* * *
Джон шел на носках по корабельном борту и смотрел туда, где должна появиться пристань. Он многое почерпнул за время в Браавосе — и многое пережил. Но ярче всего он помнил удар Джораха. Джону казалось, Джорах должен был быть более требовательным и менее заботливым подобием отца. В Винтерфелле его ни разу не били — кроме тренировок, разумеется. С другой стороны, в Винтерфелле он не мог, даже специально, сделать то, что произошло в чужом городе, на другом континенте. Пятьсот драконов. Это много. Будь у Джона воспитанник, ударил бы он за такое? Джон надеялся, что нет. Эддард Старк точно не ударил бы. Он вновь достал флейту и начал наигрывать несколько печальных нот, замерев при этом на одной ноге — когда он был сосредоточен на чем-то, голова становилась такой легкой. Сейчас это не помогало. Джорах извинился за тот удар. Робб тоже когда-то извинился за то, что едва не убил Джона. То прощение далось ему очень легко. Это не давало покоя уже больше месяца, даже когда синяк исчез. Джон аккуратно присел на одну ногу, вытянув вторую перед собой. Так держаться было сложнее. Мысли вернулись к тому, что случилось в Браавосе. Джорах едва не ударил его снова, когда Джон рассказал ему о той встрече с сумасшедшим, считающем себя королем — оказалось, он и впрямь мог быть королем и "Роберт Баратеон мог бы дать столько золота, сколько этот Таргариен весит". Джон до сих пор чувствовал вину и злость на Джораха. Этот Визерис выглядел лишь чуть чаще Лиры, в девочка была младше Джона. Джон помнил короля Роберта. Он был благороден, силен и добродушен, с чего бы ему желать смерти этому Визерису, который гонялся за сестрой посреди города? И Виликор. Она запомнилась лучше всего, даже лучше Сары. Зачем Джон вообще туда полез? Ему и так хватило приключений. Но он уловил в той девочке что-то знакомое, будто тень от родства, которое он ощущал с Арьей. Джон с прыжком сменил ноги. Он не видел Арью почти год. Когда они снова увидятся, Арья, он надеялся, напрыгнет на него, как они иногда делала, и они оба повалятся на землю. Возможно, вновь оказавшись в Винтерфелле, он сможет сможет быть спокойным без меча за спиной. Джон соскочил с борта, провернувшись вокруг себя на полтора оборота, и теперь он смотрел на юго-восток. Там были рыбацкие лодчонки, достаточно близко, чтобы их увидеть, и слишком далеко, чтобы быть угрозой — не меньше трех полетов стрелы. И их было много. Джон мог различить их цвета, но не гербы. Черный и зеленый — Мормонты, алый с серебром — Гловеры, сирень и серебро Уайтхиллов и черно-серебряные стяги Форрестеров... остальных Джон разобрать не смог. Это было странно. А все неожиданное и необычное заставляло его браться за меч. Который сейчас спокойно лежал в каюте. Он вспомнил бой с Джейме Ланнистером. Когда он узнал про Сару, ему было настолько плевать на все вокруг, что он даже не испугался общей схватки. Он испугался только Джейме Ланнистера, когда остался с ним один на один. Боги, Цареубийца танцевал с клинком, когда разоружил Гартана Тирелла, но на Джона и сира Ариса Цареубийца накинулся с дикой яростью, и сир Арис ответил тем же. Их бой был прекрасен, словно торнадо из золота и серебра. Но Цареубийца был быстрее, и сильнее, и лучше. Джону удалось оставить царапину на позолоченной броне, и сир Арис, увидев это, бросился вперед, потом отшатнулся назад, споткнулся о Джона, получил могучий удар в грудь и рухнул на землю, пытаясь вдохнуть. Джон тогда сжал меч изо всех сил и кинулся на Цареубийцу, яростно нанося рубящие удары. На мгновенье он поверил, действительно поверил, что у него что-то получается, а потом Цареубийца, будто в насмешку, сбил шлем с его головы, не задев лица. Джон сдался. Джон понял, что рука тянется за спину привычным движением. Он покачал головой и скрестил руки. Ему и так каждые несколько вздохов хотелось нацепить меч и ощутить знакомую тяжесть на плече, не хватало еще вспоминать Цареубийцу. Когда корабль пошел по дуге, заходя в залив — от тех пристаней быстрее добираться до усадьбы — Джон решил, что