий детский голосок. — Он украл у меня Вхагар, — свирепо закричала Рейна, тыкая в Эймонда пальцем. — Она напала на меня, — старался перекричать ее принц. — Он ударил девочек, — перебивали в ответ братья Веларионы. — Довольно, — раздраженно рявкнул Визерис, ударяя своим посохом по каменному полу. Неспешно передвигаясь, он медленно приближался к своей внучке. Разглядывая ее заплаканное личико, король чуть смягчился. — Ты знаешь хоть какие-то подробности, дитя? — поинтересовался король. — Нет, Ваша Светлость. Я спала, — захлебываясь собственныыми слезами, сбивчиво говорила Эйнис. — Он назвал нас бастардами, — шепнул на ухо Рейнире Люцерис, посвящая рядом стоявшую сестру в новые подробности случившегося раздора. Дыхание девочки стало рваным, и она с большим трудом вбирала в себя воздух. Уязвленность от услышанного сковывала на месте, не давая сделать и шагу. Принцесса, заплаканная и расстроенная, перевела взгляд на Эймонда. Он не удостоил ее своим вниманием, лишь озираясь на Люка и Джейса. Единственный глаз его горел ненавистью. Принцесса в страхе отвела опухшие глаза от покалеченного лица дяди. Желание покинуть королевский чертог толкало вперед, но ноги, словно онемев, не слушались. Нервно бегая глазами по присутствующим, она видела, как матушка яростно произносила некие речи, как королева отвечала ей, истерично жестикулируя. Но ребенок ничего не слышал. Невидимый туман, обнимая, отобрал слух. В поисках успокоения Эйнис обратила внимание на разожженный камин, что стоял неподалеку. Умиротворяющее пламя привлекало, забирая страх и боль. Языки живого огня кружились меж собой в неведомом танце, сплетаясь, становясь единым. Отвлечение от тягости происходящего заполняло девочку целиком, и губы расплывались в блаженстве спокойствия. Незримый маленький мир, что она создала, защищал от обрушившихся потрясений. Словно в небытие, загипнотизированная пламенем, принцесса и не заметила, как королева набросилась на ее мать с клинком из валирийской стали. Во всеобщей суматохе миг откровения пришел к ней лишь тогда, когда она, теряя связь с реальностью окончательно, распласталась на холодном полу. Рейнира ахнула, наблюдая, как единственная дочь потеряла сознание и упала наземь. Деймон, мгновенно реагируя, подбежал к Эйнис и поднял ее обездвиженное хрупкое тельце. Отвлеченная принцесса не сразу почувствовала, как острое лезвие резко прошлось по запястью, но всеобщее молчание наталкивало на неприятные мысли. Под давящую тишину Рейнира перевела взгляд с дочери на свою руку. Ткань платья, разрезанная кинжалом, уже была не в силах скрыть зияющее увечье. Глубокий порез извергал из себя густую драконью кровь. Жидкость, что стремительно стекала потоком по пальцам, продолжала свой путь. Звонко оседая на пол, влага разрасталась небольшим багряным пятном. Недоуменные и шокированные взгляды устремлялись то на принцессу, то на королеву. Женщина, пытаясь осознать произошедшее, поднесла руку ближе к лицу. Рассматривая собственную кровь, что вбирала в себя отблеск пламени, она подняла взгляд. Заполонившие глаза слезы размывали фигуру напротив. Моргнув, наследница избавилась от соленой жидкости и с неверием взглянула на Алисенту. Дрожавшие пальцы все еще сжимали окропленный кровью кинжал, а карие глаза недоуменно смотрели на нее в ответ. Одинокая слезинка тихо скатилась с правой щеки королевы, быстро исчезая. Мгновение спустя хватка ослабла, и холодное оружие гулко ударилось о камень чертога, разрождаясь пронзительным лязгом. Алисента нервно сложила руки в замок, смиренно опуская голову. Рваные, судорожные вздохи вырывались из ее груди. Вскоре подошедший Кристон Коль быстро поднял предмет с пола и передал королю. Когда валирийский клинок был возвращен в ножны, Рейнира уже знала, что этим же утром вместе со своей семьей она покинет Красный замок.