Черное небо — зеленые звезды

От долгого пребывания на голой земле замерзали ноги, а утренний прохладный воздух заставлял ежиться, укутываясь в мантию все больше. Час волка, нехотя отгоняемый появляющимся солнцем, отступал. Близился час соловья. Волны Черноводной, более не обремененные присутствием многочисленных кораблей, размеренно плескались об утесы, отдыхая. Столица все еще была окутана безмятежным сном. Раннее солнце, уже окончательно пробудившись, сияло блекло, все же немного согревая. Слабые лучи его невесомо касались черепицы Красного Замка, что приобретала насыщенный темно-красный цвет. Богороща стояла молчаливо, и лишь птичьи трели, доносящиеся крайне редко, нарушали ее спокойствие. Величественные кроны чардрев, чьи могучие тела согнулись спустя сотни лет, склонялись к матери-земле в немом приветствии, чествуя ее. Легкий ветер направлял свои потоки в сторону рощи, намереваясь растрепать багряные гривы деревьев. Листва начинала слегка трястись, и те несчастные, что были слишком слабы, тихо оседали на землю. Эйнис расположилась у основания одного из многих древ, что ее окружали. Солнце, напоминая принцессе о своем присутствии, начинало светить сильнее, давая ей возможность согреться. Она сидела смирно, почти неподвижно, лишь время от времени перелистывая шероховатые страницы своей книги. Услышав шаги где-то неподалеку, девушка не подняла головы. Тот, кто явился сюда ранним утром, завидев ее, должен был искать другое место для уединения. Но незнакомец не оставил ее в одиночестве. Достигнув крон, он застыл. Быстро взглянув на нежданного гостя, Эйнис немного расслабилась. — Проблемы с маскировкой, дядя? — не поднимая головы подала голос драконья принцесса. — Пару дней назад на пиру ты действовал куда искуснее. Ответная усмешка разошлась быстрым эхом по всей Богороще. — Я даже не пытался, — произнес Эймонд с долей самодовольства. — Зачем ты здесь? — поинтересовалась она. — Помнится, именно я однажды открыл для тебя чарующую тишину и уединенность этого места, не так ли? — уточнил юноша, вовсе не рассчитывая дождаться ответа. Наконец дева подняла голову. Его слова были чистой правдой, на которую ей нечего было возразить. Раздосадованная своей собственной беспомощностью, Эйнис лишь поджала губы, заставляя лицо принца расплываться в победной ухмылке. — Так что я здесь по той же причине, что и ты, племянница, — уже почти бесстрастно добавил одноглазый. — Тогда не мешай мне, а я не буду мешать тебе, — быстро заключила Эйнис. — Вполне справедливо, — тихо ответил Эймонд, проходя вглубь чащи. Юноша присел у чардрева неподалеку. Облокотившись на крепкий ствол растения, он закрыл свой единственный глаз и притих. Девушка, снова обратившись к книге, приступила к чтению. Слова, еще пять минут назад превращающиеся в разномастные рисунки в ее воображении, рассыпались на глазах. Текст терял свой смысл, и принцесса не могла соединить мысли вновь. Перелистывая страницы, она пыталась найти упущенный мотив, зацепиться за него, но все попытки были тщетны. Сдавшись окончательно, она тихо закрыла книгу. Глаза ее оставались потерянными. За отсутствием досуга Эйнис вглядывалась в траву, трогала витиеватые корни чардрева, бесцельно проводя пальцами по их основанию. Занятие, которое всегда так нравилось ее сестрам Бейле и Рейне, ей очень быстро наскучило. Принцесса стала подглядывать на Эймонда. Его лицо было умиротворенным, а дыхание спокойным. Единственный глаз был сомкнут, а ресницы же слегка подрагивали. Копна белоснежных волос чуть растрепалась и, поддаваясь ветру, еле касалась острой линии подбородка и лица, щекоча. Руки были сложены в замок, но держались друг о друга некрепко, будто вот-вот готовые отпрянуть. — Ты так вырос, — тихо промолвила Эйнис, не желая быть услышанной. Одноглазый, казалось погруженный в сон, тут же отозвался и принялся без стеснения изучать ее взглядом, переводя его то вверх, то вниз. Совсем не ожидая подобного, девушка замерла. — Как и ты, племянница, — отводя взор, откликнулся Эймонд, добавив, — совсем расцвела. Уголки ее губ чуть дрогнули, но улыбки не появилось. — Я могу задать тебе вопрос? — выждав немного, начала белокурая, мысленно сомневаясь в своей затее. Дядя утвердительно кивнул. — Что случилось тогда на пиру? Эймонд лишь громко выдохнул и с удрученным видом, чуть склонив голову влево, ответил: — Я полагаю, что ты и сама все отлично