сегодня до конца дня будет ходить без меча. На острове нет железнорожденных. Бояться нечего. Их встречал какой-то мальчик, вряд ли старше Джона. Весь взмыленный, он нетерпеливо подпрыгивал на месте, а когда корабль приблизился, начал кричать: — Одичалые, м'лорд! Одичалые на восточном берегу! Одичалые! Вот чьи это были лодки. Пока люди теснились, пытаясь пройти к трапу, Джон, кляня себя последними словами, ломанулся в свою каюту. Джорах их построит, в этом сомнений не было, но Джон хотел быть быстрее. Флейту в сундук. Кольчуга, наручи, поножи были уже на нем, меч за спину, щит туда же, топор в руку и на палубу. Люди там уже толпились — двадцать солдат, поправляющих снаряжение, и Лира, смотрящая за это восхищенными, сияющими веселым азартом глазами. Это не будет весело. С разбегу Джон оттолкнулся от борта и перемахнул на пристань. И побежал, держа топор у обуха. Пайк научил его, что лучше иметь второе оружие, чем не иметь. Особенно с удачей Джона. Бежать пришлось больше часа, но Джону уже было не семь лет — люди Джораха даже не показались позади, когда он увидел первого врага. Тот был одет в цвета Гловеров. Джон отвел удар мечом в сторону, приняв на боек топора, ткнул лезвием одичалому в шею и ушел вперед-вправо, чтобы его не ослепило кровью соперника. Вместе с шагом он выбросил топор вперед и вверх, схватив его за самый конец топорища. Он почувствовал хруст — наверное, этому боек он сломал нос. — Зима близко! — выкрикнул он, тесня одичалого в два раза больше его самого, едва видящего из-за сломанного носа. — Старки! — закричали несколько одичалых. — Здесь гребаные Старки! Джон услышал короткий свист, и вдруг топор вырвало из его рук. Джон, против всех инстинктов, бросился к сопернику и присел, едва снова услышал свист. Удар по щиту на спине был сильным, но Джон переделал его в кувырок и развернулся на одном колене к сопернику. У того в объемном животе засела коса. Картина резко сменилась — вот лезвие наполовину вбито в живот, а вот это лезвие уже приближается. Джон умел защищаться не хуже, чем нападать — этому его Мормонты научили, но вот как защищаться от косы... такому не учили никого. Джон сбросил щит на левую руку и закрылся, но удар пришел сверху, кровь и звенья кольчуги брызнули стальными-алыми каплями. Он потянулся за мечом и не нащупал рукоять. Эта четверть вздоха могла бы стать для него последней, но Сноу последовал инстинкту, который сдерживал большую часть жизни. Атаковать. Он прыгнул на врага, ударил того щитом и отскочил, вынимая клинок. Щита хватило на три добротных удара — какой-то идиот размахивал шипастой палицей, не разбирая своих и чужих. Джон подхватил с земли топор и, приняв удар дубины мечом в правой руке, подрубил сопернику ногу. Прорубил до середины кости, но меч и топор столкнулись. Дерьмо. Джон сделал кувырок назад и поднялся, снова схватил топор у самого обуха. Левой рукой он отражал удары бойком, а правой с мечом наносил. Удобно, хотя приходилось постоянно перехватывать топор с середины за обух и наоборот. На Джона насел какой-то... какая-то девчонка с копьем. Она была хороша, не хуже некоторых мужчин, и Джон был явно младше, но, вероятно, у того был больший опыт в схватках, чем у нее. Быть может, он взялся за меч в тот же день, когда она решила отложить куклы. Полувращением корпуса он мечом сместил выпад — неплохой, кстати, — и ударил ее топором плашмя. Она упала, и Джон разглядел ее лицо. Ей было от силы двенадцать. Он приставил клинок к ее шее. На него смотрели напуганные голубые глаза. Как у Робба, когда тот сбил Джона со стены. Это не испуг, даже не близко. Это парализующий страх. В этот момент появилось подкрепление. Строй из двадцати человек буквально снес столько же одичалых. Мельком, Джон, кажется, видел Дейси. Решать было некогда. Решать надо было сейчас. Одичалые — не самые послушные пленники. Девочка сглотнула, и Джон убрал от ее горла меч. Она мгновенно схватила копье и ударила — наверное, не хотела полагаться на его вымышленное благородство. Джон сдвинулся в сторону, и копье попало лишь под кожу на боку. Пять дюймов на два — примерно такой кусочек она срезала с него. Кровоточить будет долго, но точно зарастет. Ничего не задето. И Джон все еще не мог заставить себя добить ее. Она вытащила копье с противным звуком, и Джон зашипел сквозь зубы. Боль начала возвращаться. Это плохо. Она ударила снова, на этот раз в грудь. Джон подставил лезвие топора плашмя прямо перед собой, и копье скользнуло по нему вверх, порезав его шею. А потом топор вбился ей в ключицу почти до груди. Она еще раз моргнула голубыми глазами, в этот раз напомнив леди Кейтлин. — Добей, — шепнула она одними губами. На них появились кровавые пузыри от попыток дышать. Поверх кольчуги она носила сюрко с белым сердце-древом на черном фоне. Форрестеры, но меча на сердце-древе не было. Возможно, Джон знал, с чьего трупа она это сняла. Он добил. — Здесь стоим! — услышал он выкрик Лиры. Одичалые отступали. Джон метнул топор в одного из них, и тот упал, когда лезвие пробило ему бедро, отрезав кусок мяса толщиной в дюйм. Джон настиг его, не позволив подняться, и вонзил меч ему между шеей и головой. Он побежал за одичалыми — до берега отсюда больше четырех миль. — Стой! — услышал он выкрик Дейси, но не послушался. Джон несся что было сил. Меч он перехватил обратным хватом — тот слишком мешался. Скоро должен был начаться обрыв. Глазами он так яростно шарил по земле перед собой, чтобы не споткнуться, что едва не пропустил стрелу, летящую ему в лоб. Джон упал и прокатился по земле несколько ярдов — и катился бы дальше, но тут и был обрыв, куда вбегали одичалые. Джон упал на предпоследнего, мигом вытащил из-за пояса кинжал и вогнал неудачливому дикарю туда, где должно быть сердце. Откатился и почти избежал топора — тот царапнул ухо. Но это уже не имело значения — Джон слышал насмешливое карканье воронов и видел, как неотвратимо на него летела птица, раскрыв стальной клюв. Джон мог лишь отползать назад. Одичалый вынул топор из груди сородича — но бледный как смерть Джон Сноу вонзил тому в бок клинок. Вонзил и повернул. Джону не хватило двадцати вдохов. Он выбежал из оврага на каменный пляж, откуда уже отплыла последняя лодка. Если бы он был быстрее, если бы не потерял несколько вдохов на этом глупом, детском воспоминании. Стрела со свистом рассекла воздух, Джон небрежно махнул мечом, отбивая ее. Он был зол. Он ожидал честного поединка. И вот его ожидания — он зарубил какую-то девчонку, решившую, что пощада означает доверие или наивность. Его глотка попыталась выкинуть сегодняшний завтрак. Одичалые отплыли, и гнаться за ними смысла уже не было. Джон быстро пробежал по всем лодкам взглядом, запоминая лица и считая их количество. Рядом с ним уже стояли Дейси, Джорах и Мейдж. Джон взглянул на лодку, в которой сидели двое. Таких было несколько. Пленные. Проклятье. Одичалые взяли пленных. — Боги, Джон, что это? Джон посмотрел на свой бок. Все было в крови, она лилась на землю тонкой струйкой. Стрела оставила на шее порез. — Не помню, — ответил Джон и рассеянно оскалился. А где Лира? Он огляделся. Снова взглянул на кровоточащий бок. На камнях накапала маленькая лужица. В глазах потемнело. Пришел он в себя уже в усадьбе, почему-то со связанными руками. Рядом с ним сидела женщина-лекарка и половина семьи Мормонтов. — Я не приказывал тебе рваться в этот бой. Его это сейчас волновало. — Вы не приказывали обратного, сир. Джон попытался сесть, чтобы увидеть всех, кто был здесь, но боль пронзила его правый бок. Так это рана от той девочки. Да, той, которую ты топором чуть не располовинил. Его затошнило. — Лежи смирно, — мягко сказала Дейси. Джон лег и втянул воздух. Он привык к запаху Лиры. Его здесь не было. — Ты нас напугал, мальчик, — это был голос Мейдж, — но ты славно сражался. Алисанна утвердительно хмыкнула. Да почему никто этого не замечал? — Где Лира? — громко спросил Джон. — Я велел ей оставаться на корабле, — произнес Джорах, — как только они сбежали, я послал за ней человека. Скоро она будет здесь. Человек пришел. Лиры на корабле не было.* * *