поняла. Лицо принцессы стало хмурым. — Так все это из-за шутки? — решилась переспросить она. Услышав вопрос, Эймонд взглянул на нее исподлобья. В эту же минуту деве стало не по себе. — Это не шутка, Эйнис, — гаркнул одноглазый, — это оскорбление. — Это не более, чем детские игры, Эймонд, — неодобрительно отозвалась племянница. — Детские игры не заканчиваются выколотыми глазами, — выплюнул слова принц. — Я искреннее сожалею об этом, — виновато признала Эйнис, смотря себе под ноги. Ответа не последовало. Белокурая, будто ожидая подобного, как ни в чем не бывало открыла книгу. — Не этого я ожидал, — честно донеслось из уст Эймонда. — Ты ведь прекрасно знаешь мое мнение, я высказывалась много раз и более просить прощения не стану, — недовольно подметила Эйнис. Во взгляде юноши читалось непонимание. Она, уловив это, резко встала со своего места и, подобно смерчу, быстрым шагом направилась в сторону принца. — Седьмое пекло, ты что, ни черта не читал? — завелась Эйнис, повышая голос и бросая в него свою книгу. Дядя по-прежнему молчал, обескураженно наблюдая за ней. — Сжигал, значит? — презрительно зашипела принцесса. Эймонд поднялся со своего места, вскипая. — Черт, о чем ты говоришь? — рявкнул принц, пытаясь сохранить последние крупицы того, что он называл терпением. — Мои письма, Эймонд, — буркнула в ответ Эйнис. — Ты писала мне? — удивленно выдал юноша. — Весь год после отъезда, — вздохнула она. Принцесса пыталась найти в его взгляде подтверждение своих собственных догадок, но Эймонд все еще выглядел немного растерянным. Тогда лицо ее исказилось, глаза, ранее теплившиеся слабым лучом надежды, становились пусты. Слезы, не в силах больше задерживаться, начали быстро стекать по бледной коже. Девушка резко отвернулась. — Как же так, — опешила Эйнис, тихо всхлипывая. — Твои слова такая же неожиданность для меня, — подойдя ближе, дядя положил свою руку на плечо племянницы, продолжая, — если бы я их получал, то никогда бы не предал твои письма огню. Чуть успокоившись, под пристальным вниманием одноглазого Эйнис неуверенно развернулась. Кожа ее стала покрасневшей и мокрой от слез, веки чуть припухли. Она выглядела растерянно, смущенно собирая влагу со своего лица рукавом платья, будто сомневалась в том, что дяде следует видеть ее в таком свете. — Тогда что же случилось с моими письмами? — озадаченно произнесла девушка, переводя глаза на юношу. — Не переживай об этом, — спокойно произнес Эймонд, — я постараюсь разузнать. А сейчас, — привлекая внимание девушки, продолжил он, — я собираюсь покинуть замок и полетать. Ты со мной? — Да кто же тебя выпустит? — произнесла принцесса, прыснув тихим смешком. Одноглазый резко схватил Эйнис за руку, направляясь к выходу из рощи. — Что ты делаешь? — настороженно ахнула девушка, безропотно волочась за ним. — Ты не пожалеешь, — оборачиваясь, уверил ее принц. Быстрым шагом дядя и племянница покинули богорощу.

В час соловья замок постепенно оживал. По еще недавно тихим коридорам ходили служанки, торопясь разбудить своих господ, и стук их маленьких каблуков разлетался по этажам гулким эхом. Недавно проснувшиеся гвардейцы заступали на службу, сменяя тех, кто не спал всю ночь, охраняя королевский покой. С кухонь стал доноситься аромат свежего хлеба. Догоревшие факелы снимались со стен, свечи тушились. Начинался новый день. Миновав кухни Малого чертога, уже наполненные разговорами поварих, Эймонд, остановившись, отпустил руку племянницы. Принцесса вопрошающе посмотрела на него, в глазах ее плескались вопросы, но юноша не торопился на них отвечать. Он, лишь довольно хмыкнув, открыл дверь, пропуская Эйнис вперед. Принцесса зашла в комнату, освещаемую лишь парой свечей на тумбе. Помещение было маленьким и неприглядным. Густой слой пыли покрывал чаши, кубки, корзины и прочий хлам вокруг, вызывая у нее вполне ожидаемый кашель. Паутина крупными прядями свисала с потолка. — Зачем мы здесь? — напряженно произнесла белокурая. Эймонд молча обошел племянницу и направился к стене напротив. Отодвинув увесистую пыльную корзину, он надавил на пространство за ней. Кирпичи отодвинулись, и стена внезапно отворилась, словно дверь. — Потайной ход, — прошептала Эйнис с восторгом. Глаза валирийки просияли нескрываемым интересом, и молодой дракон слегка улыбнулся, наслаждаясь такой реакцией. Двое, немного погодя, скрылись в пустоте темного коридора.