Вель в страхе посмотрела на стоящих на берегу поклонщиков. Остальные могли этого не видеть, но Вель видела этого маленького демона. Он едва достал бы до ее плеча, но убил Ошу. Еще нескольких тоже, но и Ошу, ее подругу, которая управлялась с копьем так, будто вылезла из матери вместе с палкой. Больше двухсот налетчиков вышли живыми из Теснины. После набегов на кланы гор и Темнолесье их оставалось сто пятьдесят, они получили чудовищное количество добычи, и доспехов, и оружия. Даже лошадей! Стоило сразу идти назад, они смогли бы пробиться, но одна дура предложила устроить набег на Медвежий остров. Плакальщику идея понравилась. Плакальщик был мудаком, но мудаком хитрым. Он нашел нескольких браконьеров, и те оставили им свои лодки, заодно сообщив, где и как подобраться к острову незамеченными. Убивать их Плакальщик не стал — потом он планировал с их помощью потом доплыть до Стылого берега. Плакальщик был хитрым, но, кажется, не понимал, что вокруг есть люди похитрее. И есть удача, которая может быть не на их стороне. Они и правда приплыли незамеченными. Вот только нападения не получилось. Их не ждали, нет, здесь все сработало как надо, но они наткнулись на дровосеков. Один из них побежал в усадьбу, Вель пристрелила его, но крики услышали, и вот они разграбили три проклятых лачуги, а потом сражались с Мормонтами. Когда их возглавляла эта седая карга и ее дочери, у налетчиков еще был шанс уйти почти целыми, но потом появился этот маленький демон, а с ним и Джорах Мормонт, сын лорда-вороны. Один отряд ударил с севера, другой с юга. Знай Мормонты, где находились эти лодчонки, она бы сейчас делила могилу с Плакальщиком. Они потеряли больше половины людей, некоторых из них пленили поклонщики. А захватили они всего-ничего. Трех девчонок и двух мальчишек — рядом с ними она казалась умудренной женщиной, а не шестнадцатилетней девственницей. Они высадились на берег. Из пяти пленников четверо были послушными, только одна брыкалась и даже лягнула одного дуралея по яйцам. Плакальщик подошел к ней и начал мериться взглядами. Смотри вниз, идиотка! Не смотри ему в глаза! — Плачешь по яйцам дружка? — истерично усмехнулась пленница. — Боишься, больше не у кого будет... Ее прервала пощечина. Пощечина от Вель. — Замолкни, если не хочешь сама почувствовать, насколько целы его яйца. В ответ она получила злую, насмешливую улыбку. Зубы были в крови, словно она в кого-то вгрызлась — может, так и было. Вот только улыбка дрожала. Как и сама девчонка. — Как тебя зовут, девочка? — Лира Мормонт, — отчеканила она, прежде чем снова задрожать. — Племянница лорда-командующего Ночного Дозора. Кузина Джораха Мормонта — того, от кого вы сейчас бежите... В этот раз пощечину отвесил сам Плакальщик. Девчонка сплюнула кровь и заткнулась. Вель сама попросилась сидеть с пленницей во время ночевки. Вель нравилось узнавать нечто новое, а эта девочка даже пахла загадками. Лира оказалась интересной собеседницей. Она рассказала о турнире, где облаченные в сталь рыцари и лорды пытаются выбить друг друга из седла. — На Севере турниры не в почете, это лишь игра в войну. Другое дело общие схватки. Мальчик, которого ты едва не подстрелила, почти победил в одной. Вель невольно почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она стреляла лучше любого в отряде. Стрела должна была войти тому ублюдку в глаз, но мальчишка отбил ее мечом, будто отмахнулся от надоедливой мошки. Мальчишка убил Ошу. Встретил Плакальщика и остался жив. Убил нескольких налетчиков. — Сколько ему лет? — спросила она. Ответ заставил ее поперхнуться воздухом. Десять. Десять, мать его, лет. Вель старше его на шесть лет, и она одна из самых молодых налетчиков. Моложе только Оша. Была. — Теперь хоть на одну Ошу меньше стало, — прохрипел конопатый мужик, умирающий с пробитой насквозь грудью. Врачевать было некому, да и не залечить такое. А про Ошу он был прав. Какой-то очередной дурень услышал о южном лорде, породившем армию своим членом, и надумал это повторить. Взял себе семь жен и породил полсотни детей, каждого мальчика он называл Шоном, каждую девочку Ошей. Умер этот дурень лет десять назад, но Ош и Шонов осталось многовато. Ну, теперь на одну меньше. К Стене они шли тем же путем, которым добирались сюда. Они проходили деревушки, где пытались выжить ослепленные Плакальщиком женщины. Они ходили, рыдая и спотыкаясь о трупы своих мужчин. Но даже слепые женщины казались этим ублюдкам привлекательными — некоторые трахали их прямо перед пленными. Вель тошнило от одной только мысли об этом. Никогда, поклялась она себе, никогда больше она не пойдет с Плакальщиком в рейд, пусть он лучше вырежет ей горло, как Римуру. Ей приходилось быть настороже постоянно — часть тех ублюдков, которые были с Плакальщикам с самого начала, вполне могли решить, что она — неплохой трофей. Двадцать девушек, пять мальчишек — пленных поклонщиков было втрое меньше. Через несколько дней они добрались до Теснины — это было идиотским решением, Плакальщик просто хотел показать дозорным их место, забыв, что удача конечна. Вель выучила за это время два важных урока. Во-первых, не спорить с Плакальщиком, если не сможешь его убить. Во-вторых — знать меру. На родные земли пробились лишь три десятка из ушедших двух с лишним сотен. И пленников осталось всего восемь. Среди них была и Лира, сидящая смирно, но с мрачной, злорадной усмешкой. Это Плакальщику не понравилось. Он подошел к Лире — Вель хотела бы заступиться за нее, но сама была слишком напугана после боя. Ее руки все еще дрожали, а ноги подкосились бы, попробуй она встать. Плакальщик, должно быть, выделан из стали, ведь он не просто держался на ногах. Он выглядел, будто просто легко пробежался по Теснине, в то время как почти все остальные едва стояли. Лира дико закричала, когда Плакальщик залез пальцами ей в глазницу. Один из немногих, стоявших прямо, тоже рявкнул: — Оставь девчонку. Это я ее украл. Она моя. Плакальщик оставил. У нее из глаза текла кровь, а сам глаз заволокло красным. Лира поспешно его закрыла и попыталась оказаться подальше от Плакальщика, который яростно рубился с тем, кто за нее заступился. Вель села перед ней. Плакальщик был похож на сумеречного кота — не дразни его, и, возможно, он тебя не тронет. — Сиди тихо, — прошептала Вель, — опусти глаза. И Лира послушалась. Им предстояло три дня пути по горам, чтобы избежать погони, и лишь потом они смогут свернуть в Зачарованный лес. Вель и Лира остались единственными женщинами, которые хоть иногда говорили — всех остальных, пленных и пленителей насиловали. За Лиру Плакальщик думал получить плату, а Вель уважали за храбрость, ведь именно она и предложила совершить налет на остров. — Это был твой первый налет, да? — устало спросила Лира. Вель кивнула. — Я не думала, что это так... — Вель изобразила какой то жест и скорчила гримасу — Противно? Нет, среди вас есть те, кто даже мог бы стать нашим другом, но Плакальщик. Вель понятливо промолчала. Верно. Плакальщик. — А у меня это был пятый налет, — зачем-то рассказывала Лира, — Думала, в этот раз будет легче, а вон она как вышло. Глаз у Лиры загноился, и она уже открыто говорила, что сохранить его не сможет, что Плакальщик радостно подтверждал. — Полуслепая полуворона, — как-то так он ее называл. Вель даже предлагала разрезать путы и дать Лире сбежать. Или сбежать вместе. Но Лира отказывалась. — За мной уже идет рейд. Джон Сноу и мой кузен не успокоятся, пока не найдут меня и пока не прикончат Плакальщика. Хоть одним глазом, но я хочу это увидеть. Говоря это, Лира болезненно, безумно улыбалась. Вель чувствовала себя такой одинокой. Ей хотелось вернуться назад в деревню, обнимать сестру и спорить со здоровяком Римуром. Но Римур был мертв, его убил Плакальщик. Сейчас, вспоминая это, Вель могла лишь плакать и стыдиться. Она идет за убийцей Римура. Иногда с Лиры слезало это безумие, и тогда она плакала и пыталась говорить, чтобы отвлечься. А отряд Плакальщика снова начал пополняться, пока медленно, но только пока. Шел летний снег, отлично скрывающий старые следы; если Мормонты не выступили сразу же, они никогда их отряд не найдут. К тому же, Плакальщик был хитер.* * *
— Кто это был, мать твою? — рявкнула Мейдж на Дейси — Да мне-то откуда знать? — кричала Дейси в ответ. — Я убил ее, — тихо шептал Джон Сноу. — Да простят меня боги, я убил ее. В чертоге толпились человек двадцать, половина из которых была здесь на нужна. — Молчать! — взревел Джорах, ударив по столу. — Очистите комнату. Некоторые вышли, но кто-то остался. — Мейдж, Дейси, Джон, Алис — останьтесь. В этот момент заговорила Линесса, положив руку ему на плечо. — Неужто это так срочно? Она могла затеряться где-то на острове, стоит дождаться вечера. — Ах, ты! — Дейси ринулась к ней, но Джорах стоял ближе. Он ударил Линессу. Зубы не выбил, но кровь пошла. — Выйди из комнаты, я не говорил тебе оставаться. За это ему придется полмесяца извиняться, но сейчас нужно было сосредоточиться. — Джон, выясни, кто был их вожаком — Джон остался сидеть, лишь спустя вдох поднялся и, переваливаясь, двинулся к выходу. У самых дверей он вдруг остановился. — У одного из них была коса. Джорах поежился, будто в комнате стало холодно. Плакальщик. Этот одичалый был почти мифом, ведь ни один из дозорных его — как поэтично — не видел. Половину Налетов возглавлял именно он. Дочери Флинтов, сын Форресторов, внучка Амберов — все это его налеты. Джорах встретился взглядом с Мейдж. — Дейси, готовь людей, мы с тобой отправляемся за ними. Завтра утром, — ответил он на незаданный вопрос. — Тетя, ты останешься охранять остров и давать Линессе советы. — Советы? — прошипела Мейдж. — Линессе? Я с удовольствием разменяю ее на свою дочь. Не смей мне приказывать. Джорах повернулся к Джону, будто не слышал тетку: — Помоги Дейси и скажи Линессе, что в мое отсутствие она будет править островом. Сорок человек под началом Дейси и Алисанны отплыли немедленно — если начнется бой, этого числа хватит. Еще сто пятьдесят отплыли через два часа. Ушло на сборы меньше двух часов, и они уже отплыли к берегу. Лодки одичалых все еще стояли там. "Это будет погоня, — понял Джорах, — где ни у кого нет лошадей". Самые крепкие взяли на себя поклажу, и все они побежали След был ровным и четким, он проходил через деревни, на которые лучше было не смотреть, даже Дейси стошнило при виде ослепленных женщин, кричавших и шатавшихся по деревне. Да что там, Джорах сам едва ли не выблевал обед при виде слепого, обнаженного и оскопленного мальчика лет восьми. — Я так больше не могу, — прорычал он, цепляясь за каждого, кто подходил слишком близко, — убейте, я так больше не могу... Джорах отвернулся. Это была седьмая такая деревня, и чем ближе к Стене, тем больше они оставляли живых. Мальчик, не перестававший кричать, вдруг замолк. Джорах обернулся. Меч Джона Сноу был вымазан в крови, а голова этого несчастного мальчишки упала на землю. Джон Сноу смотрел прямо на Джораха, не моргая. Трус — вот что говорил этот взгляд. Этот мальчик начинал его пугать. Едва прибыв на остров, он лучился восторгом, по словам Дейси, он ждал приключений. Потом был турнир и эта Сара Хилл, и Джон вновь превратился в угрюмого, молчаливого и немного злобного мальчишку, каким был в их первую встречу на Пайке рядом с лечащейся Дейси. Джон Сноу защищал ту девочку так же, как когда-то Дейси. А в Браавосе же он умудрился влезть в едва ли не единственное место, в которое нельзя было влезать. За месяц пребывания на Медвежьем острове Джон Сноу его излазил вдоль и поперек, Джорах не сомневался в этом. Но в Браавосе нельзя было вести себя так же. Он и не знал, что Джону Сноу, бастарду Неда Старка, нужно это объяснять. Большую часть времени он был спокойным и серьезным, и, кажется, в него медленно влюблялась Лира — которая на пять лет его старше. И едва они отплыли, оставив Сару Хилл в прошлом, как Джон рассказал им, что видел Таргариенов в городе. Боги, Визерис стоил не меньше ста тысяч драконов, на эти деньги все люди с острова могли бы жить безбедно несколько поколений. А сейчас одичалые забрали Лиру, которая решила повторить доблестную глупость за Джоном Сноу. Джорах не ожидал от него подобного ребячества. На первых одичалых они наткнулись на полпути к Теснине, через которую должен был пройти Плакальщик. Они им сказали, что отряд Плакальщика прорвался, но потерял две трети всего награбленного. И две трети всех награбленных. Его люди уже валились с ног — они преодолели больше двухсот миль за семь дней, и за все это время спали лишь дважды, а все остальное время шли либо бежали. Джорах и сам был готов уснуть, оперевшись о дерево. Он заставил людей пробежать еще десять миль до Сумеречной Башни. Оказалось, Денис Маллистер ждал их на четыре дня позже. Взмыленные, злые и уставшие солдаты готовы были выбить дозорным зубы, скажи они хоть слово, потому сир Эндрю Тарт лично указал им покои и сказал, что к моменту, когда они проснутся, каждый получит сытный обед, если не будет буянить. Но спать ушли не все: Дейси упрямо стояла, с закрывающимися глазами, а Джон Сноу будто был выделан из стали — даже не подавал признаков сонливости. Кабинет Дениса Маллистера был достаточно велик, чтобы вместить шестерых. Сир Денис сидел во главе стола, сир Эндрю и Полурукий справа от него, Джон Сноу и Дейси — слева, а Джорах сел напротив. Вскоре принесли еду — но Джораху дело представлялось достаточно срочным, чтобы набить брюхо потом. — Они прорвались назад через Теснину, но мы их хорошенько потрепали, — заговорил сир Эндрю, отставив от себя полную миску с бараньей похлебкой. Смотрел он при этом на Дейси, — их человек тридцать осталось, может, сорок. Вам надо подождать сутки и тогда продолжить погоню. — И почему же? — резко спросила Дейси, в отличии ото всех остальных совмещавшая еду с беседой. — Нашим людям хватит восьми часов сна, и тогда мы успеем за Плакальщиком. Полурукий, отхлебнув из своей плошки, покачал головой. — Плакальщик уже за стеной, и никто из вас не знает тех мест, как он. Я знаю. Наша вылазка будет через сутки, я отберу двадцать пять человек и возьму свою пятерку. А вам, всем вам, стоит поспать. В дверь постучали, и открыли ее раньше ответа. — М'лорды, среди выживших нет Лиры Мормонт, но есть несколько тех, кто ее видел. Дейси двумя глотками допила похлебку и поднялась. Покачнулась, и неровным шагом направилась к выходу. За ней пошел сир Эндрю. Джон Сноу тоже поднялся и вдруг показался Джораху вдвое старше своего возраста. — Я возьму пару солдат и одного проводника, — сказал он, не назвав причины, — мы осмотрим Теснину. Куорен проследил за ним тем же взглядом, которым сир Эндрю смотрел на Дейси. Джорах остался сидеть вместе с Куореном и Маллистером. Им предстояло составить план. Внезапно Джорах понял, что эти двое говорят уже несколько десятков вдохов. — Простите меня, но мне тоже нужно поспать. И сказать пару слов Эндрю Тарту. Джорах нашел его около одной из башен, где, видимо, были выжившие. И где была Дейси. — Сир Эндрю. — Сир Джорах. Если бы словами можно было фехтовать, то это был бы клинч. — Мне дорога моя кузина, она мне почти как дочь, сир, и я не позволю вам... докучать ей. Эндрю повернулся и посмотрел на Джораха как на идиота. — Дейси — моя дочь.* * *
— Она была смелой, — говорила одна из спасенных девчонок, — когда они начали... начали, он пыталась им помешать, и была еще одна одичалая, беловолосая, она нас тоже защищала, но сейчас в отряде не осталось женщин, кроме той беловолосой... Не надейтесь найти вашу сестру девственницей. Часами слушая этот тихий шепот, которым здесь говорили все, Дейси уже начало казаться, что лучше бы Лира была убита там, в Теснине. Надо бы проверить те тела. Надо бы поднять бойцов. Дейси поднялась и едва не взвыла от боли в ногах. Сделав два шага она почувствовала, как голова становится тяжелой, а мир перед глазами шатается и становится темным. Надо присесть. Несколько вдохов, и она пойдет дальше. Дейси закрыла глаза. Она поднялась, спустилась по лестнице, оседлала лошадь и помчалась к Теснине. Там было много тел, и все они были разложены в две шеренги. У них не было лиц, только морды животных. Были волки, были львы и даже сумеречные коты, но Дейси искала медведя — и нашла, и едва она подошла, как морда сменилась смеющимся лицом Лиры. Ну разве можно так пугать! А вот рядом морда сменилась лицом самой Дейси, только белым и неподвижным. Ее разбудил сир Эндрю Тарт. — Два часа до выхода, миледи, — прошептал он, и Дейси резко вскочила. — Она там, — сказала Дейси с полной уверенностью, — она в Теснине и еще жива. Надо спешить... — Джон Сноу вернулся оттуда вчера вечером, там нет вашей сестры. Дейси выглянула в бойницу башни. Светало. — Сколько я спала? — обреченно поинтересовалась Дейси. — Часов двадцать, — немедленно ответил сир Эндрю, — собирайтесь, если не хотите остаться здесь. Вель наскоро перекусила оставленный для нее сиром Эндрю беконом и редькой и пошла искать Джона Сноу. Общий отряд вышел чуть больше двухсот человек. И они так и не могли определить, кто этот отряд поведет, Джорах или сир Деннис Маллистер. В конце концов решили, что сир Маллистер нужен в Башне, а Джорах недостаточно хорошо знает земли, поэтому поведет их всех Куорен Полурукий. И, конечно, к этому решению приложил руку Джон Сноу. Его мать точно была южанкой, откуда еще в нем мог взяться такой талант к интригам — хотя тут все было настолько честно, что и интригой назвать нельзя. "Проныра", — с улыбкой подумала Дейси. Хотя сейчас это слово меньше всего подходило Джону Сноу. Он, как самый легкий, служил связным между разведкой и основными силами. Основные силы вел Куорен Полурукий, а разведкой командовал Эббен, который был одним из лучших всадников и почти всегда, по словам Полурукого, был глазами его маленького отряда. Прошли они через мост Черепов — так они выиграют еще пару часов у Плакальщика. Джон мотался туда-обратно каждые два часа — а расстояние между ними становилось все больше, скоро отряд разведчиков перестало быть видно. Отряд этот был дюжиной разведчиков, если не считать Джона, и у них было только шесть лошадей, на которых им было запрещено ездить — только для отступления или груза. Джон Сноу тоже каждый раз менял лошадь, чтобы под ним всегда была свежая. Вот только сам Джон-то свежим от этого не становился. Дейси видела его, когда тот говорил с Куореном и Джорахом, явно предпочитая в качестве собеседника Полурукого. Что-то между ними случилось в Браавосе, и Дейси обязательно этим займется, как только найдет свою сестру и убедится, что она в порядке. Когда они уже добрались но выхода из Теснины, стало ясно, что Плакальщик их опередил. Разведчики с хмурыми лицами отводили от них глаза, словно они были виновны в случившимся. Десять тел пленных лежали небольшой кучкой, а рядом были кучки поменьше, десять голов и двадцать один глаз. Значит, один из них вынули из живого, верно? Дейси выблевала все, что съела на завтрак, но подошла к глазам и осмотрела каждый, пытаясь понять, принадлежал он Лире или нет — среди голов ее головы не было. Дейси выронила пятнадцатый и заплакала. Джон Сноу подошел и обнял ее. Как, как отличить эти чертовы глаза друг от друга? Дейси даже не помнила цвета глаз сестры. Щеку резко обожгло болью. — Лира жива, иначе здесь лежало бы ее тело. Сначала мы спасем ее, а потом взглянем в глаза Плакальщику, — голос Джона Сноу был низким для ребенка, спокойным и громыхающим... он будто ковал слова, как кузнец кует железо. И Дейси ему поверила. Потому что у Джона не было на щеках слез, потому что его не тошнило, как почти каждого здесь. Потому что Джон Сноу уже делал невозможное для их семьи. Он отошел от нее на несколько шагов. — Почему мы стоим? — он говорил громко, но не кричал. — Разве мы вернули пленников? Разве мы убили Плакальщика? Дейси слушала его и слышала одобрительный гул среди отряда. Она и сама чувствовала то, что чувствуешь, когда поешь с кем-то в голос. Воодушевление. — Идем дальше, — сказал Джон Сноу и запрыгнул на лошадь. Он посмотрел на Эббена, на Куорена Полурукого, кивнул им, и разведчики двинулись вперед, а остальные поднялись и поплелись за ними.